Текст книги "Первая партия (СИ)"

Автор книги: sakuramai

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

– Проблематично, – только и сказал Шикаку. Сменил неудобную для себя тему. – Какой план у нас в лесу?

– Ты, я и Третий меняемся с командой 7, как только они вступают в лес, – сразу ответил Иноичи. – Мне выпало быть Сакурой, а ты, скорее всего, будешь Саске, потому что много молчишь… но я и не против. Более того, попрошу у неё овцу. Если Орочимару действительно под иллюзионными компульсиями, а я к этой теории после смерти Митокадо и Утатане очень и очень склоняюсь, сами знаете почему, то с помощью этого призыва их будет в разы легче снять. На старом Сарутоби их было немного, но после этого понадобилась долгая терапия. Если на Орочимару их больше или столько же, то у нас недостаточно времени, чтобы вернуть его разум на круги своя. А вот овцы, наверняка, поспособствуют.

– Мне кажется, ты преувеличиваешь их способности, – покачал головой Шикаку. – Не бывает такого, чтобы призывы были настолько мощны.

– А я согласен с Иноичи, – прокомментировал Чоза. – Овцы – это же овны, не так ли? Овен – первое животное зодиакального цикла, с которого всё начинается. Уверен, призыв быков-тельцов, львов, раков, козлов-козерогов и рыб не хуже.

– Сакура по знаку зодиака тоже овен, кстати, – вспомнил Иноичи. – Мне дочь сказала.

– Тем более, – кивнул Чоза. – Логично. Кстати, – его взгляд сделался по-лисьи хитрым, – Шикаку, а не одолжить ли тебе у Саске какого-нибудь зайца?

– Нет! – почти взвизгнул Иноичи. – Ни в коем случае!

– А если без алебарды? – ухмыльнулся Нара.

– Вот сам своей жопой на тесак и садись! – рассердился Иноичи. – И тени тебя от этой страшной участи не спасут!

– Лишь бы Орочимару, если твои теории не верны, ничто не спасло, – пожал плечами Шикаку. – Я от Йошино угрозы и поинтереснее слышал.

– Половник – не острый, – парировал Иноичи.

– А разделочная доска?

– Так ведь заяц будет засовывать, а не любимая женщина!

Шикаку промолчал, что так себе «любимая», конечно… Брак по расчёту, как-никак, пусть и зиждущийся на взаимном уважении… Но своя женщина, да.

– Лишь бы не мне, а неприятелю, – наконец ответил.

– Извращенец, – по-снобски поморщился Иноичи.

Ну, значит, без зайцев. Очень жаль.

Комментарий к 6. Шикаку

В интеллигентной болтовне взрослого поколения Ино-Шика-Чо виноваты выпуски ещёнепознера на ютубе, переслушанные в формате аудиокниги рассказы Чехова и Смешарики. Иноичи на грани истерики звучит у меня в голове исключительно как Лосяш, ничего не могу с собой поделать хД.

Через разговор можно многое узнать!

Кстати, небольшой намёк на то, что именно команда Асумы отправилась в страну Волн, где встретила Забузу и Хаку, был в главе про Сакуру.

Чеховски ружья, они такие.

В следующей главе: лес (и мимокрокодилы).

Отзывы очень поощряют писать продолжение :3

========== 7. Ино ==========

– Шикамару, ну я прошу тебя!.. Давай пойдём по этой дороге! – уже час был потрачен на уговоры, но Нара упрямо отказывал.

– Совершенно бессмысленно так идти. У нас цель какая? Добраться до Башни, обзаведясь свитком. Вот и пойдём по прямой, но в обход.

– Если мы свернем левее, никому от этого хуже не будет! Пожалуйста, Шикамару!

– А зачем нам туда? Так пойдём.

– Да послушай ты меня хоть раз в жизни!.. Может, у меня есть причины!

Раздражённое:

– Я слушаю тебя постоянно, а толку? Какие причины? Только шум из ничего. Женщины… иррациональные и эмоциональные. То Саске, то бантики, цветочки, диеты. А высота и чистота мысли? Логика? Толку-то от вас. Защищай, говори комплименты и терпи вынос мозга, не более. – Лучше бы он её ударил. Получилось бы безболезненнее. – Я веду нас, как и всегда вёл, а ты иди, – вдох-выдох в попытке успокоиться. – Послушай, здесь опасно, не надо рисковать зазря. Пойдём, как я решил. А в Башне хоть налево, хоть направо.

Как будто не она перерезала глотку Забузе, совершив милосердное убийство; как будто не она приволокла на себе Кубикирибочо; словно не она первая из их команды заимела призыв… словно не она рисковала жизнью, наравне с их отцами участвуя в секретной конспирации.

Виноватое молчание Чоджи.

Ком в горле.

Задание на плечах. Самое важное в жизни. Задание, от которого зависит куда больше, чем просто её жизнь или существование клана. Шикамару не мог этого знать, потому что не догадался, не влился, и нельзя привлекать людей со стороны, не имеющих отношения к делу – риск слишком велик. Но доверие? Простое человеческое дружеское доверие, разве она многого просит? Всего лишь чуть изменить маршрут… но нет.

Женщинам же полагается быть красивыми и глупыми. Дядя Шикаку и сенсей дошутились, большое спасибо.

А Чоджи как не имел своего голоса, так и не рискнул его заиметь.

– Когда-нибудь твоя гордость, Шикамару, – дрогнувший голос, – а впрочем… зачем на тебя тратить время? «Только шум из ничего», – не получилось сдержать слёз, но они хотя бы не пролились на щёки. – И знаете… знаете, с такими друзьями даже враги не нужны.

Когда она ушла, её не побежали догонять. Думали, вернётся.

Тем не менее, нет.

На ней висело задание.

Как наследница клана Яманака она не могла не знать слабых сторон своего характера. В конце концов, если вырасти на коленке у бывшего главы департамента допросов, если всё детство быть окружённой многочисленными психологами, психиатрами и психотерапевтами, даже если хочется оставаться в неведении касательно своей личной сути, не очень-то и получается. Это всё равно что смотреть на голубое небо в ясную погоду и бормотать себе под нос, что оно на самом деле жёлтое.

Другое дело, что изображать из себя кого-то – гораздо веселее. Наследницам клана раньше полагалось что? Выходить замуж. За кого? За симпатичных кандидатов с большим приданым. Саске она знала так же давно, как Шикамару и Чоджи, то есть с самых ранних межклановых собраний. Тогда он ещё был, в общем-то, никем – самым обычным младшим братом необыкновенного, но холодного и потерянного наследника, «запасным», но зато он казался вежливым и воспитанным, в меру умным, симпатичным. А потом, когда Саске потерял всё, на социальную ответственность продолжить главную линию рода легло сострадание, сочувствие, жалость… Людей он от себя отталкивал, дружить ни с кем не хотел… Но, по крайней мере, он должен был жаждать семью, не так ли?

Ино прекрасно помнила свою детскую логику: успешность – это быть красивой, в меру способной, выйти замуж и родить наследника. Если получилось выбрать себе супруга – прекрасно.

Чем обернулась псевдовлюблённость, в которой Яманака себя убедила, (жёлтое-жёлтое-жёлтое), она не хотела лишний раз вспоминать. Мысли, тем не менее, всё равно всплывали на поверхности сознания в моменты тишины и сомнений, непрошеные и неприятные.

Хорошая жена и мать – это предел мечтаний? – взгляд в спину удаляющимся Сакуре и Наруто в тот самый первый раз с изготовлением ядовитого лака для ногтей.

Может, стоит покинуть воздушный замок? – задранная голова вверх, а на небе фейерверки, оседающие в воздухе самыми разными запахами.

Почему я такая слабая? – безмолвные всхлипы в подушку на той самой треклятой миссии. Раненный Асума-сенсей мерно дышит в соседней комнате, а мальчики спят без задних ног. Одинокая ночная охрана.

Я имею право быть сильной, – самое важное в жизни осознание, которое привело её туда, где она сейчас.

… иначе говоря, в чащу леса. В полном одиночестве.

Ино, усевшись на пне, сверилась с засекреченной картой, которую накануне передал дядя Чоза. Да, согласно прогнозу, она находилась на соседнем с «командой 7» квадрате. В таком случае, буду на подхвате, – кивнула самой себе. – Двигаться вперёд придётся под камуфляжным гендзюцу. А на четверти пути можно будет рискнуть призвать Коко-чан. Впрочем, можно и раньше…

Решение следовать миссии во что бы то не стало далось легко, а вот как это исполнить без риска собственной безопасности, было не очень ясно. Но Ино не позволяла себе отчаиваться. В отличие от остальных участников, она ведь знала, что будет ожидать после письменного экзамена, поэтому запечатать в свиток некоторые полезные для выживания вещи не оказалось проблемой.

Оставалось надеяться, что она сможет продержаться в одиночку до конца испытания, если потребуется.

Глупый Шикамару, – негодовала она. – Глупый, глупый, глупый! Люди же меняются!

– А твоя почему здесь сидеть? – вырвал её из размышлений на удивление мультяшный голос. Испугавшись, инстинктивно выхватив кунай, она вскочила с пня и встретилась глазами с… селезнем. С обычным таким селезнем, за исключением повязки на голове с криво нарисованным символом Конохи.

– Ты кто? – прищурилась она. – Ты от Наруто?

Ино, конечно, знала, что у него утки… но никогда ещё не имела с ними дела. На все вопросы о них Узумаки только смеялся и чесал голову.

Говорил, классные, но не без странностей.

– Моя от хозяина, да! – восторженно воскликнул селезень, хлопнув крыльями. – Хозяин послать меня сюда смотреть большой банзай! Моя твоя случайно находить, и моя думать, как бы не ого-го.

… что, простите.

– Э-э-э… ого-го?

– Ого-го, – закивал селезень. – Пока нет. Моя радоваться.

– А… банзай?

– Банзай! – вдруг завопил селезень, захлопав крыльями, чем настолько напугал Ино, что она даже отпрыгнула. – Моя просить простить. Утка-селезень любить большой банзай! Большой банзай честь! Моя твоя проводить смотреть? Как бы не ого-го?

… что, простите.

– Моя твоя, – попыталась она, – не понимать.

– Моя твоя прощать, – махнул крылом селезень. – Господин наш – большой ум. Господин понимать брат-селезень и сестра-утка.

– Так что там про банзай и ого-го?

– Банзай! – опять возбуждённо завопил селезень.

– Да знаешь что! – рассердилась Ино, опять инстинктивно подпрыгнув. – Да… Да что же это за день такой сегодня!

Надкусила палец, сложила печати и опустила ладонь на землю.

Пусть, блин, между собой общаются!

Возникшее облачко дыма пахло лаймом и мятой.

– Ино-чан, – степенно пророкотал голос.

Буль-буль-буль-буль-буль. Пуф-ф-ф-ф-ф.

– Я же просила… не вызывать меня в это время дня… потому что в это время дня…

Буль-буль-буль-буль-буль. Пуф-ф-ф-ф-ф.

– … я изволю заниматься послеобеденным перевариванием пищи.

Облачко медленно рассосалось, обнажив здоровенного пузатого человекоподобного крокодила с пышным розовым бантом на голове. Существо полулежало и с наслаждением потягивало солидный кальян.

– Коко-чан, – Ино даже не знала, что сказать. Пожаловаться? Возмутиться?.. И решила начать с фактов за неимением вариантов получше, – я поругалась с мальчиками, бросила их, в лесу страшно, и я не понимаю, что говорит эта утка!

– Моя есть селезень, – поправило её это летучее сумасшествие.

– Ну селезень!

– Хм-м.

Буль-буль-буль-буль-буль. Пуф-ф-ф-ф-ф.

Коко-чан смерила птицу оценивающим взглядом.

Спросила:

– Твоя что здесь делать?

– Хозяин послать меня сюда смотреть большой банзай! Моя её, – кивок в сторону Ино. – случайно находить, и моя думать, как бы не ого-го.

– Хм-м.

Буль-буль-буль-буль-буль. Пуф-ф-ф-ф-ф.

У Ино нервно дёрнулась бровь.

– Наруто послал его посмотреть, будет ли большая драка с Орочимару, – перевела крокодил. – Селезень случайно тебя нашёл, и подумал, как бы тебе в ящик тут одной не сыграть. Элементарно, девочка моя.

Буль-буль-буль-буль-буль. Пуф-ф-ф-ф-ф.

– Искусство коммуникации, – добавила Коко-чан и помахала шлангом.

– Ну, знаете ли! – поставила руки в боки Ино. – Мои навыки коммуникации на сегодня всё! Закончились! Здесь опасно, прикрытия мало, страшно, надо выполнить задание, то есть оставаться на подхвате, а я, а я… а эти дураки по лесу бродят, медленно тащатся в Башню, несмотря на опасность, и чипсы жрут! И ничего не подозревают! – и шмыгнула носом.

– Не знать банзай – ого-го, – строго покивал селезень, который ещё почему-то не улетел.

Коко-чан со вздохом поднялась на задние лапы, выпрямившись во все свои два с половиной метра роста.

– Сладкая моя, – серьёзно заявила, – мальчики ду-ра-ки. И если бы не мы, они бы давно померли!..

– Господин – большой ум! – сразу же возмутилась птица. – Большая мозги!

– Твой Наруто не так уж и плох, – согласилась Коко-чан, поправляя на себе шлангом от всё ещё раскочегаренного кальяна пышный бант; лапами она не дотягивалась. – По крайней мере, коготки у него ухоженные! Слышишь, девочка моя? Это важно. Но вот остальные… кроме вот этого, с пушистиками – никуда не годятся, – затянулась. Выдохнула. – И изюминки нет… понимаешь? Мужчина должен быть самую малость припизднутым, чтобы было за что бить.

Это… – скорчила гримасу Ино, – немного… домашнее насилие.

– Коко-чан, – серьёзно сказала она. – Не надо никого бить.

– Так я же фигурально, радость моя, – махнула шлангом крокодил. – Но это ты должна его терпеть, а не он тебя. Так и вдохновишь его стать лучше, и на подвиги, и вообще, и он не будет друзьям за пинтой пива рассказывать, с какой неразумной истеричкой встречается, – Коко-чан помрачнела, будто затронув личную для себя тему. – Впрочем, проехали. Не думай об этом пока, конфетка моя. Лучше скажи, тебя подвезти? Негоже тебе лапки пачкать, – Коко-чан приглашающе похлопала свою спину шлангом. – Ты понесёшь кальян, а я понесу тебя. Только угли меняй.

– А моя? – поинтересовался селезень.

– Ты нам путь до большой заварушки, если она будет, покажешь, – заключила крокодил.

– Без ого-го? – очень серьёзно спросил.

– Да, будь любезен.

… Наверное, странную они картину представляли со стороны. Здоровенная крокодил с пышным бантом, девочка, болтавшаяся у неё на плече как мешок с картошкой, в обнимку с дымящимся кальяном, и какой-то упоротый селезень, летящий спереди.

А ещё крокодил продолжала свою нотацию.

– Ты пойми, душечка моя… дай-ка шланг… о, спасибо. – она затянулась и с наслаждением выдохнула. – Мальчики взрослеют позже нас, потому что так получилось. Соотвественно, и житейская мудрость приходит к ним попозже.

– Это я знаю, – проворчала Ино, отмахиваясь от сладкого дыма. – Но неужели они не заметили, что я изменилась?

– А куда им смотреть? – хмыкнула крокодил. – Вот если бы у тебя сиськи вдруг появились размером с арбузы, то тут даже слепой бы заметил. А мы говорим о душевных тонкостях… нет, не убирай шланг, оставь.

– Но Наруто же заметил!

– Хозяин иметь большая мозги! – с готовностью отозвался селезень откуда-то спереди.

– Не мне судить, – дипломатично ответила Коко-чан. – Я его видела только один раз, и то мельком… но, может, он просто, – затянулась и выдохнула, – просто не воспринимает тебя как данность. Сама посуди: вы трое всегда были вместе. Вот они наивно и решили, что так будет всегда. Но жизнь – штука комплексная. К тому же, здесь и фактор взросления важную роль играет… просто ты на данный момент обогнала их в гонке, отсюда и конфликт. Стать прежней ты уже не можешь, это невозможно, а повзрослеть они ещё не готовы. Вот и всё. К тому же поэтому и общаться тебе интереснее с теми, кто на твоём уровне.

– А вдруг они никогда не повзрослеют?

– Жизнь так не работать, – опять отозвался селезень. – Много банзай и много ого-го – большой рост. Большой боль. Так жить все: брат-селезень, сестра-утка, овца, заяц, крокодил, человек.

– Вот-вот, – покивала Коко-чан.

После этого какое-то время они двигались в тишине, прерываемой только бульканьем кальяна и выдохом дыма.

Ино хотелось думать, что призывы правы… что виноватых в ссоре действительно нет. Но какое-то странное неприятное чувство сжимало сердце. Всё-таки мальчики принадлежали ей так же, как и она им… Но события после выпуска действительно образовали трещины между ними. И тот факт, что Асума полагался на кланы в обучении детей, а сам только водил их на миссии и играл с Шикамару в шоги, только усугубил ситуацию.

Ино не раз задавалась вопросом: почему задание в страну Волн подтолкнуло только её снять розовые очки и растоптать их пятками, но не находила ответа. Казалось, опасности тогда было достаточно, чтобы напугать, чтобы заставить переосмыслить себя… Но Шикамару и Чоджи остались прежними. А она изменилась.

Казалось, целую вечность спустя селезень вывел свою небольшую делегацию на небольшую полянку, где её уже ожидали песчаники. Ино только слышала о ребятах-конспираторах от Сакуры; по рассказам, они были весьма неплохими людьми, такими же странными, как и все. А Канкуро, к тому же, судя по всему… Ну да. Подруга недавно возмущалась, что кукольник прочитал ей стих, самолично написанный, или придуманный на ходу, где неаккуратно сравнил зелёные глаза и розовые волосы с экзотическими попугаями, а молочную кожу – с благородным белоснежным верблюдом. Сакура тогда не поняла всю возвышенность комплиментов, а Ино, глядя на чужое возмущение, чуть со смеху не померла. Культурные коммуникации, они такие.

Но зато написал же!

Коко-чан аккуратно поставила Ино, по-прежнему сжимающую кальян, как своё самое драгоценное сокровище, на землю. И разлеглась на солнышке.

– Приветствую, – формально поздоровалась русоволосая девочка с веером на спине. Темари, должно быть. – Переговоры, судя по всему, уже начались, – кивок в сторону.

– Банзай нет? – сразу же спросил спустившийся на землю селезень.

– Банзай нет, – серьёзно и торжественно ответил Гаара. Ино вдруг вспомнила, что его после встречи с зайцами направили под опеку Наруто, который из бедных районов с самого начала интриги не вылезал, чтобы следить за ситуацией и подозрительными людьми. В таком случае, утки и Гаара тоже, наверное, знакомы.

– А где остальные? – напрямую спросил Канкуро, озираясь по сторонам. – Мы несём потери?

– Конфликт интересов, – покачала головой Ино. – Я выбрала миссию.

– Уважаю, – серьёзно кивнула Темари. А потом подошла и, вдобавок, пожала Яманака руку. – Нам, девочкам, всегда нелегко. Только скажи…

Но её перебил Гаара:

– А можно нам тоже покурить? – И добавил после короткой паузы. – Пожалуйста?

Приготовившаяся задремать крокодил приоткрыла жёлтый глаз. Окинула мальчика критическим взглядом.

– Можно, – медленно протянула. Моргнула. – Твоему приятелю хочется, а?

– Мама просит, – вежливо поклонился Гаара.

– Ну садись. Если не побрезгуешь шлангом…

– Ерунда.

Ино повернулась к Темари со вскинутой бровью: «что ты хотела сказать?» Но песчаная принцесса только вздохнула:

– Ну, тогда и мы бы покурили. Всё равно там, – кивок в сторону, – тихо-тихо.

Гаара, как в подтверждение слов своей сестры, со знанием дела глубоко затянулся и выдохнул. На его лице появилась блаженная улыбка – видимо, уже подействовало, – и он разлёгся на солнышке подобно крокодилу.

Было бы опасно, он не стал бы себе позволять такой вольности. Наверное.

Глядя на то, как конспираторы Суны расселись вокруг кальяна, и, передавая друг другу шланг, словно трубку мира, расслабились, Ино почувствовала, что и в ней комок нервов стал будто менее натянутым. Селезень задремал на солнышке… Коко-чан нежилась… Никто ни о чём не думал.

А Ино ожидала дисквалификация на экзамене, как и остальную команду 10, наверное. Но разве это было важно?

Разве стоило из-за этого переживать?

Переговоры проходили мирно – вот, что действительно стоило внимания.

Ей не придётся эвакуироваться из леса, наравне с Кибой, чтобы срочно дёргать АНБУ по знакомству о положении дел, собирать клан на войну, а может и на восстание, не спать ночами, успокаивающе натачивая всё ещё слишком тяжёлый для детских рук Кубикирибочо – ничего этого не случится. По крайней мере, не сегодня.

Переговоры проходят мирно.

От одного этого осознания в коленях отозвалось облегчением и слабостью.

С Шикамару и Чоджи она потом обязательно помирится… несмотря на их вероятную горечь от предательства. Рано или поздно, они узнают причину её поступка. И не смогут осудить ни Ино, ни себя, потому что порой жизнь складывается так, как складывается; она неоднородна. И порой приходится принимать тяжёлые решения – например, подставить под удар старую дружбу, чтобы была возможность спасти тысячи людей, если что-то пойдёт не так.

Несмотря на возможное получение жилета чуунина Ино, Шикамару не сдастся, пока не докопается до первопричин её поступка. Уж в упрямстве на него всегда можно было положиться. А Чоджи последует за ним.

Это был всего лишь вопрос времени.

И Ино не нашла в себе причин отказаться от «кальяна мира», который курили песчаники вместе с Коко-чан.

Погода, на счастье, стояла прекрасная… а в груди теплилась надежда.

Очень хотелось верить, что всё действительно пойдёт по плану.

========== 8. Наруто ==========

Когда случилось то, что случилось, стало предельно ясно, что патрулирование бедных районов, пока ситуация не разрешится, отходило под опеку Наруто. В конце концов, если Саске поставили крайний срок на подготовку проекта о возрождении полиции, а Сакуру назначили контактом для Суны, то кто ещё мог бы продолжить нелегкое дело команды 7? Без излишней утечки информации?

И Наруто взялся за дело с энтузиазмом. Это же под его личную ответственность! Круто, нет? Через котоклонов карту Конохи он уже знал, как линии на своей правой ладони, да и утки-селезни сильно облегчили жизнь касательно сбора полезной информации. Не зря же сенсей ещё давно говорил, что эта птица настолько обычная, что никто не догадается. Только воробьи и голуби незаметнее. Ну, может, ещё и сороки.

Так что да, Наруто взялся за свой проект с максимальным энтузиазмом, но не без осторожности. Он уже знал, чем может закончиться спешка…

И, тем не менее, утки! Утки! Несмотря на испытание, всякий раз такая радость брала, когда он складывал печати, такая гордость… Его собственный личный призыв! Сенсей говорил, что большинство шиноби не рискуют его заводить до получения ранга специального джонина, а тут вся команда генинов, да и почти разом, почти одновременно! У Саске мощные зайцы, у Сакуры загадочные овцы, а у Наруто супер крутые утки, вездесущие ребята, целая армия миньонов, если говорить об их низших рангах. А то, что немного тупые… Так это ничего страшного! Сенсей говорил – хорошая практика по управлению подчинёнными, которые если не тупые, то всё равно иногда такие глупости делают, что ого-го, как говорят те же утки; иначе говоря, совсем не банзай.

Иногда их философия жизни вымораживала, конечно. Чем больше банзай – тем круче брат-утка и сестра-селезень… тьфу, сестра-утка и брат-селезнь, и тем больше у них мозгов. А что, так поумнеть они не могут, даттебайо?

Оказалось, что нет. Этим птицам важно участвовать в кровожадных сражениях, где большая часть из них… погибает. Или жертвует собой на манер смертоносного камикадзе, или становится жертвой техник, взрывчатки или ножа. И те утки-селезни, что выживают (обычно совсем небольшое количество) лучше говорят на человеческом языке и уже хоть как-то способны думать своей головой. Для них идея «чем больше переживёшь сражений, тем мудрее становишься» была физиологическим фактом. Какие-то метаморфозы происходили в их головах после сражений с большими потерями. Более того, совсем ещё новички, («пушечное мясо,» – фыркал голос Кьюби в подсознании) даже не имели имён. Они находили слова и мысли, чтобы назвать себя, только стоя на пепелище законченного боя, среди павших.

Наруто понимал, что здесь кроется, как говорила Сакура, какая-то метафора, но пока не очень хотелось об этом думать.

А когда думалось редкой бессонной ночью, он заменял эти мысли мечтами об импортной лапше быстрого приготовления или догадками о новом ядовитом лаке Ино.

Кьюби, когда это происходило, иронично смеялся откуда-то из недр подсознания. Наруто упорно отказывался понимать эту шутку.

При всём этом, со своим призывом ему работать нравилось, в отличие от того же Саске, который своих зайцев старательно терпел. Утки прекрасно исполняли команды без чрезмерного свободомыслия. Не без помощи их и носа Кибы, в конце концов, получилось составить криминальную карту бедных районов! Полезно? Однозначно!

Когда сенсей велел собираться, чтобы снова возникнуть на экзамене, – так сказать, заявиться на отборочный тур, будто команда 7, как и все, бродила по лесу, – Наруто пришёл первый в полной готовности. И, конечно, поделился с учителем, как можно было бы улучшить жизнь в бедных районах, получи он шляпу, например, лет эдак через пять. Сакура всё ещё судорожно носилась по главному дому Учиха, запечатывая всякие штуки, а Саске отдавал какие-то приказы зайцам. Так что на лужайке перед террасой находились только Генма и Наруто.

– Честно говоря, – сенсей задумчиво поглядел на небо, – я не уверен, что ты станешь Хокаге.

Всего полгода назад Наруто взорвался бы на такое мнение возмущениями. Но тот Наруто и этот Наруто всё-таки между собой отличались, потому что вместо криков из его рта сам по себе вырвался вопрос:

– Почему?

Сенсей задумчиво облизнул губы. Тяжело вздохнул.

– Потому что, мой юный друг… Правителям не свойственно ни в чём раскаиваться. Противоречия, конфликты, война – неизбежная часть человеческой натуры. Они всегда были и всегда будут; единственное, что можно сделать, это свести к минимуму потери маленьких, незначительных, живущих своей жизнью людей. Но ни один даймё, ни один Каге не раскаивается о своих решениях. Ни один генерал не жалеет ни убитых противников, ни потерянных пешек; они для него – элементы статистики. В этом, я считаю, главная легенда и трагедия Четвёртого – он не был таким. Коноха рискнула дать ему пост, и Коноха его потеряла, потому что Четвёртый не успел понять, что потеря короля – очень значительная потеря; куда более значительная, чем какая либо другая, потому что те самые маленькие люди без него уже не могли. В таком случае возвращается старый король или появляется новый, тем или иным способом. Кресло власти не может пустовать… оно не должно пустовать… и оно никогда не пустует. И все несчастья Конохи, которые сейчас так видны в бедных районах – это следствие жертвы Четвёртого. Иначе говоря, он всех спас, как солдат, но обрёк, как король, потому что не успел понять, что от него требовалось, или не успел это принять.

Сенсей вдруг посмотрел на Наруто и печально ему улыбнулся.

– Наверное, мне не хочется, чтобы ты стал Хокаге, потому что я не хочу видеть, как неизбежно черствеет твоё большое доброе сердце. Правители – люди идейные; а там, где идея, постепенно вытесняется сострадание.

– Но разве дед Сарутоби тоже такой? – округлил глаза Наруто.

– Ну, – Генма спрятал руки в карманы. – В учебниках об этом не принято писать, но это ведь мы официально развязали Третью войну.

– Так ведь там же была случайность, даттебайо! Нет?

– Нет, конечно, – фыркнул сенсей. – Самое обычное дело: тонкий политический саботаж пошёл под откос, потому что Хатаке Сакумо решил спасти своих товарищей вместо того, чтобы оставить умирать. Засветился. Ниндзя остальных стран получили аргумент, что Огонь, якобы, совсем обнаглел. Нет, они грешили не меньше нашего, но засекли-то именно нас. Я же не зря обучал вас скрытности – ошибка может обойтись слишком дорого, если мы говорим о человеческих жизнях… И нам объявили войну, потому что то самое политическое преступление, которое совершила команда Хатаке, оказалось на поверхности. При всём этом, по сути, через ошибку одного человека Коноха первая сделала этот шаг к войне. Хатаке спас три жизни своих товарищей и обрёк на верную смерть сотни других.

Наруто задумчиво пожевал губы.

– Но тогда… тогда, чтобы избежать войны… он должен был их бросить?

Генма вздохнул и ничего не ответил.

– Война на тот момент была неизбежна… – начал после долгой паузы, – потому что у стран накопилось друг к другу огромное количество претензий о полях влияния на соседей послабее. В какой-то момент всё свелось к тому, что хаос оказался выгоднее покоя. И сильные мира сего замерли в ожидании, кто же первый допустит промашку. Конохе, на самом деле, очень повезло, что наш даймё и старый Сарутоби так хорошо разыграли ту партию. Экономике стран Ветра и Воды был нанесен колоссальный ущерб; но Казекаге смог избежать гражданской войны, а Мизукаге не сумел. Молния вышла практически сухой из воды – но обиженной, поэтому её правители едва не развязали Четвёртую войну; Сарутоби и этого смог избежать, но ценой одной невинной человеческой жизни… А вот Камень, как и Огонь, остался довольным результатом. В процессе упал престиж малых Деревень; некоторые и вовсе отказались от сословия ниндзя… Впрочем, тебе, наверное, скучновато это слушать?

– Да нет, что вы, сенсей, – быстро заверил его Наруто. – У меня только вопрос… а ценой чьей жизни избежали войну с Молнией?

– Его звали Хьюга Хизаши, – очень серьёзно ответил Генма. – Запомни это имя. Человек отдал жизнь за то, чтобы ваше поколение росло в безопасности и имело право на счастливое детство… его единственный сын старше тебя на год. Знаешь, имя «Хатаке Сакумо» тоже запомни. Амбивалентная, конечно, личность на страницах нашей истории… но глубоко благородная, благочестивая, от того и героическая.

Так что же это, – подумал Наруто, – правитель не может быть героем, потому что правитель-герой – это мертвый правитель?

И… и герой в истории от того и герой, что уже умер?

То есть, герой в истории обязательно мёртв?

Он так и спросил:

– А почему герои в истории всегда… ну, это самое… уже умерли? Вон, Четвёртый, Хьюга Хизаши, Хатаке Сакумо…

Генма хмыкнул:

– Живых героев очень много, сам посчитай: я, ты, вся наша команда, вся моя команда, папы твоих Ино-Шика-Чо, и так далее, и так далее. А ты пойди умри красиво, а не в безымянном овраге, так и вечная память будет… Но ты меня в этом плане не слушай. – Подмигнул. – Это я брюзжу как дед.

И Наруто рассмеялся, потому что ну какой из сенсея дед!

– Просто живых героев много, и они отличаются скромностью, – уже серьёзнее ответил Генма, – поскольку нам не привыкать ими быть. Так что ты не бойся. Мы все здесь, и ты с нами. И не вздумай красиво умирать, а то за уши оттяну. Лучше доживи до девяноста лет и уйди во сне, когда самому захочется. А до этого женись на симпатичной девчонке, хоть на Ино.

Наруто поперхнулся слюной.

– Сенсей! – и раскраснелся. – Это… это же это самое! Личная жизнь! И вообще, она мне маникюр по дружбе делает!

– Ага-ага, – покивал Генма, а у самого на лице всё было написано.

… когда команда 7 в полном составе объявилась на отборочный тур, Наруто всё ещё думал над словами учителя.

У него… у него уже были сомнения… те самые, которым свойственно подло закрадываться в голову, когда не ждёшь…

Если Наруто что-то понял после выпуска из академии, так это то, что он хотел, в первую очередь, помогать людям. Глядеть на бессмысленное и беспросветное существование бедняков и иммигрантов в нехороших районах было тяжело. То, чем занимались эти люди, не получалось назвать «жизнью», язык не поворачивался. Голод, холод, тряпьё… Отсутствие улыбок на лицах взрослых… Дети, которые каждый день ищут остатки еды по мусорным бакам… Воровство… Проституция… Азартные игры… Алкоголизм… Наркотики… Всё это навевало страшную тоску на сердце. Как им помочь? – всякий раз думал Наруто, возвращаясь отоспаться с патруля. – Что я могу для них сделать? Так жить нельзя. Можно, но нельзя. Когда полиция начнёт своё существование, он не допустит.