Текст книги "Харальд Поттер. Огнём и сталью (СИ)"

Автор книги: Set Sever

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)

Внезапно Перси подал знак остановиться. Шедший в числе первых Харальд удивлением понял, что причиной остановки является пара висящих в воздухе костылей.

Как только Уизли сделал шаг вперед, костыли угрожающе развернулись в его сторону и начали атаковать. Но они не ударяли, а останавливались в нескольких сантиметрах, как бы говоря, что он должен уйти.

– Это Пивз, наш полтергейст, – шепнул Перси, обернувшись к первокурсникам. А потом повысил голос. – Пивз, покажись!

Ответом ему послужил протяжный и довольно неприличный звук – в лучшем случае похожий на звук воздуха, выходящего из воздушного шара.

– Ты хочешь, чтобы я пошел к Кровавому Барону и рассказал ему, что здесь происходит?

Послышался хлопок, и в воздухе появился маленький человечек с неприятными черными глазками и большим ртом, одетый в старинный малиново-красный камзол, а на его шее красовался ярко-жёлтый галстук-бабочка. Он висел, скрестив ноги, между полом и потолком, и делал вид, что опирается на костыли, которые ему явно не были нужны.

– Иди отсюда, Пивз, иначе Барон об этом узнает, я не шучу! – резким тоном произнес Уизли, но он явно не являлся авторитетом для полтергейста.

– О-о-о-о! – протянул он, злорадно хихикнув. – Маленькие первокурснички! Сейчас мы повеселимся!

Как только Харальд понял, кто перед ним – он осторожно и медленно, чтобы не вызвать подозрений у вредного призрака засунул руку за пазуху, потихоньку доставая своё секретно антипивзовское оружие...

Полтергейст перекувыркнулся в воздухе и с улюлюканьем, попытался спикировать на первокурсников, направляя перед собой костыли.

Но это у него не получилось.

Со словами "Битву за Британию мы уже выиграли", Харальд засветил из рогатки прямо в лоб полтергейсту. Свинцовый снаряд с выцарапанными рунами явно пришёлся не по духу Пивзу, потому как он, матерно ругаясь, впечатался в стену, исчезнув в ней.

– Будь я проклят! – ошарашенно воскликнул Перси. – Мало кому удаётся совладать с этим летающим катаклизмом! Чем это ты его, Поттер? Уж точно не простым камнем – на призраков они не действуют.

– Секрет фирмы, сын мой, – ухмыльнулся Харальд, пряча рогатку. – И это ещё фигня – вот было бы у меня протонное ружьё...

Это было мечтой Поттера с самого детства – мощное и компактное плазменное оружие. В списке наиболее желанного оружия оно стояло аккурат после тактического ядерного заряда.

– Хм, ну ладно... Вот только вам, первокурсники, этого негодяя следует остерегаться – он даже нас, старост, не слушается...

– Так он и не должен никого слушаться, – глаза Поттера подозрительно блеснули в полумраке. – Он должен бояться.

Перси не нашёлся, что ответить на столь странное заявление, поэтому группа под его предводительством просто продолжила путь. Наконец после нескольких поворотов они вышли в небольшой коридор, который кончался глухой стеной, на которой висел портрет очень толстой женщины в платье из розового шелка. Разумеется, как и любой портрет в Хогвартсе, она была живой.

– Пароль? – строго спросила женщина.

– Капут драконис, – ответил Перси, и портрет отъехал в сторону, открыв круглую дыру в стене.

Все пробрались сквозь нее самостоятельно, только неуклюжего Невилла пришлось подталкивать. Общая гостиная Гриффиндора оказалась уютной круглой комнатой, заставленной креслами, диванами и разнокалиберными столиками.

Перси показал девочкам дверь в их спальню, мальчики вошли в другую дверь. Они поднялись по винтовой лестнице – очевидно, комната находилась в одной из небольших башенок, и, наконец, оказались в спальне. Здесь стояли пять больших кроватей с пологами на четырех столбиках, закрытые темно-красными бархатными шторами. Постели уже были заботливо расстелены. Все, кроме достаточно бодрого Харальда, оказались слишком утомлены, чтобы о чем-то разговаривать, поэтому молча натянули пижамы и забрались под одеяла. Пижаму проигнорировал только Поттер, предпочтя спать в своих домашних трусах и чёрной футболке с британским гербом и надписью "Бог и моё право".

Но улёгся мальчик только после того, как убедился, что все его сумки находятся под его кроватью в целости и сохранности.

Глава 5. Рекогносцировка

Проснулся Харальд раньше всех – когда ещё не было и семи, если верить наручным часам. А не верить им Поттер основания не видел – его отец знал толк не только в оружии, но и в хороших часах. Естественно, механических, потому как другие в Хогвартсе просто не работали бы.

Хотелось подольше поваляться в постели, но мальчик привычно подавил вредный и слюнтяйский позыв. Первым делом немного размявшись и сделав традиционную зарядку, Поттер достал из одной из своих сумок элементы личной гигиены и начал обследовать территорию на предмет нахождения умывальной комнаты.

Такая вскоре нашлась, а наличие привычного вида раковин, душевой кабинки и клозетов искренне обрадовали Харальда, потому как он был в курсе, как с этим обстояли дела в обычных замках...

Как узнал мальчик ещё с вечера, начало занятий было в девять часов, за полчаса до этого – общий завтрак в Большом зале, но в восемь ноль-ноль был назначен общий сбор для первокурсников в гостиной Гриффиндор для вводного инструктажа.

Короче, у Харальда в запасе были ещё целых полчаса, потому как все он все элементы утреннего моциона уже сделал, а вот все остальные обитатели спальни только начали шевелиться.

Свободное время мальчик посвятил первичному разбору вещей, дабы с самого начала отобрать самое необходимое. Так, тетради и учебники в одну сторону, художественную литературу и внеклассное чтение – в другую, благо прямо около кровати имеется вполне себе книжная полка. Ящик с пистолетом затолкаем поглубже в сумку с одеждой – на самый чёрный день... А вот метательные ножи можно особо и не прятать – может это ножики такие перочинные, ага?

Кстати, о перьях.

Так как и сам Виктор Норд так и не научился нормально писать с помощью настоящих перьев и чернил, то и своего приёмного сына этому искусству научить не смог. Поэтому злорадно усмехаясь, Харальд запихнул в перо подрезанный по размеру стержень от шариковой ручки. Что бы ещё с собой взять в первый учебный день? Раскладной нож прицепим на пояс – мало ли вдруг пригодится, швейцарский многофункциональный – в карман брюк, надетых под мантию. Палочку – во внутренний карман мантии, запасную – прицепить к голени. Сумку с учебниками и тетрадями для уроков соберём позже – когда будет расписание занятий...

Всё взял? Вроде бы всё. Сегодня проведём рекогносцировку, а там дальше видно будет – чем ещё удастся развлечься...

Тем временем потихоньку начали просыпаться соседи Поттера, с руганью вырубая заботливо взведённые с вечера механические будильники. А были это Рональд Уизли, Невилл Лонгботтом, Симус Финиган и Дин Томас. На большее, чем назвать свои имена у них сил вчера элементарно не хватило.

– Аааоооууу... – сонно зевая, поприветствовал Поттера продравший глаза Рон и добавил уже более членораздельно. – Доброе утро, Харальд. А ты чего так рано проснулся-то?

– Привычка, – пожал плечами мальчик. – Да я и так сегодня что-то слишком увлёкся и на полчаса позже обычного встал.

– Сурово. Это из-за твоего приёмного отца?

– Ага. Он сам спит мало и другим не даёт. Ты бы одевался, кстати, а то нам уже через двадцать минут надо быть в Гостиной.

– Точно! Один момент...

* * *

Соседи Харальда так и норовили затупить на ровном месте и пропустить сбор, так что мальчику пришлось чуть ли не пинать остальных, дабы все и всё успели.

Так или иначе, но к восьми часам первокурсники-таки собрались в Гостиной, где Перси коротко проинструктировал их относительно поведения в школе, некоторых хитростях и особенностях жизни в ней, ну и немного относительно распорядка дня.

Итак, каждый день в8:30 все обычно собираются в Большом зале на общий завтрак – кто не пришёл, может с чистой совестью устраивать спящие голодовки. С девяти до двенадцати – три урока с переменами по десять минут, чтобы успеть перейти из класса в класс. С двенадцати до часа – обед, затем до пяти вечера – опять занятия. В семь часов общий ужин, и, в принципе, ложись спать, когда захочешь. Но после девяти лучше из Гостиной выходить не рекомендуется, дабы не быть сцапанным школьным завхозом Филчем. Что ещё? Первую неделю новобранцев по кабинетам будет водить или сам Перси, или кто-нибудь из старшекурсников, дабы никто не заблудился, ибо в совершенно безумной планировке Хогвартса это было легче лёгкого. На уроках вести себя тихо, на переменах – в принципе, тоже. Не орать, не бегать без толку, НЕ ДРАТЬСЯ, НЕ УСТРАИВАТЬ МАГИЧЕСКИЕ ДУЭЛИ.

– Ходить строем, взгляда не поднимать, – прокомментировал Харальд. – Шаг влево, шаг вправо приравнивается к побегу. Прыжок на месте – попытка улететь.

– Всё сказал, Поттер? – нахмурился Перси. – Тогда ещё немного послушай меня – за все ваши проступки отвечать будет весь факультет. Между факультетами идёт официальное соревнование – за хорошие знания и дисциплину баллы начисляются, за нарушения – снимаются. Каждое ваше баловство будет отражаться не только на вас одном, но и на ваших товарищах. Понятно? И ещё – никаких конфликтов между собой. Гриффиндор – одна большая дружная семья. Если у кого-то возникнут проблемы – будем решать все вместе. Ах да... И постарайтесь лишний раз не задевать слизеринцев – у нас тут с ними маленькая война уже который год идёт... Но пока что вроде бы удалось установить нейтралитет.

"Который вряд ли продержится с моим приходом", – мрачно подумал Харальд. – "Учитывая, как здорово я вчера врезал Малфою и компании противостояние выходит на новый виток..."

Несмотря ни на что, Поттер был всё-таки очень неконфликтным ребёнком... Хотя и порой крайне неспокойным. Особенно, если он испытывал своё очередное изобретение минно-взрывного характера.

* * *

В первый день первокурсникам повезло – им давали время на адаптацию и особо не напрягали занятиями. Состоялись только вводные лекции по гербологии, заклинаниям и истории магии. Отец вновь оказался прав, и последний предмет был самым занудным и тоскливым, наверное, из-за того, что его вёл совершенно индифферентный ко всему происходящему профессор Катберт Бинс – тощий маленький старичок с лысиной, козлиной бородкой и старомодных очках.

Между прочим, призрак.

Первое его появление прямо сквозь школьную доску сопровождалось истошным визгом представительниц прекрасной половины первого курса факультетов Гриффиндор и Хаффлпафф, всё ещё слишком остро реагирующих на приведения. А Харальд Поттер лишь чудом успел не выстрелить из верной "протонной" рогатки, с которой теперь не расставался.

Впрочем, Бинс на это никак не отреагировал на всеобщее возбуждение, а монотонно забубнил что-то из курса общей истории магии. Что конкретно он там бубнил, Харальд так и не понял, да и не особо пытался – уж что-то, а историю – и магическую, и обычных людей – он знал на отлично. Конечно, не так глубоко, как его отец, но вполне достаточно для школьного курса.

Подавляющая часть мужского населения очень скоро начала клевать носом или внаглую посапывать на партах, конспектировали лекцию лишь несколько самых упёртых личностей, несомненной предводительницей которой была мисс Грейнджер. Бросив на лихорадочно строчащую девочку, перо которой так и брызгало кляксами, Поттер достал из сумки учебник зельеварения за второй курс и углубился в чтение – ему хотелось отыскать более эффективный состав самовоспламеняющегося эликсира...

Следующим уроком была гербология, где приятная добродушная женщина, представившаяся профессором Спраут, рассказала кое-что интересное о магических растениях. Никогда раньше особо не интересовавшийся данной темой Харальд слушал лекцию крайне внимательно и сделал вывод, что в отличие от истории этот предмет ему, в принципе, нравится. Особо заинтересовало мальчика упоминание о хищных растениях, некоторые из которых были опасны даже для опытных магов.

– А вот это – дракена канадская, – предъявила первокурсникам Спраут жутковатого вида маленький кустик в цветочном горшочке. Усики, маленькие лианы, мечевидные листья, листья, как у венериной мухоловки и метёлка небольших сиреневых цветочков. – Полуразумное хищное растение. Исключительно опасное... при достижении взрослого состояния. Но это, по сути, ещё детёныш и его вы можете не бояться – главное обращайтесь с ним аккуратно. В принципе, при умелом подходе может быть не только отличным домашним питомцем, но и даже защитником. У него есть ловчие лианы, листья-ловушки, выделяющие кислоту, острые как бритва рубящие листья, а цветы выделяют усыпляющий дурман... Причём в случае чего, дракена может спокойно выкопаться из земли и переместиться на некоторое расстояние.

Харальд мысленно представил живую изгородь из таких милашек в качестве первой линии обороны охраняемого объекта... Картина была просто великолепная.

– Какая прелесть, – заявил Поттер, глядя влюблённым взглядом на хищный сорняк, отчего окружающие посмотрели на него как на ненормального. – Хочу.

...Последним занятием в первый день оказались заклинания.

Ну, с этим у Харальда проблем не возникло – на первом уроке проходили простейшее заклинание левитации, которое у него иногда выходило даже в невербальной форме. Впрочем, со скучающим видом взмахнувший палочкой Поттер, поднявший перо в воздух с первого же раза вызвал лютую зависть у доброй половины гриффиндорцев и рэйвенкловцев, вместе с которыми проходили чары.

Не сумевшая проделать то же самое Грейнджер едва не впала в отчаянье, но попытки с пятой у неё всё получилось, просто девочка слишком уж волновалась. Ещё одна потенциальная жертва психоаналитика – Симус Финиган, расстроенный неудачей умудрился доколдоваться до того, что его перо просто вспыхнуло и взорвалось. Если бы Харальд не знал простенького воспламеняющего заклинания – обязательно попробовал бы воспроизвести действия ирландца...

* * *

Второй день оказался немного потруднее – кроме очередной бессмысленной и беспощадной истории магии, вместе с хаффлпаффовцами прошла сдвоенная трансфигурация.

Без шуток сложный, но крайне важный предмет. да и преподаватель соответствующий – такого лучше не злить, даже учитывая, что МакГонагалл – декан Гриффиндора. К сожалению (или к счастью?) заместитель директора обладала обострённым чувством справедливости, так что в случае проступков со стороны гриффиндорцев кары были даже страшнее, чем для остальных. С такой лучше не связываться.

Умная, но строгая, МакГонагалл произнесла очень суровую речь, как только первокурсники в первый раз пришли на ее урок и расселись по местам.

– Трансфигурация – один из самых сложных и опасных разделов магии, которые вы будете изучать в Хогвартсе, – заявила она. – Любое нарушение дисциплины на моих уроках – и нарушитель выйдет из класса и больше сюда не вернется. Я вас предупредила.

После такой речи большинству стало немного не по себе. Затем профессор МакГонагалл перешла к практике и превратила свой стол в свинью, а потом обратно в стол. Большая часть первокурсников впечатлилась и начала изнывать от желания поскорее начать практиковаться самим... Правда, все вскоре поняли, что научиться превращать предметы мебели в животных они смогут еще очень нескоро.

Попытка Харальда проделать такой трюк полгода назад стоила ему разодранных брюк, поцарапанной задницы, прокушенного ботинка и пятикилометрового кросса по пересечённой местности, после того как он попытался трансфигурировать журнальный столик в мышь. Увы, но закон сохранения массы при превращениях первого уровня никто не отменял, так что скоро за Поттером гонялась мегамышь размером с упитанного поросёнка. А так как колдовал юный волшебник ещё весьма хреново, то и превращение получилось неидеальным. Ладно бы ещё столик был деревянный, так нет же – Виктор Норд любит всё высокотехнологичное и современное, поэтому мышь была с изрядной долей металла и небьющегося силикатного стекла в организме...

МакГонагал, похоже, вполне представляла способности своих новых учеников и издеваться не стала, дав в качестве задания превращение спички в иголку. К концу первого урока, кроме как у Харальда, спичка изменилась только у Грейнджер – слегка заострилась и стала серебристого цвета, за что девочка заработала десять баллов в актив факультета.

Поттер же, превративший спичку в иголку полностью, на втором уроке откровенно заскучал, и, изрядно попотев, от нечего делать трансфигурировал в иголки весь коробок "учебных" спичек, которые им выдали на уроке. А затем попытался увеличить одну из иголок до размером метательной стрелки...

Так как он сидел на самом заднем ряду и забарикадировался от остального мира учебниками, тетрадями и свитками, его работы поначалу никто не видел. А всё внимание МакГонагалл было уделено усердно пыхтящей над спичкой Грейнджер.

– Слушай, Харальд, а у тебя что-нибудь по...

Один из поставленных стоймя учебников с грохотом упал на парту, открывая обалдевшему Уизли, которые сидел впереди, беспорядочно воткнутые в столешницу толстые иголки и сосредоточенно колдующего Поттера, который был полностью сосредоточен на изготовлении вожделенно метательной стрелки... Толку с этого было, правда, мало, потому как слабые знания транфигурации не позволяли Харальду держать предмет в изменённом состоянии дольше тридцати минут, но если уж он загорался какой-нибудь, пусть даже и совершенно идиотской идеей, его было уже не остановить...

– Что там у вас за шум, Поттер?

Рядом с мальчиком словно бы из-под земли появилась МакГонагалл. Правда, уже через секунду строгость на её лице сменилась искренним удивлением.

– Что вы делаете, Поттер?

Харальд моментально подскочил, на ходу соображая, что же отвечать.

"Тренируюсь в создании холодного оружия, профессор".

Нет, так не пойдёт... Ещё спросит зачем это нужно и придётся отвечать, что для совершенствования навыков убийцы...

– Закрепляю изученный материал, профессор.

– Очень похвально, Поттер. Для первокурсника вы справились с заданием просто отлично.

Харальд ощутил на себе испепеляющий взгляд Грейнджер и незаметно для преподавательницы подмигнул Гермионе.

– Мне просто нравится трансфигурация, – скромно соврал Поттер.

– В таком случае буду рада видеть вас по средам и пятницам на дополнительных занятиях.

Упс... Харальд понял, что сказал лишнего – дополнительные занятия его вовсе не радовали.

А впрочем...

– Почту за честь, профессор, – слегка поклонился мальчик.

– Садитесь, Поттер. Двадцать баллов за отлично выполненную работу.

* * *

К концу недели стало ясно, что на первом курсе Гриффиндора установился своеобразный статус-кво.

Двумя лучшими учениками по общему мнению были признаны Поттер и Грейнджер, только Харальд в отличие от Гермионы принципиально ничего не учил, а просто обладал хорошей памятью и форой в обучении, многое изучив ещё до прихода в школу. Плюс к тому вокруг него уже потихоньку начал складываться ореол умного, но ленивого раздолбая с мрачноватым юмором. Правда, всё дело было в том, что Харальд элементарно присматривался и обживался... И иногда от скуки чем-нибудь развлекал себя на уроках, вроде заклинаний и формул трансфигурации другим пока что недоступных.

Впрочем делалось всё это без задней мысли и абсолютно непреднамеренно. Да и в отличие от Грейнджер на вопросы учителей, не заданных напрямую ему, Харальд предпочитал отмалчиваться и не рваться вперёд.

"Тех, кто идёт впереди, в бою убьют первыми. Но если больше некому, иногда приходится идти первым".

Правда, Грейнджер явно воспринимало всё это как покушение на её титул единственной и неповторимой королевы знаний. Но, если честно, на это Харальду уже было начхать – манера девочки чуть что сразу командовать и лезть со своими знаниями куда её не просят иногда раздражала Поттера.

А в остальном всё было нормально.

Многие с нетерпением ждали урока профессора Квиррелла по защите от Темных искусств, однако его занятия скорее напоминали юмористическое шоу, чем что-то серьезное. Его кабинет насквозь пропах чесноком, которым, как все уверяли, Квиррелл надеялся отпугнуть вампира, которого встретил в Румынии. Профессор очень боялся, что тот вот-вот явится в Хогвартс, чтобы с ним разобраться. Тюрбан на голове Квиррелла тоже не прибавлял его занятиям серьезности. Профессор уверял, что этот тюрбан ему подарил один африканский принц, которому он помог избавиться от очень опасного зомби. Но по-настоящему никто не верил в эту историю. Во-первых, потому, что, когда Симус Финниган спросил, как Квиррелл победил зомби, профессор покраснел и начал говорить о погоде. А во-вторых, потому, что тюрбан как-то странно пах, а близнецы Уизли уверяли всех, что это неподарок африканского принца, а просто мера предосторожности. По их словам, под одеждой Квиррелл был весь обвешан дольками чеснока, и в тюрбане его тоже был спрятан чеснок, поскольку профессор, боясь вампиров, желал быть полностью защищенным. И даже спал в том, в чем ходил по школе, – чтобы вампир не застал его врасплох, и поэтому был столь мят и неряшлив...

Разумеется, Харальд держал в голове истинную причину всего этого балагана, и пока все остальные упражнялись в остроумии в увлекательном соревновании "осмей тюрбаноголового", Харальд глядя на Квирелла с некой отстранённой ненавистью придумывал ему разнообразные казни – от магических до обычных. Фантазия у Поттера была богатая, а нервы крепкие, поэтому его мыслям позавидовал бы любой серийный убийца.

А как прикажете ещё относиться к тому, кто носит в себе частичку души Волдеморта? Маньяк, садист и неудачник, как самое главное пугало магической Британии за последние полвека – просто великолепно... Нет, если уж и менять что-то в обществе, то явно не террором... Точнее, не таким террором. Впрочем, об этом можно будет задуматься, когда будет уничтожен последний хоркрукс Тёмного Лорда...

Если магическим террористом номер один в Британии был Волдеморт, то в Хогвартсе все лавры пожинал гадёныш Пивз, действующий своими мелкими подлянками на нервы Поттеру. Что, с учётом небывалого унижения полтергейста перед молодняком в день приезда, вылилось в небольшую войну между Харальдом и Пивзом. Привыкший постоянно доставать всех подряд полтергейст решил взяться за Поттера всерьёз...

На стороне привидения были бессмертие, неуязвимость для большинства видов оружия и магии, и невероятно мерзкий характер. Харальд мог противопоставить ему неплохие бойцовские навыки (по меркам подростка), хорошие знания и богатую фантазию.

Война велась с переменным успехом – не всегда Поттер успевал увернуться от какой-нибудь брошенной вещи и не всегда Пивзу удавалось избежать метко пущенного снаряда. Проявив творческое мышление, мальчик постоянно экспериментировал с набором рун на снарядах, добиваясь максимального результата. Последней разработкой британского военно-магического комплекса считалась партия снарядов, собранных Харальдом буквально на коленке из всякого хлама вроде скорлупы от грецкого ореха, скотча и жвачки. Жевательная резина переводилась в полужидкое состояние, заливалась в скорлупу, который заклеивался скотчем.

Первые два ореха, гордо поименованные Харальдом снарядами "рапира" класса земля-воздух, протекли в кармане брюк, заставив с матами сразу на трёх языках искать в книгах наиболее эффективные чистящие заклинания. Но зато всего один такой снаряд, попавший в Пивза, уделал полтергейста от макушки до пяток.

Пока призрак улетал прочь, Поттер успел узнать от него пару новых непечатных выражений.

Вечером того же дня Харальд не удержался и на одной из лестниц запулил "рапирой" по идущему снизу Крэббу. Наблюдение из уютной ниши в стене и вопли, напоминающие вопли раненого лося, доказали, что орехово-жевачечное оружие эффективно и против живых.

Всё это вызвало у гриффиндорцев-старшекурсников неподдельное веселье, у однокурсников – уважение, потому что мало кто мог потягать с Пивзом на равных, ну и, разумеется, зубовный скрежет у Мисс Идеальное Соблюдение Школьных Правил.

Харальд, конечно, признавал, что всё это просто ребячество, но на полноценное заклинание, способное разрушать эктоплазматическую сущность приведений, у него пока что не хватало ни сил, ни знаний. Зато очень любопытным было то, что против нематериальных призраков неплохо работал даже обычный "стиморол", несколько упаковок которого Поттер взял с собой в школу. Он прилипал и доставлял неудобство, что уже было само по себе крайне занятно...

Следующим по степени вредности для учеников после Пивза в коридорах Хогвартса был завхоз Филч. Старик с вредным характером и любимой кошкой, связанной со своим хозяином чуть ли не мистической силой, был одним из главных ужасов первокурсников. Появляющийся из ниоткуда и возникающий на местах разнообразных правонарушений он немедленно хватал провинившихся и тащил их к деканам или преподавателям. И постоянно сетовал на то, что ему запретили заковывать первокурсников в кандалы и запирать в подвалы. Причём Филча не удавалось ни разжалобить, ни уговорить, ни запугать – он был совершенно непреклонен и непрошибаем.

Естественно, его за это почти все сразу же невзлюбили, как и его серую кошку с хитрой острой мордочкой – миссис Норрис. Закон был просто железный – если при кошке совершалось правонарушение, через пару минут на этом месте появлялся и сам Филч.

Одним из немногих, кто не испытывал к завхозу ненависти, был Харальд. Работа отца приучила его к тому, что стражей порядка редко когда любят. Поэтому Поттер старался просто лишний раз не попадаться на глаза Филчу, дабы не нарываться.

Впрочем, один раз Харальд ему всё же попался.

В тот раз гриффиндорцы отчего-то так и не дождались никого из старшекурсников и вынуждены были выдвинуться самостоятельно. Увы, но в замке все они ещё ориентировались крайне отвратительно, даже Поттер, всегда плохо сдававший отцу ориентирование на местности. Вела всех, естественно, Грейнджер... Точнее пыталась вести, а не просто возглавлять толпу. Харальд же занимал привычное место в авангарде, готовясь в случае чего как всегда отогнать Пивза или первым принять на себя удар. Его грызла совесть, что первым может нарваться на неприятности кто-нибудь из его неопытных товарищей. Да и отсиживаться за их спинами было элементарно стыдно.

До Харальда не сразу дошло, что они зашли в тот самый запретный для всех коридор, о котором в своё время говорил Дамблдор, а когда дошло, то уже было несколько поздно...

Появившийся из-за угла Филч буквально просиял, увидев такое количество нарушителей, и радостно рявкнул:

– Студентам находиться здесь запрещено!

Затем он попытался схватить первых попавшихся школьников, видимо, заключив, что всех не поймает, но и парочка – тоже неплохо. Как и говорил Виктор Норд, под удар попал авангард, но если Поттер от захвата увернулся, то Грейнджер и Лонгботтому не повезло, и они оказались в цепких лапах завхоза. Остальные храбрые гриффиндорцы резво сделали ноги, бросившись в рассыпную.

– Ну, всё, сейчас я вас отведу к МакГонагалл, и вы у меня попляшете... – с кривой усмешкой произнёс Филч.

Впрочем, Поттер думал на этот счёт совершенно иное и решил соответствовать менталитету своего нового факультета – то есть быть храбрым и не бросать в беде товарищей.

– Насилуют!!!

Истошный вопль в исполнении Харальда заставил оцепенеть как завхоза, так и Грейнджер с Невиллом. Чем Поттер не замедлил воспользоваться, схватив своих товарищей за руки и развив максимальную скорость, отрываясь от возможного преследования.

Спустя пару минут они переводили дух уже достаточно далеко от места происшествия. И если Лонгботтом Харальда смущённо, но горячо поблагодарил, то от Гермионы мальчик выслушал очередную отповедь:

– Поттер, тебе должно быть стыдно! – с ходу заявила отличница. – Разве так можно себя вести? Ты ещё и недели не проучился, а уже стал законченным хулиганом!

– Извини, Пай-девочка, -ухмыльнулся в ответ Харальд. – Мне очень стыдно, что я избавил тебя от визита в кабинет мисс МакГи в качестве нарушителя.

Грейнджер слегка порозовела, но воинственного настроя не потеряла.

– Я – невиновна, так что мне бояться было нечего!

– Это ты перед МакГи так бы оправдывалась. Только вряд ли бы у тебя чего получилось...

– Профессор МакГонагалл – умна и справедлива, и разобралась бы с этим недоразумением! И прекратить называть её МакГи!

– У меня аллергия на длинные слова, – безмятежно почесал кончик носа Харальд. – Словосочетание дезоксирибонуклеиновая кислота три года учил, например...

– Лучше бы ты три лишних года поучился хорошим манерам! – рявкнула Гермиона и с гордо поднятой головой удалилась прочь.

– А... почему она так рассердилась? – неуверенно произнёс Невилл. – Ты же действительно нас спас...

– Пай-девочка, просто не в духе от того, что её застали за нарушением школьных правил, – ухмыльнулся Харальд. – Какой стыд, а?

* * *

Вскоре единственным, что мог прочитать Харальд во взоре Грейнджер, когда она бросала на него взгляды была НЕНАВИСТЬ. Много ненависти, буквально тонны её. Наверное, во многом из-за того, что хлёсткое «Пай-девочка» накрепко приклеилось к Гермионе.

Впрочем, Поттер и в ус не дул, во-первых потому что у него не было усов, а во-вторых, потому что с головой погрузился в изучение замка, как места проживания в будущие семь лет. В этом его всячески поддерживали его соседи по комнате, как и все мальчишки обожающие где-нибудь лазить и что-нибудь делать.

Это был уже небезызвестный уже Рональд Уизли, который оказался вполне неплохим парнем. Хоть он и показал себя не слишком успешным учеником, но мозги у него определённо имелись, если судить по жесточайшим битвам в шахматы между ним и Поттером, где общий счёт был с небольшим перевесом в пользу Уизли. Главным же недостатком Рона была просто-таки чудовищная лень, нелюбовь к чтению и физической активности, что Харальд надеялся со временем исправить.

Вторым был Дин Томас – темнокожий паренёк-полукровка, до этого лета не подозревавший о своём магическом происхождении. В нём Харальд чувствовал некоторое родство, потому как и Поттер вырос в отрыве от магического общества и с ним можно было поговорить о знакомых книгах и фильмах.

Третьим оказался ещё один полукровка – светловолосый ирландец Симус Финиган. Он тоже сошёлся с Поттером на почве интереса ко всему немагическому, так как хоть его мать и была чистокровной ведьмой, отец был обычным полицейским. Правда он категорически не разделял прохлады Харальда к квиддичу и мог часами болтать с Роном на тему магического спорта.

Последним в команде оказался уже успевший прославиться своей робостью и неуклюжестью Невилл Лонгботтом. Из-за своей стеснительности он плохо сходился с людьми, поэтому был взят под опеку лично Харальдом, крайне возмущённый тем, что у таких героических родителей вырос такой сын. Впрочем, своего знания Поттер старался лишний раз не афишировать.