Текст книги "Харальд Поттер. Огнём и сталью (СИ)"

Автор книги: Set Sever

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

Хуч, заметившая это, сразу же остановила игру, присудив победу Гриффиндору.

– Невероятно, друзья! – радостно вопил Джордан. – Безумный Поттер, похоже, всех наколол и не только поймал снитч, но и помог своим охотникам забить кучу голов! Или это новая тактика старины Оливера? В любом случае Гриффиндор побеждает со счётом 210:40 и выходит на второе место в межфакультетском соревновании!

Гриффиндорские трибуны радостно взвыли, а к Поттеру, вопя что-то маловразумительное, устремились все остальные члены сборной. Харальд же на радостях (выигрывать даже в таком безумном виде спорта оказалось очень даже приятно) заложил пике и отбомбился по игровому полю зажигательным снарядом. Приземлился вокруг полыхающего костра и исполнил нечто вроде победного языческого танца.

Рядом с ним тут же приземлись остальные гриффиндорцы и кинулись устраивать обнимашки. Харальд последовательно увернулся от Фреда и Джорджа, но был пойман всеми тремя охотницами, расцелован в обе щеки, а затем его облапил Оливер.

– Поттер, ты псих!!! – проорал Вуд. – Но ты чертовски крутой псих!!!

– Я знаю, – с достоинством ответил Харальд и с наслаждением вдохнул воздух, наполненный вонью горящей зажигательной смеси. – Чувствуешь, чем пахнет, Оливер?

– Победой!!!

– Правильно, сынок, – ухмыльнулся Поттер. – Так пахнет напалм, так пахнет победа.

* * *

– Мэм!

– Поттер, – МакГонагалл строго взглянула на вошедшего в её кабинет мальчика. – Должна признать, что я считала вас абсолютно неуправляемым и несносным молодым человеком. Все эти ваши драки, взорванный туалет, разбитые окна, постоянная мания что-то поджигать...

– Мэм, – тут же оживился Харальд. – Я внимательно изучил правила квиддича – в них не запрещается поджигать игровое поле после окончания матча...

– Я не только о сегодняшнем дне, – вздохнула женщина. – Впрочем, и о сегодняшнем тоже... Я рада, что вы наконец-то нашли свой путь... не отличающийся особыми разрушениями и жертвами, и пошли по стопам вашего отца, став ловцом гриффиндорской сборной. Спасибо вам за отличную... хоть и несколько безумную игру, Поттер.

– Всегда пожалуйста, мэм! Мэм, разрешите задать вопрос?

– Да, разумеется.

– Закрыла ли моя сегодняшняя игра тогдашнюю провинность или нет? Если нет, то сколько мне нужно ещё отыграть матчей?

– Я, наверное, не совсем вас понимаю, Поттер... – даже немного растерялась МакГонагалл.

– Мэм, мне уже можно уходить из сборной или нужно будет отыграть ещё несколько матчей? – видя искренне изумление профессора, Харальд добавил. – Понимаете, мне, мягко говоря, не слишком нравится квиддич...

– Признаться... я впервые вижу мальчика, которому он бы не нравился квиддич... Но, Поттер...

– Сказать по правде, мэм, я бы не хотел отвлекаться от учёбы на всякие... тренировки и матчи. Так когда я смогу покинуть сборную?

МакГонагалл крепко задумалась.

Гриффиндор уже многие годы не поднимался в общем зачёте по квиддичу выше второго места. И во многом из-за этого уже много лет не брал кубок межфакультетского соревнования. Никаких особых бонусов вообще-то все эти соревнования не давали, но были вопросом престижа. Увы, но Гриффиндор в последнее время не особо блистал ни на спортивном, ни на учебном поприще, поэтому довольная ухмылка уже практически приросла к декану Слизерина, доставляя ему вполне резонный повод для гордости своими студентами – первыми и в учёбе, и в спорте.

И вот, наконец, такой шанс! Невероятно сильная за все последние годы сборная по квиддичу, способное в плане учёбы молодое пополнение (из которых, правда, в жесточайшем минусе был Лонгботтом, но зато одними из лучших учеников во всей школе являлись Поттер и Грейнджер)...

Но вот теперь проблема похуже разбитых носов и взлетевших на воздух унитазов.

Поттер – явно способный ловец, но, увы, не питает ни малейшего интереса к квиддичу. И если он не захочет играть, то приказать ему не получится. А надавить будет крайне сложно... да практически невозможно, чего уж там.

– Гарри... Ты понимаешь, что я не могу приказать тебе играть в сборной...

– Прекрасно понимаю, профессор.

МакГонагалл мрачно уставилась на Харальда, нахально поблескивающего своими ярко-зелёными глазами. Действительно, прямо как у матери...

– Впрочем, если это нужно факультету, то я буду играть вплоть до особых распоряжений, – заявил мальчик.

– Ммм... Хорошо, Поттер. Тогда... может быть, у вас есть какие-нибудь просьбы?

– Если честно, есть одна, мэм, – взгляд Харальда стал немного безумным. – Могу ли я получить доступ в Запретную секцию библиотеки?

Минерва культурно выругалась (не вслух).

Поттер явно назвал свои условия в обмен на своё участие в сборной. С одной стороны ничего особо плохого в этом не было... Но с другой – выдавать Поттеру информацию из Запретной секции было себе дороже. Всё равно что давать обезьяне ящик гранат.

Профессор взглянула в абсолютно честные глаза Харальда и тихонько вздохнула. Факультету был нужен кубок по квиддичу...

* * *

– Эх, надо было мне тогда за Малфоем лететь! – сокрушался Рон тем же вечером.

– Надо было... – рассеянно соглашался Харальд, изучая сделанные в библиотеке конспекты по мотивам наиболее любопытных книг из Запретной секции, куда он сегодня получил доступ.

– Или мне, – подал голос Симус.

– Или тебе...

– Это несправедливо! Ты же не любишь квиддич!

– Не люблю...

– А почему тогда играешь?

– Меня МакГи попросила.

– МакГонагалл тебя попросила о таком? – усомнилась корпевшая над эссе по трансфигурации за соседним столом Грейнджер.

– А что такого? Попросила. Ну, и я не стал ей отказывать – это же для всего факультета...

– Так уж и для всего?

– Гермиона, ты уже у нас самая фанатичная ревнительница баллов! Очки, что зарабатываются в матчах идут в актив факультетов. Так что обычно кто выигрывает кубок по квиддичу, тот выигрывает и межфакультетское соревнование...

– Можно подумать у нас тут спортивная школа, раз уж неучебные достижения имеют столь высокий вес... – проворчала девочка.

– Действительно неправильно, – флегматично согласился Харальд. – Да и сам квиддич далёк от совершенства – его надо бы модернизировать...

– Хм, и как именно? – заинтересовался Рон.

– Убрать правило, что при поимке снитча игра прекращаетс. И меньше очков за его поимку давать. О! И сделать время игры фиксированным, чтобы по две недели не играли как некоторые идиоты. Изменить для вратаря ограничение по передвижению на поле боя. Добавить двух боковых судей для лучшего фиксирования нарушений. Ввести карточную систему предупреждений и удалений игроков. Ввести градацию ценности голов в зависимости от расстояния с которого был заброшен мяч. Ограничить время нахождения квоффла в руках охотников. Для этого можно установить термодатчик, реагирующий на человеческое тепло, который в случае более чем десятисекундного пребывания мяча в руках подрывает его зарядом Си-4...

– Харальд, ты увлёкся, – Гермиона спустила Поттера с небес на землю. – Ладно – правила из футбола и баскетбола... Но бомбы – это уже перебор!

– Да, на мётлах установить нормальные бомбодержатели и оружейные пилоны проблематично... – невпопад ответил Харальд. – Придётся как в Первую Мировую бомбы вручную бросать, да и из личного оружия перестреливаться...

– Поттер, ты псих!

– Нет, спасибо, Гермиона – я не голоден...

Интерлюдия 3.

– Уровень два. Центр магического правопорядка, – произнёс приятный женский голос и двери лифта открылись.

В холл отдела внутренних дел волшебного мира шагнул очень высокий молодой человек в чёрно-красном кожаном плаще с длинными седыми волосами, закрывающими правую половину лица и очень худым, будто бы измождённым лицом. Он шёл, слегка прихрамывая на левую ногу, из-под полы расстегнутого плаща виднелась рукоять висящего на поясе молодого человека меча. Для непосвящённых это был просто меч, для кое-что понимающих в холодном оружии – японская катана, для экспертов в данном вопросе – офицерский меч син-гунто времён Второй Мировой войны.

Тяжёлые армейские ботинки оставляли на гладком каменном полу грязные разводы, плащ седоволосого тоже был изрядно испачкан чем-то подозрительно бурым, а левую щёку украшало несколько свежих плохо заживших царапин.

Молодой человек дошагал до двери, над которой висела табличка "Аврорат", толкнул её и вошёл в просторное помещение, напоминающее классическое обиталище клерков. Пара десятков отгороженных кабинок с рабочими столами и шкафами для документации, где сейчас работала дюжина волшебников... Ну, как работала? Несколько молодых авроров-стажёров что-то добросовестно надиктовывали самопишущим перьям или просматривали папки с документацией, а вот чародеи постарше откровенно плевали в потолок.

Появление седоволосого они встретили радостным гулом.

– О, Данте!

– Привет, Данте!

– Как прошла охота, старина?

Молодой человек скупо улыбнулся. Аврорам-следователям было явно скучно, потому как никаких громких дел в последнее время не было, поэтому "в поле", то есть на боевых операциях сейчас находились только низшие ступени мракоборцев, для которых всегда хватало работы.

– Это была славная охота, – усмехнулся тот, кого назвали Данте, проходя по залу и мимоходом отвечая на приветствия и рукопожатия. – Семь мерзких и очень шустрых, хотя и беззубых кровососов...

– Беззубые вампиры? – подивился один из авроров.

– Нету у них зубок, – печально подтвердил седоволосый. – А где у нас зубки? А зубки-то – вот они!

Норд с ухмылкой достал из кармана небольшой прозрачный пакетик в котором находилась кучка окровавленных клыков. Похоже что выбитых или вырванных.

– Данте, ты психопат!

– Законный трофей, необлагаемый подоходным налогом.

– Данте, только не вздумай притащить сюда ещё шкуру оборотня!

– Хм... А это отличная идея, Роза! Спасибо!

– Моргана и Мордред!..

В средине нашей жизненной дороги,

Объятый сном, я в тёмный лес вступил,

Путь истинный утратив в час тревоги...[1]

– негромко пропел Данте, проходя к своему эрзац-кабинету и падая в старое продавленное кресло, блаженно вытягивая ноги и закрывая глаза.

Дельце действительно выдалось не из приятных и с этой семьёй вампиров пришлось попотеть. Были бы это высшие – можно было обойтись и без крови, уговорив кровососов перейти на легальный статус с поражением в правах, но зато без риска схлопотать серебряную пулю в башку и осиновый кол в сердце. Но это были тупые упыри – практически полностью безмозглые твари, способные только жрать и плодить себе подобных. Поэтому пришлось немного поиграть в охотника на вампиров Блейда, учинив в тёмных коридорах заброшенного дома маленькую войнушку с применением холодного и огнестрельного оружия.

Войнушка эта обошлась Виктору в порезанную щёку, прокушенную руку и два треснувших ребра. Впрочем, почти всё это уже было залечено с помощью походного набора эликсиров...

Тут взгляд Норда упал на лежащий на столе солидный конверт, подписанный изумрудными чернилами и украшенный печатью Хогвартса. Аврор с интересом взглянул на него, достал из стоящей на столе карандашницы плоскогубцы, аккуратно взял конверт и засунул в нечто, похожее на вычурный дырокол. Правда, на самом деле это был детектор наложенных чар, вылитых зелий и произнесённых проклятий.

Ничего опасного обнаружено не было, поэтому Виктор аккуратно вскрыл конверт, достал письмо и погрузился в чтение.

Совсем скоро аврор начал совершенно несолидно хихикать, а постепенно хихиканье превратилось в откровенный хохот.

Виктор Норд дочитал последние строки гневного письма из Хогвартса, где декан Гриффиндора Минерва МакГонагалл бурно возмущалась убитыми троллями, разбитыми окнами, подожёнными классами и взорванными туалетами, скомкал бумагу и бросил её в мусорную корзину. Достал пачку "лаки страйк", вытащил сигарету, закурил, выпустил в потолок струю дыма и насмешлив пробормотал:

– В оригинале Темный Лорд долбанул Гарри по голове, из-за чего у того образовалась близорукость... А моему обормоту, похоже, прилетело по пятой точке и у него там развилось нехилых размеров шило... – Норд вздохнул. – И еще, похоже, парализовало ягодичный нерв, который должен предупреждать об опасности...

[1] Данте Алигьери, "Божественная комедия", Песнь I.

Интерлюдия 4.

Несмотря на ноябрь-месяц на дворе, Виктор сидел в кафе и с удовольствием уплетал внушительную порцию клубничного мороженного. Что-что, а сладости в волшебном мире были выше всяческих похвал...

Хозяин кафе – знаменитый Флориан Фортескью за эти годы уже привык к немногословному и мрачновато выглядящему парню в аврорском плаще, который, время от времени заходил к нему. Правда, несмотря на пугающую внешность, Норд был вполне вежлив и начитан, на чём они когда-то и сошлись – на почве интереса к событиям, приведшим к уходу магического мира в подполье... Это нельзя было назвать ни дружбой, ни приятельствованием – скорее это было взаимовыгодное сотрудничество двух заинтересованных людей.

Казалось, что всё внимание седоволосого приковано к вазочке с мороженным, куда он, не отрываясь и практически не моргая, смотрел своим единственным глазом, но это, разумеется, было не так. Излюбленное место Виктора находилось в уголке зала, откуда прекрасно просматривалось само помещение, главный выход и проход на кухню, а также немаленькая часть Косой аллеи.

Поэтом очередного посетителя кафе Норд заметил сразу, да и не заметить его было крайне непросто.

Невысокий крепкий мужчина лет пятидесяти с недлинными светлыми с проседью волосами, иссечённым многочисленными шрамами лицом, обычным карим глазом и вторым – голубым волшебным на специальной перевязи, который безумно и безостановочно вращался во все стороны. Образ дополнялся металлически позвякивающим протезом вместо правой ноги, тяжёлым посохом, увенчанным каким-то зубастым черепом, потёртым серым плащом и курткой из драконьей кожи.

Под все эти приметы подходил только один волшебник во всей Британии – один из лучших авроров Министерства за последние сто лет Аластор "Шизоглаз" Грюм. Ныне в отставке от оперативной работы, правда, и занимающийся тренировкой молодого пополнения.

Когда отставной мракоборец подковылял к столику Виктора, тот моментально встал и протянул руку:

– Босс. Каким ветром здесь?

– Норд, – хрипло произнёс Грюм, перекладывая посох в левую руку и отвечая на рукопожатие. – Теряешь сноровку. А если я – это не я?

– Пока я не унюхал запаха твоей настойки на мандрагоре, ты был у меня на прицеле, – ухмыльнулся парень, вновь присаживаясь.

– Флягу можно и с трупа снять, – хмыкнул Аластор, усаживаясь напротив седоволосого.

– А фляга здесь не при чём. Готовая настойка совсем по-другому пахнет, чем когда её варишь. А ты, босс, этим запахом уже по самую макушку провонялся.

– Хе, – осклабился Грюм. – Постоянная бдительность?

– Постоянная, – кивнул Виктор. – Мороженного, босс?

– Шутник какой... Иди над кем-нибудь другим посмейся, пока жив.

– Над Тёмным Лордом уже разок пошутил, только он чего-то юмора не понял...

– Ты всё такой же отморозок, Норд, – ухмыльнулся Аластор.

– Ага, – вздохнул седоволосый. – Как у тебя дела-то, босс?

– Да всё так же – салаг гоняю. Только, что-то уставать я от них начал, Виктор... Наверное, доучу этот выпуск и напишу рапорт об отставке.

– Жаль. Тебя будет не хватать, босс.

– Да брось ты это – "босс", "босс"... – поморщился Грюм. – Я тебе уже сто лет не командир.

– Разумеется, босс. Как прикажете, босс, – с самым серьёзным выражением лица произнёс Виктор.

– Вот негодяй, – хмыкнул Аластор. – Ладно, это было лирическое отступление, мать его так. У меня к тебе будет одна просьба...

Седоволосый выразительно поднял бровь.

– У меня на курсе девчонка одна есть, на второй курс переходит – очень способная...

– Студентка, спортсменка, комсомолка. Наконец она просто красавица... Босс, вы же знаете – у меня тоже хромота, из меня выйдет хреновый шафер...

– Я тебе сейчас по морде дам, – посулил Грюм. – Ты можешь хоть иногда быть серьёзным, Норд?

– А мне серьёзность со страхом ещё в детстве удалили, – безмятежно ответил Виктор.

Старый аврор зарычал.

– Да ладно, босс, я же шучу... Чего от меня-то требуется?

– У них скоро стажировка начнётся. Я её к тебе приставлю – присмотришь за ней, научишь кое-каким премудростям...

– Босс, так я же чистильщик, а не оперативник! – поразился седоволосый. – Я же колдую даже хуже, чем никак! Чему я её научить-то могу? И вообще – я работаю один, без напарников.

– А теперь заткнись и послушай меня, Норд, – вновь зарычал Грюм. – Девчонке ничего выше чистильщика как раз и не светит, а я не хочу чтобы её завалила какая-нибудь мелкопакостная погань на первом же задании!

– В смысле, не светит? Босс, ты же говорил – она способная... Подожди-ка...

– Именно, Норд, именно, – хмуро кивнул Аластор. – Девочку будут давить по полной, поверь мне. Уже давят. Я, конечно, при её выпуске пригрожу собственной отставкой, чтобы девчонку не задвинули куда подальше, но не факт, что ход сработает.

– Полукровка или заслуги семьи? – спокойно поинтересовался Виктор.

– Да всё сразу. Ты же знаешь этого педрилу Скримджера с его заскоками, а тут ему как раз на все мозоли одновременно наступили... Мало того, что у чистокровных на её семейку давний зуб – ещё когда Андромеда за магглорождённого вышла замуж, так ещё и тётка и дядя Нимфадоры сейчас мотают срок в Азкабане по 48-й статье...

Седоволосый подавился мороженными и обалдело посмотрел на старого аврора.

– Погоди, босс, ты хочешь сказать, что эта девчонка...

– Короче, приглядишь за Нимфадорой. Нимфадора Тонкс, запомнил? Ну, всё, Норд, бывай.

Глава 11. Зеркала и растения

В последнее воскресенье ноября мужская половина первого курса Гриффиндор собралась в одном из неиспользуемых классов.

– Опять хочешь что-нибудь показать, Ральд? – полюбопытствовал Симус.

– Можно и так сказать, – неопределённо ответил Поттер, заклинанием запирая дверь и на всякий случай накладывая на комнату простейшие звукоизолирующие чары. От серьёзной прослушки не уберегут, а от случайного уха около замочной скважины будет достаточно...

Мальчик-Который-Выжил солидно прокашлялся.

– Итак, господа, я собрал вас здесь чтобы предложить вам кое-что...

– Что взрываем? – деловито поинтересовался Финиган. Остальные заулыбались, зная извечный бзик Поттера на всём связанном с испытанием всяческих взрывчатых устройств.

– Пока что ничего, – ответил Поттер.

– Тогда что это за предложение?

– Да вот, господа, тут такое дело... На досуге я поразмышлял над некоторыми моментами Восстания Тёмного Лорда и в некоторых местах признал его методы вполне эффективными... Спокойно! Без паники. Его идеи и взгляды я находил, нахожу и буду находить абсолютно идиотскими, как и невероятно маразматическую попытку захватить власть.

– А... что тогда ты имеешь в виду, Ральд? – неуверенно произнёс Невилл.

– Упивающиеся Смертью. Точнее метод их вербовки. На мой взгляд, очень перспективно.

Его весьма и весьма спорное утверждение было встречено гробовым молчанием. Харальд вздохнул.

– Хорошо, парни, объясняю популярно. Мы не богатенькие аристократы с мэнорами и огромными банковскими счетами и кучей влиятельных родственников и знакомых, поэтому считаю, что в будущем нужно рассчитывать только на себя. Предлагаю с сегодняшнего дня держаться вместе и во всём друг другу помогать.

– Так мы же и так друг другу помогаем – мы же все гриффиндорцы... – недоумённо произнёс Лонгботтом.

Харальд вздохнул тяжелее.

– Мой опасный на зельеварениях друг, я говорю кое о чём другом. Считаю, что у всех из нас есть какие-нибудь определённые таланты – кто-то умеет варить зелья, кто-то знает кучу заклинаний, разбирается в травах, хорошо летает, виртуозно врёт или вышивает крестиком... Один из вас после школы станет знаменитым игроком в квиддич, другой поступит на службе в Аврорат, третий станет видным учёным, а четвёртый станет видным криминальным деятелем... Это я так, абстрактно сейчас рассуждаю, если что... Но суть в том, что и после школы неплохо бы поддерживать взаимовыгодные отношения. Короче, предлагаю замутить закрытое и секретное общество.

– А что? Дельное предложение, в принципе, – первым подал голос самый адекватный из всей толпы – Дин. – У благородных такое вроде бы в порядке вещей... Поэтому они так крепко власть держат.

– Да, есть такое дело, – подтвердил Рон. – У нас род-то по идее древний и благородный... только бедный очень.

Поттер тактично промолчал о практически находящихся в его владении особняках и примерно двадцати миллионах галеонов на нескольких счетах. Большая часть, правда была вложена в различные акции, но свободных миллионов пять имелось...

– Только такой вопрос, Ральд, – продолжил Уизли. – А какая-нибудь суперцель будет? Ну, типа, как Сам-Знаешь-Кто власть хотел взять и всех магглорождённых извести...

Поттер озадаченно потёр лоб. Признаться, Рон его порой достаточно сильно удивлял – то своей слабой сообразительностью, то наоборот – способностью выдавать весьма и весьма логичные предложения.

– Ликвидировать дискриминацию магов по признаку рождения... – видя непонимание своих товарищей, Харальд переформулировал. – Чтобы магглорождённых не притесняли. И чистокровных приструнить.

– Разумно, – согласился Томас, выросший вне магического мира.

– Посадить в тюрьму или ещё лучше – перебить всех настоящих Упивающихся Смертью.

– Это правильно, – мрачно нахмурился Невилл, видимо, вспомнив о родителях, доведённых пытками до сумасшествия.

– Ну и захватить власть для воплощения всего этого, считаю, будет нелишним, – будничным тоном закончил Харальд. – Думаю, что я буду прекрасно смотреться в кресле Министра магии.

– Ого!

– Вот тебе и "ого", Рон. У меня и так неплохая поддержка населения, а если, повзрослев, я ещё каких-нибудь громких и хороших дел совершу, то кресло Министра мне в будущем обеспечено. Ты, какой пост хочешь, Рональд? Может быть, главы отдела магического спорта?

Минут десять прошло в оживлённом и весёлом обсуждении желаемых постов и должностей.

– Ну-с, если со вступительной частью покончено... – солидно произнёс Харальд. – В таком случае первое заседание нашего секретного общества объявляю открытым!

Поттера поддержал нестройный радостный гул.

– Итак, для начала озвучу кое-какие моменты, которые я тут себе вкратце набросал...

Мальчик достал из кармана скрученный и свиток и развернул его.

Рон с ужасом уставился на полуметровой длины пергамент.

– Ральд... Ты чего там – книгу, что ли, написал?

– Не обращайте внимания, – отмахнулся Поттер. – Тут три четверти листа – помарки и мои личные заметки.

Верхний край свитка согнулся под собственным весом, демонстрируя гриффиндорцам маловразумительную вязь каракулей Харальда. Строчки шли криво, половина слов была зачёркнута, а кое-где встречались рисунки разной степени печали. Нужно думать, что это были пояснительные рисунки... Хотя с любовью накаляканное нечто, смутно напоминающее человеческую фигуру, с подписью "Волди – жЫвотное", явно несло информацию только своему создателю.

– Итак, во-первых название. Нужно что-то красивое, масштабное, но не идиотское и, что главное – не определяющее нас, как потенциальных захватчиков власти. Поэтому варианты "Пожиратели бурундуков", "Общество осознания Кришны" и "Революционная партия Великобритании", к сожалению, отметаются. Я предлагаю именоваться "Корпусом Альбион". Простенько и со вкусом. Возражения?

Возражений не последовало.

– Отлично. Теперь вкратце о Кодексе Корпуса. Первое правило Корпуса – никому не рассказывать о Корпусе. Второе правило Корпуса – никому и никогда не рассказывать о Корпусе...

* * *

Уже совсем рукой подать было до рождественских каникул, а Харальд всё никак не мог выбраться из бесконечных отработок у Филча, в которых он буквально погряз.

Увы, но даже близнецы Уизли не приносили доселе Хогвартсу таких разрушений. Их проказы были шумными, но в целом не слишком опасными... А вот Харальд взрывал, поджигал и регулярно кого-то бил (за дело, разумеется), явно представляя себя не в школе, а на фронте. Да, он чётко следовал технике безопасности и от его диверсий практически не было пострадавших... Обычно, кроме него самого.

Если бы Поттер был бы иным, то его бы наверняка исключили. Но во-первых, он был Мальчиком-Который-Выжил, а во-вторых он учился практически блестяще. Да, эссе и прочая теория у него обычно оценивались как "выше ожидаемого", но зато почти каждая любая практика была только на "превосходно".

Поэтому Харальд отделывался снятыми баллами (за что регулярно подвергался атакам Грейнджер, иногда даже успешным) и отработками. Филч поначалу рвал и метал, по десять раз на дню обещая сгноить Поттера в подземельях, закованного в кандалы и брошенного в сырую и холодную камеру. Но после недели отработок неожиданно успокоился, видя, что Харальд спокойно убирал за собой все следы диверсий, да и просто не чурался работать подолгу и без сачкований.

А учитывая поистине уникальное отношение Поттера к Филчу на фоне остальных учеников – то есть отсутствие страха, презрения или ненависти, стало вполне объяснимым, что к исходу второй недели между ним и вредным завхозом установился нейтралитет. Практически ничего не способный наколдовать Филч охотно пользовался помощью Харальда и его магии там, где не мог справиться он сам или школьные эльфы-домовики, выполняющие подавляющее большинство хозяйственных работ в Хогвартсе.

И в последние дни Харальд под командой Филча просто совершал вместе с ними обходы, попутно устраняя ремонтными заклинаниями мусор и повреждённые элементы типа разбитых цветочных горшков и оконных стёкол.

Впрочем, Поттеру это было совершенно не в тягость, да ещё и завхоз знал Хогвартс как свои пять пальцев и ему была ведома целая тьма секретных путей и проходов, благодаря чему и мог гоняться за нарушителями школьной дисциплины. Иначе-то было никак, учитывая жуткую хромоту Филча на правую ногу.

– Сущее ты наказание, Поттер, – ворчал старик, пока он, Харальд и серая кошка шли по тёмным коридорам Хогвартса. – Раньше я думал, что близнецы Уизли – худшее, что случалось со школой за последние двадцать лет... Ан нет! Ты и их, и банду дружков твоего отца переплюнул начисто.

– В таком случае, сэр, вы относитесь ко мне ненормально благосклонно, – вежливо произнёс Харальд.

Филч рассмеялся хриплым каркающим смехом.

– В точку, Поттер, в точку! Нравишься ты мне просто, малец.

Ночь.

Тёмный коридор.

Маленький мальчик, старик и подозрительные речи...

"Кислота или огонь?" – мысленно прикинул Харальд, думая, чем в случае чего запулить в завхоза.

– Эти Уизли...Тьфу, позёры! – продолжил тем временем Филч, даже и не подозревая насколько близко он был от смерти или тяжких телесных. – Все эти ихние шуточки – хи-хи, ха-ха, пыщ-пыщ... А переведались бы они с троллем в тёмном уголке – хер бы их вся эта трахомутия спасла. А ты – боец, Поттер. Кем хочешь быть когда вырастешь?

– Аврором, – без колебания ответил мальчик. – Как мой отец.

– Во! Слова не мальчика, но мужа! Я у Аластора спрашивал про твоего Норда – уважает твоего опекуна старый пердун. А это дорого стоит – чтобы заслужить уважением Аластора Грюма нужно быть таким же психом как и он сам.

– Вы... вы знаете Шизоглаза? – не поверил собственным ушам Харальд. Как же! Аврор первого ранга Аластор "Шизоглаз" Грюм – жуткий параноик, один из лучших боевых магов Британии!

– Хе-хе, Поттер, да я знаю этого козла ещё с тех пор, когда он не был Шизоглазом, – криво ухмыльнулся Филч. – Ух, как мы с ним раньше эту черномагическую дрянь по всей Британии гоняли!..

Поттер обескуражено молчал, обдумывая услышанное.

– Не, – наконец выдавил он. – Не может быть. Сэр, вы что были...

– Аврор третьего ранга, – усмешка старика стала гримасой давней застарелой боли. – Два Магических креста, Орден Мерлина четвёртой степени и куча благодарственных грамот, которыми только задницу и подтирать! Думаешь, я всегда был старым маразматиком, у которого на уме только швабры и охота за школярами, сынок?! Я, срань Мерлина, был аврором! Героем, мать твою!

Завхоз остановился, схватил Харальда за плечо и развернул его лицом к себе.

– Знаешь, каково это? – бесцветные глаза старика зажглись опасным безумием. – Когда тебе двадцать пять и перед тобой весь мир и вся жизнь? Когда чёрные маги, завидев тебя, ссутся от страха, а девки пищат от восторга? А знаешь каково это, когда тебе говорят "Сожалею, сэр, но очень редкое и сильное проклятье – магия к вам, скорее всего не вернётся"?! Знаешь каково это – становится ничтожеством? Хуже, чем ничтожеством?! Да куда тебе это понять, сопляк!

Старик выпустил плечо мальчика из захвата и вновь заковылял по коридору.

Харальду пару секунд постоял, приходя в себя от столь неожиданной вспышки эмоций, а затем бросился догонять старика.

– Сэр, простите, что напомнил вам об этом!

– Да тебе-то не за что извиняться, Поттер...– буркнул Филч. – Во всём этом виноват только один кретин, по имени Аргус... Знаешь, Поттер... Хочешь покажу любопытную вещичку?

– Конечно, сэр. А что это за вещичка?

– Если ты парень башковитый, то поймёшь, – ухмыльнулся старик. – Пошли, тут недалеко.

* * *

У стен заброшенного класса громоздились поставленные одна на другую парты, посреди комнаты лежала перевернутая корзина для бумаг. А вот к противоположной стене был прислонен предмет, выглядевший абсолютно чужеродным в этой комнате. Казалось, его поставили сюда просто для того, чтобы он не мешался в другом месте.

Это было красивое зеркало, высотой до потолка, в золотой раме, украшенной замысловатым орнаментом. Зеркало стояло на подставках, похожих на две ноги с впившимися в пол длинными когтями. На верхней части рамы была выгравирована надпись: «Еиналеж он оциле шавеню авыза копя».

Харальд смотрел в глаза своему отражению... своему, да не совсем.

Это был высокий крепкий парень лет двадцати пяти с короткой стрижкой и ярко-изумрудными глазами – таким мальчик мог стать, когда вырастет. Отражение было облачено в нечто, напоминающее футуристического вида рыцарские доспехи без шлема, которые рисовал маленькому Харальду Виктор.

Сам Норд был рядом – не такой, каким его всегда помнил Поттер. Молодой, улыбающийся – с чёрными, а не седыми волосами, без шрамов, трости и механической руки. Таким он был, наверное, до того как сразился с Тёмным Лордом за Харальда.

А с другой стороны отражения стояла молодая улыбающаяся женщина с ярко-зелёными глазами и длинными рыжими волосами.

Поттеру не было нужно ни секунды, чтобы узнать свою мать.

Горло Харальда словно бы сжала невидимая рука, и он тяжело сглотнул – Поттер понял, что это было за зеркало.

– Когда я смотрю в него, то вижу себя молодым, – негромко произнёс Филч, стоящий позади Харальда. – Молодым и здоровым. На мне снова мантия аврора, а рядом те, кого уже нет на этом свете... Не буду спрашивать, что видишь там ты, Поттер. Но ты, наверное, уже всё понял.