Текст книги "Тени Рагнарека (СИ)"

Автор книги: Санди ака Владлена

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

С ее точки зрения все прошло именно так, как и планировалось. Но, если Фобосу нравится скрупулезно, словно обнаруживший мелкую недостачу бухгалтер, выяснять, куда же «уплыла» часть магической энергии – пусть развлекается.

– А как на счет моих магических способностей?

Это было самым сомнительным пунктом эксперимента. Никто не способен дать больше, чем есть у него самого, а силы именно волшебника – изрядно отличающейся от колдовской – у князя не было. Нерисса отчасти рассчитывала на свою связь с Вилл, у которой необходимо было черпнуть часть способностей. Если повезет, девчонка и этого не должна была заметить – уровень сил волшебниц постоянно колебался в зависимости от множества факторов.

– Все должно было получиться так, как было задумано. Хоть часть энергии и исчезла, на проведение ритуала ее должно было хватить.

Слишком много «должно» – в особенности для предпочитающего категоричность в любых высказываниях Фобоса. Нериссу это кольнуло смутным беспокойством, однако проверить был только один способ: создав на ладони небольшую шаровую молнию, волшебница метнула ее под потолок. Возмущенный порчей хозяйского имущества вопль Седрика прозвучал одновременно с ее собственным криком – криком испуга и невыносимой боли, который Нерисса словно бы услышала со стороны еще до того, как почувствовать и эту боль, и испуг. И уж гораздо раньше, чем поняла, что происходит…

Зеркало все еще стояло перед ней. Зеркало, любезно демонстрирующее, как седеют и обвисают унылой желтовато-серой паклей роскошные кудри цвета воронова крыла, черты лица становятся резкими и грубыми, полные губы вытягиваются в узкую, злую щель, а жемчужно сияющая кожа темнеет, покрываясь сетью глубоких жестких морщин… На половине головы, лица, да и всего тела – белое платье Галатеи было достаточно открытым, чтобы заметить это. Половина лица и тела волшебницы теперь принадлежало древней высохшей, словно мумия, старухе, а вторая половина – оставалась юной и, то ли по контрасту, то ли перетянув на себя двойную дозу красоты, кажется даже, засияла еще ярче. Крик перешел в хриплый стон, Нерисса попыталась бессильно осесть на пол, но князь – почему-то сам, не перепоручив, как обычно, своему дрессированному змеенышу, подхватил ее за плечи.

– Я постараюсь все исправить, – почти по-человечески пообещал он. То ли соскреб со стенок характера всю возможную участливость, то ли сам был искренне расстроен провалом научного эксперимента. – пока такое будет происходить, когда ты пытаешься использовать свою магию, думаю, когда я найду причины, получится избавится от такого побочного эффекта.

С трудом уняв нервную дрожь, волшебница отстранилась, со смесью раздражения и благодарности сверкнув глазами в сторону вездесущего змеелюда, вручившего ей небольшой кубок с пахнущим почему-то ванилью и малиной вином.

– Все уже существенно лучше, – попыталась усмехнуться Нерисса, отсалютовав Фобосу кубком. – Ваше здоровье, князь.

========== Оруби ==========

Наверное, все на вилле «Черная Орхидея», расположенной в пригороде Токио и окруженной роскошным садом, должно было напоминать Базилиаду. Точно утверждать Оруби затруднялась, поскольку, стыдно признаться, не слишком-то хорошо помнила свою родину, покинутую в пять-шесть лет и всего несколько раз посещаемую, когда туда приводили срочные дела. Ощущения родного мира, каким бы оно не должно было быть, не возникало. Почему-то даже в голову не пришло разыскать кого-то из родных, чтобы просто… пообщаться. На Базилиаде сантименты были не в чести и девушку, строго говоря, это вполне устраивало.

Но все же она надеялась, что все именно так. Почему бы иначе чувствовать себя во владениях влиятельной бандитской группировки в большей степени ДОМА, чем на родине, месте, где выросла и своем теперешнем обиталище вместе взятых?

Глава клана, Ямато-сан, был потомком воина, когда-то в средние века изгнанного с Базилиады, хотя о примеси нечеловеческой крови в нем свидетельствовали только золотистые «тигриные» глаза. Поколения предков Ямато, обживаясь в новом мире, попытались воссоздать в нем часть потерянной родины, сохранив своеобразные представления о традициях и чести.

«Но и здесь, на Земле, они оказались преступниками…»

Мурлыкнув, девушка поудобнее устроилась в офуро и уставилась на деревянный потолок. Вода была гораздо прохладнее, чем диктовали местные традиции, поскольку Оруби решительно не понимала, как можно в такую жару после изнурительной тренировки принимать ГОРЯЧУЮ ванну. Хотя, наверное, тут вопрос привычки…

Дверь-перегородка тихо зашуршала, даже тонкий слух чистокровной базилиадки едва-едва это уловил. Обернувшись, девушка встретилась глазами с заинтересованным взглядом Мияши и поспешно нырнула по самый подбородок.

– Когда-нибудь я тебе начищу физиономию.

– Можно прямо сейчас, я не возражаю, – юноша, на совершенно азиатском оливково-смуглом лице которого неожиданно ярко смотрелись чистейшей голубизны глаза, с тщательно вымеренной ноткой нахальства улыбнулся. В его внешности были причудливо перемешаны не только азиатские и европейские черты – гораздо более тонкой была вязь силы и беспомощности, абсолютной чистоты и порочности. Наверное, это производило впечатление на многих…

– Я принес полотенца.

– Очень мило с твоей стороны. Положи и можешь выметаться.

– Как скажете, Оруби-сан, – Мияши церемонно поклонился. – если Вам потребуется что-то еще…

– Если мне что-то потребуется, я возьму сама. Вон!

Еще раз поклонившись, юноша шагнул к двери.

– Ямато-сама спрашивал, не присоединитесь ли Вы к нему за чаепитием, Оруби-сан.

Весь свой отпуск Оруби провела в «Черной орхидее» и приглашения на чаепитие звучали чуть ли не каждый вечер, но всегда именно так, церемониально.

– Передай, что я благодарю за приглашение и сочту это за честь.

Мияши кивнул, после чего, состроив задумчивую физиономию, уселся на коврике чуть ли не возле самого порога.

– Вам неприятно мое общество, Оруби-сан?

Девушка пожала плечами.

– Когда ты не вламываешься в такие моменты, как сейчас – совсем нет. С чего ты взял?

– Моего приглашения Вы не приняли ни разу.

«Наверное, с тобой это было бы слишком похоже на свидание…»

Так странно. В юности Оруби и представить себе не смогла бы, что ей могут нравиться манерные юноши, избегающие лишний раз брать в руки меч. Кондракар, где она выросла, вообще мало располагал к романтическим мыслям даже у девочки-подростка. Поэтому только на Земле Оруби сделала потрясающее открытие: она не имела абсолютно никакого понятия, как и о чем разговаривать с мужчинами. То есть, конечно, не думала, что ними надо вести себя как-то особенно. Не меньшим сюрпризом в свое время оказались и собственные вкусы. Ужин с Ямато – таким же, как она сама, прямолинейным и не способном на компромиссы воином, в глубине души эстетствующем, сочиняющем на досуге стихи и обожающем цветы, но при этом сумевшем внушить ужас перед собой даже в видавшем многое клане Якудза – это всегда был бы именно ужин. Они неплохо понимали друг друга, обнаружив множество общих интересов (с главой преступного клана – подумать и смешно и страшно!) и почти одинаково относились к жизни. Мияши – официально адвокат и, если можно так выразиться, менеджер главы клана, а по сути своей – мальчишка на побегушках – был совершенно другим. Дипломатом, а не воином. Хотя Ямато полагал интриги одним из видов боевых искусств, в отсутствие Мияши признавая, что сам на этой арене не блещет и обходиться без помощника было бы затруднительно.

«Как Вы прекрасно понимаете, Оруби-сан, я воин. Никакие ситуации, где требуется применение силы – это ведь отнюдь не только банальные стычки – меня не смущают. Но нужно все обговаривать, подготавливать, обеспечить, решать повседневные вопросы, знать черные ходы и уметь ими пользоваться – нужен совсем иной склад ума. Другая философия. В современном мире – однажды я был вынужден это понять – дипломаты гораздо влиятельнее воинов. Сила по-прежнему необходима, но она… тот самый бронепоезд на запасном пути. Последний довод, до которого в цивилизованном обществе предпочитают не доводить. Договариваться я не умею и считаю унизительным учиться».

Оруби это понимала. Наверное, сама была в чем-то такой же. Не менее очевидным было и то, что Мияши не менее нуждался в воинском прикрытии и защите.

«Вот и получается, – слегка отстраненно подумала девушка. – что люди особенно нуждаются именно в тех, кого просто не способны понять…»

– Ты напоминаешь мне… одного человека, которого я не слишком люблю вспоминать.

– Знаю. Не слишком привычно видеть чужое отражение в чьих-то глазах. Что же, надеюсь, Вы простите мне мою навязчивость.

– Если после этого ты, наконец, уйдешь, я готова простить все что угодно!

Мияши вздохнул. Не похоже было, что он обижен – скорее, огорчен. Но Оруби на подобные спектакли уже успела насмотреться – по самые кончики ушей!

Еще раз церемониально поклонившись, красавчик наконец-то испарился.

========== Вилл ==========

– Привет!

Обернувшись, Вилл оторвалась от непривычного для себя занятия: разглядывания вечерних платьев в одолженном у Корнелии каталоге бутика – и встретилась взглядом с Домиником Паркером, учеником по обмену, не так давно появившемся в из классе. Правда, не сразу – черноволосый парень был почти на полторы головы ее выше.

– Привет, – поздоровалась она. Доминик был весьма приятным типом. Наверное, у него были какие-то восточные корни, правда, не считая темных глаз и волос, ничего об этом прямо не говорило. Вилл как-то не уточняла, откуда именно он приехал, не хватало еще преподнести Грампершам роскошный подарочек информацией о том, что в отсутствие Мэтта Вилл Вандом зачем-то интересуется новеньким. Хотя из него, наверное, получился бы хороший друг… но мальчишки слишком часто воспринимали как личное оскорбление, когда девочка предлагала «просто» дружбу – хотя, с точки зрения Вилл, в дружбе и не было ровным счетом ничего «простого», особо общаться с ним она не то, чтобы избегала, но и не стремилась. Кажется, она ему нравилась… лестно, что ни говори, когда кому-то вот так просто нравишься, даже когда с этим конкретным человеком никаких планов не связываешь. Вилл не была так, как Ирма, искушена в искусстве флирта – ни к чему не обязывающего соперничества между мальчишками и девчонками, и оттого общалась с людьми, ей симпатичными, не как девчонка, а как просто человек. Как ни странно, именно этого некоторые не понимали…

– Выбираешь наряд для выпускного вечера?

– Вроде того…

– Я хотел спросить – тебя уже кто-нибудь пригласил?

– Ну…

Ответа на письмо Вилл так и не дождалась. Мэтт окончил школу на год раньше и теперь, когда его талант гитариста случайно заметила одна гастролирующая в Хиттерфилде известная рок-певица, парень, зачисленный в группу, тоже уже почти год как мотался по гастролям.

«Немного раньше, я подушку бы сгрызла от ревности!» – с усмешкой подумала Вилл. Многие прожитые события научили ее больше доверять своим любимым людям и Мэтту в том числе. Наверное, она все же повзрослела. Однако теперь она рискует остаться без кавалера на Выпускном балу, а это, взрослая ты или нет, все равно обидно! Раз в жизни выпускной – и вот, пожалуйста!

«И почему меня никто даже не попытался пригласить? Разумеется, я согласна идти либо с Мэттом, либо вообще ни с кем, но… у Корнелии ведь тоже есть Питер и об этом все знают, но все равно – чуть ли не каждый парень попытался ее пригласить!»

Ладно, допустим, Корнелия – классический типаж, который нравится всем и вне зависимости от моды. Возможно, Вилл никогда не быть такой стильной и элегантной, как эта настоящая леди в неизвестно каком поколении, однако…

«Однако я ведь тоже в числе претенденток на титул Королевы Бала. Мэтта в школе не было, но кто-то ведь предлагал мою кандидатуру, кто-то голосовал… я тоже многим нравлюсь, однако ее приглашают, а меня – нет!»

– Не приглашали. Я сама… пригласила кое-кого, он уже не в школе, поэтому… в общем, он пока мне не ответил. А в чем дело?

– Ну, – слегка, кажется, огорчившись, Доминик неопределенно пожал плечами. – Я думал, может быть, если он так и не ответит, может, будешь иметь меня в виду? Я бы тебе пригласил с удовольствием, но если ты уже решила…

– Извини. Спасибо за приглашение. Но я пойду либо со своим парнем, либо без него… неприятно, конечно, но это слишком важный вечер, чтобы с кем-то еще его проводить.

– На выпускной бал – это ведь не в загс! Разве не обидно будет одной, когда все по парочкам?

– Обидно, но…

– Если что-то не сложится, – почему-то в этот момент гримаса Доминика на мгновение напомнила Ирму, когда та что-либо слегка наигранно умоляла. – просто составим друг другу компанию. Обещаю вести себя по-джентельменски! Хотя это не справедливо: все такие надежные и самоотверженные к тому же девушки уже заняты – повезло кому-то!

Вилл, не слишком привыкшая к комплиментам, смутилась и сперва подумала еще раз его поблагодарить, потом почему-то решила, что это будет уже чересчур. Странно, но общаться с парнями вообще она так и не научилась – почти за три года знакомства с Мэттом. Да, вроде как, и без надобности. После знакомства с Мэттом.

Доминик шутливо поднял руки.

– Я не требую никаких обещаний. Может, хотя бы совет от меня примешь? Я видел… ну, это не платье, а скорее костюм, но он вполне подойдет для бала и просто создан для тебя! Может быть, встретимся в субботу и я покажу тебе тот магазин – вряд ли получится внятно объяснить куда и как идти.

– Но…

– Это же не свидание. Может, у нас получится стать друзьями, раз уж я так опоздал появиться в твоей жизни.

– Раньше – позже, разве это важно… Хорошо. Я… спасибо. Если в субботу будет свободное время – обязательно прогуляемся. Но не стоит зря тратить время… то есть, я не хотела бы вводить тебя в заблуждение.

– Конечно. Ты честная. Даже очень. Такие люди встречаются редко и становятся самыми лучшими друзьями, хотя им самим жить не слишком-то легко. Проводить тебя можно?

– Нет, я буду ждать Дина. То есть, мистера Коллинза, историка, мы договаривались купить продукты и… а, не важно! Он мой отчим, знаешь? Впрочем, Грампер-эфэм уже всех ввело в курс дела насчет блата и выгодных связей…

– Я похож на человека, который слушает Грампер-эфэм.

– Их все слушают. Волей-неволей. Счастливо.

– До встречи.

«Зря я все это, наверное…» – топая в сторону раздевалки, подумала Вилл. Но до выпускного еще почти месяц, Мэтт ведь ответит на письмо… обязательно успеет ответить, сможет ли ее сопровождать, надо, наверное, отправить еще одно – на всякий случай.

– Сюзанн, ну где же ты пропадала? Мы с Вилл уже третий раз разогреваем ужин, – посетовал Дин, помогая жене, тяжело опустившейся в кресло, снять сапоги. – как ты? Как твоя презентация?

– Кошмарно! – прямо ответила темноволосая женщина, устало отбрасывая голову на спинку кресла. – Просто ужасно! Кажется, никто меня вообще не слушал, только глазели, выпучив глаза. Фу-уф, только время зря потратила!

– Я их понимаю, дорогая, – историк мягко усмехнулся в усы. – тобой невозможно не любоваться! У тебя же такая яркая внешность…

– У меня не яркая внешность, – ворчливо поправила Дина жена. – а выдающийся живот!

Скептически хмыкнув, женщина выразительно похлопала себя ладонью по упомянутой детали фигуры, впечатляющие размеры которой действительно вольно или невольно притягивали к ней взгляды.

– Может быть, тебе все же стоит взять отпуск? – на этот раз улыбка историка вышла несколько беспомощной. Последние полгода он заговаривал на эту тему практически каждый вечер и без всякого результата. – Все-таки… для фирмы, наверное, чересчур бросается в глаза…

Сюзанн снова поморщилась.

– Вот ведь повезло, – с улыбкой мотнула она головой. – двойняшками! Вот меня и раздуло вдвое, хотя срок-то еще только…

Она замолкла, судя по беззвучным движениям губ, что-то подсчитывая про себя.

– Ага, «еще только»! – весело поддакнула выглянувшая из кухни Вилл. – Меньше месяца осталось! Уже май, мамуля, я к выпускному начинаю готовиться, а ты «еще только».

– И в самом деле, – недоуменно согласилась Сюзанн Вандом-Коллинз, положив на животик обе руки. – как же быстро летит время…

– Мы идем ужинать? – уточнила Вилл. – Или, если хочешь, могу принести в гостиную…

– Вы двое! – Сюзанн встала, одной рукой продолжая придерживать тяжело всколыхнувшийся живот, другой с преувеличенной строгостью на лице погрозив им дочери и второму мужу пальцем. – В сотый раз вам повторяю, хватит обращаться со мной, как с инвалидом!

Дин, все еще стоящий перед креслом на коленях, мягко обнял жену за пояс.

– Хотя насчет отпуска вы, конечно, правы, – неохотно признала женщина.

– Лучше поздно, чем никогда! – снова усмехнулся в усы историк. Он был достаточно худощавым и, по язвительному высказыванию Ирмы, гремел при ходьбе костями, оттого особенно решительно не мог понять, как кто-то может жить с таким животом, да еще пытаясь при этом на работе и дома вести себя, как ни в чем не бывало. А работа у Сюзанн была весьма напряженная.

– Да, конечно, – задумчиво кивнула она. Только эту неделю доработаю – и все. Осталась-то… В субботу у нас очень важный день – сообщат, кого назначат директором нашего филиала. Сперва все были немного расстроены, когда нашу фирму поглотила эта корпорация, но, можете мне поверить, перспективы у нас теперь открываются невиданные.

– Сюзи, сейчас не самое подходящее время об этом думать! – с мягким нажимом заметил Дин. – И для повышения, каким бы сотрудником тебя не считали, неподходящее время, ты же не собираешься и дальше посвящать себя исключительно работе!

– Возможно, это шанс всей моей жизни! Я понимаю, что сейчас никто в здравом уме меня туда не назначит, но просто пропустить… Знаешь, Дин, не будь у тебя аллергии на мою стряпню, я бы решила, что ты мечтаешь теперь о женушке, пекущей пирожки на кух…

Историк пресек возражения жены единственным известным ему способом заставить ее замолчать. Глядя на целующуюся парочку, Вилл молча доедала свой ужин, намереваясь побыстрее уйти в свою комнату. Вообще-то против своего нового отчима девочка давно уже ничего не имела, но – Вилл давно это заметила – влюбленные парочки имеют обыкновение дико раздражать окружающих своим воркованием. Особенно тех окружающих, которые сами на личном фронте менее успешны!

Фыркнув, Вилл запустила подушкой с аппликацией улыбающегося лягушонка в стену. Если подумать, платья у нее тоже нет. Ничего подходящего для выпускного бала. А все то, что заставляла ее мерить Корнелия, до изнеможения гоняя подругу по бутикам, как только объявили о том, что обе они вошли в число претенденток, все это было, конечно, красиво… но абсолютно не ее. Попытавшись отговориться чрезмерной дороговизной «платья на один раз» оскорбилась уже не только Корнелия, но и Хай Лин, возмущенно уверившая, что не существует такого бренда мировой моды, которой девушке из семьи китайских мигрантов было бы не под силу воспроизвести за пару ночей из старой шторы, стеклянных бусин и деталей старенького механического будильника! А если Вилл и Корнелию волнует прилепленный бренд, так Хая и его нарисует в два счета… тут Корни переключилась со своими поучениями на младшую подругу, а Вилл просто улизнула, оставив их спорить.

«Или не нравится, или не подходит… ужас! На Доминика вся надежда… но что парни понимают в одежде? Корнелия говорит – таких не существует!» – отправив еще одну игрушечную лягушку в свободный полет, Вилл немного попрыгала на кровати и решила ложиться спать. Одно, безусловно, радовало рыжеволосую Стражницу – последнее время Нерисса перестала преследовать девочку в ее снах.

========== Элизабет Грампер ==========

– Это возмутительно! Обязана донести до вашего сведения, нет смысла пытаться вывести меня из душевного равновесия, если Вы именно на это рассчитываете! Мне известны мои права! К счастью в нашей стране полная свобода гласности!

Завхоз всю дорогу до кабинета директора морщившийся, по-видимому, от зубной боли – совершенно замотавшийся человек, даже дантиста вовремя посещать не сподобится! – довольно грубо втолкнул не замолкающую ни на минуту девушку в приемную и со странным выражением лица захлопнул дверь. Из коридора донесся поспешно удаляющийся топот.

– Как Вам не стыдно?! Я еще не закончила говорить, а Вы…

– Если ждать, пока ты выдохнешься, состаришься раньше, – поморщился развалившийся на одном из стульев Урия Данн. Бесс не обиделась – она давно отнесла хамоватость рыжеволосого типа на счет его вынужденного одиночества или застенчивости, поэтому, махнув рукой на дверь и сбежавшего конвоира, присела на стул рядом с парнем и, решив расположить его к общению, стала рассказывать, как, собственно, оказалась с ним «на одной скамье». Вот же угораздило влипнуть в историю! Как правило, сестрички, в отличие от привычных Урии и его балбесов, в число за что-либо наказанных учеников не попадали: выступая провокаторами скандалов, драк и ссор, сами девицы Грампер обычно умели ловко остаться в стороне. Но и у них случались проколы. Во всем виновата была, вообще-то Кортни. Вечно из-за этой бестолочи куча проблем! А отдуваться обязана старшая Грампер! Хотя и дело-то вышло… одно сплошное недоразумение! Ну, поссорилась парочка выпускников, так милые бранятся – только тешатся… Не говоря уже о том, что девицы Грампер и не думали рассказывать приятелю – теперь уже бывшему – своей одноклассницы Таши Хафф, о том, как она в его отсутствие провела неделю в коттедже Брюса Мэкона прошлым летом на вечеринках, пока приятель уезжал на север к бабушке. И уж точно словом не обмолвились о том, что происходило в машине этого Брюса накануне Дня Святого Валентина! Во-первых, сами толком не знали, во-вторых, имели представления о женской солидарности! Кто же знал, что парень станет подслушивать разговор у дверей женской раздевалки? Поэтому, когда этот ревнючий тип бросил Ташу, Бесс от всей души ей сочувствовала и даже вскользь заметила, что уж точно не отставила бы «Отелло» безнаказанным. Как и многие выпускники, он планировал поступать в весьма престижный университет, но учился не то, чтобы на отлично, хотя и возлагал большие надежды на высокие баллы по истории. Правда, он не то, чтобы их заслужил… попросту купив работу у одного отличника! Так что Таша могла при желании отомстить, обломав его блестящие перспективы!

– Нет, ну ты скажи, что Я плохого сделала?! – патетически вопрошала Бесс у невозмутимо хрустящего костяшками пальцев Урии. – Я сказала чистую правду: что про Ташу, что про ее дружка, а в результате сперва на меня бросаются с кулаками, а потом меня же волокут на разборки к директору!

Почему-то, когда директриса, наконец, вызвала проштрафившихся учеников к себе, Урия помчался туда как на праздник. Конечно, ему-то не привыкать… Однако как он умел слушать! Ни разу не перебив, лишь изредка вставляя многозначительное «угу»… среди людей так мало тех, кто готов выслушать и по достоинству оценить чей-либо богатый внутренний мир, в этом рыжеволосый бунтарь, не смотря на внешнюю ершистость, был просто уникален. Сама Бесс последовала в кабинет без особой радости.

– Госпожа директор, тут имеет место явное недоразумение, я не совершила ровным счетом ничего предосудительного, однако меня попросту не пожелали до конца выслушать, дабы развеять это явное заблуждение, поэтому я считаю своим долгом донести до вашего сведения…

Директриса Боксер едва заметно поморщилась. Эпидемия у них, что ли, больных зубов?

– Я могла бы изложить суть в письменной форме…

– Не стоит, мисс, – отрезала директор. – итак, молодые люди, вот что я вам скажу. Создается впечатление, что дотошность мисс Грампер и явная склонность господина Данна страдать от безделья и отсутствия жизненной мотивации могут в совокупности принести совсем неплохие результаты.

– О чем Вы? – осторожно уточнила девушка. – Надеюсь, Вы не собираетесь нас скрестить!

Урия негромко фыркнул, кратко выражая свою солидарность со сказанным. Директриса оба замечания проигнорировала.

– Поэтому предлагаю, как мне кажется, наилучший выход. Поскольку у господина Дана являются определенные проблемы с допуском к итоговым экзаменам – в силу того, что он до сих пор не сдал НИ ОДНОЙ письменной работы – а мисс Грампер является одной из лучших учеников школы, предлагаю вам, юная леди, взять шефство над товарищем и помочь ему в написании этих работ. Возможно, это несколько отвлечет Вас от привычки лезть в абсолютно вас не касающиеся сферы жизни людей!

– Но госпожа директор, я же ничего не сделала! Понятия не имею, почему именно к нам с сестрой все лезут с драками и скандалами… Боюсь, у Вас сложилось неверное представление о случившемся! Позвольте, я расскажу Вам, как все с самого начала…

– Ни в коем случае не смею отнимать ваше время, молодые люди, его и так осталось немного: работы должны быть выполнены и сданы не позже двадцать восьмого мая! Удачного сотрудничества, ребята!

Казалось, дверь распахнулась сама собой, приглашая посетителей директорского кабинета на выход.

– Возмутительно! – шагая по школьному коридору, кипела от возмущения Бесс. – Это настоящий произвол! Я непременно буду жаловаться в Министерство образования: в нашей школе абсолютно не желают уделять должное внимание… Эй, куда это ты?

Урия, навострившийся было нырнуть в толпу и слинять, недоуменно обернулся.

– Ты же слышал, нам предстоит работа! Надо наметить план и незамедлительно приступать – в такие сроки будет нелегко…

– Ты всерьез полагаешь, что я намерен тратить время на перетирание этой исторической и литературной нудятины, которая никому даром не нужна? – скривился парень. – Не говоря уже о том, что я лучше опять останусь на второй год, чем соглашусь провести выходные, слушая ваше с сестрой бесперебойное трещание!

– Но ты же слышал, что сказала госпожа директор.

– Прекрасно слышал. Именно поэтому ты напишешь для меня эти сочинения и рефераты. Боксерше неохота портить отчетность, ей важно, чтобы экзамены благополучно сдали все, а кто на самом деле будет корпеть над писаниной – никому не интересно.

– С чего ты решил, что я собираюсь выполнять обязанности, которыми ты пренебрег? – возмутилась Бесс. – Что мне помешает сейчас же вернуться к госпоже директору и передать ей твои слова? С удовольствием воспользуюсь шансом сложить с себя столь нудную обязанность.

– Она просто предпримет другие дисциплинарные меры. Ты отличница, ярый общественник – наверняка рассчитываешь на стипендию в престижных университетах. Неужели хочешь подпортить себе анкету буквально в шаге до окончания школы, а?

– Если этого потребует восстановление справедливости, я не задумаюсь ни на мгновение! – высокомерно вздернула острый носик девица Грампер. – В конечном счете, я пострадала не за преступление, а за правду – это практически политическая репрессия и я добьюсь восстановления доброго имени! Не говоря уже о том, что твое «наказание», как вышло, заключается в освобождении от твоих непосредственных обязанностей на почти законных основаниях, а я не намерена поощрять хулиганство! Или давай договоримся по-хорошему, или я буду договариваться с твоей матушкой, сообщив ей о решении директора! Посмотрим, как она отнесется к подобным новостям! Ты меня знаешь, Урия, у меня на любое слово найдутся веские доказательства! Да, кстати, директор Боксер в курсе, кто на школьной клумбе афганский табак посадил? А завхоз знает, кто всю школьную стену из баллончиков разрисовал? А кто на батарею в кабинет математики перед контрольной тухлое яйцо подбросил – так, что туда неделю потом не войти было?! А кто в мужском туалете сапожным клеем все сиденья…

– Там-то ты КАК очутилась, дабы получить «веские доказательства»?! Фуф! – Урия примирительно вскинул руки. – Ладно, уговорила, красноречивая. Чего ты от меня взамен хочешь? Если надо, мои бараны Таше с приятелем могут слегка навалять…

– Думаю, эти двое в достаточной мере наказали сами себя, придав свои грешки широкой огласке!

– Могу тебя в качестве компенсации пригласить на выпускной бал.

Непонятно с какой стати, однако тощий тип с лицом, немного напоминающим хитрую мордочку хорька, и торчащими во все стороны волосами цвета бешеного апельсина искренне мнил себя настоящим подарком для любой девушки. Мнение самих девушек на этот счет высокомерно игнорируя.

– Фи! Чтобы я себе покупала кавалера! Да неужели ты считаешь, что мне не с кем пойти на выпускной?

– Ну, в общем-то… именно так я и считаю!

Бесс, секунду поразмышляв, решила не обижаться на Урию. На самом деле он всегда казался совсем не плохим парнем. Ранимый просто, как все хулиганы. Наверное, его кто-то когда-то обидел, и теперь истеричный, вспыльчивый и до жути не уверенный в себе Урия попросту боится подставиться еще раз, маскируя это хамством и развязностью.

– Ну, так и быть, – неохотно, сделав скидку на его тонкую душевную организацию, решила приободрить парня девица Грампер. – Только пусть кто-нибудь из твоих орангутангов пригласит мою сестренку – у нее выпуск только в следующем году, может огорчиться.

– Без вопросов! – шутливо отсалютовал Урия. Мнением самих «орангутангов» они же «бараны» они же приятели Урии и его школьная свита, можно было не интересоваться. Толстяк Курт и амбал Лоуренс всегда соглашались, переложив на долговязого рыжего «атамана» прерогативу шевелить мозгами – слишком уж их утомляла необходимость делать это самостоятельно. Интересно, как эти двое, грамоту-то едва знающие, решили вопрос с рефератами?

Тут Бесс заметила изрядное столпотворение в раздевалке – к разного рода столпотворениям она всегда испытывала профессиональную тягу, поскольку они, как правило, возникали вокруг интересных событий. Нетрудно и поймать горяченькую тему!

В центре повизгивающей от восторга толпы переминался с ноги на ногу Мэтт Олсен – бывший первый школьный «красавэц-спорцмэн-отличник», окончивший школу в прошлом году и неожиданно вытянувший счастливый билет: юным талантливым гитаристом заинтересовалась известная певица, пригласившая Олсена в свою группу. За проведенный на большой сцене год Мэтт здорово вырос и офактурился, подлиннее отрастил свои довольно красивые каштановые волосы и, наконец, избавился от «студенческого» подобия бородки в три волосины, которые только и выщипывать на экзаменах. Стоило признать, выглядел он неплохо и держался уверенно: не пугаясь публики, но и не стараясь рисоваться.

– Звезданутый, елы-палы! – презрительно процедил Урия где-то за спиной решительно нырнувшей в гомонящую толпу девушки. Рядом с звездой местного разлива Бесс, практически не удивившись, увидела свою младшую сестричку Кортни, упоенно засыпающую Мэтта вопросами.