Текст книги "Повелительница зеркал"

Автор книги: Рыжая Марика

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 27 страниц)

Глава 7
Добро пожаловать в нашу компашку!

Аскольт родился в Санкт-Петербурге. Его мать работала экскурсоводом, отец – обычным учителем биологии. А еще мама Аскольта была Светлой ворожеей, правда, обладающей совсем простеньким даром: она могла по своему желанию менять цвет окружающих предметов. Когда у нее родился Аскольт, она сразу поняла, что он будет ведуном, и с младенчества учила его заклинаниям. Позже она узнала, что у ее сына дар управлять водой и всем, что с ней связано. Амулетом Силы мальчику служила бирюза.

Аскольт рос. Ходил в школу, как и другие ребята, играл с мальчишками во дворе, брал уроки игры на скрипке. Они с мамой никому не рассказывали о даре мальчика, даже отец ничего не знал.

Все было бы хорошо, если бы не случай, приключившийся с Аскольтом в его десятый день рождения. Мальчик играл с ребятами во дворе и случайно наткнулся на женщину в черном плаще с корзиной фруктов в руках. Женщина упала, выронив корзину. Оттуда посыпались гнилые фрукты и овощи, пре-вращающиеся на глазах у изумленных мальчишек в дохлых ворон и крыс. Аскольт испугался и попытался убежать, но страшная женщина с криком схватила его за шею корявыми пальцами:

– Ах ты, щенок! Да чтоб тебя белый свет не видел!

В то же мгновение Аскольт исчез. Народ на площади ахнул от ужаса, а ведьма завернулась в плащ и тоже исчезла с громким хлопком. Аскольт не сразу понял, что с ним произошло, но, когда случайно глянул на свои руки, то ничего не увидел.

К несчастью, страшная весть долетела до дома раньше, чем он сам смог туда добраться и все объяснить. Мать бросилась в реку, едва ей сообщили о смерти сына. Аскольт был ей очень дорог…

В доме остался безутешный отец, который не смог справиться с горем и на-чал пить. Когда Аскольт, наконец, перестал прятаться и вернулся домой, он пытался поговорить с отцом, кричал ему: «Папа, я здесь! Я живой, папа!» Но от этого стало еще хуже… Через полгода Аскольт остался совсем один. Дом Пологовых стали обходить стороной, поговаривая, что там обитает призрак мальчика, убитого ведьмой. Аскольт покинул родные стены, как только обрел свой собственный летательный предмет – скрипку.

Пологов не знал, куда ему деваться. Он решил странствовать по миру на своей скрипке. Мальчику приходилось воровать одежду и еду, чтобы хоть как-то выжить в этом мире, ставшим для него чужим.

Аскольт был где-то на горах Кавказа, когда впервые услышал Зов. Он прилетел в Баб-Ёжкино, поселившись в заброшенном домике на конце Первой улицы. Он стал присматриваться к ребятам – таким же ведунам, как и он сам, и постепенно стал везде ходить вместе с ними. Он решил пока не заявлять открыто о своем присутствии, и только сегодня решился на это, потому что узнал о смертельной опасности, грозящей всем ведунам и ворожеям…

Аскольт умолк. Ника смотрела в окно, за которым гремела гроза и хлестал ливень. Она думала о женщине в черном плаще, о которой говорил Аскольт. «Обязательно ли тот, кто отнимает у ведунов их силу, должен быть мужчиной? – размышляла она.

Ника вздохнула и вытерла слезы с глаз.

– Почему ты плачешь? – спросил Аскольт.

– Я… Понимаешь… Моя мать недавно развелась с папой… То есть, с моим родным отцом, понимаешь? Я думала, нет ничего хуже, чем расстаться с отцом… А ты… А у тебя…

– Не надо плакать, – мягко сказал мальчик, и Ника услышала его шаги совсем рядом. Ника вновь услышала шум моря и крики чаек. В лицо пахнуло свежим морским бризом.

– Повелители зеркал… – протянул Аскольт задумчиво, подходя к зеркалу. – Я что-то читал о них…

Ника прищурилась, пытаясь разглядеть ауру Аскольта, и ей это удалось. Она была размытой и нечеткой, ярко-голубого, переходящего в синий, цвета.

– Ага, вспомнил! – Ника услышала звук, как будто щелкнули пальцами. – Ты можешь использовать зеркала, как помощников в делах и как порталы, отправляющие тебя куда угодно, даже в другие миры!

Ника почти не слушала его, думая о своем. Она вдруг поняла кое-что:

– Так вот почему Управляющий сегодня ночью сказал, что нас семеро! Ты тоже был там! Управляющий тебя видел, а мы – нет!

– Мне же тоже нужен лунный свет! – рассмеялся невидимый Аскольт.

Внезапно гром на улице ударил особенно сильно. Ника подскочила и услышала, как Горелко глухо заворчал в своей коробке.

– Тише, тише, маленький, – шепнул Пологов. Ника грустно улыбнулась. На-звать дракона маленьким примерно означало то же, что сказать, что крокодилы умеют вязать крючком. Даже сейчас, когда он спал, свернувшись калачиком, из коробки высовывались его голова, лапы и хвост. Горелко был уже выше самой Ники, а своей тушей занимал добрую четверть комнаты.

Девочка переименовала Горелко в Горелыча. Существовала одна проблема: что делать с драконом, когда он вымахает так, что не поместится в комнате?

Последнюю фразу Ника незаметно для себя произнесла вслух.

– А что, если передать его в руки Управляющего? – предложил Аскольт. – Может, он там, у себя, в Потусторонних мирах, придумает, что с ним делать?

– Это мысль, – кивнула Ника. Они немного помолчали.

– Где твоя скрипка? – вдруг спросила Ника.

– Что?

– Скрипка. Ты же сюда на скрипке прилетел?

– А, ну да, – очнулся Аскольт, – сейчас, я только сниму с нее заклинание невидимости…

Прямо из воздуха появились небольшая скрипка и смычок.

«Скрипка как скрипка, – подумала Ника. – Не похоже, чтобы она летала».

– Полетаем? – предложил Пологов. Ника посмотрела в окно. Гроза все еще бушевала, лишь дождь немного утих.

– Полетаем, – согласилась девочка, ища глазами вешалку. – Заглянем к Красновым…

* * *

Как здорово лететь под ливнем, когда гром грохочет над головой!

Ника неслась стремглав, врезаясь в плотную стену дождя. Рядом, не отста-вая, летела скрипка. Грянул гром, и вспышка молнии перечеркнула небо. Ника откинула голову назад и захохотала.

– Вот она – буря стихии и эмоций! – засмеялся Аскольт. Ребята снизились перед домом Красновых.

– Я не стану пока на скрипку заклятие невидимости накладывать, хорошо? – спросил Аскольт, когда они вошли в дом.

В комнате Павла собралась вся компания. Ника огляделась. Помещение бы-ло меньше, чем у Ады, но мебели куда больше. Народ играл в «бутылочку». Ника могла бы поспорить, что игру предложил Павел.

Русалка тоже была здесь, в неизменной ванне Алика. Белову пришлось заколдовать воду в ванной, чтобы она всегда была теплой и свежей.

Когда Ника с Аскольтом вошли в комнату, Брайан как раз тянул к Аде губы трубочкой под ревнивое сопение Павла. Заметив Нику, он замер и уставился на скрипку, висевшую в воздухе рядом с ней.

– Привет! – вдруг громко и радостно крикнула русалка.

– Привет, – улыбнулась ей Ника и повернулась к остальным. – Разрешите представить вам Аскольта Пологова…

На минуту повисла тишина. Стало слышно, как шумит дождь и где-то да-леко громыхает гроза.

– Где? – спросил Павел.

– Вот, – Ника показала куда-то в сторону скрипки. – Аскольт, скажи что-нибудь!

– Привет, – тихо сказал Аскольт. Слабонервная Крылова взвизгнула и, вос-пользовавшись случаем, повисла на Павле.

– Я вижу только скрипку, – сказал Алик, уставившись куда-то в стену над скрипкой.

– Правильно, он на ней летает, – нетерпеливо заявила Ника.

– Почему же я его не вижу? – спосил Брайан. Ника нащупала руку Аскольта и дернула его за рукав.

– Аскольт, расскажи им все, что мне рассказал!

Рассказ длился долго. Все слушали внимательно, даже русалка притихла. Гроза уходила. Только дождь усилился и теперь лился за окном унылой рекой. Свечки, служившие для освещения в комнате, давно погасли. Ника видела в полумраке слезы на щеках Ады и Раи. Да и мальчишки угрюмо поникли.

– Так ты управляешь водой? – Павел первым нарушил молчание. – Что-то не очень верится!

Аскольт ничего не ответил, только щелкнул пальцами. Из ванны, в которой возлежала русалка, тут же вылилась часть воды, но не разлилась лужей на полу, а, наоборот, повисла в воздухе плотным сгустком. Внезапно сгусток приобрел форму человеческой фигуры, поразительно похожей на Павла. Фи-гура подошла к удивленному Краснову и, положив водяную ладонь ему на плечо, гнусаво спросила:

– Что, убедился, красавчик?

Краснов рассвирепел. Он вытянул ладони. Из кончиков пальцев вылетел язык пламени, вмиг озарив всю комнату. Пламя метнулось в сторону водяной фигуры, но та уже вновь обернулась водой и вылилась обратно в ванну.

Русалка захохотала и захлопала в ладоши. Павел насупился:

– Все равно я не верю, что он ведун! Вдруг он шпион, посланный тем самым негодяем, который отнимает наш дар!

– «Не верю, не верю!» – передразнила его Ника. – Тоже мне, Станиславский!

– Есть способ проверить! – подала голос Крылова и многозначительно поглядела на Павла. Секунду-другую парочка обменивалась мыслями, затем Павел кивнул.

Не говоря ни слова, Рая щелкнула пальцами и исчезла. Все переглянулись. Ника все еще держала Пологова за руку. Она почувствовала его волнение и ободряюще погладила Аскольта пальцем по запястью. Крылова вновь появилась в комнате, осветив ее телепортационным сиянием. Павел поспешно зажег свечи в комнате щелчком пальцев.

В свете свечей Ника увидела в руках у Крыловой нечто вроде очков в темно-зеленой оправе. Стекла в «очках» были синеватыми. Ада тихо ахнула и укоряющее взглянула на Павла.

– Откуда у вас различитель? – грозно спросила она.

– Да, откуда? – хором спросили Брайан и Алик.

– От-ку-да? – эхом повторила Динара, радуясь, что выучила новое слово, пополнившее ее небогатый словарный запас.

– Что такое различитель? – шепотом спросил Аскольт у Ники, но его услышали все.

– Различитель – это что-то вроде волшебных очков. С их помощью можно различить ауру ведуна, его магический дар, амулет Силы…

– А из чего он сделан? – поинтересовалась Ника.

– Оправа из малахита, стекла из шлифованного сапфира, – голос у Ады стал колючим. – А теперь скажи мне, мой дорогой братец, где вы его взяли?!

– Я сам его сделал! – не без гордости заявил Павел.

– И где же вы взяли малахит и сапфиры? – продолжала наседать Ада.

Павел замешкался.

– Э-э… знаешь, Ада, я тут вспомнил об одном важном деле! Тебе Рая все расскажет!

Краснов спешно поднял руку, собираясь телепортировать. Ада зашипела и прищелкнула языком, начертив в воздухе ярко-красным ногтем какой-то знак. Ника почувствовала, что ее как будто придавило к полу, а затем снова от-пустило, как в лифте. Павел защелкал пальцами. Ничего не произошло.

– Что такое? – непонимающе спросил он.

– Я заблокировала телепортацию, – ответила Ада. – Блок подействовал на всех!

– Когда ты научилась? – не поверил Павел. Ада быстро взглянула на Брайана.

– Неважно!

Ника ухмыльнулась. Похоже, Таунс учил не только ее. Павел еще раз щелкнул пальцами, но так ничего и не добился.

– Ладно, – сдался он, – Я тут вспомнил, что у тебя скоро день рождения, Ада…

– Я родилась двадцать первого октября, – напомнила Ада ядовито.

– В самом деле? – «удивился» Павел. – А я думал, тебе стукнет четырна-дцать в июне!

– Павел, сейчас середина июля! – деланно ласковым голосом пропела сестрица.

– В самом деле?

– Так…, – зашипела Краснова, – или ты сейчас же все рассказываешь, или я…

– Пашка подарил различитель мне! – вдруг вступилась за Павла Крылова. – Если кто забыл, у меня завтра День рождения!

«О, у нашей куропатки праздник?!» – удивилась Ника и тут же отругала себя за дурную мысль.

– Пашка специально летал на Гномьи Копи за малахитом и сапфирами, что-бы подарить мне различитель! Он сам его сделал и хотел мне завтра подарить, но я нашла его случайно у Павла в старом холодильнике.

– У Пашки в комнате старый холодильник? – насмешливо спросил Алик у Ады.

– Он маскирует его под тумбочку, – мрачно ответила Ада. – Ну, так, братец, про подарок – это правда?

– Угу, – кивнул Павел.

– И ты специально летал на Гномьи копи?

– Телепортировался, – уточнил Краснов.

– Телепортировался? – ужаснулась Ада. – Но телепортация на дальние рас-стояния приводит к…

– Несчастным случаям, – закончил за Аду Павел. – Знаю. Но я же не дурак. Я заклинанием «Ачаду» запасся!

– А, ну раз «Ачаду»… – протянула Ада.

– Гномьи Копи – это далеко? – спросила Ника.

– В Скандинавии, – ответил Алик. Ника тихо присвистнула.

Крылова поспешно надела различитель и стала похожа на сумасшедшую сову.

– Так… – бормотала она. – Аура темно-синяя, ярко выраженная… Дар – управление водой… Группа Нейтральная… Амулет силы – бирюза.… Является ведуном уже четырнадцать лет… Ого!

– С самого рождения, – подтвердил Аскольт. – Меня посвятила моя мать.

– Да, народ, похоже, это и вправду ведун, – признала Крылова, все еще рас-сматривая Аскольта. – Только я вижу лишь его ауру…

– Мой облик можно увидеть только во время затмения солнца, – грустно сказал Пологов. Ника про себя отметила, что надо бы узнать, когда ближайшее солнечное затмение. Секунду все молчали, затем Павел сказал:

– Ну, что ж, Аскольт Пологов! Добро пожаловать в нашу компашку!

Глава 8
Паспорт для курицы

Ника потянулась и зевнула, поерзав на жестком полу. Было тихо. За окном весело щебетали птицы, мычали коровы. Соседка баба Роза покрикивала на коз, выгоняя их в поле.

Рядом посапывала Краснова, по-детски подперев щеку кулаком. В унисон ей похрапывал Горелыч. Ника улыбнулась, вспомнив вчерашний вечер, когда ребята приняли Аскольта как своего и полетели на луг праздновать встречу, благо гроза миновала. На этом лугу всегда пасли лошадей местные фермеры, жившие за лесом. Таунс «уговорил» лошадей покатать их ради хохмы. Кони согласились, посовещавшись. Усевшись на лошадей, ребята отправились на гору, что в конце леса. Сначала шагом, а затем припустили галопом. Ника подскакивала на своей вороной кобылке, совсем еще молодой, а потому излишне игривой. Лошадь то и дело переходила на галоп, отчего Ника под-скакивала с большим рвением. Сзади понуро летела вешалка, а рядом трусил гнедой конь, на котором, как казалось, никто не сидел. Только где-то в полуметре от спины коня прямо в воздухе болтался венок из левкоев. Пологов согласился нацепить его, чтобы на него никто не натыкался и не наступал на ноги.

А потом, когда стемнело, они полетели к Нике домой, проникнув в комнату через окно и начертив на двери руну защиты и звуконепроницаемости. Ребята расстелили на полу одеяло и до утра играли в карты на поцелуи. Аскольт все еще был в венке, но поцеловать его было сложно, поэтому он, уже на правах своего человека, согласился сам целовать девчонок.

Когда Ада уже заснула на плече у Брайана, а у Ники путались крестовая девятка с червовой шестеркой, народ засобирался.

– Может, останешься? – спросила Ника у Аскольта, подавив зевок.

Вредный Павел пошленько захихикал. Ника, не оглядываясь, швырнула в него колодой карт.

– Не-а, – сказал Аскольт, – я лучше утром прилечу.

Ника помнила, как заснула под шум океана, и чьи-то невидимые руки на-крыли ее одеялом…

Девочка потянулась, вынырнув из воспоминаний. Быстро одевшись, Ника спустилась вниз. На столе белела записка: «Не стали тебя будить. Сэлли взяли с собой. Мобильный заряжается. Деньги в буфете, в коробке из-под чая. Не скучай. Целуем. Папа и мама». Девочка захлопала дверцами холодильника и шкафчиков, планируя придумать что-нибудь на тему завтрака.

Поставив на газ сковороду, Ника достала из холодильника упаковку холодных блинчиков, которую купила вчера в вечерней автолавке. Поместив блины в сковороду, Ника вдруг остановилась. Кроме запаха пышных блинчиков, было еще что-то знакомое и неуловимое. Прислушавшись, девочка закрыла глаза. Перед глазами покатились темные волны, с шумом обрушивающиеся на берег.

«Аскольт!» – мелькнуло у Ники в голове. Сердце радостно подпрыгнуло. Перевернув блинчики, она сделала вид, что у нее чешется глаз. Таким образом, незаметно прищурившись, девочка увидела темно-синюю ауру, совсем близко, на расстоянии вытянутой руки.

Аскольт подошел ближе. Казалось, Ника слышит его дыхание.

Ника, как ни в чем ни бывало, продолжала хлопотать над блинами. Аскольт был рядом, она это ощущала, и от этого у нее тряслись руки. Наконец, девочке все это надоело. Она, ловко изловчившись, схватила кувшин с водой и плеснула прямо в центр ауры, постаравшись не промахнуться.

От неожиданности Аскольт завопил, попятился и упал: Ника услышала грохот.

– Ты чего?! – ошалело спросил он.

– Нет, это ты чего? – возразила Ника. – Скажи, ты специально, да? Подкрался?

– Я не хотел тебе ничего плохого!

– Ну, конечно! Расскажи это русалке Белова, она наивная, точно поверит. И нечего ныть, ты даже не пострадал! Управляешь водой – значит, высушишься! Кстати, верни воду обратно в кувшин.

Возникшая из воздуха вода прозрачным пузырем вылилась в кувшин.

– А как ты узнала, что это я?

– Как узнала, так и узнала! – пробурчала Ника. Ну не говорить же, в самом деле, что когда Пологов рядом, она слышит и видит море?

– Вообще, хорош дуться, лучше блинчика поешь! – примирительно пропела Вероника.

– Ладно, – согласился Пологов.

Закутавшись в любимый халат Никиной мамы – красный, с желтыми крокодильчиками, Аскольт уселся за стол.

Ника забегала вокруг плиты, чувствуя на себе пристальный взгляд Пологова.

«Смотрят тут всякие!», – непонятно отчего рассердилась Ника.

Послышался бодрый топот и хлопанье крыльев.

В кухню вбежала Ада, за ней спешил Горелыч, роняя мебель и задевая хвостом стены.

– Привет, Ника! Привет, халат тети Сони! – завопила Краснова, усаживаясь за стол. – А что у нас тут такое? Блинчики? С чем? Умм-м-м… Вкуснотища!

– Я не халат, я Аскольт! – обиделся Пологов, получая свою порцию блинов.

– Представь себе, я знаю, – ответила Ада, слизывая варенье с блина. – Я сначала прибежала, думаю: ой, халат сидит! Ну и сказала: «Привет, халат!». А потом сообразила: блин, это же Пологов! Исправляться было поздно.

Горелыч при виде блинчиков засуетился, уронив при этом холодильник.

– Да, надо с ним что-то делать, – резюмировала Ника, когда они, рискуя нажить себе грыжу, подняли холодильник.

– А что, если отпустить его? – предложила Ада.

– Ты что, спятила? Такая махина на свободе, да еще и невидимая! Он же все посжигает! – возразила Ника.

– Но ты же научила его не выпускать пламя при людях! – ответила Ада.

– Долго без огня он не протянет, – сказал Аскольт. – Это его дар, его магия и его среда обитания… Он без огня – это то же самое, что мы без своего дара. Понимаете?

– Понимаем, – кивнула Ника.

– Я же еще вчера предложил отправить Горелыча к Управляющему. Пом-нишь? И ты одобрила эту идею.

– Можно, конечно… – протянула Ника, взглянув на дракона.

Конечно, ей будет тяжело расстаться с ним. Но иначе никак.

– Но до ближайшего полнолуния он вымахает настолько, что развалит дом, – напомнила Ада. – Хотя…

– Что? – забеспокоилась Ника. – Что «хотя»?

– Можно самим вызвать Управляющего, – нехотя ответила Ада. – Но это сложно.

– Сложнее уже некуда, Ада, – ответил Пологов.

Как будто подтверждая его слова, Горелыч неуклюже повернулся и сшиб хвостом заварочный чайник. На полу образовалась большая коричневая лужа.

– Кто хочет чаю? – грустно спросила Ника. – Правда, заварку придется слизывать с пола, ну, да это ничего, справитесь…

* * *

Ада, Ника и Аскольт вышли на улицу. Был жаркий солнечный день. Солнце палило так нещадно, как будто обиделось на все человечество и теперь старательно мстило ему. Девчонки ныли и жаловались на жару. Аскольту приходилось поливать их, вызывая небольшую тучку только над ними.

Посовещавшись, они решили пойти к Алику.

Они нашли ребят около дома Белова, в беседке, выкрашенной в белый цвет и увитой сине-голубым вьюнком. Ника тотчас залезла в беседку, за ней Аскольт. Об этом свидетельствовала большая джинсовая кепка, позаимствованная у Ники и парящая сейчас в воздухе.

В беседке пахло краской и шашлыком.

Уидев Нику, Павел оживился:

– О, веснушка, привет! Наше вам с кисточкой! А где моя неверная сестрица, умотавшая в женскую общагу и оставившая меня, родимого, одного?

Ника указала в проем беседки, в который прекрасно было видно, что соскучившаяся за ночь парочка обнимается.

– А-а, – протянул Краснов. – Вопросов больше не имею.

В беседку залезла Раиса.

– Привет, Смирнова! Привет, кепка! – поздоровалась она, садясь рядом с Павлом.

Сегодня, по случаю дня рождения, Крылова надела на белую футболку джинсовый сарафан, расшитый стразами. В пшеничных волосах затерялся ши-повник.

– Это не кепка, это Аскольт! – возмутилась Вероника.

– Неужели? – протянула небрежно Крылова, издевательски глядя на Нику.

Неожиданно для себя Ника рассвирепела.

«Чего они все над ним издеваются? Он же не виноват, что невидим!» – подумала она, собираясь сказать что-нибудь резкое в ответ.

Внезапно на ее ладонь легла чья-то рука. Волны невидимого моря захлестнули Нику.

«Ника! Это я, Аскольт! Успокойся, пожалуйста…»

«Но эта курица оскорбила тебя! Она же прекрасно знает, что это ты, а не кепка!»

«Я знаю. Но все-таки не стоит из-за этого цапаться. Она специально злит тебя. Лучше сделай вид, что тебя это не касается!»

Ника пожала плечами и заблокировала сознание. Руки, однако, Аскольт не убрал.

В беседке появился Алик, торжественно неся огромный торт с четырнадцатью свечками.

Крылова при виде торта завизжала и захлопала в ладоши.

Ника невольно позавидовала Райке.

«Ничего, – подумала она, – в январе и мне четырнадцать исполнится».

Крылова задула свечи, загадав желание. При этом она многозначительно поглядела на Павла.

Свечи погасли. Все завопили и набросились на торт.

Ника левой рукой взяла кусочек кремового торта. Правая у нее была занята.

– А он не отравленный? – тихонько спросила она у Аскольта, пробуя крем.

Пологов, оторвавшись от своего куска, захохотал. Все непонимающе уставились на хохочущую кепку.

– Чего ты ржешь? – спросил Павел.

– Нет, вы… посмотрите… на… нее…, – сквозь смех проговорил Пологов.

Все перевели взгляд на Нику и тоже заржали.

Обиженная Ника телепортировала из дома зеркальце и посмотрелась в не-го. На нее уставилась удивленная девчонка с рыжими кудряшками. Нос, брови и подбородок были у нее в креме.

«Как это я умудрилась?» – подумала она и щелчком пальцев удалила крем с лица.

Аскольт засмеялся.

– Вот так ты мне больше нравишься! – сказал он.

Ника мило улыбнулась ему, зачерпнула ложкой крем, размахнулась – и через секунду он уже висел в воздухе, где-то под кепкой. Это послужило сигналом. Все начали бросаться тортом, не скупясь на куски.

– Эй, так нечестно! Мы видимы, а Пологов нет! Мало ли, может, он себе фантомов наколдовал, а сам снял кепку и стоит тихонько в углу? – возмущенно завопил Павел. Щеки и волосы у него были в креме. На футболке красовались кусочки бисквита. В одном из них тихо догорала свечка.

– Давайте все выпьем «Невидимку»? – предложил Алик. – У меня в мастер-ской ее много.

Все согласились и поспешо выпили зелье. Борьба снова началась…

Вскоре вы могли бы наблюдать такую картину. В беседке, заляпанной тортом, развалились непонятные фигуры в коконах из крема и бисквита. Одна из фигур сказала:

– Все, я больше не могу. Давайте, что ли, пить НОБ-ку…

– Что за НОБ-ка? – устало спросила Ника. Она представляла себе, как она сейчас выглядит.

– Что за дилетантский вопрос, веснушка? – спросила одна из фигур. – НОБ-ка – это «Невидимка обратного действия».

Алик притащил еще одно зелье, которое все мигом выпили, даже Аскольт.

– Может, это мне поможет? – с надеждой спросил он.

Как только ребята стали видимыми, они дружно стали хохотать над собой и друг над другом.

Ника с надеждой посмотрела на Аскольта, снимая с головы крем. Нет, НОБ-ка не помогла.

– Да ничего, – отмахнулся Пологов, подходя к Веронике.

Ника смотрела на него. Судя по всему, он был по уши в торте. Такой смешной и одновременно – такой серьезный.

– Эй, ты плачешь, что ли? – с подозрением спросил Пологов.

– Нет, – быстро сказала Вероника, отворачиваясь, – это я крем вытираю.

– Слушай, Аскольт, – позвала Крылова. – Как насчет небольшого дождика, чтобы смыть торт с ушей?

Пологов повернулся к ней.

– Ты хочешь дождичек? Будет тебе дождичек!

Из невидимых ладоней Аскольта хлынула вполне материальная вода, быстро превращающаяся в волну. Волна захлестнула Крылову, подняла на гребне и накрыла с головой.

Райка со счастливым визгом материазовала крылья и взлетела из воды. Она была мокрой, но чистой. Аскольт проделал то же самое и с остальными, не забыв окатить и себя. После вся мокрая компания забралась на крышу дома Алика и разлеглась там, наблюдая за облаками.

Ника, распушив волосы, чтобы они просохли, разлеглась на шифере и спросила:

– Когда полетим?

Все уставились на нее:

– Куда? – спросил Райка.

– Ты разве не собираешься получать паспорт? – удивилась Ника.

– Паспорт? – переспросила Крылова и вдруг хлопнула себя по полу, – Точно паспорт! Как я могла забыть!

– Что такое? – переполошился Алик.

– Паспорт, – ответила ему Крылова. – Все, кому исполняется четырнадцать, должны получить паспорт!

– У меня он есть! – похвастался Павел, быстренько телепортировав из дома красную книжечку и продемонстрировав ее всем.

– Короче, куда летим? – снова спросила Ника.

– В смысле? – не поняла Раиса.

– Ну, – Ника замялась. – Где ты жила… до авиакатастрофы?

Крылова уставилась в одну точку. Глаза у нее затуманились.

– В Москве, – ответила она. Ее голос дрогнул.

– Сможем долететь? – спросила Ника у Ады.

– Конечно, – ответила та. – К утру вернемся.

Все повесили носы. Тратить целый день и ночь на полет в суетливую, шумную столицу никому не хотелось. Только Павел посмеивался, хитро поглядывая на погрустневшую компанию.

– Почему обязательно в Москву? Можно смотаться в любой ближайший райцентр.

– А там что?

– А там я себе паспорт получил.

– И как его получают?

– А я откуда знаю?! Я просто тамошней паспортистке глаза отвёл, и она за меня сама все бумаги оформила, а я только в фотоателье смотался.

Все было бы прекрасно. Но… кто останется с Горелычем и Динарой? Вряд ли, оказавшись в городе, полном народу, они станут смирно стоять в сторонке и читать газетку.

– Я останусь, – вызвался Аскольт. – Маловероятно, что тамошние жители привыкли к летающим кепкам и венкам… А без них вы меня просто потеряете.

Ника с сожалением посмотрела на кепку, парящую в воздухе. Какой же Аскольт все-таки необыкновенный!

Все стали собираться. Ника краем глаза заметила, как Пологов снял кепку.

Она повернулась и прищурилась. Аскольт стоял рядом.

– Удачи, – шепнул он, и неожиданно Ника почувствовала легкое прикосновение к своей щеке. Оно было мимолетным и едва ощутимым.

Ника улыбнулась и, дотронувшись до того места, куда ее поцеловал Ас-кольт, помахала рукой удаляющейся кепке.

Телепортировав вешалку из дому, она задумалась.

– Ада! – позвала она.

– А? – откликнулась Краснова.

– Может, нам стоит взять немного денег? – предложила Ника, подойдя к ней. – Мало ли, кто-то из нас захочет есть. Перелет предстоит длинный, сама понимаешь…

– Слушай, а ты дело говоришь! – одобрила Ада. – Эй, народ! Возьмите каждый немного деньжат! Мало ли что…

– Вот еще! – фыркнула скуповатая Крылова.

– Но-но! – грозно осекла ее Ада. – Тебе еще на паспорт фотографировать-ся, а это денег стоит.

Ника телепортировала из дома деньги. Она вовремя вспомнила мамино напоминание, что деньги в буфете.

Ребята поднялись в воздух. Пролетая над лесом, Ника обернулась на деревню.

Сложно было поверить, что в этой маленькой деревеньке происходят непонятные и загадочные вещи. А где-нибудь в одном из домиков ждет ее Аскольт. Мальчик-невидимка. Такой добрый, такой милый!

Вдохновленная Ника сделала красивый пируэт, но в конце неуклюже зава-лилась набок. Оглянувшись, проверяя, не видил ли кто ее позора, она нагнала остальных.

Они уже давно пролетели деревню и лес с Китовым озером и теперь летели над железной дорогой. Ника подлетела к Аде. Та, свесив ноги с табуретки, пролистывала какую-то книжицу. Нике удалось разглядеть название: «Что делать, если вы влюблены». Ника хмыкнула, и, сделав в воздухе «бочку», оказалась рядом с Брайаном.

– Откуда ты знаешь, куда лететь? – спросила она.

Таунс улыбнулся.

– Заклинание «Нинасус нави», наложенное на полетные инструменты…

– А-а-а, – протянула Ника, разглядывая скамейку Брайана. – А на мою вешалку можешь наложить?

– Запросто, – Брайан схватился за свой аквамарин, висевший на шее.

– Нинасус нави! – громко сказал он.

Вешалка ощутимо нагрелась, засветилась и остыла.

– Ну вот. Теперь твоя вешалка ждет, когда ты назовешь ей пункт назначения, – улыбнулся Таунс.

– Райцентр, – буркнула Ника.

Вешалку куда-то повлекло, она повернула чуть левее.

– Спасибо, Брайан, – сказала Ника, успев разглядеть на скамейке надпись маркером «Ада – солнышко, Брайан – лапка». Она усмехнулась. У каждого была своя тайна, и каждому было, что скрывать.

«А у меня есть, что скрывать?» – сама себя спросила Ника, глядя вниз, где между домами серебряной змейкой текла река.

Девочка вспомнила Аскольта, который поцеловал ее перед отлетом, и улыбнулась…

Через пару часов они уже летели над городом.

* * *

Ника зевнула и улыбнулась, увидев знакомые огоньки деревни. В сумерках они были едва видны.

Признаться, ребята жутко устали. Сначала пришлось долго лететь до рай-центра, а потом они еще долго сидели в одном из скверов, дожидаясь Павла и Раису. Когда, наконец, прилетели Краснов и жутко довольная Крылова, продемонстрировавшая всем красную книжечку, ребята перекусили на скорую руку и полетели в Баб-Ёжкино, не делая остановок.

«Скоро, скоро я увижу Аскольта! – радовалась Ника, устало улыбаясь. – Вот только не свалиться бы с вешалки!»

Ребята снизились на улице, возле дома Алика, и вошли внутрь.

Ника первой вбежала в комнату и вдохнула знакомый запах моря. В воздухе парила кепка.

– Аскольт! – завопила Ника радостно. Она бросилась к кепке и тут же остановилась, мысленно ругая себя за взрыв эмоций.

Пологов засмеялся и подошел к Нике, взъерошив ей рыжие волосы.

– Устала? – заботливо спросил он.

Ника хотела было ответить, но тут в комнату ввалились другие ребята.

– Ф-ф-фу-ух-х-х, – выдохнул Павел, падая в кресло. – Наконец-то земля!

Раиса присела рядом, томно прижавшись к нему. Обмахиваясь новеньким паспортом, она блаженно улыбалась.

Брайан и Ада тоже плюхнулись в кресла. Алик куда-то поспешно убежал.

– О русалке беспокоится, – фыркнул Павел. – Как бы с Динарочкой чего не стряслось.

– Где, кстати, Горелыч? – спросила Ника, присаживаясь на пуфик.

– Он у тебя, дрыхнет, – сообщил Аскольт. – Он молодец, послушный. Я его пустил сначала в лесу полетать, а потом накормил борщом с макаронами.

– Съел?

– Ага. За милую душу, А потом спать завалился.

– Ну и здоровый он у тебя стал, – протянул Брайан.

– В этом-то и проблема, – Ника многозначительно поглядела на Аду. – Я хотела об этом с вами поговорить… Ада сказала, что можно вызвать Управляющего, чтобы он забрал Горелыча в Потусторонние миры, и мы решили…