Текст книги "Повелительница зеркал"

Автор книги: Рыжая Марика

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 27 страниц)

Глава 3
Товарищ Горелко к Вашим услугам!

– «Драконы – мифические существа, чей образ пришел к нам из скандинавских и древнеславянских мифов (см. Змей-Горыныч). Люди представляли себе дра-конов как огромных чешуйчатых ящеров с крыльями. Из пасти дракона вылетал огонь, способный сжечь целые города, – начала читать Ника. – Считалось, что самка дракона делает только одну кладку в год и высиживает только одно яйцо. Из серебряного яйца вылупляются драконихи, а из золотого – драконы.

Драконы едят все, что им предложат, с учетом, что это можно есть в принци-пе. Единственный способ утихомирить дракона – спеть ему песню. Тогда дракон засыпает часа на два.

Люди считали, что нельзя кормить драконов ртутью и перцем, т. к. эта еда по-вышает степень возгорания пламени внутри дракона. Драконы невидимы для простых людей…

Более подробную информацию ищите на сайте профессора З. А. Долбалова kakpriruchitdrakona@.ru.»

Рядом была картинка, изображающая дракона.

– Ого, – сказала Вероника, повернув ко всем ноутбук, – и этакая махина вырас-тет у нас?

– Эх, – вздохнул Павел, укладывая яйцо в коробку. – Пусть пока побудет у нас, а вылупится – подумаем, что делать. Будем решать проблемы по мере их поступ-ления.

– Да… – протянула Ника. – А когда он вылупится?

– Чем больше пятен на скорлупе, тем ближе срок вылупления, – ответил Брай-ан.

– Откуда ты знаешь?

– Да зашел я на сайт к этому З.А. Долбалову, – объяснил Таунс. – Там так и на-писано. Если на яйце четырнадцать пятен – все, скоро вылупится.

– Павел, пересчитай-ка, – волнуясь, попросила Ада.

Краснов быстро пересчитал, вертя яйцо так и эдак.

– Тринадцать, – сообщил он.

– А когда появится последнее пятно? – спросила Раиса.

– В течение двух недель, – ответил Таунс.

* * *

«Здесь меня никто не должен увидеть», – подумала Ника, оглядывая луг, на который она только что пришла.

На футболке у девочки была брошь из веточек можжевельника. Эту брошь она сотворила сама: она должна была сделать свою хозяйку невидимой. А вы бы ни удивились, если бы увидели рыжую девчонку с вешалкой в руках? То-то!

Ника вскочила на вешалку. Та, почувствовав наездника, на всей скорости рва-нулась вперед. У Ники даже дух захватило. Девочка сделала красивый вираж и нырнула в облако.

«Класс!» – подумала она.

Ника летела над озером. Внезапно ей захотелось посмотреть, здесь ли та зага-дочная фигура, которую они с Аликом видели в ту злополучную ночь. Вероника резко спикировала к озеру, и, коснувшись рукой воды, вышла из пике. Ей захоте-лось проделать еще раз этот трюк, но тут она увидела то, что никак не ожидала увидеть…

На камне, торчавшем из воды, сидела девчонка лет четырнадцати. Хотя… девчонка ли? У нее были длинные салатовые волосы, прикрывавшие обнажен-ную верхнюю часть тела. Ног не было – был хвост. Большой и чешуйчатый, как у рыбы.

«Русалка?» – подумала Ника в недоумении. Она не боялась, просто была удив-лена.

Девушка с рыбьим хвостом, конечно, не могла ее видеть.

Внезапно что-то обожгло Нике бедро. Та вскрикнула, схватившись за карман, и этим выдала себя. Русалка быстро обернулась и зашипела, показав длинные и острые зубы. Ее огромные зеленые зрачки бешено метались, выискивая источник звука. Так и не найдя никого, девушка прыгнула в воду, обдав Нику фонтаном брызг.

Ника тем временем достала из кармана кусочек бересты. Ада велела везде но-сить ее с собой.

«Надо, чтобы ты всегда была на связи, – говорила она. – Мало ли что может случиться!»

Ника прочла надпись, сделанную знакомым почерком с завитушками:

«Он вылупляется! П.»

Видимо, Павел писал второпях. Позабыв обо всем на свете, Ника полетела к дому Красновых.

* * *

Ника примчалась вовремя: яйцо уже было потрескавшимся. Внутри кто-то во-зился и сопел.

– Яйцо начало трескаться, когда появилось четырнадцатое пятно, – сообщил Таунс. – Я начинаю понимать его мысли. Он, похоже, озадачен и очень хочет вы-браться…

Брайан нахмурился.

Ника поставила свою вешалку в угол и уселась на табурет. Это оказалась нравная летающая табуретка Ады, вмиг сбросившая с себя Нику, которая ничком упала на пол. Таунс с Беловым кинулись ее поднимать с таким рвением, что Ника чуть не упала снова.

Внезапно ее посетила мысль.

– А вдруг дракон сейчас вылупится и всех нас сожжет? А?

– Хм… – задумалась Ада, – об этом я не подумала. Предлагаю принести ведра с водой и всем сотворить противоожоговые маски. Кто «за»?

Все были «за», но идти за водой желающих не нашлось: никому не улыбалось пропустить рождение дракончика.

– Ладно, – сказала Вероника. – Я наколдую воду…

– Нет, – остановил ее Таунс и улыбнулся, – ты нам сейчас потоп устроишь! Я сам наколдую.

Ника улыбнулась. Она старалась колдовать не в полную силу, но на нервной почве можно было и переборщить.

– Аквасс!

Тотчас же возле дивана появились четыре громадных кубка с водой, покры-тых золотом, рубинами и сапфирами.

– Вот так всегда, – посетовал Таунс, выпуская свой аквамарин из рук. – Хочу по-простому – получается выпендрежно, хочу выпендрежно – получается по-простому…

– Смотрите! – вдруг крикнула Раиса, показывая на яйцо. Скорлупа трескалась и обваливалась кусками. Из образовавшейся щели уже выглядывала чья-то лю-бопытная мордочка. Друзья бросились врассыпную, и только Ника замешкалась, засмотревшись на дракончика.

Больше всего он напоминал скомканный бурый зонтик. Чешуя у него была темно-бурая, крылья торчали из спины как-то нелепо, под тупым углом. Массив-ные задние лапы и крохотные передние заканчивались загнутыми когтями. На хвосте красовался ряд шипов. Зеленые глаза, лишенные зрачков, тупорыленькая мордочка и перепончатые уши завершали картину. Внезапно дракончик захлопал крыльями и, пуская искры, подлетел к Нике. Ника отшатнулась.

– Чего оно хочет? – спросила она удивленно.

Брайан тихонько застонал в углу и страдальчески поглядел на нее.

– Ника, мне так жаль! Так жаль! Я так тебе сочувствую!

– Что? О чем оно думает? – не понимала Ника.

– Ника! – крикнул Брайан, бросившись к ней и пытаясь схватить ее за руку, – он думает, что ты его мама!!!

Рая захихикала.

– Что??? – Ника отказывалась верить своим ушам.

– Вспомни! Тот, кого новорожденный дракон увидит первым, становится в его глазах его матерью!

– О, нет! – Ника попыталась упасть в обморок, но у нее не вышло. Дракончик, тем временем, заподозрив в Брайане врага, полыхнул в него пламенем, которое оказалось на удивление жарким для такого малютки. Парня спасла только защит-ная маска. Волосы задымились.

Дракоша завозился, беспокойно оглядываясь. Затем он уселся на то, что не-давно было яйцом, и призывно рыкнул.

– Он голоден, – перевел Таунс, окуная голову в кубок с водой.

– Это и так понятно, – пробурчала Ада и скрылась за дверью.

Нике было плохо. Еще бы! Не каждый день тебя объявляют мамашей бешеной зажигалки!

Брайан вытащил голову из кубка и осушил себя заклинанием «Акшус».

Дракон снова рыкнул и беспокойно поглядел на Веронику.

– Он спрашивает тебя, почему ты его не кормишь, – перевел Таунс.

Вероника нерешительно приблизилась к «сыночку». Тот заурчал, хлопая крыльями.

– Надеюсь, ты не станешь меня поджаривать? – опасливо спросила Ника у не-го.

– Ты что, спятила? – спросила Рая. – Кто ж будет собственную мать подпали-вать?

Ника нерешительно протянула руку. Дракончик вскочил и потерся об ее ла-донь чешуйчатой мордочкой.

– А он прикольный, – невольно восхитилась девочка, беря дракончика на руки.

– Ага, прикольный, – согласилась Ада, появляясь в комнате, – когда спит зуба-ми к стенке.

В руках Краснова несла поднос. На подносе стояла огромная банка хрена, ад-жика, горчица и красный перец.

– Вот, – Ада поставила поднос на столик, – пусть лопает!

Дракончик хищно заурчал и набросился на еду. Павел едва успевал открывать банки.

Первое кормление дракончика продолжалось минут двадцать. Никто ничего не говорил, ребята только молча смотрели, как дракончик кушает. Наконец, на-сытившись, малыш повалился на стол и сыто икнул. Следующие полчаса друзья до хрипоты орали «Спят усталые игрушки» и «В лесу родилась елочка». Наконец дракончик засопел, свернувшись клубком.

– Ну, что, Ника, – прошептала Ада, – придется тебе его взять к себе домой, раз он только в тебя огнем не плюет. За родителей не беспокойся: обычные люди его не увидят…

Ника вздохнула.

– Ладно, – прошептала она. – Алик, ты можешь сделать так, чтобы коробка то-же невидимой стала? Мне не нужны лишние вопросы.

Алик кивнул.

– Как ты его назовешь? – шепотом спросил Брайан.

– Что?

– Дай ему имя! У него же должно быть имя!

– Ладно, – пожала плечами Ника и, поглядев на «сыночка», сказала: – Нарекаю тебя Горелко!

* * *

Пока дракончик спал, Ника рассказала ребятам о русалке, которую видела на озере.

– Хм… – задумался Алик. – Думаешь, это ее мы видели тогда ночью?

Вероника кивнула. Павел захмыкал, хитро поглядывая на Алика и Нику.

«На дураков обижается лишь тот, кто соответствует им разумом», – подумала Вероника, подходя к спящему Горелке и поглаживая его по крыльям.

– Эй, поаккуратней, не разбуди, – предупредил Брайан. – Вдруг проснется не в настроении, а я не хочу иметь дело с бешеной зажигалкой!

– Но ты ведь мне поможешь? – забеспокоилась Ника, протягивая Таунсу руку: ей вдруг ужасно захотелось, чтобы Алик поревновал. – Должен же кто-то перево-дить мне, чего он хочет? А?

Таунс улыбнулся и, взяв ее за руку, притянул к себе. Веронике вдруг стало не-приятно, и она вырвалась.

«Что же со мной такое?» – испугалась Ника.

Горелко проснулся, расправил крылья и подлетел к «маме». Он уселся Нике на плечо и, спрятав голову в ее кудри, заурчал.

– Какой же он миленький! – еще раз восхитилась Ника.

– Ой, уноси, уноси его скорей! – замахала руками Ада.

Глава 4
От любви до ненависти

День начался, как обычно, и ничто не предвещало разыгравшейся потом бури.

Ника сидела дома у Алика, поглаживая верного Горелко.

– Знаешь, что я думаю, Ника? – подала голос Краснова.

– Что?

– Думаю, тебя уже учить ничему не надо! Вот.

– Как это?

– Ты знаешь уже больше нас самих. Вот.

Вероника давно заметила, что Ада любит прибавлять к предложениям слово «вот». Они получались более назидательными.

– Ладно, – пожала плечами Ника.

Она взяла стакан и налила себе еще сока, попутно скормив Горелко конфету.

– Давайте решать, как быть с этой русалкой, – предложил Брайан. – Предлагаю подкараулить ее, изловить и выяснить, что к чему.

– Ну, зачем же сразу ловить? – спросила Раиса, помахивая крыльями.

– Можно просто дать ей знать, что мы не причиним ей вреда, и нормально по-говорить, – подхватила Ада. Брайан мягко улыбнулся.

– Ада, послушай! Русалки не говорят на русском, а значит, им невозможно что-либо объяснить. Да и потом, русалка – это нечисть!

– Ну и что? – заспорила Краснова. – Нечисть не такая уж и тупая, если ты не знал! Лешие ухаживают за лесом, домовые – за домом…

– И что с того?! – Таунс вскочил, – больше нечисть ничего не может, поэтому и церемониться с ней не нужно!

– Да перестаньте вы оба орать! – попробовал вмешаться Алик, но его не слу-шали. Банальный спор стал постепенно переходить в настоящий конфликт.

– Ты рассуждаешь, как Светлая ворожея! – крикнул Таунс.

Павел, Раиса, Алик и Ада уставились на него так, как будто он выругался в присутствии президента.

Ада часто-часто задышала. Она была близка к тому, чтобы разреветься.

– А ты – как Темный… – еле слышно проговорила она. Но Таунс ее прекрасно услышал. Лицо у него посерело.

– Заткнись!!! Что ты вообще понимаешь?!!! – заорал он и, шагнув к Аде, толк-нул ее в грудь. Не устояв на ногах, Краснова повалилась на пол, больно ударив-шись при этом. Слезы невольно потекли у нее по лицу…

Гневно засопев, Павел, размахнувшись, засветил Таунсу в глаз так, что того отбросило к окну. Быстро поднявшись, Брайан вылетел из комнаты. Ада шумно дышала, поднимаясь и утирая слезы.

– Я его убью! – заорал Павел, бросаясь вдогонку за Брайаном.

– Нет!!! – крикнула Ада, вытянув руки в Знаке запрета.

Ника почувствовала, как неудержимая энергия полилась из ладоней девочки. Эта сила удержала Павла.

– Убьешь его, – четко и серьезно проговорила Ада, удерживая братца, – убей и меня!

Павел удивленно посмотрел на сестру. Он не мог пошевелиться: сила Красно-вой сдерживала его.

– Поклянись, что не тронешь Брайана, – велела Ада. По ее лицу текли слезы, но карие глаза смотрели серьезно.

– Клянусь… – выдохнул Павел, – но почему?

Вместо ответа Ада отпустила брата и снова опустилась на пол, давясь слезами. Все помолчали.

– Ада, – подала голос Крылова, – немедленно прекрати! Из-за какого-то там…

– Нет! – воскликнула Ада, закрыв лицо руками, – не произноси его имени! Пошли все прочь! Вон!!!

Ребята переглянулись.

– Я сказала – вон!!! – громко завопила Ада, хватаясь за амулет Силы.

Внезапно у Ники закружилась голова, ее как будто подхватила бешеная кару-сель. Пол ушел из-под ног. Неожиданно девочка поняла, что стоит вместе со все-ми на другой улице. Вдалеке виднелась крыша дома Красновых.

– Во дает! – присвистнул Павел. Его сестренка тоже выгнала.

– Принудительная телепортация! – восхищенно воскликнул Алик. – Вот что значит высшая ворожба!

– И чего она бесится? – пожал плечами Краснов.

Ника задумалась, прикусив губу. Похоже, только она понимала, в чем тут де-ло…

* * *

Нике не спалось. Она лежала, открыв глаза и уставившись в потолок. Горелко посапывал у себя в коробке. Он оказался неплохим «сыночком». В еде не приве-редничал – ел все, что дают. Спал тоже хорошо. Достаточно было спеть песенку, и Горелко отрубался на всю ночь. Иногда, правда, на него накатывало, и он при-нимался летать по комнате, норовя сжечь все на своем пути. Нике приходилось пользоваться противоожоговыми заклинаниями и запасаться водой в ведрах.

Ника любила летать вместе с Горелко, но с условием, что тот не поджигает деревья. Постепенно дракончик привык и к друзьям своей «мамочки» и терпели-во позволял себя гладить.

Мама и папа не замечали Горелко, поэтому дракон мог летать по всему дому, где ему вздумается. Ника по-своему привязалась к нему и даже полюбила малы-ша. Горелко уже понимал такие слова, как «хорошо», «плохо», «нет», «да» и «умница». Нике нравилось иметь собственного дракона, и даже болонка Сэлли казалась ей теперь скучной и банальной…

Заснуть Ника так и не смогла. Промаявшись пару часов, она села в постели, болтая босыми ногами и поглядывая на Горелко. Тот уже вымахал до размеров собаки, хотя совсем недавно был ростом с дамский ридикюль.

Почувствовав ее взгляд, дракон поднял голову, будто спрашивая: «Чего не спим?». Ника улыбнулась и прижала палец к губам. Горелко понял, что надо вес-ти себя потише, и тихонько выполз из коробки.

Ника подошла к окну и распахнула форточку, вдыхая ночной аромат цветов. Теплый ветерок проник в комнату. Рыжие волосы распушились, ночная рубашка заколыхалась.

«Полетать, что ли?» – подумала Ника, глядя на звезды. Она обула кроссовки и натянула прямо на ночнушку свитер и длинную цыганистую юбку, найденную в шкафу у мамы. Прихватив вешалку, девочка задумалась, как ей проникнуть на улицу.

«Спускаться вниз нельзя: двери закрыты на засов, – рассуждала девочка, – ос-тается через окно».

Она распахнула створки окна. Горелко наблюдал за ее действиями, усевшись на комод. Ника запихнула бересту и перо в карман юбки, затем остановилась по-среди комнаты, проверяя, не забыла ли чего.

«А вдруг мама захочет проверить, сплю я или нет?» – мелькнула опасливая мысль. К счастью, она недавно выучила сложное заклинание, способное созда-вать точную копию ведуна. Сложное оно было потому, что его трудно было про-износить, при этом оно требовало полной концентрации и координации дейст-вий.

«Вообще для любого заклинания требуется три вещи: концентрация, спокой-ствие, уверенность. Если у тебя этого с избытком, то все получится», – говорил Брайан.

Ника вздохнула и заставила себя успокоиться. Затем она взяла в руки янтарь, висевший у нее на шее, повернулась спиной к западу и, проведя камнем по лицу крест накрест, прошептала:

– Яипок яом ан ерытеч ясач сивя!

«Язык сломаешь», – недовольно подумала Ника.

На кровати появилась веснушчатая девочка с копной рыжих волос. Она по-вернулась на бок и сладко засопела. Вероника придирчиво оглядела свою копию, затем позвала тихонько:

– Горелко, гулять!

Дракон нетерпеливо вспорхнул на подоконник и полетел, громко хлопая крыльями. Ника вскочила на вешалку верхом и помчалась вслед за драконом, за-быв закрыть окно. Внизу мелькали крыши домов, леса, озера. Ветер бил в лицо: на такой бешеной скорости Ника летела. Горелко летел впереди, хитро погляды-вая на девочку.

– Решил поиграть в догонялки?! – насмешливо крикнула ему Ника. – Ну, давай поиграем, посмотрим, кто кого!

Она разогнала вешалку до предельной скорости, оставив Горелко далеко по-зади себя.

– Ха! – Ника победно вскинула руку. Вдруг замелькали звезды, небо поменя-лось местом с землей. У девочки закружилась голова.

«Ну все, сейчас грохнусь!» – подумала Ника, но вовремя вывернула вешалку. Земля и небо встали на свои места. Оказалось, Ника просто перевернулась в воз-духе.

Позади захлопали крылья. Расстроенный Горелко только-только нагнал «ма-мочку». Ника засмеялась, глядя на унылого дракончика. Тот с укором поглядел на нее и отвернулся, показав хвост с шипами.

– Да ладно, – примиряющее утешила его девочка. – Главное не победа, а уча-стие.

Она представила, как она сейчас выглядит. Растрепанные рыжие волосы, глаза горят фосфорическим блеском, юбка колышется ветром.

«Точь-в-точь ведьма!» – подумала она со смехом.

Внезапно юбка задымилась. Вероника поспешно достала бересту, на которой коряво было нацарапано: «Ника! Приходи скорей к нам! Аде плохо! Павел».

Ника быстро развернула вешалку и на бешеной скорости помчалась в дерев-ню. Горелко, как верный пес, последовал за ней.

Ника подумала об Аде. С тех пор, как они с Брайаном поссорились, прошел день. Ника видела, как Павел выходил из дому к колодцу за водой. Ребята спра-шивали его о сестре. Павел говорил, что Ада сидит у себя в комнате, плачет и ни-кого к себе не подпускает.

– Я ей даже еду через окно телепортирую, – говорил озабоченный брат…

Вероника примчалась минут за пять к дому Красновых. Павел ждал ее у крыльца с фонарем.

– Не знаю, как ты усмиришь ее, веснушка, – протянул он. – Убью Таунса!

– Ты что, хочешь потерять сестру? – спросила Ника, сдавая дракончика на по-печение Павла.

– Нет, конечно!

– Тогда ты не тронешь Брайана! – убежденно кивнула Ника.

Павел тряхнул головой. Он ничего не понимал.

– Прости, Паш, но это дело чисто женское, – сказала Ника и поднялась на крыльцо.

– Э, нет, веснушка! – Павел схватил Нику за руку и потянул назад. – Через дверь даже не пытайся! У Ады на входной двери штук семь оборонительных за-клинаний. Зайдешь – пропадешь!

Ника присвистнула.

– А что ты хочешь? Темная ворожба есть темная ворожба! – вздохнул Павел. – Придется тебе лететь в окно! Не знал, что ты на вешалке… Кстати, у меня теперь тоже есть летательный предмет.

Павел сходил за угол дома и принес большое ватное одеяло, украшенное ро-зовыми мишками. Ника кивнула, не обращая внимания на розовых мишек, – не до того. Она вскочила на вешалку и мигом взлетела до окна Ады. Проверив на всякий случай окно на темную магию, Ника осторожно проникла в комнату.

Помещение было изрядно захламлено, все немногочисленные вещи поломаны. Сама же Ада валялась на диване, тупо уставившись в потолок. Ника заметила, что красные волосы Ады наполовину обрезаны и взлохмачены. Девочка даже не потрудилась одеться: на ней была длинная ночная сорочка, заляпанная кетчупом.

Услышав звук захлопнувшейся рамы, Ада вскочила. Увидев Нику, она вдруг кинулась на нее с кулаками.

– Это все из-за тебя, дрянь! Из-за тебя!!! – кричала она. Испуганная Ника едва удержала Аду магией. Драчунья замерла в одном положении. Лицо у нее было перекошено.

– Я могу долго удерживать тебя, – серьезно сказала Ника, – пока ты не успоко-ишься и не скажешь, что произошло.

Лицо Ады дрогнуло. Она вдруг заплакала тоненько и жалобно, как брошен-ный котенок. Нике тут же стало жаль ее. Она отпустила Аду. Краснова, плача, подошла к Нике и уткнулась ей в плечо.

– Ну, перестань, перестань, глупая, – попросила Ника, некстати вспоминая, как ей пришлось утешать свою подругу Таньку Ефремову, когда ту бросил парень из параллельного класса. Она усадила Аду на диван.

– Хватит, хватит, – приговаривала она до тех пор, пока Краснова не успокои-лась.

– Теперь объяснись, – потребовала Ника.

– А что объяснять? – спросила Ада, утирая слезы. – С тех пор, как Брайана знаю, так и сохну по нему. Помню, даже обрадовалась, что они с Пашкой подру-жились. Таунс на меня внимание стал обращать, даже предложил вместе на озеро слетать, и тут появляешься ты!

– Я? – удивилась Ника.

– Конечно, – уже спокойно продолжала Краснова. – Ты появилась, и все пошло прахом! В тебя влюбляются сразу два наших пацана. Все только и говорят: «Ника то, Ника се…». А мне каково? У Райки хоть Пашка есть, а у меня? Прости меня, конечно, Ника, но меня просто злость распирала! И тогда, когда мальчишки из-за тебя подрались… Это мне Крылова предложила сглазить тебя, чтобы тебя то к Алику, то к Брайану тянуло. Нет, ну какая я сволочь! Прости, Ника, прости!

Ада принялась драть себя за обрезанные волосы, но Ника остановила ее.

– Я так и думала, что он тебе нравится! – сказала она. – Но объясни, зачем же ты с ним поссорилась? Да еще и ни с того ни с сего, на ровном месте?

– А-а-а…,– отмахнулась Ада, – думала, чего это он все к тебе липнет, вот и со-рвалась… Ой, Ника, прости!

Ада спрятала лицо в ладони, снова собираясь заплакать.

– Я прощаю тебя! – воскликнула Ника поспешно, предотвращая новый поток слез. – А волосы-то зачем обрезать?

– Мне уже все равно, – деревянным голосом проговорила Краснова, – мне пле-вать на внешность. Плевать на себя. Брайан никогда не простит моей глупости! Я уж думаю, не умер…

Ника схватила подругу за плечи и начала трясти, крича:

– Нет, ты что, глупая?! Нас и так мало осталось, а ты…

– Я просто не знаю, что делать, – прошептала Ада.

Ника задумалась.

– Ладно, я тебе помогу! Только обещай, что выбросишь из головы дурацкие мысли!

– Обещаю, клянусь!

– Хорошо.

Внезапно Нике на голову что-то капнуло. Подозревая непонятно что, она по-смотрела вверх. Изредка пикируя, летающая табуретка бестолково кружилась под потолком. На ней стояли кружка молока и тарелка макаронов с майонезом, щедро лившимся сейчас Веронике на голову.

Ада подозвала табуретку свистом. Та снизилась, и девчонки зажали носы. На молоке уже образовалась густая пленка, послужившая кладбищем для трех мух. И макароны, и майонез радовали глаз яркой зеленью.

– Фу, гадость какая! – Вероника одним щелчком телепортировала сие кушанье куда-то на остров Ява. – Ты что, совсем ничего не ела?!

Ада грустно покачала головой.

– Нет, так дело не пойдет! – рассердилась Вероника. – Иди-ка ты умойся, ми-лочка, и простирни ночнушку заклинанием!

Ада послушно вышла из комнаты, попутно сняв оборонительные заклятья, а Ника отправилась на кухню.

Там сидел Павел. Горелко спал на холодильнике.

– Ну, как? – вскочил Краснов.

– Да вроде все налаживается, – ответила Ника.

Она думала приготовить что-нибудь. Бедная Ада! Совсем не ела весь день! И все из-за своей же глупости!

– Яйца есть? – деловито поинтересовалась Ника, открывая холодильник.

– Угу, – ответил Павел. – А ты, что, хавать посреди ночи собралась?

– Сестру твою накормить хочу! – пояснила Ника. – Омлетик сделать.

– Омлетик? – оживился Краснов. – В таком разе и на меня состряпай, пли-и-и-з, а то так за Адку испережевался, прямо сил нет!

Ника подозрительно глянула на Павла. Нет, похоже, он вправду переживал.

– Ладно, – согласилась она, размешивая яичную смесь. – Помоги-ка мне. Вот, поджарь…

Миска взлетела в воздух.

– Отойди, веснушка, – посоветовал Павел.

Из его пальцев вылетело жгучее пламя. Яичная масса мигом подрумянилась и загустела.

– Ну вот, миску подпалил! – огорчился Краснов.

– Плевать на миску, – восхищенно глядя на Павла, проговорила Ника. – Крас-нов, да ты прямо находка для шеф-повара! Никакой плиты не надо!

– Да ладно, чего уж там… – засмущался Павел.

Ника выудила омлет из почерневшей миски и плюхнула часть на тарелку Пав-ла.

– На, лопай! – велела она, – а я пойду к Аде.

– И я, – подскочил Павел, жуя на ходу.

– Э, нет! – покачала головой Ника. – Мы еще не закончили!

Прихватив с собой тарелку, хлеб и стакан холодного сока, Ника отправилась к Аде. Девочка сидела на диване в свежей ночнушке, уже умытая, и пыталась рас-чесать обрезанные волосы.

– Поешь сначала, – велела Ника, ставя перед Адой поднос. Ада благодарно кивнула и накинулась на еду.

– Ада, ты ведь понимаешь, что я не виновата, что мальчишки на меня запали, – начала Ника, глядя, как та уплетает омлет, запивая его соком. Ада кивнула, не отрываясь от еды.

– Кто их разберет, этих мальчишек, – легкомысленно сказала она с набитым ртом. – То их тянет на таких, как Райка. То на таких, как ты!

– А что, между нами большая разница? – подняла брови Ника.

– Еще какая! – кивнула Ада.

– Ладно, – продолжила Ника. – Значит, так. Завтра ты вылезаешь из норы, ве-дешь себя, как ни в чем не бывало. Просишь прощения у Брайана…

– Ой, я не смогу!

– Сможешь. Раз ты его любишь, значит, сможешь! Далее, ты миришь Павла с Брайаном, а я постараюсь сделать так, чтобы Брайан поменьше обращал внима-ния на меня и побольше – на тебя.

– Как?!

– Ну, не знаю. Может, подлянку ему подкину. Что-нибудь придумаю!

– А нельзя без подлянок?

– Можно. Но тогда тебе придется все Брайану объяснить. Так, мол, и так. По-нятно?

– Понятно.

– А Таунс пусть потом сам разбирается, кто ему нужнее, ты или я. Идет?

– Идет.

– Ну, а теперь давай тащи все, что есть в доме из заколок, расчесок и ножниц. Постараемся сообразить что-нибудь из этого ужаса у тебя на голове. Скажи спа-сибо, что девушка моего брата – парикмахер и что она успела кое-чему меня нау-чить!

Ада выскочила из комнаты. Через минуту она уже тащила огромное зеркало, воду, расческу, заколки и прочие парикмахерские принадлежности. Краснова уселась на стул, согнав с него щипаную кошку Полнолунию. Ника установила напротив Ады зеркало, с опаской покосившись на него. С тех пор, как маленькое зеркальце напало на Павла из-за нее, она стала напряженно относиться к зерка-лам. Вероника встала сзади Ады. Она совершенно не знала, что делать.

Внезапно отражение Ники зашевелилось, хотя сама девочка стояла неподвиж-но. Отражение подмигнуло и стало мочить волосы Адиного отражения. Ника по-тихоньку стала повторять за своим двойником, и через минут этак сорок тяжкого труда у Ады на голове красовалось миленькое каре с загнутыми вверх концами.

– Класс! – воскликнула Краснова, глядя в зеркало. – Ты, Ника, просто мастер!

– Спасибо, – кивнула Ника, вытирая руки полотенцем.

За окном постепенно рассветало. Девчонки зевнули.

– Ладно, нам с тобой поспать не мешало бы, – сказала Ада.

– Точно, – кивнула Ника. – Ну, я полетела…

Сев на вешалку, девочка вылетела из окна. Она летела низко, придерживаясь темных мест: пастух уже выгнал коров.

Оказавшись в комнате, Ника увидела свою копию, стоящую у окна.

– Чего так долго? – недовольно пробурчала та. – Вызывала-то на четыре часа, а уж утро!

– Да ну тебя, учат тут всякие! – огрызнулась Ника. – Иди, ты больше не нуж-на…

Хмыкнув, копия исчезла.

– Неужели я и в самом деле такая вздорная? – спросила вслух Ника, решив по-лучше следить за своим характером.