Текст книги "Нетерпение сердца (СИ)"

Автор книги: Severlika

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

Увидев что это, Поттер немного занервничал, и Снейп это мгновенно уловил.

– Ты уверен, что хочешь этого? Назад пути не будет.

Гарри потребовалось лишь мгновение, чтобы отбросить все сомнения. Он привлёк профессора к себе и прошептал в его губы:

– Я уверен. Я хочу только тебя.

А потом была ночь. И неторопливые, осторожные ласки, наслаждение, разделённое на двоих. В один момент Гарри стало больно, и он выгнулся на постели, закусив губы, а Северус шептал ему что-то успокаивающее, нежно гладил его лоб и целовал веки.

– Потерпи, сейчас привыкнешь…

Гарри задыхался и метался, как в горячке. Ему казалось, что с каждым движением он умирает. Боль давно потерялась в ослепляющем, нарастающем экстазе. Это было похоже на морской прибой, горячие волны накатывали вновь и вновь, раз за разом, подталкивая его к точке наивысшего наслаждения. А открыв глаза, он увидел, как Северус, запрокинув голову назад, прерывисто вдыхает, волосы его мягко взлетают вокруг лица, а его руки до боли сжимают его плечи, оставляя красные пятна на коже.

И в этот момент, здесь и сейчас, Гарри осознал, что никогда в его жизни не будет ничего прекраснее. Потому что это впервые, потому что это с ним.

Удушающая нежность сдавила грудь Поттера железным обручем, дыхание потерялось где-то по пути в лёгкие. Образ Северуса, облитого лунными лучами, будто впечатался в его память яркой картинкой, все чувства обострились. А потом пальцы на его плечах сжались судорожно, раздался короткий вскрик.

Спустя несколько мгновений, тяжело дыша, Снейп взглянул ему в глаза затуманенным блаженством взором, и медленно опустился рядом.

Гарри лежал, чуть дыша, вслушиваясь в рваное дыхание Северуса, и боялся закрыть глаза. Ему казалось, что всё это – плод его фантазии. Сейчас он проснётся и обнаружит, что ничего не было.

Горячие пальцы коснулись его висков и стёрли влажные дорожки от слёз.

– Я сделал тебе больно? – в его голосе сдержанная тревога.

Поттер повернулся на бок, спрятав лицо в изгибе локтя профессора и обнял его так крепко, как смог.

– Не оставляй меня, никогда…

***

Утро ознаменовалось тем, что в кухне что-то с грохотом упало.

Гарри вскочил, спросонья решив, что к ним вломились Пожиратели, и ворвался в соседнюю комнату с палочкой наготове.

– О Мерлин, Поттер, надень что-нибудь, не то у меня сделается инфаркт!

Драко Малфой, в чёрной слегка великоватой ему рубашке и светлых брюках, в которых явился вчера к ним домой, собирал по полу разлитую воду, водя палочкой из стороны в сторону. Опрокинутое ведро валялось рядом.

Гарри вспомнил, что на нем, кроме простыни, обернутой вокруг бедер, ничего нет, и вернулся в гостиную одеться.

Когда он снова вошел в кухню, Малфой уже поставил чайник на плиту, а сам сидел возле окна и хрустел печеньем, листая газету.

– Я смотрю, ты отживел, – недовольно буркнул Гарри, наливая себе воду из кувшина.

– Зелья Северуса творят чудеса. – Небрежно отозвался Драко, даже не подняв глаз от газеты, – кстати, он просил тебе передать, чтобы ты не торчал весь день на солнце. Видимо, беспокоится, чтобы твою голову, итак находящуюся в плачевном состоянии, не напекло.

За событиями вчерашней ночи Гарри совсем забыл, что они в доме больше не одни. Малфой развалился за столом в кухне, будто жил тут с рождения и неимоверно раздражал этим Поттера. Гарри взял стул и размашистым движением повернул его спинкой вперед, а потом уселся на него сверху.

– Слушай, Малфой, с чего это ты переквалифицировался в защитники Ордена Феникса? Ты ведешь какую-то игру, не иначе.

Драко лениво взглянул на него поверх газеты.

– Так я тебе и сказал, Поттер. Это ты у нас переквалифицировался в гомосексуалисты видимо…

Краска залила лицо Гарри. Он вскочил и наставил палочку Малфою в лоб. Драко медленно опустил газету на стол.

– Пошел ты к дьяволу, Малфой! – выплюнул парень с ненавистью, – Я ведь и заклинанием приложить могу, не посмотрю, что ты раненый. Я убил Волан-де-Морта, мне простят. Предупреждаю, если ты шпион – ты горько пожалеешь.

Блондин скептически выгнул брови и закинул ногу на ногу.

– Ты, похоже, совсем идиот. На кой-чёрт мне было приходить сюда, когда вас итак предали. Вашему хваленому Ордену давно пора пересмотреть кадры, Поттер. Пожиратели и так знали всё, что у вас творится, включая твоё местоположение, и если бы не Фиделиус, ты был бы уже мертв, как и Северус. Вас спасло только мастерство профессора Снейпа и его изворотливость.

Гарри опустил палочку. Не похоже было, что Драко врал. Насколько он помнил его по школе, юный наследник рода Малфоев никогда не отличался какими-то особыми актёрскими способностями.

– Ты знаешь, кто предатель?

Блондин покачал головой.

– Нет. Я его не узнал. Знаю только, что он не входит в число Пожирателей Смерти.

Чем больше Поттер разглядывал своего давнего недруга, тем больше удивлялся, насколько тот изменился.

Всегда бледный и заносчивый Малфой сейчас был жилистым, подтянутым, с острым, цепким взглядом, более спокойным и молчаливым. Похоже, жизнь в собственном доме вместе с Пожирателями Смерти, их бесконечные зверства, забрали всё, что делало Драко восемнадцатилетним парнем. Война, в некотором роде, тоже забрала его детство, и несмотря ни на что, Гарри ощутил сочувствие. Ведь он видел Малфоя в последний раз, идущим прямо в объятия Волан-де-Морта, с искажённым от страха и отвращения лицом, идущим против своей воли, только по велению матери. Наверное, тот путь в несколько шагов во многом и определил его дальнейшие поступки, и то, что он, в конце концов, всё же выбрал сторону Дамблдора, дарило ему искупление.

– Он всегда приходил под оборотным и изменял голос, – продолжил Драко, – при таких обстоятельствах невозможно понять личность предателя.

Гарри помолчал, обдумывая информацию, а на лице Малфоя появилась масляная улыбочка.

– Поттер, а скажи, чего это ты вдруг в геи заделался? Не замечал раньше за тобой.

– Отвали.

Парень скрылся от Малфоя с его гаденькими шуточками в саду.

Урожай яблок назрел, и яркие плоды начали падать. Заполнив несколько бочек ароматными фруктами, Гарри присел на скамейку. Он услышал далёкий хлопок трансгрессии, вскоре калитка скрипнула, и во двор вошел Снейп.

В руках у него были две сумки, из которых торчали метелки трав и горлышки различных склянок. Должно быть, ходил в Косой переулок чтобы пополнить ингредиенты для зелий.

Заметив Гарри в саду, Снейп подошел к скамейке.

– Доброе утро, – парень улыбнулся слегка нервно.

Он не знал, откуда взялась эта непонятная робость, но ощущал странную скованность под внимательным взглядом Северуса, остановившегося рядом.

– Как ты себя чувствуешь?

Гарри слегка покраснел.

– Всё хорошо. Ночь была прекрасной.

Снейп закатил глаза и пояснил:

– Я имею в виду, каково твоё физическое состояние. Ты хорошо себя чувствовал, когда встал?

Гарри покраснел ещё больше.

– А… Не знаю, вроде бы нормально.

– Вечно ты ничего не знаешь, – сварливо отозвался Снейп и развернулся, чтобы войти в дом.

Гарри поспешил за ним. Через полчаса он разогрел обед. За стол они сели молча, втроем.

Гарри кусок в горло не лез под насмешливым взглядом Малфоя, который он переводил с него на Снейпа и обратно, а Северусу было все равно. Он не отрывал взгляда от газеты.

Когда Гарри разлил по чашкам чай, профессор сложил средство СМИ пополам и отбросил на кресло.

– Мы с профессором МакГонагалл считаем, что в свете последних событий, тебе небезопасно находиться здесь. – Обратился он к Поттеру, – ты некоторое время побудешь в Хогвартсе.

– Я не поеду в Хогвартс, – тут же ответил Гарри решительно.

– Поттер, в нашем стане предатель, Пожирателям известно всё, вплоть до координат твоего местонахождения, и мы понятия не имеем кто это…

– Вот именно! И ты хочешь, чтобы я оставил тебя одного здесь?

Малфой прокашлялся.

– Вообще-то тут еще есть я, если вы забыли…

– Беглые Пожиратели не в счет. – Огрызнулся Гарри.

Северус смотрел на своего подопечного неодобрительно и вместе с тем понимающе. Он кинул быстрый взгляд на Драко, и проговорил:

– Несмотря на то, что между нами, ты не должен оставаться со мной. Ты мне ничего не должен…

Гарри вздрогнул, а Малфой, чутко уловивший смену подтекста, поторопился ретироваться с кухни.

Висела звенящая тишина, в которой Поттер не верил своим ушам. Ему казалось, они всё выяснили, и он думал, что теперь, когда между ними так далеко всё зашло, Северус прекратит вести себя отстранённо, как чужой.

– Ты до сих пор мне не веришь, да?

Северус сидел молча, и Гарри ненавидел вот этот его непроницаемый, непробиваемый взгляд. Вот она разница между ними – многолетняя броня, железный самоконтроль, который парень ненавидел и мечтал пробить. Снейп мог чувственно трахать его каждую ночь, но впустить его в свою душу – ни за что!

Поттер медленно поднялся на ноги. Руки его подрагивали.

– Знаешь, что я думаю? Моя мать никогда не смогла бы быть с тобой.

Северус вздрогнул так сильно, что, казалось, его поразил слабый удар током. В его глазах мгновенно зажёгся гнев и предупреждение, но Поттеру было все равно. Он чувствовал себя использованным, ненужным и бесполезным. Снейп сделал его таким всего одной фразой.

– Она была сосредоточием жизни, движения, мысли – горела, не жила! А ты… – Гарри яростно покачал головой, – ты гасишь всю любовь к тебе одним взглядом. Ты всё разрушаешь. Зачем? Тебе нравится, что тебя кругом все ненавидят? Только вот я не вписываюсь в твой идеальный мирок негатива, и ты решил всё исправить, отослав меня?

После недолгого молчания Северус холодно произнес:

– Ты ожидал чего-то другого? Извини, что не вписываюсь в твой идеальный мирок, Поттер.

Гарри обошел стол и остановился возле стула, на котором сидел Северус. Хозяин дома мрачно следил за тем, как он приближается и спокойно смотрел на него снизу вверх. По его лицу, как обычно, ничего нельзя было понять.

– Я проснулся сегодня утром самым счастливым человеком, – проговорил Гарри тихо, облокотившись на спинку стула за спиной Снейпа и приблизив к нему лицо, – счастливым, потому что человек, которого я люблю, лишил меня девственности, и это было прекрасно. Изумительно. Идеально. Эта ночь, наверное, самое дорогое, что было и будет в моей памяти. Но, Северус, так не пойдет. Ты обижаешь меня. Я чувствую себя ненужным, и если это так, то скажи сейчас. Просто скажи, и я не стану больше поднимать эту тему. Уеду в Хогвартс, и не буду тебя преследовать.

Несколько минут прошли в полном молчании, в котором Поттер слышал лишь удары собственного сердца. Один Господь Бог знает, чего стоило ему произнести эти слова, но он не мог иначе. Обманывать себя и утешаться подачками было вдвойне невыносимо, чем покончить со всем разом.

Наконец, Снейп отвёл взгляд, прикрыл глаза и покачал головой.

– Я не могу дать тебе того, что ты хочешь, Поттер. – Сказал он как-то полузадушено.

– И чего же я, по-твоему, хочу?

Северус поднял на него темные глаза, и Гарри не встретил в них привычной закрытости. Во взоре его бывшего профессора читалась боль и сожаление, и ещё какая-то полуживая, несмелая привязанность, которую он всегда прятал, но в этот раз не сумел.

– Ты молод. – Негромко произнес Северус, – тебе нужны поцелуи на людях, прогулки под луной, романтические вечера у моря, любование закатом. А вовсе не стареющий зельевар с искорёженной судьбой. Остановись, пока не поздно.

– А ты? – спросил Гарри проникновенно, – что нужно тебе?

Парень видел, как затрепетали ресницы Северуса, как чуть расширились его зрачки. Он видел настоящее неподдельное чувство, такое слабое и робкое, словно Северус и сам боялся признать его существование.

– Это не имеет никакого значения.

– Почему не имеет? – порывисто спросил Гарри, почти касаясь его губ своими, – ты, что – не человек? У тебя нет сердца? За что ты себя так наказываешь?

– Поттер, перестань!

Северус встал так неожиданно, что Гарри чуть не упал, потеряв равновесие.

Профессор отошел от него на несколько шагов, и это было похоже на бегство. Гарри сделал шаг по направлению к нему и тут же заметил, как Снейп слегка приподнял руку в защитном жесте.

– Ты намеренно отталкиваешь меня, я вижу это ясно, Северус! – громко сказал парень, – вчера ты поддался своим чувствам, и теперь винишь себя в этом – почему? Дело в Лили, ведь так?

– Замолчи. Ты не знаешь, о чем говоришь.

Снейп смотрел на него так, будто он на его глазах тронулся рассудком, а для Гарри кусочки головоломки сложились воедино.

– А по-моему знаю. – Твердо сказал он. – Хватит уже винить себя в её смерти. Ты выплатил этот долг сполна, множество раз сохранив мне жизнь. Если ты вечно будешь себя корить, зачем тогда тебе это?

Гарри метнулся в противоположный конец комнаты, схватил папку с письмами с полки шкафа и бросил её к Северусу.

Пожелтевшие конверты и фотографии высыпались на ковер, и Снейп подался от них назад, будто ему под ноги пролился яд.

– Ты хранишь её письма и её бездушные образы на клочках старой бумаги, бережно перекладываешь и перебираешь их – ради чего? Легко любить человека, которого нет, профессор. Он никогда не разочарует, никогда не сможет сказать ни единого слова против, его можно идеализировать себе так, как хочется, до бесконечности. И гораздо больше сил требует настоящее чувство, над которым нужно трудиться, иначе ничего не выйдет.

Гарри замолчал, тяжело дыша. Вокруг звенела тишина. Снейп смотрел на просыпанные письма, и парень произнес напоследок:

– Ты просто трус, Северус.

Порывисто развернувшись, Поттер быстрым шагом вышел из дома.

Несмотря ни на что, он чувствовал, что поступил правильно. Даже если бы Снейп выгнал его теперь из дома, Поттер не забрал бы ни единого слова из того, что сказал. На душе было муторно и тошно. Он некоторое время просто стоял, облокотившись плечом о прутья калитки, прислонившись к ним виском, и смотрел, как в розовых цветах вереска копошатся пчёлы. Они летали, жужжали, трудились и совершенно не обращали внимания на человека, наблюдающего за ними.

Когда Гарри уже подумывал о том, что нужно, наверное, идти собирать вещи, дверь открылась. Он поднял взгляд на Северуса, который в своём неизменном черном одеянии казался слишком высоким и взрослым.

Снейп неспешно подошёл к нему, отпер калитку и взял его за руку.

– Идём.

Гарри молча подчинился.

Они вышли в чистое поле. Ветер колыхал пшеницу, и по множеству колосьев проходили золотые волны, а закатное солнце окрашивало их в драгоценные цвета.

Снейп вел его знакомой ему дорогой к лесу, а дальше сквозь него, по заросшей тропке к раскидистому дубу на берегу тихой речки.

Остановившись под плотной кроной, он окинул взглядом спокойную гладь воды, вдохнул вечерний воздух и повернулся к Гарри.

Поттер не нарушал молчания между ними. Он чувствовал, что Снейп должен начать разговор первым, потому что сам он всё уже высказал. Парень был готов к чему угодно: к язвительному порицанию, к холодной лекции о хороших манерах и о том, что нужно держать себя в руках, но не к тому, что Северус медленно привлечёт его к себе и нежно поцелует.

Из всех поцелуев именно этот показался Гарри настоящим, с привкусом слёз и неподдельных переживаний. Просто прикосновение губ к губам, но сердце забилось как сумасшедшее, нетерпеливо и порывисто.

Тёплые руки Снейпа скрыли его в своих объятиях, сильных и надежных, как скала. Гарри подался вперед, отдаваясь пьянящему чувству покоя и защищенности, оплетая его талию дрожащими руками, прижимаясь к его груди.

Через несколько мгновений их поцелуй прервался, и уголки губ Северуса слегка дрогнули.

– Я могу ответить на твои чувства, Поттер, но, видит Мерлин, ты сам напросился.

Дикая, сметающая все остальные эмоции радость хлынула из глубин сердца и затопила все его существо горячей волной. Снейп усмехнулся – так много всего сразу было написано на лице парня, и тут же невесомо дотронулся до его волос с лаской, какая не могла представиться в его руках.

Гарри посмотрел на речку, в которой отражались закатные лучи, и потянул Северуса на песок под раскидистый дуб.

– И что же ты имеешь против романтических вечеров на берегу реки? Разве это не прекрасно, взгляни.

Снейп сел рядом с Поттером и окинул взором живописный пейзаж.

– Действительно.

========== Глава 10 ==========

Лето пролетело слишком быстро. Гарри привык к зною, к цветущему вереску, с пышной зелени и буйным яблоневым ветвям. А теперь осень окрашивала сад в пурпурные, охристые, бурые тона, рассыпала золото листьев под ноги и дула холодными ветрами.

Выгребая с грядок жухлую листву и складывая её в компостную кучу, Гарри все еще ходил в футболке до самого вечера и ухитрился простудиться. Кашляя и хлюпая носом, он встретил Северуса вечером с замотанным шарфом горлом и получил от него нагоняй.

– Поттер, вы – бестолочь! Даже дети знают, что нельзя ходить нагишом в непредсказуемом сентябре, но, видимо, вас всё это не касается. Марш в постель, я принесу перечное зелье. Только ваших соплей нам не хватало.

Забота Снейпа о нем на зелье и кончилась. Гарри не слишком рассчитывал, что он будет таскать ему еду на подносе и кудахтать, как Молли, и оказался прав. До вечера он провалялся с температурой в одиночестве в спальне и, наконец, забылся тревожным сном. Проснулся от того, что в темноте ему на лоб легла прохладная рука. Гарри дёрнулся скорее от неожиданности, чем от страха.

– Тихо, это я.

Рука исчезла, послышался плеск воды, и она вернулась вместе с влажным полотенцем. Северус обтёр его лоб и приложил холодную ткань к шее с одной и другой стороны.

– У тебя даже простуда ненормальная, Поттер, – прошептал Снейп, как показалось Гарри, с досадой, – температура не спадает.

– Скоро спадёт, – прохрипел парень, – я всегда долго болею. С детства.

– В таком случае, нужно подумать, что делать с вашим иммунитетом.

Драко Малфой, послонявшись несколько дней без дела, увлёкся маггловской литературой. Он мог часами сидеть в гостиной с книгой, раздражая Гарри своим присутствием. Сейчас диван в гостиной пустовал – Северус ночевал в спальне Поттера с того самого дня, как они всё выяснили. Он тогда просто пришёл и остался, если Малфой и догадывался о том, что у него есть возможность перебраться с чердака в комнату, то он никак не комментировал это.

Во всем чувствовалось, что Драко не привык жить без прислуги. В Малфой-Мэноре, должно быть, была целая армия домовых эльфов, потому что аристократичный отпрыск понятия не имел, как приготовить элементарный завтрак.

Всё домашнее хозяйство было на Гарри. Он целыми днями пропадал то на кухне, то в огороде, то в сарае для инвентаря, который переделал под мастерскую. Северус рассказывал, что его дед был плотником и у него остались старые инструменты. Гарри мастерил там стол для гостиной, потому что Малфой нагло утащил тот, что был, к себе на мансарду.

Драко же всё это время либо пожирал приготовленную Поттером еду, либо читал, сидя у неразожженного камина. Тогда бывший гриффиндорец возмутился и заявил, что отныне мытье посуды – обязанность Малфоя. Снейп согласился, что это справедливо, и слизеринцу пришлось подчиниться.

Если бы у Гарри была видеокамера, он бы с удовольствием записал боевое крещение Малфоя на поприще домашней работы.

Сначала блондин решил почистить всю посуду сразу заклинанием и перебил половину. Потом кинулся изучать сей вопрос в библиотеке, но так как нужной книги там не оказалось, просто смирился, натянул перчатки и мыл тарелки, беря их двумя пальчиками, оттопыривая мизинчик. Поттер чуть живот со смеху не надорвал.

По поводу их с Северусом отношений Малфой не высказывался, но Гарри то и дело ловил его насмешливые и чересчур понимающие взгляды, когда он мог положить Снейпу добавки за ужином, или принести ему нужную книгу.

Гарри оказался в новом для него положении, ведь раньше ему не за кем было ухаживать, и он заботился о Северусе так, как умел. Ему нравилось быть для него полезным, нужным.

Ужинать они садились как только Снейп приходил домой непременно втроем. Так повелось изначально, и Гарри не переставал подшучивать, что они своеобразная семья, а в семье, как говорится, не без урода, и косился при этом на Малфоя. Малфой в долгу не оставался, и, сладко улыбаясь, спрашивал Поттера, как ему живётся под защитой этих стен, когда все кругом рискуют своими жизнями. Северус в их перепалки не вступал. Он молча ел и уходил в лабораторию варить зелья для частных заказчиков.

Однажды поздно вечером Снейп вошёл в спальню со свитком в руках.

– Что это такое?

Гарри поднял взгляд от книги и вскинул брови.

– Свиток пергамента.

Северус бросил его на кровать, и Поттер развернул его. Пробежав глазами текст, что был написан его же рукой, он сложил листок и недоуменно посмотрел на профессора.

– И что тебя удивляет?

Северус несколько мгновений напряжённо вглядывался в его лицо, а потом как-то весь сдулся и покачал головой.

– Поттер… остановись. Эдак ты скоро мне будешь тапочки в зубах приносить. Поверь, я ценю то, что ты делаешь, но благодаря твоим трогательным попыткам меня накормить я скоро не влезу в свою мантию, а о том, что ты переставил все мои журналы по зельеварению по алфавиту я вообще молчу. Они были сложены по свойствам, я теперь ничерта там найти не могу. Что дальше? Наденешь на меня чепчик и будешь катать в колясочке по двору?

Он потянулся за пергаментом и раскрыл его на заголовке: Любимые блюда Северуса. Далее шли несколько пунктов, некоторые из которых даже были подчёркнуты двойной чертой.

Гарри отложил книгу.

– Не понимаю, что тебе не нравится? Я записал некоторые свои наблюдения о том, что ты любишь, чтобы знать, как тебя порадовать. Вот и всё.

Снейп несколько раз моргнул, а Гарри сделалось грустно.

Этот человек так привык быть один, что принимал заботу о себе за издевательство. Он снова взял книгу.

– Хорошо, извини за журналы. Я забочусь о тебе, только и всего.

– Ты… я благодарен тебе, но ты слишком стараешься…

– С чего ты взял?

– Что?

Гарри лениво перелистнул страницу. Вид у него был скучающий.

– С чего ты взял, что я стараюсь? Это естественно – проявлять заботу о человеке, который дорог. Мне вовсе не в тягость записать, что ты любишь на ужин, потому что так не приходится ломать голову над тем, что приготовить. Я так проявляю свои чувства. Смирись.

Северус некоторое время обдумывал сказанное, потом встал и направился в ванную.

– Добавь к списку креветки в винном соусе, – сказал он из-за двери.

Гарри улыбнулся из-за обложки.

Быть рядом со Снейпом было нелегко. Его настроение непредсказуемо, как погода, и могло зависеть от цвета зелья, которое он сварил накануне. Гарри уже перестал реагировать на мелкие нападки по поводу и без с раннего утра, потому что утром к Снейпу вообще нельзя было подходить. Следовало дать ему двадцать минут в компании чашки кофе, и тогда он приходил в благожелательное расположение духа.

Хозяин дома постоянно ворчал, были дни, когда Гарри уже не мог выносить постоянные придирки и просто говорил Северусу: хватит. Одно слово – и Снейп будто выныривал из темного омута на поверхность. Лицо его прояснялось, он брал Поттера за руку, сухо извинялся и целовал в щёку. Такие поцелуи парень любил больше всего. От них таяло сердце.

Так как в доме постоянно находился Малфой, они не могли себе позволить лишнего, но вечером, когда слизеринец поднимался к себе на мансарду, Снейп входил в спальню, мог, не раздеваясь, плюхнуться на кровать и начать сходу ругать какого-нибудь заказчика. Или поделиться своими соображениями по поводу прошедшего собрания Ордена. Гарри слушал. Можно было не отвечать, потому что это были бесценные минуты, когда Северус делился с ним, а он чувствовал их близость и улыбался.

Были и другие вечера, когда руки Снейпа ласкали его осторожно, бережно или властно, неистово. Поцелуи длились, кружа голову и дыхание срывалось в тишину рваными вздохами.

Гарри не мог себе представить, что его бывший профессор – такой страстный, нежный, внимательный любовник. Казалось, он знал о его теле всё, будто они были вместе много лет. Поттер упивался его прикосновениями. Они дарили ему невероятную жизненную силу, наполняли его радостью и у него напрочь сносило крышу при осознании того, что никто – никто! – не знает, каким Северус Снейп может быть. Никто, кроме него. То, как Поттер чувствовал себя в его руках – самое настоящее волшебство.

С каждым днём Гарри ощущал, что утопает в этом человеке. С каждым ударом сердца он был всё счастливее, и, наверно, Северус догадывался об этом, потому что иногда, очень редко, его улыбка делалась такой нежной, а в глазах поселялось снисходительное понимание: он видел насколько Гарри был влюблён в него, а сам Гарри был не против.

Сентябрь миновал, как день. Октябрь добрался до половины так же быстро. За окном развернулась поздняя осень, и у Гарри, лишившегося сада, появилось много свободного времени. Не далее как неделю назад в его голову закралась одна идея, и он обдумывал ее постоянно. Малфой даже как-то высказал предположение, что он слегка не в себе, потому что несколько раз заставал его «зависшим» в своих мыслях посреди комнаты.

Поттер уже так привык к постоянному присутствию рядом с ним слизеринца, что не обращал никакого внимания.

После войны он потерялся.

Потерялся в целях, заблудился в собственной жизни, как в темной чаще. Ему казалось, что смерть Джинни унесла часть его самого, лучшую часть, которая была способна жить, а не существовать. Северус вернул ему саму жизнь, не меньше, заставил его чувствовать, а вместе с тем и развиваться.

Гарри неистово желал выучиться на мракоборца. Это желание было в нём когда-то, но теперь всё было по-настоящему. Он видел в этом цель своей жизни, своё призвание. Но для того, чтобы поступить в магический университет, нужно было сдать экзамены. И в частности – зелья, в которых Поттер никогда особенно не блистал.

Когда он осмелился озвучить Северусу своё желание, тот несколько минут молчал, а потом закинул ногу на ногу и откинулся в кресле.

– Я полагал, что ты сыт по горло преступниками и войной. Передумал?

Гарри, сидевший на диване как на иголках слегка выдохнул. Снейп его не осмеял и не стал отговаривать. Уже хорошо.

– Я всегда видел себя на этой работе. Ничего не изменилось.

Шевельнув палочкой, Северус подкинул поленьев в камин. В доме становилось холодно с приходом осени. Старенький отопительный котел не справлялся со своей задачей. Малфой на чердаке вообще начинал время от времени ругаться на тролльем языке, стуча зубами.

– Что ж, я мог бы подтянуть тебя по зельям, ты ведь за этим мне рассказал? Профессора Флитвика можно попросить, как специалиста по заклинаниям, а по Защите…

– По Защите ты тоже можешь сам мне помочь.

Установилась тишина. Северус, водя пальцем по губам, внимательно рассматривал Гарри своими чёрными непроницаемыми глазами. Прошло несколько мгновений, прежде, чем он произнёс:

– Безусловно. Однако всё это абсолютно невыполнимо, пока за тобой гоняется шайка Пожирателей Смерти, ты ведь понимаешь?

Гарри кивнул.

– Но я мог бы поступить на заочное…

– Нет. Ты будешь учиться на очном отделении. – Отрезал Снейп. – Заочное для дилетантов.

Гарри просиял и перебрался к нему поближе. Северус спокойно наблюдал его телодвижениями, пока Поттер не облокотился локтём на его плечо, опустил подбородок на скрещенные пальцы и посмотрел на него снизу вверх.

– О, Мерлин. Избавь меня от своих щенячьих взглядов, – насмешливо проговорил профессор, и Гарри тепло улыбнулся.

– Я думал, ты будешь против, – проговорил он, сжимая руку Снейпа в своей и переплетая пальцы, – даже приготовился отстаивать свою точку зрения, отбиваться от твоих доводов.

– Почему я должен быть против? – негромко спросил Снейп, наклоняя голову, отчего его волосы живым теплом скользнули по щеке парня, – я не рассчитывал на то, что ты посвятишь свою жизнь моему огороду, кухне и уборке в моем доме. У тебя должно быть дело, которое будет греть тебе душу.

– Как тебе – зелья?

Северус перекинул через шею Гарри руку и притянул его поближе. Поттер, уложив голову на его плечо и удобно устроившись в кресле, почувствовал, как его макушки коснулись мягкие тёплые губы.

– Зелья – мой источник дохода, настоящее удовольствие мне приносят защитные заклинания.

Поттер улыбнулся, глядя в камин. Огонь танцевал на обугленных поленьях смертельный танец.

– Удивительно. Мы всегда ненавидели тебя в школе, но нам и в голову не могло прийти, почему вредный профессор зелий так рвётся защищать. Ведь ты всегда хотел должность именно по Защите от Тёмных Сил. Нам следовало принять во внимание этот намек.

Северус хмыкнул и, склонив голову, поймал взгляд Гарри.

– А приходило ли в твою голову, что ты однажды полюбишь своего вредного мастера зелий?

Парень ухмыльнулся.

– Что ты. Я бы сам себя забил камнями за такие мысли.

Длительный взгляд глаза в глаза, и их лица сблизились, губы приникли к губам, и тишина звенела, забирая дыхания, сладостные мгновения и тиканье часов над камином.

Гостиная озарилась зеленоватым светом, и Гарри с сожалением отодвинулся от Северуса. На ковёр выпал золотистый конверт. Внутри обнаружился громовещатель, который голосом Гермионы сообщал, что Мистер Поттер и мистер Снейп приглашены на церемонию бракосочетания в Нору 24 октября. Как только отзвучал последний звук её голоса, письмо самоуничтожилось.

– Это всё-таки случилось, – нарушил молчание Гарри.

Он улыбался чуть печально, потому что думал, какой могла бы быть его свадьба… Но, конечно, ничего такого в его жизни быть уже не могло.

– Мы ведь пойдём?

Северус вздохнул.

– Думаю, завтра на собрании Ордена мне стоит поднять вопрос о безопасности на данном мероприятии. Ты ведь не отвяжешься?

Гарри помотал головой из стороны в сторону с довольным выражением на лице. Он любил их дом, но перспектива хоть ненадолго выбраться из него вселяла радость и предвкушение.

– Только… Северус… моя выходная мантия осталась на площади Гриммо, и мне нечего надеть.

***

В тот день Малфой неожиданно напился.

Гарри закончил убирать жухлую листву, покрывавшую дорожки возле дома, прислонил лопату к стене и вдохнул воздух, который уже отдавал морозцем. Конечно, за окном еще не было ни единого признака надвигающейся зимы. Деревья стояли обнаженные, всё их некогда пестрое и нарядное одеяние лежало под ногами, выстилая землю мягким, влажным, душистым покрывалом. Однако в воздухе уже чувствовалась зимняя свежесть, и по утрам всё одевалось в иней.

Войдя в дом и потирая замерзшие руки, Поттер сразу заподозрил неладное. В гостиной в беспорядке валялись книги, а среди них сидел Малфой с бокалом в руках.

Оценив цвет жидкости, Гарри приподнял брови. Еще не было и полудня, чтобы пить виски.

– Мда, Малфой, одиночные запои – первый признак алкоголизма.