Текст книги "По завету крови (СИ)"

Автор книги: Р.Р. Артур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 24 страниц)

Глава 19. Сказки – ложь

Ле ший – добродушный старик-лесовик, волколаки на дух не переносят красный цвет, больно кусаются только злые вампиры, а все феи – милашки

Уютный гамак немного поскрипывал, раскачиваясь из стороны в сторону. Найджел смотрел в потолок, а голова его кружилась и кружилась и все не хотела останавливаться. Он попробовал не думать ни о чем, но самые разные идеи бесстыже врывались в его голову, там сталкивались со страшной силой и разлетались в разные стороны. От этого несколько раз даже закладывало уши. Дурацкие мысли!

– Как атомы в бескрайней вселенной, – прошептал в мыслях чей-то незнакомый голос незнакомые слова. Найджел потряс головой, стараясь вытряхнуть весь этот мусор, но всякие подозрения, догадки и предположения сплелись в такой большой ком, что не пролезли в его левое ухо.

Все это ну просто никак не укладывалось по полкам. Рассудок устроил бунт и теперь поджигал самые разные улочки его сознания. Услышанное казалось таким нелепым, детским вымыслом. Неведомые миры, мифические звери, духи, тайные культы под предводительством злых и добрых богов, артефакты, герои и злодеи; мальчик привык наблюдать за ними в разных историях и сказках и никак не был готов к тому, что они могли наблюдать за ним в ответ. Как, скажите на милость, теперь он посмотрит в глаза тому морскому путешественнику?!

– Боже мой, все это еще и связано тонкими нитями магии, словно пестрый новогодний свитер. Нелепая кофта с безумной вышивкой! – пробормотал Найджел и повернулся на бок, стараясь угомонить разыгравшееся воображение.

Стало только хуже. Может, это была очередная сказка странствующего торговца? Очень длинная и совсем несмешная.

– Если бы! – в свете недавних событий истории очень даже неплохо вписывались в реальность. Неожиданно мальчик зарычал, как бешеный волколак. Странный звук перешел в тихое завывание. Он перележал на боку и его стало укачивать. Пришлось усесться в гамаке и дотронуться ногами до пола, чтобы крупная рыбачья сеть перестала качаться.

Мистер Барлоу очень умело подбирал слова и складывал их в лаконичные идеи, хватался за одну веточку и приплетал ее к другой. Так у него получилась чудесная корзина, которую он и натянул на голову Найджела, а потом подвязал красным узелком. Осталось взять горячие булочки и отправиться на съедение большой серой бабушки. Нить размышлений потерялась среди историй, приходивших на ум, как маленькая девочка, заблудившаяся в лесу и встретившая старого доброго и немного подслеповатого волка.

Города и деревни, поля и реки, леса и луговины были вовсе не тем, чем казались. Простая запруда могла приютить самое необычное водное существо, в каждом доме жил домовой, а про дикие леса и горы даже говорить не приходилось. Найджелу становилось страшно, когда он начинал задумываться про заброшенные погосты и древние святилища. Хоть про них Эрик не обмолвился и словом, страха они нагоняли и без тайных знаний.

Под размеренный шум вращавшихся колес Найджел слушал длинное повествование о мире, находившемся по соседству. Стране грез, граничившей с миров людей и раскинувшейся по всей империи Играх. Летающий город, скрытый от взгляда простых смертных среди пушистых облаков. Увидеть его, по слухам, могли только особенные люди. Подземный чертог рудокопов-гномов, лесное и водное царства быстро разожгли интерес мальчика. Он и без того давно хотел стать путешественником, и вдруг узнал о существовании всех этих сокровищ! Скажите, ну какой ребенок не пришел бы в восторг?

Странствующий торговец упомянул и про остов проклятых, но восторженный слушатель не испугался даже места со столь мрачным названием.

– Как же так получилось, что люди до сих пор ни о чем не догадались? – удивился мальчик и уставился на небо, так, на всякий случай.

– Это как раз очень легко объяснить, – заявил мистер Барлоу. – Видишь ли, люди – очень интересные создания. Если понадобится, могут найти иголку в стоге сена, а после по дороге домой не заметят огромного парящего над головой замка. Кто-то называет это колдовством и барьерами, напридумывают всякого… Как по мне, так тут дело в самой людской натуре. Обычному человеку достаточно повседневных забот, до всякого волшебства ему и дела нет.

Заботливый папа, читая на ночь сказку засыпающей дочурке, в разных духах, страшных леших и добрых нимфах видит ветер, жару, стужу, солнце и луну. Ребенок смотрит на это другими глазами. Девочка доверяет родителю и не догадывается про всякую ложь и намеки, скрытые в сказках. Позже ночью она открывает глаза и за окном видит порхающих ночных духов, а на следующий день, гуляя по полю, слышит тонкие голоски у ручья. Храбрая девчушка знает, кому они принадлежат, и совсем ничего не боится. И очень даже зря.

Тут-то и скрыта самая большая опасность. Среди сказок много историй, сочиненных людьми, которые совсем ничего не смыслят в этом деле. Среди них не найдется того, кто слышал про нимф темной заводи, а эти дамы, к слову, будут пострашнее некоторых леших. Иногда мне кажется, что, придумывая новые истории, некоторые взрослые просто хотят, чтобы капризный ребенок поскорей заснул. Но ведь настоящие сказки с этим ничего общего не имеют, – в голосе мистера Барлоу звучала горькая обида. Видимо, его очень беспокоила эта ситуация, и ему понадобилось некоторое время, чтобы собраться с мыслями и продолжить рассказ.

– Идут годы. Дети попадают в мир взрослых, но превращаются там совсем не в принцев и принцесс. О нет, им уготована другая участь – обращение пострашнее того, которое случается после укусов вампиров и волколаков. Те, кого покусала жизнь, становятся занудными, серыми взрослыми.

Спустя много лет мать укладывает спать шаловливого сына. Уставшие глаза смотрят на строчки потрепанной старой книги и больше не видят добрых фей, духов и леших, а только солнце, луну и ветер.

Мистер Барлоу приуныл и ссутулился, так что немного стал напоминать старого Эрика. Солнце тем временем вовсе скрылось за горизонтом, и спешивший вслед за светилом закат уступил место бескрайней ночи. Некоторое время одинокий месяц с грустью глядел на молчаливый небесный свод, но скоро путеводная Северная звезда пронзила далеким светом черную мглу, словно подмигивая своему полуночному соседу. Этим храбрым примером она зажгла мириады других звезд поменьше, и вскоре бесчисленный хоровод маленьких ночных светил внимательно разглядывал поднебесный мир.

– Тебе спать не пора? – опомнившись, спросил у Найджела возница.

– Ни в коем случае! – последовал короткий ответ.

– Целую ночь и день проговорили ведь, отдыхать тоже нужно.

– У меня накопилось столько вопросов. Если бы я и хотел уснуть, они ни за что не дали бы мне этого сделать! – восторженно заявил мальчик.

– У меня так историй на оставшуюся дорогу не останется, – пожаловался странствующий торговец.

– Очень в этом сомневаюсь, – подумал Найджел. – Ну, пожалуйста, еще немножко! – печальным голосом добавил он вслух, применив секретный прием, которым так часто пользуются дети, стараясь убедить доверчивого взрослого.

Упрашивать мистера Барлоу долго не пришлось. В конце концов, он не был строгим родителем, а – бардом-путешественником, любившим рассказывать легенды и сказки больше всего на свете.

История, обрадованная полученным продолжением, понеслась в прошлые века, погружаясь в забытые эпохи и примеряя одежды для древних обрядов. Попутно она проливала кровь невинных людей на капищах, встречалась с достойнейшими воинами и, вообще, творила, что взбредет ей в голову.

Удивительно, только теперь Найджел понял, что мистер Барлоу никогда не делил мир на хороших и плохих. В тяжелых противостояниях сильный побеждал слабого, но зачастую уступал умным и расчетливым; тех часто губила собственная хитрость и недоверие к людям. Сколько бы доблестных поступков не совершал храбрый солдат, этим он стяжал лишь славу и почет, но никогда не становился добряком или злодеем. По словам Эрика, он был всего-навсего сказителем, но не художником и никогда не закрашивал картину до конца. Слушатель сам решал, чью сторону хотел занять; иначе терялся весь смысл повествования.

Легенды рассказывали о важных событиях в скрытой стране времен Расцвета и Зенита, но несколько раз Найджел услышал слово Упадок. Вспоминая сказания о последней эпохе, возница становился печальным и надолго задумывался.

Ненависть и кровная вражда, предательства и тесные союзы, торговля и дипломатия, чего только не было в этих историях! Пришло время вспомнить про великих героев, которые часто оказывались закоренелыми злодеями – как бы странно это не звучало. На замечание Найджела о том, что эти люди не могли одновременно играть обе роли и всегда принадлежали к разными лагерям, Эрик добродушно рассмеялся. Он похлопал мальчика по плечу и сказал, что юному путешественнику еще только предстояло поучаствовать в представлениях театра империи Играх и выйти на сцену с ключевыми актерами. Странствующий торговец обещал, что после игры в подобных спектаклях ему самому все станет понятно.

Еще мистер Барлоу предупредил Найджела о том, что путь героя в реальной жизни сильно отличался от сказок и легенд. Истории редко рассказывали о том, какую длинную и тернистую дорогу человеку нужно пройти, чтобы попасть на страницы книг. Редкого читателя обрадуют бессмысленные смерти, глупые поступки и постоянно моросящий дождь, а слушать про тысячи одинаковых взмахов клинком так и вовсе никому будет не интересно. Только представьте себе: «вжух», «вжух», «вжух» и так многие сотни линий. У опытных воинов от такого все руки в мозолях, а читатель точно заработает головную боль или вообще морскую болезнь. Так вот, рыцари, волшебники, охотники, даже наемные убийцы, неважно – герои или злодеи; чтобы добиться вершин мастерства, каждый из них посвятил свою жизнь сражению. Пресловутый «вжух» им до боли знаком, он вгрызся в их тела, захватив сердца и умы.

– Потому люди такие никогда не проживут счастливую жизнь. Желая покорить мир, они участвуют в сотнях сражений, десятки раз поднимают флаги над разрушенным вражеским станом, одолевают самого бога войны и становятся его воплощениями, побеждают в битве длинною в тысячи отнятых жизней, но все равно терпят поражение. Они проиграли, ведь война подошла к концу, а в мирное время «вжух» никому не нужен. Сердце воина горит жарким огнем, крестьянским плугом или наковальней такой не затушить.

Упомянув красную стихию, мистер Барлоу рассказал Найджелу историю о побеге демона-прислужника после ошибки призывателя. Так сгорел большой город Бруг на юге. Огненный эфир разрушил цепи подчинения и испепелил целый город за пару минут. Люди тогда списали все на пожар в гончарной…

– Боги, какими глупыми надо быть, чтобы поверить в то, что загоревшаяся мастерская может так быстро сжечь целый город! – Эрик всплеснул руками. – Хорошо, что я редко бываю в южных краях, хотя и в наших широтах встречаются всякие неприятные существа.

Не менее занимательными были истории о смекалистом крестьянине, нашедшем короб Пандемии и восстании железных големов на глубинных рудниках гномов. Сильнее остальных Найджела тронуло сказание о прекрасной кровавой принцессе и ужасных ста годах ее правления.

Судя по услышанному, тайный мир старался держаться подальше от людских глаз, но был ближе, чем многим хотелось. Конечно, подобная отстраненность нравилась не всем, некоторые представители с обеих сторон досадовали на сей счет и рьяно старались познакомить обычных людей с необычными соседями.

Речь Эрика звучала все тише, и Найджелу показалось, что слова стали легким напевом, балладой о приключениях странствующего торговца. Может быть, рассказчик, и правда, напевал какую-то песню, когда мальчика укачал плавный бег повозки, выкатившейся на широкое плато. Приятный теплый ветерок обдувал лицо.

Слова, легким напевом кружившиеся рядом, перестали быть просто сочетанием звуков. Они превращались в картины давно минувших событий. Походный лагерь, множество солдат, одетых в красивые доспехи и громко переговаривавшихся между собой, потом грандиозный турнир, пешие и конные поединки и в конце – «свалка», в которой зеленые на голову одолели красных.

Вполне ожидаемо: сэр Эребор Безобразный, всегда остававшийся холодным к групповым сражениям, в этот раз облачился в темно-салатовый. Рыцарь рвал и метал. Еще бы, в финальном конном поединке он уступил безымянному юнцу в маске, небрежно бросившему розу победителя его красавице-дочери. Обычно гордая и безразличная к ухаживаниям девушка зарделась румянцем и потупила взор. Безмолвная толпа не могла отвести от нее глаз, а отец был готов взорваться от негодования. Он же смотрел на это через прорези маски, и лицо его даже не тронула улыбка.

Пыль еще не успела осесть после сражений, как заиграла музыка, приглашавшая всех на чудесный бал. Шуршание разноцветных платьев, нежный свет канделябров, милые лица, тонкие фигуры, плывшие в легком потоке музыки. Ноги начали липнуть к полу. Везде вокруг разлилась кровь, разноцветные одежды промокли от красной краски смерти. По залу пронеслись противное сипение и визг.

Найджел встрепенулся и протер глаза. Его снова одолел кошмар. Неужели они никогда не оставят его? Крик еще звучал в его ушах, но видение успело стереться из памяти.

– А почему? Где? – очнувшись, вскрикнул возница. Кажется, он и сам задремал, убаюканный собственным рассказом.

Мальчик дернул Эрика за рукав и приложил палец к губам, указывая в сторону от дороги. На западном склоне, посреди мелкой поросли кустов, лежала большая куча валунов, а еще острые камни торчали там и тут в колючих зарослях ельника. Некоторые булыжники достигали таких размеров, что высились над деревьями.

Сначала мистер Барлоу не понял, куда указывал его попутчик, но скоро рассмотрел несколько валунов, усыпанных зеленью. Один такой камень неожиданно заворочался и стал медленно передвигаться между елками. По округе разнесся треск ломавшихся веток и ухавшей земли.

– Голем, – еле слышно прошептал Эрик. – Каменный, чтоб мне провалиться, сто лет их уже не видел!

Найджел смутно помнил рассказы о песчаных, каменных или глиняных человекоподобных глыбах. Мальчик всегда гордился своим воображением, но с образом големов оно его сильно подвело. Гигант, состоявший из огромных булыжников, шагнул на открытую поляну. Его массивное очертание лениво переваливалось, приближаясь к куче камней. Гигант остановился, словно переводя дыхание, нагнулся и, ухватив один из валунов, взгромоздил его себе на плечо. Он несколько мгновений стоял, выискивая тропинку, а потом направился в перелесок. Только небольшая макушка его головы покачивалась, удаляясь из вида.

– Что он делает? – все еще шепотом спросил Найджел, хотя они отъехали уже довольно далеко. Он посмотрел вниз и отпустил рукав Эрика.

– Не знаю. Может, гнездо строит или лепит каменную бабу, – отшутился возница с улыбкой и пожал плечами. Даже такой бывалый путешественник не знал всего на свете – столь многогранна была эта новая жизнь.

Некоторое время Найджел внимательно осматривал округу, пытаясь углядеть еще что-нибудь интересное, не понимая, как им повезло увидеть волшебное существо. Безрезультатные поиски еще больше утомили его, и мальчик, пожелав мистеру Барлоу спокойной ночи, через узкий туннель влез в повозку, забрался в гамак и постарался уснуть. Несколько раз юный путник честно закрывал глаза, но сон никак не приходил. Он сел на рыбачью сеть и довольно долго просидел в такой позе, свесив ноги и касаясь прохладного пола.

– Надоело! – пробурчал Найджел и выбрался из гамака.

Молодой месяц ронял ровный тусклый свет на стол, где лежала куча книг и карт. Чтобы хоть немного отвлечься от головокружения, которое никак оставляло его бедную голову, Найджел присел на табурет и стал возиться с кипой бумаг.

Эрик сказал, что он мог чувствовать себя в повозке, как дома, читать книги и смотреть карты. Запрещалось только переворачивать экипаж вверх дном в поисках тайных артефактов и обезглавливать всяких оборотней без веской на то причины.

– Так, что тут у нас? – заговорщицки прошептал Найджел. Нос, уловивший запах любопытной истории, зачесался, выразив тем самым страстное желание быть сунутым не в свое дело. К сожалению, таинственная атмосфера вскоре была бесповоротно разрушена потрепанными картами и унылыми книгами. Для запретного чтения посреди ночи под светом разбойника-полумесяца такое не годилось.

Выдвинув нижнюю створку столешницы, Найджел заглянул туда в надежде найти хотя бы одну из приключенческих книг, которые мистер Барлоу часто привозил из дальних странствий. Здесь его тоже постигла неудача: внутри лежало только несколько пожелтевших страниц, исписанных цифрами и буквами непонятного языка.

Вздохнув, Найджел от скуки начал раскачиваться на табурете и чуть не грохнулся на пол. На столе среди обнаруженной ранее безынтересной писанины лежала книга. Он мог поклясться: до этого ее там не было!

Глава 20. Не всякая находка – сокровище

Не всякий товарищ – друг

– Мистика какая-то! – пробурчал Найджел себе под нос, на всякий случай поглядел по сторонам и осторожно дотронулся до толстого кожаного переплета, украшенного стальной филигранью.

Книга не кусалась и даже не зарычала. Он взволнованно подвинул писание ближе к краю столешницы, предвкушая незабываемую ночь, и удивился тяжести фолианта. Словно страниц внутри было куда больше, чем казалось на первый взгляд. Рукопись была открыта, но ей уже давно никто не пользовался, и толстый слой пыли серыми хлопьями запорошил страницы.

Что побуждает людей ни с того ни с сего трясти дерево, засыпанное снегом, а потом стоять не месте, смотреть вверх и глупо улыбаться? Один достопочтенный волшебник предположил, что внутри каждого человека живет маленький гном-проказник. Он сидит внутри и обычно никак себя не проявляет. Все окружающее его совершенно не заботит, но стоит ему заметить то самое дерево, глаза у него загораются от восторга, а руки так и тянуться дернуть за большой красный рычаг.

Внутри головы Найджела что-то скрипнуло, и он подул на плотный слой пыли. Растревоженные былинки взвились в воздух, переливаясь серебряными блестками. Мальчик стал отмахиваться от пыли, а потом глубоко втянул воздух ртом и закрыл рот руками, как будто готовясь прыгнуть в воду.

В безымянной темной пещере заблудившийся Чих рьяно пытался отыскать выход. Главные врата только что захлопнулись, поэтому он бросился к двум узким туннелям.

Найджел чихнул носом и немного – ушами, так ему, по крайней мере, показалось, потому что левое ухо еще некоторое время звенело, а правое заложило и ничего не слышало. Вытерев слезы, он почувствовал, как под носом что-то болталось. Будучи настоящим мальчишкой, он без раздумий залпом втянул обратно все, принадлежавшее ему по закону.

Пришло время обратиться к рукописи. Мальчик дотронулся до шероховатой бумаги пальцем и уже было решил заглянуть в книгу, когда страницы зашуршали и стали сами собой перелистываться.

– Вообще-то, обычно я сам выбираю, что буду читать, но если ты настаиваешь… – под шелест страниц робко изрек книгочей, не желая признаваться в том, что немало струсил.

Страницы тем временем улеглись на место. Пока фолиант снова не передумал, Найджел заглянул внутрь. Мелкие черные значки, вперемешку с красными буквицами, мелкими рядами плотно испещряли пожелтевшую от времени бумагу. Буквы теснили друг друга и чуть не сталкивали своих соседей за край листа.

Найджел быстро пробежался по странице глазами, но так и не нашел ни одного знакомого слова. Несмотря на это недоразумение, он никак не мог оторваться от текста, написанного на незнакомом ему языке. Это точно писал не мистер Барлоу: почерк и символы выглядели величественно и отличались от записей его компаньона.

Безрезультатное чтение быстро утомило его, будто он не бестолково разглядывал неизвестные слова, а корпел над научным фолиантом многие часы. Вскоре ему почудилось, что строчки поплыли перед глазами. Странный холодок пробежал по спине, краем глаза Найджел увидел, как тени на дороге, а потом и на стенах повозки стали очень странно себя вести – корчиться и вытягиваться. Он резко повернул голову, и в тот же момент книга громко захлопнулась.

Иллюзия теней исчезла. Да и какие тени? Ночь уже давно сдавала позиции наступавшему утру. Молодой полумесяц погас, вслед за ним померкла и дружная плеяда звезд. Солнце еще не выглянуло из-за гор, но ранняя лазурь уже весело расплескалась по восточному краю гор.

– А рукопись-то вовсе не так проста! – обрадовался Найджел, но долгое время не решался посмотреть на стол. Вдруг она тоже была частью его полуночного кошмара? К счастью, фолиант лежал на своем месте. Мальчик захотел снова взглянуть на древние писания, но сколько не старался, ему так и не удалось открыть книгу. Решив на время отложить изучение рукописи, мальчик устало сел на кровать и вдруг его осенило. Откровение пугало! Откуда оно взялось в его голове?!

Безымянный путешественник вел повествование о своих странствиях в западные земли и встрече с каменными исполинами, которых он окрестил големами. Необычные поселенцы подземных просторов имели дурную привычку покидать свои глубинные угодья и разгуливать по поверхности. Автор заявлял о существовании других форм этих существ – песчаных, глиняных, мраморных и редких – ониксовых.

Путешественник хорошо разбирался в том, о чем писал и сделал емкие заметки о происхождении, привычках, местах обитания, способах общения, пристрастии в питании и даже упомянул про иерархический строй. Оценив чудовищную физическую силу, он указывал на неожиданное проворство и достаточное умственное развитие, зависевшее от вида. Оказывается, огромный валун, который схватил тот голем посреди ельника, служил ему пропитанием в слабо выраженной магической среде. Такая громадина поистине пожирала уйму энергии!

Найджел тотчас вернулся к фолианту, понимая, откуда на него снизошло озарение, схватил книгу, но тут же вспомнил, что она больше не открывалась. Мальчик грустно постучал пальцем по обложке – без толку, не открыли.

– Вот досада! – расстроенно пробормотал мальчик. – А что, если читать ее можно только в определенное время? – Он повертел ее перед глазами, но таблички с расписанием не обнаружил, – Ну ничего, в следующий раз обязательно отыщу место, на котором остановился, и продолжучтение оттуда!

– Интересно, а мистер Барлоу догадывается, какие книги хранятся в его коллекции? – подумал Найджел, вылезая из экипажа.

– Доброе утро! – сказал он, зевнув и плюхнулся на скамейку.

– Чушь! – крикнула одна из его мыслей другой. – Знай возница о такой вещице, так бы он и оставил ее лежать открытой прямо посреди стола! Конечно, размечтался!

– Ночь? Да, хорошо поспал, – ответил мальчик Эрику, смутно услышав, как тот поинтересовался его сном. Мысли в голове юного путешественника ругались и спорили, но ни одна не предложила рассказать компаньону про находку.

Мистер Барлоу немного нахмурился, пожал плечами и перевел взгляд на небо, принявшись пересчитывать облака. Вдруг странствующий торговец зажмурил глаза и слабо улыбнулся, то ли из-за солнечных бликов, попавших на лицо, то ли из-за неожиданной догадки, пришедшей на ум. Хитрый мальчик и не подозревал, что секреты в этой повозке были не только у него. Ромул фыркнул и завертел головой.

После не очень благоприятного начала путешествия все постепенно возвращалось в норму и налаживалось. Следующие несколько дней не омрачились никакими печальными событиями, погонями или преследованиями. Погода вокруг стояла отличная. Всего пару раз моросили кратковременные дожди, которые так часто случаются в горах, но и те нисколько не злобствовали, а скорее питали радуги, похожие на разноцветные мосты между перешейками, хребтами и теснинами. Солнце не пекло так сильно, как обычно в летнее время, а только мягко пригревало, приглашая лениво нежиться под своими ласковыми лучами целые дни напролет.

На этом удача двух путников не закончилась. Им посчастливилось попасть на какой-то тайный фестиваль. Горные пейзажи незабываемой красоты плавно дефилировали перед ними, красуясь потрясающими нарядами.

Кажется, сама богиня природы, пребывавшая в отличном расположении духа, случайно заприметила двух путников и лично назначила их председателями жюри. Как же иначе объяснить, что Эрику и Найджелу удавалось занимать лучшие места на этом великолепном представлении. Потому-то и погода стояла такая чудесная!

Мистер Барлоу был опытным странником и понимал, что они случайно стали свидетелями очень редкого события. Он не очень разбирался в духах и богах этой части гор и праздниках, которые те устраивали, но по достоинству оценил необычный и самый чудесный конкурс красоты, который ему когда-либо приходилось видеть.

К сожалению, его юный пассажир мало смыслил в длительных поездках и не обращал внимания на творившееся вокруг. Мальчика мало удивляли зеленые искрящиеся склоны гор и водопады, блестевшие ярче драгоценных камней, потому что все его помысли сосредоточились на рукописи. Ему так и не удалось открыть ее ни на вторую, ни на третью ночь. Сколько он ни старался – ничего не получалось.

– Вот неудачник! – не прекращал ругать себя Найджел, похожий на обезумевшего ученого, пытавшегося осмыслить немыслимое.

С одной стороны юный путешественник был слишком строг к своему везению: все-таки не каждый получает магический предмет, как только узнает про их существование. А что же с другой стороны? Там он оказался чертовски прав: любой, сколько-нибудь знакомый с подобными вещами человек предостерег бы мальчика не только от чтения, но и от прикосновений и даже нахождения рядом с ней.

Обладание, не говоря уж про использование магических предметов, всегда было крайне рискованным занятием. Для работы с артефактами требовалось не только иметь кучу опыта, знать одесятках градаций, протоколах безопасности и учитывать резус соответствия, но и быть достаточно могущественным, чтобы контролировать их силу. Волшебные безделушки редко отличались покладистым нравом и в любой момент могли пойти на всякие подлости и гадости или вовсе предать хозяина, особенно, если не испытывали к нему уважения.

Недолжный уход, недостаток осторожности, крохотная ошибка – и потом хлопот не оберешься! Человек все же – не головоломка, собирать его по частям – не мозаику складывать, а кому-то потом еще и пол со стенами придется мыть. Поэтому к помощи подобных предметов прибегали только самые храбрые и самоуверенные. И то, и другое, как известно, даже чаще приводит в могилу, чем трусость и слабоумие.

Но ни гордые маги, ни храбрые воины, жадные до славы, никогда бы не прикоснулись к рукописи, которую нашел Найджел. Они, конечно, желали заполучить могущество и власть каким-нибудь нечестным образом, но потом им хотелось прожить долгую жизнь и насладиться обретенной силой. С книгой так сделать бы ни за что не вышло, так что способ получался не очень-то и нечестным, если призадуматься.

Древний фолиант не подходил ни под один реестр и попадал в группу уникальных артефактов. Сколько всего предметов подобного ранга встречало человечество с древних веков? Этим вопросом задавались многие исследователи, но мертвые хорошо хранят тайны и очень злятся, когда их спрашивают, где лежит их любимая вещь. Сила книги, возраст, особенности, даже самые продвинутые волшебники могли лишь строить о ней догадки.

Перекупщики с черного рынка и хронисты из древних библиотек не сказали бы ничего определенного, увидев фолиант. Первые никогда не связывались со столь редкими и опасными лотами, а вторые обладали достаточным умом, чтобы умалчивать о подобном и вовремя умывать руки. Да никто из летописцев, обыщи они хоть все библиотеки, не нашел бы упоминаний о предмете, похожем на рукопись в хрониках за прошедшую тысячу лет. Скрупулезные расследования не дали бы ничего существенного – ни имени прошлого владельца, ни каких-либо зацепок.

Чтобы хоть немного развеять дымку таинственности, которой успела обзавестись книга, ради тебя, мой читатель, мы обратимся к настоящим мастерам в области описания артефактов – изыскателям. Найти этих исследователей невероятно сложно: поганцы столь же тщеславны, сколь и редки. К тому же, для работы с книгой понадобится не обычный ученый, а очень смышленый и достаточно безумный. После длительных поисков нужного человека придется еще немного подождать, пять-десять лет.

– Долго, – скажете вы.

Как бы ни так, это самый оптимистичный прогноз. Для подобных исследований могут понадобиться десятки лет. За это время изыскатель может умереть, и тогда дело перейдет к его приемнику, что еще больше затянет процесс. Эти люди всегда очень щепетильны и точны в своих экспериментах. Почему? Да, работенка у них неприятная и скучная, но дело здесь вовсе не в паршивой бюрократии, о которой вы все успели подумать. Она тут совсем не при чем! Что? Изыскатели обычно просят заполнить пятнадцать листов документов и всяких бланков, прежде чем берутся за работу? Да ну что вы, все это несусветная чушь, не верьте всяким шарлатанам! Настоящие мастера не примутся за работу, пока не получат от вас, по крайней мере, тридцать расписок!

К нашей радости, в случае с рукописью работы не продлятся долго. Любой изыскатель забраковал бы книгу, сделав короткую выписку, вроде «Не пользоваться артефактом даже в декоративных целях!», но сделал бы это, наверное, очень крупными буквами.

Что же удалось узнать за такое короткое исследование? Найджелу, к его печали, никогда бы не удалось дочитать намеченную статью. Стоило захлопнуть рукопись, как некоторые главы исчезали, заменяясь совершенно новыми. Никто бы не сказал, сколько знаний хранил в себе манускрипт.

Может быть, хоть странные символы могли дать какие-то ответы? Увы, снова провал. Ни один толмач не взялся бы за перевод такого сложного языка. Особо одаренные переводчики отметили бы только, что тексты писали в разные времена совершенно разные люди. Их могли отделять друг от друга столетия и целые эпохи.

Наконец, остается последний, самые важный вопрос: как маленькому ребенку удалось выжить, остаться в целости и сохранить рассудок после такого испытания?

Этому феномену найдется, возможно, всего три разумных объяснения. Первое связано с зеленым растром артефактов, которые совершенно безопасны в использовании. Однако практикой давно доказано, что записи о столь могущественных предметах, как наша книга, обычно стоят на противоположных полках, окрашенных в черные цвета.

Второй вариант направляет нас к резусам соответствия. Многие прогрессивные мистики убеждены в связи этого показателя с кровью человека. Это так называемая шкала лояльности артефактов к разным людям. Чем ближе резус к идеальному, тем дружелюбней ведет себя предмет. Все звучит довольно просто, но и здесь есть подвох. У предметов вроде рукописи, найденной Найджелом, должен быть очень высокий предел идеального резуса. Другими словами, во всей империи едва ли сыщется человек, который мог бы подружиться с книгой и без опаски воспользоваться ей.