Текст книги "Сказание об Оками (СИ)"

Автор книги: Seva Soth

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 28 страниц)

Мы остановились. Правый положил руку на рукоять меча. Нам попались двухмечевые. Не знаю коррелирует ли количество клинков с их самурайскими званиями и какие у них звания в принципе. Естественным образом пришло осознание того, что я поперлась в чужую страну почти ничего о ней не выяснив, на одном только убеждении о том, что мужики с прикольными мечами должны быть крутыми. Прав был попугай, я круглая дура! Еще и товарища с собой потащила. Но ему-то, наверное, бояться нечего, он ни на что не претендует.

– Бросайте оружие и вещи на землю. Тот, кто попытается сложить печать, лишится рук. – Прозвучало из под маски.

– А ничо что мы дети? – Спросила я, все же не став игнорировать команду. Наземь полетели кунай, подсумок, рюкзак.

– Вы шиноби. Я вижу протектор. Думаете, вы первые дезертиры, которые решили укрыться от мировой войны на благословенных землях Страны Железа? – Сколько пафоса-то! Его даже искаженный механический голос не особенно и приглушил.

Генин был вынужден последовать моему примеру. Так-то, уверена, я могла бы отбиться от двух одоспешенных придурков. Несмотря на то, что дыра в пузе все еще беспокоит, смогла вытянула бы. Я могу выдавать техники совсем не шевелясь. Авось, пару молний или сильных кинетических импульсов хватит чтобы им рога на шлемах обломать. Но пришла-то я сюда совсем по другому поводу. За защитой, безопасностью, возможностью тренироваться и держаться подальше от войны.

Разговорчивый самурай подошел к нашим сбршенным вещичкам и начал бесцеремонно в них копаться. Его напарник бдил, не убирая руку с меча.

– Я не шиноби. Видишь, нет протектора. – Указала я на свой лоб. Амбал как раз осматривал мой подсумок, ставший уже прямо МОИМ, хотя не так и давно принадлежал медведеподобному нукенину из Такигакуре.

Самурайский ублюдок молча бросил на землю пару протекторов, извлеченных из подсумка. Зачеркнутый водопадовский и облачный. Продолжать упираться и говорить что-то в духе “это не моё, это я нашла” было бы уже вкрай тупо. Кто такому поверит. Умино оказался умнее, скромно помалкивал и слушался, не пытался ничего доказывать. Прав он. Что тут скажешь? Решение принимать все равно будут не вот эти служаки, а кто-то с полномочиями.

– Руки вперед, сжать кулаки. Даже не думать о печатях. – Командовал все тот же самурай, а второй обнажил меч и занес над головой, готовый рубануть в любой момент. Как там рассказывают? Благородное сословие, живущее по строгому кодексу чести? Что там в их кодексе сказано про то, чтобы рубить руки детям? Или ублюдина на голову нацелился?

Когда на вытянутые вперед руки и мне и генину, у которого даже протектор отобрали, уже защелкнули жесткие стальные кандалы, которые стопроцентно не датут сформировать никакую печать я не удержалась и ляпнула то, что просилось на язык. Очень уж неприятным получился контраст между гипотетическими самураями из фантазий и реальными, проводящими жесткое задержание ни в чем не повинных детей. То есть нас с приятелем.

– И как ваш типа-кодекс смотрит на такое обращение с маленькими девочками? Тоже мне, рыцари. – Презрительно бросила я за что получила латным кулаком по почкам. Больно. Не умей я игнорировать боль, сейчас бы меня знатно скрючило. Уродец в зубастой демонической маске явно знает анатомию и представляет куда надо приложить человека чтобы заткнулся.

– Твоя подруга уже взрослая, шиноби. – Мой презрительный тон ни шел ни в какое сравнение с той бездной пренебрежения, которую мужик вложил в одно единственное слово “шиноби”. Ох не любит он их. Может и есть за что. Но я-то тут при чем?

– Эй, я парень! – Наконец, нашел чему возмутиться Фумито. Как будто бы до сего момента его все устраивало, потому и помалкивал. – Это она девочка! Не трожь ее, гад, она раненая!

Конечно, коноховец тоже схлопотал по почкам, на этот раз от второго самурая, которому уже не требовалось держать меч, занесенным для удара. И вот Умино как раз боль терпеть умел совсем не так хорошо, как я. Да и били его, как более крупного, сильнее. Чудо, что на ногах пацанчик устоял.

– Мне все равно кто вы и каково ваше состояние. Вы, шиноби, нелегально проникшие в благословенную Страну Железа. У нас с такими разговор короткий. Но по закону. Вы отправитесь на суд к тодзама-даймё, который рассмотрит ваши оправдания. Если вы и правда вдруг окажитесь не шиноби-дезертирами, а обычными заблудившимися детьми, наш господин милостливо вас отпустит туда, откуда вы явились. – Высокородный ублюдок говорил с нескрываемой насмешкой, уверенный в своем мнимом превосходстве.

Смогу я сейчас ему что-то сделать? Наверное, да. Но вот обоим уже нет. А может и не одному. Насколько я успела узнать, скорость одно из главных достоинств самурая. Прикончить шиноби ударом меча до того, как тот сложит печать, такая у них главная тактика. И тут мы возвращаемся к памятному сражению с ублюдочными Тся и Ться. Если бы не нукенинские протекторы и использование печатей под конец махача, я бы их смело к самураям причислила. Адски быстрые, высокомерные, нацеленные на то, чтобы не дать противнику использовать ручные печати. Вот прям истинные самураи. Еще и такие же ублюдки, как сейчас выяснилось. Смогла бы я повторить тот бой, со скованными руками и с нефиговой угрозой того, что на голову укоротят не меня, а моего друга. Ага-ага, всего несколько дней знакомы, а уже реально близким другом “листочка” считаю. Какие все же бывают выверты судеб!

Дергаться все же я не стала. Есть же еще шанс на то, что тот самый тодзама-даймё окажется нормальным человеком, а не такой вот безмозглой консервой, которой что-то объяснять бесполезно.

– Слышь, а ты чего так шиноби не любишь? Что любимую собачку у тебя украли? – Ничему меня жизнь не учит. На этот раз схлопотала не только по почкам, но и в живот, что, учитывая ранение, получилось больнее и могло иметь более серьезные последствия. Можно было, что успеть ослабить удар кинетическим воздействием, считай щитом, но тогда я бы раскрыла что печати мне не так и нужны. Учитывая, насколько недружелюбными себя показали самураи, разумнее будет не показывать им своих сила. Ага-ага. По настоящему разумно было бы их не провоцировать, но тут я себя не сдержала. Дура! Что еще тут сказать?! К счастью, обошлось и кровища из меня не хлынула. Сомневаюсь, что эти милые ребята стали бы мне тут оказывать медицинскую помощь, скорее добили бы.

И повели нас куда-то вверх. В том смысле, что в гору. Страна Железа вся состоит из сплошных гор, зачастую круглогодично заснеженных. Именно где-то тут, в горах и предгорьях, и располагаются их знаменитые железные шахты. Сейчас мне повезло оказаться в самой уютной и плодородной части страны металлургов, но, собственно, тут задницу отморозить легче легкого. Наверняка под доспехами самураи шерстяное белье носят. Ну и чакрой греются, хотя по принципу экономного расходования энергии лично я одевалась бы сообразно погоде.

Переговариваться не разрешали, как и вообще открывать рот. Да и сами конвоиры молчали. Пейзажи красивые, но однообразные. Работали ногами и работали часа два. Привели нас, в итоге, настоящий замок. Не раздутую пародию на замок, каковой является Ивагакуре, а добротную такую крепость, втиснувшуюся между двумя вершинами и перегородившую перевал. Не парадно-выходное строение, а сугубо утилитарная фортификация из мощного вида серых гранитных блоков. Нравится, в моем стиле. Не оказались бы самураи такими мудаками, был бы им еще один жирный плюсик.

В замке нас провели через дворик, где упражнялись с бамбуковыми мечами несколько молодых людей в традиционных кимоно. Лет по шестнадцать парням. Двигаются довольно неплохо, но без чакры, насколько мой глаз наметан. Кроме того, я разглядела человек двадцать в доспехах и черных масках, стоящих на постах в разных местах. Всё по уму, совсем не так, как в деревне джашинитов. Такую стражу я бы при всем желании незаметно не проскочила бы.

Долго любоваться чужой тренировкой и особенностями караульной службы не дали. Отвели в подвал и кинули в камеру. Хорошо хоть в общую на двоих, где имелась возможность поговорить нормально если не орать. Камера – холодный каменный мешок с голыми стенами. Всей мебели – несколько ковриков для сна и дыра для естественных нужд. Моя одиночка с трехразовым питанием, в которой я сидела после первой встречи с Ито, прям фешенебельной может в сравнении считаться.

– Слышь, Фумито. – Громким шепотом начала я. – Ты меня извини, я полнейшая идиотка. Ни разу подумать не могла что они тут такие отмороженные. Должна тебе буду, когда выберемся.

– Вот ты оптимистка, Оками-химе. – Видно, что через силу улыбнулся пацан. – Пойдем со мной в Коноху и мы в расчете. Не понравится, уйдешь куда хочешь. У нас перспективных шиноби силой не удерживают, не то что в Скрытом Камне.

Дальше мы до ночи болтали, сверяя порядки в академиях двух какурезато великих стран. По мне так расхождения чисто косметические. Ну не живут у них ученики в общаге, вместо этого всем бездомным, навроде меня выделяют отдельные квартирки-однушки. Не такое и преимущество, как Умино считает. Да, надоедливых соседей по комнате нет, но и столовой с талонами на питание нет. Да, библиотека у них имеется в открытом доступе для всех учеников. И чего такого в ней найти-то можно? Какие-нибудь крутые техники? Конечно нет, осваивая техники самостоятельно без наставника и покалечиться проще простого. У них вид из учебной аудитории на скалу с огромными каменными ликами трех хокаге. Тут да, мне нечем крыть. Не понимаю, правда, у кого из каге Конохагакуре так взыграла мания величия чтобы завести сию традицию. Фумито не знает, не смог вспомнить. Сказал только что зато каждый житель деревни и каждый приезжий благодаря скале знает хокаге в лицо.

Под вечер к нам заявился плюгавенький мужичок с уродливой прической – сверху макушка выбрита, а сзади и по бокам волосы оставлены. Он объявил себя чиновником-следователем и провел скорее не допрос, а экспресс-опрос. Потребовал назвать имена, откуда мы взялись и что забыли на священной земле Страны Железа. Назвала себя Оками, дочерью неизвестного самурая, некогда путешествовавшего по Стране Земли. Откровенно слабый заход, но хоть какой-то. Генин Скрытого Листа честно про себя все выложил. Что он не при делах и что меня пришел до дома проводить, как настоящий джентльмен и рыцарь. Не такими словами, конечно, но самую суть верно передаю. Чиновник с дебильным причесоном всё записал и удалился.

Ночь выдалась холодная спали спина к спине. Пришлось в умеренных количествах мне генерировать тепло на двоих. Забавно, что мой сокамерник так и не понял, что я внутреннюю энергию в тепло перерабатываю. Просто сообщил что у меня спина горячая и беспокоился не поднялась ли у сестренки Оками температура. Смешной.

Продержали нас взаперти целых две недели. Долго. Успели за этот срок несколько раз разругаться, помириться и пообещать друг другу что больше ругаться не будем. Пели песни, травили байки, играли в нехитрые игры вроде банальных загадок и той игры, где надо называть слово начинающееся с буквы, которой прошлое слово закончилось.

Шепотом и на ушко рассказала парню историю своего побега из деревни Пиньдишань. Сокамерники такие люди перед которыми так и хочется душу излить. Хотя, конечно, ничего про генетическую память и все с ней связанное выдавать не стала. Моя версия примерно соответствовала той, которую излагала на допросе со спецпрепаратом. Жалостливая и местами таинственная относительно моих внезапных талантов. Про свою криминальную карьеру выложила. Про то как потенциальному жениху его тестикулы на спарринге отшибла, про страшного Роши-сана, и про побег во время нападения нукенинов. Конечно, приукрашивала как могла, выставляя себя в наилучшем свете. Но в целом честный рассказ вышел. Прямо исповедь. Вроде как не слушали нас. По моим ощущениям. Зачем я так душу излила? А не знаю. Захотелось. Фумито и так видел слишком много из моих возможностей. Уже если захочет поднасрать не отмоюсь, так что раз доверять, то в большей степени. Ну и надежный он, хоть и туповат.

Собеседник мой тоже о себе кучу всего рассказал, но там такое, без огромных открытий. Умино – семья переселенцев с Узушио, острова Узумаки. Вот и гены красноволосости у них затесались, хотя и проявляются редко. Переехали в Коноху еще за пару лет до потери острова. Отец у моего братана шиноби, полноценный джонин. Мать гражданская, художница, учила сына рисовать и каллиграфии. И в фуин кое-что понимает, даром что не шиноби. Единственный ребенок, но есть несколько двоюродных сестер и братьев, кузенов, тобишь.

Пытались мысленно играть в сёги, местную настольную тактическую игру. Тоже забавно получилось. Вроде как у меня память отличная, и коноховец на нее не жалуется, но сверив через десяток ходов умозрительные доски мы обнаружили что они у нас различаются, что и стало поводом для небольшого скандала. Неплохо так душу отвели, поорав друг на друга, вплоть до того, что вертухаи явились чтобы проверить что тут с нами такое.

Кормили накрайняк позорно. В лучших традициях моей малой родины. Рис с рисом и без соли. Но хоть ноги после кормежки не протянула и от ран более-менее восстановилась. К тренировкам вернулась, к каким возможно в тесной камере. К растяжкам, отжиманиям, планке и так далее. Сосед мой тоже не отлынивал. Один разок мини-спарринг провели, двигаясь нарочито медленно. Такой своеобразный танец со скованными руками получился. Кандалы-то никто не снимал.

В целом, хорошо посидели. И даже не опротивели друг другу, что прямо хорошо. Редко встречаются люди, рядом с которыми можно провести хотя бы неделю наедине, не испытав желание вырвать глаза. Вот мой братишка Фумито как раз из таких. И правда смотаюсь с ним в Коноху, как откинемся. Я же обещала. Убежусь, что никто там малого не обижает, а если обижает, то глаз на задницу натяну, хоть самому хокаге. Шуточная бравада, конечно. Если дедуля Хирузен в одной лиге с Ооноки-самой, он меня походя прихлопнет.

Обдумывала варианты побега, чего скрывать, и совсем все тухло получается. Там, где я одна еще бы рискнула, пусть и без особых шансов, вдвоем совсем ни единого варианта. Не перебить мне два десятка самураев. И не сбежать нам от них. Наконец, долгое ожидание завершилось. Дверь камеры отворилась не чтобы одарить узников очередной миской плохо сваренного риса, а для того, чтобы знакомый самурай в черной маске, тот самый, что нас и заковал объявил:

– Поднимайтесь, шиноби, настало время вам ответить за все ваши преступления. Сегодня тодзама-даймё-сама будет вас судить. – Объявил придурок в доспехах. – Надеюсь, вам решат отрубить ваши головы.

Глава 19

19.

Ну что за жиробасина такая?! Это я об тодзама-даймё перед очи которого недостойных преступников вывели из темницы. Вот не просто толстый, а с большой заглавной буквы Жирный мужик. Килограммов двести в нем, а возможно и триста. В наличии тройной подбородок, обвисшие щеки, тоненькие усики и бородка ниточкой, теряющаяся в жировых складках. Прическа самая уродливая, которую только придумали упоротые традицоналисты. Сверху макушка выбрита, по бокам и сзади длинные волосы зачесаны по самое не могу, стянуты в тонкую косицу, которая вывернута наперед и приклеена поверх лысины. Да они извратили всю идею бритья головы! Нашли оптимальное сочетание уродливого и непрактичного.

В довершение картины цветочное кимоно. Не цветастое, тобишь цветное, а в цветочек. Рисунок в виде желтых ромашек на голубом фоне. Я так-то думала, подобная ткань только на мужские трусы и идет, а вон оно что, целому тодзаме парадный халатик пошили. Ну или мы настолько мелкая проблема, что судить нас чиновник вышел в домашнем, а не в торжественном костюмчике. Еще один укол в сторону презренных шиноби со стороны благородных самураев. Ненавижу этих ублюдков!

О том насколько большой, в смысле толстый, судья нам с Фумито достался говорит тот факт, что толстозадый не смог протиснуться в двери внутренних помещений крепости и судилище устроили прямо во дворе. Там, где до того упражнялись с бамбуковыми мечами. Сейчас же всё тренировочное убрали подальше, расстелили ковровые дорожки, поставили помост на котором я так и не поняла, восседает или возлежит тодзама. Вокруг свита из десятка готовых к бою самураев в надраенных до блеска доспехах и голубых масках. Заднеприводные ублюдки!

Что вообще за должность такая, тодзама-даймё? Меня насчет этого братик Фумито уже просветил. Если вкратце, то кто-то типа генерал-губернатора. На самой верхушке социальной иерархии Страны Железа просто даймё, а провинциями от его имени правят такие вот жирдяи, которых около десятка. Хотя нельзя судить всех по одному образцу упитанности, конечно. Остальные наместники могут быть жилистыми и подтянутыми, но мудаки, наверняка не меньшей категории. Казалось бы один из десяти важнейших людей в стране. Что он тут забыл? Почему судит двух детишек? Ответ в том, что страна мелкая и не очень населенная и судей меньшего ранга тут не то чтобы много, да и заняты они всякой бытовухой навроде украденной курицы.

Кроме самураев-охранников рядом с жирным червяком даймё крутится тот самый дознаватель, который проводил первоначальный и единственный допрос-опрос, в котором мы тут участвовали.

Вытащили нас с Умино на центр двора. Взгляды со всех сторон скрестились. Гордо выпрямляю спину и вскидываю подбородок. Им тут вроде как положено чужой боевой дух уважать, так пусть уважают. Я покажу им всем что не сдаюсь и вообще ни в чем не виновата.

– Слушается дело номер тысяча двадцать четыре, Благословенная Страна Железа против не до конца установленных шиноби. Председательствует Кадзухито Ренко-сама! – Провозгласил безликий чиновник из свиты. Все во дворе синхронно поклонились, даже Фумито согнул спину на положенное количество градусов. А я вот тупо зевнула. Нет у меня врожденного чутья на момент, когда кланяться нужно. Наверное, это мне боком может выйти, но поздняк метаться. Запоздалый поклон тут как бы не хуже никакого не исключено что окажется. Двойное нарушение, и этикета и пунктуальности.

– Секретари суда, почтенный Йогири Кента-сан и Аримото Мамору-сан. – Продолжилось официальное знакомство. При звуках их имен поклоны отвесили знакомый мне плюгавый дознаватель, который оказался Мамору и седовласый пожилой дядька, соответственно Кента.

– Обвиняемые, Умино Фумито, шиноби Конохагакуре и Оками, шиноби неустановленной следствием какурезато. – Продолжил глашатай. – Обвиняемые, регламентом суда дозволяется уточнить ваши имена и ваше происхождение.

– Умино Оками! – Вдруг сказал пацанчик. Он что дебил? Надеюсь не посвататься ко мне собрался? – Умино Оками моя сестра, пожалуйста, внесите запись в протокол заседания. – А нет, вот оно что. Все равно придурок. Только что мне всю легенду с дочерью самурая обгадил. И ради чего? Чтобы показать как сильно мы подружились? Или чтобы нас совместно в Страну Огня депортировали. Хоть бы предупредил. И все равно как-то приятно на душе от лишенного всякого смысла, но широкого жеста парня стало. Я теперь просто обязана своего братана вытащить из той задницы, куда сама его и засунула.

– Уточнение принимается. Секретарь-сан, внесите в протокол что обвиняемые до самого начала суда скрывали свое родство. Позвольте зачитать первое обвинение? – Слово взял Мамору. Тодзама в ответ не то хрюкнул, не то мяукнул, не то гавкнул, но его отрыжку приняли за одобрение и потому Аримото зачитал:

– Шиноби, известные как Умино Фумито и Оками обвиняются в дезертирстве из какурезато. Доказательством тому служит их факт нахождения обоих в Благословенной Стране Железа без командировочных бумаг, подписанных лидерами их деревень. Простите, формулировка требует уточнения в связи с уточняющими обстоятельствами. Бумаг с подписью хокаге Сарутоби Хирузена. Обвиняемым предоставляется возможность сказать в свою защиту.

– Я не дезертир, уважаемые судья и советники. Я находился с миссией в Стране Водопадов, а затем решил добраться до Страны Огня наиболее надежным маршрутом, через известную своей безопасностью Страну Железа. – Неплохо так им зад лизнул.

– Фумито не дезертир. – Ляпнула уже я. – И дезертиром его имеет право признать только Коноха, и судить за такое тоже Коноха должна. Вы тут слишком много на себя берете. И я тоже не дезертир. Я вообще не шиноби. Какие, нафиг, шиноби в девять лет?

– Известны примеры гениев, которые становились шиноби и в более раннем возрасте, в том числе и в Конохагакуре. Кроме того, в этом году ваша академия проводит досрочный выпуск. – Возразил Мамору. – Не считают же молодые ниндзя нас здесь несведующими болванами? Обвинение озвучено, Кадзухито-сама, молю вас огласить ваш вердикт.

Человек-бегемот что-то там проквакал. Или пропукал. Я даже не уверена что к нам обращено лицо, а не задница.

– Кадзухито Ренко-сама снял с шиноби Умино Фумито и Умино Оками обвинения в дезертирстве из за конфликта юрисдикций. – С внеземной тоской в голосе проговорил секретарь.

Что? Реально на этом все? На лицо генина вернулась казалось бы окончательно оставившая его улыбочка. Мы свободны, да? Почему тогда кандалы не снимают?

– Позвольте зачитать следующее обвинение, Кадзухито-сама? – Продолжил мерзкий мужичок. Может быть мне его того? Кинетическим импульсом шею свернуть. А затем взять жирного ублюдка в заложники и потребовать миллион рье и билет в страну чая. Какого он не предъявил всё и сразу? Ненавижу!

– Умино Фумито и Умино Оками обвиняются в незаконном пересечении границы Страны Железа, а также нарушения Пакта Пяти Каге, согласно которому шиноби так называемых пяти великих стран не имеют права находиться на территории Страны Железа без прямого разрешения Даймё. Обвиняемые вы можете высказаться в свое оправдание.

– Я не шиноби! – Выкрикнула я. – У меня и протектора нет! А Фумито не знал! Иначе и сам бы не пошел и меня не пустил.

– Утеря протектора тот проступок, за который вам придется ответить перед своей какурезато, Умино Оками-тян. – Ядовито проговорил обвинитель. Мураками-сан, вы ведь обладаете сенсорными способностями? Пожалуйста, скажите как вы оцениваете чакру Оками-тян.

– Она слаба, слабее любого ребенка самурая ее возраста, но стандарты шиноби всегда были невысоки. – Заговорил ублюдок в черной маске, который участвовал в нашем задержании и знатно приложил меня по почкам. Нормальная девочка, не способная договориться со своей регенерацией неделю бы после такого кровью писала. По маске его и узнала, хотя голос сейчас звучит нормально, без искажения. Это вообще нормально что свидетель во время суда свое лицо не предъявляет?

– Наличие у Умино Оками чакры я подтверждаю. – Продолжил давать показания Самурай – Также, если мое свидетельство дозволено принять во внимание, замечу что на ее руках и лице много относительно свежих ранений, несомненно оставленных кунаем. Мой опыт говорит о боевых ранах, полученных во время сражения. Перед нами шиноби, вне всяких сомнений. Шиноби, недавно участвовавший в войне, а затем, скорее всего дезертировавший. Мы, стражи границы, часто таких ловим.

– Обвинения в дезертирстве уже отклонены, Мураками-сан, но обвинение принимает ваше экспертное мнение. – Чиновник отвесил закованному в броню самураю чинный поклон. – Фумито-кун, вы в свое оправдание ничего не скажете?

– Я и правда ничего не знал. – Промямлил братан. – Ни про пакт, ни про запрет посещения. И оставаться тут не хотел, собирался вернутся в Страну Огня.

– Незнание закона не способно служить оправданием! – С важным видом изрек обвинитель. – Пожалуйста, секретарь-сан, внесите в свои записи, обвиняемый Умино Фумито признался в том, что намеревался еще раз незаконно пересечь границу благословенной Страны Железа, на этот раз со Страной Огня. Кадзухито-сама, будьте добры, огласите свой вердикт.

На этот раз в звуках, выходящих из человека-пузыря вместе со смрадным воздухом я расслышала вполне себе четкое “виновны”. Обидно. Но у них ведь за нарушение границы и какого-то замшелого пакта на столбах не вешают? Не вешают ведь? Как-то стремновато стало.

– Я продолжу, Кадзухито-сама? – Не угомонился гадкий чиновник. – Умино Фумито и Умино Оками, шиноби Конохагакуре, обвиняются в незаконном ношении оружия. Общеизвестно, что на территории Страны Железа, согласно закону, действующему уже не одно поколение, оружие дозволено иметь при себе только самураям. Шиноби не являются самураями, что очевидно. Во время задержании у обвиняемых были изъяты так называемые кунаи, традиционные ножи ниндзя. Мураками-сан, продемонстрируйте улики, пожалуйста.

Черный самурай показал оба куная. Один я сняла с нукенина-медведя еще в долине поиска камней, и отдала Умино. Второй побывал у меня в требухе и имеет особенно большую ценность.

– Это не оружие, это шанцевый инструмент! Он нужен чтобы копать! – Высказалась я, когда нам традиционно дали слово для попыток отмазаться. Братик Фумито предпочел не позориться и промолчать. Не знаю, верно или нет. Моя попытка предельно жалкая, рассчитанная на полных идиотов.

– Да, кунай, нож шиноби и правда произошел от кельмы, лопатки, предназначенной для работы в поле и на стройке. – Подтвердил “эксперт”, с черной маски которого скалится демоническая рожа. – Но отрицать то, что сейчас кунай в первую очередь оружие глупо. Шиноби и правда считают нас здесь недалекими простаками, которые не знают что такое кунай и как его используют ниндзя?

И снова в храпе подыхающего носорога не получалось разобрать иного вердикта кроме как “виновны”. Какой-то сюр! Да в той же Стране Земли за кунай гражданского даже не отчитали бы. Не ценила я свою родину, походу зря.

– Позвольте огласить следующее обвинение. – Продолжил ублюдок Мамору. Что я ему такого сделала, что он меня живьем закапывать пытается? А Фумито? Братишка вообще правильный до одури и ни в чем реально не виноват.

– Умино Фумито и Умино Оками, шиноби Конохагакуре, обвиняются в убийстве генина Вакури, шиноби Кумогакуре. В качестве вещественного доказательства обвинения выступает тело убитой. Мураками-сан, будьте добры, покажите и прокомментируйте.

Самурай в черной маске демона взял снятый с меня подсумок, достал из него печать хранения и извлек из нее голову бедняжки Вакури. Затем перешел к пояснениям:

– Голова, как наверняка видит уважаемый судья-сама, свежая, без следов разложения. Мой опыт говорит что она отрезана при помощи оружия ниндзя, недавно обсуждаемого куная. На изъятых у обвиняемых клинках обнаружены следы крови. Остальное тело не найдено, предположительно сброшено в реку.

– Мотив убийства – награда за голову вышеозначенной Вакури. Подтверждается наличием розыскного листа из так называемой книги бинго. Мураками сан, будьте добры, покажите и эту улику достопочтенному Кадзухито-саме – Заговорил Аримото. – Вы, шиноби, можете сколько угодно воевать друг с друг с другом в своих государствах, но не смейте приносить смерти и разрушения в нашу мирную страну! Вам дозволено высказаться в свою защиту.

– Я эту голову с трупа нукенина Скрытого Водопада забрала! В смысле, печать с головой внутри. Потому и башка свежая, что внутри печати. А Фумито вообще тут не при делах, это всё я!

– Секретарь-сан, пожалуйста, отметьте, обвиняемая созналась в убийстве неизвестного нукенина Такикакуре. Достоверная локализация территории, на которой было совершено преступление невозможна, предположительно также на благословенных землях Страны Железа.

– Не-не-не, чё вы горбатого лепите?! Забрала с трупа не значит сама этот труп убила! Вы мне чужие дела не шейте! – На самом-то деле я того водопадистого ублюдка и правда пришила, но еще в Стране Земли, то есть здесь снова конфликт юрисдикций, но поди объясни судейским мудакам.

– Секретарь-сан, сделайте пометку о подчеркнуто хамском поведении обвиняемых, их вопиющем неуважении к суду. Кадзухито-сама, мы все в ожидании вашего справедливого решения по обвинению в убийстве. Возможно, в двойном убийстве, если вы так рассудите.

Пирожок с начинкой из властных полномочий раскрыл рот и на этот раз прогудел почти внятно: “Признаны виновными в двойном убийстве”. Фумито после его слов вкрай побледнел. Кровь от лица отхлынула куда-то еще, наверное, в пятки. Фарс! Никак иначе я происходящее действо назвать не могу. Не исключено, нас так провоцируют. Хотят чтобы мы с генином напали на большую шишку чтобы потом Стране Огня за то предъявить. Или нашими руками задумали убрать потерявшего всякое подобие адекватности губера.

– Несмотря на обилие уже доказанных преступлений, совершенных обвиняемыми, я вынужден огласить следующий подсудный проступок. – Меж тем не успокаивался до крайности довольный Аримото Мамору. – Шиноби Конохагакуре, Умино Фумито и Умино Оками обвиняются в контрабанде материалов и предметов, запрещенных к провозу в благословенную Страну Железа. Мураками-сан, покажите вещественные доказательства и донесите до уважаемого судьи свое экспертное заключение.

– Это взрывные фуин-печати. – Ублюдочный самурай показал ещё одну часть найденного у меня в подсумке. Всего-то парочку печатей не использовала в деревне и вот, даже они мне боком выходят. – Применяются шиноби для диверсий. Грамотно расположив печати, ниндзя способен уничтожить важный объект. Обрушить мост, или завалить рудник, например. По моему мнению, шиноби могли готовить саботаж на одном из рудников, снабжающих железной рудой Кумогакуре или Ивагакуре, политических противников Конохи.

– Вот содержащие чакру чернила, применяемые для изготовления взрывных печатей. – Была предъявлена еще одна улика. – Очевидно, что для предполагаемой акции шиноби бы потребовался более мощный взрыв и они располагали всем необходимым чтобы подготовить больше фуин. По законам Страны Железа при провозе чакрачернил через границу полагается платить пошлину в размере их полной стоимости, для данного объема тары, около тысячи рье. Обвиняемые ничего не оплачивали, так как проникли к нам нелегально.

– Да вы вкрай офонарели! – Воскликнула я, получив слово. – Давайте еще за то что вашим воздухом дышим нас судите. И за рис, сожранный нами в вашей тюрячке предъявите! Обвинения абсурдны, я их не признаю! – Фумито, как хороший умный мальчик, промолчал. Не стал нарываться, в отличии от меня, мне уже окончательно моча в голову ударила. Так и сорваться могу.

– Кадзухито-сама, требуется ваше решение. По моему мнению, доказательства преступления неспоримы. – Ехидно проговорил гаденыш Мамору. Придушу его. Как есть придушу!

Наряженный в цветочное кимоно тюлень, промычал: “Полностью виновны”, окончательно пополнив мой черный список. Да что там, на первую строчку списка скакнул, опередив в нем джашинитов. Подобного рода мразей, облеченных властью надо давить без всякой жалости. Раздавлю. Надавлю так, что он изнутри лопнет. Но не сегодня, походу. То что месть надо холодной подавать совсем не дураки придумали. В настоящий момент у меня не хватит ни мощности ни навыков чтобы отомстить. Точней, отомстить смогу, а выжить и спасти Фумито уже нет. Но я то буду взрослеть и становиться сильнее. От нахлынувшей в душу ненависти я прям зубами заскрипела. Новоявленный брательник, вон, кулаки сжал. Тоже теплых чувств к жирному козлине не испытывает. Ну, давайте, мрази, в чем там еще Оками виновата?