Текст книги "Тени Рагнарека (СИ)"

Автор книги: Санди ака Владлена

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

– …Кармилла отправилась на вручение этой премии, – немного устало закончил гитарист какую-то фразу. Кортни заинтересованно склонила голову набок.

– За ремиксы? – простодушно уточнила она. Олсен тихо скрипнул зубами.

– За гуманное отношение к прессе! – отрезал он и тихо добавил. – Кофточку смени… дура!

Все заржали, а Бесс возмущенно скрипнула зубами. Допустим, обновка ее не отличающейся особым вкусом сестрички и делала пухленькую Кортни похожей на молочного поросенка, но какое право этот… думает, раз звезда – то ему все можно?! Изобразив на лице самую дружелюбную свою улыбку, Бесс протолкнулась через первые ряды столпившихся.

– Ах, Метьюс! – восхищенно проворковала она. – Вот уж не думала, что еще хоть раз в жизни увижу тебя не по телевизору. Последние клипы просто великолепны, как замечательно, что есть люди, взлетевшие так высоко, не забывают свой родной город и родную школу! Представляю, какой сюрприз будет для Вильгельминочки! Право жалость, что ее уже пригласили на выпускной бал!

– Пригласили? Вилл? – похоже, Олсен пропустил мимо ушей всю остальную фразу, суть, однако, схватив на лету.

– Разумеется. Я своими глазами их видела… Помнишь Доминика? Ах, ты же уже закончил школу и уехал, когда он к нам перевелся! Студент по обмену, такой… латиноамериканский мачо! Он, знаешь, с самого начала года был без ума от Вилл, просто проходу ей не давал. Ну и выпускной… никто же, право, не надеялся, что ты еще вернешься: новая жизнь, новый круг общения и все такое. Звезды – это ведь почти что небожители… Кажется, они в субботу собирались пойти в магазин выбрать для Вилл платье. Не правда ли мило?

Судя по лицу Мэтта, возникшую ситуацию он мог бы описать многими выражениями, но «мило» в этот список не попадало. Сочувствующе покивав, старшая Грампер поймала сестру за шиворот и поволокла прочь от остолбеневшей «звезды».

– Слушай, ты это серьезно насчет Вилл и Паркера? – тихонько уточнила Кортни. – Она же весь год его отшивала. Они пойдут на бал?!

– Я этого не говорила, – терпеливо пояснила Бесс. – Ох, вот незадача, я забыла сказать Мету, что Доминик-то пригласил, но Вильгельминочка – отказалась… какая жалость, надеюсь, он это не воспримет близко к сердцу!

========== Калеб ==========

– Ваше Величество, это срочно! – в очередной раз попытался воззвать военный королевский советник. Юная правительница, похоже, задалась искренней целью свести всех с ума. Все повторялось, все в очередной раз повторялось, а Калеб все яснее понимал, что ничего тут не может поделать. Что поделать: вторично сел в уже знакомую лужу. Ожидал увидеть милую, беспомощную, растерянную барышню, которой можно придти на помощь в лучших традициях рыцарства. Корнелия когда-то, увы, оказалась совсем не такой, скорее напротив… Ну почему он постоянно столь трагически ошибается?!

Признаться честно, еще с самого начала, когда образ Корнели начал являться к Калебу в мимолетных снах, он почему-то уверил себя, что принцесса – это именно она. Может быть, наивно было надеяться на такой подарок судьбы, но тогда, не смотря на неплохие знания, почерпнутые из книг библиотеки князя, в плане личного опыта бывший Шептун не мог поспорить даже с маленьким ребенком, оттого и относился к жизни несколько идеалистически. Верил, что его непременно ждет великая судьба и непременное счастье, не подозревая, что между первым и вторым однажды придется делать нелегкий выбор. В книгах особенно любимого им жанра романтизма все происходило именно так, а другие книги – классические трагедии, вынуждающие непременно выбирать между чувством и долгом – до поры до времени оставались не воспринятыми всерьез. Как оказалось, зря.

Увидев впервые обеих подруг, самый тупой догадался бы, кто есть кто. Да и фамильное сходство брата и сестры было очевидным. Но тогда еще не пришло ни понимание, ни разочарование – все же вживую увидев свой воплощенный идеал, трудно думать о чем-либо еще. Однако рано или поздно все же начинаешь задумываться: а что дальше? И ответ на этот вопрос редко бывает утешительным.

Корнелия теперь считает его мерзавцем – но пусть лучше будет так, чем неизбежно чувствовать себя обузой для нее… да и вообще для Стражниц. Она никогда не нуждалась в нем. Она тащила его в зубах, слово новорожденного котенка, она вечно спасала его и защищала, а ведь ДОЛЖНО было быть – наоборот! Не смотря на все попытки продемонстрировать всем, на что он способен, Калеб довольно скоро начал чувствовать себя среди Стражниц так же, как когда-то при дворе князя: вспомогательным придатком, не приносящим никому никакой пользы. От чего бежал – к тому и пришел… Казалось, круг удалось разорвать. С болью, что особенно страшно, не только своей болью, рассекая, казалось, по живому – но все же удалось. Дело даже не в том, что в Меридиане СЧИТАЛИ Калеба героем: он вполне трезво признавал, что уж его-то заслуг в победе над Фобосом меньше всего – но здесь он, по крайней мере, мог приносить пользу, а не висеть на ком-то мертвым грузом. Так казалось. Поначалу все шло прекрасно. Хоть в первое время правления юной королевы, мало понимающей в области, с которой ей пришлось столкнуться, было совершено изрядное количество серьезных промахов, после его и госпожи Галгейты возвращения в Меридиан все начало успешно налаживаться. Кажется, отношение к юной королеве – слегка покровительственную заботу – он у Корнелии же и перенял. Элион всегда казалась ему замечательным человеком, но совершенно не годилась на роль государственного лидера: ни харизмы, ни особых талантов в этой области, ни пробивной силы. Кроме того, юная королева судила о людях исключительно по своим чувствам к ним, мало принимая во внимание слова и поступки. Их отношения, вопреки распространенному мнению, возникли именно по ее инициативе. Наверное, все давно ждали именно этого: герой и почти что сказочная принцесса, восстановленная в своих законных правах – с точки зрения народа они были идеальной парой. Казалось, все уже сложилось, когда Элион совершенно неожиданно решила «придержать лошарогов», выдав ему сбивчивую исповедь: ей казалось, что «так все будет честно», поскольку оба они «предали свою любовь и вряд ли имеют права рассчитывать на личное счастье, а для королевства так было бы лучше всего», но заставить себя предать еще и дружбу Элион не может, так что извиняйте, господин советник. Калеб не знал смеяться ему или плакать. Корнелия – это знали они оба – давно его презирала, и с совершеннейшим равнодушием в свое время отнеслась к зарождающимся между ними отношениям. Признаться, к стыду своему, Калеб несколько раз намеренно пытался ее спровоцировать, неизвестно, на что надеясь – и во всех случаях наткнулся на высокомерное безразличие. В конце концов, Элион его не «уводила» и не «отбивала» – к тому времени они давно уже приняли решение… С какой стати королеве чувствовать себя виноватой?

Можно было все свалить на возвращение в Меридиан Фобоса и, чтоб его, Седрика, каким-то образом возобновившим свое влияние на Элион, с тех пор ничего не желающую слушать. Но Калеб привык быть честным и объективным – все началось задолго до этого. И Разз – последний лабораторный Шептун с чистой, как лист пергамента, памятью, появился совсем не случайно. Поначалу негласно считалось, что этот мальчишка – одно из последних творений князя, очередная экспериментальная модель, просто не успевшая «вылупиться» до свержения Фобоса, но чем больше Калеб наблюдал за парнишкой, тем более «шитой белыми нитками» казалась эта версия. Все же на големах – не избежал этого и сам Калеб – стояло что-то вроде печати личности их творца – и эта «печать» Разза говорила о ком угодно, но только не о жестоком князе. Калеб не мог бы объяснить, в чем тут было дело – но уверенность возрастала с каждым днем, а уж когда его самого образно отправили в отставку, сомнений совершенно не осталось – автором новой модели была сама Элион. А ведь начать разработки она должна была давно – когда Калебу еще искренне казалось, что между ними все замечательно. Потребовать у королевы объяснений было не так уж трудно:

– Я всю жизнь не то, чтобы завидовала Корнелии, когда завидуют, это все-таки негативное чувство, а я ею искренне восхищаюсь, но все равно, почему у кого-то должно быть все, а у других… Корнелия не просто красивая и популярная, понимаешь. Она… смелая, решительная, целеустремленная, знающая себе цену и в то же время невероятно самоотверженная. Хотя теперь, конечно, с моей стороны некрасиво говорить, что ее жизнь намного лучше моей. Я и не о жизни. Я о ней самой, понимаешь? Она была бы гораздо лучшей королевой чем я. Собственно, она могла бы быть НАСТОЯЩЕЙ правительницей, а не просто живым символом Души Мира. Своей завистью я делаю хуже только себе же. Вот и у нас так получилось… Знаешь, когда мы были… ну, не совсем маленькими, лет по семь-восемь, кажется, ей подарили праздничное платье. Совершенно потрясающее: зеленое платье с золотым шитьем, там был узор каких-то листьев. Все так восхищались. Но праздничные наряды никто не носит каждый день, а маленькие девочки растут чуточку быстрее, чем в жизни случаются праздники, вот и получилось, что Корнелия выросла из этого платья, успев его надеть всего пару раз. Я в детстве была очень маленькой, выглядела куда младше сверстниц, мне это платье было как раз. Корнелия категорически против была дарить мне “ношеную” вещь, но я была в ужасе от того, что такое замечательное платье она просто отправит в помойку, поэтому я ее убедила… Чтобы самой очень скоро убедиться, что платье-то именно на Корнелии было ПОТРЯСАЮЩИМ. Не то, чтобы оно мне не подошло… Но все равно, оно на мне выглядело именно тем, чем и было: донашиваемой вещью с чужого плеча. Надо БЫТЬ Корнелией, чтобы… а, не важно! В школе я была тенью Нели, праздничное платье за ней донашивала, а теперь еще и мечту с чужого плеча себе собралась присвоить. Это было даже не столько подло по отношению к ней, сколько унизительно. Хотя бы на мечту я имею право свою собственную?! Правда, как выяснилось, я еще хуже Корнелии сама представляла, чего, собственно, хочу! – неожиданно тихо добавила она тогда.

Разз был тихим восприимчивым и вообще очень походил на саму Элион. Наверное, в той же степени, что Калеб и Корнелия были схожи между собой по характерам. Казалось бы – что может быть лучше единства душ…

Надо сказать, с тех пор, как Элион взяла в привычку коротать все свободное время в яблоневом саду около Змеиного грота, Разз очень вежливо даже не пытался о себе напоминать. При королеве он исполнял роль не то секретаря, не то даже какого-то духовника, кажется, и не заметив «отставки» на романтическом фронте. Калеб, разумеется, такого не умел. Да и не для того он выкладывался на сто десять процентов, жертвуя всем ради королевства, чтобы теперь все полетело оборотню под хвост из-за податливой психики наивной влюбчивой девчонки, судящей о людях не по их делам, а по смазливым физиономиям и умении болтать красивости! В принципе, сообразив уже, что на этом поле ему не переиграть, Калеб больше из отчаяния выбросил последний козырь, вскользь заметив, что у Корнели мечту красть, безусловно, некрасиво, а как насчет Оруби? Недостойная попытка тут же была справедливо наказана по полной программе:

– Тебе известно, что такое монопсония? – совершенно неожиданно спросила Элион.

– Я в экономике не слишком – это к Галгейте, – слегка дезориентированный столь резкой сменой разговора пробормотал военный советник.

Еще во времена жизни у князя “неправильный” Шептун старался узнать о мире все, что только мог: пытался он и в экономике разобраться. Вот только подвернувшейся книгой на эту тему в библиотеке Фобоса непонятным образом оказался написанный одним землянином “Капитал” – книга произвела на Калеба значительное впечатление, но исключительно социальным своим посылом.

– Монополия – это рынок одного продавца, когда кто-то один предлагает определенный товар и больше его купить негде. А монопсония – рынок одного покупателя, когда товар производится в расчете на конкретного заказчика, и больше его никому не продашь. Так вот мечты – товар монопсонический. По индивидуальным, так сказать, запросам. То, что с одной точки зрения мечта, с другой – вовсе нет, ну понимаешь… Поэтому украсть чужую мечту – это даже не подло. Это бессмысленно, поскольку для другого человека это будет совсем уже не мечта.

– А Змей, стало быть – явление универсальное. На массового потребителя!

– Я не знаю, почему все именно так… В Седрике столько зачастую противоречивых черт, что каждый видит его не так, как все остальные. Ну, знаешь, как у Оскара Уальда «Искусство – это зеркало, отражающее того, кто в него смотрит»… Такое явление у стеклышек и зеркал в калейдоскопе: каждый раз они складываются в новый, совершенно уникальный узор.

– Стало быть, ты готова поступиться чувствами девушки, которая тебе, конечно, не лучшая подруга, но вполне хорошая знакомая. Разве ты не собиралась быть честной, добродетельной, самоотверженной и все такое?

– Да нет. Это про рыцарей… А правящий класс просто берет, что хочет.

Сумасшедший дом! Но чувствуется, что ни говори, влияние… Наверное, если бы у Калеба была хоть малейшая надежда… но бывший Шептун превосходно понимал, что и военным советником-то ему оставаться недолго, какой смысл сокрушаться о том, что в любом случае невозможно. Что бы ни задумал на этот раз князь, использовать в очередной афере себя Калеб ни за что не позволит. Но Оруби… Оруби все же способна сыграть определенную роль. Быть может, получится еще все исправить.

– Ваше Величество, я только хотел сказать…

– Потом, Калеб! – отвлекшись все-таки от обустройства и попыток расспросить неожиданную гостью, юная королева наконец удостоила Советника взглядом. – Я совершенно уверена, что эта девушка – с Земли, надо будет связаться со Стражницами и уточнить…

– Элион! Девушка здесь и сейчас в безопасности, никакой срочной необходимости!..

– Ее же наверняка кто-нибудь ищет! Люди с ума сходят, а ты со своими глупостями!

– С глупостями? Я? – слегка опешил парень.

– Угу! Надо отправиться на Землю и…

Договорить, однако, девушка не успела. Небо над столицей неожиданно – гораздо быстрее, чем обычно бывает перед грозой – потемнело, несколько резких порывов ветра хлестнули городок, склонив к земле молодые деревья и сбросив солому и листья с крыш домиков, в серебристый замок, несколькими ледяными стрелами тонких башенок венчающий Северный холм, ударила перечеркнувшая небо ослепительная молния, несколько секунд все дружно бросившиеся к окнам наблюдали зеленоватое марево защитной сферы замка – и все затихло. Небо очистилось.

– Уже никто. Никуда. Не идет, – слегка ехидно заметил Калеб.

Элион перевела затаенное дыхание, какое-то время рассматривая замок своего драгоценного родственничка, словно в ожидании, что оттуда волной хлынут полчища демонов. Потом пришла к выводу, что разузнать, что же Фобосу на сей раз взбрело в голову, можно только одним способом – пойти и самой спросить у него, о чем она тут же и сообщила. Возражать было бессмысленно – только королева имела возможность вообще войти в замок и не быть – в лучшем случае – выдворенной взашей.

– Разз, позаботься о нашей гостье. А ты, – девушка ткнула пальцем в Калеба. – отправишься на Землю и все разузнаешь.

– Но Ваше Величество, я хотел Вам сообщить…

– Позже, Калеб!

«Ну все, С МЕНЯ ХВАТИТ!»

========== Вилл ==========

– Вилл, это тебя, – мистер Коллинз вежливо поскребся в комнату падчерицы. Интеллигентного историка, в свое время явно засидевшегося под матушкиным крылом в очень культурном семействе, первое время немного шокировали принятые в семействе Вандом традиции влетать всюду, едва не сломав дверь и изъясняться на повышенных тонах, но, по крайней мере, он больше не вздрагивал, услышав из кабинета жены пространный «набор непереводимого диалекта», а из комнаты приемной дочки – вопли и грохот мебели, понимая в таких случаях, что у старшей Вандом опять завис компьютер, а младшая что-то просто не может найти в своей «берлоге». – К телефону.

Просто запустить в Вилл беспроводной трубкой, как это обычно делала Сьюзан, Дин не догадался, пришлось подниматься с «компьютерного» стула-вертушки, куда она зачем-то забралась с ногами (тут же откликнувшимися на попытку выпрямиться сотней мелких щекочущих кожу изнутри иголочек) и протягиваться за телефоном.

– Молодой человек по имени Доминик, – на всякий случай уточнил историк.

– Спасибо, Дин! – интересно, почему, даже когда ничего не ждешь, иногда чувствуешь разочарование. Может, действительно согласиться пойти на выпускной с новеньким? Подумав, Вилл отогнала эту мысль. Одно дело, когда человек просто симпатичен сам по себе, и совсем другое – идти с ним куда-то как с «запасным вариантом». Некрасиво.

– Вилл, это ты?

– Вчера была, вроде.

– Ты не передумала? Я заеду за тобой в без пятнадцати десять.

Зажав телефон между ухом и плечом, девушка открыла ящик электронной почты. «Он был так одинок, что на «мыло» не приходило даже спама…» Ответа на ее письмо Мэтту так и не пришло…

– Наверное, я не пойду на выпускной, – честно сообщила Вилл в трубку. – не стоит забивать голову с этим платьем…

– Не пойдешь или наверное не пойдешь? – деловито уточнил Паркер. – Ну-ну, рыжик, не вешай нос. А за нарядом мы все-таки прокатимся, хотя бы просто взглянуть – вдруг ты все-таки решишь пойти, а платья не окажется? Лучше быть готовым к ЛУЧШЕМУ, поэтому не кисни. Я слышал, для девчонок походы по магазинам – лучший психоанализ.

– А для мужчин – самый губительный стресс, – хихикнула девушка.

– Ради Вас, синьорина, я готов даже на прогулку в бутик. Сам же предложил – обещаю не жаловаться. Лечу!

– Странные у тебя полеты!

– Полет уверенный. Но только – вниз! Зато в пробках не стоять.

«Надеяться на лучшее», – кисло подумала Вилл, со вздохом закрывая почтовый ящик. Понадеешься тут! Конечно, она была рада, что Мэтту так повезло – один шанс из тысячи, что непрофессионального музыканта могут пригласить в популярную группу. Но останется ли для нее самой место в этой его «звездной жизни», гастролях, турах и – по сути – жизни на колесах? Вот уже – на письмо ответить не находится времени. И выпускной… как ни крути, а обидно. Интересно, помнит ли Мэтт о своих планах поступить в ветеринарную академию. Он ведь и ее убеждал вместе пойти учиться на ветеринаров… но это было еще в те времена, когда пусть и популярный, но школьник и помыслить не мог, что взлетит так высоко…

– У тебя новое сообщение! – провозгласил компьютер.

«Неужели…»

Однако письмо оказалось не от Мэтта. “Массачусетский Технологический институт” – с некоторым недоумением прочитала Вилл, автоматически ткнув в новое сообщение мышкой. «Уважаемая мисс Вандом…»

– Вилл, это к тебе!

– Дин! Мне предлагают стипендию! – вылетая в прихожую, Вилл едва не сшибла в очередной раз слегка растерявшегося то ли от вопля, то ли от скорости ее перемещений отчима с ног.

– Поздравления принимаешь? – сверкнул улыбкой Паркер. Дин слегка недоуменно покосился на Доминика и негромко спросил.

– А от Мэтта ничего не слышно?

– Глухо, – неохотно призналась Вилл. – да и вообще… не знаю, передумал ли он насчет ветеринарной академии, я, если честно, компьютерами и техникой интересуюсь куда больше, чем медициной. То есть, я, конечно, люблю животных. Отчасти как раз поэтому… Не знаю, смогла бы я участвовать в операциях сложнее, чем занозу из лапы вынуть. Да и…

Она вспомнила белку. Нашла бы сама Вилл в себе силы сообщить кому-то все то, что сказал ей дедушка Олсен? Наверное, нет. Сказать такое, наверное, даже тяжелее, чем услышать. А помочь всем не может даже самый хороший врач… и даже настоящая волшебница. Электроприборы тоже на свой манер живые, а исправлять в них неполадки куда менее сложно.

– А вы с Метом увлекаетесь медициной? – живо заинтересовался Доминик, когда они уже спускались по лестнице. – Знаешь, я думаю, из тебя бы получился классный доктор.

– А вот я в этом совсем не уверена. Да и Мэтт, наверное, не помнит… Вот он действительно талантливый. Вообще – всесторонне талантливый, но раньше его куда больше привлекала ветеринария, а теперь… не знаю.

Сегодня как-то не получалось быть в чем-либо уверенной. Прогуляться-то с Домиником Вилл решила больше чтобы его не обидеть и заодно слегка развеяться, вовсе не надеясь найти что-то стоящее в плане вечерних нарядов. В джинсах и ярких спортивных топах Вилл всегда смотрелась замечательно, а вот элегантные вечерние наряды носить не умела да и не особенно-то любила – в них надо как-то совершенно иначе держаться и вести себя, Корнелия, например, не раз отчитывала подругу за манеру, нарядившись в платье, продолжать вести себя, как сорванец в джинсах. Да и не вдохновляли ее, честно говоря, все эти оборки и блестки.

– Если я когда-нибудь решу себе купить что-нибудь С БЛЕСТКАМИ – пристрелите меня, пожалуйста!

– Это завсегда пожалуйста! – прищурив один глаз Доминик изобразил указательными пальцами ковбойские револьверы. – Но, думаю, до этого не дойдет. ТОТ наряд – без блесток.

– И на том спасибо!

Магазин был полон гомонящих, как огромная стая воробьев, девиц – от такой жуткой толпы Вилл самой стало не по себе. Наверное, куда лучшим решением было бы зайти немного позже, но что-то смутно подсказывало, что после столь массового налета Хиттерфилдских выпускниц в магазине не останется даже прилавков!

– Наверное, то платье тоже уже кто-нибудь купил… – с сомнением протянула девушка.

– Сейчас узнаем!

«Платье» действительно оказалось не совсем платьем. То есть – совсем не платьем… что-то вроде комбинезона из мягкой, похожей на эластичный бархат ткани облегающий сверху и со слегка расклешенными от колен брючками. При желании бегать и прыгать в нем можно было так же легко, как в спортивном костюме – что не столь уж маловажно на любом празднике, где приходится танцевать, что не слишком-то в радость, когда чувствуешь себя закованной в жесткий жакет или путаясь в длинной юбке (поскольку любимое мини не слишком-то уместно для вечернего торжества).

– Я же говорил! – торжественно сообщил Доминик. – Ты и этот наряд просто созданы друг для друга. Можешь…

Договорить он, однако, не успел. Из толпы вынырнула измученная продавщица с лихорадочно блестящими каким-то нездоровым энтузиазмом глазами и, вырвав темно-зеленый бархат практически из рук Вилл, завопила:

– Вот, я же говорила, что его еще не купили!

Кажется, толпа немного расступилась – во всяком случае появившейся вслед за измученной консультанткой Корнелии не пришлось проталкиваться сквозь нее локтями, как это делали все остальные.

– Сомневаюсь, что Вам удастся предложить мне что-либо подходящее! – скептически заметила блондинка, не сразу заметив Вилл. Продавщица подобострастно зачирикала:

– Что Вы, мисс Хейл, это именно то, что нужно! Оригинальная вещь, совершенно уникальная, в единственном экземпляре, Вы не найдете ничего похожего…

– Уникальные вещи не выбрасывают на распродажи! – холодно отчеканила Корни. – Посмотрю в последний раз, но если Вы опять…

– Ни в коем случае! Вот, взгляните оригинальный дизайн, как Вы и хотели, кроме того, очень элегантный оттенок темно-зеленого…

– Позвольте! – слегка опешивший поначалу Доминик решительно шагнул вперед, пытаясь отобрать вещь у консультантки. – Это НАШЕ платье!

– Вы его еще не купили! – приторно-слащавая с Корнелией девица его едва удостоила взглядом.

Блондинка, придирчиво изучив вещичку, царственно кивнула и только тогда подняла голову, наконец, заметив подругу.

– Ох, Вилл! – взгляд и голос слегка потеплели. – Вот уж не ожидала тебя здесь встретить! А что… – Корни слегка удивленно покосилась на Доминика. – Ты передумала насчет Мэтта?

– Он еще не ответил на мое письмо, – почему-то заливаясь краской, покачала головой Вилл. – мы просто хотели…

– Может быть, примерите, мисс Хейл? – с обожанием в голосе напомнила о себе продавщица. – Уверена, Вам понравится!

– Вы же видите, это платье уже берет моя подруга! – раздраженно отмахнулась блондинка. – Я, пожалуй, лучше посещу ателье!

– Мисс Хейл, я АБСОЛЮТНО уверена, Вы не найдете ничего лучше! Девушка, – второй косой взгляд достался уже Вилл. – еще ничего не решила, кроме того, уверяю, на Вас это будет гораздо лучше смотреться! Ваша подруга ростом не вышла! Вам ведь понравилось…

– Пожалуй, – неохотно признала Корнелия. – пока оно лучшее, что я видела. Просто, со вкусом и в то же время достаточно оригинально, думаю, оно мне подошло бы…

Вилл тоскливо подумала, как себя повела бы на ее месте, например, Ирма. Наверное, принялась бы шутить над Корнелией, ах, какая та великолепная, неподражаемая и достойная всего самого лучшего! И уж точно не стала бы уступать понравившееся платье – а Вилл этот наряд действительно понравился без всякого скептицизма, с которым Корнелия уступила едва ли не слезным мольбам продавщицы и согласилась его примерить. Следовало честно признать, смотрелась она потрясающе…

– Нет, это возмутительно! Мы первые его выбрали! – напустился было на продавщицу Доминик, но Вилл его поспешно остановила.

– Не стоит. Мы ведь договорились только посмотреть, я не уверена, что…

– Так ты берешь этот наряд или нет?! – Корнелия придирчиво рассматривала себя со всех сторон, вертясь перед огромным зеркалом и старательно скрывая довольный вид. – Если ты передумала, я, наверное, все-таки его куплю – решай поскорее!

Консультантка, всей душой желающая угодить постоянной щедрой посетительнице, бросила в сторону рыжеволосой девушки еще один испепеляющий взгляд.

– Угу.

– Ну же, Вилл, ты-то его даже не примерила! – настаивал Доминик.

– Не стоит, – помотала она головой. – Спасибо, конечно, но, наверное, действительно не стоит. Пойдем?

Развернувшись, она решительно направилась к выходу – гораздо решительнее, чем на самом деле себя чувствовала. Не ограбила бы она, в конце-то концов, Корнелию. С такой фотомодельной внешностью любой наряд будет к лицу, да и во всех магазинах мисс Хейл все в пояс кланяются – уж нашла бы наряд не хуже! А Вилл с вечерними туалетами, похоже, логически несовместима… Со всеми, кроме этого единственного, теперь доставшегося леди Совершенство!

– Хорошая у тебя подруга, нечего сказать! «Я, так уж и быть, его куплю!» – тоненьким голосом пропищал Доминик, с кислой миной оттопырив мизинцы.

– Перестань! Ты совсем ее не знаешь…

– Не уверен, что хотел бы узнать ближе!

– Я САМА отказалась от платья! Она же мне его уступала…

– Она прекрасно видела, что ты ХОЧЕШЬ его купить! Она видела, я видел, даже эта дура-продавщица видела! Ну вот… хотел как лучше, а окончательно тебя расстроил!

– Все в порядке…

– Угу, конечно! Видела бы ты свое лицо… Ну, не переживай! – ободряюще улыбнувшись и на какой-то момент напомнив Ирму, Доминик приобнял Вилл за плечи. – Придумаем что-нибудь еще! Все будет отлично, вот увидишь!

Уже шагнув через порог магазина, они едва ли не лбами столкнулись и идущим навстречу Мэттом. Девушка резко остановилась, так, что спутник, все еще приобнимающий ее за плечи, едва не налетел на нее. Что-то смутно подсказывало, что, если все и будет отлично, вряд ли это «отличие» имеет шансы Вилл понравится.

========== Корнелия ==========

Иногда все идет наперекосяк,

И я пытаюсь успокоить себя тем, что хуже уже просто некуда –

Но, разумеется, стоит мне так подумать,

– все моментально становится ЕЩЕ хуже!

Роберт Асприн

– Мы упакуем и доставим по Вашему адресу, мисс Хейл! – жизнерадостно чирикала продавщица на прощанье. – Вы всегда желанный гость в нашем бутике!

Нет лучшей релаксации, чем поход по магазинам… До сегодняшнего дня Корнелия была в этом абсолютно уверена, однако и без того паршивое настроение зашкаливало, упорно стремясь к отметке абсолютного нуля. Наверное, не лучшей идеей было подбирать платье в момент, когда ждешь от жизни всего самого худшего: продавщицы сегодня казались какими-то уж особенно бестолковыми, а все, что они предлагали – либо унылым, либо безвкусным, либо банальным, а то и все вышеперечисленное сразу! Девчонки всегда завидовали Корнелии, считая, что высокая гармонично сложенная блондинка хорошо выглядит в каком угодно наряде – в какой-то мере это и было правдой – однако никто даже не подозревал, как чудовищно трудно создавать и поддерживать свой оригинальный запоминающийся образ, когда с рекламных щитов и из витрин магазинов «Барби» на тебя смотрят сотни, если не тысячи, таких же белокурых гармоничных «близняшек»! Зеленый бархатный комбинезон показался Корнелии единственным за день нарядом, в котором она не напоминала себе безликую куклу – и вот вам, пожалуйста! Никакой радости от удачной покупки, да еще последней свиньей себя чувствовать!

«С какой, интересно, стати?! Она сама сказала, что не хочет его брать…»

Корнелия давно замечала за собой, что простить того, кто перед ней виноват, ей гораздо легче, чем того, перед которым чем-то провинилась сама. От навязчивого ощущения, что поступила плохо или неправильно, блондинка раздражалась в геометрической прогрессии и начинала злиться сперва на себя, а потом на «пострадавшего». К тому же Вилл и правда была хороша! Нужно платье – бери, не нужно – так нечего смотреть глазами, какие бывали у трехлетней Лильки, когда у нее леденец отобрали! Порой Корнелия подозревала, что подруга испытывает своего рода удовольствие, разыгрывая амплуа страдалицы, оттого и находит для себя проблемы практически на пустом месте. А она-то тут при чем? Только настроение окончательно испоганилось! Чего сейчас не хватало, так…

– Корнелия!

«Ох, ну ЗА ЧТО мне все это?!» – едва не взвыла блондинка, закатив глаза к равнодушным небесам. Весь конец апреля и начало мая беспрерывно лили дожди, да и сегодняшний день выдался хмуро-облачным, обещая, но никак не исполняя обещание накрыть город очередным ливнем. Бесконечное ожидание зачастую оказывалось хуже, чем любая ожидаемая неприятность сама по себе!

– Корнелия!

– Я уже скоро восемнадцать лет, как «Корнелия»! – ворчливо уведомила девушка притормозившего на асфальте, догнав ее, парня. Он казался таким взрослым три-четыре года назад… а теперь они смотрелись ровесниками, даже если не принимать во внимание вечное ребяческое выражение на его физиономии.

– Надо поговорить. Это срочно! – с тяжеловесной торжественностью объявил Калеб. Он ко всему в жизни относился с такой непробиваемой серьезностью, что в последнее время его вообще тяжело было воспринимать всерьез… правда, то же самое Ирма говорила о самой Корнелии. Но Корнелия изменилась, повзрослела за прожитые годы, а этот оставался все тем же, что и раньше.

– Если у тебя очередной государственный переворот, угроза Вселенной, нашествие вампиров или какая-нибудь еще война с порабощенными черной магией ветряными мельницами, лучше сперва собрать всех девчонок – чтобы не пришлось объяснять по двести раз, – не замедляя шага, ответила девушка. – я звоню Вилл?