Текст книги "Джаннат в тени мечей (СИ)"

Автор книги: Sapphorequiem

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

– Извини, – резко одёрнула себя Хавса. – Я понимаю, ты приехал издалека. Вряд ли тебя можно удивить какими-то развалинами.

– Не стоит извиняться, – непринуждённо пожал плечами Малик, садясь на ближайший камень, нагретый солнцем. – Ты же не виновата.

Хавса повернулась к нему, уставившись на собеседника широко распахнутыми от удивления глазами. Они молчали, а тёплый ветер, идущий с моря, гулко завывал в ушах.

– Просто, – девочка потупила взгляд. Она молчала, хмурясь, напряжённо подбирала слова. Выглядела она словно представший перед господином фидаин. – Спасибо тебе.

Малик нахмурился, неподвижно застыв на секунду. Он скрестил ноги, едва слышно хмыкнув.

– Не за что? – неуверенно протянул он, приподнимая одну бровь. Хавса так и продолжила стоять на месте.

– Знаешь, мама мне часто говорила, – тихо начала она. – Что нужно остерегаться тех, кто чрезмерно добр к тебе. Она говорила, что такие люди чаще всего могут оказаться намного страшнее, чем кажется на первый взгляд.

Малик сразу понял, к чему она ведёт, и от этого ему резко стало не по себе.

– Но, если честно, вы трое совсем не похожи на кого-то страшного, – её голос стал мягче и тише, словно бы угасая. – Я всегда хотела быть похожей на кого-то, как вы. Жаль, что не всегда получалось.

– Ты и так добра, Хавса, – выпалил Малик совершенно не заботясь, подбирает он слова или нет. – Ты не пользуешься другими, принесла вчера рыбу и даже согласилась погулять. Я знаю тебя всего день, а ты уже столько сделала.

На самом деле, в голове эта благодетельная речь звучала куда лучше. В мыслях представало краткое напутствие-утешение, а в итоге получилось горячечное возмущение, на которое способен разве что нескладный ребёнок. Хавса замерла, сдавленно ахнув, и снова опустила взгляд в землю. Малик со скрытой досадой поджал губы, понимая, что явно сболтнул лишнего.

– А тот человек, – с явным недоумением спросила Хавса, – Латиф, кажется. Кто он тебе?

– Латиф, – задумчиво повторил Малик, склоняя голову набок. Он понятия не имел, говорит она о Дахи или об Альтаире. Ни один из них не назвался бы настоящим именем. – Брат. Они оба мои братья.

Ему стало тошно от собственных слов: искренне назвать Альтаира братом у него просто язык не поворачивался. Хавса удивлённо хмыкнула, приподняв брови.

– Мне тоже всегда хотелось, чтоб у меня были братья, – опечаленно вздохнула она, потянувшись. – И как тебе с ними?

– Ужасно, если честно, – Малик страдальчески вздохнул, пожав плечами. – Будто не дом, а проходной двор. И кто-то вечно роется в моих вещах.

Хавса заливисто засмеялась, широко улыбнувшись, но быстро замолкла.

– Надеюсь, это будет твоей единственной проблемой, – она склонила голову набок, слегка прищурившись. Малик неохотно кивнул, после чего отвернулся в сторону. От слов собеседницы его губы растянулись в печальной улыбке: она даже не подозревала, насколько сильно ошибалась.

Он хотел было ответить что-то непринуждённое, но его перебил громоподобный трезвон колоколов. Они оба замерли, точно застигнутые врасплох лани. Звон, казалось бы, сотрясал само небо, заставляя кровь гулко стучать в ушах. Малик поднялся на ноги, напряжённо поджав губы.

– Тревога, – растерянно констатировала Хавса, после чего коротко переглянулась с собеседником. – Что-то случилось в городе.

Малик едва заставил себя сделать испуганный вид, пусть и вполне ожидал услышать сигнал тревоги. Он сорвался с места, сразу же перейдя на бег. Едва ли не спотыкаясь, он спустился с холма, напрочь забыв о Хавсе, и подбежал ко вратам, ведущим в город. Мадинаар бушевал, точно вода, вскипячённая внутри котла – люди толпились, шептались, взрывались возгласами и проклятьями, нервным и рваным потоком передвигаясь, пестрящим роем то разбиваясь на части, то снова восстанавливаясь. Малик, точно рыба, борющаяся с речным течением, отважно растворился в толпе, стараясь не привлекать к себе ненужного внимания. К небу тянулась вершина купола церкви. Малик пытался игнорировать громкий гул в ушах, сопровождающийся неприятной пульсацией, отчётливо чувствующейся в артериях. Превозмогая трепетный жар и лихорадочную дрожь, он оказался около распахнутых дверей церкви, которая уже почти опустела. Зайти внутрь он не решался, не покидая пределов толпы, но как можно сильнее напрягая зрение, чтоб разглядеть происходящее в стенах храма.

– Эй, – раздался у него за спиной исчезающий во всеобщем гуле возглас Хавсы. – Погоди.

Девочка схватила его за рукав и потянула в сторону, подальше от церкви. Малик не сопротивлялся, покорно следуя за Хавсой. Она пыталась ему что-то говорить, но её нервный голос обрывался и тонул в оглушительном перезвоне колоколов, которые всё никак не утихали. Хавса привела его к дому, который Малик называл своим вот уже неделю. Звон колоколов всё никак не прекращался.

– Заперто, – Малик услышал досадный возглас Хавсы, держащейся за дверную ручку. – У тебя есть ключ?

Он медленно порылся в подсумках и отрицательно мотнул головой.

– Нету, – Малик пожал плечами. – Кажется, я его потерял.

Хавса нахмурилась, опечаленно вздохнув.

– Ладно, – девочка уверенным шагом двинулась вдоль улицы, не забыв потащить за собой Малика под аккомпанемент колоколов.

В её доме было ухожено, но пусто: все вещи лежали на своих местах, но было видно, что к ним редко притрагивались. Хавса закрыла все окна, заперла дверь на засов. Звон наконец-то стих, но ещё долго гудел эхом в ушах. Малик молча сидел в гостиной, погружённый в собственные мысли. Он сердито хмурился, пытаясь понять причину собственной внезапно образовавшейся злобы. Малик быстро пришёл к выводу что больше всего злится на самого себя: он до этого никогда не покидал Масиафа, не выполнял заданий, а когда у него появился шанс проявить себя, он упустил его по собственной глупости.

– А как же ты попадёшь домой, если потерял ключ? – взволнованно спросила Хавса, уходя на кухню.

– У брата есть второй ключ, – Малик неопределённо пожал плечами.

Конечно, никакой ключ он не терял, просто было бы опасно возвращаться домой, если Альтаира или Дахи могли узнать местные. Тогда их дом, наверняка, вскроют и перевернут вверх дном, но там всё равно не было ничего особенного: свои немногочисленные вещи, не являющиеся частью обманного образа праведников, они всегда носили с собой.

– В этот раз тревога длилась дольше обычного, – подметила Хавса, вернувшись с кувшином воды. – Такое бывает, когда виновника тревоги убивают на месте.

Малик едва сдержался, чтоб не подскочить на ноги и не повысить голос, напрочь забывая о маскировке.

– То есть? – ледяным тоном спросил он, с лёгкой заинтересованностью выгнув бровь.

– Когда преступника не удаётся поймать, звон прекращается, – небрежно пожала плечами Хавса, поливая из кувшина цветы, стоящие в углу гостиной. – Стража содержится на ремесленном деле, по большей части на деньгах торговцев. Чтоб торговля продолжалась, они перестают звонить. Если преступника убивают, то им нужно время, чтоб быстро убрать тела. Мне отец рассказывал.

Малик понятливо кивнул, ещё сильнее погружаясь в собственные размышления: если остальных убили, ему придётся самому возвращаться в Масиаф. Если так, то оставалось лишь надеяться, что они попали в лучшее место, если такое вообще существовало.

– Надеюсь, с твоими братьями всё в порядке, – встревоженно выпалила Хавса. Малик ответил ей молчаливым кивком.

– А почему, если все во время тревоги должны быть дома, твой отец не здесь? – Малик прищурился, и Хавса заметно вздрогнула из-за его взгляда на себе.

– В мастерской, думаю, – она нервно улыбнулась и пожала плечами. – Не волнуйся, я всегда одна.

Он не ответил, тяжело вздохнув, и потянулся, сцепив руки в замок над головой. Малику оставалось разве что ждать, как он вечно делал до этого.

========== Часть 5 ==========

Альтаир тяжело выдохнул, гневно ударив кулаком в дверь. В доме сразу же завиднелся передвигающийся огонёк от свечи, послышался отчётливый шум, напоминающий копошение лисы в собственной норе. Он сдавленно выругался и снова ударил саднившим от стука кулаком в дверь.

– Только попробуй не открыть, – прорычал он, точно осклабившаяся собака.

Среди шума ночи он услышал отчётливый звук отодвигаемого засова. Альтаир дёрнул дверь на себя, и она с фальцетным скрипом распахнулась, застряв на месте при столкновении с камнем неподалёку.

На пороге стоял Малик, держа в одной руке свечу, а второй прикрывая горящий фитиль, чтоб огонь не погас от ветра с улицы. Тени от свечи дрожали вокруг него, точно свора демонов-сателлитов, готовых мгновенно броситься на любого ради своего хозяина. Не вымолвив ни слова, Малик отступил в сторону, кивком позволяя Альтаиру пройти. Когда он вошёл в помещение, дверь за ним закрылась и засов вернулся на прежнее место. Альтаир приглушённо закашлялся, ведомый отчаянным позывом, что вызвало пересохшее горло. Малик окинул его оценивающим взглядом и тихо выдохнул.

– Ты не ранен, – с облегчением констатировал он. – Только веди себя тихо, а то весь город перебудишь.

Альтаир коротко кивнул, всем своим видом показывая, что пререкаться он никак не намерен.

– Ты бежал? – с плохо скрытой заинтересованностью прошептал Малик.

– Переулками, – уточнил Альтаир, вслепую отыскав подушки и усевшись на них. Малик тихо вздохнул и поставил свечу на маленький стол, садясь рядом.

– Где Дахи? – спросил Малик холодным тоном.

Альтаир ухмыльнулся, пусть в темноте его собеседник этого и не видел: каждый раз, когда Малик говорил слишком отчуждённо и спокойно, он пытался скрыть собственное волнение.

– Он ушёл, – пожал плечами Альтаир. – Сказал мне найти тебя и возвращаться в Иерусалим, а потом сбежал. Думаю, скрывается от стражи.

– Тогда придётся собираться, – с едва приметной нотой печали вздохнул Малик, слабо мотнув головой.

– Погоди, – тихо выпалил Альтаир, дёрнувшись. – Давай подождём. День или два.

Малик нахмурился, и Альтаир уже приготовился к очередной волне упрёков, но его собеседник лишь молча поджал губы в прямую линию, переведя взгляд на дрожащий огонёк свечи. Он напряжённо молчал, и свет мягко поблёскивал в его тёмных глазах.

– Хорошо, – коротко выдохнул Малик. – Три дня. Дольше ждать не будем.

– Спасибо, – Альтаир склонился вперёд, ближе к свету, с непривычно широкой улыбкой и искренней благодарностью в глазах.

Он сразу же заметил изумление во взгляде Малика, убрал улыбку с лица, отодвинулся обратно назад и вернул себе серьёзный, отчуждённый вид. Огонь свечи угрожающе задрожал, коротко мигнув, и на секунду комната погрузилась в целостный мрак. Когда свет восстановился, рассеявшись по комнате, но всё ещё не сумев забраться в дальние углы, удивление с лица Малика словно рукой сняло. Сколько бы Альтаир ни пытался найти у него былое изумление, он снова напарывался только на отчаянное сопротивление.

– Перо у тебя? – поинтересовался Малик, сдерживая позыв зевнуть.

– Да, конечно, – Альтаир достал из-за пояса потрёпанное соколиное перо, покрытое засохшей коркой крови. Малик понятливо кивнул.

– Хавса дома? – тихо спросил Альтаир, повертев перо в руке. Малик тихо фыркнул, сложив руки на груди: кажется, это всегда был его излюбленный жест для выражения недовольства.

– Да, – он кивнул, раздражённо хмурясь. – Мы ждали её отца, если честно, а не тебя, но он так и не пришёл, можешь радоваться.

– Ладно, – Альтаир сдавленно засмеялся. – Вот, возьми. Пусть будет у тебя, на всякий случай.

Он протянул Малику перо, отбросившее на стол длинную тень с размытыми очертаниями. Отдав перо, он внимательно прислушался: дом Хавсы молчал, а за окном завывал вечерний, удивительно холодный, ветер.

– За тобой никто не следил? – мрачно спросил Малик.

– Если бы следили, я бы не пришёл, – пожал плечами Альтаир.

– Хорошо, – его собеседник улыбнулся одним краем губ. Альтаир недоумённо склонил голову набок.

– Кто ты? – с плохо скрытой нотой сарказма спросил Альтаир. – И что ты сделал с Маликом? Думаешь, я не знаю, что он никогда не упустил бы шанс меня отчитать?

– А ты кто? – парировал Малик, хитро ухмыльнувшись. – Не помню, чтоб Альтаир хоть что-то делал полностью правильно.

– Ай, – Альтаир наигранно скривился от боли. – Это точно ты, я понял.

– Тогда советую тебе лечь спать и не шуметь, – Малик тяжело вздохнул, слегка нахмурившись.

Альтаир приподнялся с подушек и случайно задел стол, на котором стояла свеча. Предмет мебели с гулким грохотом опрокинулся, и свеча погасла, покатившись по полу к углу.

– Теперь и я уверен, что ты и вправду Альтаир, – раздражённо выпалил Малик, пытаясь сориентироваться в кромешной тьме. – Из-за тебя сейчас Хавса проснётся.

Альтаир не ответил, лишь подошёл к окну и открыл его, впуская в гостиную слабый лунный свет – лучше так, чем ничего. Малик поспешно поставил перевёрнутый столик на место.

– Что происходит? – с долей испуга выпалила застывшая в дверном проёме Хавса, держащая в руках нож.

– Всё в порядке, – Малик выставил руку перед собой, словно успокаивая встревоженную лошадь. Хавса с облегчением выдохнула и оставила нож на столике.

– А, это твой брат? – спокойно и сонно спросила она, вежливо улыбнувшись. Малик ответил ей кивком. Альтаир ухмыльнулся, едва сдерживаясь от злорадного хихиканья: Малик никогда не признавал в нём брата.

– Предлагаю сначала лечь спать, – с видом вселенского благоразумия сказал Малик.

– Да, ты прав, – согласно кивнула Хавса, зевнув, словно ни в чём не бывало.

Альтаир молча согласился, понимая, что всё равно не сумеет вовремя собраться с мыслями в разговоре с Хавсой.

– Только вот не знаю, хватит ли места, – виновато опустила взгляд девочка. – Гостевая только одна.

– Не волнуйся, – вежливо улыбнулся Альтаир. – Малик может и на полу поспать.

– Ты с ума сошёл? – сердито спросил Малик, скрещивая руки на груди. – Только попробуй, я тебя прибью.

– Попытайся, – шутливо ответил Альтаир, нагло ухмыльнувшись. Хавса заметно смутилась, словно ей стало не по себе от их слов.

Больше они не разговаривали, поспешно разойдясь по комнатам. Альтаир всё ещё не выражал ни малейшего желания спать на полу.

– Был бы здесь Дахи, – обречённо вздохнул Малик. – Он бы сразу всё решил.

– Ну да, – фыркнул в ответ Альтаир. – Он бы сам занял кровать, чтоб мы в это время спали на полу.

Малик сердито фыркнул, стаскивая одеяло с кровати на пол. Альтаир, уже привыкший к темноте, с любопытством наблюдал за действиями собеседника.

– Тогда пускай кровать никому не достанется, – уже более спокойно решил он, обустраиваясь на полу. – А теперь заткнись.

Альтаир покорно замолчал: не потому, что Малик так сказал, скорее из нежелания больше выслушивать упрёки в свою сторону. Пол, пусть и был деревянным, с ровным рядом половиц, оставался холоднее земли на улице, несмотря на то, что около Мёртвого моря обычно намного теплее, чем в родном Масиафе. Поёжившись, Альтаир в сердцах проклял ледяной ветер с улицы, который непонятно откуда явился, не давая ему уснуть. Он сомкнул глаза лишь под утро, а когда проснулся, то уже начинался полдень, и чувствовал себя Альтаир хуже дворняги, уснувшей зимой в сугробе. Малика в комнате не было, и в молчании всего дома раздавались монотонные звуки: отдалённые и неразборчивые разговоры с улицы, щебетание птиц и едва отличимые причитания Хавсы на кухне. Альтаир поднялся на ноги и потянулся.

Выйдя из комнаты, он осмотрел оба конца коридора, в котором оказался: в нём было пусто, ни души вокруг. Медленным шагом подобравшись к кухне, Альтаир прислушался. Хавса приглушённо напевала себе под нос какую-то неизвестную ему песню. Альтаир шагнул на кухню, намеренно наступив на самую расшатанную половицу, которая моментально заскрипела под его сапогом. Девочка мигом умолкла, оборачиваясь на звук. Увидев Альтаира, она приветливо улыбнулась. Он только сейчас заметил небольшой шрам на её правой щеке, который становится ужасно заметным, когда она улыбалась.

– Твой брат на рынок ушёл, – сказала девочка, оттирая мокрой тряпкой глиняную миску.

Альтаира слегка передёрнуло от её слов: так же, как и Малику, ему было непривычно называться с ним братьями.

– Ну ладно, – непринуждённо пожал плечами он. – Не думаю, что ему было бы интересно, где я. Так что пусть ходит, где хочет.

– Не похоже, – улыбка никак не сходила с её лица. – Знаешь, а он ведь правда волновался.

Альтаир нахмурился, с явным недоверием посмотрев на Хавсу. Она слегка склонила голову набок, её чёрные кудрявые волосы, едва достававшие до плеч, плавно сдвинулись набок, покачиваясь, точно ветки ивового дерева. Похожие на иву деревья Альтаир видел в учебниках из библиотеки Масиафа.

– У меня ещё осталась рыба, могу приготовить, – доброжелательно предложила Хавса, складывая вымытые миски на место. Альтаир задумчиво нахмурился, поджав губы в тонкую линию.

– Я не против, но лучше подождать Малика, – в ответ на эти слова Хавса едва слышно издала восхищённый вздох.

– Ах, да, – она энергично закивала в знак согласия. – Конечно.

Она помолчала некоторое время, после чего собралась с духом и набрала побольше воздуха:

– Кстати, – она мгновенно решила сменить тему. – Я так и не спросила твоё имя.

Он напряжённо хмыкнул, тихо вздыхая.

– Ахад, – небрежно выпалил Альтаир. Хавса миловидно улыбнулась, пожимая плечами.

– Красивое, – мечтательно выдохнула она. – Мне очень нравится.

– Спасибо, – отмахнулся Альтаир. – Но, всё же, не стоит.

Её взгляд скользнул в сторону, и девочка приобрела печальный вид, будто вспомнила что-то давнее и грустное.

– Слушай, а что случилось в церкви? – внезапно спросила она, заметно оживившись. Альтаир неохотно нахмурился.

– Напали на европейского вельможу, – он неопределённо пожал плечами. – Рекхерт, кажется. Он выжил, насколько я помню, но люди всё равно всполошились.

– А кто это сделал? – Хавса подошла к нему ближе и опёрлась руками о стол, с явным интересом ожидая его слов.

– Никто не знает, – Альтаир слабо мотнул головой в знак отрицания. – Я не увидел, меня практически вытолкали оттуда.

– Практически? – Хавса недоумённо склонила голову набок. – Не знаю такого слова. Оно звучит так, будто ворона поперхнулась.

– Нет, – тихо засмеялся Альтаир. – Это, ну, меня едва ли не вытолкали из церкви. Вот что оно значит.

– А, поняла, – понимающе протянула Хавса, кивнув. – Спасибо, я запомню. Пра-кти-че-ски, да?

– Да, – согласно кивнул Альтаир, слабо улыбнувшись.

– Скоро полдень, – подметила Хавса, мельком выглянув в окно. – Мне надо пойти к отцу.

Альтаир кивнул, проведя её взглядом, когда она выходила из кухни за плащом. Девочка ничего не говорила до тех пор, пока не набросила на голову капюшон.

– Ты посидишь тут, ладно? – уточнила она, поправляя плащ на плечах. – Если что, ключ около порога, в цветке справа. Я вернусь очень скоро.

Не дожидаясь ответа, она улыбнулась ему на прощание и вышла на улицу, гулко захлопнув за собой дверь. Альтаир, сидящий на небольшой скамье, наполовину опёрся на стол, без особого интереса рассматривая узоры на древесине. Он скрестил руки на столе и уткнулся в них лбом, закрыв отяжелевшие веки. Он глубоко вздохнул – опечалено и протяжно, как вздыхают люди, когда остаются наедине со своими мыслями.

Он не заметил, как уснул прямо на кухне, в том же полулежащем положении, сгорбившись над столом. Под головой у него лежала подушка, похожая на те, что были в гостиной, а на плечах покоилось одеяло. Альтаир, ещё не проснувшись до конца, приподнялся, но из-за стола не вышел. В доме царила всё та же тишина, как и после ухода Хавсы. Наверное, она всё-таки вернулась и не решилась его разбудить. Бесшумно поднявшись на ноги, он потянулся, стараясь избавиться от накатившей сонливости. Всё тело у него занемело, ноги стали ватными, и это ощущение он мог назвать разве что «терпким», и никак иначе. В тишине, не нарушаемой даже шумом с улицы, не раздавалось ни звука.

– Чёрт, – шипящий возглас, полный искренней злобы, раздался подобно грому среди ясного неба. Определив источник звука, Альтаир зашёл в гостиную и увидел Малика, вооружившегося ниткой и иглой. Он хмурился настолько раздражённо, насколько вообще мог, пытаясь сшить ремень.

– А, это ты, – Малик поспешно приобрёл наиспокойнейший вид, снова приготовившись к бессловесному сопротивлению. – Как спалось?

Альтаир задумчиво хмыкнул, уловив в его словах ноту издёвки. Его разум, ещё не проснувшийся, напряжённо работал над каждым словом собеседника.

– А где Хавса? – Малик в ответ сдавленно фыркнул.

– Да чего ты заладил? – он вернулся к работе над ремнём. – Её в доме с самого утра не было, она к отцу ушла.

Альтаир сел рядом с собеседником, оперевшись локтями на маленький круглый столик перед собой, и положил голову на руки.

– То есть? – переспросил Альтаир, выгнув одну бровь.

– Можешь не благодарить, – огрызнулся Малик, не сводя взгляда с ремня. – Останься на твоём лице узор стола, мне пришлось бы притвориться, что ты ручной медведь.

Альтаир сразу же фыркнул в ответ.

– И на том спасибо, – он скрестил руки на груди, устало вздохнув.

– Я сегодня на рынок ходил, – непринуждённо начал Малик. – Слышал, что Дахи так никто и не видел. Ни в городе, ни за его пределами. Даже лошадь осталась, я проверял.

Альтаир сразу же пожалел, что не удосужился надеть что-то с капюшоном: он прекрасно помнил, что большинство его мыслей мгновенно отражается на лице, и Малик это наверняка помнил. Альтаир молчал, изо всех сил стараясь не выдать собственное волнение.

– Странно как-то, – вздохнул Малик, заканчивая шить. – Думаю, бесполезно его ждать.

Альтаир опустил взгляд, рассматривая простенький разноцветный узор на подушках: цветы и птицы, ничего особенного.

– Наверно, ты прав, – ровным тоном ответил Альтаир, когда молчать было бы уже просто невежливо.

– Саййидна, скорее всего, ждёт пока мы отчитаемся, – Малик положил ремень на стол, но всё ещё держал иглу с нитью. По тому, как он перебирал в пальцах нить, отчётливо просматривалась его тревога.

– Ты говорил, что мы подождём три дня, – поспешно напомнил собеседнику Альтаир, хмурясь. – Ещё ни дня не прошло.

– Я знаю, почему ты так хочешь подождать, – Малик недовольно оскалился. – Тянешь время, чтоб с Хавсой видеться. Ты понимаешь, что тебя за такое убить могут?

Альтаир замолчал и отвёл взгляд в сторону, потому что Малик был всецело прав. У него не было ничего, чем можно увести разговор в сторону, а уж тем более не было слов, которыми можно достойно ответить.

– Понимаю, – кивнул Альтаир, всё так же смотря в сторону. – И всё же, ты говорил, что мы подождём три дня.

– Говорил, – согласно кивнул Малик. Он замолчал, после чего снова поднял взгляд на собеседника. – Ладно, но помни, что мы всё равно уедем в Иерусалим.

– Ты ведь знаешь, что из-за случая в церкви стража переполошилась? – возразил Альтаир. – Опасно вот так идти по улицам, надеясь, что никто нас не узнает.

– Аллах с теми, кто терпелив, – обречённо вздохнул Малик, скрестив руки на груди. – Есть сотни вариантов, в которых не придётся попадаться страже на глаза.

– Ладно, по окончанию трёх дней ты мне их предоставишь, – ухмыльнулся Альтаир, потягиваясь.

Малик ничего ему не ответил, и они не разговаривали до тех пор, пока не пришла Хавса. Она выглядела уставшей, немного менее жизнеутверждающей, чем утром, но всё равно в её движениях выдавалась утомлённость. Коротко переговорив с каждым, девочка ушла на кухню – видимо, готовить что-то на поздний обед. Малик сразу же ушёл куда-то, а Альтаир снова вернулся на кухню, где до этого просидел всё утро.

Он с плохо скрытым интересом наблюдал за тем, как Хавса молча разделывает рыбу длинным ножом. С закатанными по локоть рукавами, она доставала рыбу из принесённой бадьи с мутно-зелёной водой, а положив улов на стол, накрытый старой скатертью, крепко придавливала трепыхающуюся рыбу ладонью. Пока рыба пыталась выскользнуть из её удивительно цепкой хватки, Хавса одним отточенным ударом то ли оглушала рыбу, то ли напрочь убивала её – в любом случае от удара рыба скорее всего просто захлёбывалась кровью, заливавшей и без того слипшиеся жабры. После она ловко вскрывала рыбе брюхо, запускала внутрь пальцы и поочерёдно вытаскивала оттуда каждый орган, выбрасывая потроха обратно в бадью, где ожидал своей участи остальной улов. Рыбный запах заполонил всю кухню, но Альтаир довольно быстро к нему привык, наблюдая лишь за отточенными движениями девочки.

Было в этом празднике обыденного насилия нечто завораживающее. Для Хавсы рыба не значила ничего – не более чем стол или нож, которым она орудовала. Альтаир задумчиво нахмурился, рассматривая кровь, растекающуюся по скатерти. Он слабо улыбнулся собственной мысли о том, что цели для Ордена – казалось бы, живые люди – тоже не более, чем предмет, которым можно распоряжаться, как вздумается.

Альтаир поймал на себе обеспокоенный взгляд Хавсы. Как оказалось, она уже давно разобралась с рыбой и снимала со стола окровавленную скатерть.

– Всё в порядке? – встревоженно спросила она.

– Конечно, – Альтаир улыбнулся немного шире и утвердительно кивнул.

– Можешь, пожалуйста, вытереть стол? – Хавса кивнула в сторону мокрой тряпки, плавающей в бадье с водой, которая ютилась в углу.

Альтаир согласно хмыкнул, поднимаясь на ноги. Стол ему пришлось вытирать в напряжённом молчании: кровь, просочившаяся в дерево, никак не отмывалась.

Позади Альтаира раздался сдавленный всхлип. Он обернулся – как раз вовремя, чтоб избежать ножа, пронёсшегося совсем рядом. Альтаир мгновенно отпрянул, застыв в углу: Хавса, крепко держащая нож, застрявший в столе, сдавленно выла и плакала, стараясь выдернуть своё оружие.

– Хавса? – взволнованно выпалил Альтаир, наблюдая за девочкой.

Вытащив нож из стола, она резко повернулась к нему, напряжённая и заплаканная. После секундной паузы она набросилась на него снова, занося нож для удара. Альтаир на полсекунды замешкался, не зная, как защищаться, и схватился за лезвие ножа. Ладонь ему сразу же обожгло болью, но он не ослабил хватки. Хавса навалилась на нож всем телом, и Альтаир сжал зубы: нож был плохо наточен, а потому резал не глубоко, но ужасно скользил в руке из-за рыбы, а потому угрожал вонзиться Альтаиру прямо в глаз. Хавса, нависшая над ним, плакала без остановки, захлёбываясь рыданиями. Её чёрные волосы спутались и местами слиплись, почти закрывая лицо. Она сейчас больше напоминала дикое животное, чем человека. Альтаир извернулся и ударил её ногой так сильно, как только мог. Девочка вскрикнула и завалилась набок, почти сразу же бросаясь в сторону ножа, но Альтаир поймал его быстрее. Хавса бросилась на него, пытаясь выхватить оружие, всё ещё не переставая плакать.

Нож с лёгкостью вошёл ей в живот по самую рукоять, из горла Хавсы вырвался сдавленный крик. Она едва держалась на дрожащих руках, её чёрные волосы окончательно спутались и безвольно лежали на лице Альтаира. Девочка перестала плакать, теперь она молчала, всего раз выдавив из себя булькающий хрип. Альтаир надавил на нож, и она закашлялась, выплюнув ему на лицо кровь, что пошла вверх по горлу. Он по давно заученной привычке дёрнул рукой вверх, вспарывая ей живот – чтоб убить наверняка. Её внутренности, удивительно тёплые, вывалились на пол и только добавили крови. Альтаир выпустил нож и медленно поднялся на ноги, стараясь пересилить резкий рвотный позыв и дрожь во всём теле.

========== Часть 6 ==========

Камиль тяжело вздохнул, окинув взглядом сначала Альтаира, а потом Малика. Он не выглядел злым, ни один сантиметр его лица не выдавал и капли раздражения или огорчения, и Малик про себя удивился такой нечеловеческой выдержке. Камиль зевнул, прикрыв рот рукой и закрыв глаза так сильно, что ресницы у него вымокли от проступивших слёз. Ко всеобщему удивлению, информатор слабо улыбнулся: точно так, как это делал Дахи, когда пытался кого-то утешить, разве что, в случае Камиля, его шрам на лице становился ещё отчётливее обычного. Малику от этого жеста резко стало не по себе. Было заметно, что, когда он набрал в грудь побольше воздуха, слабая улыбка Камиля нервно дрогнула и сошла.

– Слушай, Камиль, – Малик решил начать издалека. Он плавным движением выудил из-за пояса перо и небрежно выпустил его на пол. Вывалянное в крови, оно тяжело упало вниз.

– Я знаю, что это не то перо, – твёрдо выпалил Камиль, не позволяя Малику толком высказаться. – Рекхерт жив, вас едва не убили, каждая собака в Мадинааре знает вас в лицо.

Малик мысленно отметил, что ему было бы намного легче, повысь Камиль голос хоть немного: от его холодного, размеренного тона по спине пробегали мурашки. Камиль опечаленно хмыкнул, слегка отведя взгляд в сторону. Он ужасно сильно отличался от своего бывшего наставника.

– Дахи мёртв, – из его уст это звучало подобно смертному приговору.

На шею Малика будто повесили увесистую петлю и мигом стянули: он едва сдержался, чтоб не издать судорожный, краткий хрип, который обычно вырывается на последнем выдохе висельника. Он чувствовал себя не лучше преступника на эшафоте. И тяжёлый, пронизывающий насквозь взгляд Камиля как нельзя кстати выбивал из-под его дрожащих непослушных ног иллюзорную опору. Затянувшегося молчания первым не выдержал Альтаир:

– Как ты можешь быть таким спокойным? – его голос заметно вздрогнул, насквозь пропитанный обидой и гневом. Камиль едва заметно вздрогнул, но ничего не ответил.

– Альтаир! – сердито бросил Малик, точно рассерженная дворняга.

Внутри у него неприятно задрожало: братьям низшего ранга воспрещалось задавать вопросы, ведь все в Ордене внушали, что вопросы порождают предубеждения, а уже последние вызывали непозволительную вольность. Ну, если верить учителям и фидаинам, что вечно желали насильно выдать новичкам свои советы. Возвращаясь к Дахи, Малик вспомнил, что тот всегда приветствовал вопросы – более того, он и сам частенько их вызывал и задавал, точно любознательный ребёнок. Малик тяжело вздохнул, отгоняя мысли прочь, но получилось у него неважно.

– Ничего страшного, – всё так же холодно ответил Камиль. – Даи Абхаглу покинул бюро и не вернётся до утра. Но советую быть осторожнее. У Ордена везде есть уши.

Он помолчал некоторое время, бросая беглый взгляд в сторону окна.

– Смерть рано или поздно настигает каждого, – судя по монотонному говору, он повторяет это далеко не впервые. – Я счастлив знать, что Дахи отдал жизнь за священное дело.

Малик мог бы ему поверить: ни выражение лица, ни голос, ни взгляд не выдали в нём волнения или лжи, и одно лишь простое подергивание пальцев раскрыло в его наигранно честных словах наглую и мерзкую ложь. Малик покосился на Альтаира, напряжённо застывшего на подушках: может, он тоже заметил притворство со стороны Камиля, но виду совершенно не подал.

– Вы ошиблись, – Камиль кивнул, но в этом жесте не было ни капли человеческого, будто он был лишь куклой, играющей роль человека в чьих-то умелых руках. – Но в этом нет ничего страшного. Вы искупите свою вину, возобновив работу над заданием. Я уверен, вы тоже станете счастливы, как только сможете посвятить себя лежащему пред вами поручению.