Текст книги "Повелительница зеркал"

Автор книги: Рыжая Марика

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 27 страниц)

Глава 7
Кто такая Хельга и с чем ее едят?

Вскочив со стула, Вероника ринулась к выходу, слыша за спиной хлопки и чувствуя, как что-то проносится рядом. Лагерное племя полностью позабыло про еду и забилось под столы, восхищенно наблюдая за бесплатным представлением.

Споткнувшись о неудачно подвернувшийся стул и растянувшись на деревянном полу, Ника обернулась и, наконец, увидела своего преследователя. Это была Хельга Алматова! В руках она держала небольшую светящуюся трубку, из которой вылетали огромные голубые искры.

Собрав волю в кулак, Ника схватилась за янтарь и завопила:

– Ногориус!

Сгусток пламени, соткавшийся из воздуха, стремительно понесся к Хельге, но внезапно… Ника сама не поняла, что произошло. Перед Алматовой вдруг возникла широкая черная завеса. Пламя рикошетом ударило об эту завесу и, повернув, понеслось к Нике. Девочка ощутила страх и невыносимый жар, исходивший от пламени. Паника придала сил. Вероника вскочила и побежала на улицу, где хлестал ливень. Пламя ринулось за ней, но, оказавшись под дождем, растворилось с громким шипением. Вероника часто дышала, дрожа от страха и холода. Ноги еле волочились – сил на побег не было.

Оглянувшись, девочка увидела Хельгу с трубкой в руке. Та выскочила на улицу и сейчас целилась в Нику. Раздался громкий хлопок, но Ника успела пригнуться, и боевая искра пролетела у нее над головой. Добежав до забора, Ника громко свистнула, сунув два пальца в рот. Через пару секунд, к ней уже летела верная вешалка. Не дожидаясь, когда вешалка остановится, Ника вскочила на нее, высоко подпрыгнув.

– Скорей, скорей, улетаем! – умоляла Ника, направляя вешалку вперед и заставляя лететь быстрее. Слыша за собой сухое потрескивание боевых искр, девочка все ускоряла и ускоряла полет. Кровь из раны, запекшаяся было корочкой, хлынула с новой силой и уже залила плечо и рукав водолазки, но Ника не обращала на это внимания. Она все гнала и гнала вешалку, хотя искры уже отстали, а лагерь давно скрылся из виду. Вот уже показались знакомые домики Баб-Ежкина.

Когда Ника долетела до дома Крыловой, ей стало плохо. Ее тошнило, лоб покрылся испариной, а взгляд стал мутным. Вместо одного тополя, росшего около дома, вдруг почему-то стало два.

«Только бы не упасть, только бы не упасть!» – мысленно повторяла про себя Вероника, но ослабевшие руки сами отпустили вешалку. Падая, Ника потеряла сознание. Последнее, что она слышала и видела – это жуткий крик Ады и пускающего искры Аскольта…

* * *

«Жуть какая… Это ведь было не со мной, да?.. Это был кошмар. Сейчас я проснусь, и все будет хорошо», – подумала Вероника, открывая глаза и разглядывая белый потолок со старинной лепниной. Все казалось каким-то размытым, дробилось на разрозненные фрагменты, как в мозаике.

«Ага, значит я у Алика, – поняла девочка. – Но что я здесь делаю?»

Она попыталась сесть, но голова немедленно закружилась и заныла. Вновь откинувшись на подушку, Ника оглядела комнату. К потолку с лепниной прибавился громадный камин, бордовые шторы и обои и мягкие, под цвет штор, глубокие кресла.

«Здесь еще должен быть диван, – вяло подумала Вероника, узнав гостиную в доме Белова. – А, нет, на диване я лежу,… Что же все-таки произошло?»

Девочка попыталась пошевелиться и тут же поморщилась от тупой боли во всем теле.

«Значит, это был не кошмар!» – дошло до Ники. Слезы сами собой потекли из глаз, заставив зарыться в подушку.

«Они не пошли со мной… – плача, думала Ника, – Вместе мы бы справились с Хельгой.… И Дашка и остальные мне не помогли.… Хотя мог-ли… Они не помогли мне.… И Аскольт… Аскольт… Аскольт…»

– Пусти! – неожиданно послышалось за дверью.

– Ага, сейчас! – раздалось в ответ. – Ей покой нужен! Она все равно спит! Что, ты ее спящей не видел?

– Ну, пусти! – вклинился третий голос.

– Уходите, – прошептала Ника.

– Тихо, – приказала Ада. – Слышите?

– Пошли вон! – закричала Ника.

– Ура! – радостно завопила Ада в ответ. – Пришла в себя!

Дверь открылась, и в комнату жизнерадостным ураганом влетела Ада.

– Как ты?!

– Лучше не бывает! – огрызнулась Ника, отвернувшись к стене.

Ада немного помолчала. Затем произнесла:

– Так значит, да?! Ладушки…

Резко развернувшись и чеканя шаг, она вышла из комнаты. Дверь с грохотом захлопнулась, в скважине повернулся ключ.

– Ну, как она? – послышалось за дверью.

– Просто отлично! – нарочито громко ответила Краснова.

– Тогда почему же она нас прогоняла? – спросил третий голос.

– Заговоривается от радости! – сказала Ада. – Бывает!

– К ней можно?

– Не-а! Она так счастлива, что мы пришли проведать ее, что от пе-реизбытка чувств не может нас принять! Пусть посидит одна! Не страшно! А мы пойдем пить чай с ежевичным вареньем!

Ника шмыгнула носом, слушая их разговор. Ежевичное – ее самое люби-мое…

– Айда, ребята! – позвала Ада и громко затопала ногами, удаляясь. Наступила тишина…

«Ну и пожалуйста! – обиженно подумала Ника. – Сами прибегут! Прощения просить!»

Она попыталась уснуть, но сон не шел к ней. Девочка представила, как друзья сидят внизу за красиво убранным столом и пьют чай с ежевичным вареньем и пирожными (тут в животе у Ники предательски заурчало). Аскольт улыбается и смотрит на разодетую Каринку. Смотрит и улыбается. Улыбается и смотрит. И Ромова улыбается в ответ. Аскольт отбрасывает привычным движением свои длинные волосы и залихватски подмигивает Ромовой. Затем рука его тянется к коленке Ромовой. Тянется. Тянется. Тянется…

Вероника помотала головой, прогоняя назойливое видение. Аскольт не может ей изменить. Или может?

В окно забарабанил дождь. Девочке почудилось, что она совсем-совсем одна на всем белом свете. Ей суждено целую вечность лежать, не двигаясь, изредка засыпая под стук дождя за окном и недовольное урчание живота.

Слезы снова полились из глаз. Сначала Ника беззвучно плакала, жалея себя, а потом не выдержала и слабо крикнула:

– Ада-а!

Молчание и тишина.

– Ада-а-а! – Ника прибавила децибел в голосе.

Снова тишина.

– АДА! – завопила Вероника, с надеждой глядя на дверь.

Послышалось тихое хихиканье и… щелкнул замок. Затем дверь от-ворилась, и в комнату вошли ее друзья. Ника была рада видеть их, но виду не подала. Наоборот, сделала постное лицо.

Все были в сборе, даже Зинаида была здесь.

– Дубль два! – громко возвестила Ада, с улыбкой глядя на Нику. – Актеры те же, декорации те же, только настрой другой!

Не удержавшись, Ника рассмеялась. Ада тоже захохотала и села к ней на кровать. Ника сдавленно вскрикнула, выпучила глаза, и замахала руками.

– Что это с ней? – вслух удивилась Ада, озабоченно косясь на подругу.

– Ты села ей на ногу, – пояснил Алик, держась за щеку.

– Ой, прости! – вскочила Ада. – Я совсем забыла.

Ника облегченно вздохнула и снова сделала постное лицо.

Ада с видом ученого, рассматривающего блоху, оглядела Никину физиономию.

– Это еще что за кислая мина? – скривилась она. – У меня аж изжога нача-лась!

– Вы пришли попросить прощения? – холодным голосом поинтере-совалась Вероника, глядя куда-то в пространство.

– Нам уйти? – в свою очередь спросила Ада, многозначительно поглядев на дверь. Наступила пауза. Ника отрицательно покачала головой.

– Отлично, – кивнула Ада и бухнулась на ковер, знаком приглашая остальных сделать так же. – Зачем-то ведь ты меня звала. Зачем?

– Так, просто, – ответила Ника.

– Тогда я так, просто пришла, – снова кивнула Ада. – И обе мы такие про-стые-простые! Да?

– Вы не пошли со мной, – тихо сказала Ника.

– Ты не велела, – пожала плечами Ада.

Ника глупо заморгала. И правда, она же сама не хотела, чтобы друзья пошли с ней.

– Нам что, надо было вцепиться в тебя и не отпускать? Или мы должны были настаивать, что бы кто-нибудь пошел с тобой? – подал голос Брайан. – И вообще, вдвоем вы бы не справились! А все мы вызвали бы слишком много подозрений.

– Откуда ты знаешь, что вдвоем мы бы не справились? – уже нормальным голосом спросила Вероника.

– Зинаида сказала, – ответил Брайан, кивая на старушку. Ника про себя отметила, что синяков у Таунса прибавилось.

Ника посмотрела на Зинаиду, ожидая, что старушка все объяснит, но ворожея только пошевелила бровью, показывая, что еще не время.

Аскольт с доброй улыбкой сел к ней на кровать и попытался приобнять, но Ника отстранилась, пробормотав:

– Я все равно не могу вас простить…

На лице Аскольта отразились обида и разочарование. Он крепко сжал губы, резко встал и вышел вон из комнаты, не закрыв дверь.

Глаза Вероники вновь превратились в маленькие водопады.

– Эй-эй! – предупреждающе крикнула Ада уже менее теплым голосом. – Только сырость тут разводить не надо!

Она злилась на Веронику из-за ее упрямства и оттого, что подруга поссорилась с Пологовым.

«Какая же я глупая! – думала Ника, утирая слезы. – Я же их давно простила, но мне же надо повыделываться, повыпендриваться!»

– Простите меня… – сказала Ника, громко икнув. – Я такая глупая…

– Призналась, а значит, скидка выйдет! – возвестила Краснова. Она уже улыбалась. Ника тоже слабо улыбнулась. Живот заурчал еще громче, напоми-ная о себе.

– Ого! – удивилась Ада и подошла к окну. – Неужели гроза начинается?

Крылова захихикала, тут же поперхнувшись и зайдясь в кашле.

– Судя по вашему виду, невезение не кончилось, – мрачно заключила Ника.

– То же самое можно сказать и о тебе, – хмыкнул Захар.

Вероника оглядела себя. М-да…

– Стоп! – вдруг опомнилась Ника. – Захар?! Ты узнаешь меня?

– Ко мне вернулась память, – похвастался брат.

– Как? – радостно воскликнула сестра. – Зинаида выручила?

Старая ворожея покачала головой. На ее губах появилась легкая улыбка.

– Э-э-э… Если честно, я упал… – признался Смирнов.

– Снова?

– Клин клином вышибают! – подвел черту Брайан, и все засмеялись.

– Ладно, сейчас Сватик-Игнатик принесет нам покушать, и мы с удовольст-вием послушаем нашу дражайшую Зинаиду! – пропела Ада.

– Так вы еще не ели? – удивилась Ника. В памяти всплыла назойливая кар-тинка про чай и пирожные.

– Ели, но вчера, – ответила Ада, отдергивая шторы.

– Сколько же я провалялась без сознания?

– Двое суток.

– Значит, сейчас день?

– Не совсем – половина третьего утра.

– Ты свалилась с большой высоты, – пояснил Алик. – Мне пришлось долго регенерировать тебя. Иначе у тебя сейчас было бы два закрытых перелома.

– Твоя регенерация работает? – уточнила Ника.

– Нет, но на тебе вдруг заработала, – честно признался Белов. – Видимо, то, что ты упала, не было невезением. Невезением было то, что ты свалилась с вешалки.

– Так вы знаете, что случилось в лагере? – спросила Ника.

– Да. С утра пораньше к нам прилетела Дашка и все рассказала, – ответила Краснова.

– Прилетела?

– Ага. У нее, оказывается, уже есть летательный предмет, представляешь?

– И что же это? – без интереса спросила Ника.

– Ее походный рюкзак! – засмеялась Ада. – Она его надевает и летит…

Где-то внизу громко хлопнула дверь. Ада подскочила к окну и увидела Аскольта, от души хлопнувшего калитку. Он засунул руки в карманы и быстро пошагал по улице, не надев капюшона.

– М-да… – пробормотала Ада. – Неприятная история вышла.

Дверь бесшумно отворилась. Ника обрадовалась было, решив, что это вернулся Аскольт, но в комнату всего лишь влетело большое блюдо с горой пирожков, восемь тарелок с супом и столько же кружек горячего чая.

Еда остановилась на ковре. Все разобрали тарелки. Ника тоже протянула руки по направлению к тарелкам, рискуя свалиться с кровати. Ада со смехом вернула ее в исходное положение и снабдила тарелкой и ложкой.

Наступила пауза. Тишину нарушало только звяканье ложек о днище тарелок.

Наконец, когда тарелки были пусты и каждый взял себе по пирогу и кружке чая, Ада обратилась к Зинаиде:

– Ну, тетя Зина, мы тебя слушаем.

Старая ворожея свела седые брови и со вздохом поставила чашку на камин.

– Я думала, ты уже забыла о своей просьбе, – как бы невзначай сказала она и выпрямилась в кресле, давая понять, что готова отвечать на вопросы.

– Почему Хельга хотела меня убить? – выпалила Вероника, боясь, что кто-нибудь задаст этот вопрос раньше нее.

– Алматова служит Невезению, – тихо проговорила Зинаида. – Ей приказано было убить тебя.

– Но в поезде она вела себя совершенно нормально, – удивилась Ника. – Почему она не напала на меня, когда я, например, спала?

– Тогда она еще не встретила Невезение.

– Что такое Невезение? – насторожился Брайан. – Человек, мафия, чудовище?

– Этого я не знаю, – покачала седой головой Зинаида. – Его аура скрыта от меня. Кажется, что я вот-вот увижу Его, но что-то мешает…

– Почему оно хотело убить меня? – с дрожью в голосе спросила Ника.

– Ты – Великая ворожея, прогнавшая Демона Власти в ад. Возможно, он наслал на землю Невезение?

– А он может?

– Я не знаю, что он может и чего не может, но я знаю, что, если он очень захочет, то сделает даже невозможное.

– Да уж, весело, – пробормотала Ника. – А почему Ромка и остальные мне не помогли?

– Они не могли. Как только появилась Хельга, их руки и ноги оплели непо-нятно откуда взявшиеся черные липкие ленты. Они не могли пошевелиться.

– Это они вам про ленты сказали? – фыркнула Ника.

– Они не стали бы нам врать! – категорично заявила Ада. – Между прочим, у них до сих пор красные следы на запястьях.

Ника замолчала. Вопросы иссякли сами собой.

– И что мне теперь делать? – сдавленно спросила она.

– Поправляться, – ответила Зинаида. – Ты проваляешься в кровати трое суток. Не меньше!

Ника приуныла. Сидеть дома три дня, не шевелясь? Нет уж, увольте!

– Слушай, Алик! – вдруг подала голос Ада. – Ты не против того, чтобы мы у тебя пожили денька три, а? Что бы с нашей Никой ни случилось, мы будем поблизости! Да и нам без нее скучно не будет! И ей без нас…

– Конечно, оставайтесь! – обрадовался Алик, не забывая держаться за щеку. – Значит, Захар и Павел поселятся в библиотеке – там есть диван и одно раскладное кресло, как-нибудь уместитесь, Раю и Зинаиду устроим в мансарде – там тепло, даже жарко, у Брайана есть комната, Ада… А вот Ада?

– Что, места не хватит? – весело спросила Ада, оглядывая гостиную. – Есть у тебя спальный мешок, Алик?

– Есть. Даже два.

– Отлично! Я устроюсь здесь, а второй отдашь Аскольту.

– Вы думаете, Аскольт захочет? – спросила Ника. – Он ведь такой упрямый!

– Да, интересно, у кого это он нахватался упрямства? – саркастически спросила Ада. – Ты не знаешь, Ника?

Глава 8
Муза для Светлова

Дождь все не прекращался. Даже когда Рома открыл глаза, он лил и лил.

Светлов потянулся и вскочил с кровати. Его приятели еще спали. Мальчик огляделся и быстро прошептал заклинание копии.

Одеяло вздыбилось, и под ним сонно заворочался мальчишка лет тринадцати. Оглядев свою копию и довольно хмыкнув, Светлов быстро оделся и вышел из комнаты. Пройдя мимо комнаты, где спали Миркова и сестры Ромовы, Светлов задумался, не разбудить ли их. Но, передумав, он отправился дальше в одиночестве.

Дашку он уважал – она была по-настоящему умной. Жаль, что она не училась в его школе. С такой девчонкой, как Миркова, он не пропал бы ни на одном из уроков. По крайней мере, Дарья ему нравилась больше, чем разукрашенная Карина. К Марине же он относился равнодушно, стараясь не обращаться к ней без особой надобности.

Тихо, стараясь никого не разбудить, он вышел на улицу. Накинув капюшон на голову, Рома пошел по аллее, окруженной скамейками и маленькими елочками. Споткнувшись о камень, он остановился и неожиданно увидел… ЧУДО!

Она была прекрасна, как нежная лилия на неспокойной глади озера, как райская птица среди темного леса… Роман просто стоял и не мог отвести от нее глаз.

Она сидела на мокрой лавочке, одетая в простые голубые джинсы и белую курточку, а по ее прямой спине струились длинные, прекрасные волосы медового цвета… Не ярко-рыжего, как у Ники, а именно медового, самого насыщенного оттенка.

Светлову хотелось просто стоять и смотреть на эти прекрасные волосы, на большие голубые, лучистые глаза, на упругие, пухлые губы цвета нежной розы. Поежившись, Она тряхнула своими чудесными волосами и запрокинула голову, ловя ртом дождевые капли. Она его еще не видела.

«Настоящий ангел!» – с восхищением подумал Светлов, выходя из-за ели.

Она вздрогнула, заметив его. В ее прекрасных глазах мелькнуло удивление. Губы враждебно сжались.

«Как красива», – подумал Рома, улыбаясь приветливой улыбкой.

– Привет, – сказал он, неспеша подходя к мокрой скамье.

– Привет, – настороженно кивнула Она, не сводя с него глаз.

– Я присяду?

– Как хочешь, – пожала хрупкими плечами девушка и подвинулась.

Они помолчали. Она смотрела куда-то в сторону, а он прямо на Нее.

– Что ты так смотришь? – нахмурила Она золотистые брови.

– Да так… Просто… Ты красивая… – невольно произнес Роман, мысленно обругав себя всеми нехорошими словами.

– Спасибо, – ответила Она, улыбаясь нежной улыбкой. – Ты шпионил за мной?

– Нет, – соврал Светлов, но, виновато улыбнувшись, признался: – Хотя… да…

Она снова улыбнулась. Ее чудесные волосы потемнели от дождя и приобрели сходство с медью.

– Как твое имя? – спросила незнакомка.

– Роман Светлов. А твое?

– Наташа Журавлева…

– Наташа, – тихо прошептал Светлов.

– А сколько тебе лет?

«Смотрите-ка! Интересуется!» – с ликованием приметил Ромка.

– Четырнадцать будет в следующем месяце. А тебе?

– И мне тоже! Вот здорово!

– Да, прекрасно…

Наташа подвинулась к нему поближе. Светлов почувствовал ее аромат – от нее пахло клубникой.

– Клубника… – невольно произнес паренек.

– Что? – непонимающе спросила Наташа, но тут же догадалась, о чем он. – А… Это мыло у меня клубничное, детское. Будешь смеяться, что я пользуюсь детским мылом и косметикой?

– Не-а, – честно ответил Светлов, подвигаясь к ней еще ближе. – Она тебе и не нужна, косметика эта…

– Спасибо. Ты всегда такой вежливый? Или хочешь произвести на меня впечатление?

– А что, разве еще не произвел? – решил проявить нахальство Роман.

– Произвел, – согласилась Наташа, рассмеявшись…

Они проговорили часа полтора. Светлову было с ней так легко и беззаботно, как ни с кем из его знакомых. В первую же секунду разговора с девушкой он понял, что безоговорочно влюбился. Они как будто знали друг друга очень-очень давно. Они могли говорить бесконечно, но Светлов вспомнил, что ему пора навещать Веронику.

– Ладно… Мне пора, – он как бы невзначай коснулся ее руки. Уловив это движение, Наташа поймала его руку и сжала ладонь своей ладонью, пахнущей клубникой.

Придвинувшись к нему, она прошептала ему на ухо:

– Возьми это, как сувенир от меня…

Задохнувшись от счастья и ощущения ее близости, паренек не заметил, как она вложила в его горячую ладонь небольшой прозрачный камень на коротком кожаном шнурке.

– Встретимся завтра вечером на этом же месте, – проговорила она, размыкая ладони.

Наташа улыбнулась, встала и ушла, то и дело оборачиваясь и махая ему.

– Наташа… – прошептал Роман, стряхивая с себя оцепенение. Если он не хотел, чтобы его хватились в лагере, он должен был поспешить.

* * *

Вероника вздохнула и поправила одеяло, отложив книгу. В дверь внезапно постучали.

– Войдите! – крикнула она, надеясь, что это Аскольт.

Но в комнату ввалился Ромка Светлов.

– Привет! – улыбнулся он, протягивая ей пакет.

Взяв в пакет, Ника с любопытством заглянула туда, обнаружив десяток апельсинов.

– Спасибо, – улыбнулась девочка, извлекая один из спелых, ярко-оранжевых фруктов. – Хочешь?

– Нет, спасибо! – весело отозвался Роман, падая в кресло.

«Чего это он сегодня такой веселый?» – подумала Ника, очищая апельсин.

– Как дела у Дашки? – спросила она.

– Нормально. Вчера Ромова довела ее до «зеленых глаз».

– Хм… Ромова жива?

– Да! – в котеночьих глазах Светлова заплясали бесенята. – Но Дашка наслала на нее немотный сглаз.

– А! «Еиначлом»? – уточнила Ника, прикрывая янтарь ладонью, чтобы не сработало заклинание.

– Ага, оно самое.

Они помолчали.

– Долго тебе еще валяться? – сочувственно спросил Светлов.

– Завтра можно уже будет встать на ноги.

– Хорошо… Э-э-э, Ника?

– Да?

– Слушай, как можно определить, ведун человек или нет? – нервно спросил Роман. Видимо, его очень волновал этот вопрос.

– Ну… Как тебе объяснить? – задумалась Ника. – В ауре человека будет такое ярко выраженное сияние… Ну, как искры, что ли? А тебе зачем?

– Да так, – быстро ответил Роман, пряча глаза. – А как увидеть ауру?

– Надо прищуриться особым образом, глядя на человека. Да зачем тебе?

– Просто, – опять слишком быстро ответил мальчик. – Дашка просила уз-нать…

Ника прищурилась и сразу же поморщилась. Острые бурые шипы Лжи так и пронизывали ауру Светлова.

– Нет, Рома, – мягко, но одновременно серьезно сказала Ника. – Я вижу по твоей ауре, что ты лжешь.

Светлов вздохнул, стиснув кулак, в котором было что-то зажато.

– Да, Ника, ты права. Я действительно вру. Прости.… Но и правду я тебе пока сказать не могу. Это личное.

– Я понимаю. Уважаю чужие тайны.

– Спасибо.

– Да, ладно, – Ника мягко улыбнулась, поправив одеяло и случайно столкнув книгу. Книга шмякнулась на пол, обиженно зашелестев страницами. Закусив губу от досады, Ника попыталась дотянуться до книги. Светлов вскочил и поднял книгу, вручив ее Нике.

– Спасибо.

– Не за что. Как дела у остальных?

– Как у остальных могут идти дела в пору Невезения? – вздохнула Вероника. – Даже меня оно достает. Вчера на себя чай горячий пролила, два дня назад с Аскольтом поссорилась…

– Это я знаю.

– Дашка разболтала?

– Ну почему сразу разболтала? Раз все знают, значит, и мы знать должны. Разве не так?

– Так. Но мне от этого не легче… Эх, Аскольт…

– Каково это – быть по-настоящему влюбленным?

Ника подозрительно поглядела на Ромова, но лицо мальчика оставалось бесстрастным.

– Ну… Представь, что ты идешь по радуге. Все вокруг такое прекрасное и чудесное. Кругом ясно-голубое небо и пушистые облака. Ты идешь и идешь по дороге рядом со своим избранником. Вы оба очень счастливы, но вдруг… дует ветер, и кто-то из вас оступается, срывается вниз и летит, летит, летит…

– И что же дальше? – спросил Роман. Глаза у него были закрыты.

– В лучшем случае у тебя или у твоей избранницы под ногами вырастет новая радуга, и счастливый влюбленный побежит навстречу своему избраннику, если тот, конечно, этого захочет…

– А в худшем? Радуга под ногами не вырастает?

– Вырастает. Влюбленный бежит по радуге, чтобы встретиться со своей по-ловинкой, но… на радуге никого нет. Несчастному приходится долго сидеть в одиночестве, пока по этой радуге не пойдет такой же несчастный, и они воссо-единятся.

– А в твоем случае?

– В моем случае я сама столкнула Аскольта с радуги своей глупостью, – ответила Ника, глядя в сторону. – И в данный момент я одиноко сижу на этой самой злополучной радуге, ожидая, когда Аскольт на нее приземлится. Обещаю, что приму его с распростертыми объятиями…

– Это ужасно, Вероника, – ответил Роман, открывая глаза и присаживаясь на край Никиного дивана.

– Как всякая жизнь без любви, – пожала плечами Ника, вздохнув.

Они немного помолчали.

– Ладно, Ника, не скучай! – вскочил Роман. – К тебе завтра Дашка придет. Хочешь?

– Не-а, не надо, – Ника отрицательно покачала головой. – Я же завтра уже встану.

– Ну… Ладно тогда… Пока!

Схватившись за дверную ручку, Светлов неспеша вышел из комнаты, помахав на прощание рукой.

– Хм, кажется, я догадываюсь, в чем состоит твоя тайна, Роман Светлов, – тихо пробормотала Вероника. – Интересно, кто она?

* * *

Нике снова не спалось. Она неподвижно лежала в темноте, уставясь в пото-лок. Дождь мягко настукивал ей свою колыбельную. Дни бездействия давали о себе знать: Нике отчаянно хотелось двигаться.

На полу заворочалась Ада, громко засопев. Ника глянула на лицо подруги, которое в темноте еле угадывалось.

«Счастливая, – с завистью подумала она. – Все-то у нее с Брайаном хорошо. Хоть и в синяках, а при ней, рядом. Вот они-то никогда не упадут с радуги любви».

Дождь за окном усилился. Подул ветер, заскулив, как потерявшийся ще-нок. Вздохнув, Ника заворочалась, пытаясь уснуть.

Неожиданно что-то грохнуло на улице. Вероника инстинктивно сжалась, приготовясь к чему угодно.

«Это просто ветер, – уверяла она сама себя, закапываясь под одеяло. – Подумаешь, мало ли что упало!»

Но ее надежды не оправдались. За окном снова что-то грохнуло и зашуршало, заставив девочку задрожать.

«Может, разбудить Аду?» – мелькнула паническая мысль.

По шторам пробежала чья-то тень.

– Помогите! – завопила Вероника. – Кто-нибудь!

Тень приобретала четкие очертания. Снова завыл ветер.

«Мама!» – подумала Ника, забиваясь в угол кровати.

Сильный удар сотряс стекло. Брызнули осколки. Ника завизжала, когда в комнату влетел большой серый пес. А может, это был волк? Вспыхнули желтым пламенем глаза зверя.

– А-а-а-а-а-а! – заорала Ника, мысленно прощаясь с жизнью.

– Ника, что… – Ада, наконец, соизволила проснуться. – Что за…

– Ада, он сейчас сожрет нас!!! – зарыдала Вероника.

В тусклом свете фонаря мелькнула огромная, полная острых, как кинжалы, зубов пасть. Раздался дикий вой, оборвавшийся на высокой ноте. Волк приготовился к решающему прыжку.

– Аквёрев! – закричала Ада, вытягивая руку вперед. Ее рубин вспыхнул и засиял алым цветом. Перепуганной Веронике показалось, что в желтых глазах волка мелькнуло удивление.

Из руки Ады вырвалась веревка, которая мгновенно оплела волка. Закачавшись и не устояв на лапах, хищник с грохотом упал на пол, жалобно заскулив. Ада включила свет. На полу лежал связанный зверь и как-то странно смотрел на них. Внезапно в комнату ворвался Аскольт и уже потянулся, было к бирюзе, висевшей у него на шее, чтобы выкрикнуть заклинание, но Ника закричала:

– Нет!

Ада и Аскольт удивленно посмотрели на нее.

– Надо позвать Брайана. Нужно узнать, что волку от нас надо, – на-стойчиво сказала Ника.

– А разве непонятно? Он хотел убить вас! – огрызнулся Аскольт, но из комнаты все-таки вышел.

Волк закрыл глаза и как-то, совсем не по-волчьи, вздохнул.

– Я не верю, что он хотел нас убить, – покачала головой Вероника. Ада ничего не ответила, только вздохнула.

Дверь отворилась, и в комнату вошли Аскольт и наспех одетый Брайан. Вместе с ними пришли и остальные в разной степени одетости. Тревожно косясь на волка, они забились в угол.

– Что тут, Ада? – спросил Брайан, бросаясь к ней. – С тобой все в порядке?

Ада молча кивнула и показала на связанного волка. Брайан медленно подошел к зверю и присел на корточки. Хищник предостерегающе зарычал, увидев сосредоточенное лицо Таунса.

– Хм… Странно… – пробормотал Брайан.

– Что он думает? – обеспокоено спросил Аскольт.

– Я… не могу понять.… Понимаю, но не все… – непонятно ответил Таунс. – Мысли у него какие-то половинчатые…

Неожиданно притихшей Нике показалось, что это все уже было. В памяти вспыхнула картинка: ночное небо со звездами, плеск воды, стена темных елей, сверканье чешуи, салатовые волосы и звонкий смех колокольчиком…

– Динара! – неожиданно воскликнула Ника.

– Что? – не поняла Ада. – Причем тут русалка?

– Ада, – начала быстро говорить Ника. – Помнишь, тем летом, после полнолуния, мы нашли Динару. Мы попросили Брайана прочесть ее мысли, и…

– Мысли были половинчатые! – вспомнила Ада, глядя на волка. – Это значит, что этот волк – получеловек!

Волк открыл глаза, и в его взгляде читалось: «Угадали».

– Если.… Если мы тебя сейчас развяжем, ты же не нападешь на нас? – дро-жащим голосом спросила Ника у волка. Краем глаза она увидела, как Аскольт закатил глаза.

Но тут волк поднял морду и покачал головой.

Ада устало взмахнула рукой, и путы, обвивающие волка, исчезли. Зверь поднялся и потряс головой, разминая лапы. Затем хищник сел на деревянный пол и уставился в одну точку. При этом он многозначительно махнул ухом, показывая (а может, приказывая), что остальные должны сделать так же.

«Надо ждать», – поняла Вероника, заклинанием выключая свет в комнате.

Они ждали. Ждали того, чего сами не понимали, и от этого им становилось не по себе…