Текст книги "Главная тайна рекламного бизнеса (СИ)"
Автор книги: scoobygang8
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)
– Никак не ожидал встретить тебя здесь… – мурлыкнул я ему в ухо.
Он открыл глаза и глупо ухмыльнулся. Н-н-нда… он не пьян, он чем-то обдолбан.
– И зря не ожидал. Я ж, вроде, видел тебя здесь, Тейлор.
Я расхохотался, положив руки ему на плечи, и он притянул меня к себе за талию. Мы покачивались под грохочущую музыку и неспешно целовались.
Один господь знает, сколько прошло времени, когда я прошептал ему в ухо:
– Отвези меня домой. Мы же оба знаем, что в итоге именно со мной ты туда и уедешь, – я улыбнулся.
Он фыркнул.
– Ты немного самонадеян, тебе не кажется? – ответил он.
– Что? Ты хочешь сказать, что не поедешь со мной домой? – я сделал всё, чтобы мой голос не прозвучал слишком уж обиженно.
– Ну возможно… если мне не подвернётся что-нибудь более подходящее…
Что?! Вот ублюдок!
– Я для тебя что, запасной вариант? – приподнял бровь я.
– Ну должен же я рассмотреть все возможные, – фыркнул он.
Ну и прекрасно… Если он хочет играть в эти игры…
– Я тоже, – сказав это, я принялся проталкиваться через толпу, подыскивая подходящего кандидата.
Выбрав парня, я принялся покачиваться перед ним в ритм пульсирующей музыке и запустив язык ему в горло. Ну да, да. Может я и встал так, чтобы Брайану было прекрасно видно. Но только не надо думать, что я совсем уж не получил при этом никакого удовольствия. Чёрт, этот парень был красив. У меня на него сразу встало. Через пару минут, запустив пальцы в петли для ремня, я повлёк его за собой в заднюю комнату и трахнул. Давненько я не был сверху. В последний раз это было ещё до знакомства с Брайаном. Причём, до знакомства с ним я очень долго вообще не занимался сексом. И господь свидетель, трахнуть Брайана в ближайшее время мне едва ли доведётся. Мне было хорошо, я снова ощутил это волшебное чувство власти над другим человеком. Когда я вышел из задней комнаты, Брайан исчез.
БРАЙАН (ближе к началу того же дня)
Да знаю я, знаю. Я сам себя пытался обвести вокруг пальца. Я намеренно избегал мыслей об этом… о том, что происходит между мной и Джастином, но решение не думать об этом было принято очень и очень давно. Я делаю, что хочу. Я всегда делаю, что хочу, и не имеет значения, о чём, собственно, идёт речь. И потом, Джастин мне не бойфренд или что-то в этом роде. Мы просто вместе трахаемся и едим. И всё. Иногда это происходит у меня в лофте, а не в офисе, и, блин, что? Может, иногда мы вели весьма глубокомысленные беседы за лапшой, но разве в этом есть что-то предосудительное? Так уж получилось, что он умный и остроумный, а ещё у него классная задница и сексуальная улыбка…
Последнее время мне всё сложнее и сложнее выбросить эту улыбку из головы.
Короче, я вот о чём. На днях, в уютном молчании мы сидели на полу и наслаждались вьетнамской кухней. Он заказал себе какое-то диковинное блюдо из креветок с соусом, однако вместо того, чтобы его и есть, принялся таскать у меня вермишель, пока я расправлялся с пророщенной фасолью.
– Эй, это моя вермишель!
Он пожал плечами и продолжил её таскать.
– Ты всё равно её не ешь.
– Я как раз собирался, – негодующе ответил я.
– Похоже, ты не ходил в детский садик в тот день, когда учили делиться, – усмехнулся он, как будто умнее его нет на свете.
– Очень смешно. Такая вермишель – моя любимая. Отдай её сюда.
– А ты заставь отдать!
– Ну ты совсем как маленький, – фыркнул я.
– Бе-бе-бе! Как маленький! – спародировал он.
Ну всё. С меня хватит. Самое время действовать. Я набросился на него и принялся щекотать.
– Отдай лапшу, малыш! – пропел я.
Задыхаясь, он хихикнул.
– Ни-ког-да! Дедуля! От неё у те-те-бя вы-вы-па-дут вста-вста-вные зу-зу-бы!
Я пристроился сверху, он извивался и попискивал, как перепуганная морская свинка. Мне даже стыдно за него было, ей богу!
– Сопротивление бесполезно! – выдал я, ухмыляясь, как идиот.
Он уже всхлипывал, и из глаз лились слёзы.
– Ни-ког-да! Слышишь, ты, слабоумный вермишельный Скрудж!
А вот это уже действительно смешно. Я посмотрел на него… сердце бешено колотилось, лицо уже болело от расползающейся улыбки, потому что это я, я заставил его смеяться…
Только вот уж не думал, что он назовёт меня слабоумным вермишельным Скруджем. Но если посмотреть на это с другой стороны, у меня в жизни ничего и никогда не происходит как у нормальных людей.
Прошло несколько секунд, прежде чем я сообразил, что мои пальцы уже не щекочут его, что он не смеётся, а просто улыбается, тяжело дыша, что мы смотрим друг на друга… потом он заправил мне волосы за ухо… Господи.
Это уже как-то чересчур. Поэтому я слез с него, забрал вермишель и принялся жевать. Буквально секунду спустя я почувствовал его дыхание в ухе, он начал целовать мою челюсть и шею, мне вспомнился ужин у Дебби, потому что глаза снова закрылись. Он легонько укусил меня, его рука скользнула мне спереди в штаны.
– Ты чего-то хотел? Подожди, будь столь любезен, эта вермишель такая вкусная.
– Да нахрен вермишель! – хрипло прошептал он мне в ухо и чуть сжал пальцы. И вот тут я вспомнил собственные слова.
Сопротивление бесполезно.
Брайан Кинни делает только то, что хочет.
Я отставил вермишель и обернулся, чтобы поцеловать его.
– Звучит заманчиво, но я всё-таки предпочёл бы это сделать с тобой, – мурлыкнул я.
Он рассмеялся, завалил меня на спину, целуя и покусывая мне грудь, стащил с меня спортивные штаны, после чего я оказался абсолютно голым. Он разделся сам и заглотил мой член, потом перешёл к яйцам, потом губы двинулись ниже… ещё ниже…
Его язык коснулся моей промежности, и он робко застыл. Обычно я не люблю подобного, но в тот момент, невзирая на то, что он перешёл ту грань, заходить за которую я не позволяю никому, в голове у меня была одна единственная мысль: «Только не останавливайся».
Он, похоже, прочёл её, потому что язык коснулся моего отверстия, я выгнулся и хватанул ртом воздух, его руки легли мне на бёдра, чтобы удерживать на месте, пока он устраивал мне удивительно приятную пытку. Я уже не отвечал за себя и ужасно шумел, хотя это мне абсолютно не свойственно. Прежде, чем мозг зарегистрировал, что происходит, мне стало мало того, что он делает. Мне показалось, что я умру, если он не…
– Джастин…
– М-м-м? – ответил он.
– Джастин… – произнёс я громче.
Он посмотрел на меня и едва слышно прошептал: «Брайан». Я посмотрел на него, и включившийся мозг внезапно вернул меня в реальность. Господи! Я чуть было не попросил его…
Нет.
Блять, никогда.
Я сел и подтянул его к себе, завалил на спину, нашарил презерватив и трахнул его. Грубо. Я укусил его в плечо и ни разу не поцеловал. Правда, потом я зализал укус и помог ему надеть рубашку. Он чмокнул меня и тут же ушёл. Ну и слава богу.
Пару часов спустя явился Майки. Мы решили пойти в Вавилон. Разумеется, я не посвящал Майки в регулярный-трах-с-Джастином-прямо-на-рабочем-месте. Как-то я бросил что-то типа: «Этот практикант чертовски умело делает минет», – но не более. Поэтому, когда он обнаружил, блять, сотовый Джастина у меня на кухонном столе, я понял, что сам напросился.
– Тебя не затруднит объяснить, что это? – спросил он с этой своей глупой ухмылочкой.
Я как можно равнодушнее приподнял бровь.
– Я привёл его сюда и трахнул, я так делаю со всеми, кого привожу сюда, – пожал плечами я, по пояс погрузившись в недра холодильника в поисках попперсов.
– Мне всегда казалось, что у тебя что-то в роде правила никого не трахать дважды, – нахально продолжил давить он.
– Всем известно, как я люблю нарушать правила, Майки, – отрезал я.
– Чужие, не свои, – начал было он, но я перебил его:
– Я делаю это исключительно из соображения удобства. У него чертовски классная задница, он всегда в шаговой доступности в рабочее время, и, вдобавок ко всему, в его обществе даже терпимо находиться.
– То есть ты это делаешь исключительно из соображения удобства? Тогда зачем ты создал себе такое неудобство, привезя его с работы сюда ради того, чтобы трахнуть? Не проще ли было найти кого-нибудь другого, чтобы трахать во внерабочее время? Твои объяснения мне кажутся притянутыми за уши.
– Можно подумать, я привожу его сюда каждый вечер! Он предоставляет мне качественный трах, а в наши дни это ужасная редкость.
– Тебя интересует, что я обо всём этом думаю? – ухмыльнулся он.
– Я думаю, мы оба знаем ответ на этот вопрос, – пробормотал я.
– Я думаю, он тебе нра-а-авится.
– Ах прости пожалуйста, у меня часы сломались. Нас что, перенесло в прошлое, и мы снова в седьмом классе? – раздражённо ответил я. – О господи, Майки, ты рассуждаешь как влюблённый двенадцатилетний школьник. Речь же идёт обо мне. Если мне захочется трахать какого-то блондина на работе, именно это я делать и буду, и тебя это не касается, и это совершенно не означает, что он мне «нра-а-авится».
– Брайан плюс Джастин равно…
– Если ты немедленно не заткнёшься, я надаю тебе по яйцам, причём, сделаю это так, что у тебя до конца дней голос будет, как у семиклассника. Я ухожу в Вавилон, чтобы подцепить какого-нибудь парня и трахнуть. Всё, как обычно. Ты идёшь со мной?
Ну разумеется он пошёл со мной. Разумеется.
И, разумеется, едва я увидел его на танцполе, я не смог удержаться и подошёл. Он так покачивал бёдрами, так обнимал меня… Ещё пара минут и я бы утащил его в лофт и трахал там до утра. У его поцелуев был вкус виски. Неожиданно. Но это возбуждало ещё больше.
А потом он заговорил. Как только он упомянул что-то в том смысле, что все и так знают, что я хочу отвезти его домой, в голове у меня щёлкнуло, и я понял. Понял, что со стороны всё действительно выглядит именно так, как сказал Майки. Я трахаю Джастина каждый день, ем в его обществе, разговариваю с ним, шучу с ним, теперь я даже танцую с ним и только с ним одним, и готов бросить всех в Вавилоне ради того, чтобы отвезти домой парня, которого я и так трахаю почти каждый день.
Знаете что? Нахрен всё это.
Я сказал ему, что найду кого-нибудь другого. Не знаю, чего я ожидал, но в итоге он именно это и сделал. Причём, сделал это гораздо быстрее меня. Прежде, чем я успел сообразить, что происходит, я увидел, как он танцует с каким-то уродом, который к тому же ещё и загонял язык Солнышку в рот по самые гланды. Я смотрел и не мог отвести взгляда, как Джастин усмехнулся этой своей вечной усмешечкой и потащил парня в заднюю комнату. Может, причина в освещении, может, в тех наркотиках, что я принял, но особой радости я в этой усмешке не увидел. Усмешка точно не была настолько счастливой, как когда он усмехался, глядя на меня.
В итоге, той ночью я вернулся домой один, чтобы составить компанию бутылке с виски, потому что желание подцепить какого-нибудь парня, перекрывало желание не быть там, куда Джастин выйдет из задней комнаты. Я даже не знал, чего мне хочется больше, то ли разбить что-то, то ли стошнить. Может, это от наркотиков. Может, от удара по самолюбию.
А может быть…
Блять…
ГЛАВА 12
ДЖАСТИН
Когда я пришёл на работу на следующее утро, ощущения были странными. Он игнорировал меня, и даже не было этой шаловливой усмешечки, с которой он обычно проходил мимо меня в коридоре. А когда я намеренно попался ему на глаза и произнёс: «Доброе утро, мистер Кинни», – он кратко ответил: «Доброе». И при этом даже не взглянул в мою сторону.
В художественном отделе я схватил первые попавшиеся макеты и понёс их к нему в кабинет. Войдя, я закрыл дверь. Он сидел на диване и читал журнал (хотя, я думаю, он просматривал рекламные страницы, оценивая их с профессиональной точки зрения). Он поднял глаза только тогда, когда раздался щелчок замка.
– Тейлор, чем могу помочь? – по-деловому поинтересовался он.
С чего бы вдруг? А-а-а-а-а! Он злится из-за того, что произошло той ночью. Ну как маленький, право слово! Ну у меня есть способ заставить его забыть о том, что было.
– Вообще-то, это я собирался произнести эту фразу, – сказал я, хотя в моих интонациях явственно слышалось «я-прямо-сейчас-тебе-отсосу».
Я стащил через голову свитер из ангоры, встал перед ним на колени и отобрал журнал. Потом посмотрел в глаза и ухмыльнулся как кот, который только что слизал все сливки* (ну или собирался слизать), расстегнул его ремень, но он просто продолжал сидеть, глядя на меня сверху вниз, выражение лица у него было несколько озадаченным. Хм-м-м… Я ожидал иной реакции.
– Брайан?
Неожиданно он вздёргивает меня за руки, я оказываюсь у него на коленях, он принимается целовать меня так, словно это последний поцелуй в его жизни. Он разворачивает меня и укладывает на диван, склоняется надо мной, я ожидал, что его ладонь тут же окажется у меня в штанах, или, что он начнёт меня раздевать, но не происходит ни того, ни другого. Обычно он сразу же переходит к делу, но тут он целует меня, целует и снова целует, при этом гладит по голове, по лицу. Кажется, что он хочет высосать весь кислород из моих лёгких, что ли? О господи, да ведь такие поцелуи лучше, чем кое-какие из трахов, что были в моей жизни. Те чувства к нему, которые я всячески скрываю, словно разрывают грудь изнутри. Я чувствую, что хочу его, что его стояк потирается о меня сквозь дорогую ткань не то от Армани, не то от Дольче и Габбана, и не существует больше никаких звуков, кроме его стонов и… господи… Я расстёгиваю его рубашку, но снять её с него мне не удаётся, он не отпускает мои губы, я просто растворяюсь в нём… Мы всё сильнее и сильнее потираемся друг о друга как подростки, его язык по-прежнему у меня во рту, я чувствую это восхитительное ощущение покалывания в пояснице…
– Брайан… – у меня перехватывает дыхание, я вцепляюсь ему в бицепс, но он не останавливается, только стонет ещё громче, потирается ещё быстрее, вцепляется мне в волосы и прижимает свои губы к моим ещё сильнее.
– О господи, господи, Брайан, Брайан! Я сейчас… – но он всё равно не останавливается. Наоборот, его губы прижимаются к моим ещё крепче и, не выдержав, я кончаю в штаны как четырнадцатилетний подросток. Секунд пять мне стыдно, но тут он вцепляется в меня, вскрикивает и кончает, уперевшись лбом мне в плечо… и, обмякнув, тяжело дыша, падает на меня.
Да-а-а… Это было что-то с чем-то.
Прошло несколько секунд, прежде чем до меня дошло, что произошло, я выхватил несколько салфеток из упаковки, лежавшей на столике, и засунул в трусы, в надежде, что на брюках не проступит мокрого пятна. У Брайана, как я уже знал, на работе хранилась пара костюмов, так что с ним уж точно ничего не случится. Я обнял его и мы лежали в молчании минуты три, не меньше. Он гладил меня по голове, я неспешно целовал его в шею. Это было настолько… нежно… По-видимому, эта мысль посетила и его, поскольку он вдруг вскочил, подобрал с полу мой свитер, сунул мне его и застегнул на себе рубашку. Я понял, что это намёк, надел свитер, мы подошли к двери, я встал на цыпочки и поцеловал его ещё раз. Я знал, что о том, что только что произошло, нельзя говорить ни полслова, поэтому я просто спросил:
– В перерыв?
Он едва слышно ответил:
– Да, – причём, произнёс он это едва слышно.
С чего бы вдруг?
БРАЙАН
Я пришёл к выводу, что всё кончено. Я оттолкнул его, и он сделал то, чего я и добивался. Я подумал, что раз в моём присутствии он пошёл искать развлечений с другим парнем, наверное, это должно означать, что он пресытился мной. Это было вполне объяснимо, мы больше месяца трахались почти каждый день, и только потому, что по непонятной для меня причине, он мне ещё не надоел, не означало, что я не надоел ему. Если он теряет интерес ко мне, я, чёрт побери, не буду цепляться за него, как какая-то расстроенная принцесса. Я ненавидел себя за то, что я был столь жалок, что испытывал разочарование. Можно подумать, у меня отняли что-то, словно меня лишили возможности предвкушать, что… А собственно, что, я блять, предвкушал? И что у меня отняли? Я по-прежнему могу трахнуть фактически любого, средств к существованию и крова над головой у меня никто не лишал… Так что меня беспокоит-то? Меня ничего не беспокоит. Абсолютно ничего. Аб-со-лют-но. Он этого захотел сам. И я ничего не имею против.
Я не стал предлагать ему трахнуться, я не флиртовал с ним, я ему, блять, даже не подмигнул. Когда он вошёл в мой кабинет, я обратился к нему так, как и положено обращаться к подчинённым. И тут он встал на колени и принялся стаскивать с меня штаны.
Такого я не ожидал никак, но ещё больше я не ожидал, что испытаю при этом такое облегчение. Он по-прежнему хочет меня. Ещё, блять, не всё кончено, пусть я для него запасной вариант, но он всё равно меня хочет. Блять. Я почувствовал… благодарность, а когда он посмотрел на меня и прошептал моё имя так, как он всегда делает… вернее, как он всегда делал это раньше… Да, я чувствовал разочарование, что всё осталось в прошлом, хотя и делал вид, что мне всё равно… Но я даже не догадывался насколько, пока мне не вернули то, чего я лишился. Это вроде переделанной пословицы «Что имеем, не храним»… Я не понимал, что имел, и потому не хранил.
Подобные мысли меня жутко напугали.
Я вздёрнул его с пола, усадил на колени и впился в него, блять, поцелуем. Я не хотел прерывать этот поцелуй… У него такие… такие губы… Я хотел сделать так, чтобы он кончил, так и не оторвавшись от моих губ… а те звуки, которые он издавал при этом, заставляли меня опасаться, что тем, кто кончит первым, буду я. Какой это был, блять, поцелуй…
После… я знал, что мне следует встать, наградить его коварной усмешечкой и углубиться в работу, но я… я не смог себя заставить. Блять, просто не смог. Его волосы… кожа… дыхание… Как рядом с ним мне было хорошо… В голове билась только одна мысль…
Пусть это продлится ещё немного. Ещё чуть-чуть.
Я понимал, что пауза затянулась, поэтому я заставил себя встать и положил ей конец. Вот именно по этой причине я знал, что этого не надо было делать. Он сейчас либо устроит сцену, а после никогда даже слова мне не скажет, либо ударится в другую крайность, воспримет это, как клятву вечной любви и потребует от меня, объятий, поцелуев, брака и новорожденных младенцев.
Но он не сделал ни того, ни другого. Он молча оделся и просто… поцеловав меня, произнёс: «В перерыв?» – так, как будто ничего и не было, и как будто он всё понимал. И как будто, знал, что в такой ситуации делать. Вот за это я его и лю…
Стоп.
Такие мысли мне в голову НЕ приходили, не приходили ни на секунду. Не при-хо-ди-ли. И всё тут.
Это он во всём виноват. Все эти его нежности, все эти разговоры о любви, фразочки вроде «Кто мы друг другу, Брайан?» и…
Ох, бля… Нет, не было этого. Он не задавал мне подобных вопросов. Ни разу.
Всё вышло совсем не так, как я планировал. То, что мы делали, мы просто делали из соображений удобств. Нам просто было удобно трахаться прямо на рабочем месте, не больше. Всё нужно вернуть в то состояние, как это было раньше. Незамедлительно.
Но он оказался на шаг впереди меня. Пискнул интерком и голос Синтии сообщил, что Джастин Тейлор принёс макеты на утверждение. Открылась дверь. Появился он с тремя цветными макетами для Браун Атлетикс. На каждом на фоне секундомера был изображён кроссовок из новой коллекции. Как истинный профессионал, Тейлор не стал закрывать дверь и попросил выбрать окончательный вариант. Макеты отличались лишь цветом: один был ядовито-зелёный, другой тёмно-серый, а третий цвета сиена жжёная. Когда он подавал мне этот макет, указывая на крошечный стикер в уголке, он громко спросил:
– Что вы думаете по поводу этой идеи?
Предлагаю что-нибудь японское, и кладовку уборщицы на восьмом этаже. Там полно пустого места и есть раковина.
Он чуть наклонился, указывая на записку, он стоял так близко ко мне, что я мог чувствовать запах его шампуня, жевательной резинки, и его самого. Он посмотрел мне в глаза, облизнулся и… чёрт… Я не смог удержаться от ухмылки. Едва заметно я кивнул.
– На вид, вроде, и ничего. Но я бы всё-таки остановился на сером варианте.
Он заговорщически подмигнул.
– Значит, на нём и остановимся. Благодарю вас, мистер Кинни. В районе часа я сообщу, как продвигается работа над серым вариантом, – с этими словами он вышел.
В 13:00 пришла СМСка «Я на 8ом этаже. Приди и найди».
Когда я открыл дверь кладовки, то сразу увидел его. Он сидел на коробке с бумажными полотенцами и поглаживал себя сквозь брюки. На такое зрелище встанет даже у покойника…
– Запри дверь, – потребовал он.
Обернувшись, я увидел на двери гигантский тяжеленный засов. Зачем в кладовке засов изнутри? Зачем в кладовке вообще засов? И в особенности, такой огромный? Обернувшись, после того, как я заложил дверь засовом, я увидел, что свитер исчез, а он одновременно расстёгивает брюки и снимает ботинки, подцепляя их пальцами ног за задники. Когда он оказался в одних лишь чёрных облегающих трусах (Лучше всего ему, кстати, именно в такой одежде. Нет. Вычеркните. Лучше всего ему вовсе без одежды), он подошёл и торопливо вытряхнул меня из рубашки и брюк… Обычно совсем до гола мы не раздевались по причине того, что перерыв на обед весьма и весьма недолог. Словно прочитав мои мысли, он мурлыкнул:
– Я хочу видеть тебя. Тебя всего.
Кончиком языка он лизнул мне шею и, присосавшись к ней, прижался ко мне всем телом и потёрся о меня. О… блять…
Я наклонился, чтобы достать презерватив из кармана брюк, тяжело дыша, постанывая, грубо, порнографично трахнул его, перегнув через стопку каких-то коробок. Блять, как он при этом красиво выглядел…
ДЖАСТИН
Выяснилось, что выставка студенческих работ – куда более серьёзное мероприятие, чем я предположил, основываясь на словах Линдси. Оказалось, что работы присылали в основном студенты-выпускники, причём не только нашего штата. В итоге выбрали меня и ещё троих. Троих. В моё полное распоряжение предоставили целую, блять, стену. Узнал я об этом больше месяца назад, но это произошло почти одновременно с осознанием того факта, что «Брайан-трахает-меня-почти-ежедневно». С каждым днём я рисовал всё лучше и лучше. И хотя я понимал, что большую часть стены придётся занять старыми рисунками и картинами, я работал как… ну, наверное, просто как настоящий художник, и за месяц нарисовал больше, чем за весь прошлый год…
Почему, комментировать не буду.
Эта выставка оказалась одним из самых, блин, фантастических событий моей жизни. В галерее была толпа, критики, репортёры, вино, причём, хорошее, живая музыка, меня поздравляли, расспрашивали о работе… Я был, блять, на седьмом небе от счастья! В голове крутилась мысль: вот именно этого я и хочу. Я хочу, чтобы вся моя жизнь была именно такой. Вот причина того, почему я изучаю живопись, а не бизнес-менеджмент. И моя жизнь вполне может стать такой.
Ах да, Брайана там не было. Я не собираюсь делать вид, будто я не был разочарован. Он знал о ней, но не потому, что я ему сказал, а потому, что я знал, что Линдси скажет, и когда я, как бы невзначай, употребил слово «выставка», он не стал спрашивать, какая, и не стал интересоваться, какие у меня планы на этот вечер. Просто дело в том, что… чёрт бы его побрал! Я всегда в его тени. В свои тридцать с небольшим он уже владеет рекламным агентством, он миллионер, король, а кто я? Студент-практикант? И в тот, блять, единственный раз, когда у меня появляется повод сказать: «Смотри, мне тоже есть, чем гордиться», – его рядом нет. Как же это на него похоже.
Разумеется, я и не ждал, что он придёт. И я даже не просил его. И у меня не было права злиться. И я не злился! Я просто… испытал разочарование.
В следующий раз мы с ним увиделись, когда меня попросили посидеть с Гасом. Нет, он не пришёл посмотреть, как у меня брали интервью журналисты из разных художественных изданий, но ему, блять, непременно надо было явиться, когда я изображал из себя бебиситтера.
На середине «Красавицы и чудовища» Гас свернулся калачиком у меня под боком и заснул. В тот самый момент, как мебель забаррикадировалась в замке, и всё затихло, Брайан вошёл в комнату. Господом богом клянусь, я с перепугу едва не описался. Мне казалось, сердце вот-вот остановится от страха, пока я сидел, прижимаясь к спинке дивана, и в голове крутилась мысль, что это точно не Мел и не Линдс, поскольку благотворительный приём, на который они ушли, должен будет закончиться только через три часа. Я сидел, прижимая к себе Гаса, и не знал, что делать. Вы не представляете, с каким облегчением я выдохнул, когда увидел, что это Брайан. Я сидел на диване, прижав руку к груди, он стоял передо мной, явно не понимая, что я тут делаю. Я указал на спящего Гаса и приложил палец к губам. Он осторожно уселся на диван рядом с ним и легонько погладил его по голове.
– Где Линдс? – спросил он шёпотом.
– На благотворительном вечере, – ответил я как можно тише. – Он сказал мне, что это самый лучший мультик на свете, а сам уснул меньше, чем через двадцать минут, – Брайан посмотрел на так и не съеденный попкорн, взял пульт и выключил телевизор. – Видимо, он сам себя измотал, крича и бегая вокруг меня кругами.
Брайан гордо улыбнулся.
– Это его любимое времяпрепровождение, – он посмотрел на часы. – Его всё равно уже пора укладывать спать, – он поднял сына и прижал к груди.
Гас пошевелился и, уткнувшись носом Брайану в шею, сонно спросил:
– Папа?
Брайан встал.
– Да. Идём сынок, пора в кроватку.
– Нет… – сонно послышалось в ответ.
– Да, сэр. Идём, в кровати под одеялом спать удобнее… – с этими словами он исчез наверху.
Вы правы: при виде столь милой сцены, я едва не рассиропился. Впрочем, окажись вы на моём месте, вас бы ждало то же самое.
Десять минут спустя он спустился вниз и встал, прислонясь к косяку.
– Гас спит? – спросил я, по-прежнему улыбаясь.
– И видит третий сон, – с этими словами Брайан отлепился от косяка и плюхнулся на диван рядом со мной.
– Как прошло твоё мероприятие? – спросил он шёпотом, положив ноги на журнальный столик и откинув голову на спинку дивана.
– Хорошо, и даже более чем. Пара агентов предложили мне свои услуги.
Он повернул голову в мою сторону. Я сидел в углу дивана, поджав под себя ноги.
– Так держать, мистер Тейлор! Постарайтесь не забыть нас, простых смертных, когда станете богатым и знаменитым.
Я не смог удержаться и ухмыльнулся в ответ на столь завуалированный комплимент.
– Уж об этом можешь не беспокоиться, – тихо ответил я.
У-у-упс… Ну и как мне прикажете отвлечь его внимание от этой сентиментальной фразы? Правильно. Надо резко сменить тему.
– Похоже, ты немного устал, – будем надеяться, он не обратит внимания на мою оплошность.
– Скажи уж прямо, погибаю, блять, от усталости. Я, не вставая, просидел двадцать часов за столом из-за этой кретинской рекламной кампании для Браун Атлетикс, спина болит так, что сил уже никаких нет.
– Это твоя расплата за то, что ты богат, блин, и успешен. Иди сюда.
Я понятия не имел, что я делаю, но почему-то действовал уверенно. Я положил ему руки на плечи. Он приподнял бровь. Я начал массировать застывшие мышцы, он делал вид, что сидя и позволяя мне это делать, приносит страшную жертву. Я встал так, что он оказался у меня между ногами, я мял мышцы плеч, над лопатками, у основания шеи. Пару минут он делал вид, что терпит и оказывает мне большое одолжение, но вскоре запрокинул голову и начал мурлыкать, как довольный кот. Я совсем позабыл, что у меня хорошо получается делать массаж. Его мышцы постепенно расслабились, я собрался переходить к шее, когда увидел, что он просто засыпает.
– Иди сюда, – прошептал я, потянул его и уложил на себя, предварительно усевшись обратно на диван.
Он лежал как тряпичная кукла, ровно дышал, а я едва заметными прикосновениями гладил его по животу.
– Поганый был день, – пробормотал он.
– Он уже закончился. Теперь спи, – прошептал я. Я тоже был абсолютно без сил, что неудивительно, учитывая, что за денёк у меня был. Сон в тот момент мне казался привлекательнее всего, чем мы могли бы вместе заняться.
– Я так мечтал, чтобы ты пришёл, – прошептал он.
На мгновение мне показалось, что сердце остановится от счастья. Полусонные признания – мои самые любимые.
– Но теперь-то я здесь, – прошептал я в ответ.
Он накрыл мою руку своей. Теперь мне показалось, что у меня сердце не остановится, а разорвётся от… блять… от вида, звуков, ощущений и запахов. Он спит в моих объятьях, спит на мне, и, поверьте, такие ощущения куда приятнее, чем лежать под этими повсеместно рекламируемыми невесомыми и, якобы, очень тёплыми одеялами. Видимо… это… и есть любовь… И уже засыпая я прошептал:
– Я люблю тебя…
Н-н-нда… Пожалуй, полусонные признания уже не самые мои любимые.
Я тут же начал оценивать ситуацию. Он продолжал ровно дышать, не вскочил, не начал проклинать меня, не выбежал из дома, хлопнув дверью. Он не прореагировал никак. Значит, он меня и не слышал. Правильно? Правильно. Да разумеется. Разумеется, он меня не слышал. Неведение есть благо. Всё в порядке.
Как только бешеный стук сердца успокоился, я уснул и проснулся только тогда, когда открылась дверь, и вошла Линдс. Увидев нас в такой позе, она усмехнулась, я покраснел, Брайан даже не пошевелился. Должно быть, он действительно очень устал. Линдси ушла на кухню, тем самым дав мне шанс разбудить его. Потом он отвёз меня домой. В машине мы оба молчали.
БРАЙАН
Насколько я понял, он решил, что я спал и ничего не слышал, но это не так. Когда я вошёл в лофт, эти слова меня жутко напугали, видимо, потому, что они совершенно не напугали меня тогда. Тогда они ни обеспокоили меня, ни напугали, ничего подобного, я, блять, просто уютно устроился у него на груди… и в глубине души мне ужасно хотелось полежать так подольше…
Надо срочно что-то с этим делать. Срочно!
Примечание к части
* игра слов «сливки» и «сперма»
