Текст книги "Первая партия (СИ)"

Автор книги: sakuramai

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 13 страниц)

Ночная жизнь так завораживала, что Наруто послушно, будто растерявшись, позволил ей увести его всё ближе и ближе к сердцу города, мимо огромного количества ярких окон и дверных проёмов.

И там… там, в центре высились, удивительной красоты, колонны с позолотой. Из-за дыма от многочисленных фейерверков казалось, что они уходят в никуда, что они бесконечны.

Было в них что-то… чарующее.

Более чарующее, чем красивые женщины под кошачьими и лисьими масками в шёлковых кимоно на высоких таби.

Более манящее, чем изысканные запахи барбекю из ресторанов.

И он приблизился к колоннам, следуя потоку.

И вовремя остановился.

Позволил дурману пропасть из глаз.

– Неплохо, а? – громко спросил, задрав голову. – Вроде работает, даттебайо!

Праздничный шум по мановению руки стал тише и глуше, а манящие огоньки ночного города потускнели.

Откуда-то сверху, как раз там, где колонны врастали в дым из-под фейерверков, послышался тяжёлый вздох.

– От меня чего конкретно тебе надобно.

– Ну, блин! – Наруто даже поставил руки в боки. – Экспертное мнение! Я ж на таких фестивалях никогда не бывал, даттебайо! Надо же, чтобы оно, это самое, завлекательно было! Ну, я завлекся, но это-то я! А какой-нибудь хрен-в смысле, на какого-нибудь хрена уловка сработает, или нет?

Из дымки вынырнула огромная рыжая морда Кьюби. Он презрительно пошмыгал носом и, в заключении, степенно прогремел:

– Не хватает благовоний.

– Каких? – Наруто, быстро похлопав себя по карманам, извлёк записную книжку с шариковой ручкой.

– Записывай, – не без вздоха велел Девятихвостый лис. Старый зверь всегда выглядел раздражённым или уставшим. – Во-первых: пачули.

– Па-чу-ли, – высунув язык от усердия, прокомментировал Наруто, усердно черкая.

– Во-вторых: сандал.

– Сандал? Он как-то связан с сандалиями?

– Нет. Пиши.

– Да пишу я, пишу…

– В-третьих, – Кьюби смерил внимательным взглядом пёстрые потоки людей недалеко от колонн, – в толпе не хватает алкоголиков.

– А-а-а-а, – даже подпрыгнул Наруто, – чё-ё-ёрт, точно! Наркоманов тоже добавить? Для реалистичности?

– Нет. Добавь сомнительных личностей, которые похожи на уличных воров и наркоторговцев.

– Понял, – важно кивнул Наруто и добавил в свой список слово «шваль».

– Ещё, – продолжил Кьюби своим грозным голосом, – не хватает сумасшедшей недотёпы-матери, которая потеряла ребёнка лет пяти. И нужен ребёнок, который где-то рыдает, и срывает этим праздник.

– А это прям обязательно?

– Ты смеешь сомневаться в моём мнении?

– Молчу-молчу!

– Более того, – продолжил Кьюби, – в толпе должны виднеться представители всех сословий, а не одни только богачи. И в борделях не видно трансвеститов. И нет ни одной гадалки.

– Бли-и-ин, – чуть насупившись прокомментировал Наруто, усердно записывая. – А может тогда не фестивально-ярмарочный карнавал, или как там, а что-то другое придумаем? У Саске в голове зеркальный лабиринт, а у Сакуры огромный особняк, где чтобы добраться до воспоминаний, надо кучу головоломок решить. У Кибы лес с привидениями. Мы пока проверяли, работает ли, знатно повеселились! А Ино в свою голову не пустила, у неё там что-то совсем страшное.

– Они не джинчуурики, – строго пробасил Кьюби. – Их ловушки на вмешательство гендзюцу настроены на потерю времени неприятеля и его истощение, чтобы тот заблудился или застрял. Поскольку в тебе запечатан я, враг так или иначе меня найдёт. И твоя цель заключается в том, чтобы нашёл он меня внезапно и не будучи готовым.

– Наша цель, – поправил Наруто. – Из того, что сказал по секрету старый змей, понятно, что ничего не понятно с кучей Шаринганов семьи Саске.

Лис раздражённо дёрнул ухом.

– Всё лучше, чем сидеть в канализации, – пробурчал Кьюби.

Наруто помялся с ноги на ногу и спрятал обратно записную книжку.

– Я тогда пойду? – спросил. – Погляжу на персонажей в бедных районах.

– Зачем? – чуть удивился лис. – Через твоих… котоклонов и уток ты и так прекрасно знаешь, что происходит в городе.

Кьюби был прав. В бедной части Конохи теперь ничего не происходило без ведома Наруто.

Котоклоны в переулках, утки на крышах, секреты в ярких улыбках проституток.

Он и до Генмы-сенсея знал достаточно, потому что вырос по соседству с районом красных фонарей; родные апартаменты в неаккуратном здании были едва ли лучше деревянных хибар бедняков – жилье для нового рабочего класса, а не вчерашнего земледельческого. Проститутки никогда туда не стремились, и правильно делали. Им или на месте оставаться, или только прыгать высоко-высоко вверх, прямо за богато накрытые столы женатых любовников.

Генма-сенсей давно заметил, что у Наруто отлично получается располагать к себе, и он с самого начала пророчил ученику работу как-то связанную с добычей информации, когда на руках были только котоклоны.

Сенсей, после того как Наруто получил жилет чуунина, одним из первых заговорил о секрете, который до получения ранга был тайной за семью печатями почти в прямом смысле. Об Узумаки Кушине, маме, о Намиказе Минато, папе.

Родители были яркими харизматичными болтунами, и сердце грел тот факт, что эту черту характера удалось унаследовать, в отличие от красных волос, таланта в фуиндзюцу и усидчивости.

Когда Наруто поделился этим наблюдением с Саске и Сакурой те, конечно, сделали всё возможное, чтобы он нюни не распустил, (ему тогда очень хотелось).

Саске возразил, что без усидчивости Наруто не смог бы так хорошо помочь с бумажной волокитой, когда они только готовились к возрождению новой полиции, а ещё хлопнул по плечу и миролюбиво, по-доброму так, хмыкнул: «ну ты и добе».

Сакура ущипнула Наруто под рёбрами и с улыбкой заметила, что с почерком и печатями тоже всё стало в порядке после усердной практики, и что она ему всегда поможет, и что самое сложное – это азы, а дальше можно импровизировать.

А Ино сказала, что волосы можно покрасить, что ему нужно только намекнуть, и она всё сделает с удовольствием и бесплатно.

– Это не то, – возразил Наруто, вынырнув из мыслей. – Они нужны только для слежки, понимаешь? Для незаметной слежки. Генма-сенсей говорил, что информаторы должны знать в лицо своих… как там они… бенефитаров.

– Бенефициаров, – поправил Кьюби, дёрнув ухом.

– Да, вот их! Наша полиция – это дело новое, сам понимаешь. У бывших этих, корнеплодов, очень плохо с общением. Того же Сая надо постоянно контролировать, а то он со своими психологическими книжками может знатно подмочить нашу репутацию, даттебайо! Он иногда как что-то скажет, что лучше уж бы молчал, честное слово! Так что контактами занимаемся мы с Кибой.

– А девчонка?

– Какая из?

– Сакура.

– Ну так, Сакура-чан пока занята фуиндзюцу и курсом по медицине, а ей ведь ещё у своего торгового клана учиться приходиться что там, как там по экономике и дипломатии. Мне-то проще! Генма-сенсей часто говорит, что я с кем угодно подружиться могу, да и хенге у меня мощный… А Саске по горло в бумажной волоките, он ещё и главой клана стать пытается. Вот и остаёмся только мы с Кибой. Не корнеплодных рекрутов у нас пока нет особо. Вот поднимем престиж полиции – станет попроще.

Наруто, конечно, чуть слукавил – заинтересованных в полицейской форме было достаточно. Вот только у кого сердце к этому не лежало, в отличие от кошелька, жаждущего стабильной зарплаты, кто был чьей-то «подсадной уткой», а кому-то хотелось за счёт службы поднять репутацию.

Такие рекруты никуда не годились.

Полиция, считал Наруто, дело серьёзное, от неё беззащитные человеческие жизни зависят. Оставалось только надеяться, что до начала путешествия с Извращённым Отшельником ситуация улучшится, а то Саске рисковал утонуть с концами в бумажной волоките, (потому что из зайцев секретари были никакие, а корнеплоды ещё не адаптировались).

О.

– О, – сказал вслух Наруто. – Совсем забыл… Слушай, я ближе к ночи загляну, ладно? Мне тут, это самое, собеседование надо провести. Скоро.

– Ступай, – фыркнув, отмахнулся Кьюби.

И в миг пропало всё – запахи фейерверков, шум ночного города, золотые колонны, иллюзия ярмарки.

Наруто открыл глаза и потёр их, привыкая к яркому дневному свету. После глубоких медитаций всегда было ощущение, что ты вынырнул, грубо говоря, из чего-то тёмного. Но… лис уже не так много вредничал; ему явно пошёл на пользу переезд из канализации. Так что всё было не так плохо как раньше, да и ярмарка в голове становилась светлее после каждого сеанса.

Гаара писал, что у него с тануки тоже прогресс. Мелочь, но радостная.

С тяжёлым вздохом Наруто опустил взгляд на письменный стол. Как и ожидалось, до собеседования оставалась четверть часа; и, как ожидалось, перед ним уже лежал листок с готовыми вопросами.

Он взял его в руки, повертел, пробежался глазами по тексту.

Мысленно заключил, что вопросы явно были составлены корнеплодом. Первые несколько звучали очень официально и сухо, а на седьмом пункте Наруто даже хрюкнул от смеха. Там был расписан целый алгоритм! Выглядело это так:

Вопрос: «знаете ли вы что такое клитор и где он находится?»

Если ответ «да», расспросить и уточнить.

Если ответ «нет», вопрос: «вы пидор?»

Если ответ на вопрос «да», это честный человек.

Если ответ нет, согласно господину Тошиаки, человек однозначно пидор.

– Ставлю миску рамена с говядиной, что это написал Сай, даттебайо, – вслух подумал Наруто.

Благо, артистичный корнеплод не забыл про логические задачки детективного типа, потому что, как бы ни хотелось, спрашивать про клитор было… неловко.

А хотя…

– Нет, ну если придётся соблазнять девушку для добычи инфы, то спросить всё-таки нужно, – почесал голову Наруто. – У него же уток-то нет!

Очень хотелось, чтобы под руку подвернулся сенсей со своими советами, но тот опять был на задании. Сакуру и Ино за четверть часа найти бы точно не получилось, Саске ушёл на какое-то административное собрание, а Киба, шефствуя над шайкой корнеплодов, патрулировал.

Оставалась только одна кандидатура, которая могла бы сказать что-то дельное.

… Ну, почему бы и да?

«Эй, Кьюби! Можно у потенциального детектива спросить, где находится клитор?! Или нет?!»

Лис лающе расхохотался и ничего не ответил.

– У-у-у, старый извращенец, – насупился Наруто, чем, казалось, ещё больше поднял биджуу настроение.

«Нужно» – почти весело пробасил лис. – «И запомни, действовать надо по часовой стрелке; важно не пыхтеть и дышать ртом, а не носом, иначе щекотно».

«Ты-то откуда знаешь?!» – густо покраснел Наруто.

«Я всё знаю» – последовало очень самодовольное. Он добавил, – «если пальцами, то уверенно и безапелляционно, иначе тоже щекотно. И когти лучше подстричь».

«А-а-а, и зачем я тебя только спросил!»

«Учись, молокосос» – только и хмыкнул Кьюби. И замолчал.

К счастью и ужасу Наруто, кандидат в детективы пришёл на десять минут раньше.

Вот нет бы как нормальные люди, чуть вежливо опоздать! Чтобы кровь, прилившая к щекам, обратно отошла. Он ведь после собеседования целый день будет думать, что дышать надо ртом, и что по часовой стрелке, и безапелляционно, и так далее. И если после рабочего дня, скажем, Ино встретится по пути куда-нибудь, то что он ей скажет? Эй, а Кьюби мне не соврал? Не прояснишь?

Спасало только то, что кандидат был белым от волнения и крепко сжимал кулаки, чтобы не трястись. Он нервничал явно больше.

– Ну, Шикамару, – бравируя, натянуто осклабился Наруто. Первые шесть пунктов плана собеседования из головы предательски улетучились. – Ты знаешь, что такое клитор и где он находится?

Комментарий к Первые реформы: Наруто

Писать способного!Наруто, не перегибая палку очень сложно, но я попыталась.

Дела у него, как видите, идут отлично хД

========== Первые реформы: Хината ==========

Она была безупречно одета и причёсана, покидая территорию клана. На небольшом расстоянии от главного входа, где находились стражи, её уже ждал Киба.

Хината кивнула ему, робко улыбаясь.

Он сразу же принялся тараторить обо всём на свете, и стражи расслабились.

Только Хината и Киба знали, что таков был план. Хорошо.

Они прошли круг по рынку, поели данго. Когда палочки были выкинуты, Киба вдруг вспомнил, что ему надо в офис за бумагами, совсем забыл, что их надо скоро дать Саске на подписание. Громко жестикулируя, он, дёргая наследницу клана за рукав, потащил её к зданию новой полиции. Хината не сопротивлялась. Соклановцы, сидевшие в разных чайных с товарищами, не заострили внимания. В конце концов, ничего нового, каждый Хьюга наслышан о разгильдяйстве и неряшливости Инузука.

Хорошо.

Здание пестрило людьми, которые то входили, то выходили. Киба споткнулся на входе, ухватился за дверной косяк, на котором толстым слоем краски была замазана печать, тонкий пульс чакры остался незамеченным прохожими с банданами ниндзя, и Хината позволила себе выдохнуть. В кабинете Саске Инузука уже не пришлось играть на публику, и нужные печати были активированы спокойно.

Хината элегантно устроилась в кресле для посетителей. Киба закрыл за собой дверь, покидая комнату.

Саске, уронив голову на сцепленные руки, спросил, не здороваясь:

– Ну так?

– Старейшины Наоки и Таканахана, – почти выдохнула Хината, заставляя себя смотреть Учиха в глаза. Она дрожала, но не от страха, а от собственной дерзости. – Они должны умереть. Иначе ничего не получится.

Саске задумчиво хмыкнул, прикрыв глаза.

– Естественная смерть, полагаю?

Хината кивнула:

– Они ровесники Третьего.

– Значит, участь «спокойно уйти во сне», не так ли?

– Да, – она нервно облизнула губы. Здесь можно показывать эмоции, даже нужно. – Останутся ещё двое, они не так радикальны и их можно будет убедить.

– Уверена? Я понимаю желание не вызывать подозрений, это логично. Тем не менее…

– Радикалы перестанут давить на отца и Ханаби, – тихо ответила Хината. – У меня появится необходимая… мобильность, и можно будет начать работу. Их можно убрать… одного хоть сразу, второго позже. С разницей в несколько месяцев.

– И что, все поплачут и будут готовы идти дальше? – скептически приподнял бровь Саске.

Хината слабо улыбнулась:

– Плакать никто не будет. На старейшинах помладше, поколения саннинов, можно рассчитывать в ослаблении хотя бы некоторых правил и уставов. Это мне и нужно. Саске-сан, – она набрала побольше воздуха в грудь, – после смерти радикалов сюда можно будет устроить Неджи.

– О. Я понял. Вы с ним…

– Мы работаем вместе, – и как тяжело за это пришлось бороться. Хината собиралась дать ему ту свободу, о которой всегда мечтала – не АНБУ, но и не клан, а полиция. Тот вариант, который отнюдь не пустота между молотом и наковальней.

– Значит, старейшины Наоки и Таканахана, – задумчиво прикусил губу Саске. – Я поговорю с Сакурой. Это будет довольно легко устроить, с её-то призывом. Кого первым?

– У Таканаханы-сан проблемы с сердцем, – не задумываясь, ответила Хината. Женщин, отравленных собственными нереализованными амбициями, надо убирать первыми.

Они кивнули друг другу, и Хината покинула кабинет. У выхода с полицейского участка к ней присоединился Киба, активно жестикулируя и рассказывая что-то про свою старшую сестру. Соклановец в чайной напротив даже бровью не повёл. В конце концов, ничего подозрительного.

Хината почти не удивилась собственной жестокости. Жестокости ли? Она помнила тот момент, когда в её ладони впервые опустились «Мемуары Учиха Фугена» – Киба достал копии сразу же после публикации всем членам команды 8. Она помнила, как прочитала книгу от корки до корки, как нарастал в груди ужас понимания того, что Хьюга могут быть следующими.

Время никого не ждёт.

Ужас, сковавший тело и опустившийся на разум, оставил только одну мысль – спасти Ханаби и Неджи, спасти младшую сестру и кузена, из которых вполне осознанно пытались вырастить боевые машины.

Хината росла в страхе, в страхе перед старейшинами, в страхе перед отцом, в страхе перед Неджи и Ханаби и за них, в страхе перед несоблюдением устоев и традиций клана. Нельзя нервничать, нельзя плакать, можно только слушать, кланяться и повиноваться. К страху она привыкла, он не представлял ничего нового, но ужас, ужас был намного хуже.

«Клан Хьюга выродится, вымрет, если ничего не сделать» – эта мысль не давала ей крепко спать. И никто ничего не мог предпринять. Все, как один, так привыкли бояться наказания, так привыкли бояться думать, что рассчитывать оказалось не на кого. «Мемуары» запретили в клане через неделю после их публикации, но для Хинаты было слишком поздно. Она уже не могла забыть прочитанного. Ужас отказался покидать сердце. Страх думать оказался слабее ужаса не думать – и пришлось выбирать, и выбор дался удивительно легко. Если стагнация начнёт душить Хьюга, одной из первых жертв станет Ханаби, едва начавшая ходить в Академию.

«Учиха тоже так хотели, и получился Итачи. Это закончилось катастрофой. Нет, этого нельзя допустить. Только не Ханаби. Только не Ханаби!»

Первая мысль об убийстве пришла в голову, когда старейшина Таканахана, старая карга, которая только и знала, что зависть к молодости, свободе и красоте, побила беззащитную сестру палкой за растрепавшуюся причёску. Женщина клана Хьюга должна быть красивой, как видение, безмолвной, как призрак, в меру умной, послушной, должна уметь петь и играть на кото, но не иметь собственного голоса.

«А если я отравлю её чай» – подумала тогда Хината, не выдавая лицом своих мыслей. – «Как быстро и мучительно она умрёт?»

Мысль должна была напугать её. Но решительность где-то в сердце оказалась сильнее.

Но если чай, то, с вернувшейся в Коноху Принцессой Цунаде, с восстановленной полицией, дело будет раскрыто максимально быстро. Смерти старейшины Таканаханы недостаточно, чтобы защитить Ханаби и спасти Хьюга.

Хината, как и Шино, не могла не знать хотя бы намёки на настоящую деятельность Кибы, который, получив жилет чуунина, сразу же подал документы в новую полицию.

У неё начали появляться в голове вопросы. Ужас подталкивал их формироваться на языке.

Когда Киба передал пару завуалированных вопросов от господина Иноичи, у Хинаты уже были на них ответы. Обсуждать было нечего. Отец никогда не защищал детей перед старейшинами, он… на него нельзя было рассчитывать.

Нельзя было рассчитывать ни на кого, кроме как на себя.

Хокаге заинтересован в реформации Хьюга – хорошо.

Хината знала, с чего можно начать.

Старейшина Таканахана умерла во сне неделю спустя, и на похоронах никто не плакал.

Куренай-сенсей не спросила потом, как чувствует себя ученица, она и сама прекрасно знала. Но если у неё были какие-то подозрения, о них никто не услышал; в конце концов, владение искусством гендзюцу требует не только точности и воображения, не только способности выстраивать причинно-следственные связи, но и таланта хранить молчание, когда требуется.

Хината была слишком строго воспитана, чтобы выдать своё облегчение. Это сыграло на руку.

Только в тишине собственной комнаты глубокой ночью она позволяла себе думать: можно ли ей вершить человеческие судьбы?

И хотя на сердце скребли кошки, и хотя траур пришлось носить ещё несколько недель по старейшине, нет, ей не было совестно. Госпожа Таканахана ведь вершила, и делала это с удовольствием, с наслаждением… упиваясь чужим унижением, чужой болью.

Женщина, отравленная собственными нереализованными амбициями, не знает сострадания.

Зависть и гнев – вот оружие таких цветов, уже почти поглощённых гнилью старости.

Когда четыре месяца спустя не стало старейшины Наоки – который всегда смотрел на женщин свысока, который сёк кузена Неджи за непослушание до рваных шрамов на спине, словно от оторванных крыльев – Хината не позволила себе улыбнуться.

Всё шло по плану. По её дерзкому, отчаянному плану.

Ханаби заслуживала спокойное счастливое детство. Неджи заслуживал признание клана, полученное при жизни, а не посмертно.

Хинате не было совестно. Скорее, просто грустно.

«Может быть… может быть, Таканахана и Наоки были когда-то такими же Ханаби и Неджи, и их тоже сломали, а потом испортили».

«Но всё в порядке. Всё будет в порядке. Я никуда не уйду».

========== Первые реформы: калейдоскоп ==========

1.

– По поводу театра можно не беспокоиться, – беспечно заявил Шикаку.

– Почему? – сразу же заинтересовался Иноичи.

– Я черкнул письмецо даймё, – хитро улыбнулся Пятый. – После раскланиваний зашёл сразу же с дифирамбов, мол, так и так, о-о-очень люблю театр, хочу между столицей и Конохой культурный обмен, чтобы люди посмотрели на красоту и начали в неё вкладываться и ей учиться.

Иноичи даже присвистнул:

– Это… очень умно. Вот только… Курама разозлятся.

– Я пришёл к решению, что мне до пизды, – великодушно махнул рукой Шикаку. – Прощаю их в честь моей инаугурации.

2.

Пока Чоджи с увлечением и огнём в глазах рассказывал о своём обучении в госпитале, Шикамару лениво потягивал холодный чай через трубочку, периодически кивая головой. Наследник Акимичи часами мог восхищённо тараторить о помощи пациентам и взаимосвязи употребляемой пищи со здоровьем и трезвым рассудком. «Хорошо, что он нашёл себя» – с теплом думал Шикамару о своём лучшем друге. Чоджи, неагрессивный человек по своей натуре, нашёл способ применить себя на пользу общества. С недавнего времени у него появились грандиозные и светлые планы на жизнь, а именно – получить ранг чуунина, стать дипломированным ирьенином и открыть новый ресторан клана, специализирующийся на здоровой, сытной и вкусной пище.

– А твои как дела, Шикамару? – с искренним любопытством спросил Чоджи.

Наследник Нара задумался.

Он не хотел говорить о преступлениях, которых на территории не только Конохи, но и страны Огня оказалось достаточно, чтобы приобрести как цинизм, так и сочувствие. Несмотря на позицию отца, самого Шикамару уже потихоньку начинали воспринимать как уникального профессионала, и этот факт радовал, но не являлся новостью.

Он взлохматил отросшие волосы, которые перестал носить в традиционной причёске своего клана, и вдруг ухмыльнулся:

– Я теперь знаю, как склеить симпатичную девчонку за одну минуту.

– Да ладно? – чуть не поперхнулся своим перекусом Чоджи. – Гонишь!

– Не-а, – вид у Шикамару сделался хитрым. – Надо всего лишь проявить воспитанность. Видишь, что леди некуда сесть – предложи своё лицо.

Чоджи, густо покраснев, закашлялся.

«Хорошо быть профессиональным детективом» – довольно подумал Шикамару.

3.

– Я не поеду на эту вакханалию, – твёрдо заявил Саске. – Вам надо, сами и мучайтесь.

Джирайя сардонически приподнял на него бровь.

– И не пытайтесь меня уговорить, – добавил юный глава полиции Конохи. – У меня запасов бумажной волокиты хватает на ближайшие два месяца.

– Ты в курсе, что можно использовать клонов? – поинтересовался Жабий Отшельник.

– Вы и сенсей можете ко всем чертям сходить с этим дурацким советом. Мигрень того не стоит.

– Но на первом съезде по правам гомосексуалистов в стране Огня будут присутствовать Акацуки!

– Учива Итачи это Учива Итачи. А Учиха Саске это Учиха Саске, – последовал упрямый и безапелляционный ответ. – Пусть сам со своими озабоченными и разбирается. Мне и своих озабоченных хватает, – и кинул угрюмый взгляд в сторону бывших агентов Корня, которые зубными щетками красили стены в новом здании полиции. Над усердно трудящимися стоял Неджи, сложив руки на груди; судя по его виду, ему очень нравилось руководить процессом.

К запаху краски в коридоре примешивался аромат молотого кофе – стажёр из Тен-тен получился очень заботливый и глубоко понимающий нужды своего начальства. И хотя она метила в департамент внешней разведки, Саске не без сожаления понимал, что будет скучать по единственному абсолютно адекватному и психически здоровому человеку в его окружении.

С другой стороны, как на удивление мудро заметил Наруто, если сильно соскучиться, можно и жениться…

Саске помотал головой и прижал к носу надушенный платок. Краска и кофе плохо влияли на его рассудок, так он решил.

– В общем, мне некогда, – подытожил. – Но вы потом всё равно расскажите, что там насчёт ориентации Итачи. У нас тут ставки.

Джирайя не без усмешки кивнул.

4.

– Короче вот так вот оно и получается: Киба, Шино, Сакура и я – и с первого раза прошли вступительные экзамены в АНБУ, даттебайо! – громким шёпотом торжественно закончил Наруто. – Там, конечно, учиться ещё ого-го, а потом испытательный срок, но всё равно!

– Поздравляю! – искренне обрадовалась за него Ино. – Я в следующем году буду пробовать.

– А чего не в этом?

– Ну, да, пустяки, – она потеребила хвост. – Мы в процессе расторжения одной политической помолвки.

– Твоей?!

– Да моей-моей, тихо ты. Орочимару-сан медленно доводит семью недожениха до нужды пойти на психотерапию.

Наруто недоумённо почесал затылок.

– А зачем?

– Ну, он вызвался, – пожала плечами Ино. – Папа говорит, Орочимару-сан сейчас исследования проводит. Без экспериментов. Надо же человеку чем-то заниматься.

– А мне Генма-сенсей рассказал, кто нас в АНБУ курировать будет! Легендарный Пёс, как тебе такое? Только он что-то перепугался, даттебайо. Два раза попытался уйти в отставку, как узнал, что его назначили, и один раз сбежал из страны, якобы в отпуск. Ну, мы его нашли, разумеется. Против насекомых Шино, нюха Кибы, овец Сакуры и моих уток у него не было шансов. Он потом нёс какую-то чепуху, что, мол, проверял нас так, но мы-то знаем!

– Сбежал, говоришь? – хитро прищурилась Ино. – Если ещё раз так сделает, шепни мне. Надо же будет чем-то занять Орочимару-сана. Он как раз сейчас бессознательным занимается.

– Капитан Пёс весьма сознательный!

– Проверим насколько, – лицу Ино так шёл опасный оскал, что Наруто даже засмотрелся ненадолго. Потом прикусил губу. Нет, сначала АНБУ, а потом он как-нибудь что-нибудь придумает. Надо же что-то за душой иметь! За клановыми принцессами с Кубикирибочо ухаживать надо правильно. Сенсей так сказал.