Текст книги "Сказание об Оками (СИ)"

Автор книги: Seva Soth

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 28 страниц)

– Шиноби Конохагакуре, Умино Фумито и Умино Оками обвиняются в планировании диверсий на ряде железных рудников нашей великой страны. – Запел Аримото. Я ему все тестикулы пооткручиваю при случае, сможет только тенором пищать. В ходе дознания по предыдущему обвинению судом были выявлены возможность, мотив и намерение для данных преступлений, способных нанести огромный урон репутации и благосостоянию Страны Железа.

– Чушь! Протестую! Ничего такого мы не готовили и не смогли бы! У вас же на рудниках наверняка охрана серьезная. Вы что реально верите что двое детей способны устроить там диверсию? Вы что, дебилы?

– Простите мою сестру, уважаемый суд, в ней говорят эмоции, а не разум. Однако, я тоже решительно отвергаю прозвучавшие обвинения. Коноха также активно покупает железо в вашей прекрасной стране и любая диверсия на рудниках в первую очередь навредила бы нашей какурезато. – Молодец, братишка. В точку попал, как я думаю. Ему бы в адвокаты идти. Жаль, по другим вопросам ничего такого же удачного ему в голову не пришло.

Говорящий ломоть сала прожурчал что-то вроде “отклоняется” и прокурор был вынужден огласить: “Обвинения в подготовке диверсий снимаются за недостаточным количеством собранных доказательств”. То есть по его мнению мы все равно виновны, только улик не хватает. Сволота мудацкая!

– Преступления обвиняемых столь велики, что я должен продолжать предъявлять обвинения. – И не подумал заткнуться прокуроришка. – Умино Оками и Умино Фумито обвиняются в незаконном предпринимательстве и уклонении от уплаты налогов. Располагая потенциальной прибылью более чем в двадцать один миллион рье, обвиняемые должны будут выплатить двадцать процентов налога, то есть более четырех миллионов рье. Прошу вас, Кадзухито-сама, взглянуть на доказательства.

И даймё-пельмешку продемонстрировали изъятые у меня розыскные листы книги бинго. Понятно откуда там двадцать один лям. Двадцать за Ооноки-саму, восемьсот тысяч за глазастого Учиху и остальные, по мелочи. Но какого биджу??? Абсурд же полнейший!

– Я снова протестую! Неужели вы тут так обдолбались что верите будто двое детей способны добыть голову цучикаге? – Выпалила я, в очередной раз наплевав на всякое подобие великосветских манер.

– Снова прошу простить мою сестру за эмоциональность, однако, она по сути заявления права. Листы из книги бинго могут оказаться у кого угодно. Уважаемый суд ведь не будет штрафовать каждого, у кого есть экземпляр книги наград? – Опять правильные слова подобрал парень. Молодца!

– В таком случае обвинение настаивает на штрафе в шесть тысяч рье, так как преступники располагали головой шиноби Кумо Вакури, оцененной в книге бинго на тридцать тысяч. – Подгадил паскудник Аримото.

Биться за каких-то жалких шесть штук показалось мне мелочным, но все равно не утерпела.

– Суд сможет взыскать свой налог после того, как сумма награды будет получена. – Высказалась я. – У вас, ублюдков, нет никаких оснований думать что мы не заплатили бы налог после получения бабла!

– Секретарь-сан, не забудьте указать в протоколе что обвиняемая Умино Оками серьезно оскорбила всех присутствующих, усомнившись в их происхождении и назвав незаконнорожденными. В остальном, аргумент принимается. Обвинение в неуплате налогов прошу считать утратившим законную силу. – Проворковал обвинитель.

Сверхплотный пирожок в цветочной обертке пробурчал что-то утвердительное, подтверждающее что на этом-то они нас как раз подловить не смогли.

– Последнее на сегодня обвинение, Кадзухито-сама. Взгляните на твердую улику. – Ублюдочный черномордый самурай показал тодзаме тетрадку с джашинитскими шифровками.

– Вы, уважаемый судья, видите записи, сделанные при помощи тайного шифра. К счастью, наша лучшая в мире разведка, способна справиться с любыми шифрами. В записях указано что секта, поклоняющаяся злому богу Джашину готова покупать любых детей в любых количествах, а особенно хорошо готова заплатить за детей, обладающих чакрой. За детей из самурайских родов, я имею в виду. Справедливости ради, в числе прочих указаны и дети шиноби, но попались преступники не в одной из элементных стран, а у нас в Стране Самураев. Исходя из вышеизложенного, позвольте предъявить обвинение в подготовке похищения детей из аристократических семей. Ваших детей, Кадзухито-сама, ваших Мураками-сан, и детей любого из присутствующих здесь самураев. Похищения с целью продажи запрещенной секте, приносящей человеческие жертвы. Можно ли представить более тяжкое преступление?

– Ложь! – Все же мы с Фумито на одной волне, так как выкрикнули практически синхронно, не дожидаясь когда нам слово предоставят. Обвинение такое, что по нему прямо на месте на кубики покрошить могут. Сейчас достанет каждый из нескольких десятков высокородных самураев по два меча и начнется бесконечная мясорубка.

– Да я этих ублюдочных джашинитов на ленточки резала! Я больше десяти детей из их плена освободила! Да я их дебильную кровавую деревню с землей сравняла!

– Оками говорит правду! Мы едва спаслись от джашинитов, она при мне убила как минимум двоих нукенинов, находящихся в звании не ниже джонина. – Подтвердил Умино.

– То есть девочка, которая утверждает что она не шиноби, способна победить двух джонинов и уничтожить целое поселение жестоких сектантов. Уважаемый судья-сама, заявления обвиняемых максимально лживы. Существование описанного ими подвига невозможно.

– Да вы совсем оборзели? Кто так дело шьет? На место сходите и проверьте! И с детьми поговорите пред тем как предъяву кидать! – Вспылила я от той бесцеремонности с которой меня тут выставляют злом во плоти. И ладно меня. Я не злая, но могу быть еще той сучкой. Фумито-то за что? Он сама простота, совершенно беззлобный парнишка.

– Я присоединяюсь к требованию более тщательно расследовать. Записи джашинитов Оками добыла с трупа того же нукенина, который и листы книги бинго при себе хранил, и Вакури убил он же. Проверьте нас с сенсором, умеющим определять правду, в конце-то концов! – Выдал генин. Снова дельные вещи говорит.

– Как удобно для обвиняемых свалить все свои грехи на неизвестного нукенина, которого мы не сможем найти. – С безупречно поставленным сарказмом заявил судейский обвинитель. Кадзухито-сама, в вашей воле немедленно признать злодеев виновными, но в то же время, чтобы никто не мог назвать наш суд бесчестным, возможно действительно не помешает провести доследование и собрать доказательства их наглой лжи, показать суду что не было спасенных детей, разрушенной маленькой девочкой деревни и побежденных ей джонинов.

Само воплощение идеи лишнего веса что-то прогундело. Не уверена что тодзама вообще издает в такие моменты осмысленные звуки, а не выдает непроизвольные физиологические реакции, вольно трактуемые чиновниками.

– Кадзухито Ренко-сама объявил обеденный перерыв для тщательного обдумывания непростой ситуации. – Пердеж в слова перевел Йогири Кента, который большую часть лицемерного балагана, именуемого тут судом, помалкивал и на нас с братюней особо не наезжал. Явно не самый глупый мужик. Ему я даже мстить, вероятно, не буду. – Охрана! Уведите обвиняемых в их камеру.

То что перерыв обеденный, было объявлено для важных благородных людей, а не нас, презираемых тут шиноби. Хотя я не шиноби! Нас тупо отвели обратно в камеру и захлопнули дверь. Даже холодной рисовой каши или какого завалящего сухаря не предложили.

– Ну и что это было такое, БРАТИК? – С нажимом прошипела я парню на ухо. Нас могли слушать и потому орать во все горло, как подмывало сделать, я не стала.

– Тебя волнует это, а не то представление, которое устроили подлецы-самураи? – Искренне удивившись заморгал ложный Узумаки. Который тоже говорил тихо. Мы с ним сейчас буквально лоб в лоб с ним встали и общались напряженным таким шепотом.

– Да, брателло! Именно это! – С сарказмом подтвердила я.

– Это я твою жизнь спас. Повесить шиноби Конохи у них кишка тонка, в отличии от ничейной девочки непонятного происхождения. Отец меня за такое по голове не погладит, но я решил что поступлю как правильно, даже вне интересов семьи.

– Ой, дурашка ты, Фумито. Мог бы просто придумать мне какую фамилию из тех что у вас там распространены, не обязательно брататься было. – Пожурила его я. Хотя не сказать что мотивы пацана меня разочаровали. Светлый искренний человек, лучше, чем я.

– Я… я не подумал. Не злись, Оками.

– Нет, я злюсь! Но спокуха братан, не на тебя, а на ублюдков, которые нас так по беспределу прессовали. Так расследования не ведут! Да половину обвинений я бы еще на этапе допроса развалила, если бы допрос вменяемо провели. Как думаешь, что они там решат? А если, это всё чтобы неустойку какую вашим предъявить? Ну, Конохе. Объяснило бы некоторые странности. Запросто так, ради двух детишек никто спектакль с реквизитом и жирной примой устраивать не будет.

– Ой, сестренка! Ха-ха-ха! Жирная прима! Да ты как выдашь, хоть падай! – Нервно рассмеялся мальчишка. – Я надеюсь что ты права и постановка нужна не чтобы нас казнить. Казнить могли бы вообще без суда и следствия. Зачем ты их бесила? Обзывалась по всякому?

– Это я была с ними была милой и вежливой, бро. Если бы всерьез собралась бесить, нас бы на месте зарубили. Но я то не настолько тупая. Хотя дура, да.

Больше ничего особого мы в камере и не обсуждали. Пропесочили весь судебный процесс, попытались придумать новые оправдания под каждую предъяву, что нам бросали. Ничего толкового не предложили. Разве что посмеялись над эпитетами, которые я для судьи придумывала. Всеми ими поделилась. Если кто нас слушает, странное у него впечатление наверняка осталось. Двое детишек шушукаются-шушукаются, а потом как заржут. И так много раз по кругу. Могли бы за упоровшихся нариков нас принять, если бы в каталажке какие вещества достать возможность имелась бы.

Наконец, затянувшийся перерыв закончился. Его судейшество, судя по жирно блестящим щекам, очень хорошо покушал. Явно чего-то мясного. Курочку, поросенка или даже целого барашка. А нам даже голый рис зажали, жлобьё! Или зачем кормить смертников? Такая логика? Сильно надеюсь, что не такая.

Вот, выставили нас на прежнюю позицию. Его жирдяйшество заговорил на своем блевотно-неразборчивом диалекте. Предложение он по своим меркам выдал длинное, но неизменно требующее интерпретации, которую, как уже повелось и выдал Аримото Мамору.

– Благороднейший тодзама-даймё Кадзухито Ренко-сама объявил, что по совокупности уже доказанных обвинений, шиноби Конохагакуре Умино Фумито и Умино Оками должны быть наказаны принудительными каторжными работами на особом руднике номер 131, расположенном на Острове Пяти Углов, сроком на пять лет. По результатам дополнительного расследования связей обвиняемых с запрещенным культом Джашина, срок наказания может быть пересмотрен в сторону увеличения.

Фумито и так казался бледным на фоне своих красных волос, которые юноша умудрился держать в пристойном виде даже в камере, но сейчас как всей крови лишился. Нифига не радостно, но картога не казнь, шиноби мы или погулять вышли? Так-то я не шиноби, но я даже лучше.

– Поскольку преступники принадлежат к числу шиноби, на весь срок заключения к ним будут применены особенные меры контроля и блокировки использования чакры. – Продолжал зачитывать сволочной чиновник. Тут поплохело уже и мне. Захотелось взять и убиться о ближайших самураев. Пять лет с блокировкой энергетики? За что?! Как?

– Эй, братан, не кисни. Не кисни я сказала! – Притворно бодро улыбнувшись подмигнула я мальчишке. – Сестренка Оками все порешает. Без вариантов! И вообще, срок не мотал, жизни не видел!

Глава 20

20.

Блокировку доступа к чакре нам организовали в тот же день. Способ хитрозадые самураи придумали отличный – татуировка. Хотела крутую татуху, связанную с управлением внутренней энергией? Получай! Получай! Получай! На всю спину, на живот и на грудь. Теперь, если ничего не поменяется, то когда титьки вырастут, они у меня будут синими от иероглифов. Ага-ага, никаких крутых картинок. Черепов там, драконов, милых котят. Тупо иероглифы неизвестного мне содержания. Мелкие, плотные, разнообразные. Этакая размашистая простынка текста убористым шрифтом. И каждый дебильный иероглиф пытается пустить свои корни ко мне в энергосистему. Бойтесь исполнения своих желаний.

А я во первых не даюсь, во вторых оказалась в некотором роде несовместимой с методом блокировки, который самурайские мудилы придумали под особенности внутренней энергетики типичных шиноби. Узлы-уплотнения, все дело в них, зуб даю.

Первым под иглу кольщика отправили Фумито. Я находилась на очереди и все видела, начиная с того, как с братишкой обращался мастер, скрывающий свое лицо за странной маской свистящего алкаша. Такая себе масочка, изображающая красномордого человека, свернувшего губы трубочкой. Эстетика нулевая.

Началось все с осмотра. Кольщик тщательно прощупал всего парня. И даже задал ему вопрос, кося взглядом на длинные красные волосы:

– А ты не Узумаки ли часом, мальчик?

– Нет! Я Умино! – Гордо отвернулся в сторону генин.

– Надо же, а так на Узумаки похож. – Вздохнул мужик, завершив тем самым общение.

По завершению процедуры братан находился в состоянии паники. Ему, чтоб окончательно понял глубину падения, руки освободили и позволили несколько печатей сложить. И ничего, конечно. Перспективный молодой шиноби превратился в беспомощного в плане техник инвалида.

Я, сделав предположение, что без внутренней энергии не останусь, проходила процедуру уже скорее с интересом. Внимательно наблюдала за работой мастера, И со мной татуировщик болтать не пытался, хотя ощупал тоже всю. Видать, я ему ни на кого похожей не показалась. У меня-то моднявой цветной прически нема.

– Слышь, мужик, а черепа на запястьях мне набить можешь? А котенка на попе? – Ни слова не проронил, вот ублюдок. А я милой быть пыталась. По хорошему спрашивала. Ну хоть за отмену блокировки нам пояснили.

– Фуин-татуировку возможно свести при помощи специального растворителя чакрачернил. На руднике, куда вас отправляют, такого нет, даже не надейся. У тебя останутся возможности укрепления и усиления организма. Всё что направлено внутрь, включая тайдзюцу. На использование техник и печатей и не подумай рассчитывать. – Рассказал наблюдавший за процедурой самурай. Не мудила Мураками, а совершенно новый, в желтой маске. Особо человечным и приятным его не назвать, но хотя бы не докапывался и новых предъяв мне не бросал. Говорит отстраненно безразличным тоном, как будто каждый день маленьких девочек на каторгу отправляет и его все устраивает. Ублюдок.

Процесс нанесения наколки мне, можно сказать, понравился. Все по нестареющей классике – игла, чернила и мастерство кольщика. Есть в данном действе что-то умиротворяюще-расслабляющее, как в хорошем массажике. Хотя, набивать себе иероглифы, по моим генетическим воспоминаниям, страшная пошлость. Чтобы татуха была крутой, она в первую очередь обязана красиво выглядеть. А тут уродство, которое еще и расплывется при взрослении. Хорошо, что варианты как свести существуют. Ага-ага, я наивная оптимистка.

Короче, у меня после получения наколки прямо настроение приподнялось. Шанс же! Ублюдки будут уверены что я полностью заблокирована, а я в порядке. Конечно, чернильный конструкт как-то да воздействует на мою энергосистему, но совсем не так фатально, как задумано его авторами. Надо будет всего-то выбрать подходящие время и место для побега. Когда самураев поблизости будет самый мизер и я смогу себя проявить по полной. Прорвемся.

А вот Умино как-то приуныл, заработав тот же комплект татушек, что и я. На нем явственно работает планово, согласно техзаданию. Возможность поточить лясы нам представилась уже в камере, куда отправили обоих. В ту же самую камеру, но уже без кандалов.

– Че закис, бро? – Подмигнула я пацану. – Обещаю, все будет путем. Вытащу и себя и тебя.

– Моя чакра ведет себя странно. Контролировать тяжело. Пять лет, Оками! Мы пять лет потеряем. Меня и правда в дезертиры запишут. Или в погибшие. Зачем они так с нами?

– Ах ты ж, дурашка! – Похлопала юношу по плечу и слегка приобняла за плечи, насколько дотянулась. Вот же дылда! – Никто нас не через пять лет, ни через десять выпускать не собирается. Вот сам подумай. Нужно железякам чтобы ты в Коноху вернулся и рассказал как они тут шиноби налюбливают со своими фальшивыми судами и надуманными обвинениями?

– А как же тогда? – Все же передо мной ребенок. Уже начавший взрослеть, уже кровь врагов проливший, но ребенок, вон слезы в глазах предательски заблестели.

– Если совсем по тупому беспределу, у них еще одно обвинение осталось, в связях с джашинитами. Скажут, что никакой деревни и детей не было, что мы уроды и ублюдки и светит нам пожизненное. Могут и другие поводы выдумать. Ну там, к примеру, пройдут пять лет и надо будет отработать еще два за то, чтобы еду, которой нас кормили отбить. Или в наглую скажут что-то типа “да какие пять лет, вы что-то попутали, прошло только-лишь четыре, а ну за работу”. Не грузись, Фумито, я обещала, значит порешаю. У меня уже план есть. Наметки плана.

– Такой же хороший, как представиться дочерью самурая? – Не удержался от шпильки мальчишка. Хорошо хоть беззлобно поддел. Имеет все права на меня по плохому наезжать. Я реально обгадилась с идеей переться в Страну Железа.

– Это был офигенный план! Но кто-то назвал меня на суде своей сестрой и мне пришлось поддакивать чтобы этого кого-то за открытую ложь по полной не нагнули! – Ощерилась я. – Говорю же, не грузись. Всё, мы с тобой уже на самом дне. Снизу не постучат, хуже не будет, дальше только вверх. Дай на татухи посмотреть. Вот же уродство! Хорошо хоть не на лице!

– Их и правда не так сложно свести, я знаю методику. – Порадовал меня пацанчик. – Но нужны материалы и инструменты. Можно даже не сводить, а преобразовать чакрачернила в обычную краску. Оставить рисунки как напоминание о нашей беспечности.

– Не, точно сведу. Мне еще печати хранения и взрывные на себя накалывать надо будет, а место какими-то упоротыми иероглифами занято. Ты хоть прочесть их можешь?

– А ты разве нет? Если вкратце, на нас оставили притчу о встрече шиноби и самурая. Шиноби спрашивает у самурая хороший ли у того господин. Самурай по всякому хвалится своим даймё. Затем шиноби спрашивает: “А почему мой господин на такой хороший?”, самурай ему отвечает: “Потому что ты служишь не моему господину”. Я, наверное, глуповат, не понял скрытого смысла. Или тут не весь текст.

– Да нет смысла, братишка. Тупое бахвальство. Улыбнись, давай.

Еще пару дней работала клоуном. В смысле, развлекала сокамерника как могла, пока не отошел от стресса и не вернулся обычный Умино Фумито. В целом адекватный и приятный собеседник, а не какая-то вечно жалеющая себя размазня. Дерьмовый из меня детский психолог. Но раз в петлю парень не полез, значит я молодец. Или он сам молодец, а я только мешала в себя приходить. Не буду себя переоценивать.

Еще несколько дней томительного ожидания с плохой кормежкой и нас повели через горы под конвоем, вернув кандалы. Кроме меня и Фумито имелось еще четверо заключенных, самых рядовых бандитов, не шиноби. Считай простые попутчики. Казалось бы, момент для побега, но целых восемь самураев, включая ублюдка Мураками шансов не оставляли. О походе ничего особого и не скажешь. Дороги в Стране Железа неплохие, особенно для горной местности. Подумывала над тем, не вызвать ли лавину в подходящем месте. Чтобы снег сошел с вершин достаточно хорошо покричать, в моем представлении. Но вот не увидела момента.

Чем севернее, тем холоднее и тем сильнее дуют ветра, но в нашем случае правило не совсем работало. Самая паршивая погода наблюдалась на большей высоте. Приморье же показалось мне теплым и ласковым. Умино тихонько поведал что всё дело в теплом морском течении, которое несет нагретую солнцем воду с юга. А вот северные берега того же залива уже сплошной лед и снег, ничего приятного. Порт показался мне самым обычным, во многом похожим на речной порт Столицы Страны Земли, только какой-то пустой. Ну, то есть много шума и суеты в наличии, но слишком они упорядоченные. Железная самурайская дисциплина в действии. Несмотря на всю мою лютую ненависть к таскающимися с мечами ублюдкам, за отдельные моменты не получалось их не уважать. Вот и наш конвой нигде не сбился с расписания и четко в назначенное время мы с Умино оказались на борту парусника, через час пару часов отбывающего на север.

Ненавижу море, волны, корабли и качку. Особенно качку. Моя насквозь сухопутная натура отказывалась спокойно принимать тот факт, что положение плоскости подо мной постоянно меняется относительно вектора гравитации. Морская болезнь, короче! Казалось бы я с навыком бега по стенам и отличным вестибулярным аппаратом не должна от нее страдать. А вон, вся измучилась, мутит как при пищевом отравлении или токсикозе.

Что про корабль такого умного сказать? Парусник как парусник. Пузатая деревянная лоханка с не очень глубокой осадкой, две высоких мачты, здоровенные полотнища косых парусов. Фумито рассказал что это грузовое судно класса шхуна. Кораблик не очень быстрый, но грузоподъемный и максимально надежный. Начал сыпать терминами, по типу вант, бизаней и брамселей. То есть показал что он в теме.

– Моя семья ведь с Узушио родом. – Объяснил юноша свои познания. – У нас там все были кто не шиноби, тот моряк. Даже пираты попадались в моих предках. Гордиться фактом родства с разбойниками нечем , но чего скрывать-то? Было такое.

– Что и с такой посудиной справишься? – Оживилась я. Реальная ведь тема. Захватить корабль и усвистать куда подальше. Охраны, правда не то что многовато, а офигенно много. В пару раз больше, чем пеший конвой контролировали. И это не считая, собственно, моряков, которые хоть и гражданские, но тоже видно что не пальцем деланные, крепко сбитые жилистые мужики.

– Один не справлюсь. Тут удобные паруса, рассчитанные на малый экипаж, но хотя бы человека три нужно, а лучше семь.

– А если вдвоем? – Закинула я удочку. – Представь что я перебила всех самурайских мудаков и их прихлебателей.

– Я бы рискнул! – Согласился Фумито – Ну, то есть есть куча проблем, которые я не представляю как решать, но рискнул бы. А ты и правда можешь? Нас же лишили техник.

Беседа проходила в корабельной надстройке, куда нас, пленников, бросили, подняв на борт. Судя по тому, что я увидела, мы с братаном не единственный и не основной груз. В трюм закидывали тюки с продовольствием, бочки с водой, какие-то инструменты. Не порожняком судно пойдет, короче. Каютой нашу каморку не назвать, скорее кладовкой. Вдвоем разместились более-менее, а вот третьему уже было бы тесновато.

– Гляди, только тихо, не писка. – И я сгенерировала крошечный электрический разряд, прогнав его между растопыренных пальцев левой руки. Наглядная демонстрация того, насколько я крута. – На мне их отстойные татушки не срабатывают.

– И ты молчала! – Взволнованным шепотом предъявил пацан. – Да мы могли бы…

– Нифига мы не могли. Там было десять самураев. Их и сейчас около того на корабле. С тремя я бы справилась, с пятью бы рискнула. Десять – ни одного шанса. Так что ловим момент, бро. Я пообещала, я тебя вытащу. Сказала – сделала.

Что можно сказать о плавании. Скучно и качает. Кому-то качка не покажется проблемой, как моему товарищу, например. А вот мой организм к морю совершенно не адаптирован. Мутит постоянно. Я на то мог наплевать, я себя в достаточной мере контролирую, но приятного нет ничего.

Хорошо хоть быстро доплыли. Всего одним неполные сутки и я поняла что мы приближаемся к тому самому пятиугольному острову. Как поняла? Да я почувствовала! Любой достаточно продвинутый энергетик бы почувствовал!

– Дерьмо! Дерьмо! Дерьмо! Люби их всех буйволы, этих ублюдочных меченосцев! – Не удержалась и выругалась. Легче не стало. Добавила еще одну длиннющую насквозь нецензурную фразу, подслушанную в разговоре сапожника с портовым грузчиком. Вот тут загнула по полной! Уберите беременных и несовершеннолетних, им такое лучше не слышать.

– Оками? Сестренка? Что случилось? – Оживился Фумито, озадаченный моей экспрессией.

– А ты не чувствуешь? Ну да, не чувствуешь. Нас везут в полную задницу, вот что.

Гамма и нейтронное излучение. Вот что меня настигло и что меня всполошило. Отдельные укусы быстрых нейтронов и раньше до меня долетали, но интенсивность не была той, чтобы придавать значение. И вот порог прорван, осознание пришло, как будто рухнул барьер в генетической памяти, выдав кучу сопутствующих сведений. Мы, энергетики прекрасно всякие излучения чувствуем, когда они нас касаются. Да что там, мы от солнышка подзаряжаемся, трансформируя ультрафиолет во внутренюю энергию, ту что в терминах, принятых у шиноби, называют чакрой.

Есть еще и альфа-распад и альфа-излучение соответственно, но его я не чувствую, что вполне логично. Альфа это всего-то ядра гелия, которые непременно нахватаются во время своего полета электронов и тихо-мирно взлетят в верхние слои атмосферы. Да и даже если бы и не взлетали, они большие и легкие, можно листом бумаги защититься, не говоря уже об одежде и досках из которых сколочена посудина.

К нам неумолимо приближался источник чего-то радиоактивного. Точнее, мы к нему. Особый рудник, да? Они там что уран или плутоний добывают? Нет, конечно не плутоний, не бывает ведь плутониевой руды. Плутоний в природе встретить почти невозможно, только в микроскопических количествах. А вот урановая руда вполне себе добывается. Дофига вредное у нее производство. Что я про него помню? А совсем ничего не помню! Ну то есть про радиацию много чего в голову приходит. Про то как от нее защищаться я озаботилась еще при первой встрече с биджу-реактором, про лучевую болезнь и как ее лечить тоже еще тогда вспомнилось, а про добычу фонящих излучением ядовитых руд нет. Вроде как, там не чистый уран должен быть, а всякие его соли или оксиды. Дофигища информативно!

– Оками! Оками! Да очнись же! – Из ступора меня вывел трясущий за плечо Фумито – Объясни что случилось, по человечески объясни.

– Там, куда мы плывем, сильный источник вредного излучения. Такие невидимые лучи. Как объяснить-то… их не видно и от них сильно болеют.

– Я знаю про такое явление, химе. Невидимая смерть, захватившая Узушио, вот что это. – Давненько он меня принцессой не называл. Да, пожалуй, с самого ареста.

– Так вот почему вы, Узумаки свой остров забросили? Это что вы с ним такое сделали? – Нервно спросила я. Разыгравшееся воображение рисовало картину того как гамма-лучи, самые проницающие из радиоактивных пронзают мои бедные клеточки и ломают их. На самом деле ничего такого фатального, конечно. У человеческого организма не такой плохой запас прочности, для наступления серьезных последствий при нынешнем уровне излучения обычному гражданскому придется прожить несколько лет. Что уж говорить об энергетиках? Но чем ближе источник, тем значительнее фонит.

– Я Умино! Но да, остров оставили когда там поселилась Невидимая Смерть. Длань Шинигами, как еще иногда говорят. Бога Смерти считают покровителем клана Узумаки, так что неудивительно, что он защитил клановые земли от вторжения. Правда, Шинигами оказался очень неразборчивым и начал забирать жизни всех, кто находится на Узушио, независимо от их происхождения. Ты говоришь что мы плывем в место где тоже живет Смерть? Как ты ее почувствовала.

– Не только почуяла, но и отгоню. Мой радиус около трех метров, в них я заблокирую излучение. – Пообещала я. – Дальше этого расстояния от меня ни ногой. Ну, если только ненадолго. Я так думаю, пять лет, которые нам назначили, это как раз тот срок, который шиноби может протянуть на острове и оставаться полезным. Гражданские скорее всего и нескольких месяцев не выдерживают. Вот ублюдки. скажи, а?

– Длань бога смерти забирает людей быстрее, включая шиноби, влючая Узумаки. Узумаки, как ты знаешь, намного крепче, живучее представителей других кланов.

– Зашибись, повезло тебе!

– Я Умино! И ты теперь тоже!

Рассмеялась как веселой шутке. Легкая пикировка позволяла расслабиться и на пару мгновений отбросить проблемы.

– Симптомы того чем болели на Узушио знаешь? – Уточнила у пацана. Не факт что там у них случалась именно лучевая болезнь, а не какие-нибудь отравляющие вещества поработали, к примеру, но вероятнее если одна невидимая смерть и другая невидимая смерть имеют одну природу.

– Жар, слабость, рвота, как при простуде или отравлении. – Начал перечислять Умино. Все по классике, вроде как она, лучевая – Ожоги на коже, непонятно откуда взявшиеся, кровотечения из всяких мест, волосы бывает выпадают. И еще я слышал что мужчины, побывавшие на Узушио перестают быть мужчинами. Ну… – Парнишка густо покраснел. – Перестает у них мужское начало работать. Потому Узумаки и считай вымерли, не смогли оставить наследников и решили не продолжать такую жизнь.

Так-то бесплодие и дисфункция мужского органа и правда подходят под симптомы, которых реально множество. И еще мутации, да, вполне возможны у потомства переболевших, но выживших. Все один к одному сходится.

– Не отходи от меня дальше, чем на три метра и твое хозяйство не пострадает. – Пообещала я, от чего Фумито стал еще краснее. Обычно бледное лицо почти сравнялось цветом с волосами. – Да кончай ты стесняться уже. Иначе как я тебе невесту буду искать?

– Ты? Мне? – Возникший ступор отогнал у пацана панические мысли. Угадала, значит, с аргументом.

– Ага. Это ведь по традициям когда старшая сестренка ищет пару младшему брату?

– Но я ведь старше!

– Вот и веди себя как старший. Весь красный вон, будто мы тут голых баб обсуждаем. – Наехала на мальчишку чтобы окончательно отойти от обсуждения нависшей над нами угрозы. – Учти, тебе еще мою честь оберегать. Знаешь что могут сделать в тюряге с беззащитной маленькой девочкой?

– Это ты беззащитная? – Удивился Фумито. – Ты двух джонинов победила!

– Двух придурков, которые решили поиграться с жертвой и сражались не в полную силу, ты хотел сказать? Неважно, короче. Основное ты усвоил? Три метра. Внутри этого радиуса от меня безопасно. Я и во время сна буду технику поддерживать. Научить бы ей тебя самого, да и контроля тебе не хватит и блокировка эта несчастная мешаться станет.

– Сестренка, а откуда ты такую технику знаешь? – Наконец, догадался спросить Умино.

Пожала плечами. Нормального ответа я и сама не знаю. Помню и все тут. В рождения помнила, вероятно, а сейчас вспомнила про то, что помню. Моя унаследованная память как старая свалка. В ней есть все, но пользоваться выходит максимум тем, что я разобрала и привела в порядок.