Текст книги "Нетерпение сердца (СИ)"

Автор книги: Severlika

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

– Просто забудем былое, будем улыбаться друг другу по утрам, обедать на веранде и распевать католические гимны на два голоса? Так, Поттер?

Гарри онемел. Снейп говорил хлестко, издеваясь каждой интонацией.

Он прислонился плечом к дверному косяку и принялся раскатывать рукава рубашки. На Гарри он не смотрел.

– Вы говорите, что наше сожительство для вас тоже неприятно, но для меня, Поттер, – это катастрофа. Вы ворвались в мою жизнь с момента вашего рождения, рассказать вам, как было дело? Или вы прекрасно помните те мои воспоминания, которые имели наглость подглядеть на пятом курсе. Сначала ваш отец, затем вы – моя жизнь отравлена Поттерами. И теперь, когда, казалось бы, Тёмный Лорд убит, война закончена и можно, наконец, прожить остаток дней так, как хочется, вы снова тут как тут. И я снова вынужден вас терпеть. Вы говорите, забыть? Что вам забывать, Поттер? Вас оберегали все, все вас стерегли. За вас отдавали жизни, а что было у меня? Только приказы в виде просьб и просьбы в виде приказов. Выражаясь простым языком – как вы мне надоели, Поттер. И ваше присутствие в моем доме – это апогей всего абсурда, в который по вашей вине превратилась моя жизнь!

– Ваши обвинения несправедливы, – решительно возразил Гарри, – вы вините меня в том, что с вами произошло? Меня? Это я поставил на вашу руку Чёрную Метку? Или, может, я подтолкнул вас в спину в направлении Волан-де-Морта?

– Не произносите его имя, – прошипел Снейп, что окончательно вывело Гарри из себя.

– Буду произносить! Волан-де-Морт! И вы мне не запретите.Вам никогда не приходило в голову, что дети не отвечают за своих отцов. За что вы возненавидели меня одиннадцатилетнего, когда я впервые пришёл на ваш урок? Я не имею никакого отношения к вашим унижениям в юности, и я мог бы попросить прощения за поступки своего отца и крёстного, но брать за них ответственность я не намерен.

Чем больше парень повышал голос, тем спокойнее становился Снейп, или делал вид, что спокоен. Поза его была расслабленной. Он смотрел на разъярённого Гарри взглядом тигра, на которого шипит кошка – опасным, выжидающим и странно безразличным. Слова Поттера отлетали от него, как камешки.

– Вы закончили, или планируете дальше сотрясать воздух попусту? – негромко осведомился Снейп, не меняясь в лице.

Гарри покачал головой и направился в свою спальню. Разговор был обречён на провал с самого начала. И о чём он только думал, когда начинал его? Идиот. Достучаться до Снейпа невозможно, и то, что Гарри спас ему жизнь не единожды, дела не меняло.

– Нужно было пройти мимо лаборатории и не заглядывать в неё в тот вечер. Пусть бы Снейп травился, чем его душе угодно! – со злости проговорил Гарри, входя в комнату.

Слева от двери располагался большой камин. Перед ним стояло старое продавленное кресло, покрытое зелёным покрывалом с кисточками. У противоположной стены стояла двуспальная кровать, её изголовье было украшено причудливой лепниной, изображавшей виноградную лозу. Застелена кровать была таким же зелёным покрывалом с кисточками, как и кресло. Должно быть, таких покрывал у Снейпа был целый комплект. Возле кровати мрачно высился шкаф, а с другой стороны – массивный комод. Посреди комнаты стоял небольшой круглый стол с одним стулом, под ногами – пурпурный ковёр с коротким ворсом и абстрактным рисунком. Окно было закрыто плотными шторами в тон ковру, и в комнате царил полумрак.

Гарри отдёрнул шторы и открыл окно, впуская жаркий летний воздух. Он хотел как можно скорее проветрить затхлое помещение и наполнить его светом. В окно тут же просунулись яблоневые ветви. Сад был страшно запущен, и яблони, буквально, впивались в стены дома, намереваясь прогнать его со своей земли.

Возле шкафа обнаружилась дверь в ванную – такую же пыльную и неухоженную, как и все в доме. Гарри взмахнул палочкой, и комната преобразилась. В одно мгновение исчез налёт с раковины, зеркала, старой ванной на львиных ножках. Под ногами не хрустело и розоватая плитка засверкала чистотой. Вот когда больше всего радуешься, что ты волшебник. Маггл чистил бы эту комнату неделю и не достиг бы такого результата.

Гарри заметил, что в доме не было ни одного крана. У раковины в кухне и в ванной стояли высокие железные кувшины. Гарри понял, что водопровода в доме нет.

Чертыхаясь, он отправился к Снейпу, который оказался в будущей лаборатории и переставлял мебель. Пришлось спросить откуда брать воду и как её греть.

Последовал скупой ответ, что в саду есть колодец, а на кухне – плитка.

Позже, лежа в тёплой ванне, Гарри досадливо дул на царапины на руках и предплечьях. Колодец зарос колючим вереском, и пришлось через него продираться. Почему-то не хотелось ломать розоватые ветви, усыпанные нежными соцветиями, диффиндо. Гарри было жалко кустарник.

Уснувшая было боль в ноге внезапно вернулась с новой силой. Рана была нехорошей и требовала обработки. Гарри недовольно подумал, что снова нужно идти к Снейпу, спрашивать, где взять антисептик… Наверное, ему придётся задать ещё сотню таких же вопросов, нужно было привыкать.

Однако, выйдя из ванной, Поттер так устал, что просто рухнул на постель, предварительно вычищенную, конечно, магией, и мгновенно уснул.

Проснулся он уже вечером. Солнце садилось, в комнату вернулся полумрак, а яблоневые ветви всё ещё торчали в окне, чуть покачиваясь от ветра.

Гарри привстал на кровати, и тут же упал обратно, с трудом подавив стон.

Нога болела так, словно её сунули в огонь. Гарри сорвал с себя покрывало. Рана сильно воспалилась. Всё бедро вокруг пореза пылало алым, из краёв сочилась сукровица.

Гарри доковылял до двери. В глазах странно мерцало, в голове поселился какой-то туман, мысли путались, каждый шаг давался неимоверным усилием.

Гарри успел только открыть дверь, а потом он сполз по ней без сознания, так и не успев позвать на помощь.

========== Глава 3 ==========

Очнулся Гарри в полной темноте. Тяжесть и тепло вокруг него подсказали, что он в постели под большим одеялом. Сердце тут же заколотилось – остаточное явление послевоенного времени, когда даже во сне невозможно расслабиться.

Парень начал припоминать, что произошло. Кажется, он принимал ванну, потом уснул, а затем упал в обморок от боли… Нога!

Гарри торопливо откинул одеяло и увидел, что его бедро туго забинтовано, и боль ушла. По правде говоря, его нога словно онемела, он совсем ее не чувствовал.

– Значит Снейп нашел меня на пороге спальни, вылечил и уложил в постель. Если б кто рассказал, я бы не поверил, – пробормотал он.

– А уж если бы мне кто рассказал, Поттер…

Гарри подскочил от неожиданности. Из темноты комнаты соткалась высокая фигура Северуса. Он подошел к шкафу, вынул оттуда небольшую керосиновую лампу и зажег ее. Тусклый свет озарил его не слишком довольное лицо, серый махровый халат и выглядывающий воротник пижамы.

Снейп подошёл к кровати Гарри и поставил лампу на пол. Желтоватые, неверные лучи брызнули во все стороны, и в них затанцевала пыль, потревоженная его шагами.

– Поттер, вы – идиот. – Констатировал профессор, сложив руки на груди, – неужели нельзя было сразу сказать, что вам стало хуже? Зачем опять нужно было изображать настырного гриффиндорца?

– Вот поэтому и не сказал, – сварливо отозвался Гарри, пытаясь приподняться в постели, но с онемевшей ногой и невесть откуда взявшейся слабостью это было не так просто.

– Лежать. – скомандовал Северус, бесцеремонно откидывая одеяло, и ощупывая забинтованную часть ноги, – Вам повезло, что наведённая порча не достигла финала – вы бы лишись конечности.

– Наведённое заклинание? – переспросил Гарри, – никогда не слышал о таких.

– И не услышите, если единственными книгами, которые вы прочитали останутся «Квиддич сквозь века» и «Руководство по уходу за метлой».

Некоторое время Снейп молчал, чуть не обнюхивая ногу своего пациента. Потом он потрогал лоб Гарри, посчитал его пульс – всё это молча. Парню было неловко, но он старался сохранять точно такое же отстранённое выражение лица, как и Снейп.

Наконец, удовлетворившись результатом, Северус вновь укрыл Поттера одеялом и размашистыми шагами вышел из комнаты. То время, пока его не было, Гарри размышлял, почему нужно было зажигать вручную лампу? Достаточно было бы Люмоса, но прийти к умозаключению не успел. Вернулся Снейп.

– Пейте.

Гарри с недоверием покосился на дымящуюся кружку в его руках.

– Что это такое?

– Очищающее зелье. Необходимо очистить вашу кровь от наведённого проклятия.

– Как именно на меня наложили проклятие?

– Поттер, я устал и хочу спать, – теряя терпение, проговорил Снейп, – Я должен был посвятить то время, пока варил зелье для вас своим экспериментальным разработкам, но вы снова порушили мои планы.

– Я не виноват, что за мной гоняется шайка психов! – вспылил Гарри.

– Да, вы ни в чём не виноваты. Проще согласиться с вами, чем спорить посреди ночи. Пейте же!

Парень взял кружку и вгляделся в её содержимое. Помнится, на далёком четвёртом курсе, Снейп рассказывал, как отличить яды от прочих зелий по внешнему виду, но тогда его больше занимал вопрос как остаться живым и сохранить все конечности при встрече с драконом.

Вздохнув, он всё-таки выпил гадкую горькую субстанцию и его чуть не вырвало. Снейп хладнокровно смотрел, как он давится, а потом забрал кружку, и сообщил.

– Завтра мне нужно будет отлучиться. Помните, что вам настоятельно не рекомендуется выходить за пределы двора. С утра вы примите ещё порцию зелья, я оставлю его на столе в кухне.

Гарри кивнул, не доверяя своему голосу – зелье упорно просилось наружу. Снейп подхватил лампу и ушёл.

Оставшись в темноте, Поттер недолго маялся мыслями и вскоре заснул.

***

Оказалось, что когда хозяин уехал по делам, знакомиться с его домом было намного приятнее.

Гарри прошёлся по всем комнатам, в том числе заглянул в будущую лабораторию, где царил хаос и бардак. Привезённое оборудование лежало не распакованное в коробках, из чего парень сделал вывод, что Снейп не живёт в этом доме постоянно, а вынужден переехать сюда из-за него.

Представив себя на его месте, Гарри начинал понимать, почему Северус такой нервный и вспыхивает, как спичка, от любого вопроса и слова. Заставь его перекроить свою жизнь, хоть и на время, для кого-то не слишком приятного, он бы тоже превратился в фурию.

Проснувшись с утра, Гарри обнаружил, что к ноге вернулась чувствительность, и наступить на неё уже не больно. Рискнув снять бинты, он увидел тёмный рубец на месте раны, покраснение вокруг неё ушло.

Должно быть, когда его ранили в доме на Гриммо, он оставил несколько капель крови на полу, или на предмете мебели. В спешке Гарри не помнил так ли это, но пожиратели наверняка навели какое-то мерзкое заклинание по крови, и оно последовало за ним.

Так или иначе, Снейпу удалось с ним справиться.

Зелье парень нашёл там, где и обещал профессор – на столе в кухне. Выпив его залпом, Поттер почувствовал мгновенный прилив сил.

– Придётся признать, что Снейп – мастер по части медицинских зелий, и я снова обязан ему если не жизнью, то ногой – точно. – Доверительно сообщил Гарри старому потемневшему чайнику, стоявшему на плите.

Чайник, само собой, не ответил.

Львиную часть дня Гарри провёл очищая дом. Раз уж он здесь вынужденный гость, значит нужно потрудиться.

Гарри очистил полы в один взмах палочкой, однако, он не знал, как вытащить грязь из углов и под мебелью, заклинание действовало лишь на видимую поверхность. Поэтому, вооружившись ведром и шваброй, отыскавшимися на чердаке, и ещё раз ободравшись о вереск возле колодца, он принялся ползать по полу, заглядывая в самые укромные уголки.

Тоже самое пришлось повторить и с ванной в его комнате. Вчера заклинание подействовало так же избирательно, и за раковиной был кошмар.

Потом Поттер решил повытаскивать на улицу все покрывала, подушки и одеяла. Там он развесил всё это на изгороди и принялся выбивать. Количество пыли из его одеяла подсказало ему, что в домашних заклинаниях он – полный профан.

Размышляя о том, что ему бы не мешало выписать какой-нибудь справочник домохозяйки из «Флориш и Блотс», Гарри открыл все окна в доме, вытер все горизонтальные поверхности и открыл книжный шкаф.

Неспешно убирая с книг пыль и чувствуя, как от физической работы а, главное, от её результата, у него повышается настроение, Гарри залез на табуретку, намереваясь протереть верхние полки, и увидел толстую папку, лежащую на шкафу.

Папка была незаметна снизу, если стоять на полу. Странное дело, под ней не было тёмного пятна, отпечатавшегося в пыли, и сама она была чистой. Это могло произойти в двух случаях: либо Снейп привёз её с собой и положил на шкаф, либо он доставал её вчера, и протирал от пыли.

Гарри медленно спустился с табуретки. Любопытство жгло ему руки. Он кинул быстрый взгляд в окно, и колебался. Как ни крути, это были личные вещи Снейпа, и копаться в них – моветон. К тому же, парень прекрасно помнил банку с тараканами, которая полетела в его голову, когда он посмел влезть в омут памяти профессора зельеварения.

С другой стороны, Снейп ничего не узнает – его нет в доме, и Гарри посмотрит всего одним глазком.

Парень присел на табуретку, потирая замерзшие руки – вода в колодце была ледяная. Непослушными пальцами он принялся развязывать тесёмки, смыкающие потрёпанные края папки. Внутри лежали письма и старые желтоватые, выцветшие фотографии.

У Гарри дыхание замерло в горле, и сердце пропустило удар.

Девочка лет семи, с длинными рыжими волосами, улыбалась, обнимая за шею черноглазого мальчика, на голову её ниже. В мальчике Гарри мгновенно узнал Снейпа. Какие-то черты лица пришли почти неизменными из его детства к взрослому Северусу, но невозможно было угадать, какие именно. А девочка – Лили Эванс, в этом не было сомнения.

Гарри смотрел на свою мать долго, задерживая взгляд на её улыбке, и в груди у него сжималось нечто огромное, непомещающееся и болезненное.

Здесь были и другие фотографии, все они были маггловскими и не двигались.

Вот его мама и Северус в возрасте примерно четырёх лет на какой-то речке, оба в трусах, перемазанные песком. А вот они через несколько лет на этом же самом месте. Волосы у Лили намного длиннее, и сам Северус – уже угловатый и нескладный, но ещё не подросток.

Были фотографии одной Лили, которые кто-то делал будто исподтишка и второпях – на некоторых изображение было смазано.

Лили под высоким дубом лежит, улыбаясь, в траве, а над ней узорчатой тенью нависают раскидистые ветви. Лили что-то пишет за столом, и её волосы падают ей на лицо. Лили стоит по пояс в высокой пшенице, она задумчиво смотрит вдаль, и взгляд её такой одухотворённый и пронзительный…

Гарри шумно выдохнул. Сердце колотилось, голова шла кругом от нахлынувших эмоций. Он не понимал что чувствует, все смешалось и терялось в жгучем волнении.

На одной из фотографий он разглядел на заднем плане дом, в котором сейчас находился сам, и на секунду потерял дар речи.

– Значит, моя мама была настолько близка со Снейпом, что даже гостила у него, – прошептал Гарри, оправившись от удивления.

Внезапно дом, который сначала показался ему неуютным и мрачным, как его хозяин, открылся с новой стороны. Открылся солнцем и тенью яблонь в саду, прохладой стен и мягкостью покрывал, лёгкой запущенностью, травой и цветущим вереском. Открылся местом, где его мама улыбалась…

Гарри с лёгкостью мог представить, как она гостила здесь, сидела за столом на кухне, болтала со своим другом, смеялась. Как она спала в одной из здешних кроватей, возможно там, где спал сейчас её сын.

Странное чувство посетило парня – это было похоже на ревность, ведь Северус Снейп знал его мать намного ближе, чем он сам, хотя Гарри имел на это больше прав. Должен был иметь, если бы не Волан-де-Морт, лишивший его её улыбок, её тепла и её прикосновений. Снейп познал их больше, чем он, и это было несправедливо.

Гарри отложил фотографии в сторону и взглянул на основное содержимое папки.

Это были письма.

В графе «адресат» детским почерком выведено имя Снейпа, а отправитель – Лили. Он насчитал свыше сотни писем, и все – от его матери. Среди них залежалась ещё одна фотография, которую он не заметил сразу. На ней стояли Лили и Северус на фоне знакомой ему калитки, в форме Хогвартса. Обоим было по одиннадцать лет, и в более старшем возрасте они больше нигде не были сфотографированы вместе. Лили присутствовала на фотографиях и подростком, и девушкой и совсем взрослой, но Снейпа рядом с ней уже не было.

Гарри уже не задумывался, хорошо он поступает или плохо, ему было всё равно даже если бы Снейп сейчас с воплем ворвался в комнату – он жаждал прочитать хотя бы несколько строк тех писем, которые писала его мама. Быть может, он увидит среди них её настоящую, как она мыслила, как чувствовала, каким видела мир?

Он распечатал первое попавшееся письмо, руки его дрожали.

” Дорогой Сев!

В Париже божественно! Сколько здесь всего интересного и необычного. Французы такие приветливые, улыбаются, охотно подсказывают дорогу и советуют достопримечательности, которые можно посмотреть. Тебе понравилась бы городская библиотека. Я не была внутри, но снаружи она выглядит впечатляюще.

Что тебе привезти? Здесь есть светящиеся миниатюры Эйфелевой башни, они переливаются всеми цветами радуги и мигают. Очень красивые!

Не скучай!

Поблагодари своих бабушку и дедушку от меня ещё раз за прошлый уикенд. Мы здорово провели время.

Целую.

Лили»

Гарри не замечал, что по его щекам ползут слёзы.

Во всей его жизни не было ни одного человека, который бы написал ему подобное письмо. А в жизни Снейпа он был, и Поттер завидовал. По-настоящему, горячо и яростно завидовал.

«Всё отняли, всё! Ничего не оставили! Взамен родительской ласки дали судьбу героя. А на что она? Что принесла мне эта слава? Печаль, горечь потерь, страх не проснуться следующим утром? Мёртвых друзей, и мёртвую Джинни, изломанной куклой распростёртую на холодных плитах Большого Зала!

А мне просто бы хотелось, чтобы моя мама написала мне, как ей понравился Париж…»

Гарри яростно мотнул головой, стёр с лица слёзы. Проглотить рвущий на части горестный вой, собрать письма в папку, разложить фотографии в том порядке, в котором они лежали, и убрать её подальше.

Воистину, любопытство сгубило кошку.

От хорошего настроения не осталось ни следа.

Гарри уныло поплёлся менять в ведре ледяную воду и продолжил уборку. В голове у него мелькали образы счастливой матери и улыбающегося маленького Снейпа.

За всё то время, что он знал Северуса, он ни разу не видел улыбки на его лице, если только это не была злорадная или насмешливая гримаса.

Судя по воспоминаниям, подсмотренным в омуте памяти, детство Снейпа ничем не отличалось от детства самого Гарри, а, может, было ещё хуже. Всё-таки, Дурсли никогда не били Гарри, и не били друг друга. Они предпочитали давить ребёнка морально, но не физически. А юность Северусу испоганил Волан-де-Морт. Выходило, что не такие уж они и разные…

Когда полы были чисты, пыль ликвидирована, а покрывала и подушки вернулись на свои законные места, выбитые и проветренные, дом стал выглядеть свежим.

День клонился к вечеру. Гарри, натаскав со двора сухих веток, разжёг камин, и гостиная залилась неверным, уютным светом.

Тихонько тикали часы, шумел отмытый чайник на плите. Гарри бродил по дому, не зная, чем ещё заняться, когда взгляд его упал на фортепиано.

Аккуратно подняв крышку инструмента, он прикоснулся к клавишам. Пальцы сами собой нашли печальный аккорд ми-минор. Гарри удивился, насколько прочна двигательная память. Он через столько лет помнил, как играть эту вещь!

Полились несмелые звуки в полумраке гостиной, и Гарри почувствовал, как музыка, чарующая и печальная, забирает его волнение и боль.

Он закрыл глаза, поднял голову от клавиатуры, а пальцы сами знали, куда ложиться, как ласкать клавиши прикосновениями, чтобы звуки рождались в тишину мягкими, горестными и волнительно-прекрасными.

Внезапная кульминация, а потом обречённый конец, и прелюдия великого композитора медленно истаяла, теряясь в шелесте яблонь за окном.

– Вы полны сюрпризов, мистер Поттер.

Гарри открыл глаза и взглянул на Снейпа, который остановился в дверях гостиной. Он слышал, что хозяин дома вернулся – тихонько скрипнула калитка и щёлкнул замок на входной двери, но не смог остановиться, и доиграл до конца.

Северус стоял, склонив голову на бок, и смотрел на него с каким-то новым выражением в глазах. Его руки были сложены на груди, лицо было спокойно и задумчиво.

Внезапно Гарри понял, что никогда больше не сможет смотреть на него, как раньше. Никогда больше не сможет забыть, с какой нежностью относилась к этому замкнутому и непримиримому человеку его мать. Он взглянул на Снейпа, впервые осознав, сколько жертв тот принёс, чтобы окупить своё злодеяние. И впервые подумал:

«А может, с него хватит? Война закончилась, хватит жертв…»

– Что это за вещь? – спросил Снейп негромко.

– Это Шопен. Прелюдия ми-минор.

Гарри опустил крышку инструмента и встал.

– Когда Дурсли уезжали летом отдыхать, меня никогда не брали, и я оставался у соседки – миссис Фигг. У неё было одиннадцать кошек и фортепиано. Как-то, от нечего делать, она показала мне ноты, научила читать с листа. – Гарри вздохнул, слегка улыбаясь – это были чуть ли не единственные его хорошие воспоминания детства, – конечно, сложное произведение я не сыграю, а вот такую простую вещичку – могу.

Снейп помолчал.

– Моя бабушка играла на фортепиано. Это её инструмент. Ребёнком я любил её слушать.

– Этот дом…

– Да. – Снейп прошёл в гостиную и устало опустился на диван, – здесь жили родители моего отца. Это их земля. Они содержали несколько акров пшеничного поля, загон для скота. Я приезжал к ним каждое лето ребёнком, пока не поступил в Хогвартс.

– А почему не приезжали потом? – спросил Гарри, опасаясь спугнуть этот единственный спокойный разговор между ними.

– Когда мне исполнилось двенадцать лет, сначала умерла бабушка, а потом, через два месяца и дедушка, и дом отошёл к моему отцу. Я больше не приезжал сюда до того времени, когда умер и он.

Они молчали. Но тишина не была неуютной. Снейп был погружён в свои мысли, а Гарри вдруг понял, что совсем ничего не знает о своём бывшем профессоре.

– Разберите сумки, – совсем другая интонация. Будто это музыка оказала такой примирительный эффект, и теперь он стремительно выветривался, – я оставил их на столе в кухне.

– О, – Гарри смутился, – я… когда я смогу распоряжаться своим счетом беспрепятственно, я отдам вам половину всех расходов.

Счет Поттера в Гринготсе был заморожен, чтобы пожиратели не смогли вычислить, откуда производится запрос.

Северус коротко кивнул, поднялся и направился в лабораторию. На полпути он обернулся.

– Поттер, вы хорошо потрудились, не думайте, что я не заметил.

Гарри проводил его удивлённым взглядом, хлопая ресницами, как глупая первокурсница.

Комментарий к Глава 3

Если кому-то интересно, какую мелодию играл Гарри, перейдите по ссылке:

https://www.youtube.com/watch?v=j-Ndgg23_3s

========== Глава 4 ==========

Следующие несколько дней Гарри ощущал себя домохозяйкой.

Ежедневно он натаскивал воду в большую бочку в углу кухни (благодаря при этом Мерлина за левитацию!), чтобы не бегать через вереск в колодец каждый раз, когда нужно готовить еду, мыть посуду или кипятить чайник. Использовать «Агуаменти» было крайне неудобно для таких вещей. Это заклинание было полезно лишь, когда надо срочно налить стакан воды, но не более того.

В доме ничего не работало с помощью магии. Все таки в плане быта волшебники недалеко ушли от магглов. Существовали нагревательные заклинания, с помощью которых можно было разогреть обед, были заклинания, которые помогали быстро нарезать продукты, но обжарить, зажарить, отварить без огня не представлялось возможным.

Поскольку электричества в доме не было, плитка, скорее, была похожа на закрытый очаг, в котором готовили в 16 веке. Гарри разжигал внутри металлического жерла огонь и наверх ставил кастрюли. Еда на открытом огне готовилась мгновенно, и к плите нужно было приспособиться.

Каждое утро Гарри просыпался раньше Снейпа, готовил завтрак и уходил в сад.

Нужно было как можно раньше приступить к уборке участка и прополке, пока не наступала жара, и работать в саду было уже невозможно.

Тогда Гарри возвращался в прохладу дома, весь потный, уставший и голодный. Есть с утра он не мог, поэтому завтракал поздно. К этому времени Снейпа уже не было. Он уходил приблизительно в девять утра, и об его уходе свидетельствовал лишь тихий скрип калитки и мерцание защитного заклинания. Куда он каждый день отлучался – Гарри не интересовался. Они вообще мало разговаривали. Преимущественно, парень задавал вопросы или просил разрешения на что-то, а Снейп отвечал. На этом общение заканчивалось.

Поттер почти не видел хозяина дома. Весь день он возился с домашними делами, читал книги. Он отыскал в шкафу старые пожелтевшие ноты, пытался их разбирать. Залез на чердак и, спросив разрешения у Северуса, повытаскивал некоторые вещи оттуда в гостиную.

Так свою вторую жизнь обрел старый патефон и десяток пластинок, высокий торшер, абажур которого Гарри перетянул куском ткани, и он стал как новенький. Парень наловчился помещать в лампочку огонёк, который так хорошо получался у Гермионы. Она делала его во времена поиска крестражей. Такой огонь не жалил, его можно было переносить в ладонях, и, мерцая в лампочке, он освещал абажур изнутри ярким светом.

Поттер приволок с чердака небольшой круглый столик и поставил его перед камином. Теперь можно было пить чай в гостиной. А на чердаке из старых досок он сколотил несколько коробок и сложил туда мелкие вещи. Освободилось много места. Гарри развернул на полу выцветший, побитый молью ковёр, очистил его, и чердак преобразился.

Единственным местом, куда Поттер не добрался оставалась лаборатория, но однажды он краем глаза подсмотрел, что Снейп навёл там идеальный порядок.

В саду за две недели полностью исчез бурьян и сорняки. Землю Гарри вскопал, сформировав аккуратные круглые барьерчики вокруг яблонь. Все ветки, тыкавшиеся в окна, он подрезал секатором, програблил землю от камней и пересадил разросшийся вереск. Теперь к колодцу можно было беспрепятственно подойти, а колючий, обсыпанный розовым цветом кустарник, расположился по обе стороны от дорожки, ведущей от калитки к крыльцу.

За тяжёлой работой, перемежающейся чтением, готовкой, музицированием, Гарри почти не видел Северуса.

Хозяин дома приходил поздно вечером, ужинал в одиночестве и удалялся в лабораторию. Ночевал Снейп в гостиной. Гарри каждое утро тихонько прокрадывался мимо него на кухню.

Однажды ночью он услышал стон, перепугался, выскочил из постели, зажёг палочку и осторожно выглянул из комнаты.

Северус спал, скинув с себя одеяло, закрыв лицо руками. Его волосы разметались по подушке резкими росчерками, колени прижаты к животу, он будто силился спрятаться в своём сне, исчезнуть, убежать…

Гарри несколько минут стоял и наблюдал, как Снейпу снится кошмар. Что за демоны терзали его во сне? Парень думал – те же самые, что иногда являются и к нему. У них схожие страхи, схожие сны…

Не в силах больше смотреть, как Снейп мечется на постели, но не зная, что сделать, Гарри зажёг торшер. Свет прогнал мрак гостиной, разметал его по углам, где он и затаился, ожидая, когда заклинание ослабнет, и снова можно будет медленно расползтись по всей комнате, поглощая предметы и тени. Лицо Северуса разгладилось, стоило только неяркому огоньку, пробившись сквозь абажур, мягким подрагиванием коснуться его век. Словно свет вместе с ночной тьмой прогнал и дурные сны. Руки его спокойно расслабились, тело обмякло, и он задышал ровнее.

Гарри постоял ещё немного в дверях, а потом ушёл.

С той ночи он много думал о Снейпе. Письма его матери были перечитаны все, и не оставалось сомнений: Северус любил её. Любил безответной, трепетной, несмелой любовью. Детской и наивной, но от этого, сильной, яркой, пылающей. Осталась ли она в его сердце до сих пор, или померкла, как и та, жизнь которой угасла так рано?

Гарри испытывал по отношению к Снейпу странные, не до конца понятные ему самому чувства. От его ненависти не осталось и следа, она испарилась в тот момент, когда он прочёл первое слово, написанное рукой его матери. Словно бы эта теплота и нежность, сквозившая в каждом предложении, проросла и в него.

Работая в саду, Гарри размышлял о том, что испытывал Снейп, когда узнал о смерти Лили, как он винил себя, как справился с этим. Как враз решил покончить с прошлым и перейти на светлую сторону.

Поттер впервые думал о нём не как о нелюбимом презираемом профессоре, предателе и человеке неприятном во всех смыслах, а о том, что сделало его таким. О первопричинах того, что произошло с Северусом, и с ужасом понимал, что сам он, Гарри, возможно, не смог бы найти в себе силы поступить так, как поступал Снейп.

В сердце парня неизменно закрадывалось уважение. Несмотря ни на что, Снейп в лихом бою безропотно прикрывал его спину, их палочки бились рядом, за одно и то же дело, у них была одна цель – это не может оставаться без внимания. К тому же, рядом с ним жил человек, который каждый день рисковал жизнью, чтобы эта общая цель стала достижима…

В один из дней, Снейп не вернулся домой.

Гарри весь извёлся от волнения. Он слонялся по дому всю ночь, и к утру совсем издёргался. Северус появился в половине девятого на следующий день, страшно вымотанный и раненый.

Задремавшего на минутку Гарри вырвал из сна грохот в прихожей. Выскочив в коридор с палочкой наизготовку, Поттер увидел, как Северус, путаясь в мантии, одной рукой держась за стену, пытается подняться с колен.

Гарри подлетел к нему, закинул его руку к себе на шею.

– Профессор, что с вами?! Что случилось? Где вы были? Вы ранены?

Северус поднял голову, сфокусировал на нём затуманенный взгляд и с трудом проговорил:

– Поттер, уйдите…

Гарри только сжал зубы и поднял его на ноги.

Кое-как они доплелись до дивана в гостиной. Парень осторожно усадил Снейпа, снял с него ботинки и помог справиться с пуговицами на сюртуке. Руки его были тверды, хотя внутри всё дрожало. Гарри умел собираться в стрессовой ситуации и соображать быстро.

Северус, похоже, провалился в беспамятство. Лицо его было бледным, словно пергамент, губы бескровны, голову он уронил на спинку дивана, руки безвольно лежали вдоль туловища.

Гарри понятия не имел, что делать, однако логика подсказывала, что нужно сначала понять, что произошло, где ранило, а потом думать, как действовать.

Под сюртуком обнаружилась рубашка, под рубашкой – сам Снейп без видимых повреждений. Нигде не было следов крови или признаков борьбы, однако Северус по-прежнему лежал без сознания, и Гарри страшно перепугался.