Текст книги "Избранный?! И в этом?! Снова?!!! (СИ)"
Автор книги: safira260
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 47 страниц)
И перед самым уже Хогсмидом Драко вдруг спросил:
– А что это тебя твои друзья не ищут?
Гарри невесело рассмеялся.
– Уизли сунется меня искать только, если его пнёт Гермиона, а так он «знает», что я вроде как за тобой пошёл следить, а потому не сунется вдвойне. А Герми… Она знает, как мне тяжело находиться в его обществе, и по этому сейчас, даже если у того и проснётся вдруг такое желание, будет сдерживать его «души прекрасные порывы».
– А всё-таки, Поттер… Гарри… С чего такие перемены? – не сдержал любопытства Драко.
– А я за это лето слишком много узнал. Не только смысл понятий Предатель крови и грязнокровка.
Драко подозрительно знакомым жестом приподнял бровь «вопросительным знаком».
– Хроники Рода, – ответил на молчаливый вопрос Гарри, – зелья в крови, блоки на магии, и более сорока обливиэйтов…
Добил Гарри всё более шокированного Малфоя.
– Фьють! – совсем не аристократично вырвалось из сложенных дудочкой губ.
А потом Драко нахмурился.
– Зелья, говоришь?
– Доверия, дружбы, рассеянного внимания, жидкое империо, куча различных, отвратительно сваренных приворотных, и, наконец, амортенция. Ах, да… ещё зелье ненависти.
Драко совсем посмурнел.
– Как это возможно?
Гарри пожал плечами.
– Думаю, уж кто-кто, а ты заметил, что за нашим столом не «прилично» пользоваться распознающими непредвиденные добавки в пищу заклинаниями. А также присутствует просто губительное для здоровья пренебрежительное отношение к подобным, да и вообще ко многим амулетам и артефактам. А я этот момент только в конце пятого курса и отметил, когда заметил, как Невилл ругает первокурсника за то, что тот приступил к еде, не проверив…
Гарри отмахнулся рукой.
– Офонареть! – снова воскликнул Драко. – Прямо в Хогвартсе!
– Не понял… Вы же всегда проверяете, я заметил…
Гарри уставился на слизеринца.
– Ха. Проверяем, да. Только вот как-то не думали, что на это может пойти директор Хогвартса. От своих же удара ждём. Приворотные и амортенция у нас на факультете тоже в ходу. Не только Уизли желает замуж за богатого. Ещё как. Интриги – это наше всё. Да и братцы Уизли не давали расслабиться. Короче, от детей, шутников, от девчонок, желающих заполучить богатого муженька… Да ждём таких пакостей, но чтобы это исходило вообще непосредственно сверху… Как-то никто об этом не думал.
Они помолчали, глядя на приближающиеся огни Хогсмида.
– Кстати, ради безопасности, не стоит афишировать, что наши отношения изменились, – снова заговорил Гарри, – по крайней мере пока мистер Дикнес не нароет побольше материала и не подаст иск от моего имени в МКМ на директора. А то взбрыкнёт и ещё чего учудит.
Драко подумал и кивнул. Гарри прав, сейчас, по крайней мере, сложно, но можно просчитать действия бородатого долькоеда, а что тот может выкинуть, когда поймёт, что вражды века больше нет?
– Тогда оправдаем ожидания. Готов?
Гарри повернулся к Малфою и тут же получил в нос, а потом и петрификусом.
– Прости, и да, это за челюсть! Заодно посмотришь, кто кинется тебя искать, и как долго будет доходить до некоторых, что тебя ещё нет. Я обязательно прослежу за реакцией твоей подруги…
И Драко, накинув на Гарри мантию, покинул остановившийся на станции «Хогсмид» поезд, а Гарри, обездвиженный и накрытый мантией-невидимкой, остался лежать на приступке.
Он не сильно волновался. Драко «приласкал» его слабеньким петрификусом, минут на двадцать по воздействию. К тому времени, как Хогвартс-Экспресс тронется в обратный путь, или куда там он уезжает со станции, он сможет самостоятельно его покинуть. Зная, какая реально сила заключена в этом слизеринце, за пять лет их постоянных драк и дуэлей он уже это прекрасно выяснил, сейчас он понимал, что заклинание, действительно, слабое.
Его нашли раньше. Кто бы сомневался – Гермиона, в компании с Зовите-меня-просто-Тонкс. Как только кузина сняла с Гарри заклинание и помогла ему встать, Гермиона со всхлипом кинулась ему на грудь, ударяя по ней своими кулачками.
– Как ты мог! Я же думала, ты пошёл прогуляться. Зачем?! Ну, зачем тебе понадобилось следить за этим придурком хорьком? Я как только его увидела с его этим самодовольным оскалом, так сразу и догадалась, что что-то случилось… А тебя всё нет и нет… Я же волновалась! Гарри!
Тонкс деликатно оставила их немного позади и тихонько направлялась к Хогвартсу.
– Тише, Герми. Я тебе потом всё поясню, так было надо.
– Гарри? – подняла девушка своё заплаканное лицо.
Гарри только глазами указал на Нимфадору и отрицательно покачал головой.
Гермиона посмотрела на Тонкс, на Гарри, снова на Тонкс, и опять на Гарри, и медленно кивнула.
– Пошли?
– Пошли.
И они пошли. Гермиона на ходу вытащила палочку и…
– Эпискей! Трагрео! Таргео!
Кровь из разбитого носа сразу прекратила течь, да и очистилась с лица и одежды. Гарри благодарно кивнул.
– Примочку на ночь всё равно поставить надо будет, а то завтра будешь сиять фингалами на весь Хогвартс, – проворчала девушка. – А Рон даже не почесался, что тебя не только так долго нет в купе, но и что в самой школе ты не появился… Сволочь. Друг называется.
Гарри тихонько рассмеялся и, приобняв девушку за плечи, уткнулся ей в пушистую макушку. И только сейчас заметил, что за последние три месяца он значительно прибавил в росте, и теперь уже не Гермиона возвышается над ним, а он над ней, хотя она и была довольно высокого роста как для девушки – сто семьдесят пять сантиметров в любимых кроссовках.
Целитель, к которому они обратились после проведённых ритуалов и выявленных… хм… злоупотреблениях, что-то такое говорил. Что после снятия блоков и курса восстанавливающих зелий такое может и однозначно случится, но тогда Гарри как-то не очень обратил на это внимание, а летом и вовсе «запарился» в библиотеке Блэк-Хауса. Да и у Уизли они в основном то сидели, то валялись… Короче, как-то не было особых поводов проверить или обратить внимание, а тут…
На пороге Хогвартса, как и в достопамятное начало второго курса, их встретил профессор Снейп. Гарри окутал густой запах полыни, зверобоя и мелиссы, к которым примешивались не слишком приятные запахи химических реагентов и вообще не самых аппетитных ингредиентов, используемых в зельеварении.
Гарри застыл столбиком.
– Поттер! Всё никак без приключений не можете, да? Переполошили весь Орден. Марш в зал!
И фирменно развернувшись на каблуках, взмахнув полами своей неизменной чёрной мантии, профессор стремительно скрылся в дверях замка.
А Гарри… Гарри испытывал неимоверные трудности с передвижением.
Гермиона проводила профессора взглядом и потащила друга в замок, не замечая его «трудностей», зато обратив внимание на странности поведения профессора.
– Странно. Только одно замечание и всё? Ни снятия баллов, ни назначенных отработок…
– Баллы… ещё… назначать… не за что… – просипел в ответ Гарри, радуясь тому, что подруга не заметила его состояния, а то бы он со стыда сгорел.
– И всё равно странно…
Они вошли в Зал.
– Хей! Гарри! ‘Ди сюда! – как ни в чём не бывало гаркнул Рон.
Как будто Гарри и не исчезал на полдня, как будто они вместе поезд покинули, а Гарри просто отстал немного по дороге. Хотя как тут можно отстать, если они бы ехали в одной карете, запряжённой фестралами. Забота «друга» во всей красе!
Кивнув Невиллу, Гарри закатил глаза на выходку Уизли и плюхнулся на скамью.
– Ну-у-у? Что ты вызнал? – зашептал Рон, вроде как на ухо, но слышали это как минимум ещё несколько гриффиндорцев, оказавшихся по соседству. – А Гермиона тут панику развела!.. Чего это хорёк такой довольный тут прискакал и где ты всё-таки был?
Гарри смерил «друга» взглядом и… промолчал. Ему совершенно не хотелось разговаривать. Всё, что ему сейчас хотелось – это поесть и, наконец, укрыться за пологом своей кровати и подумать. Но до этого благословенного момента ещё надо было пережить распределение и сам ужин.
Северус вышел в Большой зал как раз к моменту, когда кареты стали заполнять внутренний двор замка. Вот и первые студенты уже занимают свои места за столами факультетов. Большой зал неотвратимо наполняется гулом, смехом и разговорами.
Северус скользнул по гриффиндорскому столу взглядом.
«Странно. Уизли тут, а где Гарри? И Грэйнджер?»
Северус внимательнее вгляделся в прибывающих, ожидая что вот-вот в двери ворвётся шебутной, непоседливый, безалаберный Поттер, но… Последним в зал зашёл сверкающий во все тридцать два зуба крестник в сопровождении своей неизменной свиты: Крэбб, Гойл, Нотт, Забини и Паркинсон.
А Гарри всё не было. Сердце тревожно застучало, предвещая неприятности.
А вот и заполошно ворвалась мисс Грэйнджер и сразу метнулась к декану своего факультета Минерве МакГонагалл, что-то возбуждённо зашептав.
«Опять вляпался!» – обречённо подумал Снейп.
Минерва обеспокоилась и наклонилась к директору. Тот выслушал и как-то сбледнул с лица. Выметнулся из-за стола со своего троноподобного кресла и рванул… видимо к себе в кабинет. Минерва за ним, с Грэйнджер на прицепе.
«Не по плану? Помнится, на втором курсе он себя так не вёл. Хм… Что-то у Драко больно улыбка довольная. Нет у него сейчас поводов для такой радости, разве только… Точно Поттер!»
Северус тоже последовал за директором, а в кабинете директора он застал уже чуть ли не половину Ордена Феникса, оживлённо обсуждающих где и как искать пропавшего Поттера.
– Ищите в поезде, – выложил свои предположения Снейп.
– Северус?
– Мальчишка просто опять хочет привлечь к себе внимание. Как будто ему его мало! – делано фыркнул профессор. – Поезд нигде не останавливался, в поезде были авроры… Так что он там.
– Нимфадора, девочка моя…
– Не называйте меня Нимфадорой!
– Девочка моя, проверь, пожалуйста, поезд, пока мы тут…
– Я с тобой, Тонкс, – сразу влезла Гермиона.
– Мисс Грэйнджер… – Минерва гневно раздула ноздри.
– Гарри мой друг, и я беспокоюсь!
– Не стоит, Минерва, – «мягко» перебил директор. – Пусть идёт.
И блеск очков при взгляде на декана факультета Гриффиндор, мол, пусть идёт, тут ей всё равно не место. Минерва скривилась, но больше протестовать не стала.
Северус тоже не стал слушать этот балаган, он вернулся в зал. Ещё некоторое время понаблюдав за Драко, он уверился, что без крестника тут точно не обошлось. Ладно, потом он с ним поговорит, а сейчас…
И Северус вышел к воротам. Как раз вовремя. Тонкс, Грэйнджер и пропавший герой уже подходили к замку, пересекая внутренний двор.
Метаморф прошмыгнула мимо, видимо, сразу же направившись в директорский кабинет, чтобы доложить, что пропажа нашлась. Как будто патронуса тяжело отправить с сообщением. Неумехи. Хотя, справедливости ради нужно отметить, что девчонка последнее время, действительно, неважно выглядит. Надо же, сохнуть по этому недооборотню! Аа-а-а… вот почему она перестала пользоваться своим патронусом! Он поменял форму!
Северус фыркнул и уставился на двух подростков. Ноздри затрепетали и волна самого заманчивого запаха, яблоки с корицей и капелька ванили, чуть не сбила профессора с ног. А чуть погодя до профессора донёсся и слабый запах крови, что исходил от одежды парня. Таргео хорошее заклинание, но вот с запахами не всегда справляется, особенно с такими специфическими.
«Что?!»
– Поттер! Всё никак без приключений не можете, да? Переполошили весь Орден. Марш в зал!
Большего он выдавить из себя не смог и, резко развернувшись, покинул «зону поражения», изо всех сил стараясь приглушить внезапно взыгравшее либидо.
«Мой!»
И через некоторое время:
«Твою Моргану, через коромысло, да по сугробам, за семьдесят миль! За что?! Мерлин!»
====== Глава 21. Первый учебный день. ======
Комментарий к Глава 21. Первый учебный день. Ай! Негодяйка. Придётся менять в шапке. Я таки сделала Снейпа профессором ЗОТИ, так что “критические дни” у Гарри придут не на зельеварении, а на ЗОТИ соответственно!
Глава 21. Первый учебный день.
Северус сидел за преподавательским столом и практически пропускал мимо ушей приветственную речь директора. Возбуждение, обуявшее его при встрече с Поттером, постепенно сошло на нет, не без помощи собственноручно изготовленных зелий, конечно, потому что запах яблок и корицы с капелькой ванили, казалось, пропитал весь большой зал.
Вот Северус и наблюдал за необычным оживлением студентов, которые тоже подверглись этой атаке. Кто сильнее, кто слабее, не суть, но поголовно все чистокровные ученики, начиная от пятых курсов и заканчивая выпускниками, возбуждённо вертели головами и оглядывали зал в поисках источника притягательного аромата.
Что казалось бы необычного? Яблоки и корица, чуток ванили, вроде самый обычный запах. Вот только как раз в этом-то и дело. Запах дома, уюта и ласковой материнской заботы, когда она с любовью к своему семейству замешивает тесто на традиционный яблочный пирог.
Даже в самых из самых аристократических семьях, где кухня – это известная вотчина домовиков, есть незыблемая традиция «Воскресного чаепития». Когда хозяйка собственноручно готовит этот самый чай и все вкусности к нему. А что в не самой богатой на фрукты Англии может быть традиционнее, чем яблоки? И, собственно, все десерты с этими плодами?
Северус, совершенно не контролируя себя, бросил взгляд на стол Гриффиндорцев, мгновенно выцепив из этой толпы три макушки, в особенности одну – тёмненькую, вихрастую.
Три месяца он его не видел и такие разительные перемены! Вытянулся больше, чем на голову, хотя остался таким же худым, как и прежде. Хотя-я-я… что там разглядишь под этими безразмерными тряпками, в которые он всегда одет. Но парень уже пять лет почти профессионально занимается квиддичем, не может такого быть, чтобы постоянные тренировки и матчи не сказались на его фигуре. А вы когда-нибудь пробовали себя в роли эквилибриста? А метла в воздухе тот ещё тренажёр! Попробуй, удержи равновесие, да ещё при этом активно гоняясь за снитчем или квоффлом, или от бладжеров, при этом выделывая немыслимые пируэты!
Нет больше той неопрятной лохматости, что бесила Северуса все эти пять лет, делая Гарри до ужаса похожим на его злейшего врага детства. Волосы отросли и теперь волнами прикрывали шею, чуть не доставая до плеч, хотя пара прядей всё так же упорно пыталась встопорщится на самой макушке, но под собственной тяжестью вынужденная присмиреть. Не настолько длинны, чтобы увязаться в куцый хвостик, но уже и не тот почти ёжик, что был раньше. Всегда. Хм… И как он раньше не заметил? Ладно, летом его могли стричь, но за девять, почти десять месяцев году, что мальчишка проводил в школе, причёска должна была меняться, а она оказывалась неизменной. Всегда!
Наводит на нехорошие мысли. Причин тому может быть… Одна. Блок на магии парня.
Северус ещё пристальнее вгляделся в свою персональную занозу. Тот в это время как-то резче, чем нужно было, отпрянул от наклонившегося к нему Уизли номер шесть и едва сморщился.
Мысли бешено завертелись шестерёнками, анализируя новый поток информации.
Детство у маглов, при куче магических родственников, не все из которых были признанны последователями Тёмного Лорда, но при этом не смогли отстоять опеку над Избранным. Магический крёстный – упрятанный в Азкабан одной лишь единственной фразой главы Визенгамота, который, на минуточку, сам, лично устанавливал «Фиделиус» на дом Поттеров в Годриковой лощине и просто обязан был знать, КТО является Хранителем секрета. Пять лет мальчишка почти не рос, постоянно попадал в переплёт с попустительства директора…
Бля-я-я-ядь!
И запах, и чувствительность к запахам…
Обычно чувствительность к чужим ароматам, как и собственный запах, начинает «пробуждаться» лет в пятнадцать, постепенно в течении двух последующих лет готовя мага к принятию его гендерного статуса. Не только совершеннолетием отмечается семнадцатилетие юного волшебника. Особенно, если этот волшебник чистокровный, как минимум, в пяти предыдущих поколениях.
Но на протяжении всего пятого Героического курса никаких признаков этого «пробуждения» не было даже в помине. Казалось, что женитьба чистокровного Поттера на маглокровке всё же дала свой результат, уродив неприметного шобе.* Но сейчас, судя по силе аромата, что наполняет весь большой зал, перед Северусом явный альто. Лакомый кусочек, как для альто, так и для оми.
За мальчиком непременно начнётся самая настоящая охота.
Р-р-р-р-р… Мой!
Бля-я-я!
Дамблдор сука! Сволочь! Червяк навозный! Убить тебя, значит? Чтобы ты не мучился, значит? Эвтаназии ты, гадюка подколодная, захотел, значит?! Ну, уж не-е-е-ет. Не будет тебе спокойного посмертия. Ты, падла, мало того, что будешь жить, так я ещё и всё сделаю, чтобы ты оккупировал местечко рядом со своим любовничком Гринденвальдом! Козёл! Как он посмел?!
Северус стрельнул горящим взглядом на своих змеек, что определённо были гораздо оживлённее, чем всегда, и целенаправленно посматривали на гриффиндорский стол. Точно знали, кто. В отличие от остальных недоуменно вертевших головой Рэйвенкловцев, части Хафлпаффцев. А за Гриффиндорским столом только Невилл Лонгботтом и не обращал внимания на изменившийся статус своего сокурсника, явно уже давненько в курсе. И Драко, этот сияющий своей улыбкой, тогда, когда ему вроде как радоваться-то нечему.
Снейп снова глянул на безмятежно продолжающего свою речь директора. Неужели не замечает? Или, правда, не замечает?
Вот уже много-много лет в определённых кругах не утихают споры – кто же всё-таки директор Дамблдор? От него не пахнет, явный шобе, но его магическая сила запредельна – этого невозможно не признать. Значит, шобе он никак быть не может. Да и эти слухи о его связи с Гринденвальдом в юности, явно от шобе мысли относят. Но в то же время и сам директор не реагирует на запахи. Почему? Как-то неугомонная, тогда совсем ещё соплячка Рита Скиттер не побоялась задать этот провокационный вопрос директору и главе Визенгамота, на что получила ответ, мол, альто он, но в дуэли с Гринденвальдом получил неисправимое даже магическим воздействием повреждение носа и носовых перегородок, оттого он и не чувствует запаха. Увы.
Северус сам лично неоднократно проверял и точно уверен – директор запахов не чувствует, словно он шобе. А в последнее время, имея к телу директора из-за проклятия непосредственный доступ, Северус и точно знал почему. Почему Дамблдор и сам не пах и запахов не чувствовал. На солнечном сплетении директора чернела-тлела ритуальная тату «Скрывающая».
Если директор хотел только скрыть свой гендерный статус, то он ошибся. Статус, конечно, был скрыт, но вот пара символов в тату была неверна и тату сработала и в обратном направлении – отбивая чувствительность у самого директора. Так что никакая это не травма носа после битвы с Гринденвальдом, а банальная ошибка самого директора, признание в которой могло чувствительно ударить по его болезненно чувствительной гордости всезнающего и всегда правого мага.
Вот – приветственная речь, наконец, подошла к своему завершению. Директор представил нового профессора по зельеварению, которому вяло и недоуменно похлопали, и нового-старого профессора ЗОТИ, назначение которого бурно приветствовал только Слизерин, и, наконец, тарелки наполнились едой.
Спал Гарри в эту ночь беспокойно. Снова беспокойно, но причиной тому были не кошмары «видения о жизни Волдеморды», а… Совсем другие видения, более приятные, но не менее волнующие. Гарри впервые за свою подростковую жизнь, которая уже и в юношество перейти успела, видел первый «мокрый сон».
И всё бы ничего, да только партнёр по сну сильно смущал мальчика. О, нет. Там во сне всё было прекрасно, зажигающе и невероятно. Чёрные глаза, опаляющие тёмным пламенем, узкие губы, выгнутые тугим луком, сухие и жаркие. Руки, доводящие до оргазма…
Но когда Гарри со стоном подскочил на своей кровати, благо полог и все нужные чары были предусмотрительно закрыт и накинуты, мало ли опять кошмары начнутся, то, глядя на расплывающееся на пижамных штанах мокрое, липкое и горячее пятно, которое стремительно остывало, он вспыхнул от осознания того, кого он видел в этом сне своим партнёром.
Мужчину. Более того, профессора Снейпа.
И уже со стоном отчаяния парень, использовав очищающие чары, снова откинулся на подушки, прикрывая глаза. Больше до самого утра он так и не уснул.
Первый учебный день Гарри встретил не выспавшимся и глубоко смущённым. А потом завертелось. Новость о том, что они записаны на курс продвинутых зелий к профессору Слагхорну. Отсутствие нужного учебника, ведь Гарри был уверен, что зелья ему теперь не светят ни каким боком, небольшая борьба с Роном у шкафа за более новый экземпляр, любезно предложенный Горацием Слагхорном, и открытие, что учебник-то Гарри достался то, что надо!
Смутное узнавание надписи на титульном листе: «Собственность принца-полукровки», что-то он уже читал про Принца или Принцев… но урок затянул по полной, и думать-вспоминать стало некогда.
Великолепно сваренное зелье, следуя строгим инструкциям поправленным резким стремительным почерком, который тоже что-то напоминал. Видел Гарри уже этот стремительный и острый разлёт букв.
«Странное» поведение слизеринцев. Ну, понятно, Драко, нападки которого были каким-то вялыми и не продуктивными, а остальные что? Да и сам Драко, нет-нет да стреляющий серебром взгляда в Гермиону, упорно пыхтящую над своим котлом и ничего вокруг не замечающую.
И не только слизеринцев. Многие из рэйвенкловцев, не считая Луны, что раньше почти игнорировали Гарри, вдруг дружно решили с ним пообщаться, из-за чего ему приходилось перебираться от урока на урок через немыслимую толпу. Такого он не помнил даже по своему первому курсу, когда в школу прибыл «Мальчик-Который-Выжил». Ажиотаж вокруг его персоны тогда был знатный, но не такой… напористый.
– Гарри, – немного мечтательно и как всегда смотря куда-то вдаль, тихо проговорила Луна. – Вокруг тебя слишком много мозгошмыгов, друг.
Гарри улыбнулся и подхватил девушку под руку, провожая в большой зал на обед. Он уже давно понял, что такими иносказательными фразами Луна определяет вполне себе реальные вещи и события. Вот эти её мозгошмыги – это ни что иное, как тревожные мысли, которые действительно одолевали парня.
– И что посоветуешь? Как мне от них избавиться?
– Зачем избавляться? Просто прими, как данность, и они сами улетят…
– Легко сказать…
– Гарри, это нормально для магов, – Луна неопределённо отмахнулась от чего-то видимого только ей.
Вот так вот. В этом вся «Видящая». И ничто её не смущает. Идиоты маги, что называют Луну Полоумной Лавгуд. Она не Пророк, не прорицатель, но Видящая. Такой вот Родовой дар. Как могли об этом забыть? Особенно те же рэйвенкловцы, что позволяют себе довольно жестокие шутки над девушкой, например, пряча её обувь по всему замку.
Поттеры с Лавгудами тоже состояли в родстве, но уже гораздо дальше, чем восемь колен. А вот Блэки не столь давно – всего пять.
– Нормально, – хмыкнул Гарри, – кто же спорит, только…
– Тебя ведёт магия, Гарри, зачем ей перечить?
И Луна отцепилась от Поттера, направившись к своему столу. А Гарри немного оцепенело пошёл в сторону своего.
«Ведёт магия». Вот это-то и не нравилось Гарри. Опять он марионетка, только тут ниточки не обрежешь без ущерба для себя. А хотелось бы всё-таки, чтобы он сам, сам(!) выбрал себе спутника или спутницу жизни. А то получается не Дамблдор с Уизлями, так сама Мать диктует. Не будь у Гарри негативного опыта по манипулированию собственной тушкой и жизнью, возможно он бы и принял это более спокойно, но…
Сейчас это было принять в разы труднее. А ещё профессор Снейп. Гарри спиной чувствовал его прожигающий огнём взгляд. Хорошо, что ЗОТИ у них только через пару дней. Авось Гарри немного придёт в себя после сегодняшнего сна и не станет смущаться на уроках, а то это было бы очень не кстати.
Кольца Гарри и Гермионы исправно отреагировали на очередные порции зелий, заставив их поменять привычный выбор. Гарри мельком посмотрел на преподавательский стол – директор мимолётно скривился, видя провальную попытку.
«Паскуда. Ничего не боится!»
Через пару минут этой сцены перед Гарри опустился кусочек пергамента.
«Мои гаргульи любят лимонное мороженное, Гарри!»
Приказ явиться в кабинет, а «лимонное мороженное» – это пароль. Знал бы этот паук, что Гарри теперь и пароль не нужен. Он Хозяин этого замка. Перед ним открыты любые двери. Кстати, надо бы побеседовать со старейшиной домовиков Хогвартса, кто это так усердно «вредит» своему непосредственному хозяину?
Гербология, УЗМС – ужин. Снова зелья. Наплевав на приказ директора появится в его кабинете, Гарри направился с Гермионой на индивидуальные занятия с профессором Флитвиком, где его и разыскал директор, не дождавшийся свою покорную марионетку в кабинете.
– Гарри, Гарри, – укоризненно покачал головой директор, – ты мог бы предупредить меня, что ты занят…
А у самого зубы чуть не скрипели от злости.
– Простите, директор Дамблдор, но когда я должен был это сделать? Мы с вами не пересекались в течение всего дня. А такие записки, как вы, я посылать мало того, что не умею, так это ещё и не вежливо было бы с моей стороны. Да и профессор Флитвик…
– Действительно, директор, я не далее, как на сегодняшнем завтраке предупредил вас, что мисс Грэйнджер с её другом будут заниматься у меня дополнительно чарами и рунами. Вот – сейчас мы обсуждаем наше будущее расписание дополнительных занятий. Об этой встрече было договорено ещё вчера.
Гарри не показалось. Маленький профессор, полугоблин, действительно, ехидно скалился в ответ директору, который против этого ничего не мог сказать или возразить.
В известность поставлен был? Был. Согласился? Согласился. Встреча была назначена ранее, нежели Гарри получил записку от директора, а значит, по любому этикету мог проигнорировать вызов директором. Тем более что вызов не касался нарушений правил или дисциплины. Такие вызовы произносятся вслух и громко, а не «тайно» и записками.
Записка – приглашение на неофициальную беседу, а значит, самому приглашаемому решать принимать приглашение или отклонить. Директор сам поставил себя в неудобное положение, лишив ученика возможности отклонить приглашение вежливо, просто не дав ему возможности этого сделать.
Так, кто ему в этом виноват?
А то, что директор ошибочно посчитал, что «другом» мисс Грэйнджер будет выступать Рональд Уизли, что отчётливо читалось по его досадующему выражению лица, хоть и скрытому бородой, так это только его «тараканы». Друзей у мисс Грэйнджер, как минимум двое, и это всем прекрасно известно. На каком основании директор вычеркнул из этого списка Гарри Поттера, даже не подумав, что это может быть именно он…
Оставалось только пожимать плечами.
– Хорошо, занимайтесь. Гарри? Я жду тебя завтра после ужина…
И, взмахнув своей вырвиглазной расцветки мантией, попытался покинуть кабинет, как его остановил вопрос:
– Простите, директор, я что-то уже успел нарушить? Это официальный вызов?
Теперь все отчётливо услышали скрип зубов. Гермиона с тревогой посмотрела на друга. Как бы не заигрался.
– Нет, Гарри, – директор всё же взял себя в руки, и снова с добродушным лицом развернувшись к подросткам и маленькому профессору. – Я всего лишь тоже хочу поговорить с тобой о дополнительных занятиях, которые буду проводить сам.
Теперь Гарри пришлось плотно сжать губы, но против такой «беседы» он пойти не мог, не выдав себя раньше времени.
– Хорошо, директор, я подойду.
Дамблдор кивнул и уставился на профессора Флитвика.
– Кажется, руны у нас преподаёт профессор Бельбидж, Филиус. На каком основании ты собираешься вести этот факультатив у этих молодых людей? Тем более что Гарри ранее не выбрал руны сферой своих интересов?
Флитвик спокойно пожал плечами.
– Профессор Бельбидж слишком сильно занята своим последним переводом, директор. Ей не до дополнительных занятий с учениками. А у меня, как вам прекрасно известно, Мастерство по этому предмету и есть время… Почему нет? А что касается мистера Поттера, так это не проблема. Чуть больше усилий, и он вполне одолеет трёхгодичную программу за этот год (с третьего по пятый курс) и шестой-седьмой за следующий. И сможет сдавать по ним П. А. У. К. или изучит только программу С. О. В., что тоже возможно, даже более реально…
– Гарри, ты уверен, что у тебя будет на всё это время? Наши с тобой занятия, квиддич, АД… А ещё и руны и дополнительно чары, помимо основного курса?
– Давайте поговорим об этом завтра, директор. У меня на этот счёт есть кое-какие соображения и я их вам непременно озвучу. А сейчас нам нужно согласовать занятия с профессором Флитвиком.
Гарри старался оставаться предельно вежливым, хотя говорить хотелось сквозь зубы.
Опять! Опять ему стараются навязать квиддич и АД, даже не спросив при этом его мнения. Хотя с деканом он уже на тему игры успел поговорить. МакКошка была очень недовольна, но пока «громкого» протеста не проявила. Теперь понятно, надеялась на разговор директора с Поттером. Да и Рон был пока подозрительно тих. Хотя они ещё не возвращались пока в гостиную, чтобы иметь возможность оценить реакцию факультета на его отказ быть не только капитаном квиддичной сборной, но и вообще играть.
Директор опять отчётливо скрипнул зубами, но промолчал. Только пристально смотрел в глаза подростку, и Гарри готов был поклясться, что сейчас к нему применили невербальную и безпалочковую лигеллименцию, но… не пробились.
«Хм… Интересно, что помогло?»
Ответ на этот вопрос он получил неожиданно от самого профессора Флитвика, уже после того, как директор всё же покинул кабинет.
– О! Я могу вас поздравить, мистер Поттер?!
– Простите, с чем?
– Замечательный артефакт! Я чувствую, что вы его создали сами, тут ваши плетения и ваша магия… Вы всё же решили пойти по стопам своих предков? Станете артефактором? Поэтому заинтересовались рунами и чарами? Ваш батюшка был в этом весьма искусен… Эта его Карта Хогвартса – великолепное изобретение. Жаль утеряна…
– Профессор? – удивился Гарри такой словоохотливости профессора чар, но и заинтригованный первыми высказываниями. – Профессор, я не совсем понял о каком артефакте вы говорите…
Когтистый палец профессора ткнул в район груди Гарри, где из выреза мантии виднелся мешочек с пылью из осколков сквозного стекла.
– Замечательный охранный артефакт. Насколько я могу судить, прекрасно защищает от заклинаний обливиэйт, направленных на того, кто его носит, проясняет разум, помогает сконцентрироваться и улучшает память. А ещё только что отразил слабый легиллиментный поток… Великолепно! Как у вас это получилось?
– Эм-м-м-н-м-н-м…
Гарри разглядывал то, что он повесил себе на шею, и пытался осознать, как у него ТАКОЕ получилось.
– Не знаю. Просто, когда крошил осколок сквозного зеркала…
И Гарри рассказал заинтересованному профессору историю «создания» артефакта.
