Текст книги "Сказание об Оками (СИ)"

Автор книги: Seva Soth

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 28 страниц)

– Дай мне руку, девочка. – Скомандовала дознаватель. Ага, вот она кто. Она сенсор. Может даже биосенсор. Из тех, кто могу увидеть весь организм не хуже МРТ. Терпеть их не могу. Не помню почему, такая вот иррациональная неприязнь. Я с момента начала заключения старательно стравливала набранный запас энергии, сейчас мой резервуар пуст до самого донышка. А каналы мои выглядят жалко в сравнении с шиноби. Меня точно прощупывают, а я даже не попыталась просканировать ее в ответ.

– Как ты победила трех генинов? – Новый вопрос.

– Легко! Они же очень глупые, разделились, нападали по одному, подставлялись, с крыши падали. Тот шиноби с одной рукой их очень сильно ругал за глупость, я с ним согласна, он умный. – Немного бахвальства не помешает. Я и правда проехалась по трем придуркам как каток по куриным яйцам. С хрустом и всмятку. Поначалу, правда, чуть было не запаниковала, но это все шок и гормоны детского тела. Маленькие девочки постоянно паникуют. Обусловлено биологией-физиологией.

Шиноби-сканер еще долго меня мурыжила. Задавала одни и те же вопросы по кругу, пыталась поймать на противоречиях. Не вышло! Будь в моих рассказах больше вранья, я бы, наверное прокололась. Кроме момента с сейфом, сейфами, в которых все явно неладно. Надеюсь, у меня получилось выдержать момент, не показать что это моя заготовка.

Через дней семь меня ждал новый допрос, который уже вёл коренастый мужик с квадратной челюстью и стальными протезами зубов. Зверская морда. Наверное, добрейший человек. И не такие забавные контрасты бывают. Мистер железные зубы даже имени своего не назвал, велел мне выпить стакан с мутной жидкостью и засек время. Пфф. Даже не внутривенная инъекция. Примитив. Уж заблокировать выпитое в желудке я бы смогла. Но нельзя. Реакция организма на препарат должна быть натуральной. Что там по ощущениям? Легкая эйфория. Пот ручьем потек. Зрачки в точку, никак перефокусировать не могу. И пошли все те же вопросы с теми же ответами. Про деревню, про рисовую аферу старосты и Танзина, про розги и побег, про Микки. Про два трупа джашинитов! В первый раз я про них даже не умолчала, а тупо забыла. Мелкая ж, я дурочка. Двойное убийство следака, впрочем, как бы и не заинтересовала. В одного ножом бросила, второму череп оглоблей разбила. Короче, обычный вторник.

Пацаны, семпай, сейфы. Призналась что владею магнетизмом. Показательно примагнитила к своей руке металлический предмет – тот самый листонож. Ублюдок не побоялся дать мне оружие. Это даже заслуживает уважения. Ничего за пределами ферромагнетизма показывать не стала, как и собиралась. Смогла умолчать про тайник на чердаке. Не знаю зачем. А нет, сейчас я даже себе вру с трудом. Знаю, жадность и глупость, не хотела чтобы шиноби стырили мою заначку.

Еще через три дня следствие смогло меня удивить. Мне устроили очную ставку с Лю Танзином. Должно быть, за ним кого-то послали еще после самого первого допроса. Прием сделали всё по уму. Собрали десять мужиков одного возраста, раздали им номерки, показали мне через окошко в двери и попросили угадать номер. Танзин, ублюдок, стоял четвертым. В натуре, повезло с жеребьевкой, символизм. Каким же жалким он сейчас выглядел! По сравнению с шиноби, по сравнению с уголовниками, простыми горожанами, Микки и ее обслугой. Обычный грязный крестьянин. Как тут принято говорить, голоногий.

– Номер четыре, шиноби-сан. Можно я ему врежу? Типа, мечта детства!

Увы, мне даже пощечину ублюдку отвесить не разрешили. Сказали что обещали тому неприкосновенность на территории деревни. Могли бы и отпустить меня за территорию ненадолго под присмотром. Я бы быстро справилась.

На этом очная ставка, однако, не завершилась. Мне тоже выдали номерок, шестерку, поставили в шеренгу с коротко стриженными мальчишками моего возраст и роста и, как подозреваю, уже Танзин меня опознавал. Наверняка опознал. Ублюдок не дурак и при этом трус, не посмел бы соврать. Среди мальчишек с удивлением узнала Джуна. Словом с ним перекинуться не дали, но с другими ребятами он вел себя приятельски. Значит, в порядке все у него. Хорошо, наверное, если это не он меня продал.

Следующая проверка. Меня привели в комнату с сейфом и предложили открыть. Старый знакомый! Ну, его брат-близнец.

– Там ведь нет ловушки внутри? А то меня один раз чуть стрелой не убило. – Поинтересовалась я перед началом работы. Шиноби заверили меня что нет, но я все равно разумно держалась вне сектора возможного полета стрелы. Во первых, показать что у меня нет никаких защитных техник. Во вторых, пусть считают что я трусовата. В третьих, может они и думают что ловушки нет, но остается раздолбайство и всяких дебилов, которые могут перепутать сейфы, никто не отменял. Повозиться пришлось относительно долго. Хорошо, что модель знакомая. Действуя только слабым магнитным полем, без других техник, открыть сложнее. Но оно и к лучшему, так я считаю. Справилась в итоге минут за двадцать.

Ожидание-ожидание-ожидание. Я сейчас, наверное, в максимальной форме для моего возраста, так как дни целиком состоят из тренировок. И вот, наконец, меня пригласили на новую беседу. На стуле дознавателя, когда меня привели, сидел перебирая бумажки прям гном. Ростом чуть выше меня, коренастый. Наполовину седая бородка клинышком, густые брови, длинные усы. Здоровенный красный нос. Желто-зеленая одежда, красный плащ за спиной. Дурацкая ромбовидная шляпа.

Конечно, я знаю кто пришел меня допросить. Чай не дура. Портреты этого веселого гномика в Ивагакуре посюду развешаны.

Поклон. Ненавижу поклоны, но тут никак. Даже не потому, что напротив меня Цучикаге, а потому, как от этого коротышки фонит энергией. Это однорукий, как я посчитала, сильный да? Да он дитё в сравнении с красносым карликом.

– Здраствуйте, Ооноки-сама – Я полна вежливости и почтения. Такую силу нельзя не уважать. Хотя сама концепция, по которой власть достается самому сильному энергетику, однозначно, глубоко порочна. Но в лицо этому, без всякой иронии титану я подобного не скажу.

– Здравствуй, Пинь-тян. Или, может тебе больше нравится Оками-тян – Здоровается шиноби. Хотела было мысленно назвать его стариком, но какой же это старик? Ни следа дряхлости. Седина есть, морщины есть. Старости нет. Сколько ему? Лет пятьдесят? Далеко не старость. И голос совсем еще не старческий. Приятный такой тембр, кажется, его правильно баритоном называть.

– Мне больше нравится Оками, Ооноки-сама. С именем Пинь связаны плохие воспоминания.

– Хорошо, Оками-тян. Я пришел чтобы рассказать о некоторых результатах расследования, которое провели наши шиноби. Я уже завтра отбываю обратно на фронт, но нашел время с тобой поговорить. – Вот лучше бы не находил! Он пугает меня. Он монстр! Но держу лицо из последних сил. – Рассказать что удалось узнать и сделать одно предложение.

Снова почтительно кланяюсь. Предложение будет из числа тех, от которых не отказываются. Это я уже усекла. Но может будет приемлемо.

– Оками-тян, мы выяснили что твоя мать была шиноби. Из какой именно скрытой деревни пока неизвестно. У нас сейчас слишком мало ресурсов для полноценного расследования. Война. Твоя мать, девочка, попала в деревню, где ты выросла, уже на позднем сроке беременности. Скорее всего она из Скрытого Камня, есть несколько женщин шиноби, пропавших примерно в тот же временной промежуток, в конце второй войны. Но, возможно, она была шиноби другой деревни, может быть шпионкой. Семья Лю приютила твою мать, а затем предала, забрала все ее ценности, ее ребенка и в итоге ее жизнь. Ты имеешь право на месть. – Тут мне надо бы показать эмоции, но на самом деле мне все равно. Я не знала эту женщину. Биологическое родство не дает каких-то эмоциональных уз само по себе. Хотя, Лю, еще большие ублюдки, чем я думала, да. Усиленно “держу лицо”. Позволяю этому без шуток великому энергетику говорить и дальше.

– Кровное родство с шиноби дает очень многое, Оками-тян. Отсюда твои необыкновенные способности, твой талант к боевым искусствам. Это называется улучшенный геном, кеккей-генкай. Кто твой отец мы сейчас тоже не знаем, но несомненно он был достойным шиноби. Или, может быть он еще жив. Ивагакуре, в меру имеющихся сил продолжит его искать. И, настало время моего предложения. Оками-тян, как ты посмотришь на то, чтобы поступить в академию шиноби Деревни Скрытого Камня и со временем получить свой протектор?

– Это будет честью для меня, Ооноки-сама – Делаю низкий поклон чтобы скрыть широкую лыбу. Я таки их всех налюбила! Выкрутилась! А они еще и будут тренировать меня как энергетика!

Глава 9

9.

После разговора с президентом деревни, меня в мою уютную камеру возвращать уже не стали. Ну или не президентом, а с мэром, диктатором, королем, директором, главнокомандующим. С цучикаге, короче, раз другие термины, пришедшие из фрагментарных воспоминаний не отражают всю суть должности главного шиноби Скрытого Камня, которую я и понимаю очень смутно.

Из камеры я переехала в больничную палату. На полный медицинский осмотр. В общем-то логично. Перед тем, как определять ребенка по сути в военное училище, в военно-энергетическое, точнее, неплохо бы сначала убедиться что мелочь потянет по состоянию здоровья. Все ради заботы о подрастающем поколении.

В палате мне вместо моей одежды выдали больничную робу, очень похожую на тот мешок, который я носила в деревне, только из приличного качества ткани, позволили помыться в нормальной душевой с нормальной горячей водой, в том смысле что прям горячей, а не слегка нагретой на солнышке. И только когда я почувствовала себя человеком, передали в цепкие лапки медиков. Их тут называют ирьенинами. Странное по звучанию словечко означает всего-то что-то вроде “лечащий ниндзя”. А ниндзя это и есть шиноби, синоним с немного другой эмоциональной окраской.

Медосмотр, как медосмотр, проверили всю вдоль и поперек, взяли на анализ телесные жидкости. Шприцы для забора крови на вид безопасные, стерильные, хоть и не одноразовые, это прям порадовало. Заглянули куда возможно визуально, а куда не получается глазами, при помощи сенсорики, для чего я слегка приоткрылась. Меня признали здоровой и обладающей крепкой для моей возрастной категории чакрасистемой с недостаточно выраженными узлами. Так про меня сказала тетенька-сенсор. Большого ума чтобы понять что чакрой тут называют внутреннюю энергию не требуется. Вроде как удачный термин, короткий, емкий, звучный. Мне нужно к нему привыкнуть и начинать использовать, чтобы быть с местными на одной волне. А вот зачем в моей эгерго-чакра-системе вдруг понадобились какие-то узлы я не поняла. Нафига! Энергия должна перемещаться по телу кратчайшим, максимально быстрым коротким путем. Или узлами тут называют точки ветвления? Ну, такие перекрестки, перераспределяющие энергопотоки. Так у меня с ними все в ажуре. Вопросы, вопросы, вопросы. Ответы на них придется найти позже и самостоятельно.

Мне с этим осмотром в чем-то повезло. Точнее, повезло докторам-ирьенинам, что у них нашлось на меня время. В госпитале хватает раненых и увечных, я это поняла из разговоров ирьенинов, которые были бы рады заниматься ранеными, а не непонятной соплюхой. Напоминаю, тут идет война. Что меня нифига не радует, конечно, учитывая что я теперь с ними в одной каменной лодке. Если завтра в Ивагакуре ворвутся вражеские шиноби, дерьмово получится. Взрослые такую перспективу, похоже, всерьез не рассматривают. Но от своей информированности или по дурости и беспечности я знать не могу. Это слегонца напрягает.

Вариантов как поступать дальше у меня сейчас немного. Учиться, учиться и учиться. Кажется, это цитата, но чья и в каком контексте была сказана не помню. Но шансов оставаться здоровой и сытой без обучения в академии шиноби я не вижу. Главный минус варианта – учеба однажды закончится. Хорошо бы она закончилась до окончания войны. И до начала следующей, если следующая будет. Попасть на войну и стать одной из тех, кого сейчас латают в госпитале мне не хочется. Сть кем-то из убитых тем более. Это, конечно, перспектива лет десяти. Но где гарантия что через десять будет лучше, чем сейчас.

Поэтому мне надо выжать из учебы максимум того что смогу, использовать возможность узнать секреты. Их не может не быть. Каменные клоны, к примеру. Я же не тупая, сообразила уже что те двойники однорукого, которые рассыпались каменной крошкой, результат работы техники.

Я даже примерно не представляю как подобная техника может работать. Когда обдумывала ее еще сидя в камере, чуть мозги себе не сломала. Каменная статуя, которая выглядит, движется и ведет себя подобно живому человеку. Как? Как, черт подери?! Допустим, я смогла бы собрать подвижную каменную куклу. Сложная задача, на стыке сопромата и искусства. Но вот допустим. Допустим, я управляю ей как марионеткой при помощи кинетических техник, и техниками же могу страховать уязвимые части конструкции. Суставам там не давать рассыпаться. Допустим, я как-то наладила обратную связь от конструкции, через квантовые эффекты там или банальную радиосвязь. Или, допустим по другому и каменный робот вообще автономный.

Слишком сложно! Слишком много допущений. Дофигища противоречий. Ну вот, например, и сам шиноби и его мелкие подопечные не восприняли потерю каменных болванчиков как серьезную. То есть труда в этих големов вложено не так много. Фабричная штамповка? Даже если так, все равно не сходится. А зачем, отпиливать кукле руку? Не из чувства вредности же. Самым разумным выглядит вариант что шиноби делают клонов техникой, беря себя за образец. Тоже дофига сложно, но хотя бы последовательно. Мне нужно этой технике научиться!

Только вспомнишь про него, посмотрите, вон, всплыло. Я это об одноруком клоноделе. Он пришел забирать меня из больницы. Принес новую одежду, точную копию той, что носят его ученики, только размерами на меня. Неброско, удобно, движения не сковывает, в темных цветах. Обувь, правда, дрянь, этакие сандалии, с выпущенными наружу пальцами ног. И куда они девали мои отличные тяжелые ботинки, которыми так удобно дробить коленные чашечки? Они же мне скоро малы станут! Надо доносить пока хороши.

– Меня назначили твоим куратором, девочка. Я буду примерно раз в неделю интересоваться твоими успехами, выдавать поощрения и назначать наказания. Также мне поручено оформить твои документы и помочь с заселением в общежитие. – Обозначил шиноби.

– Чё? А кого другого мне назначить не могли? Ну, к примеру, кого-нибудь, кто меня не бил и не подсматривал за тем как я хожу в кустики? – Меня так и распирало от возмущения. Терпеть этого ублюдка не могу. – Тебе там за тремя придурками разве не надо присматривать?

На защиту однорукого внезапно вступился мужчина из персонала больницы. Медбрат, санитар или помощник врача. Попробуй разбери какая у него тут низовая должность.

– Немедленно извинись перед Ито-саном, мальчишка. Ито-сан герой. Он в одиночку оборонял проход через ущелье, когда вся его команда погибла. Потерял руку для того, чтобы ты сейчас мог лечиться в больнице, а не прятаться по подвалам от шиноби Конохи.

Так-то шиноби Конохи мне пока ничего плохого не сделали, с ними у меня конфликта пока нет. Но не объяснять же это вообще случайному человеку, который влез н в свое дело? Я промолчала. Была бы чуточку умней, промолчала бы немного раньше, когда однорукий ублюдок начал меня строить.

– Не стоит, Сота-сан. Я и сам могу справиться с глупым ребенком. Девочка, пятьдесят отжиманий за неуважение к своим товарищам. Прибавишь их к ближайшей тренировке. За невыполнение будешь наказана.

В голове у меня пронеслись дебильные варианты ответа, которые я могла дать. Например, уточнить не надо ли мне отжиматься на одной руке. Я самым героическим образом сдержалась. И терпела до того момента, пока не осталась с мужиком наедине, без греющих уши. Он повел меня на следующую точку маршрута, фотографироваться.

– Слышь, куратор-сан, а давай дружить. Ну, типа, я не буду задницей и не буду тебя доводить, а ты тоже не будешь задницей и не будешь меня пытаться строить. Все равно у тебя нет ничего такого чем на меня можно надавить. Ну, ты реально сильнее и можешь меня отметелить. Думаешь меня это пугает? Ты бы видел как меня в деревне розгами пороли. Кровь, мясо, истерики нервных зрительниц. А сильнее ты не всегда будешь. Так что, давай с нуля начнем? – Протянула руку дружбы мужику. Хоть он и ублюдок, но его есть за что уважать, я в таких вопросах честная. По крайней мере сама с собой. Может, заработает повышение от ублюдка до засранца. Нет, у меня нет в голове оценочной шкалы оскорбительной лексики. Но засранцем все же быть не так обидно, да?

– Просто слушайся меня, девочка, и тебе не придется узнать о моих рычагах давления – И ноль эмоций. Уважаю. Не слишком ли сильно я его начала уважать?

– Не, ну правда. Я не могу так просто прогнуться. Дай мне хоть что-то чтоб сделка выглядела честной. Научи меня технике каменных клонов. Три при… твоих ученика ей не владели, значит в академии ей не учат, так? Научишь и я буду тогда паинькой.

– Ты сегодня слишком много говоришь, девочка. Когда ты молчала, то казалась умнее. У тебя не хватит чакры для создания клона. У моих генинов тоже. Когда станут сильнее, научу их. Если ты станешь достаточно сильной, смогу показать технику и тебе. Это не значит что я принял твой ультиматум, но я не вижу причин держать технику в тайне. – Вот же задница он! Спорить дальше – только еще больше накалять отношения. Хотя, формально я своё получила. И даже больше, чем обещание. Я узнала что клоны офигенно энергозатратные. Не то чтобы я этого не подозревала, но теперь убедилась.

Процесс фотографирования сгладил впечатления. Фотография это ведь почти современная технология. Да, камера выглядит громоздкой и архаичной, химическая вспышка неприятно воняет. Носитель изображения свернутая в рулончик пленка, которую надо отдельно проявлять в химической ванночке. Но все равно круто! Лишнее напоминание что я живу не в каменном веке, а в мире, обладающем каким-никаким научно-техническим уровнем. Да, тут что-то наподобе расслоения в обществе из за которого у одних нормальные электрические лампочки, у других масляные фонари, а третьи при наступлении темноты ложаться спать, так как им рано утром вставать и идти в поле выращивать чертов рис. Меня это устраивает пока я принадлежу к тем, у которых электричество и горячая вода в душевой. Да, я эгоистка и мне не стыдно.

Проявили фотку очень быстро. Получилась я на фотокарточке отвратно. Выгляжу так, будто хочу что-нибудь фотографу оторвать. Такой сердитый насупившийся ёжик-убийца. Так-то ёжики и есть убийцы. Вполне себе эффективные хищники. А гнилые грибы и фрукты они у себя на спине таскают чтобы паразитов отгонять.

Как только фотография была готова, куратор вклеил ее в моё удостоверение личности, которое мне без особого пафоса и вручил.

По паспорту меня зовут Оками, без фамилии. Пол женский. Родилась я первого числа первого месяца 53-го года эпохи Какурезато, мне сейчас семь. В пункте “родители” прочерк, в графе “особые приметы” вписан кеккей-генкай магнетизма. Опекун – Деревня Скрытого Камня в лице Цучикаге и его представителей. Хорошо хоть не Ито-сан. Если бы меня отдали под опеку однорукому, точно без драки не обошлось бы. И кто сказал что у меня прямо совсем нет шансов? Если буду уверена что передо мной, не клон, а оригинал, хватит одного призрачного ножа. Я очень опасный ёжик. Жаль что про клонов я многое поняла поздновато.

Теперь, когда я была уже не безымянным юнитом, а настоящей девочкой, со всеми документами, надзиратель повел меня заселяться в общагу. По дороге получилось еще немного поболтать.

– А как там у пацанов дела? – Спросила я

– Моим ученикам уже срастили переломы. Сейчас у них простая миссия с которой они справятся сами, без моего внимания.

Какой он непонятливый, однако.

– Да нет, не у этих пацанов, у моих, из столицы, с которыми я как бы в одной банде была.

– Уличные сорняки в порядке. Мы забрали Джуна-тян. Остальных не трогали. Им хватило ума не спорить с шиноби. – Мой вопрос как будто заставил его быть не такой большой задницей, как обычно, он даже пояснил про мелкого:

– Отец Джуна-тян был шиноби, мы с ним были знакомы. Сейчас мальчик в академии, ты с ним там встретишься, девочка.

– И это он, ну, Джун меня заложил? – Не самый важный вопрос, но покоя мне не даёт. Предательство самая поганая штука. Его прощать нельзя никогда, как бы муторно не было на душе.

– Нет, девочка, нам продали информацию воры на которых ты работала. Они понимали что шиноби рано или поздно обратят внимание на взломщика сейфов и решили так получить прощение, заодно оставив украденное себе. Они не очень умно поступили. – У однорукого в речи, как всегда, ни тени эмоций. А вот я злорадно заухмылялась. Не думаю что ворам честно заплатили и отпустили. Ну и от сердца отлегло, не придется мелкого калечить, он мне даже малость симпатичен. Без каких-то планов на будущее, конечно, наподобе тупой сопливой романтики. Тут у мелкого увальня шансов быть не может. Вот у Ито, будь он помоложе и не таким ублюдком, в теории шансы имелись бы. Да о чем я вообще думаю?!

– Мне нужно побрить голову. Тут есть парикмахерская? Или может бритву мне одолжишь. – Так-то я могла обрить волосы в любой момент сама, но технику Бритвы кому-то показывать мне пока рановато. То что я этот вопрос сейчас подняла как раз нужно для того, чтобы легендировать появление Бритвы в будущем. Дескать, бедная Оками так страдала под гнетом волосяного покрова что изобрела новую технику бритья. Отказ мне будет даже более выгоден.

– Тебе нет необходимости сбривать волосы, девочка. Живи обычной жизнью, не притворяйся мальчиком, отрасти волосы, носи платья, болтай с подругами. – Кажется, однорукий сам не очень-то и представляет как там живется обычным девочкам и как им, ну то есть нам полагается развлекаться. Я в общем-то тоже, мои воспоминания взрослой женщины-энергетика всё подобное обходят стороной.

Академия шиноби Ивагакуре – целый комплекс зданий в западной части города. По сути, отдельный маленький городок внутри большого со всей собственной инфраструктурой. Кампус будет подходящий термин. Главное здание, отдельные общаги для мальчиков, девочек и преподавателей.

Большая столовая, в которой кормят по талонам. Я талоны на питание получила. Вот и рычаг воздействия на меня. Хочешь есть, слушайся, иначе останешься без талончиков. Вслух куратор ничего подобного не сказал. Но я же не дура, чтобы сразу не догадаться что так оно и будет.

Небольшая больничка, где оперативно вылечат травму, которую могут получить кадеты. При медблоке даже морг свой есть. Не, он нужен не для того чтобы держать в нем трупы учащихся, а для того, чтобы наглядным образом показывать детишкам человеческую анатомию, а также отучать блевать при виде кишочков и прочей требухи. Разумно, что сказать.

Ито проводил экскурсию не самолично, хотя ориентировался в академии хорошо. Наверняка сам тут учился. Показать шарагу мне взялся самолично Фурукава Тараносуке-сан, директор академии, старейшина клана Фурукава и вообще очень уважаемый работающий пенсионер. Чего ему дома с внуками не сидится в преклонном возрасте. Вообще, дед довольно приветливый, но не понравился мне его взгляд. Такой, оценивающий и сальный что-ли. Всколыхнулись старые опасения про педофилов. В разных кадетских корпусах таких высокопоставленных извращенцев всегда хватает. Надеюсь, я не в его вкусе. Наглухо валить директора академии как-то будет попадосом.

Фурукава-сан не только провел для меня экскурсию, но и представил будущим одноклассникам. Ну что тут сказать? Стая из двух десятков диких обезьян, среди которой одно знакомое лицо – Джун. Пацанчик меня узнал и прямо расцвел, заулыбался. У них тут с девчонками, кажись, напряженка в рядах будущих шиноби, вот и я только появилась, уже как королева. В том смысле, что одна единственная на всю учебную группу.

Всего групп две. Моя, номер два, собранная из всякого полуграмотного отребья, и группа номер один, в которую входят представители кланов. Всякая элита и прочие мажоры. На нас смотрят свысока. Так кулаки и чешутся от их взглядов. И девочек у них едва ли не половина состава. Интересный дисбаланс. Мажорчикам меня, может, никто предоставлять и не планировал, но часть занятий у кадетов совместные, вот на одно из таких директор для знакомства и затащил.

– Кадеты, – Обратился начальник академии к первогодкам. – Позвольте представить вам новую ученицу. Это Оками, очень талантливая девочка. Оками-тян, пожалуйста, встань за трибуну и расскажи о себе.

Ну я и вышла к трибуне, мазнула взглядом по Ито, который ждет в дверях. Дескать, контролирует, чтобы никого не покусала.

– Я, – Говорю – Оками, скромная крестьянская девочка, которая всю жизнь выращивала рис. Про шиноби узнала совсем недавно, но у меня всё получится. Позаботьтесь обо мне. – Мажорчики от такого описания прямо скривились. Джун оживился, рассказывая что-то своим приятелям, которые смотрят намного дружелюбней. Так и познакомились.

Как позже выяснилось, Джун своей детской башкой сообразил задвинуть дружкам нашу старую историю про мальчика, воспитанного волками. Только модифицировал ее под то, что я не мальчик, а девочка. И волки меня не просто выкормили и воспитали, а и родили. Ага-ага, волчица родила человеческого детеныша. Так-то волки запаха человеков боятся и кого попало воспитывать не будут. Так что я по его его версии Оками-химе, волчья принцесса. Бред же! Лютый бред! Но детишкам зашло и прозвище прилипло, даже некоторые учителя пару раз оговаривались, говоря вместо обычного “тян” суффикс “химе”. Зачем мальчишка вообще такое ляпнул? Ну, попросту пошутил, озорство. Меня такие слухи не напрягают и даже помогли приструнить соседок по общежитию, так что пусть будут.

Соседки, да. Заселили меня в комнату к двум здоровенным кобылам из выпускного класса. Они уже совсем скоро сдадут свой экзамен, получат стальной налобник и станут полноправными шиноби наподобе учеников гражданина Ито. Первое знакомство с соседками не задалось. Директор завел меня в комнату, представил той, что была в наличии, назвал мне ее, исполнил ритуал знакомства, короче, “Вот Оками, вот Юи, не балуйтесь тут” и свалил по своим взрослым директорским делам. Что про Юи сказать? красивая девчонка, личико милое, волосы длинные и ухоженные, целюлита на боках не видно. От парней, наверняка, отбоя нет, особенно учитывая гендерный дисбаланс в академии.

Огляделась по сторонам. Три койки. В тумбочках возле двоих чьи-то вещи. Ну, такие, девчачьи. Всякие заколки, ленточки, пилочки, зеркальца. Третья койка используется как свалка для одежды. Целиком завалена шмотьем. Тоже, конечно, девчачьим. Платьица, юбочки, рюшечки и прочее непрактичное дерьмо. Даже нижнее белье есть, кружевное. Этим двум акселераткам уже и не рано такое носить, похоже. Размер начальный, но уже не нулевой как у меня.

– Освободи мою кровать, сестренка, будь добра. – Попросила я вежливо. И получила только полный презрения взгляд.

– Для тебя я Юи-сама. – Говорит она. – Позже придет Мичи-сан и мы с ней подумаем как лучше разобрать наши вещи. Погуляй пока, младшая. И что у тебя такое с волосами? Ты не заразная? – Самый удачный момент для того чтобы зашла вторая кобыла.

– Эй! Мальчик, ты что делаешь в нашей комнате?! – Заверещала прямо от дверей малолетняя истеричка. Ты что трогал мою одежду? Придурок! Извращенец! – Такая же в целом симпатичная, и такая же тупая. Нашли на ком пытаться дедовщину, то есть бабовщину, устраивать. Такое уже спускать нельзя.

– Слышь, шаболды, мне типа выдали эту койку. Ну ка быстро разобрали то дерьмо которое вы, две шалавы, тут разбросали. У вас пять минут. Потом увижу еще что на моей шконке, спалю к хренам. Усекли? – Угрозы легко говорить когда знаешь что можешь их исполнить.

Девки меня не послушали, оскорбили и решили примерно наказать. Та, что вторая, Мичи, попыталась схватить меня за руку. Не знаю что она хотела сделать, я легко перехватила ее кисть и вывела на болевой, не упуская из поля зрения вторую. Связки в руке угрожающе захрустели. Да, генины-циферки по сравнению с этими девахами были не так и плохи. Одна слилась после первого же приема. Второй хватило пристального как бы гипнотизирующего взгляда. Короче, не заладилось у нас. Не прекращая ворчать соседки разобрали свой храм и до самого вечера меня игнорировали, переговариваясь только между собой. А ночью попытались придушить.

Не думаю, что они прямо собирались меня убить. Это глупо даже для них. Скорее хотели указать недостойной младшей, что мое место на коврике у двери. Воткнула свой локоть в печень той, что решилась подойти к моей кровати первой. Снова Мичи. Скатилась с кровати и пройдя в ноги повалила на пол вторую, Юи.

– Что, сучки, думали меня ночью врасплох застать? – Я кровожадно оскалилась. Освещения никакого, но от того даже страшнее. Для них страшнее. – Я к учителям жаловаться не побегу. Переломаю руки и скажу что это вы сами между собой передрались. Из за парня. Как, думаете, какой в рассказ скорее поверят в тот где руки двум здоровенным потаскухам сломала мелкая первогодка или в тот, где они сами друг дружку покалечили? Думаете я не смогу? Чё, проверим?

Больше не пытались на меня так открыто наезжать. Шептались, злобные взгляды бросали. А когда поползли слухи про волчью принцессу и совсем угомонились. Слухи они даже поддержали. Сама слышала что я по ночам вою на Луну и рычу. Наверное, они так хотят добиться чтобы меня отселили. Как опасную для общества. Я-то не против, но директор наверняка знает что никая я не принцесса волчьей стаи. Потому и не вмешивается. Умный ублюдок.

Девки, как я потом по их оговоркам между собой поняла, будущие медики, ирьенины. Потому с рукопашкой у них не шатко не валко. Совсем неумехами их может и не назвать, но я без проблем отлупила обеих. Ну, показала что могу отлупить, калечить в ту ночь я их не стала. Я же все таки добрая.

Уроки в академии мне не понравились. Даже задумалась над тем, а нужно ли мне вот это вот всё.

Первая проблема – пропаганда. Она тут повсюду. Учебный день начинается не с кофе и не с зарядки, а с поднятия флага и чтения гимна. Да, не пения, а именно чтения. Ученики дружно читают текст, зазубривая его наизусть. Текст про то как велика Страна Земли, как бесстрашны и непобедимы шиноби камня, как колосится на полях рис и как враги умоются кровью, если посмеют с нами воевать. Ну и еще восхваление даймё и цучикаге, конечно. Великих отцов нации, возглавляющих гражданское и военное крыло власти. Так я их воспринимаю. Напоминает какую-то молитву. Ублюдочные сектанты!