Текст книги "Охотник для вампира, вампир для охотника (СИ)"
Автор книги: Shelly Eclipse
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)
Марин засмотрелся, с какой страстью это было сделано. И впрямь злится. А губы ничего так себе. Рыжий лениво разворошил складки рубашки, достал штаны, покачал в руке и уронил.
– А разве можно? – вампир искоса глянул на охотника.
– Это тебя не касается. Я не для болтовни здесь. Я тебя выследил! И теперь ты расплатишься за…
Маринель расхохотался. Звонко, безудержно.
– Выследил? Правда? Да я мимо шел просто, вот с… – рыжий ткнул в бездыханное тело торговца, про которого охотник напрочь забыл, – приятелем пообщаться. Между прочим, тот еще пройдоха. Сначала неприличные предложения делал, потом обмануть пытался, а после вообще домой провожал настырно! Пришлось объяснять, что так не нужно. А тут ты со своим железом.
– Это мерзость была, то, чем вы занимались! – охотник тоже указал на тело, точнее на грустный орган, так и лежащий поверх штанов.
– А ты пробовал? – хихикнул Маринель.–Откуда знаешь, что мерзость? С тобой неласково обошлись в первый раз?
У калитки зашаркали шаги. Кто-то услышал их разговор или увидел факел. Может, смотритель, а может, стражники. Пора было завязывать приятную болтовню. Марин пожалел немного. Он так давно не развлекался. С охотниками вообще особо не поразвлечешься. Но этот… рыжий оценивающе глянул на юнца. Высок, крепок. Под завязку забит принципами и основами Ордена. Но что-то еще было. Рыжему было бы интересно понять, что именно. Любопытный экземпляр, но пора было уходить.
Маринель спрыгнул на пол, подцепил лямку сумки – в одежде проку нет, а вот книгу рыжий не хотел бы оставить. По ней его легко найти. Впрочем, рубашка тоже пригодится.
– Хотел бы еще поболтать, но мне пора, – Марин оскалился в усмешке. – Не скучай, охотник, и позаботься о моем приятеле.
Порыв ветра взметнул сухие листья, бросил их в лицо юнца. Рыжий сделал ручкой и метнулся в сторону выхода, погасив факел и зная, что темнота его укроет. Охотник возмущенно вскрикнул, слепо рубанул мечом воздух, но промахнулся. Бросился следом, но запутался в пылевом вихре, отплевываясь и прикрывая глаза.
Маринель остановился недалеко, понаблюдал, как приближаются стража и смотритель – угадал, запомнил голоса – как они окружают павильон и удивленно останавливаются, обнаружив там охотника и торговца. Юнец что-то сказал, ему ответили. Глупый, сразу бляху бы показал, вопросов не возникло бы. Но, кажется, этот молодой человек не привык пользоваться привилегиями.
Одевшись, Марин решил не соваться обратно в город без плаща, прошел краем кладбища, по дуге обогнул городскую стену и двинулся дорогой с противоположной стороны, помахивая сумкой и напевая веселенький мотивчик. Из-под клапана с бахромой торчал потертый корешок толстой книги.
Радэк едва не швырнул меч наземь. Что это было? Почему до сих пор внутри все замершее и тело плохо слушается? В голове полный кавардак. Где чудовище, которое он выслеживал?! Почему на его месте этот рыжий голый юноша?! И почему Радэка он так смущает? Вопросы роились, наталкивались друг на друга, парализуя волю и заставляя медлить.
Вампир спрыгнул с бортика, бесшумный легкий, гибкий. Радэк все пытался увидеть под этой прекрасной личиной истинный вид, но не выходило. И голос мягкий, насмешливый. Юный охотник никак не мог зацепиться за эти насмешливые интонации и что-то понять. А потом он исчез. Рассыпался осенними рыжими листьями. Радэк почувствовал порыв ветра за миг до этого. Зажмурившись до боли, охотник потер глаза. Зрение не подводило, он видел то, что видел. И крупный мужчина перед ним тому доказательство. Тело вдруг дернулось, пальцы скрючились и заскребли по камню. Радэк привычным взмахом отрубил голову не успевшему переродиться упырю. Позаботился, как вампир и просил.
Появившиеся стражники во главе со смотрителем кладбища – крепким стариком, с которым Радэк беседовал совсем недавно – схватились было за оружие, но остановились. Ненужные вопросы, от которых очень хотелось отмахнуться, задержали охотника, отвлекли от внутренней сумятицы. Пришлось рассказать, что это упырь, что тело надо сжечь, несмотря на освещенную землю кладбища, на которой он умер. Смотритель узнал торговца из лавки драгоценностей, а рядом с телом нашлась нитка дорогого жемчуга. Радэк из интереса присмотрелся, хотя и мало понимал в украшениях. Но тут и дурак бы заметил – от удара о камень бусины облупились. Перламутр, всего лишь тонким слоем нанесенный на округлые голыши, треснул и осыпался. Выходит, вампир не соврал. Торговец пытался его обмануть. Кровосос – поборник справедливости?
Радэк тяжело оперся о бортик павильона. Он все еще не верил, что это произошло с ним. Перед мысленным взглядом один за другим всплывали постулаты. Не жалеть. Не давать спуску. Не щадить ни ребенка, ни женщину. Что с ним?!
– Мы закончили, – Радэк вздрогнул, когда стражник тронул его, глубоко ушедшего в себя, за плечо. – Надо доложить в Орден.
Охотник кивнул, не оборачиваясь, двинулся коротким путем к городским улицам. Утром действительно надо доложить. Только о чем? Что он выследил упыря? Или вампира? И вампир ли это был? А если да, то почему…
Радэк с силой стукнул кулаком о ближайшую стену. Рука отозвалась болью, кровью и хрустом. Зато голова немного прояснилась. Добравшись до дома Ордена, Радэк едва кивнул дремлющим на входе товарищам, взбежал наверх по каменной лестнице и с облегчением заперся в своей келье. Крохотное полутемное помещение с узким окошком под самым потолком. До утра никаких докладов. Никто не будет будить приора по прихоти пришлого мальчишки. И он до сих пор не знал, о чем докладывать. Кроме упокоения упыря. Сняв пояс с оружием, тяжелую куртку, Радэк с трудом расстегнул ворот. Пряжки, как живые, выворачивались из-под пальцев. Воротник душил, сжимаясь на горле охотника. Кое-как распустив последний ремешок, Радэк с отвращением отбросил защиту и почесался. Волнами накатывала слабость, хотя не с чего. Лихорадочный жар от стыда и растерянности сменился ознобом. Холод полз от затылка по позвоночнику, сковывал ребра, мешая дышать. Умывшись наспех ледяной водой из кувшина, Радэк забрался в постель под казенное одеяло и попытался согреться.
Ночь шла, а сон нет. Обходил стороной келью охотника. Сторонился, не давал покоя. Охотник крутился на постели, вставал за водой. Его то трясло, то распластывало нестерпимым жжением. Радэк с шумом выдохнул и повернулся на спину, уставившись в потолок. Тени от единственной свечи водили хороводы, скалясь ощеренной пастью, завиваясь тугими локонами, намеком плеча и спины.
Охотник смог забыться горячечным сном лишь под самое утро.
========== Глава вторая. Зима ==========
Маринель, прищурившись, смотрел на темное густое небо. Под крышей башни, не такой высокой и просторной, как в старом замке, щебетали летучие мыши – вечные спутники. Между пальцами ласкались бархатистые жемчужины редкого золотисто-розового оттенка. Какие Марин и хотел. Раскрытая книга лежала на столике. Рыжий с тщанием прошерстил все странички, нашел много интересного. Несколько имен, которые точно знал. А парочку тех, кто лично был знаком с Владом. Причем дважды, не пережив второго знакомства.Удовлетворив свое любопытство, Марин вспомнил про незадачливого охотника и снова посмеялся. Давно он так не развлекался. Настолько хорошо, что отпустил мальчишку живым, хотя по всем правилам должен был перегрызть ему глотку, чтобы не оставлять свидетеля.
– Марин? – в комнате бесшумно появился Раду.
Рыжий обернулся.
– Ты что-то подозрительно тихий, – младший брат Дракулы замер в дверях, разглядывая Маринеля.
Марин подобрался. Вот кому не стоило ничего знать, так это Раду. Потому что Владу еще можно объяснить, почему охотник ушел, а вот его брату – нет. Особенно если это произошло в относительной близости от места их обитания. Рыжий широко улыбнулся.
– Зачитался, господин Раду. Между прочим, в том давнем споре я был прав. Приором Ордена был Ганс Одноглазый…
Раду скривился, взмахнул рукой, прерывая восторженную речь. Не интересовали его эти расследования, особенно, когда все участники уже почили. Вспоминать прошлое княжич не любил. Хотя, Маринель готов был спорить, никогда и ничего не забывал.
– Почитать вам? – сменил тему Марин.
– Если эти твои расчеты, уволь.
– Стихи?
Раду улыбнулся, прикрыл дверь и обнял подошедшего рыжика, с удовольствием прикасаясь к теплым плечам, спине и груди. Маринель послушно прогибался, ловя жгучие крепкие поцелуи и игривые укусы, оставлявшие на нем темные метки до самого сна. Волосы Раду прохладной волной скользили за губами, контрастные по ласке, мягкие в противовес жесткости. Увлеченный к постели, рыжий уперся руками в столбик балдахина. Прогибаясь и подставляясь под раскрывающие его пальцы, Маринель усмехнулся. Какие трепетные создания порой встречают в Ордене.
Глухой рык на ухо отвлек. Раду, недовольный отстраненностью, прихватил клыками за загривок, давя когтистой пятерней на поясницу. Теплые капли крови поползли на живот. Маринель выбросил из головы несуразного юнца. Ему не грозили эти заморочки. Уже пережили… если так можно выразиться. Рыжий смешливо фыркнул и Раду укусил его крепче.
Радэк лежал второй день. Наутро после памятной ночи, юный охотник не смог подняться с постели. Легкое недомогание перешло в слабость, полноценный жар и бред. Он метался, хватаясь за взмокшие от пота простыни и что-то бормотал. Пришедший от приора служка с ужасом сбежал, доложив, что новенький невменяем. Радэк смутно помнил, что к нему приходили, щупали лоб, осматривали, раздев догола. Искали отметки от зубов? Не нашли. И списали все на простуду и излишнее усердие. Оставили воду и ушли.
Юноша был благодарен, что его оставили в покое. Он то погружался в сон, то выныривал на поверхность, барахтаясь в собственном бреду и тенях. Теперь они были с ним постоянно. Тонкие изломанные. Они кружили над постелью, свиваясь в клубящиеся нити. Радэк слышал голос, слова различались с трудом. То ласковое мурлыканье, то насмешливое фырканье. Но охотник точно знал, кто с ним разговаривал. Его лицо проступало поверх всего, поверх плывущей комнаты и тех теней. Алые губы и кончики белоснежных клыков. Глаза, глубокие яркие, чуть вздернутые брови и рыжие, цвета осенней листвы волосы. Иногда вампир стоял рядом. Радэк ощущал его всем существом. Прекрасный, обнаженный. Бесстыдный. Радэк обливался потом и дрожал, силясь дотянуться. Хуже становилось, когда дотягивался. Изящные руки с длинными острыми когтями трогали его. Скользили по груди, спускались к животу и ниже. Радэк пытался оторвать их от себя, кричал, чтобы вампир убирался. Но рыжий искуситель приходил снова и снова.
Третьим утром разум охотника немного прояснился, лихорадка отступила. Радэк смог встать и напиться. Его тяжело мотало, слабые руки едва держали железную кружку. Вода лилась по груди, вымачивая рубаху. В узком окне занимался рассвет, сильно пахло жжеными листьями. Сладкий дым проникал с улицы, сквозь приоткрытую створку. На подоконнике, крошечном щербатом выступе, миловались воробьи. Жизнь шла своим чередом. Радэк уперся руками в холодный камень, выглянул. Внизу спешили торговцы. Горд жил, простой и понятный. Жил своей повседневной жизнью, не обращая внимания на страхи, которые приходили вместе с ночью. На небольшой площади перевернулась тачка с молоком. По выбоинам и трещинам мостовой заструилась белесая речка, быстро потерялась.
Охотник потер мокрый лоб. Нет, дело не в нем, это все вампир. Вот, та самая колдовская сила, сила очарования этого чудовища. Он должен найти его и побороть свою слабость.
Дверь промозгло скрипнула. Заглянул служка. На лице мальчишки отразился ужас пополам с удивлением. Радэк кивнул ему, и мальчик убежал докладывать. Охотник тяжело сел на край кровати и взялся за голову. Не зря его учили столько лет. Он был лучшим в выпуске и его чутью завидовали многие. Значит, он не может подвести Орден. Ему нужны еще сведения.
Через час Радэк стоял перед приором и отчитывался. Он со смирением и скорбью доложил, что найденный им упырь не успел навредить никому, но сам охотник немного переоценил свои силы. Теперь он здоров и готов продолжать свой поход.
– Но ты нашел вампира? – Клаус нервно перебирал четки из темного дерева, белесые глаза сверлили Радэка, застывшего на одном колене.
– Его здесь нет, – Радэк уставился в пол.
– Ты уверен, охотник? – повысил голос Клаус.
Юноша кивнул. Повинуясь небрежному знаку, поднялся. В спину летел недобрый шепоток, но Радэк не обращал внимания. Его путь теперь лежал в Бухарест, в главную библиотеку Ордена. Оттуда он начнет свою охоту!
****
Снежная зима расстаралась на славу. Сугробы намело выше в рост высокого человека. Дороги и без того не ласковые, стали совсем труднопроходимыми. Ворота замка почти не открывались. Обитателям не было нужны выходить, а людей жило мало и те тоже не стремились общаться с местными или ходить в город.
Драгош, кутаясь в подбитый плотным мехом плед, сидел у камина, задумчиво глядя на пламя и напевая что-то почти неразличимое. У ног юноши растянулся Гудада. С беспечной улыбкой палач Влада поглядывал то на языки огня, отражавшиеся в его небесно-голубых глазах, то на Драгоша. Желтоглазый вампир недовольно косился и периодически ворчал, что никуда ему не деться от опеки. Шагу не дают ступить. Правда на ехидное предложение Маринеля прогуляться и освежить голову только громче заворчал. Вот уж кто не любил и не выходил в снежно-белую сказку за стенами без крайней необходимости. Влад охотился вдали от замка за холмами. А Раду не покидал спальни этим вечером. Марин несколько раз заглядывал украдкой, получал ласковый оскал и стремительно испарялся. Младший брат господина был не в духе, и дразнить его никто не решался.
Клонило в сон, хотелось развеяться, и рыжик решил прогуляться. Немного погодя с крыши взлетела крупная пушистая летучая мышь, показала в окно язык и устремилась вниз, в долину, сквозь холмы и покрытые густым бархатным снегом поля, в город, теплившийся лучинами и светом. Само собой, городские ворота были закрыты, да Маринель и не пошел бы через них. Крылья легко перенесли его через стену.
Мерзлые улицы, хмурые люди. Стылый фонтан на центральной площади Маринель скривился про себя – мордочку мыши перекосило, она сплюнула и рванула навылет, через темные спящие кварталы к реке, обогнув по касательной башню Ордена.
Опустившись на берегу, Марин перетек переливчатым туманом. Ноги в легких шитых туфлях утонули в снегу. Рыжий рассмеялся и легко вспрыгнул на мостки. Река с быстрым и нервным течением замерзала только в самый крепкий мороз. Сейчас узкий изгиб течения недовольно клокотал меж прихваченных льдом берегов. За ним куцо рвалось покрывало поля, отрезанное темным хребтом леса.
Ветер дул от леса, и Марин чувствовал оттенки свежести. Морозной горьковатой и тяжелой, как замоченная и выставленная остывать кора дуба. Острый запах чистоты и замерзшей воды щекотал обоняние. Слепленный снежок улетел в пушистую перину, как раз в то место, где рыжий обычно любил постоять и послушать трели реки. Маринель блаженно зажмурился. Легкий щелчок на периферии сознания, и рыжий взметнулся вверх, выгнувшись всем телом. Ветер ударил в бок. Со стороны, наверное, казалось, что вампир взлетел. Марин приземлился всего через пару шагов на толстую кромку льда, хрустнувшую под ногами. Стальные зубья большого капкана, хищно сомкнувшиеся всего за мгновение до этого, отливали начищенным серебром по кромке. Кто бы ни поставил ловушку, точно знал, на кого ставит. Не на зверя. И замаскировано очень удачно – Марин не заметил следов даже теперь, когда вглядывался.
Легко вспрыгнув обратно на берег, рыжий присел на корточки и погрузил руку в пушистый снег, нашарил прочную цепь. Рассчитывали не просто обездвижить, оставить на месте. Интересно, а умнику-умельцу в голову не пришло, что он вполне мог бы отгрызть конечность, как любой попавший в силок зубастый хищник? Самонадеянно или… неопытно.
– Маринель Кроитору! – звонко долетело вместе с вихрем снежинок.
Марин вскинул брови, оборачиваясь. Утопая по колено в снегу, к нему спешил давешний юнец. Щеки охотника розовели то ли от смущения, то ли банально от холода. Тяжелая куртка, застегнутая до самого верха, стояла колом. Нашитый металл не помогал согреваться. Арбалетный болт просвистел вхолостую мимо плеча. Второй рыжий цапнул рукой, демонстративно покачал и швырнул в стремнину.
– Ты так рад меня видеть, охотник? – показал зубы Марин, стряхнул снег и поднялся на мостки.
Единственную прикрывавшую его одежду– восточные шальвары, скрепленные на поясе под коленями и на щиколотках зажимами с колокольцами – раздуло, обнажив ноги.
Охотника передернуло. От холода.
– Я читал про тебя, – посиневшими губами выдал юноша, втыкая бесполезный арбалет в снег и берясь за меч. – Я знаю, кто ты.
Маринель чуть не спросил, сколько ему тут ждать, пока юнец доберется, и как…
– Читал? – рыжий настороженно подобрался.
Они с Владом давно пришли к выводу, что на них собрали подробные записи, тщательно выверяя информацию по крупинке. Именно из-за нее обстоятельства сложились именно так, как сейчас было. Собирали долго и тщательно. Не подчисти Влад, предвидевший такой исход, часть источников, могли бы и не выбраться. Но чтобы этот неоперившийся воробей смог раскопать подробное описание или ему дали в Ордене. Совсем рехнулись? Маринель прищурился.
– И где же ты читал?
– Думаешь, один такой образованный, помощник Влада Дракулы? – взъерепенился юноша и оступился, неловко дернулся.
Замерзшие даже в плотных рукавицах пальцы плохо слушались. Клинок дернулся, едва не нырнув полого ласточкой в снег.
– Ух ты, – притворно восхитился Марин, – имена какие знаешь. Не боязно?
– Тебя я не боюсь! – охотник прыжком преодолел последний локоть и встал мерзлым каблуком на мостки всего в паре шагов от насмешливо наблюдающего за ним Маринеля.
Внезапно оказавшись выше его почти на голову. В прошлое знакомство Марин особо не разглядел охотника, волей случая оказавшегося свидетелем легкой разборки с нерадивым продавцом. За почти пять месяцев он и вспоминал то о нем только, когда на глаза попадалась нитка жемчуга. Настоящая, разумеется. Взятая в качестве компенсации из лавки.
– Это, конечно, занимательно, смею тебя уверить, – Марин откровенно издевался, выписывая словесные кренделя и следя, чтобы охотник не приближался, – но невежливо не представится, раз уж знаешь мое имя.
– Радэк Винетор! – в запале выдал охотник и тут же досадливо наморщил нос.
– Так-так, – рыжий отступил на самый край мостков.– Где читал? Неужто, в библиотеку ходил?
– Не твое дело! Я теперь все знаю, про тебя.
– Ой, да? – Марин задумчиво, прикусил коготь. – Мне начинать бояться твоих знаний? Они сейчас ледышками через уши в снег просыплются, не иначе. Давно ждешь, охотничек? Как нашел-то?
Радэк потер нос, кажется, он на мгновение забыл, что пришел сражаться, разговорившись. Маринель чуял, что охотник отчаянно пытается обвинить его в чем-то, но никак не может найти в чем. Про торговца мог бы, но что-то не торопился. Рыжий осторожно ступил по кругу, обходя юнца и рассматривая. Черты лица правильные, немного тяжелые. Упрямец. А глаза теплые, карие. Как у собаки. Молодой пес. Преданный, но еще не набравшийся опыта. Не потерявший щенячье любопытство. Помани его палкой, он начнет играть. А должен сразу в глотку вцепляться.
– Я наблюдал за берегом, видел тебя. Изучил, – Радэк снова потер нос, покрепче перехватил меч, положив свободную ладонь под навершие.
– Дежурил, на удачу надеялся? – Маринель звонко рассмеялся. – Да ты ж меч не держишь, смотри, падает. Замерз, как покойник.
– Не важно! Тебе не уйти от меня!
– Дак я стою, стою, – Марин развел руки, закинул их за голову, вольготно потягиваясь и приподнимая волосы.
Радэк хотел что-то сказать, но захлопнул рот. Сердце забилось чаще и глуше. Юнца спасало, что света мало – не видно всей красоты провокации. Но он застыл, разглядывая вампира перед собой, в который раз забыв нанести удар.
– Ну? Все еще не уходить? – поторопил Марин неизбежное, и охотник с боевым кличем ринулся вперед.
Радэк понимал, что совершает ошибку за ошибкой. Когда вампир с легкостью перепрыгнул через капкан, когда мимо прошли серебряные стрелы, он должен был молча его изрубить на куски. Но проклятый язык Он не мог с собой совладать. Сначала его поразила одежда. Рыжий свободно стоял на снегу,считай, в чем мать родила – две фиолетовые прозрачные тряпочки не считаются. С другой стороны, он же неживой. Холода ему боятся незачем, но… Радэк не мог ответить себе на это «но».
Долгие месяцы, проведенные в библиотеке Ордена, не прошли даром. Он действительно теперь знал, кто перед ним. Но все еще не верил. По заметкам, кропотливо собранным летописцами Ордена, рыжий вампир такого облика был один. Маринель Кроитору, молодой дворянин, сопровождавший Влада и погибший при неясных обстоятельствах. Сумели выяснить только то, что после смерти он был обращен Дракулой и долгое время был его личным помощником. Потом следы затерялись среди лесов и полей Румынии, среди отдаленных замков, о которых никто не знал. Не знали и жив ли вампир. Радэк все пытался найти изображение, но собрал только грубые наброски да указание, что волос имеет пронзительно рыжий, телом тонок, а глаза распутные зеленые
В прозрачной темноте зимней ночи, подсвеченной снегом и луной, Марин казался живым, настоящим. Радэку до зуда хотелось заставить вампира сбросить этот облик. Увидеть кошмар наяву. Он столько раз видел его во сне. Как из неясного мутного нечто проступают черты лица, усмешка раздвигает губы. И через мгновение силуэт разлетается листьями-хлопьями, рваным туманом, охристым пеплом.
Вампир не испугался, когда его узнали, не отшатнулся, когда Радэк приблизился. Еще и издевался. Натянутые долгим ожиданием, холодом и постоянным недосыпом нервы не выдержали. Очертя голову, Радэк бросился на кровососа. Тот с легкостью уходил от рубящих ударов, двигаясь с вполне человеческой скоростью, не отмахиваясь когтями. Они кружили по деревянному пятачку под журчание воды, взвизги воздуха и резкие звучные выдохи охотника. Его «жертва» иногда посмеивалась, снисходительно поглядывая из-под кудрей.
Юноша попытался достать его поперек живота, широко махнул клинком. Вампир выгнул спину, балансируя на носочках на самом краю обледенелых досок. Но даже не спрыгнул. Радэк перебросил меч в левую руку, правой наугад бросил кинжал. Замерзшие пальцы опять подвели: короткий клинок ушел с задуманной траектории, но неожиданно попал в цель. Длинная царапина пролегла по голой руке Маринеля.
Рыжий зашипел недовольно.
– Молодец, – похвалил он с издевкой, Радэк попытался отдышаться. – Талантливый.
Вампир высунул язык и с видимым наслаждением провел по кровоточащей ране. Юноша попытался разглядеть, но не смог. Просто порез тут же перестал кровоточить, но не исчез мгновенно. И рыжий опять пытался его заболтать. Радэк тяжело вздохнул, закусил до боли обветренные губы и снова занес меч. Он должен убить этого вампира!
– Слушай, – Маринель вдруг соскользнул на лед, заставив Радэка потерять равновесие и тяжело опуститься на колено, – а ты почему один? Вы же не ходите поодиночке, даже на упырей.
– У нас с тобой личные счеты, – охотник поднялся, оглядываясь на лес. – Я сам тебя убью.
– О, грех гордыни один из семи. Не жмет?
Радэк плохо различал выражение лица вампира, но насмешка больно прижгла. Не объяснять же этому… что он спать не мог из-за него, что околдовавший и привороживший его кровосос должен умереть именно от его руки. Иначе он не избавится от проклятия.
Марин откровенно наслаждался. Атаки орденского выкормыша были острыми, скупыми, технически идеальными. Но ему не хватало скорости, не хватало непредсказуемости и тепла. Банального тепла, когда тело пластичное и двигается легче. Рыжий почти не сопротивлялся, позволяя отрабатывать на себе нападение. Проходящий совсем рядом клинок пах льдом. И это будоражило. Вкупе с искренней яростью молодого охотника. Такой чистой и незамутненной, такой наивной и вкусной.
Марин поддразнивал юношу, как мог: то замирал в одной позе, пока меч вот-вот не коснется, то наоборот подходил близко-близко, встанет за спиной, едва не касаясь спины и закрытой горжетом шеи. Так близко, что чувствовался запах волос с горчинкой хвои. Маринель с удовольствием втянул аромат, посмаковал его и отвлекся. Всего на мгновение. Этого хватило, чтобы по руке мазнуло кинжалом. Щекотка боли обвилась плотным рукавом, скатилась до пальцев и исчезла. Простой, без серебра клинок канул в снегу.
Охотник, не веря своему счастью, притормозил, жадно хватая ртом воздух. Запыхался, бедный. Зато согрелся. Маринель хмыкнул про себя, зализывая царапину. О, как юнец на него уставился. Глаза просто горят. И ненависти в них не так чтоб через край. Скорее азарт и самая капля безумного влечения. В ответ на выпад про личные счеты, рыжий задумался, чем мог насолить.
Луна светила изо всех сил, снег серебрился, а они стояли друг напротив друга. Тяжело дышащий охотник с занесенным мечом, и вампир, флегматично рассматривающий свои ногти.
Радэк не выдержал первым. С хеканьем рубанув с плеча, он прыгнул вперед, метя Маринелю под ноги. Рыжий плавно ушел в сторону, пропустив охотника мимо себя и поставил подножку – пнул несильно в колено, подбив вторую ногу. С громким плюханьем, охотник угодил в реку. Неглубокая речушка с радостью приняла в себя очередного кандидата на утопленники. Радэк уцепился за лед. Меч ушел на дно.
– Я все равно тебя достану, – прошипел охотник, подтягиваясь на руках, тонкий лед крошился, устремлялся за течением.
Тяжелая набравшая воду одежда тянула вниз, от него валил пар, а глаза сверкали теперь уже бешенством. Хорош. Маринель облизнулся и присел на корточки.
– Попробуй, – он взъерошил мокрые волосы, погладил по суке.
Охотник только скрипел зубами – отпусти он руки, мгновенно утащит течением или снова ухнет вниз под тяжестью защиты.
– До скорого.
Посмеиваясь, Маринель вихрем сбежал по мосткам и исчез для Радэка за поворотом и пухлой разросшейся елью.
Остановившись, рыжий осторожно выглянул. Юноша выкарабкивался на твердый лед, подтягивался, перехватывался и снова подтягивался. Умело распределяя вес, чтобы не проломить большую полынью, чтобы не накрыло льдиной. Забавный упрямец. Но разговор не закончен, встретятся еще раз, это точно. Отведя пышную еловую лапу, Маринель хихикнул. Охотник дополз до берега и снега, отвалился на спину, широко раскинув руки. Рыжий подумал, что надо было припугнуть посильнее. Чтоб вскочил и побежал, а то замерзнет, простынет чего доброго. Такая хорошая игрушка, наверняка еще пригодится. В крайнем к реке доме истошно зашлась собака – ветер донес до нее запах вампира. Радэк вскочил как мог быстро, зашарил по пустым ножнам, с досадой пнул подвернувшуюся ледышку и занялся капканом. Упорный мальчик, обстоятельный. Отцепил железяку, забросил на спину. Маринель вздохнул, глянул на небо. Ночь едва перевалила за середину, но он уже развлекся. Теперь можно и домой. А завтра, завтра аккуратно выведать, где охотник остановился. Башня Ордена опустела к зиме. Городок был слишком спокойным. Остался приор да пара десятков воинов.
Марин шало подмигнул луне. Летучая мышь взяла быстрый разгон, проскочила над городом и устремилась на запад. Туда, где лес густел и забирал высоко на пологий холм, отделяющий следующую долину. Обернись Маринель, он бы заметил, что Радэк остановился и смотрит в ту же самую сторону. Хотя и не видит крошечной черной точки, теряющейся в темноте, даже лунный неверный свет не помог бы ее разглядеть.
По улицам Радэк бежал, стараясь двигаться мелкими частыми шагами, сохраняя оставшиеся крохи тепла. Сухой плащ, наброшенный поверх рубахи, мокрой и взявшейся изморозью, почти не спасал, но это лучше набрякшей куртки. Воротник с досады швырнул в реку. Вампир опять поиздевался и испарился. Побросав на пол одежду, Радэк разделся догола, растерся сухим шерстяным одеялом, в него же и завернулся, сгорбившись на краю постели. Не так, все не так. Маринель вел себя нетипично для вампира. Особенно, если знать, сколько ему лет. Где вы видели почти столетнее чудовище, которые играет в кошки-мышки, скалит насмешливо зубы и тут уже начинает строить глазки. И даже не поцарапал. Может, он собирает души для Дракулы?
Радэк вытащил из-под кровати свою тетрадь с пометками. Охотников всех учили грамоте, кто поддавался. Юноша оказался способным и поднажал. Раскрыл на последней исписанной странице. Пометки. Там, где он видел и чувствовал присутствие вампира. Река, книжная лавка, дальние постройки, где деревья клонились к самому забору, образуя упругий шатер. Днем он насквозь пробивался солнечными лучами, а ночью наполнялся кристальной теменью. Охотник ткнул пальцем в строчку с книжной лавкой.
Усталость навалилась так внезапно, что Радэк, уже с трудом соображая, сунул тетрадь обратно, вытянулся на узкой кровати и закрыл глаза. Привычный мир сна, от которого он просыпался через раз в холодном поту, подступил неслышно, принеся осенний вихрь и клыкастую ухмылку.
****
Марин замер на пороге лавки, прислушиваясь к скрипу и легкому шороху. Нахлобучившийся снег, высокий, пушистый, примялся под дневным солнцем, покрепчал, сполз, нависнув над крыльцом слоистым козырьком. За заборами, где-то справа, куда не добирался свет факелов, истошно заходилась очередная псина. К ней давно все привыкли – лаяла почем зря пару раз в месяц. Скулила, рвалась, а иногда и забиралась, поджав хвост, под дом и глухо испуганно буркала оттуда. Сегодня гремела цепь – пес рвался изо всех сил. Рыжий запрокинул голову, глядя в ясное небо. Ночь была новорожденной и только-только открывала глаза-звезды.
Дверь легко поддалась. Колокольчик робко зазвенел, стукнул и отвалился. Маринель тут же пригнулся, звериным прыжком уходя вправо, где стоял высокий грубо сбитый стол – дед-продавец приспособил его для настырных теток, притаскивавшихся к нему в лавку с полными баулами. Пускай бы тут оставляли. Взметнувшись над полом на добрую сажень, Марин осмотрелся. Темно и тихо, непривычно не пахнет пылью. Аромат воска, сдобренный сладостью меда, горчил. Отдавал стылым пеплом. Под потолком пульсировало что-то, расчерчивая пока еще неверный сумрак, тонкими жилками-нитями. Глаза перестроились под темноту, и Маринель не сдержал короткий злой смешок. Ах ты, маленький засранец! Охотник всегда охотник, даже если с ним по-хорошему, да?
По полу лавки были заботливо раскиданы мелкие серебряные шипы. Тонкие, острые – такой пробьет подошву сапога любого и вопьется, отвлекая. Или юнец рассчитывал, что Маринель опять будет в домашнем? Рыжий задорно фыркнул. Поперек входа аккуратно натянута серебристая струна. Она приводила в действие ловушку-сеть, сдобренную тоже приличной порцией белого металла.
