Текст книги "Немезида (ЛП)"

Автор книги: Серайа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

Мое сердце разорвалось от его слов. Я знала, что мои слова не убедят его, поэтому я отвернула голову, когда он наклонился, чтобы поцеловать меня.

Он вздрогнул, несколько раз моргнул, как будто я дала ему пощечину. Наконец он отпустил меня и быстро отстранился, и я сразу же почувствовала его запах, окутывающий меня.

Холодный воздух пронесся надо мной, вытесняя прежнее тепло, которым он обжигал мою кожу, и я обхватила себя руками, пытаясь сдержать его.

Прежняя теплота в его глазах растворилась в жгучей ярости, мои слова, наконец, закрепились в его сознании, моя ложь, казалось, сработала. Его взгляд ожесточился, а челюсть сжалась, мое предательство ударило его прямо в грудь, расколов ее, чтобы я могла наблюдать, как она кровоточит.

– Ты серьезна, – сказал он через некоторое время. Я не отводила глаз от его груди, отказываясь встретиться с его холодным взглядом. – Ты выбираешь его вместо меня, да? Я видел, что сегодня вечером тебе было с ним довольно комфортно. Он то, чего ты хочешь? – Его голос сочился ядом.

«Нет, – хотела я крикнуть ему. – Ты – тот, кого я хочу, но я не могу получить тебя. Не сейчас.»

Я хотела признаться, хотела остановить его, не дать ему уйти. Я хотела взять назад все то, что только что сказала ему, но не могла.

Поэтому я выбрала самый простой выход. Молчание.

Тео покачал головой, выражение его лица стало стоическим, а затем его взгляд переместился на горизонт позади нас, и он издал сардонический смешок. Он сжал губы и кивнул, похоже, соглашаясь с моим решением.

Я чувствовала, как его сердце сжимается из-за ран, которые я нанесла, и как последствия этого становятся злокачественными в моей крови.

– Хорошо, София. Если ты этого хочешь, – наконец сказал он.

От его отстраненного тона у меня на глазах навернулись слезы. Я смотрела, как он уходит, захлопывая за собой стеклянные двери, и исчезает из виду.

Я стояла и дрожала, борясь с желанием пойти за ним и все объяснить. Я хотела побежать за ним и умолять о прощении, разоблачить свою ложь, потому что видеть опустошенное выражение его лица причиняло мне больше боли, чем я могла себе представить.

Но я должна была напомнить себе, для чего было это все.

Отряхнувшись, я вернулась в дом. Убедившись, что внизу больше никого нет, я направилась к распахнутой форточке, где со времени моего визита на прошлой неделе находилось все необходимое для убийства Виктора.

Я заметила, что камера мерцает. Я отошла от нее, зная, что в камеры, которые охватывали эту сторону здания, вмешались и они показывали копию записей прошлой ночи.

В другие камеры не были повреждены, поскольку они были нужны мне, чтобы показать людей, которые пришли сегодня вечером. Но поскольку эта сторона здания была предназначена только для гостей, это не вызовет подозрений.

Передвинув старое зеркало, я взяла отвинченную дверцу форточки, сняла ее со своего места и положила рядом с собой. Затем я взяла небольшую сумку, которая лежала внутри. Расстегнув молнию, я заглянула внутрь и взяла свою набедренную кобуру, закрепила ее и пристегнула "Беретту" к правой ноге, чтобы облегчить доступ.

Моя рука потянулась обратно внутрь, чтобы взять последний предмет снаряжения, когда мои пальцы наткнулись на края зажатого кусочка последнего осязаемого воспоминания, которое у меня осталось.

Я вытащила фотографию из потайного кармана, и запах потерянного дома ударил в нос. Края были потрепаны, цвета размазаны в нижних углах. Но семья, улыбающаяся мне в ответ, была все та же, запертая во времени, как будто той ночи никогда и не было.

Это был последний день рождения Baba, который мы отмечали все вместе, прежде чем я уехала через несколько дней в колледж.

Я подняла голову, сдерживая слезы, которые грозили вырваться наружу. Опустив взгляд обратно, я поймала свое отражение, зависшее над снимком в моей руке. Мои глаза скользнули по фотографии, сравнивая молодую женщину на ней с той, что смотрела на меня.

Она выглядела беззаботной. Счастливой. Она не была свидетелем жестокого убийства своих родителей. Она не ощущала пустоты, того, что чувствует человек, у которого нет дома.

У тебя есть Тео.

Был Тео.

Тот человек, которым я была с ним, хотел проснуться, хотел взбунтоваться и пробраться под мою кожу, но Виктор создал новую версию меня, которая жаждала возмездия.

Мне пришлось отбросить все мысли о Тео, потому что то, что я собиралась сделать, не оставляло места эмоциям. Моя месть должна быть лишена эмоций. Любые чувства могли испортить мои планы, а этого я не могла себе позволить.

Я проверила время, прежде чем отправить Виктору быстрое текстовое сообщение, приглашая его присоединиться ко мне в саду, чтобы побыть наедине, зная, что он воспользуется возможностью и проследит, чтобы Джексон остался в здании.

Схватив все необходимое, я поспешила в конец коридора, мимо выходной двери, и нашла скрытую лестницу, ведущую прямо к тому месту, где меня встретит Виктор.

Мой позвоночник напрягался с каждым шагом, предвкушение скручивало мой живот по мере приближения к цели.

Время для вынесения приговора, Виктор Моралес.

ГЛАВА 30

СОФИ

Я

– Ты здесь, – ласково сказала я, подойдя к мужу и обнииая его за талию.

Виктор повернулся в моих объятиях и прижался мягким поцелуем к моим губам.

– Mi amor, – промурлыкал он.

Я подавила отвращение и нарисовала на губах улыбку.

– Что мы здесь делаем? – спросил он с хитрой ухмылкой на лице.

Я сохранила кокетливый тон, схватившись за лацканы его костюма и притянув его ближе.

– Я подумала, что мы сможем немного повеселиться.

Он посмотрел поверх моего плеча, его внимание было приковано к зданию позади меня.

– Мы не можем просто уйти.

Я захлопала ресницами, одной рукой потянула его за галстук, а другой провела ногтями по рубашке, остановившись на поясе.

– Это ненадолго. Я обещаю.

Он застонал, дрожь удовольствия пробежала по его телу, когда я обхватила его за брюки. По моей коже поползли мурашки от его реакции, желчь поднялась к горлу.

– Хорошо. Но давай только побыстрее, – наконец согласился он.

Как будто этот мужчина знал, как можно быть быстрым. Я внутренне покачала головой, снова обращая свое внимание на него.

– Не здесь, – сказала я, взяв его за галстук и ведя его следом.

– Куда мы идем?

Я указал на камеры.

– Подальше от любопытных глаз.

– Умно, – самодовольно сказал он, с ухмылкой глядя мне вслед.

Когда мы подошли достаточно близко, я остановилась и повернулась к нему лицом. Выражение лица Виктора потемнело, когда он сократил между нами расстояние. Обхватив своими отвратительными пальцами мое горло, он оттолкнул меня назад, прижав к одному из контейнеров.

– Всегда искушаешь меня, – прохрипел он, облизывая губы и глядя на мое тело.

Мой живот сжался, и я мотнула головой в сторону, чтобы отгородиться от его отвратительного вида, мои руки сомкнулись на его руках.

Все кончено почти, София.

Он сосредоточил свое внимание на моем обнаженном горле, проводя небрежные поцелуи по бокам моего лица, прежде чем зарыться лицом в изгиб моей шеи, покусывая и посасывая кожу там.

Его руки начали скользить по моим бокам, и я напряглась, когда его пальцы добрались до моей обнаженной кожи. Напевая себе под нос, он медленно провел рукой по боку моей обнаженной ноги, но я схватила его руку и положила ее на свою задницу, отвлекая его.

Его хватка сжалась на моей спине, и он зарычал, прижимаясь своим телом к моему. Я уперлась руками в холодный металл позади себя и стала ждать. Время тянулось, и каждая секунда казалась часами.

Пока он снова возился моей шеей, я потянулась за шприцем, спрятанным в платье и пристегнутым к бедру рядом с "Береттой". Я приготовила иглу и схватила его за затылок, прижимая его голову ближе к моей шее, наклоняя его именно так, как мне было нужно.

Я сделала глубокий вдох и прицелилась на обнаженную шею сбоку. Игла уколола его, прежде чем зайти глубже, и белая жидкость проникла в его вены.

Он сделал шаг назад, поднося руку к своей шее, и улыбка украсила мои губы. На этот раз она была искренней, а не отрепетированной. Он попытался броситься в мою сторону, но потерпел неудачу и упал на колени.

– Оливия? – спросил он, сделав паузу и заметив легкую невнятность в своем голосе.

– Что ты наделала? – Его речь становилась все хуже, и он заметил это, его лицо исказилось в сердитом выражении.

Успокоительное, наконец, подействовало в полной мере, и его тело откинулось назад, и он упал на землю, его голова ударилась о землю с громким стуком. Я подошла ближе и встала над ним, наблюдая, как он теряет сознание.

Я ввела ему достаточно успокоительного, чтобы он отключился на достаточное время, чтобы я смогла перенести его тело и подготовить его.

Я взяла его телефон из внутреннего кармана костюма и быстро набрала сообщение Джексону, отправив его и Тео домой. Гравий хрустел под моими каблуками, пока я шла к краю воды.

Как только сообщение было доставлено, я бросила телефон в воду, наблюдая, как он медленно опускается на дно.

Я посмотрел на причал и увидела, как в порт заходит судно. Порт Бемеса нельзя было назвать огромным, но он был достаточно большим, чтобы им могли пользоваться поставщики.

Поскольку у моего мужа была связь с каждым работником здесь, было легко попросить их сегодня вечером отвернуться в другую сторону и держать эту часть порта пустой.

Я направилась к контейнеру рядом с одним из складов, взяла из него темный брезент и отнесла его туда, где лежало тело Виктора. Я развернула брезент и водрузила его тело сверху, затем встал на колени рядом с ним, чтобы проверить пульс.

На секунду я нависла над ним, наблюдая за любым движением, но когда ничего не произошло, я накрыла его тело полиэтиленом и потянулась вниз, чтобы снять каблуки, затем бросила их на него.

Я быстро осмотрела помещение, убедившись, что вокруг никого нет, прежде чем схватить его тело и протащить его через ряды, направляясь туда, где его ожидал суд.

Да начнется твой суд, Виктор Моралес.

ГЛАВА 31

TEO

Я поправил свой костюм, пытаясь унять гнев, который терзал меня с тех пор, как я оставил ее одну на балконе. Я вернулся на главный этаж, где занял прежнее место, когда голос мэра наполнил комнату, объявляя о последних торгах. Я не сводил глаз с французских дверей, ожидая, что вскоре она последует за мной и присоединится к гостям.

Когда мы вошли в зал ранее, предполагалось что я буду осматривать толпу людей, высматривая через каждое вечернее платье и дорогой костюм, оценивая любую угрозу, но мой взгляд постоянно возвращался к ней, потому что, как бы ни была заполнена комната, она всегда была той единственной, кто привлекал мое внимание.

Как только она оставила Виктора и вышла из главной комнаты, я увидел прекрасную возможность побыть с ней, наконец-то остаться с ней наедине после нескольких дней отсутствия.

Я убедился, что Джексон прикрывает Виктора, прежде чем пошел за ней. Я обошел вокруг, пытаясь найти лестницу, ведущую на секретный балкон в дальнем углу дома, зная, что она должно быть в курсе об этом месте и нуждалась в тихом месте, поскольку никогда не любила шумные и переполненные людьми мероприятия.

Когда я наконец нашел дверь и вышел наружу, она стояла лицом в сторону, ее одинокая фигура опиралась на перила. Я остановился в нескольких футах от нее, позволяя своему взгляду скользить по ее телу.

Ветерок играл с тканью черного платья, драпирующего ее тело, взъерошивая юбку и заставляя ткань облегать аппетитные формы ее совершенного тела.

Она всегда была изысканной, а это платье только еще больше подчеркивало это.

Приглушенный золотистый свет мерцал на ее теплой, загорелой коже, а волосы, завязанные в низкий пучок, из которого выбились несколько локонов, обрамляли ее лицо, а другие целовали нежный склон шеи.

Я проследил за изгибом ее обнаженного позвоночника вплоть до того места, где платье задралось прямо над изгибом ее попки. Мое дыхание сбилось, сердце учащенно забилось.

На ум приходило только одно слово.

Разрушительная.

Ничто не могло остановить меня от того, чтобы подойти к ней, мои пальцы отчаянно хотели прикоснуться к ней. После всех этих лет я просто хотел наконец-то заявить право на нее. К черту последствия.

Но потом она разбила мне сердце. Снова.

Я ломал голову, пытаясь понять внезапную перемену в ее поведении. Еще несколько дней назад казалось, что мы были на одной волне. Но тот, кого я оставил на балконе, не была моей Софией. Кем бы она ни была, это был совершенно другой человек, которого я не узнавал.

Я никогда не ожидал, что она оттолкнет меня, выберет его, черт возьми, а не меня. Она не сказала этих слов, но ее молчание все пояснило.

Сообщение получено. Громко и, блядь, ясно.

Она была тихой и отстраненной с тех пор, как мы вернулись из хижины, но я списал это на бесконечными приготовлениями к сегодняшнему мероприятию и тем, что ее муж был более навязчив, чем обычно.

Моралес прилипал к ней почти каждую секунду дня, и огонь собственничества постоянно пульсировал в моих венах каждый раз, когда я видел его чертовы руки на ней.

Мне приходилось проявлять всю свою сдержанность, чтобы не убить его за то, что он считает себя вправе прикасаться к ней. Я знал, что это неразумно, поскольку она все еще была его женой, но титулы ничего не значили. Она была моей во всех отношениях, которые имели значение.

Единственный раз, когда у меня была возможность увести ее, был на прошлой неделе, когда она должна была приехать сюда, чтобы убедиться, что все будет готово к сегодняшнему торжеству.

Я пытался последовать за ней внутрь и найти способ уединиться. Но вместо этого она настояла на том, чтобы я остался в машине и поехал прямо домой, как только она закончит, извиняясь и утверждая, что у нее еще миллион дел.

Я пытался сдержать свой гнев, но у меня ничего не получалось, я жалел, что оставил ее одну наверху. Я оторвался из своих мыслей и оглядел комнату.

Что-то было не так. Софии нигде не было видно. Я не мог ее увидеть, не мог почувствовать ее присутствия в комнате.

Я быстро обвел взглядом комнату в поисках Виктора, на случай, если она вернулась к нему, но его тоже не было.

Я снова вышел из комнаты, поднимаясь по лестнице через две ступеньки, чтобы убедиться, что она все еще на балконе, но когда я заглянул через стеклянную дверь, ее там уже не было. Я огляделся, обыскал каждую комнату на этаже, но все безрезультатно.

Какого хрена?

Мое сердце упало, паника охватила меня, когда я ворвался через стеклянную дверь, решив в последний раз осмотреться, прежде чем спуститься вниз и предупредить Джексона.

Прислонившись к перилам, я осмотрел всю территорию дома, позволяя глазам блуждать по каждому сантиметру. Я уже собирался вернуться внутрь, когда краем глаза заметила силуэт.

Гавань.

Я прищурился, нависая над ним, чтобы рассмотреть поближе, пока он не исчез.

Я не мог сказать, показалось ли мне это, но фигура, одетая в черное платье с развевающейся юбкой, тащила что-то, завернутое в какой-то серый брезент.

София?

Я бы узнал ее где угодно, но что она делала на причале?

И что, черт возьми, она тащила с собой?

Как только она скрылась за поворотом, брезент слегка приподнялся, обнажив то, что было скрыто.

Но это было не что-то. Это был кто-то.

ГЛАВА 32

СОФИЯ

Я притаилась в затемненном углу комнаты, терпеливо ожидая, когда он проснется, что должно было произойти с минуты на минуту.

Внутри помещения было пусто, за исключением стола, стоящего с одной стороны, и единственного стула, стоящего посередине, к которому был привязан мой подопытный. Мои инструменты лежали на столе, выложенные и готовые к использованию для его допроса. Низкая лампа отбрасывала свет на поверхность, освещая остальную часть комнаты мягким желтым светом.

Его руки были привязаны веревкой к подлокотникам кресла, ноги связаны аналогичным образом.

Моралес медленно очнулся от бессознательного состояния. Он попытался пошевелиться, слегка покачиваясь на металлическом стуле, к которому был привязан, но понял, что полностью скован.

Он боролся, на этот раз сильнее, с путами, которые держали его руки и ноги широко, оставляя его неподвижным, чтобы я могла играть с ним. Он снова дернулся против веревки, приглушенный звук отразился от капюшона, закрывавшего его голову.

Прозрачный пластиковый брезент хрустел под моими каблуками, пока я шла к столу, рассматривая варианты. Я прислонилась к краю и скрестила ноги, покручивая зазубренный нож взад-вперед.

– Кто там? – кричал он, наполняя тихую комнату, и эхо его приглушенных воплей ответило ему тем же.

Чертовски жалко.

Наверняка он и представить себе не мог, что его ночь закончится таким образом. Он согласился встретиться со своей женой, чтобы весело провести время, а в итоге оказался связанным при совершенно других обстоятельствах.

Не зная, что за этим стоит его собственная жена. Улыбка искривила мои губы, когда я поняла, что он наконец-то получит по заслугам.

С ножом в руке, я остановилась, когда оказалась прямо перед ним, нависая над его телом. Удовлетворение уже росло в моем животе от страха, который исходил от его тела.

– ¡Puta madre! (пер. Твою мать!) Где я, блядь? Покажи свое лицо, pinche pendejo (пер. чертов придурок), – взревел он, вырываясь.

Я быстро заставила его замолчать, поднеся нож к его точке пульса и мягко прижав кончик к его обнаженной коже. Перед тем как связать его, я сняла с него пиджак и рубашку, оставив только темно-серые брюки и белую майку, которая вскоре должна была окраситься в малиновый цвет.

Его тело мгновенно напряглось от резкого ощущения. Я не чувствовала его пульса, но могла представить, как быстро он бьется, по тому, как быстро вздымалась его грудь, когда я все сильнее прижималась к его коже, не отрываясь от поверхности.

Я провела кончиком ножа вниз, вдоль его яремной вены, скользя им по всей длине его тела. Он стал еще более жестким, его горло опустилось, когда я провела по его члену, и, наконец, я провела лезвием по его бедру.

Он попытался ударить меня ногой, что только подтолкнуло меня вонзить лезвие в его бедро, наслаждаясь звуком рвущейся плоти, наслаждаясь звоном его приглушенных криков.

– Выпусти меня, сукин сын! Ты хоть знаешь, кто я такой? – рявкнул он, стул под ним задребезжал, пока он продолжал тщетно бороться. Я зачарованно смотрел, как его кровь капает на брезент, создавая первые штрихи моего шедевра.

Я выпрямилась.

– Заткнись, – шипел я.

С окровавленным ножом в руке я обогнула его и встала у него за спиной. Я схватил ткань поверх капюшона, который была надет на его голову, и сдернула его, отступая назад, чтобы посмотреть ему в лицо.

Я бросила ткань на стол, пока он тряс головой, медленно открывая глаза, позволяя зрению привыкнуть и постепенно осознавая, где он находится.

Затем я шагнула вперед, в поток света.

Он все еще рассматривал окружающую обстановку, когда его глаза наконец сфокусировались на мне. Они расширились, и я увидела, как на его лице промелькнуло множество эмоций.

Смятение перешло в узнавание, затем в облегчение, а затем в удивление.

– О-Оливия? – спросил он, пораженный моим присутствием.

– Ну, здравствуй, дорогой муж. Рада видеть тебя здесь, – поприветствовала я его, мой тон был шутливым.

– Mi amor, что происходит? – спросил Виктор, все еще пытаясь сложить два и два вместе, пытаясь определить, не разыгрывает ли его мозг.

Его брови нахмурились, и он повернул шею, сканируя комнату на наличие других людей.

– Отпустите мою жену, – сказал он тому, кто, по его мнению, стоял позади меня, но его встретила тишина.

Он вернул свое внимание ко мне, и я сухо рассмеялась.

– Здесь всего лишь я, mi amor, – ответила я, выплюнув это ласковое слово так, словно оно было пропитано ядом.

Его брови сжались в недоумении.

– Что значит "только ты"? Кто заставляет тебя это делать?.

Улыбка расплылась по моему лицу, когда выражение его лица дрогнуло, когда он осознал, кто стоит перед ним, держа в руке нож, покрытый его кровью. Его глаза расширились от удивления, когда я подняла нож, провела пальцем по заостренному краю, и от ощущения его крови по моим венам прокатилась волна удовлетворения.

Мышцы его челюсти сжались, по лицу пробежала смесь ярости и предательства. Идеально.

Я попятилась назад к нему. Придерживая край платья, я убрала лишнюю ткань с дороги, за спину и присела на корточки. Мои локти упирались в колени, лезвие висело между ног.

Искривленная усмешка скривила мои губы, и я уставилась на человека, ответственного за то, что моя жизнь приняла такой крутой оборот.

– Ты не узнаешь меня, не так ли? – насмешливо спросила я, склонив голову набок.

Его взгляд переместился, и я увидела, что он готовится напасть, теперь, когда я оказалась в более уязвимом положении. Потому что только так этот кусок дерьма умел драться.

Когда ты находишься в невыгодном положении.

– В какие игры ты играешь? – спросил он, глядя на меня.

Поднявшись на ноги, я обошла его, проводя кончиком лезвия по плоскостям его тела, его кровь оставляла за собой след, погружаясь в ткань.

– Мне было девятнадцать, когда ты видел меня в последний раз. Но сейчас я уже совсем взрослая, так что позволь мне освежить твою память, – сказала я, теперь стоя к нему лицом.

Отступив назад, я подняла пустую руку вверх, делая вид, что держу пистолет, и подмигнула ему.

– Спи спокойно, Эррера, – поддразнила я его, прежде чем нажать на воображаемый курок.

Его глаза блуждали по моему лицу, три слова, наконец, вызвали узнавание, которое промелькнуло в его чертах, и на него снизошло чувство понимания.

Его лицо резко побледнело, как будто он только что увидел привидение. Я догадалась, что именно этим я и была для него, поскольку я должна была быть мертвой, а не живой и здоровой, держа его жизнь в своих руках.

– Это… невозможно, – прошептал он, глядя на меня в полном недоумении. – Этого не может быть. Я убил тебя. Ты должна быть мертва.

Я пожал плечами.

– Что ж, я выжила.

Его шок медленно угас и превратился в чистое презрение.

– Думаю, в конце концов, ты просто не очень хорошо целился. – Я усмехнулась, покачав головой. – Типичная ошибка новичка – не проверить, дышит ли еще твоя цель, прежде чем оставить ее истекать кровью.

Я подошла ближе, проводя ножом по его виску.

– Думаю, вот что случается, когда ты слишком легко позволяешь другим людям делать твою грязную работу. Когда пришла твоя очередь испачкать руки, ты даже не смог довести дело до конца. Как и многое другое.

Ненависть пылала в его чертах, когда ярость брала верх. У него был убийственный вид, когда он бросился на меня, но далеко он не ушел, его удерживали путы.

Он сжал губы и прошипел:

– ¡Asquerosa! – сказал он сквозь стиснутые зубы.

Влажная слюна брызнула мне на щеку и потекла по лицу. Я вытерла ее тыльной стороной ладони, а затем размазала по его брюкам.

– Ах, ах, ах, – пробурчала я. – Ну и где же твои манеры?

Я одарила его мрачной улыбкой, и прежде чем он успел заметить это движение, я вонзила свой нож в его бедро с другой стороны. Я повернул его один раз, прежде чем оторвать.

Он застонал в агонии, сжав губы, чтобы сдержать крик.

Он наконец перестал скулить, когда медленный скрип открывающейся двери наполнил комнату, и сквозь него пробился лунный свет, мерцающий на фоне крови, скопившейся под Моралесом.

Дверь плотно закрылась за человеком, который сделал все это возможным. Мне не нужно было оборачиваться, чтобы понять, что это была она, ее знакомый запах донесся до меня.

– Приятно, что ты наконец-то присоединились к нам, – сказала я, когда она скрылась в тени, ее негромкая усмешка эхом отражалась от стен.

– Пожалуйста, помогите мне, – ныл Виктор, веря, что кто-то сможет помочь ему, сможет прийти на помощь.

Он не знал, что она будет последней, кто откликнется на его мольбы.

Не обращая внимания на его мольбы, я подошла ближе и острием лезвия подцепила Моралеса за подбородок. Он уставился на меня, оскорбления вертелись на кончике его языка.

– Разве здесь не самый красивый вид? – сказала я, потянувшись к его затылку и откинув его идеально уложенные волосы, обнажив шею.

Я ввела нож чуть дальше вниз, прямо вдоль его челюсти, пока не встретила сопротивление. Чувство удовлетворения переполняло меня, когда я наблюдала, как пот стекает по его лицу, как дрожит его тело.

Лезвие вонзилось в его кожу, и капля крови скатилась по склону его шеи.

– Посмотри, у тебя так хорошо идет кровь, а я – ее причина.

Он зарычал, бросая вызов.

– Чего ты хочешь? Тебе нужны деньги?

Выпустив темную усмешку, я покачала головой, убирая лезвие из-под его челюсти.

– Что мне нужно, так это ответы. Мне плевать на твои грязные деньги. – Я сделала паузу. – Не то чтобы у тебя они вообще остались.

Он нахмурился.

– Прости?

Я одарила его застенчивой улыбкой.

– Твои счета пусты, дорогой муж. Школы в наших соседних округах очень благодарны за твои щедрые пожертвования.

Он не успел договорить мои слова, как его глаза сузились, а взгляд наполнился новой волной ярости.

– Ты не посмеешь.

Покачав головой, я рассмеялась про себя.

– О, mi amor, конечно, посмею.

Он открыл рот, чтобы выплеснуть на меня другие оскорбления, но тыльная сторона моей руки коснулась его лица прежде, чем он успел это сделать.

– С чего ты взял, что оскорблять женщину – это нормально? – Я оглянулась через плечо, подмигнув своему гостю. – Думаю, ему нужен еще один урок, не так ли?

Он проследил за моим взглядом, разочарование ясно читалось в его чертах, поскольку он не мог понять, с кем я разговариваю.

– Я вынуждена согласиться, – наконец сказал она.

Шок застыл на его лице, знакомый голос донесся до него, когда она встала рядом со мной и, наконец, показала себя. Его тело напряглось, рот приоткрылся.

Он прошептал ее имя, не веря своему голосу.

– Елена?

Он закрыл глаза, с силой встряхивая головой, пытаясь избавиться от призрака, который, как ему казалось он видел.

– Это не можешь быть ты. Это невозможно.

Его глаза мелькали туда-сюда между нами обоими.

– Сюрприз! – Она издала небольшой смешок. – Рад меня видеть, esposo?