Текст книги "Немезида (ЛП)"

Автор книги: Серайа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

ГЛАВА 8

TEO

После знакомства с Джексоном и тем немногим, что осталось от его команды, после увольнения Моралеса в связи с тем, что произошло на прошлой неделе, я направился домой, захватив по дороге еду у одного из уличных торговцев.

Я заглушил двигатель, взял пакеты с едой с пассажирского сиденья, положив телефон в карман, и вышел из машины.

С каждым шагом, который я делал, приближаясь к своей квартире, воспоминания о ней не давали мне покоя. Напоминание о том, что я вхожу в пустой дом, а не в тот, где была она.

Горький смех пронзил мое горло. Можно подумать, что после стольких лет я забыл ее, но все, что меня окружало, было лишь постоянным напоминанием о том, чего у меня больше нет.

Сегодняшняя встреча с Оливией Моралес добавилась в этот длинный список, ее неожиданное появление в моей жизни внесло серьезные коррективы в мой распорядок дня.

О чем я вообще думал, когда соглашался? Особенно теперь, когда я увидел, как выглядит моя новая клиентка.

Когда я с неохотой принял предложение Ноя, я не знал, что мне придется смотреть на человека, который будет постоянно напоминать мне о том, что я потерял.

El destino era un puta perra. (пер. Судьба была чертовой сукой)

В конце концов, я затащил себя в дом, ослабил галстук, ненависть к себе разгоралась в моей груди. Покончив с проверкой, я отрезал небольшой кусочек батата и зачерпнул им немного заалука, прежде чем отправить его в рот, чтобы насытить свой урчащий желудок, остальное оставила на прилавке, планируя вернуться к нему позже.

Пройдя мимо гостиной, я направился к боковой парящей лестнице, перепрыгивая через две ступеньки за раз. На верхней площадке лестницы было несколько дверей, и я направился к той, что была в самом конце, проскользнув в свою спальню.

Я снял одежду и бросил ее на кровать, затем прошел дальше в ванную комнату и включил душ.

Зайдя в кабинку, отделанную серым кафелем, я позволил ледяной воде из крана окатить мою кожу, но ничто не смогло заглушить горечь, бушевавшую внутри меня.

Опираясь одной рукой на стену рядом с ручкой, я уперлась лбом в холодный кафель, капли воды стекали по носу, затуманивая зрение.

Внезапно большие шоколадно-карие глаза и темные кудри, обрамляющие ее лицо, сменили затуманенный образ, в то время как невидимые завитки кокоса и теплого меда заполнили душевую кабину. Ощущение ее нежной кожи покалывало кончики моих пальцев, заставляя меня испытывать жгучее желание прикоснуться к ней снова.

Несмотря на все эти годы, София так глубоко засела в моем сознании, что я все еще чувствовал ее запах. Все еще чувствую ее. Воспоминания о ее теле под моим, ногтях, впивающихся в спину, отголосках моего имени, срывающихся с ее губ в придыхательном стоне.

Моя потребность в ней пульсировала сильнее, заставляя мой член дергаться при воспоминании о том, как хорошо было ощущать ее в своих объятиях, даже если это было всего на одну ночь.

Застонав, я тряхнул головой, чтобы отогнать видения о ней, надавил на свой твердый член, пытаясь умерить свое возбуждение при мысли о ней, но новые образы нахлынули на меня.

Бормоча проклятия под нос, я сдался, сжимая в кулаке свой разъяренный набухший член, с кончика которого уже капала сперма. Я уперся своим весом в стену, зажмурил глаза, позволяя своим мыслям дрейфовать, пока я медленно дрочил.

Вспышки мягких губ, приоткрытых для меня, кончик ее языка, облизывающий в мою отверстие, дразнящий и пробующий на вкус, прежде чем обхватить мою головку и пососать.

Ох. Блядь.

Любая унция самообладания, которая у меня была, мгновенно испарилась. Мои пальцы сжались на холодной плитке, когда я набрал скорость, двигаясь быстрее, жестче, дергая, в то время как я представлял, как моя длина входит в нее. Мои движения были грубыми, сердитыми, почти обиженными на то, что я все еще так сильно хотел ее, заставляя себя двигаться быстрее к освобождению.

Я потерялся в фантазиях о том, что она все еще моя.

Тепло разлилось по моему позвоночнику, накапливаясь у основания, и моя кровь взлетела вверх, устремившись в мои уши, заглушая звук холодной воды, окатывающей мою спину.

Я кончил в кулак с незаконным, глубоким стоном, звук вибрировал в моей груди, отскакивая от стен. Мои глаза распахнулись, и мое тело обмякло от напряжения, ожидая, когда мое бешено колотящееся сердце вернется к своему нормальному ритму.

Все, что осталось, когда я спустился с небес, – это насмехающийся надо мной след моего освобождения.

Когда я наконец вышел из ванной с полотенцем, обернутым вокруг талии, я подошел к шкафу и вытерся. Я переоделся в тренировочные штаны и взял очки, прежде чем вернуться на кухню.

Я взял содовую и отнес остатки еды со стойки в гостиную, где меня ждали документы о моем новом задании.

Мои волосы были еще влажными, когда я сел на диван, чтобы просмотреть разложенные передо мной файлы. Я изучил фотографии, которые Ной дал мне на прошлой неделе, а также кое-какую информацию, которую я собрал самостоятельно.

Возможно, я искал больше, чем нужно, но что-то в глубине души подсказывало мне, что в этой истории есть что-то еще. Что-то в Оливии Моралес.

Конденсат капал со стеклянной бутылки на одну из лежавших под ней манильских папок. Я взял ее и сделал глоток, прежде чем откусить один из остывших батбутов с мясной начинкой.

Я просматривал информацию о бизнесе Виктора, когда зазвонил телефон, нарушив тишину, в которой я работал. Я проигнорировал его, взяв другой файл.

Телефон зазвонил снова, и я порылся в папках, ища его. Я перевернул трубку, чтобы посмотреть, кто звонит, но увидела на экране имя Ноя.

Застонав, я провел пальцем вправо, чтобы ответить, и включил громкую связь, затем положил телефон обратно на стеклянный столик.

– Что на этот раз? – спросил я, фыркнув.

– Ну, и тебе привет, дорогой друг, – ответил он, насмехаясь надо мной.

Не обращая внимания на раздражение, которое бурлило прямо под поверхностью моей кожи, я провел рукой по волосам, отбрасывая с лица упавшие мокрые прядки, и откинулся на спинку дивана.

– Ной, – ответил я сквозь стиснутые зубы. – Когда ты звонил в последний раз, я в итоге стал няней. Стоит ли мне также ожидать от тебя очередного ночного визита?

– Не сегодня. – Он усмехнулся. – Как все прошло?

– Отлично, – ворчала я.

– Мне нужны подробности.

Раздражение заскрежетало в моей груди, и я наклонился вперед, опираясь локтями на колени и сдвинув очки на лоб.

– Ной, это был первый день, – пробормотал я, прижимая ладони к глазам.

Он помолчал мгновение, затем прочистил горло, и шаркающий звук заполнил линию.

Я был готова поставить хорошие деньги на то, что он все еще в офисе. Ной Браун был буквально женат на работе. Он даже почти не ходил на свидания, но это, скорее всего, было связано не с отсутствием предложений, а с той зеленоглазой агентом УБН ростом пять футов четыре дюйма, в которую он по сей день отказывается признаваться, что влюблен.

Он вздохнул.

– Просто держите меня в курсе, если заметишь что-то необычное.

Щелчок.

Я в недоумении посмотрел на свой телефон. Это было странно. Мне действительно нечего было сообщить, но это было не похоже на Ноя, чтобы он так легко сдался. Он был из тех, кто будет допытываться, пока не получит именно тот ответ, который искал.

Его голос звучал напряженно, почти на грани, но он повесил трубку прежде, чем я успел попросить его уточнить.

Я отбросил сомнения по поводу его поведения и уставился на документы, продолжая сортировать информацию в поисках подсказки, указывающей на то, во что мог быть замешан Моралес.

На этот раз зажужжал мой телефон, и я наклонился, чтобы поднять его, думая, что Ной написал мне сообщение.

Но это был не он.

Я провел пальцем по уведомлению, разблокировав телефон. Я подождал немного, пока он направит меня к приложению, которое сейчас показывало прямую видеотрансляцию снаружи дома Моралесов, и мой экран разделился на шесть квадратов.

Ранее сегодня, пока Джексон отвлекся, объясняя, как все работает, я установил небольшой чип в их систему безопасности, чтобы убедиться, что я буду предупрежден о любом движении вокруг дома в те периоды, когда команда либо спит, либо не ведет активного наблюдения.

У них была надежная система, но я никогда ничему не доверял, если сам не приложил к этому руку.

Я открыл запись с камер наблюдения и пролистал разные слайды, ища источник, который вызвал тревогу в моей системе.

Я уже собирался положить телефон обратно, думая, что его могло спровоцировать животное, когда заметил мерцание на экране, но оно исчезло так же быстро, как и появилось.

Что за…

Зная, что мне это не показалось, я перемотал запись назад и сделал паузу, когда тень чего-то снова мелькнула в углу экрана. Едва заметная фигура прижалась к стене, а затем исчезла в слепой зоне.

Казалось, на участке была слепая зона, прямо там, где находился домик у бассейна. Как раз там, где я бы остановился.

Я приблизил изображение нарушителя, и хотя его лицо было едва видно под капюшоном, я сразу узнал его.

В поле зрения попалась жена Моралеса.

Что она делает на улице в такое время? И, что еще важнее, почему она избегает камер?

Я уставился на лежащие передо мной документы, пролистывая каждую страницу заново и останавливаясь на фотографии Оливии, чтобы убедиться, что мои глаза меня не обманывают, но это лишь подтвердило мою первоначальную догадку.

Возможно, мне придется присматривать за ней не только ради ее безопасности.

Оливия Моралес станет проблемой, решение которой доставит мне удовольствие.

ГЛАВА 9

СОФИ

Я

Я закончила вписывать последний код в систему, когда солнце выглянуло из-за горизонта, его лучи пробирались сквозь края штор, освещая деревянные полы. Меня пробрала дрожь, холодный пот покрыл мое тело.

Я поднесла одну руку к виску, массируя легкую пульсацию в черепе, прежде чем потянуться, чтобы размять спину, которая болела всю ночь из-за слишком долгого разглядывания монитора.

Удовлетворившись своей работой, я нажал enter, и экран погас, прежде чем посыпались ряды цифр, уничтожая все улики с жесткого диска, прямо перед его выключением.

Схватив телефон со стола, я натянула свою уже высохшую толстовку с капюшоном, запах дождя окутывал меня до тех пор, пока я не высунула голову наружу. Снаружи воздух был все еще холодным, но, к счастью, дождя не предвиделось.

Подул легкий ветерок, когда я направилась к машине с пистолетом в руке. Я села за руль, положила пистолет обратно в бардачок и выехала, направляясь к месту по адресу.

Вернувшись в город, я припарковалась на просёлочной дороге, оставив машину с ключами под сиденьем, и направилась к третьему стволу дерева слева, где меня ждал стационарный телефон. Захватив пластиковый пакет, спрятанный в старом логове животного, я направилась обратно к главной дороге.

Полагаясь на то, что еще слишком рано, чтобы кто-то еще выходил на улицу, я трусцой преодолела последние пять миль, отделявшие меня от дома.

Полчаса спустя моя голова непрерывно пульсировала при каждом ударе ноги о тротуар. Несмотря на все принудительные тренировки, через которые Тео заставил меня пройти, я все еще чертовски ненавидела бег. Но я не могла вернуться в старый сарай. Это было бы слишком рискованно, а я не могла позволить себе попасться.

Когда я вернулась в наш район, я достала свой телефон и посмотрела на время.

Черт.

Ребята скоро начнут обход, и мне нужно было быть там до прибытия утренней бригады. Я ускорила шаг, огибая угол нашей улицы, чтобы успеть добраться до дома до того, как кто-нибудь увидит меня и начнет задавать вопросы.

Я ввела код на воротах и быстро закрыла их за собой, после чего побежала по подъездной дорожке и остановилась на полпути. По лбу стекали капельки пота, а ноги горели. Жестокая судорога свела левый бок, и мои руки упали на колени. Я зажмурила глаза, пытаясь отдышаться.

– Миссис Моралес, – произнес грубый голос, заставив меня вздрогнуть. – Могу я спросить, что вы делаете на улице в такую рань?

Я отпрыгнула назад, повернув голову в сторону источника звука, рука подлетела к горлу. Я медленно подняла голову, разлепляя веки, чтобы встретить взглядом. Паника захлестнула меня, и я тяжело сглотнула из-за сухости в горле, когда столкнулась лицом к лицу ни с кем иным, как с Тео.

Debes estar bromeando. (пер. Да, вы издеваетесь) Что он делает здесь в такую рань?

На нем был черный свитер, облегающий его грудь, темно-серые брюки, подчеркивающие очертания его бедер. Его густые темные кудри были в беспорядке, словно он беспрестанно проводил по ним пальцами.

Dios mío. (пер. Боже мой) Почему он должен был так выглядеть?

Проведя руками по лицу, я с силой выдохнула.

– Я просто вышла на пробежку. Что ты здесь делаешь?

– Я здесь работаю. Вам не следует гулять тут одной, – обвиняюще сказал он.

– Я в порядке, – резко ответила я.

– Миссис Моралес, вам следует более серьезно относиться к своей безопасности.

Я смерила его взглядом.

– Кто сказал, что я не отношусь серьезно? – ответила я, чувствуя как начинаю выходить из себя, и как наполняется чаша моего терпения, когда я прошла мимо него и направилась к входной двери.

Я вошла в дом, Тео следовал прямо за мной. Я миновала арку и прошла через коридор, который вел в заднюю часть дома. Когда я вошла на кухню, меня охватило облегчение.

Я взглянула на часы над плитой. До прихода Джексона и остальных сотрудников еще оставалось время, чтобы обсудить все за завтраком.

Массируя одной рукой поясницу, я пересекла комнату и подошла к шкафу рядом с плитой и встала на цыпочки, чтобы достать ибупрофен на верхней полке.

Прежде чем я успела схватить его, тепло его груди прижалось к моей спине, когда он навис над моей головой.

– Вот, – сказал он, ставя бутылочку передо мной.

От его близости мое сердце заколотилось в груди. Я прикусила губу, чтобы у меня не перехватило дыхание. Наши пальцы соприкоснулись, когда я взяла бутылочку из его руки и крепко сжала ее, желая, чтобы мое колотящееся сердце успокоилось.

Он не задержался ни на секунду и отступил, но присутствие его тела оставалось рядом с моим.

Стряхнув с себя это чувство, я закрыла дверцу шкафа и повернулась, чтобы увидеть его, прислонившегося к холодильнику с бутылкой воды в руке.

– Я могла бы сделать это сама.

Мой голос прозвучал более хрипло, чем обычно, показывая, насколько сильно его присутствие повлияло на меня.

Он оттолкнулся от стальной дверцы, оперся локтями о кварцевую столешницу и протянул бутылку в мою сторону.

– Простого спасибо будет достаточно.

Я промолчала, оставив воду, которую он протянул мне, на столе. Я достала из бутылочки четыре таблетки ибупрофена и проглотила их, не сводя с него взгляда.

Он усмехнулся, его глаза слегка прищурились в уголках, когда он потирал свободной рукой бороду.

– Принято к сведению.

Его выражение лица стало серьезным, и несколько мгновений мы просто смотрели друг на друга. Я вспомнила, как мы были в таком же положении, когда только начали жить вместе после того, как меня выписали из больницы.

Травмы, которые я получила, не позволяли мне двигаться в течение первых нескольких недель после операции, и Тео приходилось практически во всем мне помогать, что мне не очень нравилось.

Я никогда не умела отдавать контроль и боролась с ним из-за каждой мелочи. Мне не нужна была помощь. Я не хотела помощи. Разумом я понимала, что он просто пытается облегчить мне жизнь, но я не заслуживала помощи. Не тогда, когда оба моих родителя не имели такой возможности.

Когда в его глазах мелькнул блеск, я подумала, не думает ли он о том же. Но потом я вспомнила, что даже если это и так, я была кем-то другим.

Чем дольше я смотрела на него, тем сильнее чувствовала, как рваный шрам в моей груди медленно разрывается.

Горловой звук отвлек нас от наших мыслей, и мы оба повернулись к источнику звука, и обнаружили Виктора, прислонившегося к раме двери, соединявшей холл с кухней. Укоренившаяся реакция на его присутствие заставила мою маску прочно встать на место.

Я выпрямила спину и подошла к нему, изобразив на лице улыбку.

– Buenos días, mi amor. (пер. Доброе утро, любовь моя) Как спалось?"

Я позволила ему обхватить себя руками, его пальцы крепко сжали мое плечо, когда он притянул меня ближе. Я повернулась к нему лицом и откинула голову назад, когда он запечатлел легкий поцелуй на моих губах. Я едва сдержалась, чтобы не нахмуриться, прежде чем отстраниться.

– Я в порядке, mi amor, хотя я чувствовала себя немного вялой, когда проснулась. – Он сделал паузу. – Подожди, почему ты не была в постели сегодня утром и почему ты мокрая? – спросил он, слегка оттолкнув меня с отвращением, когда понял, что я вспотела.

Зная, что Тео наблюдает за нашим разговором, я положила руку ему на грудь и хихикнула. Я хихикнула, потому что именно так поступают женщины, влюбленные в своих мужей, верно?

– Я вышла на пробежку. – Я старалась, чтобы мой голос звучал нежно и невинно.

– И с каких пор ты бегаешь? – спросил Виктор со скептическим выражением на лице.

– Девочки из загородного клуба сказали, что это хорошая идея.

– Я согласен, тебе это нужно.

А тебе нужна пуля в твою голову.

Я проигнорировала его заявление, сохраняя улыбку на лице.

– Я собираюсь принять душ.

– Так иди, – сказал он и наконец обратил свое внимание на Тео, как будто только что заметил, что тот находится в комнате.

Я направилась в коридор, их голоса отдалялись, когда я достигла лестницы и направилась в душ.

ГЛАВА 10

TEO

Я был ее телохранителем всего три дня. Всего три гребаных дня, а она уже сводила меня с ума.

Поскольку работа требовала нахождение с ней почти двадцать четыре часа в сутки, она не жалела ни минуты, чтобы превратить мою жизнь в ад, пытаясь уклониться от моей защиты при каждом удобном случае.

Идти наперекор всему, что я говорил, казалось ее новым любимым занятием. Как будто все остальное было против ее натуры. Я бы поставил хорошие деньги на то, что она просыпалась каждое утро и планировала мою гибель как свою медитацию.

Мысленные упражнения, которые я делал, когда мы оставались наедине, были напряженными, поскольку я заставлял себя не душить ее красивую шею и не приковывать ее наручниками к себе, чтобы убедиться, что она никуда не уйдет без меня.

Я бы никогда не причинил вреда женщине, но один взгляд на Оливию, и, клянусь, она заставила меня забыть о своих принципах и преподать ей пару уроков о том, как себя вести.

Не то чтобы идея перекинуть ее на мое колено не была привлекательной.

Эта мысль улетучилась, когда я услышал, как хлопнула входная дверь и с шумом открылась дверь гаража.

Только не снова.

Я вышел на улицу и встал на подъездной дорожке перед дверью гаража. Наши глаза встретились через зеркало заднего вида, как только она заметила меня, но вместо того, чтобы выйти из машины, она включила передачу и дала задний ход.

В эту игру могут играть двое.

Я оставался на месте, сохраняя зрительный контакт, пока задняя часть машины не задела мои колени.

Поставив машину на стоянку и заглушив двигатель, она открыла дверь и вышла.

– Уйди с дороги, – приказала она.

Я глубоко вздохнул, повторяя про себя, что убийство своего клиента никогда не было хорошей идеей, какой бы привлекательной ни была эта мысль.

– Куда мы едем?

– Мы никуда не едем. Мне нужно выбрать платье для торжества.

– Ключи, миссис Моралес, – настаивал я.

– Вам не нужно идти со мной. Я уверена, что у вас есть дела поважнее, чем ходить по магазинам платьев. Уверяю вас, это довольно скучно.

– Вообще-то, я нахожу покупку платьев весьма увлекательным занятием. Теперь о ключах. Я не люблю повторяться.

Она стояла там, свирепо глядя на меня. Через некоторое время на ее лице появилось понимание, что я не сдвинусь с места, и она бросила связку ключей в мою сторону.

– Хорошая девочка, – прошептал я себе под нос, уголки моих губ дернулись, когда она протиснулась мимо меня, направляясь к пассажирской стороне.

Я последовал ее примеру и сел за руль. Оказавшись внутри, я повернулся к ней, в то время как она уткнулась носом в свой телефон, быстро печатая пальцами.

– Куда едем?

Мы ехали в тишине, единственным звуком было постукивание пальцев по ее телефону. Двадцать минут спустя мы припарковались на другой стороне улицы, вылезли из машины и направились в Anaya, небольшой бутик, расположенный в центре Бемеса.

Как только мы вошли в дверь, две продавщицы встретили нас своими лучшими улыбками.

– Добрый день, миссис Моралес. Очень приятно видеть вас снова, – сказала более высокая из них, поприветствовав Оливию поцелуем в щеку.

Оливия натянула на лицо ленивую улыбку, поприветствовав ее в ответ. – И я тебя, Мария.

Затем Мария обратила свое внимание на меня, одарив меня такой же улыбкой.

– Вы, должно быть, ее муж, – сказала она, протягивая мне руку.

– Нет, – твердо ответили и Оливия, и я.

Я прочистил горло и обхватил ее руку в крепком рукопожатии.

– Я ее телохранитель.

Она застенчиво засмеялась, румянец пополз по ее шее, когда она извинялась.

– Мне очень жаль, я просто подумала…

Ее помощница вставила свое слово, прервав ее в этот напряженный момент.

– Не желаете подкрепиться? – спросила она, и мы оба покачали головой в ответ.

– Тогда пойдем посмотрим, что мы для вас приготовили, – сказала Мария, положив руку на спину Оливии и направляя ее к месту, где на вешалке рядом с примерочными висели заранее выбранные платья.

Я закрыл за собой входную дверь, окинув взглядом магазин. Кроме нас он был пуст, скорее всего, это была любезность Моралеса. Вероятно, он арендовал помещение на день, чтобы его жена могла спокойно делать покупки.

Когда их болтовня затихла на заднем плане, я осмотрел помещение. Несмотря на то, что снаружи бутик выглядел довольно маленьким, внутри он был довольно просторным.

Длинные черные шторы свисали с черной стальной конструкции, обрамляя раздевалки. Рядом с ними на стене висело большое старинное зеркало, а прямо перед ним располагалась небольшая платформа, с которой свисала хрустальная люстра.

Посреди комнаты стояла синяя бархатная кушетка, а перед ней – темный деревянный стол, на котором лежала стопка различных журналов.

В здании было два выхода. Один спереди, а другой сзади, что я заметил, когда мы вошли. Магазин освещался только одной камерой наблюдения. Несмотря на большие окна, украшающие фасад, витрины скрывали большую часть улицы, что было только на руку для защиты от посторонних глаз.

Мы просидели, казалось, несколько часов, пока она примеряла платье за платьем. Ассистентка магазина, Сара, как я узнал позже, постоянно спрашивала меня, не хочу ли я присесть, и я каждый раз вежливо отказывался. Я знал, что если сяду на этот плюшевый диван, то, скорее всего, засну, и ни за что на свете я не собирался давать Оливии повод использовать его против меня.

Кроме того, диван не позволял мне как следует разглядеть Оливию.

Хотя я пытался убедить себя в том, что это решение продиктовано чисто профессиональными соображениями, что мой долг – постоянно присматривать за ней, в глубине души я не мог отрицать, что отчасти мои мотивы были чисто эгоистическими.

Потому что с того места, где я стоял, у меня был прекрасный вид на нее каждый раз, когда она выходила из раздевалки в этих чертовых платьях.

Возможно, это противоречило всем правилам, которые я установил, когда дело касалось моих клиентов, но в Оливии Моралес было что-то особенное. Я просто ничего не мог с собой поделать.

Я не понимал, почему это заняло так много времени. Все, что она примеряла, выглядело на ней прекрасно. Каждый раз, когда она выходила, мне стоило больших усилий не пялиться на нее. Я пытался отвести взгляд, но не мог перестать восхищаться ею, мое внимание было захвачено ее присутствием.

Прошло еще больше времени, прежде чем я услышал, как Мария сказала: "Я думаю, эта возможно та самая. Что думаете?"

Я вскинул голову, чтобы посмотреть, что они решили, но я не был готов к тому, на что упал мой взгляд. Я никогда не думал, что буду настолько загипнотизирован этим зрелищем.

Я зачарованно смотрел, как она отдернула занавеску и вышла из примерочной, черное платье облегало ее тело, словно было создано для нее, облегая каждый изгиб ее фигуры.

Черт возьми, она была прекрасна.

Она была самым изысканным человеком, которого я видел за долгое время, ее красота была почти неземной.

Ее волосы мягкими, распущенными локонами ниспадали на обнаженную спину, касаясь поясницы, из-под ткани слегка выглядывал призрачные две ямочеки, умоляя мой язык исследовать их.

Она взяла волосы в руку, откинула их за спину и обернулась, чтобы получше рассмотреть. Ткань прикрывала сзади, поднимаясь прямо над изгибом ее задницы.

Мои глаза не могли определиться, куда смотреть, пока они блуждали по каждому сантиметру ее тела. Я продолжал разглядывать ее, пока ощущение ее взгляда не обожгло мою кожу.

Наконец я поднял голову, наши глаза встретились, и на мгновение в комнате остались только мы. Выражение ее лица послало электрический разряд прямо в мою грудь, и мне потребовалось все, чтобы не отреагировать физически. Она смотрела на меня с такой нежностью, что у меня в голове возникло множество вопросов.

Но все мои мысли прервались, когда она в мучительном темпе провела руками по своим бокам и талии. Мое дыхание сбилось, в горле застрял комок.

Ее веки сомкнулись, а рот слегка приоткрылся. Мой взгляд перескочил с ее глаз на рот. В моем сознании возникли образы того же выражения ее лица, но при совершенно других обстоятельствах, и меня вдруг охватило отчаянное желание узнать, какова она на вкус.

Она медленно открыла глаза, и я оторвал от нее взгляд, проведя рукой по волосам.

– Я думаю, оно идеально, – услышал я слова Оливии, когда она вернулась в раздевалку, чтобы переодеться обратно в свою одежду.

Какой бы заманчивой ни была мысль о ней, я не мог.

Я никогда не позволял себе переступать эту черту.

На протяжении многих лет я пытался утопить свои эмоции и обиду в алкоголе и сексе, но никогда не мог заставить себя поддаться искушению. Каждый раз, когда женщина прикасалась ко мне, прикосновения, отпечатавшиеся на моей коже, горели сильнее, делая невозможным стереть Софию из моего сознания. Даже на одну секунду.

Как только они договорились, что платье будет выбрано за день до мероприятия, мы направились к выходу. Мы оба потянулись к двери, прежде чем она сделала шаг назад, позволяя мне сделать это за нее.

Мы прошли к парковке на другой стороне улицы, в воздухе витало напряжение и тишина. Как только мы добрались до машины, она повернулась, чтобы что-то сказать, но мой взгляд сфокусировался на белом конверте, приклеенном к лобовому стеклу под одним из дворников.

Я осмотрел окрестности, но ничего не обнаружил, пространство было абсолютно тихим. Я толкнул ее за собой и опустился на пол, ища любые признаки изменений в машине.

Поднявшись на ноги, я переключил свое внимание на нее.

– Внутрь, миссис Моралес, – приказал я ей, жестом приглашая сесть в машину. Зная, что она не послушается, я добавил – Сейчас же.

Я подождал, пока захлопнется пассажирская дверь, и пошел за конвертом.

Я достал записку из конверта и прочитал ее содержание. На кремовой бумаге было нацарапано только одно предложение – три слова.

Время истекает.