Текст книги "Харальд Поттер. Огнём и сталью (СИ)"

Автор книги: Set Sever

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)

Шефство над первокурсниками, естественно, взяли близнецы-Уизли, потому как моментально почуяли родственные деструктивные души. Персиваль долго распинался и увещевал, что Фред и Джордж – плохая компания для прилежных и дисциплинированных учеников, чем добился совершенно нулевого результата. Увы, но гриффиндорский староста особого уважения не вызывал. Что неявно показывал и Харальд, на кого первокурсники и ориентировались.

Перси чуял, кто может изменить ситуацию, но Поттер был абсолютно неуправляем. А то, что лёгкое презрение к школьным правилам и пренебрежение дисциплиной компенсировалось отличными знаниями и успеваемостью снимало с Харальда большинство вопросов.

В первые же дни мальчику стала видна причина по которой многие чистокровные волшебники презирали тех, кто родился в семьях обычных людей. Те, чьими родителями были маги к моменту поступления в школу уже немного умели обращаться с волшебными палочками и знали пару-тройку простеньких заклинаний, поэтому они превосходили на начальном этапе магглорождённых. А в будущем этот же стереотип, основанный на детских впечатлениях только рос и креп, укрепляя фундамент вражды между ними и чистокровными чародеями.

Такой магический нацизм всегда искренне возмущал и Поттера, и его приёмного отца.

"Чёртовы аристократы слишком зарвались. Если бы эти имбецилы учили маггловскую историю, то знали бы, что обычно это кончается крестьянскими бунтами, сожженными поместьями и развешенными по уличным фонарям дворянами".

Слава Мерлину, что пока что яркие появления магошовинизма обходили Поттера стороной, а то он явно бы не удержался от хлёсткого и эмоционального ответа. Его, как полукровку, это особенно задевало. Да ещё и сказывалась бешеная нетерпимость Виктора Норда к любым проявлениям расовой или классовой сегрегации, которая передалась и его подопечному.

"Террор Тёмного Лорда был агрессией вырождающейся аристократии по отношению ко всем остальным. Но эти "все остальные" повели себя, как самое настоящее стадо и стерпели первые удары, а затем оказались в плену собственного страха. Эти кретины не поняли, что светлая магия и христианские ценности неприменимы на войне за выживание. Им надо было утопить мятеж в крови – ответить Упивающимся таким террором, чтобы они ссались и пищали по углам своих замков".

Харальд с отцом всегда соглашался, потому как тот говорил разумные, хотя иногда и жестокие вещи. И хоть Виктор и был аврором, он предпочитал вольную охоту и приучил Поттера в первую очередь полагаться только на себя и не прощать чужих ударов.

"Помяни моё слово, сын. Тёмный Лорд возродится ещё более сильным и ужасным, чем раньше. А эти овцы снова будут жалобно блеять и добровольно идти на бойню, плача от жалости к самим себе. Я, наверное, один из многих, кто мог бы задавить возвращение этого фундаменталиста ещё в зародыше... Но не хочу этого делать. Нарыв надо вскрывать, а не пытаться излечить бесполезными мазями и припарками. Волдеморт вернётся и захватит власть, сокрушив Министерство. И тогда ты покажешь этому змеелюбу, что такое настоящий мятеж и террор".

* * *

С волнением Харальд ждал предмета, который по словам отца был одним из самых важных. Да и преподаватель у него будет своеобразный...

"Северус Снейп... Это я тебе скажу – личность. Упивающийся Смертью и одновременно один из самых преданных Дамблдору людей. Великолепный зельевар с отвратительным характером и тяжёлой жизнью. Циничен и беспощаден ко всем и даже к себе, но... Чёрт, как сложно-то... Он непростой человек, сын – во всех отношениях непростой. И он тебя уже изначально почти ненавидит, потому что ты – сын Джеймса Поттера, его школьного врага. Но одновременно ты – сын Лили Эванс, женщины, которую он любил всю свою жизнь, поэтому он будет тебя защищать. Ненавидеть, но защищать. И знаешь... Я опять не смогу дать тебе совет, как себя с ним вести... Потому что просто не знаю. В этом наша с тобой сила и наша с тобой слабость, сын – мы заперлись в Годрикс Холлоу, долгие одиннадцать лет собирая информацию и знания. Но мы плохо представляем, как ими распорядиться, потому что ты – ещё почти ребёнок, а я всего лишь тупорылый штурмовик".

Харальд во многом был умнее своих сверстников. Наверное, из-за воспитания и того, что отец с самого рождения готовил его к чему-то значимому и великому. Не просто причитая, что Поттер – Избранный, а заставляя в первую очередь взрослеть.

Наверное, это получилось.

Харальд шёл на первый свой урок у профессора Снейпа словно на тяжёлую битву, зная, что это будет так же трудно. Но у него была цель сделать этого человека своим союзником, и ради этого он был готов на многое. Снейп ненавидит Джеймса Поттера? Что ж, придётся ему в этом не перечить, благо что особого пиетета к своему биологическому отцу мальчик не испытывал. Снейп требователен и погружён в свою науку? Отлично, ведь Харальд и сам любил готовить эликсиры.

Мальчик, знал, что первое и даже двадцать первое впечатление о мрачном зельеваре будет ошибочно. И то, что это будет очень тяжёлый в общении человек. Но слова отца и его искренне уважение к Снейпу значили гораздо больше, чем личные впечатления Харальда.

* * *

Кабинет Снейпа находился в одном из подземелий. Тут было холодно – куда холоднее, чем в самом замке, и, наверное, несколько жутковато. Вдоль всех стен стояли стеклянные банки, в которых плавали заспиртованные животные, да и сама лаборатория больше напоминала пыточные застенки, чем учебную аудиторию.

Впрочем, такие мелочи мало волновали Харальда. Его с самого детства учили уничтожать ничтожные страхи и преодолевать значимые, смело глядя им в лицо. Темноты и таящихся под кроватью монстров мальчик перестал бояться в три года. Высоты – в четыре. А ещё через три года понял, что смерть – не самое ужасное, что может приключиться с человеком.

...Снейп в класс буквально влетел, на сто двадцать процентов соответствуя бытующему среди студентов прозвищу зельевара – Летучая мышь подземелий.

Как и все учителя, он начал занятие с того, что открыл журнал и начал проводить перекличку. И, как и почти все, остановился, дойдя до фамилии Поттер.

– О, да, – негромко произнес он. – Гарольд Поттер. Наша новая знаменитость.

Малфой и его друзья – Крэбб и Гойл захихикали, прикрыв лица ладонями. Зельеварение сегодня проходили совместно со слизеринцами.

Закончив знакомство с классом, Снейп обвел аудиторию внимательным взглядом. Его глаза были черны, холодны и пусты, и почему-то напоминали оружейные дула.

– Вы здесь для того, чтобы изучить науку приготовления волшебных зелий и снадобий. Очень точную и тонкую науку. Науку не для всех и не для каждого.

Снейп говорил почти шепотом, но ученики отчетливо слышали каждое слово, и Харальд мысленно это одобрил. Он знал, что для того, чтобы тебя слушали нельзя кричать – нужно было сделать так, чтобы тебя действительно слушали. А Снейп это делать явно умел – как и профессор МакГонагалл, он обладал даром без каких-либо усилий контролировать класс. И как и на уроках трансфигурации, здесь никто не отваживался перешептываться или заниматься посторонними делами.

– Глупое махание волшебной палочкой к зельеварению не имеет никакого отношения, и потому многие из вас с трудом поверят, что мой предмет является важной составляющей магической науки, – продолжил Снейп. – Ну и зря. Хотя, я не думаю, что вы в состоянии оценить красоту медленно кипящего котла, источающего тончайшие запахи, или мягкую силу жидкостей, которые пробираются по венам человека, околдовывая его разум, порабощая его чувства… О, да... Я могу научить вас, как разлить по флаконам известность, как сварить триумф, как заткнуть пробкой саму смерть. Но все это только при условии, что вы хоть чем-то отличаетесь от того стада болванов, которое обычно приходит на мои уроки.

После этой короткой речи царившая в курсе тишина стала абсолютной. Грейнджер нетерпеливо заерзала на стуле – судя по ее виду, ей не терпелось доказать, что уж ее никак нельзя отнести к стаду болванов. Харальд начал мысленно перебирать всё, что он знал о изготовлении зелий...

– Поттер! – неожиданно произнес Снейп.

– Я, сэр! – с готовностью подскочил с места мальчик, вытягиваясь по струнке и преданно поедая глазами профессора.

– Что получится, если я смешаю измельченный корень асфоделя с настойкой полыни?

В воздух немедленно взвилась рука Грейнджер.

– Получится эликсир живой смерти, сэр! – без запинки ответил Харальд. – Одно из самых простых и сильных усыпляющих зелий, сэр!

Лицо Снейпа было непроницаемо.

Харальд заставил себя не отводить взгляд и смотреть прямо в эти холодные глаза, взирающие на него с равнодушной беспощадностью двухорудийной корабельной башни

– А если я попрошу вас принести мне безоаровый камень, где вы будете его искать?

– В вашем хранилище, сэр! – по классу пронеслись неуверенные смешки. – Но изначально безоаровый камень – это образование из плотно свалянных волос или волокон растений в желудке или кишечнике жвачных животных, лошадей, кошек, реже свиней и собак, иногда человека. Чаще всего для алхимических целей используются камни из желудков крупного и мелкого рогатого скота.

Профессор выслушал эту мини-лекцию с совершенно равнодушным видом. Харальд начал беспокоиться.

– Ясно, – саркастическим тоном произнёс Снейп. – Тогда... В чём разница между волчьей отравой и... Впрочем, я уже убедился, что мистер Поттер добросовестно прочитал «Тысячу волшебных растений и минералов". И, наверное, даже всю первую главу. Вот только если он или кто-то ещё думает, что книги – это всё, то глубоко заблуждается. Особенно, если он прочитал всего лишь одну книгу. Верно, Поттер?

Смешки в классе чуть громче, но теперь их источник сместился в сторону слизеринцев.

– Сэр! Так точно, сэр! – бодро ответил Харальд.

"Иногда полезно косить под идиота или безумца – Дамблдор наглядный тому пример..."

– Вам нравится паясничать, Поттер? – раздражённо произнёс профессор. – Или вам настолько хочется блеснуть своими куцыми знаниями? Что ж, я тогда дам вам шанс отличиться, Поттер. Назовите мне перечень ингредиентов для приготовления "Слёз чёрного лебедя".

Снейп торжествующе посмотрел на притихшего мальчика.

– То-то же, По...

– "Слёзы чёрного лебедя" – один из самых сильных и опасных лечебных эликсиров, но в то же время и один из самых простых в приготовлении, – глухим голосом начал Харальд. – В его состав входят...

Профессор выслушал перечень из двух дюжин пунктов с абсолютно каменным лицом.

– Можете садиться, Поттер.

И всё. Ни похвалы,ни баллов в награду.

Грейнджер с искренним негодованием и громадным изумлением обернулась на наглого выскочку-Поттера, который откуда-то знал то, о чём она даже не слышала. Но неожиданно весь её детский гнев улетучился когда она встретилась взглядом с мальчиком – в зелёных глазах царили жуткая и безбрежная пустота и холод, которого не бывает во взглядах детей.

Снейп разбил учеников на пары и дал им задание приготовить простейшее зелье для исцеления от фурункулов. Он кружил по классу, шурша своей длинной черной мантией, и следил, как они взвешивают высушенные листья крапивы и толкут в ступках змеиные зубы. Время от времени он останавливал свой взгляд на нечеловечески-спокойном Поттере, который работал в паре с Уизли.

За два урока Снейп раскритиковал всех, кроме него и Малфоя, которому, очевидно, симпатизировал. В тот момент, когда профессор призвал всех полюбоваться, как Драко варит рогатых слизняков, темница вдруг наполнилась ядовито-зеленым дымом и шипением, почти сразу же перекрытым истошным воплем.

Невилл каким-то образом умудрился растопить котел Симуса, и тот превратился в огромную бесформенную кляксу, а зелье, которое они готовили в котле, начало с шипением разъедать каменный пол. Лонгботтом, которого самую малость окатило брызгами выплеснувшего зелья, громко стонал – закатанные по локоть рукава мантии открывали предплечья, покрытые чудовищными ожогами.

– Идиот! – прорычал Снейп.

Профессор в мгновении ока оказался рядом с пострадавшим, а в его руке словно бы из ниоткуда материализовалась волшебная палочка, которой он начал в ураганном темпе выписывать какие-то замысловатые пассы. После того, как кровотечения остановились, а ожоги были немного подлечены, Снейп одним движением палочки убрал ставшим смертельно опасным зелье.

– Ты что, добавил в зелье иглы дикообраза? – угрожающе произнёс профессор.

Лонгботтом слабо кивнул.

– Кретин! Их же даже не было в рецепте! Минус десять очков Гриффиндору! И уведите его с глаз моих долой... в больничное крыло.

Проводить Невилла вызвалась неугомонная Грейнджер. Харальд меланхолично достал из кармана небольшую книжечку и быстро чиркнул пару строк: "Зелье от фурункулов. На первом часу варки добавить иглы дикообраза. Получим неплохое ОВ кожно-нарывного действия".

Ещё через час, когда все приготовили и сдали свои зелья и получили внушающее ужас по объёму задание на дом, ученики начали покидать столь негостеприимную и опасную лабораторию.

– Поттер, останьтесь, – безэмоционально произнёс Снейп, когда Харальд уже подходил к выходу. – На два слова.

– Я, сэр, – мальчик подошёл к сидящему за учительским столом профессору, который внимательно смотрел на него.

– "Слёзы чёрного лебедя", Поттер. Откуда вы знаете его состав? Его нет ни в одном из школьных учебниках... Да и в открытой литературе – тоже.

Харальд на мгновение закрыл глаза.

– Да, сэр. Это специальный, так называемый боевой эликсир, используемый Авроратом. Я узнал его рецепт от своего отца.

– Ваш отец мёртв, Поттер, – проскрежетал Снейп.

– От своего приёмного отца, – уточнил Харальд и добавил. – Он – аврор.

– Нда? – саркастически приподнял бровь зельевар. – И что же побудило вас запомнить не слишком простой рецепт? Только не врите мне, что из сугубо академического интереса.

Поттер вновь прикрыл глаза, мысленно возвращаясь к одному из самых страшных воспоминаний детства.

– Состав непростой, но зато эликсир быстро готовится – всего десять минут...

– А причём тут время, Поттер?

– Четыре года назад мне пришлось собственноручно приготовить его, – ровным тоном произнёс Харальд. – Когда мой отец прыгнул порталом к нам домой с разрубленной грудью и истекающий кровью, я вылил на рану весь запас лечебных эликсиров... Но она была нанесена каким-то магическим оружием. И я не смог ни с кем связаться, чтобы запросить помощь. Поэтому сделал всё сам. Сэр.

Тогда мальчик в последний раз плакал. Над телом умирающего отца он понял, что есть вещи гораздо хуже собственной смерти... Например, смерть самого дорого тебе человека. Спасение нашлось в тоненьком блокноте, который был в числе прочих учебных пособий Харальда, где кривоватым подчерком Виктора были записаны некоторые редкие заклинания и эликсиры. В числе которых были и "слёзы", способные при оперативном вмешательстве залечить даже почти смертельную рану, но без должного ритуала превращающиеся в опаснейший яд.

Конечно потом личный запас самых убойных эликсиров Виктора, был перемещён в место, доступное его приёмному сыну и в следующие разы, когда аврор приползал домой, истекая кровью, паники у Харальда уже почти не было. Зато каждый такой раз он словно бы старел лет на пять, понимая, что такое жизнь на грани.

– Я вас больше не задерживаю, Поттер, – Снейп пару минут вглядывался в непроницаемое лицо первокурсника, а затем отвернулся, открывая классный журнал.

– Разрешите идти, сэр?

– Да-да, идите уже, Поттер... – раздражённо отмахнулся профессор.

И уже в дверях его догнало ещё более раздражённое ворчание Снейпа:

– Десять баллов Гриффиндору, Поттер.

Глава 6. Вопиющие падение дисциплины на лице

...Момент был захватывающий – ушедший из Форт Челленджер Мелоун понял, что поблизости находится громадный хищный мегалозавр...

– Поттер, к тебе есть пара вопросов.

Вот что за день, а? Только это настырной и самопровозглашённой командирши и не хватало...

– Ну, чего тебе, Грейнджер? – с лёгким раздражением поинтересовался Харальда, нехотя отрываясь от "Затерянного мира" сэра Артура Конан-Дойля.

– "Слёзы чёрного лебедя". Где ты о них прочитал, – стоявшая около диванчика Гермиона имела самый серьёзный и сосредоточенный вид. – Я ради интереса пробежалась по библиотеке, но нигде нет упоминания об этом эликсире.

– Что прямо-таки нигде? – Поттер неосознанно скопировал едкий тон Снейпа. – Ни в одной книге?

– В Запретной секции я, естественно, не смотрела. Но и у тебя туда доступа нет.

– Грейнджер, много будешь знать – скоро состаришься, – ответил одной из любимых присказок отца Харальд.

– Что за чушь! Поттер, тебе что жалко, что ли сказать?

– Зелье, о котором идёт речь, имеет класс Б и является крайне опасным эликсиром. Я перечислил компоненты, но не сказал, как его нужно готовить.

"И это хорошо, потому что это вовсе не сложно – главное найти пару редких ингредиентов".

– Но мне интересно! – воскликнула девочка.

– Любопытство кошку сгубило, – буркнул Поттер, вновь утыкаясь в книгу.

– Нет, Гарольд Поттер, мне интересно откуда вы знаете потенциально смертоносные вещи! – Грейнджер попыталась вырвать книг из рук Харальда и вновь завладеть его вниманием.

Не вышло – хватка у Поттера оказалась цепкой. Впрочем, его внимание Гермиона вновь привлекла.

Мальчик с печальным вздохом захлопнул книгу, встал с диванчика и взглянул на Грейнджер. Та сейчас пыталась напустить на себя максимальной строгий и грозный вид, а-ля мисс МакГи, но выходило это у неё не слишком хорошо.

– Дорогая, мой отец – аврор, – несколько устало заявил Харальд, перекладывая "Затерянный мир" в левую руку. – И в его руках любой предмет становился потенциально смертоносной – например, книга. Ею можно ударить человека по горлу, перешибив кадык...

Он слегка взмахнул левой рукой, и Грейнджер ожидаемо проследила взглядом за томом...

Отточенное долгими тренировками движение – и в правой руке Поттера возник небольшой метательный нож.

– ...а можно просто отвлечь внимание, и сделать ножом вообще что угодно.

Гермиона испуганно ойкнула, но почти сразу же вновь обрела серьёзный вид.

– Поттер, ты псих! Зачем тебе нож? Ты же можешь им кого-нибудь поранить!

– Пока что я им ранил только яблоки, – честно признался гриффиндорец, хитро подмигнув Грейнджер и в подтвреждение своих слов доставая из кармана небольшое яблоко. – Или это намёк? Учти, Пай-девочка, мои услуги как наёмного убийцы стоят недёшево...

– Не называй меня Пай-девочкой!

– Да-да-да, – согласно покивал Поттер. – И ты меня тоже называй Харальдом. Яблочную дольку, дорогая?

Девочка возмущённо фыркнула и, круто развернувшись, ушла прочь.

Довольно хихикающий Поттер вновь уселся на облюбованное место.

– Х-харальд, можно... Можно тебя попросить? – вновь отвлекли мальчика. На этот раз это оказался Невилл.

Поттер за секунду закатил глаза, но тут же любезно улыбнулся мнущемуся от смущения соседу. Невилл был Харальду симпатичен, да он и просто вызывал у него жалость и сочуствие.

– Да, что такое?

– Харальд, можешь помочь мне с эссе по зельеварению? – единым духом выпалил Лонгботтом.

– Да запросто, – своё домашнее задание Поттер уже выполнил. – А почему я? Мог бы и к Грейнджер подойти.

– Уж больно она... – Невилл неопределённо помахал рукой. – Строгая, что ли... Чего-то мне боязно к ней подходить лишний раз...

– Нда? А по-моему она была бы только рада очередной заблудшей душе, желающей припасть к источнику истинной мудрости... – пафосная фраза вызвала у Лонгботтома робкую улыбку. – Ладно, чего там у тебя?

– ... Харальд... – несмело начал Невилл, спустя некоторое время.

– Да?

– "Слёзы чёрного лебедя"... Это ведь боевой эликсир авроров?

– И дались вам всем эти "слёзы"... Отец у меня аврор. Приёмный отец. Невилл, ты за неделю, наверное, уже десятый, кому я это рассказываю!

– П-прости...

– А за что ты извиняешься? – удивился Харальд. – Хотя... Так, подожди-ка...

Поттер, которому в голову взбрела очередная слегка безумная мысль вышел на середину гостиной, громкой откашлялся, привлекая общее мнение, и начал:

– Джентльмены! И леди. Вам юный товарищ просит уделить ему минуточку драгоценного времени.

Гриффиндорцы с интересом обернулись к мальчику с коротким ёжиком тёмных волос.

– Во избежание дальнейших расспросов, заявляю сразу. Я – Гарольд Поттер, пафосно обзываемый нашей славной прессой, не иначе как Мальчик-Который-Выжил. Мне эта слава не нужнее, чем дракону розовый бантик на хвосте, поэтому зовите меня просто Харальдом.

– Окей, просто Харальд! – подал голос один из близнецов Уизли.

– Благодарю. Далее. Нет, я не помню, как победил Тёмного Лорда – мне тогда был всего год. Всё, что мне известно о той битве – он убил моих родителей и попытался прикончить меня. Но тут что-то пошло не так, а потом на место сражения прибыл мой приёмный отец – аврор Виктор Норд, который и добил Вы-Знаете-Кого. Он же меня воспитывал и учил, поэтому я вроде бы в числе тех, кто учится более-менее успешно.

– Если это более-менее, то у меня тогда просто отвратительно.

– Симус, ты несправедлив к себе. Твои огненные заклинания – великолепны.

– Так у меня что ни колдовство, всё огненное выходит...

– Это дело техники. Джентльмены! И леди. Спасибо за внимание – ваш юный товарищ закончил свою короткую речь и просит не сильно его обижать.

Поттер изобразил самую милую улыбку и выразительно похлопал ресницами.

В гостиной послышались лёгкие смешки и сдержанные аплодисменты.

Харальд плюхнулся на диван – обратно к нерешительно улыбающемуся Невиллу. Рядом приземлился ухмыляющийся Рон с коробкой волшебных шахмат под мышкой.

– Неплохая речь, Ральд. Не даёт покоя слава Дамблдора?

– Ещё бы, – ненатурально вздохнул Поттер. – Статус главы Визенгамота позволяет ему носить мантию с такими офигенными блёстками...

* * *

Выходные пролетели незаметно. Были сделаны домашние задания, мальчики вдоволь побездельничали... Ну, не считая Поттера, разумеется. Его активная и деятельная натура лентяйства почти не переносила, поэтому субботу и воскресенье он провёл, рыская по всей школе – продолжал изучение местности. Совершил заодно несколько рейдов в местную библиотеку – там оказались кое-какие любопытные книги по магическим искусствам – несмотря на все старания Виктора библиотека у них дома была хоть и хорошая, но маленькая. А большая часть ценных экземпляров из семейной библиотеки Поттеров погибла в пожаре Хэллоуинского сражения.

Впрочем, если Харальд совершал на книгохранилище лишь периодические набеги, Грейнджер в библиотеке почти поселилась. А потом и в гостиной не расставалась с очередным крупнокалиберным томом. И периодически бросала взгляды, полные негодования и укоризны, на несущегося куда-нибудь с товарищами Поттера. Его девочка рассматривала чуть ли не как личный вызов себе и всей школьной дисциплине.

А Харальд тем временем потихоньку знакомился с местностью и с местным населением – как с Гриффиндора, так и с других факультетов. Рэйвенкло и Хаффлпафф, то есть. Потому как слизеринские змеи традиционно держались в стороне. Время от времени на горизонте мелькала тощая фигура Малфоя сотоварищи, который, однако, теперь старался держаться от Харальда подальше. Что с ним делать Поттер пока что так и не решил – дружить было бы крайне проблематично, а враждовать не хотелось. Так что пришлось в качестве временной меры выбрать вооружённый нейтралитет. А то, что общие занятия факультетов были только по зельеварению лишь облегчало ситуацию – меньше пересекаемся, меньше возможных поводов для конфликтов.

Впрочем, со вторника начинались полеты на метлах, и первокурсникам факультетов Гриффиндор и Слизерин предстояло учиться летать вместе.

– Счастье-то какое... – проворчал по этому поводу Харальд. – Ох уж этот мне всеобщий психоз на тему полётов на уборочном инвентаре...

Даже самая скоростная и навороченная метла мальчика категорически не впечатляла. В прошлом году отец возил его на авиасалон в Фарнборо, и вот это Поттеру действительно понравилось! Французские "миражи-2000", американские "соколы", англо-немецкие "торнадо", русские "флэнкеры" и "фалкрамы" – истребители Харальда весьма впечатляли. И вместо метлы он с большим удовольствием предпочёл бы сесть в кабину сверхзвукового перехватчика...

Вот только на пилотов истребителей в школах не учили и метла в качестве летательного аппарата была на порядки компактнее, удобнее и скрытнее. Оценив это в своё время, Харальд всё же научился неплохо летать на старенькой домашней "комете".

Зато вот кто все уши прожужжал, наверное, всем в школе, так это Малфой. Где был он – там были разговоры о мётлах.

Драко действительно чересчур много говорил о полетах. Он сожалел о том, что первокурсников не берут в сборные факультетов. Он рассказывал длинные хвастливые истории о том, где и как он летал на самых разных метлах. Истории обычно эти заканчивались тем, что Малфой с невероятной ловкостью и в самый последний момент умудрялся ускользнуть от маггловских вертолетов.

Впрочем, Хорёк, как прозвал его Поттер, был не единственным, кто рассуждал на эту тему – послушать Финигана, так тот все свое детство провел на метле. Даже Рон готов был рассказать любому, кто его выслушает, о том, как он однажды взял старую метлу Чарли и чудом избежал столкновения с дельтапланом.

Харальд не верил ни в одну из этих захватывающих историй в силу их абсолютной невероятности. Во-первых – это грубое и наглое нарушение Статута о секретности от тысяча лохматого года.А во-вторых Поттер хоть и признавал, что маг на метле гораздо более подвижнее и манёвреннее человеческих аппаратов, но поверить в то, что белобрысый или рыжий неопознанный летающий объект не были сбиты зенитным огнём с земли просто не мог.

Квиддич, квиддич...

Из-за квиддича Уизли уже успел чуть ли не подраться с Дином Томасом. Дин обожал футбол, а Рон утверждал, что нет ничего интересного в игре, в которую играют всего одним мячом, а игрокам запрещают летать. На стороне Томаса выступил Поттер, заявив, что в игре, где вся командная работа может быть легко и запросто похерена из-за удачи или неудачи одного-единственного ловца, тоже интересного мало.

Правда, и среди родившихся в семьях волшебников были исключения из этого "квиддичного безумия", как выразился как-то Поттер. Так, например, Невилл признался, что у него в жизни не было метлы, потому что бабушка строго-настрого запрещала ему даже думать о полетах. И Харальд был полностью согласен с этой, без сомнения, мудрой леди – Лонгботтом умудрялся попадать в самые невероятные истории, даже стоя на двух ногах.

Грейнджер, выросшая в семье простых людей, в ожидании предстоящих полетов нервничала не меньше Невилла. Нет, конечно, если бы полетам можно было научиться по учебнику, Гермиона бы уже парила в небесах лучше любой птицы, но это было невозможно. Она уже успела порядком утомить всех гриффиндорцев, по вечерам в гостинной цитируя советы и подсказки начинающим летать, которые почерпнула из библиотечной книги под названием «История квиддича». А когда это достало уже и Поттера, он не выдержал.

– Возьмите метлу в руку... – монотонно читала Грейнджер.

– Метла – это такой продолговатый предмет. С одной стороны у неё сучья. На ней можно сидеть. На ней можно летать. Но всякие извращенцы ею ещё и подметают, – в тон ей начал негромко говорить Харальд.

– Не следует пренебрегать защитной амуницией...

– Оденьте рыцарские доспехи. Земля твёрдая, а вы даже сидите на метле ещё плохо.

По гостиной начали прокатываться лёгкие смешки.

– Позаботьтесь на всякий случай о средствах первой помощи...

– Летайте над лечебницей Сент-Мунго – доспехи вас, скорее всего, не спасут.

– Пусть кто-нибудь из более опытных товарищей страхует вас в воздухе...

– Да, застpахyйтесь – это поможет вашей семье пеpежить гоpе, если и колдомедики вам не помогут.

– Гарольд Поттер! – не выдержала Грейнджер. – Заткнись!

– А волшебное слово? – с невинным видом поинтересовался Харальд.

– Заткнись, пожалуйста!

– Нет, ну я просто не в силах отказать леди, особенно если меня столь куртуазно просят... – с самым серьёзным выражением заявил Поттер. Рядом со смеха покатывались его соседи по комнате, разве что только отчаянно волнующийся Лонгботтом был слегка бледен и абсолютно серьёзен.

На секунду Харальду показалось, что прожигающая в нём дыру своим взглядом, Грейнджер запустит в него книгой. Увы, но обошлось, а ведь девочке было бы и неплохо расслабиться, а то так ведь и заучиться можно в ноль...

– Поттер, по тебе плачет исправительная колония, – заявила Гермиона.

– Распределительная шляпа предложила мне на выбор королевскую военную академию Сандхёрст, тюрьму для малолетних преступников Фелтхем и факультет Гриффиндор, – доверительно сообщил ей Харальд.

– Нда? – насмешливо приподняла бровь девочка. – И что же тебя побудило выбрать именно наш факультет?

– Мне сказали, что тут мои деструктивные наклонности смогут принести пользу обществу.

– Иногда мне хочется тебя убить, Поттер, – в отчаянье закатила глаза Гермиона.

– Тёмный Лорд хотел того же, ага...

– БОЖЕ! Как я его в этом понимаю!

Харальд рассмеялся, пока пышущая яростью Грейнджер мигрировала от него в дальний угол.

– Слушай, Ральд, – Поттер ещё окончательно не решил, нравится ли ему придуманное Уизли прозвище или нет. – А почему ты называешь Ты-Знаешь-Кого Тёмным Лордом?

– Если я буду называть его по имени, то почти никто не поймёт, о ком речь. Если по прозвищу, то девять из десяти здесь присутствующих будут дрожать от страха, – с лёгкой долей презрения произнёс Поттер, подсаживаясь к рыжему. Тот немедленно приготовил свои шахматы к бою. – А все эти глупости вроде Вы-Знаете-Кто... Сами-Знаете-Кто...

– Да нет, суть не в этом, – покачал головой Уизли. – Ты называешь его Тёмным Лордом. А так его звали только Упивающиеся.

– Знаешь, а это интересный момент... – задумался Поттер. – И я сам пока что не знаю, почему всё именно так...

* * *

Во вторник в три тридцать Харальд и другие первокурсники Гриффиндора торопливым шагом подходили к площадке, где обучали полетам. День был солнечным и ясным, дул легкий ветерок, и трава шуршала под ногами. Ученики дружным строем спускались с холма, направляясь к ровной поляне, которая находилась как можно дальше от Запретного леса, мрачно покачивающего верхушками деревьев.

Первокурсники из Слизерина были уже там – как и двадцать метел, лежавших в ряд на земле. Поттер вспомнил, как близнецы Уизли жаловались на школьные метлы, уверяя, что некоторые из них начинают вибрировать, если на них подняться слишком высоко, а многие всегда забирают влево.

"Учту, в случае чего".

Наконец появилась преподавательница полетов – Роланда Хуч. У нее были короткие седые волосы и желтые глаза, как у ястреба.