Текст книги "New born (СИ)"

Автор книги: Schnizel

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

Он удаляется вглубь комнаты шаркающей походкой, гремит посудой. Бен, как ни в чем не бывало, присаживается за деревянный стол грубой выделки, жестом приглашая Джона последовать его примеру.

Через некоторое время перед гостями появляются кружки с кофе, который пахнет весьма недурно и блюдце с солеными крекерами.

– С чего бы начать? – задумчиво пожевав губами, старик упирается взглядом в потолок.

– Начните со своего имени, – подает голос Бен.

– Имя… У меня было множество имен. Вам совершенно не обязательно знать их все. При рождении, шаман нашего племени назвал меня «Мшистый Камень». В моем первом водительском удостоверении значилось имя «Дэниэл Стоун». Да, подойдет. Можете звать меня Дэн, если хотите. Были периоды, знаете ли, когда правительство этой страны принималось усиленно замаливать грехи перед нашим народом. Одним из результатов этого замаливания грехов стала полученная мною стипендия Питтсбургского университета, куда я поступил на медицинский факультет. Совсем неплохо для парня из индейской резервации. Я закончил его в шестьдесят третьем, в течение последующих пяти лет стажировался в лучших клиниках страны, и к тридцати годам у меня было все, о чем я мог только мечтать – престижная работа, стабильно высокий доход и любимая жена, которая должна была вот-вот подарить мне наследника. Впереди нас ждали лучшие годы жизни, так нам казалось. Но жизнь не всегда оправдывает ожидания, знаете ли. Такая она… замысловатая. Случаются разные вещи, да. Например, кто-то во имя своих богов, или очередной идеи приносит самодельную бомбу в супермаркет, полный народу. Одна секунда, – старик щелкает пальцами, – и все. Все годы нашей жизни, которые мы собирались прожить, наш не рожденный ребенок, другие дети, которые могли бы у нас быть… Я потерял семью, потерял зрение, а, вместе с ним, и любимую работу. Несколько раз пытался покончить с собой, очередная попытка едва не увенчалась успехом. Но однажды кое-что случилось. Кое-что необычное. Я вдруг обнаружил, что могу прикасаться к людям и определять, чем они больны. С точностью, намного превосходящей диагностические возможности тогдашней медицины. Я вернулся в свое племя, где, как я думал, принесу больше пользы, прожил там три года. А потом ко мне заявился человек. Странный такой тип, и говорил он странные вещи. Сказал, что увезет меня на какой-то остров, где мне помогут вернуть зрение, – при этих словах глаза Локка чуть расширяются, брови ползут кверху, а Бен удовлетворенно кивает с видом человека, правильно решившего математическое уравнение, – И он не обманул. Зрение действительно вернулось, а способность «видеть руками» сохранилась. Моя дальнейшая жизнь стала платой за вновь обретенное. Я получал приказы – я выполнял приказы. Я жил под разными именами в разных местах, ехал туда, куда мне говорили, и делал то, что мне говорили. А потом приказы вдруг просто перестали поступать, и я остался один, сам по себе. Снова вернулся к своему племени, жил с ним, пока молодежь не разъехалась по большим городам, а старики не вымерли. Теперь живу здесь один.

– Джейкоб связывался с тобой лично? Приказал наблюдать за мной? – подавшись вперед, Бен впивается в лицо старика пристальным, цепким взглядом, – Или это был Ричард?

– Понятия не имею, о ком ты говоришь, – Дэн невозмутимо пожимает плечами и отодвигает пустую чашку в сторону, – Я с самого начала знал, что должен остаться здесь, потому что в какой-то момент понадоблюсь. А потом объявился ты. Тебе придется мне довериться, Бенджамин, у тебя особо нет выбора, думаю, ты сам уже понял.

Спустя полчаса, Бен застегивает рубашку, прислушиваясь к собственным ощущениям. От ладоней Дэна как будто бы исходило тепло и легкое покалывание, но, в целом, ничего особенного.

– Ну, что? – тревожно подает голос Джон.

– Как я уже говорил, вам стоило приехать раньше. Плод развивается нормально, как обычный человеческий эмбрион. Ему уже около четырех недель. Но тело носителя не приспособлено для этой роли, у него отсутствует необходимый гормональный фон, так что иммунная система организма конфликтует с иммунной системой плода, отсюда отсутствие аппетита и симптомы интоксикации. Вдобавок к этому, плод влияет на обменные процессы, интенсивно вытягивая из организма кальций, минералы и питательные вещества. Думаю, уже сейчас анализы показали бы анемию, начальную стадию дистрофии и дисфункции поджелудочной.

– Вы можете его извлечь? – деловито спрашивает Бен.

– Могу, но шансов пережить операцию и не остаться инвалидом у тебя немного, даже в условиях госпиталя. Околоплодный пузырь тесно спаян со стенкой брюшной полости и внутренними органами, а это ткани, кровеносные сосуды и нервные окончания. Но когда плод созреет, отслоение произойдет само собой, останется только вынуть ребенка, это не так травматично.

Бен досадливо морщится.

– И смысл во всем этом? Сколько я так протяну? Месяц, два?

– Я же сказал, что помогу.

Вынув из шкафа с покосившейся дверцей двухлитровую бутыль из темного матового стекла, Дэн ставит её на стол.

– Эта настойка поможет твоему организму справиться. Она компенсирует недостаток гормонов, снимет интоксикацию. Начнешь принимать её трижды в день, к тебе вернется аппетит и силы. Плюс регулярный прием витаминов и кальция будет тоже очень кстати. Да, на последних сроках, плод будет все сильнее давить на внутренние органы, с женщинами тоже такое происходит. Надо будет есть часто, но понемножку, чтобы не перегружать кишечник.

Бен молчит около минуты, рассматривает старика не мигая. Потом вдруг, согнувшись пополам, начинает смеяться. Вернее, неприлично ржать, будто какой-нибудь подвыпивший посетитель бара. Отсмеявшись, вытирает выступившие слезы, глядит на серьезно-скорбную физиономию Локка и невозмутимую Дэна.

– Не обращайте внимания. Вспомнилась передача «Советы беременным» по телеканалу для домохозяек. У Джейкоба всегда было своеобразное и очень извращенное чувство юмора. Вот только одного я не понял. Ты сказал, что этому… эмбриону недели четыре. Если он порождение Острова, то все должно было начаться, как только мы сюда переехали, но прошло уже три с половиной месяца.

Дэн неторопливо вынимает трубку из кармана, закуривает и ворчливо произносит:

– Экий ты непонятливый, все надо разжевывать. Остров лишь дал тебе определенные возможности. Но для зачатия нужны двое, и произошло оно самым, что ни на есть, естественным путем. Я сказал при нашей первой встрече – то, что ты в себе носишь, принадлежит и тебе тоже. Точнее было бы выразиться – оно принадлежит вам обоим.

Бен резко поворачивается на пятках, и от его взгляда, устремленного на Локка, тому становится очень сильно не по себе. Будь Лайнус прежним, такой взгляд сулил бы скоропостижную и мучительную кончину объекту его сомнительного внимания.

– Я. Не. Желаю. Об. Этом. Слышать. Поняли?

Двигаясь как плохо смазанный робот, Бен берет куртку со стула и выходит наружу, от души хлопнув дверью.

Выпустив к потолку сизое колечко дыма, Дэн причмокивает губами.

– Да, тебе не позавидуешь, приятель. Нелегко тебе придется.

Мотнув головой, Джон берет со стола бутыль с настойкой, аккуратно упаковывает в рюкзак. Чуть приподнимает уголки губ, протягивает руку для рукопожатия.

– Спасибо за помощь.

Лайнуса снаружи уже не видно, он, скорее всего, движется туда, где они оставили машину, и Локк устремляется вдогонку почти бегом. Бен обнаруживается метров через триста; его зеленовато-серая утепленная куртка с капюшоном мелькает между деревьев. Шагает на предельной скорости, хотя по пути сюда передвигался с трудом и одышкой, под ноги не глядит. Джон, ускорившись, догоняет его и успевает подхватить, когда тот спотыкается о корень и начинает заваливаться лицом вниз. Бережно усадив на землю, спиной к древесному стволу, вынимает из рюкзака походную кружку, наливает настойку на треть, сует Бену под нос.

– Выпей прямо сейчас!

Тот моргает и щурится, будто от солнца, хотя в лесу полумрак; дышит тяжело и рвано, выглядит так, что краше в гроб кладут – осунувшийся, бледный до синевы, с капельками пота на лбу и переносице, темными кругами под глазами. Покорно, даже не поморщившись, глотает мутную бурду с резким запахом, потом откидывает голову назад и долго смотрит на верхушки деревьев, силясь восстановить дыхание. Переведя взгляд на Локка, рассматривает его, словно видит впервые. Произносит, вроде как, на полном серьезе:

– Что ж. Теперь, как честный человек, ты должен на мне жениться.

Дома Алекс не сидится. Уроки не делаются, музыка лишь раздражает, все кажется скучным и пустым – книги, фильмы, социальные сети, идиотские девчоночьи чаты с бесконечными делами сердечными. Звонил Джон, сказал, что ему нужно на лесопилку, а Бен приедет пораньше, но Бена все нет и нет. Смысл заказывать пиццу – она трижды остынет, пока они все соберутся за столом, будет как резиновая.

Алекс садится перед зеркалом. Пропустив волосы между пальцев и собрав пряди в горсти, натягивает кожу на лбу и висках, вглядывается в свое лицо. «Дурнушка. Как есть, дурнушка. Вдобавок, круглая идиотка». В определенные моменты, ей остро, до боли не хватает матери. Некоторые вещи мужчины просто не в состоянии понять, и никогда не будут в состоянии. Время от времени она пытается представить себе мать. Её лицо, голос. Что бы она сказала, как утешила бы. Наверняка сказала бы, что Алекс красавица, а будет еще краше. Перебирала бы её волосы, говорила бы, какие они густые, мягкие и чудесные. Возможно, дала бы примерить что-нибудь из своих украшений, пообещав подарить потом на свадьбу. Впрочем, откуда ей знать? У нее никогда не было матери. Резко отвернувшись от зеркала, Алекс порывисто поднимается и, одевшись, выходит из дома. Идет, не заботясь о направлении – Дарк Лейк можно, при желании, обойти пешком, тут не заблудишься. Непроизвольно цепляет взглядом знакомую фигуру в зеленовато-серой куртке, что маячит у дверей аптеки. Бен останавливается, заглядывает в пакет с покупками, морщит лоб. Потом медленно шагает вдоль улицы, нашаривая что-то в кармане, наверное, ключи от машины. Прикусив губу, Алекс идет следом. Подойти бы сейчас, заговорить, как ни в чем не бывало. С той памятной размолвки они с Беном и словом не перекинулись. Это как-то… неправильно. И здорово напрягает. А еще подслушанный разговор не выходит из головы. Если Бен так серьезно болен, отчего они не найдут хорошего врача? Он даже в местную больницу больше не обращался. Что он в себе такого носит, чего нельзя никому показывать? Вероятнее всего, это связано с Островом. Но от Бена черта с два добьешься правды, больше шансов, что проболтается Джон.

На улице ни души; рядом с джипом Бена маячит небольшой темный фургон, из недр коего двое мужчин в одинаковых серых вязаных шапках выгружают какую-то мелкую садовую мебель. Решившись, Алекс ускоряет шаг, и уже открывает рот, чтобы окликнуть отца, но тут происходит что-то странное и пугающее – мужчины в шапках бросают свой груз, во мгновение ока хватают Бена под руки и запихивают в фургон, который тут же срывается с места. Крик застревает у Алекс в горле; она бросается вперед, бежит за фургоном, лихорадочно пытаясь запомнить номер и, одновременно, справиться с паникой. Она не смотрит по сторонам, не видит ничего вокруг и совершенно напрасно. Её внезапно хватают за плечи и зажимают ладонью рот; она отчаянно брыкается, по пути к громоздкому черному «Вольво», припаркованному за углом.

Съёжившись на заднем сидении как загнанный зверек, Алекс тяжело, со всхлипами дышит; одного из нападавших она укусила за руку, так что теперь у нее во рту мерзкий привкус, а сердце колотится, кажется, у самого горла. Человек, что сидит впереди, рядом с водителем, оборачивается. Его лицо кажется Алекс смутно знакомым, но объятый паникой мозг отказывается вспоминать, где именно она могла его видеть.

– Здравствуй, Александра, – произносит он безо всякого выражения, – мы встречались очень давно, ты была ребенком и вряд ли меня помнишь. Меня зовут Чарльз Уитмор.

========== 10. ==========

– Мне жаль, что все так вышло.

Голос Безымянного, на самом деле, был исполнен искреннего сожаления. Бен отступил к стене, прижался лопатками и затылком. Глядел в сторону, куда-то в угол. Мучительнее всего было видеть знакомое до мельчайшей черточки лицо. Терзавший его поначалу болезненный клубок из сожалений, мук совести и ощущения утраты почти растаял. Безымянный растопил этот клубок, шаг за шагом, сам о том не подозревая. А, может быть, и подозревая, и даже зная наверняка. Сколько лет он прожил на Острове рядом с братом, ставшим его заклятым врагом? Никто этого не знает, даже Ричард. Счет шел на века. За такую уйму времени он должен был научиться читать человеческие души, будто раскрытую книгу. Знал ли он, что причиняя Лайнусу боль, он, на самом деле, дарует ему желанное искупление? Вряд ли. Скорее всего, ему просто нравилось играть с человечком, оказавшимся целиком и полностью в его власти.

Безымянный сделал шаг, придвинувшись вплотную, так, что Бен услышал его дыхание. Зачем он дышит? Он ведь не человек, ему не нужен кислород. Странные мысли лезут в голову. Когда Локк стоял вот так близко, от него исходило ощущение тепла и жизни, он как будто заполнял собой окружающее пространство, каждую его клеточку, каждую молекулу воздуха. Нет ничего более непоправимого, чем смерть. Нет ничего более непоправимого, чем чувствовать сейчас на том самом месте, которое занимал Джон, холод и пустоту. Хотя, отчего же холод? Пальцы Безымянного, ухватившие его за подбородок, по-человечески теплые. Вот он поворачивает голову Бена, насильно заставляя глядеть прямо на него, нежно обводит контуры его лица, уделяя особое внимание губам.

– Ему нравилось так делать. Он находил тебя привлекательным. У каждого собственные критерии привлекательности, верно? Нет, не такого конца я желал бы для тебя, Бенджамин. Но, видишь ли, люди, мои люди требуют суда над убийцей Джейкоба. И я, как брат убитого, должен разделять их гнев и жажду справедливости. Хотя, мы оба знаем, что в мире не существует справедливости. Существует лишь конфликт интересов и точек зрения. В данный момент, конфликт интересов требует, чтобы я пожертвовал тобой ради достижения высшей цели. Ты был крайне полезен, и я могу напоследок что-то сделать для тебя. Не знаю… Чего бы ты хотел? Впрочем, можешь не отвечать. Ты сожалеешь о нем, я знаю. Впервые в жизни ты сожалеешь о ком-то. Как тебе это чувство? Нравится? Хотя, это уже тоже неважно. Я могу вернуть тебе его. Стать им ненадолго.

Казалось, Лайнуса ничто уже не могло напугать, но последние слова Безымянного заставили его заметно вздрогнуть.

– Не надо…! – собственный голос показался ему беспомощным и ломким, – Не делай этого! Пожалуйста…

Безымянный по-птичьи склонил голову набок – незнакомый жест, машинально отметил про себя Бен, не принадлежащий Джону. Тот наклонял голову более плавно, щурился, и эта его полуулыбка… Мотнув головой, Бен высвободил подбородок, но глаз не отвел.

– Мне не нужно от тебя никаких одолжений, – голос постепенно окреп, набрав прежнюю силу, – Кроме одного – оставь в покое Алекс. Позволь ей уехать на материк.

– Насчет Алекс уже все решено. Ей будет разрешено уехать только после того, как она публично отречется от тебя и станет свидетельницей твоей казни, не раньше. Иначе её сочтут соучастницей. Кто-то из моих людей, помнится, даже предлагал, чтобы она собственноручно подожгла приготовленный для тебя костер. Люди такие затейники, – холодная усмешка скользнула по знакомым до боли обветренным губам, – никогда не перестану удивляться их изощренности. Но я отговорил их. Можешь не благодарить…

Бена как будто толчком выкидывает из-под воды на поверхность – он дезориентирован, перед глазами муть, а уши словно ватой заложены, и сквозь эти затычки настойчиво продирается голос Алекс.

– Очнись, очнись же ты…! Пап, ну пожалуйста…!

Он усиленно моргает, пытаясь сфокусироваться, сдавленно охает, когда Алекс принимается хлопать его по щекам – рука у нее тяжелая, и от шлепков голова начинает болезненно гудеть. Ухватив её за запястья, обнаруживает, что руки у него свободны.

– Всё, всё, хватит. Помоги мне встать.

Приняв сидячее положение на низкой тахте, Лайнус оглядывается по сторонам. Обычная комната с обычной мебелью, лампа на комоде единственный источник света, так что вокруг полумрак; дверь, разве что, привлекает внимание – добротная, массивного дуба, явно новая. Межкомнатные двери обычно изготавливают из менее дорогих материалов. Бен морщит лоб, пытаясь привести мысли в порядок. Ему не составило труда вспомнить, как двое молодчиков внезапно скрутили его и запихнули в фургон, после чего он ощутил укол иглы и провалился в беспамятство. Но как здесь оказалась Алекс? Впрочем, что толку гадать.

– Знаешь, кто нас похитил? – тон у него спокойный и деловитый, так что выражение слепой паники на лице дочери мгновенно меняется на уже осмысленную тревогу и озабоченность.

– Он сказал, его зовут Чарльз Уитмор.

– Ясно.

Бен со вздохом поднимается на ноги, борясь с головокружением, методично обследует каждый уголок помещения. Ох, Чарльз. Покой ему только снится. Было глупо уповать на то, что Уитмор перестанет их искать. Он вообще в последнее время наделал много глупостей. И что теперь? Они взяли Алекс, очень умно. Хороший рычаг давления. Даже если Бен выложит все, что ему известно, всю подноготную, хватит ли этого, чтобы их оставили в покое? Кто знает… Уитмор его ненавидит, а тут такой шанс отыграться за прошлые обиды.

Вернувшись к двери, Лайнус тщательно осматривает каждый её дюйм, присев на корточки, изучает замок. И не успевает подняться и отпрянуть, когда за дверью слышатся приглушенные шаги, а в следующую секунду она распахивается прямо перед его носом.

– Давай подсоблю, – Даг Оушен, внезапно появившийся за спиной, упирается плечом в штабель свежеструганных досок, выравнивая их по ширине, а Джон закрепляет перегородки. Закончив, устало выдыхает, поводит плечами.

– Скорее бы уже закончилась эта полоса невезения.

– И не говори, – Даг машинально разминает пальцами сигарету и привычным жестом засовывает её за ухо. Курить на лесопилке запрещено категорически, даже если сильно припрет. – Я звонил Бакстеру, в понедельник он выйдет.

– Хорошо бы. На сегодня все?

– Ага. Мы с тобой и так задержались изрядно. Иди, я сам тут все проверю и запру подсобку. Будешь вечером в баре?

– Нет, я сразу домой.

– У вас с Беном все в порядке? – взгляд Дага делается пытливым и слегка тревожным, – Ты какой-то в последнее время… сам не свой.

Заставив себя улыбнуться уголками рта, Джон медленно качает головой. В эту самую минуту он ощущает себя словно на необитаемом острове – никто в целом мире не сможет помочь им, и никто не должен узнать. Ни в коем случае.

– Да так, мелочи всякие. Бен прихворнул, Алекс совсем от рук отбилась. Переживем.

– Ну-ну, – хмыкает Даг, – Дело житейское.

***

Нащупывая ключи в кармане, Джон на автопилоте движется по направлению к своему болотного цвета «Вранглеру» с открытым кузовом. Нынче утром его парковочное место оказалось занятым невесть откуда взявшимся мини-фургоном с канадскими номерами, но он был так погружен в мысли об утреннем визите к старому индейцу, что не стал поднимать шум. Пройти каких-то лишних метров двадцать до машины – невелик труд. Сейчас парковка почти пуста – на лесопилке лишь они с Дагом, да ночной сторож. Уже вставив ключ в дверной замок, Джон на одних инстинктах улавливает смутное движение за спиной, и, стремительно обернувшись, едва успевает перехватить руку человека, подкравшегося к нему незаметно, явно не для того, чтобы просто поздороваться. Тот, впрочем, ловко выворачивает запястье из захвата, и Джон машинально отпихивает его от себя, успев заметить, что в руке нападавшего зажат не нож, как ему показалось, а шприц, что тот чуть ниже его ростом, но массивнее, одет в темную куртку и вязаную шапку, надвинутую на брови. Сгруппировавшись, Локк прижимается спиной к внедорожнику; мысли лихорадочно скачут в голове, но он пытается, пока что, целиком и полностью сосредоточиться на текущей ситуации. Заполучить его живым будет гораздо сложнее, чем просто убить, так что все не так уж безнадежно. Словно в ответ на эти мысли, откуда-то слева появляется еще один мрачного вида тип, сильно снижая шансы на благополучный исход дела. Джон, пытаясь переломить ситуацию, решительно атакует первого хуком справа, но тот, в последний момент, ускользает, и его кулак, мазнув по скуле противника, попадает в пустоту. Переместившись чуть вбок, Локк едва избегает удара по дых, вновь группируется, но, услыхав щелчок взводимого курка, замирает на месте. Тот, второй, так и не приблизился. Стоит в двух шагах, недвусмысленно нацелив на него ствол.

– Стойте спокойно, мистер Локк. И никто не пострадает.

Джон медленно поднимает руки. Кровь молоточками колотится в висках, внутренности скручиваются в тугой узел. Бен и Алекс… Кто теперь защитит их?

Небольшой метательный нож похож на искру в сгустившихся сумерках; человек с пистолетом сдавленно вопит, а из его правой ладони торчит потемневшее от крови лезвие. Джон ни разу не видел своего бригадира в деле, теперь вот представилась возможность. Даг движется бесшумно и стремительно, подобно призраку – появившись, сзади, будто ниоткуда, обрывает вопли раненого, легонько стукнув ребром ладони по шее, а Джон, не теряя времени, со всей силы бьет второго кулаком в переносицу. Деловито пощупав пульс у обоих, Даг вынимает сигарету из-за уха и с наслаждением закуривает.

– Прости, что так долго, у них там еще третий в машине был. Отправил его отдохнуть.

Джон не отвечает – выхватив из кармана телефон, лихорадочно набирает номер Бена. Дважды, трижды. Послушав длинные гудки, переключается на Алекс, с тем же успехом. Стоит пару секунд, невидяще глядя перед собой.

– Эй! – голос Дага возвращает его к действительности, – Кому ты звонил? Я знаю личный номер шерифа, но у него и в офисе всегда кто-то дежурит.

– Я… нет. – Джон мотает головой, морщит лоб. Потом, решившись, глядит прямо на своего бригадира. – Спасибо за помощь, Даг. Но этого недостаточно. Эти люди… Я догадываюсь, на кого они работают. У них Бен и Алекс. И это очень, очень плохие люди, поверь мне.

– Вот, значит, как. – Оушен швыряет недокуренную сигарету под ноги и наступает на неё носком ботинка. – Не скажу, что я удивлен. Были у меня подозрения, что вы не от хорошей жизни поселились в нашей глухомани. Да и ребята вы непростые, оно сразу видно.

Джон ссутуливает плечи, непроизвольно сжимает-разжимает кулаки.

– Я лишь прошу тебя не звонить шерифу. Хотя бы некоторое время. Если вмешается полиция, Бен и Алекс…

– Можешь не продолжать. И тебе не обязательно было убеждать меня в том, что эти парни плохиши. Хорошие люди не похищают других людей. Тем более, детей. У тебя уже есть план, как найти Бена и Алекс?

– Я бы допросил этих громил, – Джон кивает на два неподвижных тела.

Даг усмехается уголком рта, щурит глаза.

– Хороший план. Давай-ка отвезем их в мой охотничий домик, до него всего пара миль вглубь леса.

***

– Не так уж много есть на свете людей и вещей, которые могут меня удивить. – Чарльз Уитмор сидит напротив, между его креслом и диваном, на который усадили Бена и Алекс, круглый стол для чаепитий, на нем подшивка старых журналов про рыболовство, свежий номер местной газеты и планшет в черном кожаном чехле. Чарльз сменил свое обычное брюзгливое выражение лица на почти приветливое, ни дать, ни взять – радушный хозяин, принимающий гостей. – Но тебе это удалось, Бенджамин, признаю. Нет, дело даже не в том, что ты спутался с Локком, у тебя всегда были проблемы с женщинами, это как раз логичное им объяснение. Вы живете здесь открыто, у всех на виду, под своими именами, словно… семья. Я никогда бы не поверил, да я и не верил, даже после того, как мне прислали то фото из газеты. Я был готов к тому, что у тебя завелся брат-близнец, или, что это какая-то мистификация. Но все оказалось правдой. – Уитмор разводит руками, – Ты даже не представляешь, насколько сильно мне хочется увидеть подводную часть этого айсберга.

Бен устало вздыхает, опускает глаза, сцепляет пальцы рук в замок.

– Что ты еще хочешь услышать от меня, Чарльз? Я выложил тебе все касательно маршрута подлодки. Правда, этим данным уже около полугода, что-то могло измениться. Я назвал тебе все оставшиеся у меня контакты. У тебя есть хорошие шансы вернуться. Если, конечно, Остров тебя примет.

– Довольно! – От увесистого шлепка по гладкой, отполированной поверхности, заставившего Бена и Алекс невольно вздрогнуть, чайный столик заметно вибрирует. – Мне надоели все эти присказки про волеизъявление Острова! Это не Остров отверг меня, Бенджамин, это ты позаботился о том, чтобы меня изгнали! И ты поможешь мне вернуться. Так будет справедливо.

– Да, ради Бога, – Бен сардонически улыбается, пожимает плечами, – Мне нет никакого дела до того, вернешься ли ты на Остров, или нет. Я совершенно не против, чтобы ты вернулся, мне, на самом деле, наплевать, понимаешь? Теперь все, что мне дорого, находится здесь.

– И ты хочешь, чтобы я поверил в этот бред? Брось, мы же знаем друг друга достаточно хорошо. Ты мог оказаться на задворках цивилизации лишь по одной причине – залечь на дно. Спрятаться, выждать. А потом нанести удар. Это твоя тактика. Я хорошо тебя изучил, Бенджамин. Даже присутствие твоей дочери не заставит тебя говорить правду. Ты не настолько сильно ценишь её жизнь.

Бен стискивает кулаки так, что ногти впиваются в ладони. Любой ценой нужно удержать под контролем свое лицо. Любой ценой. Это крайне сложно, когда в голове, подобно повторяющемуся кинокадру, прокручивается мертвое лицо Алекс с запекшейся кровью на виске, и то, как он переворачивал её на спину и закрывал ей глаза. Губы словно резиновые; Бен прилагает усилия, и улыбка выходит что надо – хищная, циничная с оттенком сарказма.

– Да, уж, из нас с тобой не получилось хороших отцов, верно, Чарльз? Для нас всегда находились приоритеты выше, нежели благополучие дочерей. У тебя появился внук, насколько я знаю? Вряд ли ты видишь его часто. Возможно, Пенни изредка высылает тебе его фото. Я прав?

Рот Уитмора превращается в тонкую полоску, он пристально сверлит Лайнуса сузившимися глазами.

– Ты угрожаешь, или мне почудилось? Если да, то это крайне неблагоразумно с твоей стороны.

– Бог с тобой, – Бен принужденно смеется, разводит руками, – Чем я могу тебе угрожать? Хотя…, – он медленно поднимается со своего места, его взгляд делается цепким и жестким, – Я принял кое-какие меры на тот случай, если пострадает Алекс, и ты окажешься к этому причастен. Есть люди, которые отыщут твою дочь и твоего внука, хоть на краю света. И они не остановятся ни перед чем.

Лайнус не издает ни звука, когда ружейный приклад одного из стоящих по бокам охранников, врезается ему под ребра; скорчившись, медленно опускается на место, но его, тут же, хватают за шиворот и вздергивают на ноги.

– Не надо! – пронзительный вскрик заставляет всех присутствующих обернуться в сторону Алекс, – Не бейте его, пожалуйста! Его нельзя бить, он… – запнувшись, она замирает, судорожно ловит воздух ртом.

– Что он, девочка? – подобравшись, Уитмор впивается в нее взглядом, – Что ты хотела сказать, продолжай?

– Он… он…, – Бен глядит на дочь; на её лице, помимо смятения, сложная смесь самых разнообразных эмоций, и у него в голове лишь одна мысль – «Не может быть. Не может этого быть». – Он болен, – наконец, выдавливает она из себя, сглатывает, загоняя внутрь слезы, утирает нос рукавом рубашки. – Он серьезно болен. Пожалуйста…

– Болен, значит, – Уитмор пристально разглядывает Бена, – Выглядишь ты и впрямь не лучшим образом. Что ж, картина проясняется. Серьезная болезнь, возможно, смертельная. Глупо было пытаться убедить меня, что ты не хочешь вернуться на Остров. Разумеется, ты хочешь туда вернуться, хочешь с удвоенной силой. Но пока почему-то не можешь. Пожалуй, стоит прервать нашу беседу. Ты вряд ли скажешь мне правду, что бы я не делал. А вот мистер Локк, возможно, будет более сговорчив.

Бен в ответ молчит, лицо у него закаменевшее. Покорно поднимается, повинуясь охранникам, идет следом за Алекс в уже знакомую им комнату с дубовой дверью, по пути сверлит взглядом узкую спину дочери, обтянутую фланелевой клетчатой рубашкой, затылок, с собранными в хвост густыми вьющимися волосами. Слышится неестественно громкий щелчок замка; шаги за дверью стихают, и Алекс неловко поводит плечами, будто взгляд Бена это нечто осязаемое, и она пытается это нечто с себя стряхнуть.

– Откуда ты узнала? Джон проболтался?

Она медленно оборачивается; у нее нечитаемое выражение лица и что-то похожее на смущение в глубине глаз, мотает головой.

– Нет. Все как-то… Даже не знаю… Я была у Анны позавчера. Мы разбирали коллекцию старых дисков, что оставил её брат, до того, как уехал, её родители хотят избавиться от этот хлама, вот мы и… Начали ставить фильмы один за другим, дурачились. Там куча тупых комедий и боевиков, ничего интересного. Наткнулись на один фильм, называется «Джуниор». Ну, ты вряд ли видел, дурацкий он, на самом деле, с претензией на юмор. Про доктора, который занимался проблемой бесплодия и решил поставить эксперимент на себе. Начали, по ходу, обсуждать, как бы вел себя мужик, если бы на самом деле забеременел. Анна говорила, что мужикам таких вещей не понять, но было бы здорово, если бы они могли прочувствовать на собственной шкуре то, что чувствуем мы, женщины, – коротко улыбнувшись, Алекс шмыгает носом, – Я тогда ей сказала, что мы еще сами не рожали, поэтому не нам об этом судить. Мы в тот вечер едва не поругались, а сегодня я сидела и ждала, когда ты очнешься, и вдруг подумала…

– Можешь не продолжать, – Бен со вздохом опускается на тахту, так, словно ноги его не держат. – Мне жаль, что ты узнала. Это не должно было… тебя затронуть.

– Ох, значит это правда?! – присев на корточки, Алекс заглядывает ему в лицо с озорным, совершенно детским любопытством, – Интересно, у меня будет братик, или сестренка?

Бена передергивает; он холодно отстраняется, сдвинувшись на край тахты.

– Знаешь, это совершенно не смешно!

– Да ладно, – она поднимается на ноги, пожимает плечами, – Когда мы жили на Острове, я видела много странных вещей. Мы видели много странных вещей. Я привыкла. И это, всего лишь, одна из странных вещей. Не стоит так… переживать.

Бен закатывает глаза, покачав головой, бормочет себе под нос.

– Подростки… Ничем их не удивишь.

Адреналин схлынул, и теперь он в полной мере ощущает себя разбитым и больным. Облизывает пересохшие губы, думает о том, что многое отдал бы за стакан воды. А еще о том, что Джон не знает о грозящей ему опасности. И что Уитмор вряд ли оставит его в живых, хотя, теоретически, может пощадить Алекс и Джона. Чарльз Уитмор не зверь, не кровожадный убийца. Он мстителен, хладнокровен, расчетлив, но ему ни к чему бессмысленные жертвы. По крайней мере, стоит на это надеяться.