Текст книги "Немезида (ЛП)"

Автор книги: Серайа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

ГЛАВА 37

TEO

Я неподвижно лежал на диване, устремив взгляд в потолок, и пристально смотрел, как кружатся лопасти вентилятора.

Я делал это каждую ночь в течение последних трех дней, мой разум воспроизводил каждый момент нашей совместной жизни, не давая мне передышки. Я включал каждое наше общее воспоминание, пытаясь взглянуть на них под разными углами. Я не спал по ночам, пытаясь понять, есть ли хоть доля правды в том, что она мне сказала.

Как я мог доверять ей дальше, когда мне казалось, что все, что у нас было, основано на лжи?

Мои мысли вернулись к ночи убийства Виктора.

Джексон попросил жену забрать его с места событий, а я сказал Омару, что сам доберусь домой, позволив ему провести остаток выходных с семьей. Когда все было готово, мы с Софией поехали обратно в дом Моралеса.

После душа, смыв с себя все следы ее преступлений, мы оба легли в постель, и поскольку я не мог заснуть, я провел всю ночь, наблюдая за ней, напоминая себе о человеке, которого любил.

Но чем больше я смотрел на нее, тем больше в моем сердце поселялось чувство предательства от ее бесконечной лжи и игр. Вместо покоя, который она всегда приносила мне, я почувствовал, как тяжесть оседает у меня на груди, лишая меня воздуха, пока в конце концов это не стало удушьем.

Мне нужно было выбраться оттуда, нужно было все переварить, поэтому, прежде чем она проснулась, я уже был далеко.

Я не был уверен, что принял правильное решение, но мне было больно.

В ту ночь все в ней было по-другому. Казалось, что мир повернулся вокруг своей оси, и я наткнулся на параллельную версию своей жизни.

От того, как она вела себя, как говорила, до того, как без колебаний нажала на курок. Все в ней казалось другим, и я больше не мог ее узнать.

Но больнее всего было то, что она не думала, что может доверять мне. Что она не доверяла мне настолько, чтобы помочь ей или даже просто быть рядом.

Ее недоверие распахнуло мое сердце, обнажив то, что я глубоко зарыл.

Мне всегда казалось, что никто не сможет полюбить меня, что я не заслуживаю любви. Но потом появилась она. Она заставила меня почувствовать, что есть возможность быть любимым, что я достоин любви.

Теперь она заставляла меня сомневаться в этом. Любила ли она меня когда-нибудь по-настоящему, если не могла доверить мне своих демонов?

Она даже никогда не говорила мне, что любит меня, – насмехался мой мозг.

Мой мозг вел войну. Часть меня цеплялась за то, что она бросила меня и солгала, но большая, более громкая часть меня, влюбленного в нее мужчины, тонула в колодце вины, которая, казалось, только углублялась.

Я заставил ее пообещать не бросать меня снова, и все же сам поступил с ней именно так.

Я любил ее, несмотря на чувство предательства, которое она поселила в моем сердце, но я не знал, могу ли я ей доверять.

Я думал, что смогу оставить это в прошлом и простить ее, но мне нужно было время. Было бы несправедливо по отношению к ней начинать наше будущее с какой-либо обидой с моей стороны.

А сейчас не знал, на каком месте я нахожусь.

Громкий рингтон отвлек меня от моих мыслей, но я позволил ему зазвонить. Моя мать звонила мне без остановки с тех пор, как я освободился от обязанностей телохранителя. Я игнорировал ее повторяющиеся звонки, зная, что она сразу же расшифрует, в чем дело, а я не готов к допросам.

Телефон зазвонил снова, и я провел руками по лицу, садясь на диване, чтобы ответить. Имя Ноя высветилось на экране, голубой свет озарил темное помещение.

Почему он всегда звонил так поздно ночью?

Застонав, я взяла трубку и прислонился к спинке дивана.

– Да?

– Почему ты не берешь трубку? – пробормотал Ной.

– Ной, – предупредила я.

– Открой.

Щелчок.

В замешательстве я посмотрел на экран своего телефона.

Какого черта?

В комнате раздался стук, я посмотрел в сторону входной двери и увидел его лицо, заглядывающее в одно из больших окон в гостиной.

Пробормотав проклятие, я бросил телефон на диван и направился к входной двери, затем распахнул ее.

– Что это с тобой такое и что за поздние ночные визиты?

Он посмотрел вниз на мою одежду, а затем на меня.

– Ты выглядишь как дерьмово.

Последние несколько дней я ходил в одном и том же наряде, едва успевал принимать душ и есть.

Хотя у него был веский довод, я предпочел проигнорировать его замечание.

– Переходи к делу. – гаркнул я.

Он протиснулся мимо меня, прошел к дивану, опустился на него и подпер ногу коленом.

– Виктор Моралес мертв, – наконец сказал он.

– Я в курсе.

Дверь закрылась за мной, когда я прошел за ним и направился на кухню.

Взяв пиво из холодильника, я поставил его на стойку и выбросил крышки в мусорное ведро, после чего вернулся в гостиную.

– Почему ты не с его женой? – спросил он.

Я сглотнул огромный комок, который образовался в моем горле при упоминании Софии.

– Контракт рассторгнут, – солгал я, протягивая ему бутылку и усаживаясь на стул напротив него.

Я сделал большой глоток, и холодная жидкость проникла в мое горло.

Ной хмыкнул, прежде чем сделать глоток из своей бутылки. Несколько минут он молчал, просто наблюдая за мной, анализируя меня.

Я повернул шею, чувствуя себя неуютно под его пристальным взглядом, ожидая, что он продолжит.

Вместо этого я решил нарушить молчание. В тот вечер я услышал, как София вскользь упомянула их имена, но, несмотря на мои поиски, их связь с Виктором Моралесом все еще оставалась загадкой.

– Ты когда-нибудь слышал о фамилии Баррера? – спросил я.

Он удивился моему вопросу.

– Нет. Почему ты спрашиваешь?

– Просто кое-что подслушал.

– А теперь расскажите мне, что произошло между тобой и Оливией Моралес?

Мои брови опустились в замешательстве от его слов. Я прищурился, сомневаясь, стоит ли мне рассказать или нет. После еще одного долгого молчания я остановился на последнем варианте, решив пока отложить расспросы на второй план.

– Попробуй угадать, – проворчал я, делая еще один глоток.

– Она София.

Я поставил свою бутылку на деревянную поверхность, уставившись в стол. Я провел пальцами по волосам, пустота в моей груди сжалась, как и мое сердце при упоминании ее имени.

– Да. – Я насмехался.

– И? – спросил он.

Я поднял на него глаза, встретившись с его взглядом.

– И ничего. Она солгала, – сказал я, уже не скрывая раздражения в своем голосе.

– Ты должен поговорить с ней.

Я покачал головой.

– Я не могу.

– Нет, можешь.

Он вздохнул, встал и направился к двери.

Он задержался, его рука держалась за дверь, пока он смотрел на то место, где я сидел.

– Послушай, я, может быть, не лучший советчик в этой области, но если я что-то и знаю, так это то, что ты не должен позволить тому, что случилось, снова отнять ее у тебя.

Он бросил взгляд в сторону, как бы погрузившись в свои мысли, а затем встряхнулся и вышел из того состояния, в котором находился.

– В конце концов, ты просто пожалеешь об этом, – тихо сказал он.

Дверь закрылась за ним с тихим щелчком, его последние слова эхом разнеслись по пустому пространству.

Я вернулся к дивану и снова лег на него, вернувшись в прежнее положение до того, как он прервал меня.

Следующие несколько часов я размышлял над его словами, понимая, что он был прав.

Татуировка, отпечатавшиеся на моей коже, была последним, что я увидел перед тем, как погрузиться в сон.

Прошло две недели. Две недели мы не виделись. Две недели я с ней не разговаривал с ней. Две недели я не держал ее в своих объятиях.

Я пытался утопить себя в работе, принимая больше клиентов, чем мог осилить за раз, пытался сделать все, что могло бы отвлечь меня от мысли о том, что я скучаю по ней. Но ничего не помогало. Ничто не могло заменить боль и смятение, которые она причинила.

Куда бы я ни посмотрел, напоминания о ней проникали в мой разум. Она занимала все мое пространство.

К тому же я каждый день проезжал мимо ее дома, ожидая, надеясь увидеть ее хоть мельком, но, к сожалению, безуспешно.

Я знаю, жалко.

Было бы так легко просто выйти из машины и быть с ней. Вернуться к тому, чем мы когда-то были, заключить ее в свои объятия. Но насколько хуже было бы, если бы она снова ушла.

Мой разум и сердце были в тупике. С одной стороны, сердце хотело прорваться внутрь и вернуть ее, а разум хотел уберечь мое сердце от повторного разрыва.

Она всегда была моей, но видела ли она меня своим?

На самом деле, дело было не в том, что я не верил в то, что мы делили в хижине. Наконец-то она снова почувствовала себя моей, но я не знал, могу ли я доверять этому.

Если быть честным с самим собой, я боялся доверять ей. Однажды она уже бросила меня. Что помешало бы ей сделать это снова?

Я убеждал себя, что если я смогу отвлечься, злясь на нее, то боль от тоски по ней рассеется настолько, что я смогу справиться с этим. Я делал нерешительные попытки сдерживать свой гнев, поскольку так было легче не чувствовать боль так глубоко, но она медленно угасала с каждым днем.

Через несколько дней после разговора с Ноем я наконец-то перезвонил маме, извинившись за то, что пропустил ее звонки. Она начала расспрашивать о Софии, но я просто продолжал отмахиваться от ее вопросов. Я чувствовал, что она хотела надавить, но углубление в этот разговор только подлило бы масла в огонь.

Выключив зажигание, я вышел из машины и пошел по подъездной дорожке, оглядывая участок, который я построил. Я купил это место за несколько лет до этого и потратил месяцы на его реконструкцию, пока оно не стало идеальным.

Пока все не стало именно таким, каким, как я помнил, хотела его видеть она.

Все эти годы я находил утешение в том, что жил в доме, который напоминал мне о ней, но теперь это было чистой пыткой.

Я отпер дверь и вошел внутрь, встретив оглушительную тишину. Мне отчаянно нужно было выбраться из этого места, хотя бы ненадолго.

Следующим утром я снова был в пути, направляясь в единственное место, которое помогло мне исцелиться в прошлом.

Несмотря на то, что мое доверие к ней было подорвано, моя любовь к ней все еще была там. Я надеялся, что пожив в этом доме я, наконец, верну ее.

ГЛАВА 38

СОФИЯ

Через сорок восемь часов после убийства мужа я явилась в участок в истерике и потребовала найти его. Они записали мои показания и, подтвердив мое неопровержимое алиби, начали его поиски.

Менее чем за двадцать четыре часа они нашли его тело, гниющее в доках. Судмедэксперты освободили тело Виктора довольно быстро после того, как полиция завершила расследование.

Никто не сомневался в том, что произошло той ночью. Они видели засохшую окровавленную дыру, украшавшую лоб Моралеса, и просто соединили все точки над i, обвинив в его убийстве соперничество.

После его похорон на прошлой неделе я уладил его дела, уволив его сотрудников с достаточным количеством денег, чтобы они могли продержаться, пока не встанут на ноги. Продать дом было немного сложнее, поскольку он был связан с его компанией, но его партнеры в конце концов объявили о банкротстве, узнав, что все эти годы он занимался каким-то сомнительным бизнесом, опустошая их счета.

Прошло ровно две недели с тех пор, как я в последний раз видела Тео. Всего две недели, а кажется, что прошла целая вечность, и каждая минута разлуки все сильнее разбивала мое больное сердце.

Проснувшись на следующее утро в пустой постели, я ломала голову над тем, как подойти к Тео. Я все еще пыталась понять, как все объяснить.

Как мне начать исправлять то, что я сломала, когда я даже не была уверена, что у меня все еще есть все части, чтобы починить это с самого начала?

По правде говоря, я пряталась в доме, потому что боялась его отказа. Не то чтобы я могла винить его, не после того, как я ушла и неоднократно лгала ему.

Но я хотела его. Я просто не знала, как вернуть его.

Было еще раннее утро, когда я открыла стеклянные двери на кухне. Холод окутал меня, и дрожь пробежала по моему телу, пока я шла через двор.

Я толкнула дверь домика у бассейна и шагнула внутрь, его характерный запах ударил в меня, вторгаясь в мои чувства.

Пустота, образовавшаяся в моей груди тем утром, когда я проснулась в одиночестве, всплыла на поверхность. Тупая боль, которую я пыталась заглушить, все усиливалась и усиливалась.

Я оглядела его бывшее помещение – остатки его присутствия все еще витали в воздухе. Я подошла к его кровати, опустилась на матрас и вцепилась в простыни, которые все еще слабо пахли им.

Казалось, что скоро его присутствие полностью исчезнет, и я не знала, к лучшему ли это. Я сильнее вцепилась в простыни, и слеза вырвалась наружу, прочертив горящую дорожку вниз, когда я закрыла глаза.

Я дала ему пространство, потому что, если у нас есть хоть какой-то шанс, мне нужно было знать, что когда Тео посмотрит на меня, он увидит меня, а не годы лжи, через которые я заставила нас пройти.

Я хотела дать ему больше пространства, но с меня хватит. Я не хотела больше ждать. Я хотела иметь возможность извиниться, сказать ему, как я сожалею обо всем.

Я вышла из домика у бассейна и плотнее прижала халат к груди, пробежавшись трусцой через лужайку, быстро закрыв за собой дверь во внутренний дворик, чтобы холодный воздух больше не преследовал меня внутри.

Я стащила ключи со стойки и забралась в машину.

После быстрого поиска его адреса я проехала мимо его дома, но подъездная дорожка была пуста. Прождав час на улице и не обнаружив никаких признаков движения внутри, я направилась прямо сюда. Я запомнила этот адрес после того, как мы приехали сюда несколько недель назад, и решила попробовать.

Мысль о том, что я буду здесь без него, давила мне на грудь, но я отодвинула ее в сторону и постучала в деревянную дверь. Я стояла на пороге дома его семьи и надеялась, что они знают, где он.

– Оливия? – поприветствовала она меня, удивление отразилось на ее лице.

– Эм… на самом деле это София, – призналась я, слабо улыбнувшись ей.

Тревога наполняла мои вены по мере того, как проходили секунды, а выражение ее лица оставалось нечитаемым.

– Входи, cariño, – наконец сказала она, нарушив тишину, которая окружала нас.

Его мать открыла дверь шире, приглашая меня войти. Дверь с щелчком закрылась за мной, когда тепло окутало мое холодное тело, а воздух наполнился запахом выпекаемого хлеба.

Я прошла за ней в гостиную и села рядом с ней на кремовый диван, уставившись куда угодно, только не на нее.

Я оглядела комнату, играя руками, и мой взгляд остановился на фотографии со всеми ними.

Они все выглядели такими счастливыми, такими нормальными. Мое сердце сжалось при воспоминании о похожей фотографии, которую я надежно спрятала в бумажнике. Может быть, однажды у меня будет такая же фотография.

С ним, надеялось мое сердце.

– София. – Использование моего настоящего имени вывело меня из задумчивости, и я повернулась в сторону, чтобы встретиться с ней взглядом.

– Все… – засомневалась она, обеспокоенная. – Все в порядке? Ты в порядке? – наконец спросила она.

Я подняла голову, ее вопрос застал меня врасплох. Прошло много времени с тех пор, как кто-то спрашивал меня, все ли у меня в порядке.

– Да. – Я вздохнула, чувствуя вину за то, что она беспокоится обо мне, когда я разбила сердце ее сына.

– Я ищу Тео, – пробормотала я себе под нос. – Я ходила к нему домой, но его там не было, поэтому подумала, что он может быть здесь.

– Мне жаль. Я не видела своего сына две недели. На прошлой неделе мы коротко поговорили по телефону, и я поняла, что что-то не так, но не хотела давить на него. У моего сына есть упрямая склонность замыкаться в себе, когда ему больно. Я на собственном опыте убедилась, что он должен сам приходить ко мне.

Мое горло сжалось, чувство вины наполнилось мыслью о том, что я была причиной того, что она давно не видела своего сына.

Это все из-за меня. Все из-за того, что я хранила от него секреты, отталкивала его.

Я посмотрела вниз, сосредоточившись на своих руках, чтобы попытаться сдержать слезы.

– Он злится на меня. Честно говоря, я не могу его винить, – прошептала я, мой голос слегка дрогнул в конце, глаза блестели от непролитых слез.

Она прикоснулась одной рукой к моей щеке, ее жест был наполнен нежностью, которой мне так не хватало, и напомнил мне о том, как моя мать утешала меня.

– Ах, cariño, если я в чем-то и уверена, так это в том, что мой сын никогда не сможет тебя ненавидеть.

Ласковое выражение подтолкнуло слезу, и ее большой палец покрылся соленой жидкостью. Прежде чем я успел остановить ее, упала еще одна слеза, и еще. Она провела пальцами по моей щеке, смахивая их.

– Я не знаю, что произошло между вами, но я знаю, что мой сын любит тебя. Я увидела это в первый раз, когда ты пришла сюда с ним. Он не мог оторвать от тебя глаз. И я вижу, что и ты любишь его так же сильно.

Заявление Элеоноры отозвалось глубоко внутри моей грудной клетки, зажигая надежду в моей душе.

Может быть, просто может быть, надежда еще была. Может быть, я не потеряла его окончательно.

Я проглотила комок в горле, когда еще больше слез скатилось вниз, и слабо кивнула. Ее руки обняли меня, и вскоре я повторила ее жест.

Я все еще не привыкла к объятиям, но это было приятно. Мы так и сидели, застыв в объятиях. Я закрыла глаза и на краткий миг представила, что она моя мать, прижимающая меня к себе и дающая мне советы, как добиваться человека, которого я любила долгие годы.

Мое лицо было прижато к ее груди, пока иллюзия медленно улетучивалась.

Наконец я прочистила горло и вырвалась из ее объятий.

– Вы знаете, где я могу его найти?

– Я знаю только одно место, куда мог бы пойти мой сын, если бы пытался сбежать.

Хижина.

Она заправила выбившийся локон за ухо, мягко потянула меня за подбородок, чтобы я посмотрела на нее.

Наши взгляды столкнулись, ее взгляд был полон сожаления, когда она призналась.

– Мой муж умер от сердечного приступа, когда родился мой младший сын Санти. Я была в полном беспорядке. Я едва могла позаботиться о себе, не говоря уже о двух детях и новорожденном.

Она сделала паузу, ее глаза наполнились слезами.

– Тео взял все на себя, заботился о нас и помогал мне пережить горе.

Она вытерла свои блестящие щеки.

– Я была сама не своя и легко выходила из себя. Он не должен был нести ответственность в столь юном возрасте, и я каждый день сожалею о своих действиях, потому что они заставили моего сына замкнуться в себе.

Она снова сделала паузу, и я обняла ее руками, надеясь, что это принесет хоть унцию утешения.

– Мой прекрасный Тео не часто чувствовал любовь в своей жизни и считает себя недостойным ее. Я стараюсь каждый день писать свои ошибки, напоминая ему, как сильно его любят. Но когда ты проводишь годы, чувствуя себя нелюбимым, это начинает проникать глубоко и застревать в твоем сердце.

А мой уход от него и ложь только укрепили это мнение. Черт.

Я обняла Элеонору в последний раз, прежде чем направиться к своей машине. Оказавшись внутри, я подключил телефон к системе и набрала номер Валентины. На третьем гудке она наконец ответила.

– Я занята, – сказала она, ее вздох пронесся по линии, а на заднем плане было громко слышно, как она громко печатает.

Я разозлилась на ее ответ, регулируя температуру в машине.

– Мне нужно, чтобы ты нашла для меня адрес.

Валентина перестала печатать, и я услышала, как она отключила громкую связь, подключив меня к тому, что, как я предполагала, было ее наушником.

– Не можешь найти его сама?

Тишина заполнила линию, и она захихикала, забавляясь моим дискомфортом.

– Дай угадаю, ты ищешь своего телохранителя.

Мои внутренности напряглись, мне не понравилось, что она автоматически поняла, о ком идет речь.

– Моего бывшего телохранителя. Он перестал работать на меня две недели назад, – пробормотала я.

– Так зачем я тебе нужна? – спросила она, и я почувствовала, как она ухмыляется.

Сглотнув, я призналась.

– У меня нет моего оборудования, поэтому мне нужно, чтобы ты просмотрела базу данных бюро и нашла любую недвижимость, принадлежащую Теодору Альваресу. Или что-либо связанное с его семьей.

– Посмотрим, что я смогу сделать, – ответила она и, прежде чем я успела сказать что-то еще, закончила разговор.

Через несколько минут на моем телефоне высветились два адреса, один из которых был его домом, который я уже посетила ранее.

Я вцепилась в руль и закрыла глаза, медленно выдохнув, прежде чем открыть глаза и проигнорировать нахлынувшее беспокойство.

Я ввела адрес в GPS и выехала с подъездной дорожки.

Мы ждали семь лет, чтобы быть вместе, и я не собиралась терять ни секунды. Я знала, что он, вероятно, больше не доверяет мне, но я заставлю его выслушать меня.

Пришло время, чтобы он услышал всю историю.