Текст книги "Избранный?! И в этом?! Снова?!!! (СИ)"

Автор книги: safira260

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 47 страниц)

Кто будет председательствовать на суде МКМ всегда решалось магическим жребием. И не факт, что судьёй будет выступать именно кто-то из МКМмовцев. Это мог быть любой другой маг, однако, работающий в сфере магического и международного магического правопорядка. То бишь, любой из членов местечковых Визенгамотов. Обвинением всегда в таких случаях выступало МКМ, точнее кто-то из этой структуры, а защита… А вот с защитой тоже приходилось поступать по жребию.

Просто потому, что если уж маг попадал в суд МКМ, то его вина считалась априори доказанной и защищать преступника никто не рвался. Конечно, могли возникнуть казусы не досконально проведённого расследования, открыться какие-то новые факты и обстоятельства, но на памяти Альбуса их не происходило, а по истории существования МКМ таких случаев насчитывается один на тысячу.

Альбус начал нервничать. Неужели Скримджер раздобыл доказательства его вчерашних откровений?! Только этим он мог объяснить всё тут творящиеся. Как?! Откуда?!

Судья и обвинитель с защитником прошли к своим местам и остановились за спинками кресел.

– Объявляется состав суда! – снова громко и чётко проговорил секретарь. – Председательствует «Фемида»!

Всё правильно, имя председателя никогда не называлось во избежание мести всяких там родственников и прочих оскорблённых по их мнению неправильно вынесенным приговором, обвинительным ли, оправдательным ли. Всегда находятся недовольные.

Судья вышел из-за центрального кресла и встал перед ним, но не садился.

– Со стороны обвинения выступает член Международной Конфедерации Магов, член Особого Отдела по расследованию особо опасных преступлений – Гровер даст Штейн!

Этот маг тоже занял исходную позицию.

Альбус дёрнулся. Особый Отдел! Мордред! И этот бульдог! Дело пахнет керосином. Значит, тут его судить будут не только по уже предъявленному обвинению. Сложно себе представить, что ОО занимались столь незначительными делами, как оставление директором школы в ответственный момент нападения неких преступных элементов. Мелковато это для них. Даже намёки на то, что Альбус собирался проводить ритуал «Вторая жизнь» – это не их уровень. А вот преступления против Магии, которых Альбус совершил великое множество – это да. Это всё они. Но как?! Откуда?! Почему?!

– Со стороны защиты выступает член Международной Конфедерации Магов, член адвокатской гильдии при Международной Конфедерации Магов – Франсуа Ле Блэн.

Многие в зале и Альбус в том числе заметили, что Ле Блэн едва заметно поморщился. Ясно, он не сомневается в виновности подсудимого, а, значит, не будет «рвать жилы» на его защите. А ведь так мило улыбался ему, Альбусу, ещё месяц назад, когда они как раз встречались в коридорах этого самого МКМ.

Тем временем секретарь продолжал:

– Суд проводиться с заседанием присяжных! Приговор выносится большинством голосов! Напоминаю, что вердикт присяжных может быть не принят к сведению «Фемидой», ибо «Фемида» выступает как проводник воли Матери Магии! Протокол заседания ведёт Старший секретарь суда – Александр Кравц!

Секретарь, на секунду прервав свою речь, приложил свою ладонь к груди и коротко поклонился залу.

– Ваша честь! – обратился Кравц к троице, всё ещё стоящей за столом. – Все свидетели по делу были оповещены и их явка обеспечена. Метки о получении и фиксации писем порт-ключей всеми причастными зафиксированы. Они ожидают Вашего вызова. О правах и обязанностях, как и о правилах проведения заседаний они оповещены теми же письмами.

«Фемида» кивнул головой, показывая, что высказывание секретаря было услышано.

– Прошу садиться! – голос «Фемиды» был гулким и каким-то потусторонним, но никто ничего удивительного в этом не увидел.

«Фемида» действительно на протяжении всего заседания находится в своеобразном трансе, как бы на одной волне с магией. Он её голос. Он её аватар. А многие из присутствующих в настоящем суде присутствовали на таких заседаниях и раньше, чтобы удивляться. Суд МКМ – это не «местечковое» Визенгамотное разбирательство по месту «приписки», и дела, рассматриваемые этим судом, редко когда заканчиваются простым засаживанием за решётку. Тут с наказанием разбирается сама Магия, предварительно посредством своего аватара «Фемиды» выслушав и оценив обвинение и защиту.

Одно дело прямо нарушить Закон Магии и получить за это справедливый откат, как это было с Джинни Уизли и её семьёй уже не раз за всю историю существования этого Проклятого Рода. И уже не подлежать в связи с этим юрисдикции любого из Визенгамотов. Другое дело, когда маг настолько умен и хитёр, что находит лазейки для избегания такого прямого и грубого отката. Вот тут-то и вступает в силу воздействие уже судов человеческих – Визенгамотов.

Совершать преступления можно и не нарушая прямых запретов от Магии, в следствие чего остаться не подверженным откатам, но по всем законам человеческим – быть, однако, преступником. Мошенничества, кражи, взятки, шантаж, приворот и даже убийства с применением Магии, но не нарушая её законов, и много чего ещё, на что сама Магия уже не очень-то и обращает внимание. Иначе бы преступников и преступности не было вовсе.

А они есть. К большому сожалению, но они есть. Взять хотя бы то сонмище ритуалов и ритуальчиков, зелий, чар, изобретённых магами именно с целью избежать отката за совершённое преступление. То же зелье «Разрыв-отскок». Прямое нарушение Закона Магии – разрыв уз Назначенных, но зелье тем не менее существует и даже каким-то невообразимым способом обманывает Магию. Раз неоднократно применялось в прошлом, когда представителей пола Оми-Ра было несоизмеримо больше и на них тоже велась охота. Никто же из тех «покусителей» так не страдал, если только не попадался именно следователям, которые бы раскрыли это преступление. Оми-Ра – чистый магией, многие хотели их заполучить в свои семьи. Многие, рассчитывающие на то, что Выберут ИХ, оставались недовольными Выбором, который в конечном итоге делал Оми-Ра. И если бы у Джинни не было ещё и Долга Жизни перед Гарри, если бы Северус чуть-чуть тогда не успел и жгут связи всё-таки обнаружил бы свою жертву, то Джин могла легко отделаться. Её бы не поразило так сильно откатом, если бы он вообще возник. Другое дело, что и Северус бы молчать не стал и естественно обратился бы в суд или через ритуал напрямую к Магии.

Магия – это определённая сила, энергия, чей разум пребывает где-то там, в высших сферах. И разум этот мыслит совсем другими категориями нежели люди, эльфы, оборотни, русалки. Если уж к ней обращаются напрямую с некоей просьбой, то ответ может быть совсем не таким, на какой рассчитывают. Джин из бутыли – самое точное определение. У него попросишь воды, а он тебя выбросит посреди океана – вода же.

Даже непреложный, самый страшный из обетов, скреплённых магией, можно обойти. Нужно просто найти как. Поклялся не рассказывать, но при этом взял пошёл и нарисовал комикс, описывающий запретные события. Ты не рассказал, обет не нарушен, отката нет, но ты показал. Как-то так.

Так вот, как правило, все эти неурядицы и преступления рассматривают и регулируют именно местные Визенгамоты согласно своим светским законам, обычаям и традициям. А сколько стран, столько и различий и нюансов в понимании вроде бы одной и той же статьи.

Суд МКМ же – это суд самой Магии, когда обвинения настолько серьёзны, что местный Визенгамот не в состоянии решить дело, когда именно что требуется именно решение Магии. Преступления против Магии с применением лазеек по откатам входят в их компетенцию.

После высказывания «Фемиды» все расселись на свои места, как и сам судья, обвинитель и защитник. «Фемида» взял в руки ритуальный молоток.

– Заседание по делу Альбуса Персивала Вулфрика Брайана Дамблдора объявляется открытым! – всё тот же гулкий безликий голос и удар молотка по подставке. – Магия вас слушает!

Теперь никто не сможет покинуть этот зал суда до завершения процесса приговором, а то и моментально исполненным наказанием. Бывали прецеденты. В воздухе послышался лёгкий перезвон, а над головой троицы за председательским столом проявились призрачные аптекарские весы. Они были разделены по цветам точно пополам. Одна половина, половина обвинения – красная, вторая – бирюзовая.

– Суд приступает к заслушиванию обвинения!

Даст Штайн встал со своего места рядом с «Фемидой» и, раскрыв внушительную папку с пергаментами, приступил к чтению.

– Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор, подданный Министерства Магии** Англии, Шотландии и Северной Ирландии обвиняется в причинении тяжкого вреда здоровью и магии подопечного. Мошенничестве в особо крупных размерах. Причинении тяжкого вреда здоровью и магии прочих лиц. Покушении на убийство подопечного, покушении на убийство прочих лиц. Убийстве. Превышении своих должностных полномочий как директора школы Чародейства и Волшебства Хогвартс. Превышении должностных полномочий вверенных ему гражданами магической Великобритании, как главы Визенгамота Министерства Англии, Шотландии, Северной Ирландии. Укрывательстве и выгораживании преступных лиц, отведение от них длани Закона. В проведении незаконных черномагических исследований и экспериментах над магами. В создании нестабильной и военной обстановки на территории Европы в период с 1930 по 1945 годы. В создании нестабильной и военной обстановки на территории Великобритании в период с 1930 по сегодняшний день. В преступлениях совершённых против Матери нашей Магии, путём её сознательного уничтожения на отдельно взятой территории с умыслом о распространении этого действа на территорию Европы в дальнейшем.

*Клетка – не по книге, но по фильму. В ГП и Кубок Огня, там, где Гарри провалился в думосброс Дамблдора и увидел заседание над Каркаровым, и «арест» Барти-Крауча-младшего были именно такие клетки.

**Маги в своих статусах различают понятия подданный королевы Великобритании и подданный Министерства Магии, именно потому что они подданные Магической части Англии, которой управляет Министерство, а не королева Великобритании. Хотя границы их зон влияния совпадают, почти всегда совпадают с политической картой магловских государств. По сути, магическое общество образует государство в государстве. Этакое дифузное взаимопроникновение, однако маглы не несут ответственности в магическом суде, как и маги в магловском. Кто-нибудь по канону «увидел», чтобы магловские суды судили магов за причинённый вред маглам? Или маглов в Визенгамоте? Думаю, тут есть нюансы, кто, когда и за что несёт судебную ответственность и кто эту ответственность вменяет, но вдаваться сильно детально в этом фике… Зачем?

Комментарий к Глава 43. Первый Камень. Итак, первый камень брошен. Понимаю, что по сути тут мало, но очень жду ваших комментариев. Замечаний и предложений.

====== Глава 44. Встать, Суд идёт! ======

Глава 44. Встать, Суд идёт!

В зале до этого и так царила тишина, но после оглашения обвинений она стала «мёртвой». Что уж говорить о шумящих и галдящих магах, которые в данный момент собрались во всех присутственных местах Магической Великобритании, чтобы послушать процесс и выразить свой протест.

Многие из этих собравшихся на площадях, где были установлены магэкраны и сквозные зеркала, ещё даже до начала заседания рвались к этим самым зеркалам, чтобы провопить свою ноту протеста. Однако, секретари, отвечающие как раз за отсеивание вот таких вот пустопорожних крикунов, исправно выполняли свою работу и ещё пока не один из этих «вызовов» не был «пропущен» в зал заседаний. Особенно учитывая то, что заседание вообще только-только началось.

Но теперь после оглашения обвинений и на этих площадях повисла недоуменная тишина. Какой подопечный? Какое мошенничество? Кто эти остальные пострадавшие? И хотя с этим ещё как-то можно было согласиться, поспорить, конечно, но согласится… С самим фактом обвинения, которое скоро развеют в пух и прах, ведь такого просто не может быть и это всё ложь. Мало ли какой ушлый маг, этот самый загадочный для них пока подопечный, разобиженный на Дамблдора, мог обвинить того в таких правонарушениях, которые и рассматривать-то можно было в рамках местного Визенгамота.

С фактом о превышении должностных обязанностей на обоих занимаемых постах тоже со скрипом можно было согласиться. Представители Попечительского Совета школы, которые не удостоились приглашения на само заседание, хотя у многих из них на руках сияли браслеты-вызовы в суд в качестве свидетелей, в отличие от лорда Малфоя и леди Лонгботтом, которые непосредственно находились в зале суда, тоже сейчас внимательно вслушивались в доносящиеся с экрана голоса и припоминали, сколько, только за последние пять лет, было допущено директором этих самых превышений. Хотя в тот момент, когда они свершались, они с ним были полностью согласны.

Взять хотя бы те самые происшествия с учениками впавшими в оцепенение. Лорд Малфой их тогда смог убедить, что в школе происходит что-то страшное и непонятное, а директор ничего не делает для исправления ситуации. Он запугал их каким-то василиском, ползающим по школе, и они подписали петицию о снятии директора с должности. Но, когда студенты были приведены в порядок и все оказались живы и здоровы, маги пошли на попятную, восстановив директора, одновременно выгнав лорда Малфоя из Попечителей.

Подумать только – василиск! Какой же это василиск, если от взгляда этого змея все превращаются в камень и не подлежат расколдовыванию. Очевидно, что имела место чья-то шутка! Злая и не в меру жестокая, но шутка. Но по здравому разумению уже сейчас они понимали, что виновный в этой жестокой шутке так и не был найден, хотя директор их заверял, что виновник уже наказан. Что-то они не слышали, чтобы кого-то исключали из школы за столь опасные шутки с магией и жизнью других учеников, да и о просто наказании ничего так и не было сказано. Хотя бы об отработках… М-да…

А вот последние обвинения… Вызвали у общества вообще шок. Незаконные черномагические исследования? Эксперименты на магах? Такое можно было вменить в вину только Тёмному Лорду и его приспешникам, но никак Светлому и Великому Чародею.

А уж намёки на то, что обе войны за прошедшие пятьдесят лет, и назревающая следующая, оказывается заслуга опять же не Тёмных Лордов, а директора… Что за бред?!

Убийство Магии? Это вообще, что за… Как её можно убить?!

Маги притихли, перестав учинять беспорядки, и вперились в экраны в ожидании развития событий. Того, что сейчас Защита и сам Великий и Прекрасный развеют эту нелепость, как это бывало всегда.

Они уже и сами забыли, как хаяли и обливали грязью этого самого Великого и Пресветлого с подачи незабвенной Риты Скиттер всего год назад, объявляя его сумасшедшим стариком, слетевшим с катушек маразматиком.

– Слово предоставляется Защите!

Гровер даст Штайн занял своё место. Франсуа Ле Блэн встал, глубоко вздохнул и…

– Уважаемый Суд! В связи с проведённым расследованием по предъявленным обвинениям Альбусу Персивалю Вулфрику Брайану Дамблдору Защита не нашла ни малейшего несоответствия в обвинениях. Ни малейшего факта, которым бы можно было оправдать все эти ужасные преступления. Я не знаю, что можно сказать в защиту обвиняемого. В связи с этим, прошу себе отвод. Подсудимый в этом слушании может сам приводить аргументы в свою защиту. Я останусь здесь только как проводник Слова его.

Вот тут зал загудел. Глухо, полушёпотом, но совершенно отчётливо. Немыслимо! Впервые за всю историю существования Суда Магии Защита обвиняемого, даже не начав прения, отказывается его защищать! Спорные моменты были всегда. Мало когда именно Защите удавалось склонить Магию к своей точке зрения, но никогда ещё Защита не могла вообще найти слов и аргументов в пользу своего «клиента»!

Чаша призрачных весов, что сияли над головой «Фемиды», едва заметно склонились в сторону красного сектора. Это не ультиматум, но так наглядно показало, что Магия приняла отказ Защиты от своих обязательств в пользу обвинения, что об этом и говорить нечего. Для неё это уже был аргумент. То, что Защита не может найти контраргументов к предъявленным обвинениям, хотя у самого подсудимого всё ещё есть шанс оправдаться.

– Беспрецедентно, – проговорил всё тот же «пустой» голос. – Но Ваше право. С этой минуты Вы являетесь только проводником, но более не имеете права встревать в процесс.

– Я знаю это, Ваша честь, – слегка поклонился Ле Блэн и снова сел на своё место, застыв статуей.

– Защита взяла отвод, – проговорил старший секретарь суда, встав со своего места. – Право отвода подтверждается процессуальным кодексом пунктом пять, статьи пятнадцать, гласящей: «Если в предследственных прениях выбранный магической жеребьёвкой Защитник полностью соглашается с Обвинителем, то он имеет право на отвод от Защиты обвиняемого, предоставив тому защищаться самостоятельно и выступая всего лишь Голосом его перед Магией». С данного момента Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор имеет право защищать себя самостоятельно, приводя аргументы по каждому пункту обвинений.

Альбус немного приободрился. Пусть этот французишка и отказался его представлять, но говорить ему никто не запрещает. Он развеет в пух и прах все эти нелепые обвинения сам. Уж что-что, а заморачивать головы присутствующим он умеет. Жаль, что не получится надавить на «свои» ниточки, но он ещё поборется.

– Слово предоставляется Обвинителю! – снова доложил секретарь.

Даст Штайн снова встал.

– В связи с тем, что обвинения обобщённые и совокупные, я предлагаю начать их разбор по составляющим. Итак. Обвинения в причинении вреда здоровью и магии подопечного. Мошенничестве в особо крупных размерах. Покушении на убийство подопечного. В зал суда вызывается свидетель и потерпевший – Гарри Джеймс Поттер!

«Фемида» вновь взялся за ритуальный молоток – удар, вспышка и перед кафедрой свидетелей со стороны обвинителей появился молодой парень, так хорошо знакомый всем жителям Великобритании – Мальчик-Который-Выжил, чьи фотографии уже несколько лет как так же не сходили со страниц «Ежедневного пророка». То магическое общество полоскало тот факт, что Мальчик поступил в Хогвартс на факультет Гриффиндор, и восторженно упивалось, что их Спаситель истинный Гриффиндорец, в чём они и не сомневались. События второго и третьего курса благодаря уловкам директора школы не были известны широкой общественности. То уже на четвёртом курсе они его осуждали за желание выделиться, и за то, что тот нашёл лазейку и прошёл отбор, став Четвёртым Чемпионом в Тремудром Турнире. Про пятый курс и вовсе не стоит говорить.

Большой Зал гудел ульем. Несмотря на то, что временно заменяющая директора МакГонагалл решила не отменять уроки в этот день, уроки всё равно оказались сорваны. Слишком уж значимые события сегодня должны были состоятся, и многие из студентов просто проигнорировали приказ декана Гриффиндор расходится на уроки, так и оставшись в Большом Зале, с нетерпением поглядывая на магэкран. Глядя на этих студентов, и более младшие присоединились к ним.

Гермиона только фыркнула, отправившись в библиотеку. Толку торчать в пустом классе или в Большом Зале, если судебное заседание начнётся не раньше назначенного времени? Гарри она не видела с самого утра, но это тоже для неё не было неожиданностью. В последнее время её друг предпочитал есть в их с супругом покоях. А уж в том, что он сегодня всё равно пропустил бы уроки, даже состоялись они, как того хотела МакГонагалл, девушка тоже не сомневалась.

А теперь вот она вошла в зал. Время. Настал час суда. Вскользь выцепив взглядом друга, который умостился за столом собственного факультета.

Они с Северусом вернулись из Аврората уже давно, но до этого момента Гарри предпочёл не выходить из их комнат. Ему ещё было дорого его душевное спокойствие, но и пропускать начало эпохального события вовсе не собирался. Тем более что долго он в этой толпе и не пробудет. Он первый из обвинителей-свидетелей.

Естественно, что на его появление все отреагировали, начав наседать с какими-то вопросами, обвинениями, возмущениями, чем изрядно мешали насладиться обедом. Гриффиндорцы, разумеется, за стол которых уселся парень. На своё законное место. Гарри хмыкнул, поняв, что он правильно решил пообедать заранее, а не в Большом Зале. Тут ему поесть спокойно не дадут. Мало кто вообще обращал своё внимание на тарелки и кубки, постоянно оглядываясь на зависшие под отражающим небо, вместо привычных свечей, потолком. Гарри только отмахивался, никак не комментируя происходящее.

Едва со столов исчезли остатки еды, впрочем, там фактически ничего не было тронуто, и столовый инвентарь, магэкраны вспыхнули, и началась трансляция. По мере зачитывания обвинений в Большом Зале постепенно устанавливалась тишина. Многие, преимущественно слизеринцы и большая часть рэвенкловцев, удовлетворённо улыбались, остальные недоумённо хлопали глазами, пытаясь понять в чём же конкретно всё же обвиняют их «горячо любимого» директора. Последнее касалось доброй части, гриффиндорцев и хафлпаффцев. Хотя и среди этих исконных, как предполагалось, ревнителей Дамблдора, были те, кто удовлетворённо улыбался.

Когда объявили первого свидетеля, все разом повернули головы в сторону Гарри, а тот просто и незамысловато исчез в магической вспышке прямо из-за стола, объявившись спустя пару секунд на магэкранах прямо за трибуной… обвинения. Это породило волну шепотков за гриффиндорским столом. Казалось, они совершенно не услышали в словах даст Штайна слова «потерпевший», упорно считая, что Гарри должен выступать на стороне директора.

Гарри слегка покачнулся, обретая устойчивость после портации к месту заседания, и стиснул зубы, сдерживая тошноту. Как же он ненавидел все эти магические способы перемещения. Изуверство сплошное. Что порт-ключи, в качестве которых сейчас выступали браслет-вызовы на суд, что аппарация, и даже каминная сеть. Все до единого эти способы заставляли мага переживать не самые лучшие ощущения в организме при их применении. А учитывая его деликатное состояние… И это самые щадящие способы, чтобы не навредить ребёнку? Фу!

Он уже думал, что как будущий артефактор обязательно займётся этой проблемой в будущем, и даже начал изучать этот вопрос уже сейчас, так как в его состоянии это оказалось насущным, но сперва… Сперва нужно было закончить весь этот фарс, длинною в его шестнадцать лет, а то и вовсе в век для всего остального общества.

Как только Гарри появился за трибуной обвинения, даст Штайн вышел из-за стола и спустился «на сцену». Это было не обязательно, но как-то привычно и показательно.

– Уважаемый свидетель, Вы приглашены в этот зал, дабы Суд мог разобраться с предъявленными мистеру Дамблдору обвинениями. Прошу Вас отвечать на вопросы строго по существу и правдиво.

– Хорошо, Ваша Честь, – уверенно кивнул Гарри.

– Вы известны как Гарри Джеймс Поттер?

Гари совсем не удивился данному вопросу. А вот будь он всё тем же магловатым Гарри, которым он был ещё год назад, то страшно бы удивился, почему его не спрашивают, как его зовут, а формулировка имеет именно такое звучание: «известный как…». А всё просто.

Маги они, маги и всё с этим сказано. Сглазы, порчи, и прочее колдовство, которым так легко придать адресную направленность, всего лишь зная точное наречённое имя! Вот вам и замшелые традиции, когда в миру, так сказать, мага зовут так-то и так-то, а на поверку оказывается, что его имя не что иное, как просто «обозначение», прозвище, а вот имя знают только самые близкие родственники. Хотя это обозначение, как правило, является простым сокращением наречённого имени, то есть фактически является именем.

Вот как сейчас. Полное имя, данное при рождении и записанное в анналах Рода – Гаррирор Джеймс Анфиланд Поттер-Блэк-Певерелл. Гарри Джеймс Поттер просто сокращение от всего этого, но тоже истинно. Так что спроси его даже под веритасерумом, он скорее бы всего назвал именно последнее, а не полное. Или и вовсе проще Гарри Поттер, потому что привык называть себя именно так, хоть и знает, что его полное имя звучит чуть иначе, если бы вопрос при этом, конечно, не прозвучал бы с формулировкой: «назовите полное имя».

Никто не запрещает тебе представляться твоим полным собственным именем, раз уж тебе твоя шкура не дорога, представляйся Мерлина ради! Только потом не прибегай в св. Мунго с жалобами, что кто-то на тебя порчу наложил.

Альбус Дамблдор, растрезвонив своё полное имя, а это было его полным именем, этим своим поступком опять же негласно и ненавязчиво кичился перед остальными магами. В том плане, что, мол, смотрите, я ничего не боюсь, моя сила как мага и мои щиты настолько сильны, что плевать я хотел на ваши порчи, сглазы и так далее. Не говоря уже о том, что ему просто до неприличия было приятно, что все эти важные шишки и чиновники при официальных церемониях и процедурах просто были вынуждены долго и занудно произносить все его имена. Пафос. А порой, пока обращающийся произнесёт всю эту абру-кадабру, авось и забудет зачем и вовсе обращался к этому магу. Тоже определённый ход.

– Да.

– Вы сын известных как Джеймс Карлус Поттер и Лилиан Кармелия Поттер в девичестве Эванс.

– Да.

– Расскажите суду, где Вы жили до поступления в школу Чародейства и волшебства Хогвартс? После произошедших прискорбных событий в ночь с тридцать первого октября на первое ноября одна тысяча девятьсот восемьдесят первого года.

– Я жил со своими родственниками по линии матери. Точнее у её сестры Петунии Розалии Дурсль в девичестве Эванс.

– Насколько я понимаю, Лили Поттер-Эванс была маглорождённой ведьмой? – уточнил адвокат.

– Да.

– То есть родители вашей матери, как и её сестра Петуния Дурсль-Эванс – маглы? Как и муж вашей тёти, ваш неродной дядя, и кузен: Вернон и Дадли Дурсль?

– Совершенно верно.

– Однако, по законам Магии, – даст Штайн акцентировал это заявление, сделав ударение и небольшую паузу, – исходя из данных, что ваш отец маг в тридцать пятом колене от основания Рода Поттер, мать маглорождённая, но всё же ведьма… Из того, что ваши родители сочетались браком по магическим законам, – опять акцент на магических законах, – о чём в архивах министерства существуют соответствующие Магические бумаги и заверения, сочетались Магическим пятиполосным браком, – зал ахнул в едином порыве, – Вы являетесь чистокровным магом в тридцать шестом поколении от основания Рода Поттер. Верно?

– Абсолютно.

– К этому мы ещё вернёмся, но я прошу уважаемое собрание и Суд обратить своё пристальное внимание на этот факт. Факт, что чистокровный волшебник, ребёнок мага и ведьмы, ребёнок с предположительно огромным магическим потенциалом, который только что победил самого «Могущественного» Тёмного Волшебника второй половины нашего столетия… То есть ребёнок, который уже явно не является маглом или сквибом, у которого уже заранее можно предположить просто колоссальные детские стихийные выбросы, с которыми и родственники волшебники не всегда могут сладить, оказался на воспитании у маглов, – отметил даст Шатйн, пристально смотря на подсудимого, и продолжил задавать вопросы. – Как к Вам относились ваши родственники маглы?

Гарри глубоко вздохнул, вот и пришла пора вытаскивать грязное бельё собственной жизни. Неприятно. Но никуда не денешься.

– Резко отрицательно. Они меня не любили.

– Как к вам обращались ваши родственники?

– Чаще всего просто «Мальчик» или «Мальчишка», иногда «Ненормальный», «Урод», «Нахлебник» и «Дармоед».

– Хм… А как же Ваше имя?

– «Гарри» они меня называли только в присутствии официальных структур. В больнице, в собесе, *, но даже в школе я снова становился для них всего лишь «Мальчишка».

– В какой комнате конкретно Вы жили в доме Вашей тёти, до прихода Пригласительного письма из школы Чародейства и Волшебства Хогвартс?

– В чулане под лестницей.

В зале поднялся приглушённый ропот магов, но пока ещё в пределах нормы. Хотя, если прислушаться, можно было различить отдельные бурчания типа: маглы (?), чулан (?). А если сейчас можно было бы видеть всех магов, наблюдающих за процессом, то там ещё и слышались недоумённые вопросы в стиле: жаль мальчика, но причём тут Дамблдор?

– Простите? Я не ослышался? В чулане? В чулане, предназначенном для различного хозяйственного инвентаря и имеющем размеры метр на метр с копейкой? Проще говоря, это чуть увеличенный встроенный шкаф? Уважаемое собрание, уважаемый Суд, обратите внимание, что первое пригласительное письмо в школу Чародейства и Волшебства Хогвартс… – даст Штайн вытащил из своей папки то самое злополучное письмо, которое было измято и разорвано Верноном Дурслем и беспечно выброшено в мусорное ведро, а не в камин, как последующие, и продемонстрировал его всем желающим. Это сразу же было отражено на огромных экранах, – …адресовано предельно точно: Графство Суррей, город Литлл-Уингинг, Тисовая улица, дом 4, чулан под лестницей, мистеру Гарри Д. Поттеру.

Гарри пожал плечами.

– Ну-у-у-у… Там было не так уж и плохо. Правда, с обратной стороны лестницы на второй этаж дома, которая образовывала в этом чулане потолок, постоянно сыпалась труха, опилки и пыль, и не было света… но мне вполне хватало места, если свернуться клубочком на полу.

– Клубочком на полу, – пробормотал даст Штайн, но настолько отчётливо это прозвучало в потрясении застывших слушателей. – То есть там было настолько тесно, что нормальную кровать или какую-никакую тахту, на крайний случай, поставить было некуда?

– Кровать? Тахту? Мистер даст Штайн, я спал на так называемой полевой скатке: тощий матрац, не более толстая подушка и прохудившийся в нескольких местах плед, которые можно было свернуть на световой день аккуратной стопкой, которая занимала места не больше шляпной коробки.

– Я вижу, что мистер Дамблдор, подсудимый, усиленно что-то хочет нам сказать? – ухмыльнулся даст Штайн, оборачиваясь к клетке, где Дамблдор уже пару минут как разевал рот, уподобляясь рыбе выброшенной на берег.

Дабы избежать выкрикиваний с мест, склок и перебранок, и беспорядка, совершенно не нужных в суде, на трибуны вольных слушателей накладывались особые чары, которые не то чтобы не позволяли разговаривать вообще, но и при превышении шума выше дозволенного «глухого ропота», автомагически накладывали «Силенцио» на весь «кричащий» сектор. А подсудимый и вовсе, пока ему не предоставят слово, ничего не мог сказать, дабы не прерывать своими выкриками и прочими нарушениями допрос свидетелей. Хочешь высказаться? Нажми на специальную кнопку, которая подаст сигнал секретарю или Защитнику.

Да, Магия в залах Высшего Суда не действовала. Точнее она не действовала, если производилась каким-либо волшебником, но вот установленные артефакты, со специальными чарами и алгоритмом их срабатывания, для обеспечения порядка в зале, а так же прочих необходимых магических процедур, как тот же перенос магов-свидетелей в зал, вполне себе работали.