Текст книги "Нетерпение сердца (СИ)"

Автор книги: Severlika

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

Спустя два дня Поттер в малиновом фартуке крутился у плиты как юла. В большой кастрюле шкварчало жаркое, рядом булькал суп.

Северус накануне молча принёс побольше продуктов, и Гарри принял это как подарок от него.

С того памятного вечера, когда Гарри попросил его не задерживаться в тёмное время суток, профессор ни разу не нарушил своего обещания. Возвращался засветло и уходил в лабораторию. А иногда присоединялся к Гарри в гостиной, читая книгу, пока парень пил чай, забравшись на широкий подоконник у окна.

Они разговаривали мало, но Гарри молчалось легко в его присутствии. Он мог исподтишка рассматривать, как Северус неспешно переворачивает страницы, и они с тихим шелестом подчиняются его пальцам, как он смахивает с лица длинные тёмные волосы, как иногда хмурится, вычитывая интересующую его мысль.

Он стал нравиться Гарри даже внешне. Орлиный профиль, непримиримая складка между бровями, глаза цвета ночи, высокий, подтянутый, слегка даже худощавый… И про себя он называл хозяина дома только по имени.

Северус…

Идеальный баланс согласных и гласных букв, глухих и звонких звуков, не имя – песня.

В гостиной послышалась какая-то возня, и следом на пороге кухни показался Рон.

– Гарри, дружище!

Поттер до того обрадовался, что промахнулся крышкой мимо кастрюли, и она, звякнув, упала на пол.

Он не видел друга всего полтора месяца, но не узнавал его. Рон возмужал необыкновенно, раздался в плечах, окреп, обзавёлся новым десятком ярких веснушек, а его волосы выгорели и были не такими рыжими, скорее светло-русыми.

За спиной Рона возникла улыбающаяся Гермиона, тонкая и вся укрытая длинными волнистыми волосами, как дикая нимфа. Она загорела и похорошела.

– Привет, Гарри, – девушка душевно его обняла и протянула завёрнутую коробочку, – это тебе.

Гарри принял подарок, улыбаясь во весь рот. Как же здорово увидеться с друзьями. Здорово увидеться вообще с кем-то кроме Снейпа.

– Не знал, что ты умеешь готовить, – удивился Рон, заглядывая под крышку в супницу.

– С Дурслями иначе никак не выжить, – улыбнулся Гарри, – идите в гостиную, сейчас будем накрывать на стол.

Конечно, скромный обед не мог сравниться с тем пиршеством, какое устраивала для него Молли в Норе, но друзьям было главное не стол, а общение.

Рон и Гермиона принесли две бутылки красного вина, а когда Гермиона ушла на кухню за тарелками, Рон шепнул, что вином он ограничиться не мог. Гарри улыбнулся. Можно было немного расслабиться.

– Ну рассказывайте, что там происходит на воле?..

В самый разгар веселья пришёл Снейп, сухо поздоровался, отказался присоединиться и предупредил Гарри, что сегодня он придёт позднее обычного. Парень кивнул и пошёл закрыть за ним дверь.

Когда он вернулся, Рон и Гермиона встретили его одинаково изумлёнными взглядами.

– Что?

Друзья переглянулись.

– Вы так запросто разговариваете со Снейпом, – проговорила Гермиона, накладывая себе жаркого, – помнится, у вас были проблемы с общением.

Гарри усмехнулся.

– Гермиона, мы живём под одной крышей больше месяца, конечно мы разговариваем. А как иначе? Северус – он… понимающий в этом плане. И это была его идея, позвать вас сюда.

– Ты шутишь? – удивился Рон, – как это ты сальноволосого мерзавца на это уломал?

Гарри вздрогнул. Он взглянул на Рона так, что тот мгновенно понял, что сморозил нечто неподобающее, но пока не разобрался что именно.

Поттер поставил бокал с вином на стол и спокойно ответил.

– Каким бы он ни был, ты находишься в его доме, Рон, и кроме того, он в данный момент занимается тем, что спасает мою шкуру, так что будь повежливее.

Установилась тишина.

Рон растеряно хлопал ресницами, а Гермиона смотрела на Гарри поверх своего бокала очень внимательно, тем самым взглядом, который говорил: я ещё не знаю в чём дело, но узнаю обязательно!

– Извини, – сконфужено проговорил Рон, – ты прав. Я не должен был так о нём. Это всё вино и старая привычка, видимо…

Гарри улыбнулся.

– Ничего. Давайте пить чай.

Когда часы в гостиной пробили одиннадцать, камин открылся, и Рон с Гермионой поторопились попрощаться.

Гарри было жаль отпускать друзей. Ему вдруг сделалось тоскливо, он впервые ощутил себя одиноким в этом доме, и ещё он не знал, когда вернётся Снейп.

– Мы постараемся ещё как-нибудь к тебе вырваться, – целуя его в щёку, сказала Гермиона, – не скучай, Гарри.

– Бывай, друг.

Камин вспыхнул изумрудно, и друзья исчезли в завихрениях пламени. Гарри остался один.

Ближе к полуночи замок входной двери щёлкнул. Снейп вошел тихо. В темноте его почти не было видно в прихожей. Его фигуру скрадывала длинная мантия, Гарри, крутя в руках бокал с ромом, подумал, что Снейп всегда одет в ночь, как вампир, прячется в её объятиях и прячет свою душу от света.

Северус вошёл в гостиную и оглядел Поттера, полулежащего на диване с бокалом в руках. В волосах профессора серебрились капли ночного дождя, руки у него замерзли – он грел их одну в другой.

– Ещё празднуете? – негромко осведомился хозяин дома, расстегивая мелкие пуговицы на сюртуке и стягивая его, оставаясь в белоснежной рубашке.

Гарри улыбнулся. Он был рад видеть Снейпа, если подумать, даже больше, чем собственных друзей. Только радость эта была подернута болью. Парень отдавал себе отчёт в том, что сам он может чувствовать что угодно, но Северус никогда не станет ему принадлежать, никогда не ответит на его чувства. А Гарри не опустится до того, чтобы навязываться. Его помешательство касается только его одного.

– Выпьете со мной?

Снейп кинул взгляд вниз. На столе стояла только бутылка с ромом, Гарри протягивал ему второй бокал. Немного помедлив, он его взял.

– Ваше здоровье, Поттер, – сказал он, плеснув себе из бутылки и усаживаясь в кресло, – и дай вам Мерлин больше ума.

Гарри усмехнулся. Снейп был бы не Снейп, если бы не язвил по каждому поводу.

– Вы не можете без этого, да? – спросил парень, отпив маленький глоток.

Полумрак выстилал гостиную тенями, дрожащими из-за неверного пламени нескольких свечей. Кресло Снейпа находилось поодаль, но его лицо терялось в этих тенях, или же Гарри стал слишком пьян, пока ждал его в компании бутылки рома.

– Поясните ваш вопрос.

– Говорите, как будто мы на уроке.

Гарри слегка подтянулся и сел, опираясь локтями о колени и подавшись вперед.

– А как моя мама реагировала на вашу манеру речи?

Снейп помолчал, и Поттер думал уже, что зря задал этот вопрос, но вскоре раздался спокойный и размеренный ответ.

– Лили знала меня подростком. Тогда я был другим.

Гарри будто плыл куда-то по теплым, тягучим волнам. Он не мог отвести глаз от Северуса, который оставался подчёркнуто спокойным и отстранённым. Казалось, даже если сию секунду в дом ворвутся десяток Пожирателей Смерти, он не сможет отвести от него взгляда.

Снейп был столь желанен, сколь недосягаем. Сидел в кресле, расслабленно крутя в изящных пальцах бокал, смотрел тёмным, опасным взором. Голова его была чуть склонена к плечу, он рассматривал лицо Поттера, как забавную иллюстрацию на странице журнала по зельеварению, и, казалось, видит его насквозь.

Тишина звенела вокруг, воздух будто загустел, но Гарри ни за какие сокровища мира не отдал бы этот миг.

Возможно, выпитое сказалось на его храбрости, потому что он встал и в два шага сократил расстояние до кресла Снейпа.

Северус едва заметно улыбнулся. Его, похоже, всё происходящее веселило.

Гарри одним плавным и тягучим движением опустился на ковёр возле кресла и оперся рукой о подлокотник.

– А каким вы были? – спросил он, глядя на профессора снизу вверх.

Снейп приподнял брови.

– Зачем вам это знать?

– Я просто поддерживаю разговор. Хотите, можем поговорить о чём-нибудь ещё.

Несомненно, это алкоголь в его крови подталкивал Гарри к этим плавным движениям: чуть наклонить голову, чтобы порядочно отросшие волосы, упали на глаза, тут же смахнуть их мягким движением, подпереть щёку изящным разворотом руки и остановить долгий взгляд прямо в глаза Снейпу. Пусть читает там всё, что угодно, пусть видит всё, сегодня можно, а завтра… наступит когда-то потом.

Северус с полуулыбкой следил за всем этим, не упуская ни одного взмаха ресниц, и видел, похоже, даже больше, чем Гарри хотел ему показать.

– О чём же нам поговорить, мистер Поттер?

Его мягкий голос влился в звенящую тишину, подобно мёду – тягуче и медленно. Гарри подумал, что вот так чувствует себя кролик перед удавом: ощущает острую опасность, но не может ни шелохнуться. Взгляд Снейпа и его голос никогда еще не становились такими гипнотизирующими и одновременно незримо властными.

Поттер быстро облизнул губы и проговорил одну из самых безрассудных фраз в своей жизни:

– Например о том, что я сейчас вас открыто соблазняю, профессор…

Улыбка Северуса, такая же мрачная и недобрая, как он сам, достигла его глаз. Он медленно наклонился вперед, приблизив лицо к лицу Гарри и, не отпуская его взгляда, произнес:

– А сможете, Поттер?

Гарри прерывисто вдохнул воздух. Он, оказывается, все это время почти не дышал. Со дна души поднялось какое-то сильное, нестерпимое чувство. Это было похоже на волнение и предвкушение, такое нетерпение сердца, стучавшего робко и несмело в груди.

Северус его растерянность и ступор расценил по-своему. Он качнулся назад, и из его глаз ушло гипнотическое выражение. Всё очарование прекрасного мужчины схлынуло с него разом. Гарри не понял почему. Ему словно пообещали что-то, а потом внезапно отняли всё.

Снейп окинул его слегка заинтересованным взглядом.

– Да, Поттер, как я уже говорил, вы полны сюрпризов. От музыкальных способностей до гомосексуальных наклонностей.

Гарри почувствовал, что его со всего размаху окунули в грязную лужу. Он залился жгучим румянцем и будто прирос к полу возле снейповского кресла.

– Вы смутились? Напрасно, – продолжал Снейп тоном, которым обычно читал лекции в своих подземельях, – если вы думаете, что сейчас я начну вам рассказывать, насколько это отвратительно, неприемлемо и извращённо – вы ошибаетесь. Ориентация не имеет никакого значения для личности человека, Поттер. Только его индивидуальные качества и поступки определяют личность, а с кем он предпочитает спать – это уже никого не касается.

Северус склонил голову к плечу, рассматривая застывшего Гарри, как занятный рецепт зелья. Парень почти физически ощущал, как его взгляд скользит по его лицу, плечам, по всей его фигуре, и никак не мог понять, нравится это ему или нет.

– Поскольку вы просматривали мои воспоминания, моя собственная ориентация не является для вас секретом, однако, позвольте спросить, почему вы решили, что я заинтересуюсь вами?

После недолгого молчания, в котором Снейп, похоже и не надеялся на ответ, профессор продолжил:

– Вы потеряли дар речи? Тогда вы не возражаете, если я объясню за вас природу ваших чувств по отношению ко мне? – Северус говорил спокойно, слегка насмешливо, даже не подозревая, насколько он ранит Гарри своими словами, – вы нашли письма вашей матери, прочитали их, и, должно быть, вывели исходя из их содержания, насколько я был несчастным ребенком, и насколько нуждался в её любви. Говоря проще, вы пожалели меня, Поттер, и свою жалость приняли за нечто большее. В довесок ко всему, свою роль сыграло ваше заточение со мной в этом доме, один на один, и ваша ориентация, о которой вы, похоже, не имели ни малейшего понятия, пробудилась в вас. Оно и понятно, раньше-то было слегка не до романтики: война, сражения, интриги Дамблдора, и с мисс Уизли вас связывала скорее тёплая дружба, нежели настоящая любовь.

Гарри сидел на полу, выслушивая всю эту тираду, собираясь с мыслями, а потом понял, что не существовало слов, чтобы опровергнуть такой обстоятельный рассказ. Парень медленно поднялся на ноги с ковра.

Впоследствии, он ни за что не смог бы списать свой поступок на пьяную одурь. Слова Северуса отрезвили его, бросив в пот и в дрожь одновременно, и голова мгновенно прояснилось.

Не давая себе времени остановиться, а Снейпу – его оттолкнуть, Гарри поцеловал профессора в тонкие тёплые губы. Поцеловал жарко и пламенно, вложив в этот поцелуй всё, что чувствовал к нему, всю свою душу.

Северус сначала просто одеревенел от неожиданности, но затем его губы слегка приоткрылись. Он не ответил на поцелуй Гарри, он его перетерпел. И когда парень отстранился, во взгляде не промелькнуло ни толики доверия.

– А теперь послушай меня, – сказал Гарри срывающимся шепотом, – да, я напился, но это не значит, что я ничего не соображаю. Всё, что ты сказал имеет место быть, я бы добавил ко всему этому ещё и многократное спасение жизни и безграничное уважение, которое я питаю к тебе, но это всё далеко не причина. – Говорил Поттер от сердца, сбивчиво, не отдаляясь от Северуса и от его губ, так чтобы чувствовать его дыхание. – А правда в том, что причины нет. Я не знаю, как так вышло, я знаю только, что чувствую. Тебе рассказать?

Неконтролируемая нервная дрожь прошла по всему телу Гарри, и Снейп не мог этого не почувствовать. О своём сокровенном всегда нелегко говорить, но парень хотел, чтобы Северус ему поверил. У него осталось одно оружие – искренность.

– Я чувствую к тебе привязанность, и боль, и нежность. А ещё я думаю, что вот этот поцелуй – это чёртов самый прекрасный момент в моей грёбаной жизни. Назови это всё одним словом сам. Я не стану произносить его вслух.

Северус слушал, не перебивая, и взгляд его изменился. Из тёмных глаз ушла усмешка, в их глубине появилось внимательное выражение, словно он рассматривал саму суть Гарри, его душу.

После паузы он медленно покачал головой.

– Ты сам не знаешь, что ты говоришь.

Поттер понял, что не убедил его.

Порывисто встал на ноги, отошел на середину комнаты, бросил свою палочку на стол и развёл руки в стороны, открывая беззащитные ладони.

– Тогда проверь. Ты можешь применить ко мне лигилименцию и убедиться в том, что я говорю правду.

Снейп вздохнул.

– Поттер, это бессмысленно, – сказал он, – в том, что ты веришь в эти чувства, я не сомневаюсь. Тебе следует задуматься над природой их возникновения. Подумай, и ты поймешь, что все… быстро пройдёт.

Гарри помолчал секунду, а потом улыбнулся. Он вернулся назад, к креслу Северуса, который наблюдал за ним с каким-то странным выражением лица, сам Поттер назвал бы его сожалением.

Странно, о чём ему сожалеть?

Он вновь опустился на пол, но положил ладони на колени Северуса и провел ими слегка вверх, почти невесомо лаская кожу сквозь ткань брюк.

– Хорошо, сколько, по-твоему, проживет эта привязанность? Месяц? Два? Я берусь доказать, что больше.

Снейп посмотрел на перемещающиеся по его бедрам ладони Поттера и слегка покачал головой.

– Ты сам не знаешь, насколько ошибаешься.

Гарри широко ухмыльнулся, подтянулся на руках к Северусу, медленно, на этот раз, давая ему возможность отстранить его.

Снейп этого не сделал. Он запрокинул голову, позволив себя поцеловать. И Гарри поцеловал. Во второй раз несмело и нежно, словно извиняясь за то, что вырвал первый поцелуй силой.

Северус не двигался, предоставляя ему полную свободу действий, его руки лежали на подлокотниках, он только чуть подвинулся, чтобы уместить колено Гарри, когда он навис над ним.

И вдруг камин вспыхнул за их спинами, и в следующее мгновение, Поттер не понял, почему его грубо спихнули с кресла на пол.

В камине зависла голова профессора МакГонагалл.

– Северус, мы их нашли. Нужно поговорить.

========== Глава 7 ==========

Гарри сидел в кресле, в котором не так давно целовал Северуса и мрачно наблюдал разворачивающуюся картину. В гостиной, где всегда было так уютно побыть в одиночестве, яблоку негде было упасть.

Было полтретьего ночи. К ним через каминную сеть прибыли МакГонагалл, Люпин, Флитвик, Слизнорт, Билл и Флер Уизли, возвратились Рон и Гермиона, и каким-то ветром занесло Дина Томаса.

Они ожидали Кингсли, который обещал быть с минуту на минуту.

Волшебники расселись вокруг левитированного с кухни стола на наколдованных стульях. Наверное, этот дом никогда не видел столько гостей одновременно.

МакГонагалл уже час как говорила о каких-то зверских защитных заклинаниях, блоках и ментальных чарах. Гарри во все это почти не вникал.

Рон сидел с похмельным лицом, было видно, что ни о чём, кроме подушки и тишины, он знать не желает. Гермиона рядом с ним вся обратилась в слух. Такой Гарри её не видел со времен лекций профессора Бинса, когда все спали и занимались своими делами, а она одна записывала конспект. На ней было то же зеленое платье, в котором она пришла к нему на день рождения.

Дин Томас смотрелся собранным и молчаливым, он, как и Гермиона не сводил глаз с МакГонагалл. На Флер был надет ночной чепец и мантия, наскоро наброшенная на пижаму. Билл серьезно осматривал присутствующих. Маленький Флитвик и тучный Слизнорт нелепо и комично смотрелись вместе. Филиус мелко кивал и волновался, слушая директора, а Гораций, похоже, мечтал оказаться где-то в другом месте.

Один только Снейп сидел спокойно, даже скучающе. Руки его были сложены на столе, он ни на кого не смотрел, не задавал вопросов и, казалось, вообще не интересовался происходящим. Поттеру не верилось, что всего два часа назад он кокетничал с этим неприступным человеком, что целовал его плотно сжатые губы. Это казалось невероятным, ярким и реалистичным сном. Но сейчас было не до сентиментальных сожалений о том, что могло бы быть, если бы старая кошка их не прервала на самом интересном месте.

Гарри вновь обвёл всех взглядом и подивился, насколько все эти люди, которых основательно потрепала война, тут же бросились ему на помощь, как только стало хоть что-то известно о Пожирателях. Странное чувство охватило его, нечто среднее между благодарностью, нежностью и гневом на себя. Люпин и Тонкс едва не погибли в битве за Хогвартс, Дин тоже выжил чудом, у Билла были убиты брат и сестра. Они должны его ненавидеть, потому что он и сам себя винил во всех этих смертях, но вот они здесь, примчались защищать своего героя, снова…

Камин вспыхнул, заставив Рона заметно вздрогнуть, и в гостиную вошёл Кингсли.

– Наши догадки подтвердились. – Сходу сказал он. – Они забаррикадировались в замке Малфоев. Мракоборцы загнали их туда и несколько часов потратили на то, чтобы разбить защиту, но тщетно.

– Еще бы, – сварливо отозвался Снейп, – родовые имения чистокровных волшебников защищены кровной магией. Мы сколько угодно можем теперь плясать возле ворот Малфой-Мэнора, Пожиратели смогут отсиживаться там несколько лет.

Люпин покачал головой.

– Мне казалось, Малфои вышли из игры.

– Люциус отвалил половину собственного состояния, чтобы откупиться от министерства, – пояснил Кингсли, усаживаясь за стол, – и даже после этого с него были сняты не все обвинения. Он с семьёй находился под домашним арестом.

– Ну, теперь-то ему точно конец, – проговорил Билл.

– Возможно, на него надавили, – Снейп откинулся на спинку стула и сложил руки на груди.

– У Малфоя никогда не было столько душевных сил, сколько у вас, Северус, – негромко проговорила МакГонагалл, и в её голосе послышалось сожаление.

Все взгляды обратились к бывшему профессору зелий. Минерва явно намекнула, на недавнее нападение на Северуса, но сам Снейп ни коим образом на это не отреагировал.

Гарри всегда относился к Малфоям с прохладой и презрением. Они никогда не вызывали у него острой ненависти, или каких-то других сильных чувств, как Снейп например, но он не забывал, что был обязан жизнью Нарциссе, и с тех пор его отношение к ним поменялось. Сейчас он чувствовал только жалость, и мог понять Северуса, который, похоже, разделял его мысли.

– Так или иначе, судьба мистера Малфоя – последнее, о чём мы сейчас можем говорить, – пробасил Кингсли, – нам нужно понять, как выманить Пожирателей из поместья. Возле Малфой-Мэнора круглосуточно дежурят мракоборцы, замок накрыт антитрансгрессионным барьером, так что никто оттуда не сможет выбраться, но и мы не можем попасть туда.

– Сколько их? – поинтересовался Билл.

– Мы можем судить об этом лишь по именам Пожирателей, скрывшихся после битвы за Хогвартс и избежавших суда. – Кингсли принялся перечислять, – это брат и сестра Кэрроу, Гойл, Джаксон, Нотт, Мальсибер, Роули и Стэн Шанпайк. Прибавьте к ним Люциуса – получится девять человек.

Гарри покачал головой.

– Все они мне известны, никого из названных не было, когда на меня напали в доме Сириуса. Значит, их больше.

Кингсли согласно кивнул.

– Возможно, – сказала МакГонагалл, – однако, всё это бессмысленно, поскольку мы всё равно не сможем пробиться через кровную защиту замка. Если хозяин поместья ставит такое заклинание, то в дом не может пройти никто, кроме членов семьи и названных самим хозяином. Даже если мы соберём всех волшебников Британии, нам не удастся проломить барьер.

– Тогда возможно, нам стоит просто отдать им то, чего они хотят?

Все повернулись к Гарри, который невозмутимо продолжал сидеть в своём кресле.

– Они хотят вас, мистер Поттер, – напомнил Кингсли.

– Мне это известно, – кивнул Поттер, – но раз другого выхода нет, нужно предложить им приманку.

– Это слишком рискованно. – Отрезала МакГонагалл, категорично качая головой, – все эти люди – фанатики, и единственная их цель – ваша жизнь. От них можно ожидать чего угодно, и если вы попадёте в замок, вам никто уже не поможет.

– К тому же, как ты собираешься всё это провернуть? – спросил Люпин, – ты же не можешь просто прийти к воротам замка и сдаться? С чего бы? Это слишком очевидная провокация.

– Возможно, приманкой может послужить не только мистер Поттер, – раздался негромкий голос Снейпа, и все повернулись к нему.

Северус сидел, задумчиво разглядывая собственные руки, и был таким невозмутимым, будто они обсуждали погоду за окном, а не поимку самых опасных преступников современности.

Первым догадался Кингсли.

– Чёрт…

Министр магии с силой провёл по лицу ладонями, и встретился взглядом со Снейпом, который поднял голову и негромко вздохнул.

– Мои бывшие коллеги ненавидят меня почти так же люто, как и Поттера. Я для них – лакомый кусок, и, зная всех этих людей, они способны рискнуть всем, чтобы поймать меня – слишком сладка будет месть и расправа.

У Минервы сделалось такое лицо, словно посреди комнаты вдруг материализовался Волан-де-Морт, даже Рон протрезвел. Северус говорил так спокойно такие страшные вещи, что у всех присутствующих встали дыбом волосы. Установилась тишина, в которой Гарри медленно поднялся на ноги.

– Минуточку, вы что же, собираетесь это допустить? Опять?

Гермиона посмотрела на друга очень внимательным взглядом, но Гарри был слишком огорошен и зол, чтобы заметить это.

– Профессор Снейп был раскрыт и уже побывал в плену, вы что же, отправите его туда снова?

– Гарри, – примиряющее отозвался Люпин, – возможно, это единственный наш шанс. Мы, конечно, попытаемся придумать что-то ещё…

– Придумайте что-то ещё, потому что этот человек довольно рисковал своей жизнью! – заорал Поттер вне себя.

Это было чудовищно. Посылать Северуса в лапы к Пожирателям после того, как они его едва не убили. Это было жестоко и безнравственно, пользоваться его предложением так поспешно и с явным облегчением, которое читалось на лице Флер. Все эти люди понятия не имеют о Северусе, для них он – кусок мяса, который можно снова положить в капкан.

– Может быть, хватит? – задыхаясь от негодования, проговорил Гарри. Он оглядел каждого из присутствующих огненным взором, – он недостаточно ещё отдал войне? Каждый из вас что-то потерял в битве с Волан-де-Мортом, но этот человек посвятил ей всю свою жизнь! И с вашей стороны подло и низко принимать его предложение. Я этого не допущу!

– Какая пламенная речь, мистер Поттер.

Гарри повернулся к Снейпу, который потемнел лицом от гнева. Голос его был тихим, сочился ядом и бил наотмашь.

– Теперь вы заделались моим защитником? Я польщен. Но если я решу отправиться к Пожирателям смерти или к самому дьяволу в преисподнюю, с чего вы вообразили, что мне требуется ваше разрешение?!

Гарри остолбенел.

Ему показалось, что его облили помоями, а чувства вывалили в грязи. Родители, крестный, Фред, Колин, Седрик, Джинни, множество тех, кто погибли за него, и он пережил эту боль. А смерть Северуса – не переживет! Слишком дорог, слишком любим…

Гарри сорвался с места и быстрым шагом вышел из гостиной, а потом и из дома. Пусть они без него решают, как его любимому человеку умереть.

Звёздная ночь окутала его мгновенно, стоило только выйти во двор. Небо раскинуло расписное полотно от края до края земли, и ночь стояла светлая. Гарри, пытаясь успокоиться, мерил шагами дорожку до калитки и обратно. В голове звучали обидные слова Северуса, они ранили, как и его язвительный тон.

Поттер, в очередной раз дойдя до калитки, со всей силы шарахнул кулаком по железным прутьям. Калитка протестующее загудела, а защитный барьер заискрился и пошел световыми волнами вокруг дома, на миг став видимым.

Не в силах оставаться больше здесь, и не в силах так же уйти, Гарри поплёлся в глубь сада и опустился на скамью среди яблонь. Днём здесь всегда было тенисто и прохладно. Он любил тут отдыхать от работы, или читать книги под покровом ветвей.

Входная дверь тихонько щелкнула. Из дома, зябко кутаясь в кофту, вышла Гермиона, поискала его взглядом, и направилась к нему.

Подруга опустилась рядом на скамейку.

– Что вы решили? – спросил Гарри после продолжительного молчания.

– У нас нет другого выхода, – тихо проговорила она, и парень покачал головой.

– Это несправедливо. Подло и бесчестно.

Гермиона не ответила. Она некоторое время смотрела в лицо своего друга, будто не узнавая его, а потом взяла его за руку.

– Гарри, что происходит между вами?

Не дождавшись ответа, девушка продолжила:

– Вы оба сильно изменились за то время, что живете вместе. Ты… что-то чувствуешь к Снейпу?

Гарри поднял взгляд на Гермиону.

В её лице не было ни любопытства, ни удивления, только бесконечная тревога за любимого друга, который стал даже больше, чем друг. Война связала «золотое трио» гриффиндора больше любой дружбы или любви. Рон и Гермиона были его семьей.

– Чувствую. Удивлена? Огорошена? Испытываешь отвращение?

Гермиона вздрогнула скорее не от самой новости, а от предупреждающего тона Гарри. Было видно, что он не потерпит никаких рассуждений по этому поводу. Девушка наклонила голову к плечу, отчего её дивные волосы упали ей на глаза, и в них запутались лунные блики.

– Ничуть, – ответила она едва слышно, – напротив, я вижу, что ты… счастлив.

– Счастлив? – усмехнулся Гарри, – да я готов его убить.

– Ты думаешь, я не готова убить Рона по нескольку раз на дню?

Гарри горько улыбался в темноту. Он был рад, что Гермиона сама обо всем догадалась, и чувствовал некоторое облегчение. Ему хотелось с кем-то поделиться своими чувствами и мыслями о них, кроме саркастичного Снейпа.

– А он?

Девушка кусала губу и выглядела смущенной. Вот теперь ей было любопытно.

– Он знает. Да и по мне разве не видно?

Гермиона кивнула.

– Видно, но не всем.

– И слава Мерлину.

Друзья немного помолчали. Рука Гарри всё ещё была в ладошке девушки. Она смотрела на него, наверное гадая, как так вышло и что будет дальше между этими двумя, но парню было всё равно.

Когда он впервые осознал, какого рода питает чувства к Снейпу, ему казалось, что он должен ощущать себя не таким как все, неполноценным и ещё нечто в этом же роде, но ничего такого не было.

Это была любовь. Ей всё равно, какого человек телосложения, какой у него цвет волос или рост, какого он пола – важно лишь внутренняя ценность, личность, качества, а вовсе не тело. Гарри любил саму мысль о любви к Северусу, ему казалось, что всё правильно и плевать он хотел на всех, кто попытается ему доказать обратное.

Открылось окно, послышался голос Рона, зовущий Гермиону, и девушка встала.

– Вероятно, собрание закончилось. Ты как?

Гарри кивнул, но не ответил, не зная, что сказать.

Гермиона поняла без слов.

– Он – сильный маг. Для того чтобы убить его, Пожирателям нужно сначала его поймать. И он не собирается умирать. – Заверила героя девушка, потрепав его по плечу. – Думаю, не теперь, когда он знает для чего жить…

Гарри слегка улыбнулся.

– Доброй ночи, Герм.

Небо заалело на востоке, когда Гарри возвратился в опустевший дом.

Свет везде был погашен, диван в гостиной – разложен, и медленно тлели угли в остывающем камине.

Парень неслышно прошел в комнату и опустился на кровать, рядом со Снейпом, до пояса укрытого одеялом.

Профессор не спал. Услыхав, что Поттер возвратился, он перевернулся на бок, подпер голову рукой и даже не пытался сделать вид, что спит.

– Простите.

Гарри скользнул взглядом по угадывающимся под одеялом изгибам тела Северуса и встретился с ним глазами. Снейп смотрел спокойно и немного устало.

– Поттер, идите к себе, – вздохнул он, не спуская с него глаз.

Гарри не мог разгадать их выражение. Снейп говорил одно, а ему казалось, что он видит другое. Он его прогонял, но взглядом просил остаться?

– Когда вы уходите?

– Завтра.

Сердце заколотилось, словно пойманная в сети птичка. Гарри вновь ощутил собственную беспомощность и бессилие. Он предпринял ещё одну попытку.

– Прошу, позвольте отправиться с вами. Я… не буду подставляться, честное слово. Позвольте вас подстраховать.

Снейп некоторое время вглядывался в его лицо, потом покачал головой.

– Слишком рискованно.

Гарри потерял над собой контроль, да и не до контроля уже было. К чему скрывать свои чувства перед человеком, который мог завтра умереть.

Поттер отчаянным жестом запустил руку в волосы.

– Вы… обещайте мне быть осторожным.

Снейп усмехнулся.

– Наши отношения дошли до обещаний?

Гарри вздрогнул и открыл рот, чтобы ответить, но не сразу нашёл слова.

– А… у нас есть отношения?

Северус перевернулся на спину и вздохнул.

– Наверное есть, раз вы меня так ревностно защищаете. К тому же, вы что-то хотели мне доказать, касательно ваших намерений, помните?

Гарри сидел на диване и не мог понять, шутит над ним Снейп или нет. Он ощущал так много всего, что его нетерпеливое сердце готово было разорваться.

Несмело он пододвинулся к Северусу ближе.

– Я от своих обещаний не отказываюсь. И от вас тоже. Никогда.

Снейп повернул голову, и в его взгляде промелькнуло что-то яростное и сильное, словно он поверил Гарри, от души поверил в его обещание. Ведь никто никогда в жизни Северуса не говорил ему этих слов, не сражался за его внимание, и не отказывался от него отступиться.

Гарри боялся даже дышать, боялся спугнуть это мгновение. А Северус склонил голову к плечу и оценивающе присмотрелся к нему.

В свете лунных лучей, падающих сквозь окно, в дрожащих тенях яблоневых ветвей, и комнаты, профессор вдруг увиделся Гарри прекрасным. Тьма скрадывала его резкие черты лица, сливалась с ночным цветом его глаз. Луна серебрила чёрные длинные волосы и высвечивала плечи и руки, красивые, почему раньше он не замечал.