Текст книги "Уравнение с четырьмя неизвестными (СИ)"
Автор книги: Scarran
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)
–Привет, сестроид, – поздоровалась я.
– Привет, – улыбнулась Лилька, – как я тебе?
– Жуть кошмарная, – сделала я сестре комплимент.
– А то! – Лилька тряхнула лохматой гривой, и мы зашагали во Дворец.
Потолкавшись у входа, мы, наконец, попали в зал, довольно плотно наполненный неформалами всех мастей. Рабочие сцены заканчивали какой-то мелкий монтаж, барабанщик Silver Solid регулировал подзвучку установки*, прожектора бессистемно включались и выключались – в общем, все шло к началу. Я вытащила из рукава фляжку с коньяком и приложилась к ней. Лилька тут же выдрала у меня фляжку и тоже глотнула:
– Ну, за Silver Solid!
Пока мы пили и болтали о глупостях, вроде здоровья родительской кошки Чуни, время вышло, и концерт начался. Свет погас, сцена осветилась синими лучами, из кулис выбрались музыканты и заняли свои места на сцене. Ударник выдал коротенькое задорное соло, а зрители одобрительно заревели. Кстати, красивый баннер на заднике сцены – фоном золотистый коловрат*, на нем какие-то толи руны, толи древнеславянские буквы, охваченные пламенем, и крупно белыми буквами: вверху «Silver Solid», внизу «Языческий альбом».
Пока я рассматривала задник, на сцене появился сам Каминский. Я в очередной раз пожалела, что маленького роста – разглядеть фронтмена за спинами беснующихся подростков было практически нереально. Так что я увидела только гриву светлых волос и белую гитару на фоне черной одежды.
– Добрый вечер, – выдохнул Каминский в микрофон, и зал снова разразился приветственным воем, – Silver Solid играют для вас свои самые лучшие вещи…– снова вой публики, – начнем с любимого?– и почти без паузы, – Километры! Превратятся в прошествии лет в киноленты…*
Какая же я глупая, что не собралась до сих пор сходить на живых Solid-ов! Энергетика концерта захватила меня, я купалась в звуках, наслаждалась крутыми гитарными рифами, все мое тело вибрировало в ритме ударных. Забыв о приличиях и иронии, мы с Лилькой орали, размахивали руками, трясли гривами, а на некоторых песнях вытаскивали зажигалки и раскачивались вместе с окружающими веселыми поддатыми парнями, и подпевали Каминскому… Ах, этот Влад Каминский! Я сама пою для публики, но мой жалкий вой и рядом не лежал с пением Влада! Как он работал! Шептал, плакал, вещал, уговаривал, приказывал – он творил своим голосом настоящие чудеса. Потрясающий талант у мужика, честное слово!
Solid-ы отработали десяток песен из «the best of» и перешли к промоушену* нового альбома:
– Вы знаете, что у нас выходит новый диск? – спросил Каминский у зала.
«Да!!!!!!» – заревел зал.
– Пластинка называется «Языческий альбом», – сообщил Каминский очевидную вещь.
«Да!!!!!!» – снова заревел зал.
– Мы вам кое-что споем из нее, хотите?
«Да!!!!!!»
– Эту песню я дарю одной знакомой ведьме, – сказал Каминский и ударил по струнам.
Solid-ы выдали умопомрачительное вступление и вдруг оборвались на полуфразе. Свет погас, только один мощный луч выхватил фронтмена. Каминский ухватился за микрофон обеими руками и прошептал:
– Вера моя… крепка…
Аккорд. И уже голосом:
– Вера моя крепка!
Я тебя не боюсь!
Не дрогнет моя рука
И сам я не уклонюсь…
Вспыхнули прожекторы, заревел зал…
– Ведьма моя сильна —
Пламя в ее глазах,
Ловит меня она,
Как на крючок – на стра-а-ах.
Снова темнота и пауза:
– Вера моя… сильней…
И снова аккорд:
– Вера моя сильней!
Бог меня сохранит!
Не покорюсь я ей,
Ей меня не сломить…
Грандиозное соло выдает гитарист и опять поет Каминский:
– Ведьма моя страшна —
Молча в глаза глядит…
Если возьмет она…
Если возьмет она…
Душу возьмет она…
Темнота, пауза, шепот:
– Мне без нее не жить…
Зал разразился воплями, Лилька прыгала рядом, а я… Я… Короче говоря, я двинулась вперед. Расталкивая толпу, я пробиралась к сцене. Мне было очень интересно. Так интересно, что было необходимо срочно проверить мою догадку. Здоровенный рыжий мужик чуть не сшиб меня, визжащие девицы потоптали мои бедные ноги, но я пробилась почти к самой сцене. И посмотрела на Каминского. Вблизи.
Черт возьми! Я еще смеялась над Таиром! А сама?
Влад Каминский, а точнее Владислав Каминский, фронтмен группы Silver Solid, пел уже новую песню, безо всяких ведьм и вер. Но это не помешало мне увидеть на сцене моего нового партнера по спектаклю, «менестреля Гарольда». Я стояла у сцены, сложив руки на груди и пялилась на Влада? Славика? Черт возьми, на Каминского!
Влад тряхнул волосами и мазнул взглядом по толпе. И увидел меня. Гадом буду, он увидел меня! И улыбнулся. Какая улыбка! Как я раньше не замечала, какой он? Глаза, как ледяные омуты, улыбка… Твою мать! Я с ним знакома много месяцев, это Славик, черт возьми! Славик-подай-принеси-четвертый гриб! Да, талантливый мальчик, оказалось, что очень талантливый, но это… ЭТО был не Славик! Мне почему-то стало очень стыдно. Кровь бросилась в лицо, я развернулась и ринулась прочь от сцены, вглубь, в темноту… Каминский за моей спиной пел…
Я выбралась из толкучки на более свободное пространство и огляделась в поисках Лильки. Мне повезло – сестра оказалась на том же месте, где я ее оставила:
– Верка, ты чего? – поинтересовалась Лиля.
– Ничего, блин! Пойдем домой, Лиль!
– Да что такое-то?
– Я хочу уйти. Все!
– А я не хочу! – возмутилась Лилька, – еще полчаса до конца! Чего тебя колдубасит?
– Я пошла, короче, – сказала я и пошла. Лилька вполне самостоятельная барышня, что я ее уговариваю? Ну, побудет еще, потом домой вернется. Она вроде не синяя, так что все будет хорошо, да?
– Я остаюсь! – проорала мне сестра и ввинтилась в толпу. Я пожала плечами и двинулась на выход.
Вышла я на крыльцо и достала телефон. Копыч не отвечал ужасно долго, а потом все-таки ответил:
– Да! – прокричал он в трубку, перекрикивая шум. Ну конечно, он тоже тут, на концерте!
– Копыч, выйди на крыльцо! – прокричала я ему.
– Счас! – покладисто согласился Витька и отключился.
Не прошло и пяти минут, как Копыч явил свой светлый лик на ступеньки. Он пытался держаться развязно, и это выдавало его с головой:
– Верон, привет!!! – он обнял меня за плечи, дохнул пивом в лицо. Я вывернулась, уперла кулаки в бока и приступила к допросу:
– Копыч, где ты взял билеты?
– Подарили!
– Кто?
– Знакомый один, а что?
– Почему ты отдал их мне?
– Я ж сказал, ты – моя любимая жертва! – улыбнулся Копыч.
– Не транди! Ты знал, да? Знал? – я крепко схватила Копыча за руки и тряхнула.
– Чего я-то? Чё случилось-то? У тебя какие-то проблемы с билетами?
– Говори, Витя, а то ведь я из тебя душу вытрясу! – я еще раз его тряхнула, – откуда билеты?
– Подарили!
– Кто?!
Витька сломался:
– Конь в пальто… Ну ты же все поняла уже! Я ни при чем, это Влад все придумал!
– Ты давно знаешь, что Славик – это Влад?
– С самого начала, – Копыч опустил глаза, – как он пришел в «Мельницу». Я его по жизни давно знаю. Он как-то сказал, что хотел бы тоже в театр… Ну и…
– А нахрен эти шифрования нужны?
– Ну Ве-е-ер… Ну представь, чел приходит и говорит, мол, я Влад Каминский из Silver Solid. Как к нему отнесутся? Дадут ему действительно себя показать? Как с ним общаться будут вообще? Ну, мы и решили, что никому в голову не придет. Славиком его назвали…
– Виталик в курсе?
– Не. Никто не знает. Только я. Влад эту песню давно написал, и все хотел тебе показать. А ты же у нас звезда – только он на какой-нибудь пьянке задумает тебе ее спеть, а ты уже в окружении поклонников. Этот азер, как его… Таир, да? Ну и Влад решил так это подать. Так что ты не злись, он правда… Ну… Короче! Разбирайтесь сами!
Я пребывала в состоянии глубокого шока. Очень глубокого. Наверное, меня кто-то сглазил – не может быть все так одно к одному, одно к одному! Ли, Таир, теперь еще Влад! Блин, Влад! Славик! Черт возьми! Пока я разбиралась с сумбуром в своей голове, Витька технично решил сбежать – потянул на себя дверь и сунулся внутрь. Я совсем было решила его догнать и продолжить пытки, но тут зазвонил телефон. Номер незнакомый.
– Алло! – прорычала я, уже начиная догадываться, кто это.
– Эй! Ты только не уходи, слышишь?! Ты где?! – чуть охрипший, но очень узнаваемый голос Каминского в трубке с трудом пробивался сквозь шум зрителей.
Я немного помолчала, слушая его сбившееся от долгого пения дыхание. И сказала:
– Я у главного входа.
– Не уходи. Я тебя сейчас заберу, слышишь?
Я кивнула. Потом подумала еще раз и сказала:
– Да.
– Сейчас, – сказал Каминский. И прежде чем он нажал отбой, я услышала, как он говорит кому-то:
– Давай «И лампа не горит», Паша…
А потом телефон отключился.
Я вынула сигарету и прикурила. Мысли мои вели себя, как тараканы под половицей, если ее резко поднять – разбегались, сталкивались и путались. Не успела я сделать и пары затяжек, как из глубин вестибюля к двери почти бегом подошел парень в майке «Silver Solid». Парень вышел, окинул меня недоуменным взглядом и спросил:
– Вы, что ли, Вера?
– Вера, – согласилась я.
– Пойдемте, Влад сказал вас проводить… – и пошел внутрь, даже не проверяя, иду ли я за ним. Но я пошла. Мы пробрались через какие-то помещения, лестницы и переходы в самое сердце Дворца Спорта. Парень проводил меня в пустую комнату, очевидно, гримерку, и вышел, ни слова не сказав. Я огляделась – типичная гримерка. На одном из столов закипал электрочайник.
Как только он щелкнул, в комнату вошел другой парень в такой же майке «Silver Solid». Он вопросительно посмотрел на меня и спросил:
– Ты кто?
Я пожала плечами:
– Я Вера.
– А я Кот. Чаю хочешь? – и стал заваривать чай в десятке чашек сразу. Потом достал откуда-то большой пакет и стал вынимать из него какие-то бутерброды и печенье. Я наблюдала.
Минут через десять дверь снова открылась и вошла девушка. Очень красивая девушка – фигуристая, высокая, ноги от ушей, губки как у Анджелины Джоли, стрижка с цветными перьями, маечка обтягивает немаленькую грудь… Красивая девушка, короче говоря.
Кот поднял голову и улыбнулся, но мне показалось, как-то без энтузиазма:
– Привет, Жюли!
– Привет! А где Влад?
– Да вроде работает еще, – Кот прислушался к глухому шуму за стенами гримерки, – ты разве в зале не была?
– Нет, что я там не видела? Тупых фанаток? – Жюли скорчила гримаску, – Ладно, подождем.
Она уселась на ближайший стул, закинула ногу за ногу и пристально посмотрела на свои ногти, такие же безукоризненные, как она сама. Убедившись, что с ногтями все в порядке, Жюли решила поддержать светскую беседу:
– А это кто? – спросила она у Кота, полностью игнорируя меня. Я ухмыльнулась – все понятно мне про нее, про очень красивую девушку Жюли. Наверное, по паспорту она Юлия. А по жизни очень увлекается одним моим знакомым менестрелем.
– Это Вера, – пожал плечами Кот.
– Ну, и что ты здесь делаешь, Вера? – соблаговолила обратиться ко мне Жюли.
Я повторила за Котом – пожала плечами. Разговаривать с ней мне почему-то не хотелось. Но тут Кот решил проявить непрошеную инициативу:
– Не тупи, Юлька, это «Вера моя крепка…», поняла?
Смотри-ка, действительно Юлька. Ее, беднягу, аж перекосило!
– А-а-а… – протянула она и отвернулась от меня. Я снова ухмыльнулась – девочка воюет даже с мельницами, ну просто Дон Кихот! Ой, какой каламбурчик про мельницы! И я решила ее поддразнить:
– Кот, я, наверное, не хочу больше ждать. Скажешь ему, что он классно работает…
Кот переполошился:
– Ну, нет, ты что! Он сейчас, они уже заканчивают, не уходи, плиз! Влад мне голову открутит, если ты уйдешь!
А Жюли настолько тронула эта сцена, что я увидела, как побелели костяшки ее пальцев, сжавшихся в кулаки.
Моему невинному развлечению помешал Каминский. Дверь распахнулась, и в гримерку ввалились Silver Solid в полном составе – усталые, потные, выжатые, как лимон, все еще наполненные адреналином под завязку. Жюли вскочила, расплылась в улыбке, прощебетала:
– Привет, Вла-а-ад…
Каминский кивнул ей и пошел ко мне. Он улыбался этой своей улыбкой-мечтой, которую я раньше не замечала. Да, собственно, и не могла заметить – при мне он практически никогда не улыбался, а может я никогда не обращала на него внимания… Вот я тупизна все-таки! Я тоже улыбнулась. Влад показал на свое горло и лаконично обрисовал ситуацию:
– Капец!
Я прекрасно его поняла – сама загибаюсь после некоторых спектаклей. Влад взял одну из кружек с чаем и приложился. Видно было, какое удовольствие он получает от простого теплого чая, от того, что хорошо отработал и… от моего присутствия? В общем, он допил чай и взял меня за локоть:
– Пойдем, поговорим? – и повел меня прочь из гримерки. Я шла, и чувствовала, как спину мне прожигает взгляд Жюли.
Реверс:
Ли ехала по трассе. Летела. Дорога завораживала, музыка в ушах подстегивала, и Ли все теснее прижималась к мотоциклу, все сильнее выкручивала газ, выжимая из байка всю возможную скорость.
Ли мучилась. Мучилась, потому что слишком много знала. Она знала, что Вероника спит с мужчинами. Знала, что Вероника – особенная, и нравится всем, кто хоть сколько-нибудь узнает ее. Знала, что Вероника ни с кем никогда не встречается. И все равно Ли было больно. Вероника ей ничего не обещала, она свободная женщина, но…
Проклятый азер, чурка гребанная, мачо задрыпанный! Пустой и самоуверенный быдлокодер, чертов смазливый урод! Ли скрипнула зубами, вспоминая его цветущую морду. Как он смотрел! Тискал Веронику при всем честном народе и смотрел, как на собственность! Королевич, сука… Победитель, тварь такая… Ли задыхалась от ярости…
Эккаунты – разновидность управленцев в сфере IT, менеджеры, осуществляющие контакт между клиентом и группой разработчиков.
Подзвучка установки – для усиления звука барабанов используются небольшие специальные микрофончики, которые устанавливают чаще всего на бочку и рабочий барабан, но в зависимости от акустики зала могут быть подзвучены и другие барабаны.
Коловрат (от ст.-слав. коло – колесо, круг, и врат – ворот, то есть букв. «вращение колеса», «круговорот») – одно из названий традиционного славянского солярного символа, свастики. Представляет собой восьмиконечный крест с загнутыми в одну сторону (чаще всего по часовой стрелке) концами.
Километры! Превратятся в прошествии лет в киноленты… – фрагмент песни группы Сплин (здесь и далее, кроме песни про ведьму, в качестве творчества Silver Solid выступает творчество группы Сплин)
Промоушен – разновидность рекламы, в данном случае речь идет о рекламе нового альбома публике
Глава 10
Аверс:
Я думал целую пятницу. И половину субботы. Собственно, я думал бы и дальше, но мне помешали.
Я ехал по Мельниковкой, готовился свернуть на Московкий проспект. На светофоре плотный поток медленно протискивался в узкое горлышко развязки. Наконец, загорелся зеленый. Я придавил педальку, пытаясь успеть в фазу светофора. И именно в этот момент справа и слева от меня вылетели мотоциклисты. Чертовы хрустики! Правый, круизер, выскочил на перекресток и рванул вперед. А левый, кажется эндуро*, вильнул и зацепил мое крыло. Твою Мать! Мотоцикл рухнул практически мне под колеса! Блин! Спасибо хоть я разогнался не сильно и тормоза у меня хорошие! Твою мать! Сука!!! Я шарахнул кулаком по клаксону. Сейчас я этого придурка двухколесного в асфальт вмешаю!
Я врубил аварийку и пулей выскочил из машины. Хрустик, слава богу, живой и, судя по всему, не поврежденный, выполз из-под своей хонды и поднимался с асфальта,. Я схватил придурка за грудки и заорал ему в шлем самые грозные матюки, которые знал. Хрустик безропотно выслушал меня, потом сбросил мои руки и стащил с себя шлем. О, черт возьми, это еще и баба! Нисколько не напуганная, абсолютно спокойная, наглая, рыжая, охренически красивая баба!
– Спокойно, мужик! Спокойно, слышь? Или ты мне морду бить будешь?
– Да пошла ты! Мотоцикл купила, а ездить научиться не купила!
– Слышь, ты! Ты сам виноват – ты меня бочиной зацепил, мудила!
– Кто тебя цеплял? Ты мне под колеса нахильнулась, овца, блин! – я обошел машину, проверяя уровень повреждений. Ничего особенного не случилось – небольшая вмятина на крыле, красная цена баксов сто. Так что тетка не особенно попала, это факт. Но напугался я здорово, так что успокаиваться пока не входило в мои планы.
– Твою мать, у меня все крыло помято! Гони бабки, байкерша хренова!
– Вызывай гайцов, урод! Хрен тебе, а не бабки! Ты меня зацепил и чуть не придавил, а я еще и бабки тебе буду платить?
– Я счас вызову, хрена ты меня гайцами пугаешь? Ты же ПЕРЕД машиной навернулась, курица!
Курица, а если честно, то вполне себе жар-птица, почесала репу и резко сменила тактику:
– Молодой человек, ну чего мы ругаемся? Давайте решим вопрос без эмоций!
О, теперь я не мудила и не урод, а молодой человек! Смотри-ка, платить еще и гайцам она не хочет, стерва рыжая! Но я же добрый и отходчивый, к тому же охренический джентльмен… Так что я прикрутил горелку и тоже включил вежливость:
– Давай, чего уж. Ты и попала-то не крупно, тут вмятинка ерундовая…
– Хорошо, давай я оставлю тебе телефон, ты отрехтуешь и я оплачу, идет?
– Ага, счас! Поехали на сервис, заплатишь сразу. Я может и урод, но не дебил, чтобы свестись на развод с телефоном.
– Да я не думала тебя разводить, чего ты? Ну поехали, раз это принципиально. Но мне некогда реально.
– Я тебе без сервиса говорю – тут делов баксов на сто. Располагаешь ты такой суммой?
–Налички у меня с собой столько нету. Так что ты можешь либо мне поверить, либо кататься со мной за деньгами и потом в сервис. Но мне почему-то кажется, что ты тоже не просто так катаешься и у тебя есть дела. Давай забьемся вечером где-то, я тебе бабки отдам.
– Давай тогда залог, на слово я тебе не верю.
– Вот ведь, такой красивый молодой человек, на приличной машине, а за сто баксов готов с девушки шкуру снять, – тетка отчаянно кокетничала, но со мной этот номер не пройдет.
– Залог или ГАИ, я так ставлю вопрос, – обозначил я свою позицию.
– Цепочка подойдет? – девица вынула из-под майки золотую цепочку, на вид настоящую. Я кивнул:
– Давай, она как раз примерно на сотку и потянет.
Девица сняла цепочку, вынула из куртки пухлое мужское портмоне, а из портмоне – визитку и протянула мне. «Маргарита Чеар, арт-директор». Ну конечно, вся такая богемная и на байке. Чеар! Хренар! Козлова небось! Я взял визитку, вынул свой бумажник и накарябал на каком-то огрызке номер телефона.
– Я освобожусь в восемь, куда мне подъехать? – поинтересовалась мадмуазель (а может мадам?) Чеар.
Я не мудрил особо – она виновата, ей и кататься:
– «Княжий терем» на Гагарина, знаешь такой?
– Найду. Итак, в восемь в тереме. Если что – звони. Поможешь поднять?
Я помог девице поднять байк, и она откатила его на обочину. Пока она ковырялась, я как раз успел выкурить сигарету и окончательно успокоиться. Я прыгнул за руль и покатил на встречу с Васькой и Толиком.
***
С Васькой и Камилем мы пообедали и перетерли довольно коротко – я решил все-таки загнать мой пострадавший тазик на рихтовку. Сдал машину в сервис, узнал цену и порадовался своей прозорливости – вышло почти ровно сто баксов. В общем, к восьми я закатился в Терем с намерением пожрать и получить свои бабки. Стоило мне угнездиться за столом и заказать пива, как в зал вошла давешняя девица Маргарита. К вечеру она преобразилась – вместо байкерши-эндуристки ко мне походкой манекенщицы подплыла совершенно феерическая рыжая дива. Я залюбовался – Марго была хороша, как песня. Темно-зеленое платье подчеркивало шикарные изгибы, грудь вываливалась из выреза, рыжие локоны обрамляли хорошенькую мордашку… Да что там говорить – рыжая, да еще и Маргарита Чеар! Она так и выглядела!
– Добрый вечер, Таир, – проворковала Маргарита и села за столик. Я не смог удержаться и включил «мачо» на полную катушку:
– Добрый вечер, Марго, – я ослепительно улыбнулся и поцеловал ее руку, – какая перемена! Я бы тебя просто не узнал! Потрясающе выглядишь!
Марго улыбнулась, открыла сумочку и положила передо мной стодолларовую купюру. Я рассыпался в благодарностях и вернул ей цепочку.
– Помоги застегнуть? – промурлыкала Марго и приподняла волосы. Я встал, обошел рыжую красотку и надел на нее цепочку. Конечно, я потрогал бархатную кожу на ее шее и, конечно, я готов был выпрыгнуть из штанов в объятия этой штучки хоть прямо сейчас.
– Ты поужинаешь со мной? Здесь приличная кухня, – заливался я соловьем. Рыжая Маргарита улыбалась так завлекательно, что я просто думать не мог ни о чем другом, кроме как о ее прелестях.
Мы поужинали, перекидываясь ничего не значащими фразами, пофлиртовали за бокалом вина и как-то естественно оказались у меня в квартире.
Рыжая-бесстыжая полностью оправдала свой образ: горячая и страстная штучка. Я начал целовать ее еще в лифте, запуская пальцы в сверкающую золотом роскошную гриву. И она отвечала мне так, как я и надеялся. Ввалившись в квартиру, мы продолжили целоваться по пути в кровать. Я стащил ее прекрасное шелковое платье, под которым обнаружилось полное отсутствие бюстгальтера и черные чулки с кружевными краями. Я усадил ее на кровать и стал медленно скатывать с безупречных ляжек эти самые чулки, попутно покрывая поцелуями бархатную кожу. Марго застонала, вцепилась пальцами мне в волосы, стащила резинку с хвоста и растрепала их.
– Обожаю длинные волосы, Таир, – прошептала она и потянула меня за патлы к себе. Я подчинился, навалился на нее всем телом, смял в ладонях роскошную грудь, укусил сладкую пухлую нижнюю губу. Марго обхватила меня ногами, запустила ладошки за край моих джинс и сжала пальцами мою задницу. Острые ногти впились в кожу, я позволил себе застонать и перевернулся на спину, закидывая ее на себя. Марго хохотнула непередаваемым развратным смехом и провела языком влажную дорожку от моего уха вдоль шеи на грудь…
Я сделал с ней все, что хотел – установил ее на четыре кости, намотал рыжие локоны на кулак и заставил Маргариту Чеар, арт-директора, орать и задыхаться от удовольствия. Она сделала со мной все, что хотела – разложила меня на простынях и заставила Таира Агаларова, программиста, хрипеть и стонать в попытке проткнуть насквозь ее сладкое горло и добраться-таки до ее развратного мозга, черт побери!
Я отключился, уткнувшись лицом в изящную спину, покрытую кружевом почти прозрачных веснушек. Мыслим мои за весь вечер ни разу не всплыли из влажной, умопомрачительной, сладкой бездны плотского удовольствия. Когда член одолевает голову – я бессилен, это, к сожалению, факт. Если бы я мог только представить, что ждет меня после пробуждения!
***
Разбудил меня звонок в дверь. Очень настойчивый звонок, а потом стук. Я продрал глаза, обнаружил отсутствие Марго, натянул трусы и, зевая, побрел открывать. Распахнул дверь и получил в морду красные корочки:
– Капитан Леонтьев, отдел по борьбе с наркотиками! Вы Агаларов Таир Эминович, тысяча девятьсот восемьдесят пятого года рождения?
– Да, а в чем… – капитан отодвинул меня плечом и вошел в квартиру. Следом за ним вошли еще трое мужиков, очевидно – оперативников, и мои соседи слева – семейная пара пенсионного возраста.
– Понятые, проходим! В вашем присутствии будет произведен обыск в квартире гражданина Агаларова. Вот разрешение! – капитан сунул бумагу с печатью сперва под нос понятым, а потом и мне в лицо. Я оторопел! Обыск? Отдел по борьбе с наркотиками? Что происходит? Мать твою, что происходит?!
– Что происходит, капитан?! – выпучился я на того. Капитан вынул наручники:
– Вы подозреваетесь в хранении и распространении наркотических средств, Агаларов. Давайте-ка браслетики примеряем, во избежание, так сказать!
По некоторому опыту столкновений с ментами, я знал, что сопротивляться – только делать себе хуже, поэтому покорно протянул руки. Капитан защелкнул браслеты на моих запястьях, взял меня за локоть и повел в комнату. Менты рассредоточились по квартире, понятые пошли за нами с капитаном. Опер усадил меня на стул и сам уселся рядом, расстегнул пухлую кожаную папку и стал молча заполнять какие-то бумаги, очевидно, протокол. Какое-то время было тихо, только звуки выдвигаемых ящиков и открываемых дверок раздавались в квартире. Я попытался что-нибудь узнать:
– Капитан, что случилось-то? Что за нелепица с наркотиками? Я…– договорить я не успел, поскольку один из ментов, ковыряющийся в моем шифоньере, негромко сказал:
– Есть!
Все пришло в движение – капитан подтолкнул понятых поближе, из кухни и спальни пришли остальные опера. Затем из моего шкафа был торжественно извлечен приличных размеров сверток, капитан самолично вскрыл его и огласил:
– Понятые! В вашем присутствии нами был обнаружен сверток массой около одного килограмма, содержащий вещество растительного происхождения. Вы видите?
Понятые испугано покивали.
– Агаларов, поясните, что это и как попало в ваш шкаф?
Я НЕ ЗНАЮ!!!
Чтобы взять себя в руки, я больно ущипнул себя за кожу на руке. Я не имел ни малейшего представления, откуда ЭТО в моем шкафу. Но я точно знал, что Я не клал его туда. Меня подставили! Черт возьми, как в дурном сне, как в низкосортном детективе! Подстегнутые адреналином мысли бежали в голове, как сумасшедшие. Я складывал два и два со скоростью суперкомпьютера. И, сложив, ответил капитану:
– Я не знаю, что это, но могу предположить, кто его туда положил. Только для начала я бы хотел позвонить своему адвокату. Я имею на это право?
– Слышь, Агаларов, мы ж не полиция Маями, какие адвокаты, какие звонки? Давай, рассказывай, как давно ты торгуешь, кто твой поставщик, ну и все остальное, – обаятельно улыбнулся капитан.
В это время из кухни раздался голос одного из ментов:
– Капитан, тут еще кое-что!
Все присутствующие переместились в кухню. На столе лежал мой бумажник, распотрошенный операми, а возле него ровными рядами были выложены…раз, два, три…две тысячи триста долларов стодолларовыми купюрами.
– Понятые! В вашем присутствии нами были обнаружены денежные средства в сумме две тысячи триста долларов США. Вы видите? Агаларов, – улыбнулся капитан еще шире, – поясните, откуда у вас эти денежные средства?
– Я должен позвонить, – тихо сказал я, понимая, что влип по полной…
Реверс:
Ли курила и смотрела на воду. Грязненькая городская речушка, скованная не по чину пафосными бетонными берегами, медленно несла свои радужные от бензина воды вниз по течению. За спиной Ли послышался звук мотора, и рядом с ее Kawasaki остановился Honda CRF250. С эндуро слезла еще одна барышня в черном и кожаном, сняла шлем, из под которого высыпались на спину роскошные рыжие локоны.
– Ли.
– Марго. Как все прошло?
– По плану. Жалко пацана.
– Он заслужил, не заморачивайся.
– Все равно жалко. Если бы не долг, я бы спрыгнула.
– Я знаю. Но я не могла сама – он бы не свелся. Спасибо, Марго, мы в расчете.
– Слава богам! Не хочу больше быть тебе должной, Ли, это слишком опасная тема.
– Со мной вообще опасно иметь дело, Марго. Особенно опасно делать мне неприятности. Так что если тебе придет в голову где-либо что-либо вякнуть…
– Не надо угроз, Ли. Я и так все понимаю. Я поехала.
– Увидимся, – Ли махнула рукой и отвернулась к воде. Вынула телефон, дешевенькую старенькую нокию, и набрала смс: «никогда не бери чужое, чурка». Нажала «Отправить» и бросила телефон в реку.
*Энду?ро (англ. enduro от лат. idurare – вынести, выдержать, вытерпеть) – дисциплина мотоспорта, соревнования в которой проходят на дорогах с различным покрытием и по пересеченной местности с соблюдением заданного графика движения на большие расстояния в течение нескольких дней на соответствующей спортивной мотоциклетной технике. Мотоциклы для таких соревнований обычно также называются эндуро. В данном случае под колеса Таиру влетает Honda CRF250.
Книга предоставлена группой в контакте “Ольга Горовая и другие авторы журнала САМИЗДАТ”
http://vk.com/olgagorovai
(Ксения Авдашкина)
Глава 11.
Аверс:
Я шла следом за Славиком. За Владом. За Каминским. Мы шли по лабиринту подсобных помещений минут пять, а потом вышли на задний балкон. Это явно была курилка – полное бычков пластиковое ведро и гладкий, отполированный задницами до блеска, широкий бетонный парапет. Влад ловко вскочил на этот самый парапет и уселся, скорчив блаженную гримасу:
– Я сижу! Какой кайф! Устал, как собака… – он протянул мне руку, и когда я подала ему свою, притянул меня к себе. Я оказалась очень близко, стояла на пятачке, ограниченном его разведенными в сторону коленями. И мне было до ужаса некомфортно. Вся эта история была отвратительно, ужасно романтична, и потому пугала меня до икоты, гораздо сильнее, чем рисунки Ли, и уж конечно сильнее, чем откровения Таира.
– Тебе понравился концерт? – спросил Каминский, заглядывая мне в лицо своими глазами-льдинками. Я кивнула:
– Очень, Solid-ы неимоверно круты, работаете на высшем уровне.
– Хорошо, – улыбнулся Влад, – я рад. Я пел для тебя.
Отвратительно, омерзительно романтично! Чистые сопли с сахаром!
– Спасибо, – я выдавила улыбку.
– А песня тебе понравилась?
– Да. Песня хороша. Песня меня просто поразила, особенно, когда я поняла, о чем она и кто ее поет.
– Прости, – Каминский взял мою руку и поцеловал ладонь, – я не хотел тебя расстроить, я хотел тебя…поразить, именно то слово!
– Тебе удалось.
– Я хотел сказать тебе… Черт, это трудно! Я хотел сказать, что… Вера, я…Ты для меня…блин, Вера, ты слышала песню?
– Слышала, – кивнула я.
– Так вот. В песне все – чистая правда, Вера.
И замолчал. Даже отвернулся, стал разглядывать ведро с бычками. Вот упырь! Он вымогал из меня какие-то слова, ожидал какой-то реакции, а я… Мои мысли судорожно метались в моей бедной голове. Я видела перед собой то победную усмешку Ли, то искаженное страстью лицо Таира, то снова улыбку-мечту Каминского на сцене. А потом из глубин моей памяти всплыл Дима. Димочка. С этим его вечно утомленным «лицом порочного ангела». С презрительно изогнутой собольей бровью. Гений. Певец. И это решило.
Он, наверное, понял что-то по моей перекошенной роже, потому что сказал:
– Я все спел, Вер. Твой ход.
Я улыбнулась, как ведьма. Как ведьма из спектакля. Как ведьма, овладевшая сейчас моей несчастной душой. Я сказала:
– Туз треф! – и поцеловала его. Целовался он, как и положено рок-звезде из девичьих грез, божественно. Мы целовались несколько минут. Потом он отстранился и выдал ответ на мой туз:
– Хороший ход, – сказал Каминский, – С одной стороны это туз, что не может не радовать. С другой стороны это трефы, а не черви, что не может не огорчать. Впрочем, откуда взяться червам, ведь мы почти не знакомы, да? Хочешь познакомиться со мной, Вера?
Черт меня дери, этот мужик стоит того, чтобы… Ну, если бы я конечно была не Вероникой, а Верой. Но поскольку я все-таки Вероника…
– Меня зовут Вероника. Вероника Романова. Все еще хочешь узнать больше, Каминский?
Я, черт возьми, хорошая актриса! Могу поклясться, он вздрогнул. Он увидел ту сторону, которую не видел раньше, и она его испугала. Я напугала его, точно как в песне – как на крючок, на страх… И он тоже понял это.
