Текст книги "The world of darkness (СИ)"

Автор книги: S Lila

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

– Вот именно! – перебил её Клаус. – Я король, пусть все они узнают правду. Пусть знают о моих чувствах. Ты рождена была для того, чтобы стать моей королевой.

========== Nice to see you (Клаус/Кэролайн) ==========

К его крайнему удивлению, она сегодня была на редкость молчаливой. И он всё гадал, что же стало тому причиной, ведь они не виделись больше года. Было бы весьма ожидаемо, если бы на него тут же вылилась лавина новостей, ярких впечатлений и изысканного сарказма, но никак не её молчание и совсем не свойственное ей спокойствие с примесью легкой нервозности.

По правде говоря, в особенности он ожидал именно сарказма, ведь Кэролайн Форбс была слишком остра на своей маленький язычок, совсем порой не зная, когда его нужно придержать за зубами. Но этим ему она всегда и нравилась. И именно такой непростой характер ей помог, сумев дать сил и вдохновения для построения заветной карьеры. Совсем для него не удивительно было, что она сумела добиться таких успехов на журналистском поприще, трудясь изо всех сил и с непомерным энтузиазмом. Всё же, он сотворил поистине восхитительное создание, которое пойдёт на всё что угодно, чтобы докопаться до истины и раскрыть её людям.

– Так как у тебя дела, Клаус? – поинтересовалась аккуратно она, нервно скользя пальцами по ножке длинного бокала, наполненного белым игристым вином. – Слышала, что ты собираешься уходить из компании, это правда?

Взгляд голубых глаз скользнул по его лицу, расслабленным плечам и опустился на ладонь, которую он положил на стол. Пальцами отбивая неслышный ритм, он выглядел вполне расслабленно и уверенно, в отличие от неё.

– Тебе жаль? – изогнув вопросительно бровь, поинтересовался он, в привычной ему манере усмехнувшись и чуть поддавшись вперёд.

Кэролайн же мысленно чертыхнулась, закатив глаза и спрятав улыбку в уголках губ. И почему у неё с ним так редко получаются серьёзные разговоры?

– Хоть ты тот ещё мудак, но ты отличный специалист. Я признаю это и… – она немного замялась, отведя взгляд от его глаз, в которых плясали чертята и сверкали привычные ей уже давно игривые смешинки, – …уважаю.

Брови Клауса резко взметнулись вверх, выдавая его искреннее удивление, которое он и не старался даже скрыть. Так странно было слышать что-то подобное от Кэролайн Форбс, самой невыносимой женщины, которую он когда-либо встречал в своей жизни. Она даже умудрилась переплюнуть Ребекку, его младшую и до жути капризную сестрёнку.

– То есть ты больше не считаешь меня напыщенным козлом, что вечно недоволен и норовит к тебе придраться? – уточнил он, широко и довольно улыбнувшись, вспоминая их вечные перепалки, которые каждый раз заканчивались громко захлопнутой в порыве злости дверью.

– Верно, – согласно кивнула она, ярко улыбнувшись ему в ответ, – Как показало время, твои замечания были весьма цены. Ты помог мне найти свой стиль, научил очень многому.

– Но ты всё равно ушла и предпочла другое издание, – будто бы невзначай добавил Клаус, тут же поспешно отведя от неё взгляд; совсем ведь не хотел поднимать эту тему… поклялся же себе.

– Ты знаешь причину моего ухода, – тихо ответила Кэролайн, сцепив пальцы в замок и нервно дёрнув под столом ногой, слыша тихий стук каблучка, что соприкоснулся с деревянными полом ресторана.

Повисла напряженная пауза, которая накалила обстановку до весьма не комфортного предела, всколыхнув так ненужные сейчас им воспоминания… совместные воспоминания о том промежутке времени, когда он пытался натаскать её, безжалостно критикуя раз за разом, а затем… затем и те моменты, когда оба приступили грань, когда и начались их непонятные отношения, которые совсем были не нужны. Никому из них. Они стали лишь помехой в их работе, которую оба любили до безумия, не собираясь уступать это первенство для личной жизни.

– Итак, что после Нового Орлеана? – поспешно перевёл тему он, встретив благодарный взгляд её бледно-васильковых глаз, – Надолго ты здесь вообще?

– Пробуду ещё пару дней, затем навещу Мистик-Фоллс. Я успела соскучиться по дому, – улыбка вновь коснулась её губ, стоило только вспомнить о родном городе и предстоящей встрече с мамой, – А в следующий вторник запланирован полёт в Великобританию, на три-четыре дня.

– Планируешь теперь статью под названием: «Всё о Лондоне», не так ли? – лукаво усмехнувшись, поинтересовался он, сверкая своими абсолютно очаровательными ямочками, всегда сбивавшими её с толку.

Впрочем, Кэролайн смогла быстро взять себя в руки, и в ответ на его безобидную колкость лишь закатила глаза, едва подавив короткий смешок. Ведь и впрямь подумывала написать что-то в этом роде, решив особо не заморачиваться, а лучше повидать столь интересующий её город, который должен был стать очередным пунктом остановки в её кругосветном турне. Благо, все счета оплачивает её босс, который и поручил ей это не совсем подходящее для неё задание. Однако, теперь схалтурить не получится, ей срочно надо искать интересную тематику. Совсем не желала ведь дать повод этому снобу вновь высмеять её, пусть не лично, а всего лишь по электронной почте.

– Мне вполне понравилась та, что ты написала пару месяцев назад… про Новый Орлеан, – добавил Клаус, всё же не сумев сдержать ироничную усмешку, которую она так хорошо знала, – Я мог бы показать тебе пару своих любимых мест, пока ты ещё здесь.

Вот хитрец. Умело скрыл свою очередную критику в адрес её работы, приправив её весьма заманчивым предложением. Знала же, что он точно способен показать ей нечто интересно, открыв прелести этого города и разукрасив его яркими красками. В этом Клаус Майклсон был мастером.

– Не думаю, что это хорошая идея, – медленно покачав головой из стороны в сторону, произнесла она, подперев подбородок кулачком, и по-прежнему старалась избегать зрительного контакта, совсем не желая попадать в плен его отвратительно гипнотизирующих глаз.

– Я не удивлен, но я не сдамся, sweetheart, – уверенно и в то же время непривычно легко произнёс он, чуть откинувшись на спинку мягкого стула и игриво подвигав бровями.

– Не сдашься в чём? – подозрительно прищурилась она, нервозно склонив голову набок, – В попытке затащить меня снова в постель? Я не идиотка, Клаус.

– Я никогда не считал тебя идиоткой, Кэролайн, – устало вздохнул он, – Напротив, порой ты слишком много думаешь.

– И тебе бы не помешало, – фыркнула в ответ она, снова раздраженно закатив глаза и мысленно укорив себя за столь непрофессиональное поведение, все же он её бывший босс, любовник и… наставник, – Так ты и не ответил на мой вопрос, Клаус.

– Который? – уточнил он, заёрзав на стуле и чуть нахмурившись.

– Ты уходишь из компании? – прямо спросила Кэролайн, на этот раз бесстрашно смотря в его глаза, слегка прищурившись , будто бы стараясь отыскать в них ответ.

– В тебе вновь проснулся журналист? Хочешь сенсационную статью? – пожурил её Клаус, прикрывшись в очередной раз шутливостью и усмешкой.

– Ты невыносим, – на выдохе произнесла Кэролайн, всё же мягко улыбнувшись ему, но тем самым ясно давая ему понять, что с ней не прокатит этот отвлекающий манёвр, – Так что?

– Да, это правда, – утвердительно кивнул он, умело читая изумление, написанное на её лице.

– Но почему? – воскликнула она, эмоционально всплеснув ладонями, чем и привлекала к себе внимание людей за соседними столиками, – Ты ведь так много вложил в эту компанию, ты построил её с нуля!

– Знаю, но я… – Клаус подкрепил слова снисходительной и лёгкой улыбкой, – …здесь я не развиваюсь. Я стою на месте и это меня угнетает. Будет, конечно, трудно найти того, кому можно поручить мою работу, но я не боюсь оставлять своё детище без неустанного личного контроля.

– Амбиции по-прежнему безграничны, – небрежно покачав головой из стороны в сторону, заявила она, неосознанно вкладывая нотки восхищения; ведь сама была такой же, стоя на месте, она будто бы задыхалась.

– Таков уж я, sweetheart, – слегка разведя руки в стороны, произнёс он, – И зачем же ты приехала, Кэролайн? Спросить о компании? Или чтобы позволить уложить себя в постель?

Кэролайн усмехнулась, смотря ему в глаза, и чуть нахмурилась, когда ощутила скользнувший по ней взгляд зелено-голубых глаз, что будто прожигал насквозь. Щёки тут же вспыхнули лёгким предательским румянцем и она едва подавила в себе желание вновь закатить глаза. Совершенно невыносимый сноб, который, ко всему прочему, по-прежнему способен её выбить из колеи всего одним своим взглядом.

– И то, и другое, – небрежно пожав плечами, невинно и при этом игриво улыбнулась она, заправив прядь белокурых волос за ушко.

Клаус в ответ на это довольно улыбнулся, обнажая вновь свои ямочки на небритых щеках, становясь таким беззаботным, таким непохожим на сурового критика и большого босса.

– Счёт, пожалуйста, – обратился он к проходящему мимо официанту, а затем вновь перевёл на неё внимательный взгляд. – Я рад тебя видеть, Кэролайн. Действительно рад.

– Я тоже рада тебя видеть, – немного помедлив, всё же ответила она, подарив ему одну из самых ослепительных улыбок, что он так любил наблюдать на её бледно-розовых губах.

========== Echo of the past (Клаус/Кэролайн) ==========

Вновь эти волны. Столь неспокойные и шумные, с силой ударяющиеся о скалистый берег, но совсем не пугающие её. Она ощущала, как прохладный ветер ласково касается её золотистых локонов, вынуждая их взметнуться вверх, и тут же снова упасть на хрупкие плечи, скрытые светлым платьем. Наверняка мама отругает её вновь за расплетенные косы, сбитые в кровь коленки и исцарапанные колючими ветками ладони. Вот только потом обязательно упокоится, заключив в тёплые и такие любящие объятия. Ведь бесполезно бороться, она вся в отца – такая же удивительно смелая и невыносимо упрямая, обладающая большим и добрым сердцем, наполненным чистым светом. Вот только эта сказочная картинка всё отдалялась, становилась темнее и нереальнее – намного призрачнее – и растворялась подобно дыму, ускользая от неё сквозь пальцы. И она уже не могла ощущать успокаивающий шум волн, соленые капли которых оседали на её белоснежной коже, заставляя морщиться, но всё же довольно улыбаться.

С трудом открыв глаза, Кэролайн испустила болезненный стон, совсем не желая покидать то место, отзывающееся в сердце слишком сладкими воспоминаниями. Как давно она не видела этот сон, обычно преследовавший её в детстве. Хотелось бы вновь туда, на скалистый берег, где могла различить сквозь порывистый ветер голос, зовущий её игриво по имени. Её единственный друг… он звал, всегда смотря на неё с неподдельным восхищением. И каждый раз, открыв глаза, она ощущала лишь горькую тоску по тому самому голосу и изученному до мельчайших деталей светловолосому мальчику.

Сейчас она была далеко от этой чудесной сказки, ощущая наваливающийся груз реальности на ослабшие плечи. Жёсткие и местами ржавые цепи неприятно натирали саднящие и стёртые до крови запястья, вынуждая её жмуриться от приступа боли и дикого страха, одолевающего сознание. Кэролайн ощущала остатки вербены в своих венах; ощущала, как она растекается по крови, выжигая изнутри и ослабляя организм, не оставляя возможности сбежать. Знала, что цепи слишком крепки, ведь Тайлер прятался здесь каждое полнолуние, приковывая себя этими самыми цепями, чтобы не сорваться и, будучи зверем, не причинить кому-нибудь вред, разорвав острыми когтями.

– Ну же, – дрожащим голосом прошептала обессилено Кэролайн, упорно стараясь высвободиться из оков, хоть и понимала, что это бессмысленно, ведь слишком слаба ещё для этого.

Времени задаваться вопросами не было, а помощь ждать было не от кого. Сейчас все заняты защитой Елены и попытками помешать ритуалу, призванному разрушить проклятие, лежащее на Клаусе… ну разумеется. И всё вдруг встало на свои места. Так быстро и очевидно ведь. Она здесь для ритуала. Ему нужно принести в жертву вампира, а значит, сегодня её последний день, который она проведёт здесь, запертая словно дикое животное. А спасение могла, видимо, найти лишь в далёких образах, за которые так отчаянно цеплялась, стараясь освежить их в памяти. Её воображаемый мир, где она так свободна. Он казался таким реальным, что осознание его эфемерности причиняло ей боль, заставляя горькие слёзы каждый раз наворачиваться на глаза.

Где-то на задворках сознания, её острый слух вдруг уловил тяжелые шаги, неторопливо приближающиеся к ней, и Кэролайн ещё сильнее задёргалась, скуля от острой боли и ощущая, как кровь тонкими струйками скользнула по её коже. Бесполезно. Слишком слаба, чтобы выбраться из этих оков, дающих ей почувствовать себя загнанной в клетку птицей, отчаянно пытающейся обрести свободу, махая сломанными крыльями.

– Не старайся, love, – усмехнулся появившийся вдруг из-за угла мужчина, вынудивший её вздрогнуть и перевести на него испуганный взгляд голубых глаз.

Кэролайн сжала губы в тонкую линию, силясь не выдать свою боль, пронзающую её запястья, и уж точно не желала показывать свой ужас, увеличивающийся под внимательным взглядом его зелено-голубых глаз. Суровое мужское лицо совсем её не успокаивало, ведь это было лицо её палача, того, кто в полнолуние вырвет сердце из её груди, раздавив его грубыми пальцами, хранящими на себе следы тысячи жертв.

– Почему я? – упрямо вздёрнув подбородок чуть вверх, вдруг решительно спросила она, вызывая у него этим жестом лишь жёсткую усмешку.

Будто бы совсем не понимала, что стук сердца выдавал её с головой, обнажая страх перед Клаусом, который искренне удивлялся тому упорству и силе духа, что была сокрыта в совсем юной вампирше. И вместо того, чтобы выбить из неё всю спесь, заставив покорно замолчать, он сделал несколько осторожных шагов к ней навстречу, нахмуренно рассматривая такие знакомые белокурые локоны и пронзительно голубые глаза, что напомнили ему бушующее и своенравное море. Ведь он так любил проводить время глядя на него, вместе с… её имя вдруг болезненным спазмом отдалось в груди, вынудив его вздрогнуть.

Она замерла, внимательно смотря на всё приближающегося к ней мужчину с затаенным страхом, совсем не понимая, почему он смотрит на неё так серьёзно и внимательно. Разве не должен был разозлиться и убить её в порыве гнева? Судя по рассказам, это вполне в его стиле. Так почему же он медлит? Почему он не убивает? Уж лучше умереть так, чем на проклятом ритуале.

– Кэролайн, – вдруг прошептал он, совсем тихо, но недостаточно для чуткого слуха вампира.

– Откуда ты знаешь моё имя?! – испуганно прошептала она, уж точно зная, что он не стал бы узнавать имя простой жертвы; слишком много чести.

Клаус нахмурился, смотря на неё непонимающе, совсем не зная что сказать и сделать в ответ на это. Полное оцепенение, которое завладело телом, лишало его возможности откинуть от себя светлые образы прошлого, слишком далекого и кажущегося теперь таким нереальным.

– Что? – всё же изумленно прошептал он, медленно присаживаясь перед ней на корточки и упорно скользя взглядом по её лицу, с ужасом вдруг улавливая знакомые черты, что обрели сейчас более взрослый и женственный вид. – Тебя зовут Кэролайн?

– Ты ведь назвал моё имя, – сбивчиво ответила она, совсем не понимая, что с ним происходит, что творится в его безумном мозгу; быть может, уже окончательно потерял рассудок за такую долгую жизнь.

Кэролайн в ужасе прикрыла глаза, когда он вдруг протянул к ней руку, настойчиво заправляя светлые пряди волос за уши, и склонился чуть ближе, позволяя ей ощутить его горячее дыхание на щеке. И она едва сумела подавить всхлип, дрожа от ужаса и ожидая, что вот-вот закричит от боли, ощутив, как он уверенным движением пробьёт грудную клетку, сжав пальцами сердце. Буквально видела уже свой последний миг жизни, и совсем не была к этому готова. Вот только вместо всего этого, Кэролайн ощутила, как он коснулся её ключицы, вынуждая испуганно приоткрыть глаза и взглянуть на его ошарашенное лицо.

– Откуда это у тебя? – спросил разозлено Клаус, грубо обхватив пальцами висевший на её шее амулет, сделанный им когда-то давно, для одного особого в его жизни человека, который наполнял его темные дни ярким светом.

– Он у меня с детства, – тихонько прошептала она, завороженно смотря, как он скользит пальцами по непонятным ей символам.

Совсем не помнила откуда он у неё взялся, и не знала даже значение странных иероглифов, аккуратно вырезанных тоненьким лезвием. Помнила лишь, что эта вещица была с ней всегда, помогая справиться с одиночеством и будто бы напоминая, что в этом мире она не одна и где-то есть человек, который будет её ждать, чтобы избавить от тоски и вновь дать ей повод ярко улыбнуться.

Клаус аккуратно отстранился от неё, ещё около минуты вглядываясь в её лицо, прежде чем подняться на ноги и всего одним небрежным движением сорвать цепи, слыша её испуганный писк в ответ. Она по-прежнему смотрела на него чересчур настороженно, будто бы ожидая подвоха в каждом действии. Совсем не доверяла; совсем не узнавала и не знала, чего ожидать.

– Идём, – протянув ей раскрытую ладонь, на удивление мягко произнёс Клаус, встречаясь с растерянным взглядом голубых глаз.

Немного замявшись, Кэролайн всё же коснулась его руки, принимая помощь, и поднялась на ноги, совсем не понимая, от чего же кожа ладоней так покалывает, заставляя её делать нервные вздохи. Должна ведь его бояться, но чувство страха улетучилось так быстро, не оставив после себя и следа. На смену холодному ужасу пришло какое-то нереальное тепло, что она ощущала лишь будучи там, в светлых детских снах, наполненных её звонким смехом.

Когда они вышли на поверхность, она прищурилась от лучей яркого солнца, чуть прикрыв ладонью глаза, прежде чем оглянуться вновь на первородного, внушающего всем страх лишь звуком своего имени. Настоящий убийца, всегда опережающий противника на сотни шагов вперёд. Сейчас он стоял совсем рядом с ней, растерянно оглядывая её раз за разом.

– Ты отпускаешь меня? – нерешительно спросила она, чуть увеличив между ними расстояние и медленно отойдя на пару шагов, совсем не замечая его горькой усмешки.

– Ты так изменилась. Выросла, – сказал вдруг Клаус, потупив взгляд и досадливо покачав головой из стороны в сторону.

– Мы уже виделись прежде? – на выдохе произнесла она, вновь встречаясь с ним взглядом и стараясь понять, почему эти глаза кажутся такими знакомыми; и хотела бы вспомнить, где видела их прежде, но была лишь пустота и всё витающие в воздухе вопросы, увеличивавшие своё число с каждой секундой его молчания.

– В детстве, – согласно кивнул он, – Мы росли вместе. Разве ты не помнишь? – Клаус нахмурился, ощущая лишь горечь от того, что, быть может, у неё не осталось никаких воспоминаний и она ничего не помнит из своего детства, до своего магического исчезновения.

– Знаешь, ты звучишь абсолютно безумно сейчас, – напряженно произнесла Кэролайн, всё отступая пугливо назад, теперь точно понимая, что он давно сошёл с ума, потерявшись в прожитых годах.

– Я полностью осознаю это, sweetheart, – на удивление спокойно встретил её слова он, в силах сейчас лишь вновь пропустить через себя все те моменты, что они были вместе. – Ты не помнишь как мы сбегали к скалистому берегу тайком от наших родителей? Не помнишь, как мы делили тайны…

– Перестань! – вдруг воскликнула она, стараясь откинуть мелькающие перед глазами картинки её детских снов, так живо заигравшие в измученном сознании новыми красками. – Это чушь какая-то.

– Разве не помнишь, что это я сделал тебе этот амулет? Знак нашей дружбы или скорее… – Клаус замолчал, осёкшись под её испуганным взглядом, и лишь пальцами коснулся одного из амулетов на своей шее, точь-в-точь похожим на тот, что был у неё с самого детства.

– Не правда, – замотала головой из стороны в сторону она, нервно усмехнувшись. – Это был просто способ забыть. Я была просто ребёнком, потерявшим родителей, – Кэролайн на миг замолчала, старательно смахивая покатившиеся по щекам слёзы. – Я была в детском доме так долго, что просто придумала себе сказочный мир, где у меня был друг… лучший друг, моя первая любовь, – печальная улыбка на миг коснулась её губ, принося ещё больше боли, чем прежде, – Но его не было. Всего этого не было. Лиз и Билл забрали меня и помогли через это пройти. Они стали моими родителями, дали мне всё. Они показали мне любовь и помогли ощутить реальность, объяснив что всё это происходило лишь в моём воображении.

– Это была реальность, Кэролайн, – осторожно произнёс Клаус, медленно сокращая между ними расстояние, и совсем невесомо прикоснулся ладонями к её плечам, вынуждая взглянуть на него. – Кэролайн, это всё было правдой. Ведь я помню. Ты плела себе венки из мелких белоснежных цветов, растущих у старого, склонившегося на одну сторону, дуба. Ты любила сидеть на скалистом берегу океана, так бесстрашно встречая волны, разбивающиеся так близко.

– Нет, – отшатнулась от него Кэролайн, поспешно отведя взгляд. – Не может этого быть!

– Ты знаешь, что это правда. Ты чувствуешь своим сердцем.

– Не может этого быть. Нет, – она готова была уже закричать так громко, насколько была способна, лишь бы он замолчал, потому что каждое произнесённое им слово заставляло её верить ему больше и больше, пробуждая в сознании новые отрывки светлых фантазий.

– Взгляни на меня, Кэролайн, – решительно шагнув к ней навстречу, он вынудил её посмотреть на него, видя сомнения, мелькающие во взгляде, – Ты ведь знаешь, кто я.

Она молчала, просто продолжая смотреть неотрывно в его глаза, всё больше и больше вспоминая. Видела его лицо так отчётливо, равно как слышала детский голос, что звал её по имени и заставлял громко смеяться. Она слышала, как этот голос говорил ей о любви, и сердце трепетно сжалось в груди, тут же наполнившись непонятным теплом.

– Ты не можешь быть тем мальчиком, – нахмурившись, произнесла Кэролайн, ощущая, как соленые слёзы катятся по щекам, – Ты не можешь быть им, потому что его никогда не существовало… – она потупила взгляд, не выдержав грузного напряжение, – Он лишь плод моей детской фантазии. Я никогда не жила в той деревне, в те времена. Я никогда не была знакома с тем мальчиком…

– Как его звали? – перебил её Клаус, обхватив ладонями её лицо и стерев пальцами её слёзы.

– Никлаус, – обессилено выдохнула его имя она, – Как и тебя, но…

– Мне тысяча лет, Кэролайн. Это возможно, я ведь помню тебя.

– Но как? Что случилось? – обессилено прошептала она, совсем уже запутавшись, не понимая, где реальность, а где вымысел; почему столько воспоминаний нахлынуло сразу и откуда они взялись.

– Ты просто исчезла, – тихо ответил Клаус, успокаивающе скользя пальцами по её волосам, – Ведь любила сидеть на скалистом берегу, так близко от волн. И однажды, когда поднялся шторм, прежде чем волна достигла тебя, ты просто исчезла, растворившись в лучах заходящего солнца.

– Как это возможно? – испуганно спросила она, заметно нахмурившись, так стараясь вспомнить тот миг о котором он говорил.

– Ты создавала магию, вдохновляя всех вокруг, в особенности меня, – он впервые мягко улыбнулся, обнажив знакомые ей с детства ямочки на щеках, – Ты вдыхала жизнь в окружающий тебя мир, заставляя бутоны распускаться быстрее, а солнце светить ярче. В тебе была сокрыта магия.

– Но я ведь не ведьма.

– Уже нет, – грустно усмехнулся Клаус, – Ведь нельзя быть слугой природы, являясь созданием ночи. Твоё детство было правдой, это было наше детство, – он слегка увеличил между ними расстояние, совсем нерешительно беря её за руку и безошибочно находя пальцами небольшой шрам на ладони левой руки. – Взгляни на меня. Прими это.

Она послушно посмотрела на него, делая глубокий вдох и закрывая глаза, позволяя себе вспомнить, позволяя сотням воспоминаний вонзиться в её память и затопить сознание, соединяясь словно пазл. И всё встало на свои места, обретя целостность. Всё обрело смысл.

– Ник, – улыбнулась она невесомо, прежде чем открыть глаза и совсем по-новому взглянуть на его лицо, уже совсем не хранящее те нежные и мягкие черты светловолосого мальчика.

Ведь перед ней стоял уже давно не тот мальчик, которого она знала прежде. Это был мужчина, погрязший во мраке, с грузом прожитых лет на плечах и руками, покрытыми кровью. Вот только там, в глубине души и зелено-голубых глаз, всё ещё был её светлый Ник. Лучший друг, её первая любовь, отголоски которой она ощущала и сейчас в своём сердце, ускорившем свой ритм биения. И поддавшись этому странному порыву, Кэролайн вдруг приблизилась и решительно коснулась губами его губ в невесомом поцелуе, прежде чем поспешно отстраниться. Вот только ненадолго, всего на пару секунд, чтобы сделать вдох, а затем вновь прильнуть к нему с поцелуем, скользнув ладонями по небритым щекам, попросту задыхаясь без этих прикосновений.

Клаус притянул её к себе крепче, едва сумев побороть удивление. Сам не понимал, как те чувства что были в мальчишке, могут быть живы даже спустя долгие века. Как та детская влюбленность может с такой скоростью трансформироваться в нечто более осмысленное и серьёзное? Одно он знал точно – об этом он подумает после; главное что сейчас она здесь. Та самая недостающая половинка его души вновь нашлась и обрела своё магическое сияние, освещающее весь мир вокруг него, привнося в его жизнь давно забытый свет.

========== Shopping can be pleasant, Klaus (Клаус/Кэролайн) Nc-17 ==========

Доносившаяся из небольших колонок ритмичная и современная музыка, неприятно била ему по ушам, а вкус посредственного игристого вина, которое они решили впихнуть ему вместо изысканного шампанского, отзывался горечью на языке, совсем не помогая успокоиться. Да и как тут можно успокоиться, когда битый час провёл сидя на этом кресле, в ожидании того момента, когда неугомонная блондинка примерит каждую чертову вещь в этом, кажется, необъятном магазине.

На такое он точно не подписывался, позволяя себе надеть кольцо на безымянный палец. Он по-прежнему считал все эти условности лишь человеческими штучками, совсем не нужными для вечности вампира, но вот Кэролайн считала иначе. А она умела убеждать, ещё как, поэтому проще было сдаться, точнее поддастся ей, и устроить шикарную свадьбу, подходящую по всем пунктам статусу короля и королевы Нового Орлеана.

Увидев как девушка-консультант несёт очередную охапку вещей в примерочную, Клаус недовольно зарычал, потянувшись к бутылке, стоящей на полу, вот только она оказалась пустой, равно как и те четыре, что стояли рядом.

– Ты издеваешься, Кэролайн?! – рыкнул недовольно он, со злостью сжимая бутылку пальцами, вынуждая её с противным треском лопнуть, и он ощутил тут же, как мелкие осколки впились в его ладонь, причиняя совсем невесомую – ничтожную – для гибрида боль.

– Ещё пять минут, Ник, – беззаботно отозвалась она, придирчиво разглядывая в зеркале очередное платье, прежде чем отложить его в стопку под названием: «примерить ещё раз» и потянуться за следующим нарядом.

– Где-то я уже это слышал, – хмыкнул Клаус, намеренно тяжело и устало вздохнув, прежде чем подозвать к себе консультанта и пальцем указать на бутылку, надеясь, что она поймёт, чего он от неё хочет, а не будет таращиться на него своими зеньками.

– Простите, сэр, но у нас больше нет шампанского, – тихонько пролепетала она, вздрогнув от его недовольного взгляда, и она готова было поклясться что всего на миг они обрели пугающий янтарный оттенок.

– Это вино. Игристое вино, – прорычал сквозь зубы он, раздраженно махнув ей ладонью и потребовав скрыться с его глаз, чтобы не бесить его лишний раз своей дурацкой фирменной улыбочкой.

– Чего ты там рычишь? – поинтересовалась спокойно Кэролайн, выглянув из-за шторки, мельком оглядев осколки, оставшиеся от бутылки, и его ни на шутку раздраженный вид.

– А ты как думаешь? – театрально изрек он, разводя руки в стороны и посылая ей гневный взгляд, который она встретила до тошноты милой, совсем приторной, улыбкой.

– Ну не злись, – Кэролайн, понимая что уже запахло жареным, поспешно подошла к нему, присаживаясь рядом на диванчик и совсем невесомо прикасаясь пальчиками к его ладони, чтобы стряхнуть парочку всё же оставшихся там осколков.

– Я, конечно, знал, что ты шопоголик, но чтобы настолько… – он по-прежнему смотрел на стенку и на эти чертовы колонки, которые готов был уже вот-вот сломать к чертям, запустив в них бутылкой, ну или этим премилым кофейным столиком, – Знаешь, даже Ребекка выбирает себе одежду быстрее.

Кэролайн едва подавила смешок, понимая что это разозлит его ещё больше и он на этот раз, не сдержавшись, схватит её за шкирку и притащит домой словно шкодливого котёнка. Алкоголь, к сожалению, кончился, а насчёт крови у неё был пунктик; совсем не хотела, чтобы он убил одну из этих милых девушек, а вот… что ж, кажется, остался единственный и стопроцентно действенный способ, который уж точно поможет ей остудить его гнев, воспламенив кое-что другое…

Хитро улыбнувшись своим мыслям, она вдруг проворно оказалась на нём верхом, наконец ловя на себе его вопросительный взгляд, и игриво провела пальчиками по его шее, чуть царапнув кожу ногтями и вызвав на его лице широкую улыбку.

– Манипуляторша, – прошептал Клаус, расслабленно откинувшись на спинку дивана и устроив ладони на её пояснице, невесомо поглаживая кожу сквозь тонкую ткань.

Кэролайн намеренно медленно облизала губы, скользя по ним своим острым язычком, чуть поёрзав на его коленях и придвинувшись немного ближе, как раз так, чтобы ощутить выпуклость на его брюках и успеть словить его судорожный вздох своими губами. Проворно скользнув ладонями по его груди, она томительно медленно спустилась к пряжке ремня, с легкостью расстегнув его, прежде чем впиться в его губы отнюдь не нежным поцелуем, а требовательным, жадным, таким что заставляет сердце биться чаще, а жар возбуждения распространяется по венам, отзываясь сладким тянущим чувством внизу живота.

Отстранившись от него, Кэролайн дразняще медленно сняла с себя кофточку, откидывая её в сторону, и позволяя ему скользнуть возбуждённым взглядом по её груди, скрытой ярко-розовым бюстгальтером, который он так хотел сорвать в этот момент, уже позабыв и о чертовых колонках, и об отсутствии выпивки, и даже о том, что в бутик в любой момент может кто-то войти, равно как в этот зал – те две девушки, что работают здесь.

Довольно усмехнувшись, он вопросительно вздёрнул бровь, совсем не намереваясь что-либо предпринимать и желая искренне узнать, насколько же далеко зайдёт Кэролайн, запах возбуждения которой он уже ощущал своим супер острым нюхом. Она хмыкнула, таинственно улыбнувшись ему, и соскользнула с его тела, становясь вдруг на колени на пол, между его разведённых в стороны ног.

Клаус судорожно облизал губы, когда она уверенно, ни мгновения не колеблясь, расстегнула молнию его джинс, чуть потянув ткань вниз, и высвободила его член, в ту же секунду обхватив его ладонью, совсем невесомо скользнув большим пальцем лишь по головке. Тяжело сглотнув, он готов был поклясться, что нет ничего эротичнее, чем видеть, как её губы скользят по его плоти, оставляя такие невесомые, дразнящие поцелуи, вынуждающие его стиснуть зубы и зарыться пальцами в её волосы, чтобы направить движения и заставить наконец обхватить его губами. Вбирая медленно его твёрдый член в рот, заглатывая глубже и вырывая из него тихий стон, она сама была до предела возбуждена, сжимая бёдра и силясь создать хоть какое-то трение, способное ненадолго заглушить неприятное чувство незаполненности.