Текст книги "По завету крови (СИ)"

Автор книги: Р.Р. Артур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 24 страниц)

Глава 3. Лучший друг

познается в беде?

Том Блюммель был лучшим другом Найджела с самых пеленок. Они постоянно проводили время вместе, лазили по каким-то пещерам и отыскивали совершенно невероятные места, о которых никому никогда не рассказывали. Найджел считал, что это было их негласным правилом, поэтому постоянно твердил об этом Тому. Тот кивал в ответ, представляя, какие приключения его ждали, узнай миссис Блюммель, где он так запачкал одежду или посадил синяк.

Друзья всегда находили общий язык и очень редко ссорились. Взрослые часто удивляются, как дети могут ругаться, ведь игрушка, оставленная не на том месте, съеденная сладость или несколько слов про странные косички, не могут стать причинами для серьезного разлада. Да, скажите про волосы Ребекке Лорнс, которая считала любое замечание по поводу своих кос причиной для начала полномасштабной войны!

Между нашими друзьями крупных конфликтов не возникало, а если трения на границах и появлялись, то они быстро мирно разрешались. Не по годам умный и проницательный Том давно уступил командование кораблем более отважному другу, довольствуясь ролью штурмана.

– В дружбе, как на войне! – повторял его капитан, не догадываясь, на что шел его шкипер и как трудился, дабы избежать ненужных сражений и потерь в их совместных приключениях!

Найджел без устали твердил, что хорошее обоняние помогало кормчим на корабле почувствовать приближение бури. Не зря же в книгах писали: «Держи нос по ветру»! Иногда, учуяв запах надвигающегося шторма, Том важно щелкал себя по переносице и хмыкал. Ему так и не удалось разобраться, почему именно нос играл в этом деле важную роль, но необычный ритуал давно вошел у него в привычку.

К сожалению, мальчик постоянно простужался, и заложенный нос не всегда мог предупредить о перемене настроения лучшего друга. В таких случаях на помощь приходили бездонные карманы. Юный капитан утверждал, что когда штурман лез туда за словом, то всегда его там находил. Том отродясь не носил штанов с карманами, зато неплохо ладил с головой и понимал, что убедив друга в ошибке, всегда можно сохранить его лицо, а значит и уберечь свое – от тумаков.

Третьим, и самым важным качеством, были быстрые ноги. От их прыткости, ни много, ни мало, часто зависела сама жизнь юркого шкипера. Ему пришлось научиться хорошо бегать, потому что Бекки Лорнс бегала очень быстро, считала его друга своей собственностью и каждый раз обещала прибить Тома, если еще раз увидит их вместе!

– И прибьет ведь! – вздыхал мальчик, вылезая из кустов и отряхиваясь от сухих листиков и веток, после того, как обезумевшая богиня войны скрывалась из виду. Бекки никогда не опускалась до хитростей, поэтому ими с радостью пользовался Том, прячась и находя всякие уловки, чтобы обмануть гнавшуюся по следу бестию. Он прекрасно понимал, что, играя с огнем, можно обжечься, а, убегая от Ребекки Лорнс – споткнуться, и тогда ему хорошенько всыпят.

Такова была непростая участь кормчего, ведущего корабль дружбы между высоких волн, лавирующего среди штормов и всяких водяных драконих, и ему это занятие чертовски нравилось!

Узнав о выздоровлении друга, Найджел быстро натянул штаны и куртку, захлопнул дверь и вприпрыжку понесся на другой конец деревни, распугивая ничего не понимавших и квохтавших от возмущения кур, нежившихся на сухих песочных островках вдоль дороги.

После недолгого ожидания дверь отворили. Перед Найджелом стоял мальчик, чуть уступавший ему в росте, на его лоб падали небрежно подстриженные светло-каштановые волосы, еще у Тома был прямой нос и невероятно милая улыбка, которой Найджел всегда дико завидовал.

– Великий Томорель, первый штурман четырех морей! Победитель драконов и покоритель сердец всех красавиц! – весело поприветствовал Найджел своего друга и поклонился так, что чуть не ушибся лбом о порог.

– Такой уж покоритель, – пробурчал Том, вспоминая последнюю погоню от одной из красавиц. Почти догнала ведь! Каждый раз чертовка становилась все быстрее, а идеи и планы побегов очень быстро истощались. – Странная какая-то популярность получается, когда девчонка хочет тебя прибить! – продолжил рассуждать он вслух, голос у него похрипывал, кожа была бледной, а щеки впали.

– Да они все странные, не поймешь, чего хотят! – сказал Найджел. Из книг он усвоил ценный урок. Стоило главному герою встретиться с какой-то незнакомкой приятной внешности, из смышленого, лихого парня он превращался в безвольного глуповатого ослика. Кажется, все злодеи мира только и ждали этого, чтобы всем скопом наброситься на бедолагу. Поэтому, когда любимый персонаж обнаруживал даму своего сердца, мальчик хватался за волосы, немного завывал, а порой шел на совсем крайние меры – он пропускал целые страницы!

– Нет, уверен, эта хочет чего-то очень определенного! – немного робко произнес Том.

– Настоящий путешественник не должен задумываться ни о чем, кроме цели своего странствия! – заявил Найджел, совсем не понимая, что пытался объяснить ему друг.

– Чего?! – переспросил удивленный Том и неожиданно раскашлялся, на шум даже прибежала миссис Блюммель. Приступ был сильным, но скоро закончился. Изнуренный кормчий помахал матери и сказал, что пришел в себя, потом постарался улыбнуться, но получилось у него не очень убедительно.

– Знал бы ты, через что мне пришлось пройти, чтобы избавиться от лихорадки, которую я получил в награду за наше последнее странствие. Ох уж эти микстуры! Ты просто не представляешь, какой у них отвратительный вкус. А запах! Думаю, эта вонь сразила бы наповал любого дракона.

Том не мог похвастаться таким же крепким здоровьем, как его друг, поэтому часто после великих походов неделями лежал в кровати с температурой. Последнее время мальчик вообще часто простужался и заболевал, так, например, случилось и этой весной.

Храбрый капитан спланировал целую кампанию по захвату новых земель, очистке их от монстров и постройке укреплений, но в первую же вылазку после зимних холодов неунывающий штурман свалился в кровать с жесточайшим кашлем на целый месяц. Увы, бо́льшую часть героических подвигов пришлось отложить до лучших времен – юный воитель не переносил одинокие переходы и марши.

– Ну, чего в дверях-то встал? Проходи! – добавил Том после неловкой паузы. – Сегодня мама печет твои любимые пироги с вишней!

Одна старая поговорка гласила, что в доме всегда можно найти отражение его хозяев. Жилище у семьи Блюммель было очень просторным. Куда не загляни – везде порядок и чистота, да и комнаты вовсе не походили одна на другую. В гостиной, через которую прошли друзья, стоял большой, продолговатый стол; за ним собирались ужинать всей семьей. Против двери первых холодов ждал массивный камин, над которым висели рога и шкуры. Мистер Блюммель слыл заядлым охотником.

– Правда ли у лосей бывают такие ветвистые рога? – столько раз Найджел хотел задать этот вопрос Джеку, но когда речь заходила про охоту, всегда робел.

Прогрохотав по крутой лестнице, ребята залезли на чердак, служивший комнатой Тому и звавшийся Найджелом убежищем ученого. Стоило шагнуть внутрь, в нос ударял приятный аромат трав. На стенах висели гербарии самых редких цветов, всяких колючек и маленьких кустов, которые только встречались в окрестностях Астрока.

Юный натуралист и герболог наперечет знал совершенно все о растениях лесов и полей. Пока Найджел сражался с всамделишными оборотнями, троллями и другими представителями мифического братства, Том обследовал местность в поисках новых цветов, деревьев и камней.

– Ну что, оно все никак не расцветет? – Найджел крутил в руках горшок с карликовым деревцем, являвшимся венцом всей коллекции. Чудные, почти прозрачные листики, внутри которых виднелись крохотные сосуды, покрывали ветвистый ствол.

Около года назад друзья нашли это растение на Одиноком утесе. Вообще, детям строго-настрого запрещалось ходить в те места, что само собой не оставило Найджела равнодушным. «Там водятся волки и другие страшные звери!», – пытались запугать взрослые ребятню, не понимая, что так только подбрасывали сухие ветки в костер любопытства, все сильней разгоравшийся от накладываемых запретов.

– Страшные звери?! – глаза Найджела налились решимостью. Когда он слышал подобные слова, внутри у него будто что-то закипало, начинало посвистывать и вот-вот должно было опрокинуть крышку его котелка. Настроен он был как никогда серьезно.

Правда, в тот раз Том тоже проявлял не присущий ему норов, призвав на защиту слова «гиблый» и «авантюра», а потом и вовсе запретное «ни в коем случае и ни за что на свете». Увы, было уже слишком поздно. Голова друга переполнилась бурлящими мечтами о странствиях, и места для трезвых мыслей в ней уже не осталось.

– Да сколько можно ходить по полям и лугам, где твоя сестра собирает лютики и незабудки?! Разве это можно назвать настоящими приключениями?! Пора расширять владения нашего государства! – Найджел чуть не перешел на крик, но вовремя остановился. – А если ты боишься зверей, я точно знаю, что охотники выслеживают их намного глубже в лесу, – добавил он примирительно.

Опытный штурман щелкнул себя по носу, понимая, откуда дул ветер в разговоре и чувствуя его непримиримую силу. Совладать с таким ураганом Том не смог бы, даже применив все свое мастерство и глубокие карманы. Он насупился, что-то взвесил в голове и наконец кивнул в знак согласия.

Его беспокоило, что однажды нетерпеливый капитан отправится в дальние края без его ведома, поэтому волей-неволей иногда соглашался участвовать в походах, шедших вразрез со всеми правилами. Вот и в тот раз он сделал вид, что не заметил, как друг ловко затер глубокий след, оставленный мощным копытом.

Несмотря на все опасения, экспедиция на Одинокий утес прошла спокойно и без происшествий, если не считать таковым стычку с непобедимым войском варваров. Найджел быстро с ним разобрался и воткнул длинную палку в безымянный холм, провозгласив землю частью своего королевства. Рядом в высокой траве Том и нашел хилый, невысокий побег.

Страшных зверей и прочую нечисть, к слову, им посчастливилось обойти стороной. Да чего уж говорить про монстров и хищников, за целый день ребята не встретили ни одной живой души, даже деревья стояли немые без птичьего гомона. Том сразу обратил на это внимание, и ему стало не по себе.

Тогда Найджел заявил, что все звери в округе разбежались из-за шума сражения, а теперь сидел и рассматривал невысокое растение в горшке.

– Странное оно какое-то, будто чего-то в нем не хватает, – после кропотливого исследования заявил Найджел, который отличал деревья от кустов только после того, как взбирался на них.

– Чего может не хватать у растения? – спросил Том, перекладывая сохший гербарий.

– Мне отчего-то кажется, что оно должно цвести, таким большим, знаешь, черным цветком, – таинственно начал Найджел, – по этим вот трубочкам течет черная кровь, а воздух вокруг тоже становится черным, – мальчик сделал паузу, стараясь придумать объяснение последнему явлению. – Потому что оно будет разбрасывать пыльцу, ну чтобы всех вокруг хмурить!

– Охмурять, – пробубнил Том себе под нос, сам того не заметив, потому что с открытым ртом слушал друга. Тот сделал выразительную паузу, на самом деле усердно пытаясь выдумать какую-нибудь страшилку, но его воображения хватило только на короткое вступление.

– А потом оно… как хвать тебя за горло! – рявкнул Найджел и захохотал, схватившись за живот. Серьезный шкипер восторга друга не разделил, тяжело вздохнул, забрал горшок из рук неумелого рассказчика и осторожно поставил его на стол возле кровати.

– Ладно, ладно, я просто пошутил, – успокоившись, сказал Найджел, – взбредет же такое в голову! Ну, ты тоже молодец, тащишь домой всякое. Ты же ничегошеньки про него не знаешь!

Том вздохнул.

– Дух ученого, тебе не понять!

– Да чего тут понимать? Не слышал что ли истории про волчат, которых егеря в лесу находят? Отец чай рассказывал. Бедняги часто становятся сиротами, их выращивают люди, иногда они даже хорошо приживаются, в хозяйстве помогают, но волк есть волком. Ты сколько его мясом не корми, – Найджел остановился, подначивая друга продолжить поговорку.

– Он все больше хочет? – спросил Том.

– Нет, балда, он смотрит в сторону леса! – с каким-то отчаянием заявил Найджел.

– Но мы же не трогали его родственников, за что ему мстить нам?

– Каких родственников, Том? Послушай себя! Это, срубить его топором, обычное, дурацкое дерево! – Найджел сделал паузу, чтобы отдышаться. Ему показалось, что секунду назад кто-то больно ударил его в живот! Это все Дежавю, подлец из книг всегда появлялся в ключевой момент и строил козни главным героям. Мальчик не собирался отступать перед ним. – Мстить? У него же нет этих самых…, – от возбуждения он забыл слово и с досады постучал по голове.

– Мозгов? – предположил Том.

– Мозгов нет у тебя! – зарычал Найджел. – Эмоций у него нет! К черту волков, паршивый пример! Вспомни про змею, которую пригрели на груди! Откуда ты знаешь, может этот цветок ядовитый? Может, он дурманит тебе голову, а по ночам, ну, не знаю… Пьет у тебя кровь!

– У тебя кровь! – услышал Найджел эхом свои собственные слова и дико огляделся по сторонам. Как он вообще оказался на кровати? Рядом стоял испуганный шкипер и вытирал ему нос. – Говорю, у тебя из носа кровь бежит! – повторил он и помахал рукой возле лица своего капитана. – Ты меня слышишь?

– Куда оно подевалось?!

– Подевалось что? – удивился Том.

– Яблоня раздора! – рявкнул Найджел, осматривая комнату в поисках проклятого растения и какого-нибудь очень острого топора, но не обнаружил ни того, ни другого. – Не мог же Том почуять неладное и куда-то спрятать дерево? Нет, здесь нет для этого места! – подумал он, скосив глаза на нос, и постарался втянуть ценную алую жидкость назад.

– Ты чего творишь? – запричитал Том, подставил кадушку и осторожно нагнул голову друга вниз. – Пролитую кровь назад не воротишь, сам же говорил! Помнишь? Давай, вдох – ртом, выдох – носом и не торопись.

– Ведешь себя так, будто ничего не случилось! – обиженно пробурчал Найджел и послушно склонился над деревянной кадкой. Иногда его раздражало, что друг так хорошо владел своими эмоциями, не взрывался, как пороховая бочка, и с такой легкостью улаживал все конфликты!

– У тебя все в порядке? – с волнением пробубнил Том и потрогал лоб друга ладонью. – Кажется, холодный.

– Хорошо, я обещаю, что больше не буду срываться и кричать, признавайся, куда ты его запрятал?! – Найджел сжал нос пальцами и подошел к кровати, заглянул под нее, а потом зачем-то – под одеяло.

– Я тебя не понимаю.

– Чего ты дурачишься-то? Мы только что о нем говорили!

Между пальцами стала просачиваться кровь, Том засуетился вокруг него и усадил обратно на кровать. Наконец, он протянул ему большой белый платок, но Найджел замотал головой – жалко было пачкать такую красоту.

– Ты странно себя ведешь, – Том присел на пол и обхватил тонкими руками коленки. – Мы пришли в комнату, ты встал и уставился в одну точку, будто задумался о чем-то, потом тебя стало трясти, ну и вот – кровь из носа пошла. Теперь спрашиваешь о чем-то непонятном. Что и куда я мог спрятать? – рассудительно добавил он.

– Пустяки, забудь, – тихо сказал Найджел, наблюдая за струйкой крови. – Прости, у меня словно в голове помутилось. И привидится же такое!

– И что привиделось? – поинтересовался любопытный шкипер.

– Сказал же – пустяки!

– Голову держи над кадушкой, – приказал Том необычным для себя командным тоном, когда терпение друга закончилось, и он попытался прервать лечебную процедуру.

– А я читал, что надо закидывать голову вверх и назад! – пожаловался Найджел.

– А я знаю, что нужно делать, поэтому не разговаривай и жди, когда кровь остановится. Она итак слишком часто бьет тебе в голову, – Том вздохнул.

– Хорошо, о целитель мой! – пафосно изрек Найджел, не выдержал и улыбнулся.

– Чего смешного? Вот вырасту, и если не стану помогать отцу с садом, пойду в ученики к мистеру Ягеркхофу, нашему врачевателю. Ведь это он научил меня читать, я даже осилил несколько книг из его библиотеки.

– Ты прочел все книги, которые хранятся у этого старика, и давно выучил их от корки до корки. Не боишься? Видал, как наш добрый доктор скалит зубы, когда улыбается? Жуть!

Найджел разглядывал странную мозаику, собранную из разных камней. Том так и не понял, когда друг успел взять ее со стола. Кровь у него остановилась, и он утер грязный нос рукой.

– Просто он уже старенький! Знаешь же как бывает, некоторые в с годами становятся такими добродушными, белыми и пушистыми, а некоторые…

– Мистерами Ягеркхофами, – перебил друга Найджел, и оба дружно рассмеялись.

– Ладно, хватит, не хорошо смеяться над людьми, и особенно – над стариками. Тем более, последнее время наш врачеватель меня беспокоит, – вытирая слезы, сказал Том, – в этот раз в моем лекарстве он перепутал болиголов и медуницу. Это же совсем другой рецепт, да и травы не похожи! Когда мы открыли флакон, мама даже из комнаты убежала, такая стояла вонь. Я не стал рисковать и вылил этот горе эликсир в окно.

Найджел высунул нос на улицу и присвистнул. Раньше снизу рос огромной куст твердолистой крапивы. Теперь земля пустовала, а в некоторых местах покрылась подозрительными белыми пятнами. Найджел поманил друга.

– Да, я предвидел что-то подобное! – весело ответил тот, высовываясь из окна.

– Обедать! – раздался снизу голос Джейн.

Прежде чем Найджел закрыл окно и поспешил вниз, с кончика его носа сорвалась и упала вниз капля крови, а в воздухе появился горьковатый приятный запах.

Глава 4. Тайны северных гор

Чем отчаянней страх тащит человека от темного угла, тем сильнее любопытство волочит его обратно.

В землях Империи Играх было всего несколько крупных городов. Совсем немного, чтобы выучить и не запутаться!

– Их ведь можно перечесть на одной руке, что тут запоминать? – удивлялись прохожие в городах и селах, начиная загибать пальцы, потому что простые люди не всегда дружны со счетом, да зато не хотят ударить в грязь лицом, не назвав самых значимых центров торговли, ремесла и наук.

– Валион – великая столица лежит в центре всех земель, как сердце в груди великана, Вергер – на северо-западе стережет Утаивские горы, Амбр – на юге-востоке купается в лучах солнца и утопает в вине с Грезских виноделен, и Сириния изнывает от жара на юго-западной границе Вечной Пустыни, – как скороговорку повторяли люди, но вдруг наступала неловкая пауза. Оставался еще мизинец или большой палец, а названия к этому моменту, увы, заканчивались.

Говоривший переминался с ноги на ногу, щеки краснели, а рука тянулась к затылку. За что сейчас его будут стыдить – огрехи в арифметике аль географии?

Не будем, однако, торопиться и осуждать бедных людей. В конце концов, тот, кто придумал необычную мнемонику, сам, быть может, не очень ладил с математикой или просто-напросто был неумелым плотником.

Если так будет продолжаться и дальше, можно потерять изрядно времени и душевного равновесия, выясняя название фантомного полиса, поэтому стоит взять карту и разрешить этот вопрос раз и навсегда. На бумаге четко видны четыре уже упомянутых огромных значка, да и названия под ними выведены особым образом, красивыми буквами. Нет здесь никакого пятого таинственного города!

Имея под рукой карту, можно заодно легко разобраться и с другими крупными селениями, но с малыми дела обстоят куда сложней. Люди подчас селятся в самых неожиданных местах. Указать точное число таких деревень и поселков не решится ни один картограф, а они ведь много путешествуют по воле судьбы, призвания и работы. Правда, ездить ученые предпочитают по дорогам ровным, избегая всяких неудобств и, боже упаси – распутицы и бездорожья.

– Кому, скажите на милость, захочется селиться посреди болот и какой смысл ехать в такую глухомань?! – в ответ на претензии о неточности карт спросил бы любой член почетного картографического общества.

– Правильно – кому-то это обязательно придет в голову! – попытался бы образумить ученых мужей какой-нибудь опытный странник, забредший на самый край мира и обнаруживший там процветающее поселение аборигенов.

Каким бешеным ветром занесло в эти края людей? Как они выжили в пустоши, где сам создатель строго-настрого запретил ни то что селиться, а просто – приближаться к ней? Говоря откровенно, он и не рассчитывал, что туда вообще кто-то доберется живым. Давным-давно, когда шло расселение людей, сам Бог великодушно предложил им уют фруктовых садов, плодородные почвы равнин и лесные массивы, полные дичи.

– Так, какого же черта, эти глупцы разбрелись по всяким мной забытым дырам?! – гневно воскликнул Бог, сотрясая небеса рокотом грома и вспышками молний.

Черт и глупость здесь вовсе не при чем. Все дело в излишней подозрительности. Некоторые племена заподозрили, что в щедрых предложениях скрыта какая-то уловка. Отвергнув благостные дары, они бросили вызов самой Природе и Создателю, чтобы поселиться там, где они никому ничего не были должны.

И вот, чем все закончилось: Природа не в восторге, Бог не в восторге, люди не в восторге, но последние уже заключили пари, а когда такое случается, плевать они хотят на здравый смысл, желания и мнения богов, и подавно – всяких там каллиграфов. Выбрав этот путь они идут до конца, иногда просто назло всему миру, в том числе и назло самим себе!

– Не сдюжим, значит?! – кричат люди, угрожая небу кулаком и селятся посреди пустынь, непроходимых лесов или заснеженных горных вершин.

– Не сдюжите, значит! – кричит Бог, услышав ругательства или углядев с неба очередное неугодное селение, и тыча пальцем Природе. – Ты только глянь, куда негодников занесло!

– Да, да, – тихо вздыхает Природа, и на двух безымянных островах где-то в Незыблемом море просыпаются спавшие до этого тысячи лет вулканы. Нрав у нее, надо сказать, необузданный. Она надменна, беспощадна и крайне не любит проигрывать споры, поэтому такие деревушки появляются также неожиданно, как и исчезают.

Недовольство картографов тоже можно понять. Порой не успевает зарисовка области высохнуть, как уже является неточной, потому что одно из селений смыло прибрежной волной или на него, такое иногда тоже случается – упал огненный метеорит. С некоторых пор на новых картах указывать малые жилые пункты в дальних уголках Империи стало чуть ли не дурным тоном.

Рагос – одно из таких селений, настоящий кошмар для составителей карт и опричников, Природы и Бога. Первые не могли добраться туда, чтобы нарисовать планы и собрать подати. Вторым никак не удавалось преподать проказникам-аборигенам урок, и они только и делали, что наблюдали со стороны и злорадствовали. Их сила на эти горы не распространялась – здесь был свой хозяин, но обо всем по порядку.

Так вот, деревня лежала прямо посреди Утаивских гор, тех самых, которые стережет Вергер. Бывалые путники и торговцы предостерегали неопытных товарищей от опрометчивых походов в подобные места.

– Если там и живут некоторые люди, то это вовсе не значит, что там могут жить все люди! – говорили они. – Запомните, выгода – лучшая подруга риска.

Единственный безопасный путь в горы лежал через Андинский перевал, но большую часть года на нем бушевали страшные метели и сходили лавины. У всех желавших побывать на Утаивской цепи и вернуться обратно живыми имелось всего несколько недель весной в пору Светлого равноденствия.

Кто же, кроме зверей, считал эти холодные места своим домом? Звались эти племена Утаивами, и большинство бедолаг были потомками тех самых людей, поспоривших с Богом и поселившихся здесь многие годы назад. Остальные – немногие пришлые, ищущие в глубоких снегах того, чего не смогли найти в нормальной жизни. Все они – охотники и рыболовы, промышлявшие ценными видами мехов, мяса и рыбы. Этих странных людей часто спрашивали, почему они не спускались с гор и не занимались земледелием и промыслом в более теплых краях. Горцы хмурились и никогда не отвечали на подобные вопросы.

Среди поселений, разбросанных ниже от Андинского перевала, ходила легенда, что зимний холод так проморозил Утаивов, что стоило им только спуститься в теплые края, как они тут же растают, словно снеговики в знойный летний день.

Бытовало и еще одно поверье. Касалось оно не местных, а приезжих и было довольно мрачным, но ведь это как раз то, что и делает все суеверия такими увлекательными! Предание гласило, что если путника на Утаивской гряде покусает ледяной ветер или мороз, он обязательно вернется в горы к следующей оттепели.

– Не беспокойтесь, так можно сэкономить звонкие монеты! – подбодрил хозяин таверны двух путешественников, расспрашивавших его про занятную историю. Он намекал на традицию бросать деньги в воду, чтобы снова посетить понравившееся место, но они его совсем не поняли.

– А как узнать, что… ну, это случилось? – толкнув локтем своего друга, спросил один из них.

– Если случится – узнаете, – ответил мужичок загадочно и предложил запастись у него теплыми вещами, но товарищей уже и след простыл. Они смеялись, когда выходили за порог.

Впервые оказавшись возле Андинского перевала, лихие молодые дельцы часто слушали местные легенды с улыбкой. Сноровистые торгаши, они быстро угадывали в рассказчиках неумелых продавцов.

– Монеты считает глупый купец,

Не видит, что близится скорый…

Начал напевать корчмарь песенку себе под нос, но резко остановился, вспомнив, что в зале сидел еще один гость. На входную дверь тяжело смотрели светло-голубые глаза. Если долго вглядываться в них, могло почудиться, что они отдавали белым цветом снега.

Старик Эргбер Сальван был богатым и знаменитым купцом. Людям, незнакомым с ним, могло показаться, что он кичился своим состоянием, одеваясь в роскошную зимнюю одежду в теплое время года. На столе возле него лежали рукавицы, а на плечах покоился тяжелый, подбитый горностаем плащ.

По слухам, Эргбер слыл жутким неудачником по жизни и только к старости добился успеха, начав вести дела с Утаивами. С тех пор он так разбогател, что открыл торговый дом, процветавший и обогащавшийся с каждым годом. Сам мистер Сальван почти не принимал участия в сделках и только единожды в год отправлялся в горы. Любому члену его семьи или слугам по купеческим делам было запрещено даже приближаться к Утаивской цепи. Люди считали, что хитрый старик не доверял даже собственным детям, а его алчность не знала границ – в тавернах он никогда не платил за себя, и это приходилось делать его спутникам.

В зал зашло еще несколько человек, среди них – молодой купец Одэлан. Коротко спросив о чем-то корчмаря и ответив на несколько вопросов, он кивнул, заказал что-то и пошел за стол старика.

– Одэлан? – сказал сидевший за столом и указал ладонью на свободный стул. Голос у него был мужественный и даже грубый, но сильно хрипел будто застуженный на морозе.

– Эргбер, ты ли? Не узнал почти тебя, прости, волосы вон все инеем припорошило.

– Не молодею, поди.

– Когда последний раз виделись, весен пять назад?

– Четыре.

– Я и запамятовал.

– Когда остается мало времени, начинаешь считать его прилежней звонких монет.

Новоприбывшие купцы расселись за стол, заметили старика и подняли руки, особым образом сложив пальцы, в знак приветствия. Эргбер кивнул в ответ.

– Сколько? – после долгой паузы решился спросить Одэлан.

– Осталось?

Короткий кивок.

– Я считаю, который по счету, не так печально выходит.

– И?

– Пятнадцатый.

– Сколько бабка нагадала?

– Сказала шестнадцать, следующий – последний, получается. У тебя?

– Еще девять в запасе. Наверное, скоро тоже начну считать, как ты.

Эргбер взял огромную бутылку у подоспевшего кельнера и наполнил две кружки темно-красным напитком. Старик внимательно посмотрел на мальчика и спросил его имя, достав листок и красивое стило.

– Ади, – тихо ответил кельнер и понуро опустил голову. Гостям что-то не понравилось, и ему снова сегодня влетит от хозяина. Он пообещал, что горячее скоро будет и убежал на кухню.

– За старуху, – предложил тост Оделан.

– За старуху, дьявол бы ее побрал! – согласился Эргбер и звонко ударил по подставленной кружке.

Кельнер вернулся с подносом еды, расставил тарелки, поклонился и не обратил никакого внимания на то, что от горячих блюд повалили клубы пара. Ади знал, где живет, о чем обычно говорили эти суровые дядьки и прекрасно понимал, что на таком уши не погреешь, а скорее – наоборот. Здесь хорошо платили: потерпеть еще пару лет, он сможет накопить достаточно денег и уехать подальше от этих треклятых гор. Мальчик мечтал о местах потеплее, где-нибудь на границе Вечной пустыни, где ни дня в году не бывало холодной погоды и дули только горячие ветра. Он очень надеялся, что в теплых краях его перестанет преследовать страшный ледяной кошмар, снившийся ему каждую ночь.

Ади извинился и уже собрался бежать обратно на кухню, когда старый купец поймал его за рукав и резко притянул к себе.

– Ты ведь умеешь читать, Ади? Всем кельнерам в этих краях положено знать буквы, – сипло шепотом спросил Эргбер и получив утвердительный кивок, протянул кельнеру несколько монет, завернутых в небольшой бумажный сверток. – Это тебе на калакуль.

– А что такое калакуль? – спросил мальчик.

– Это такая южная сладость, ее можно найти в городе Сириния, – разъяснил купец и поднес палец к губам.

Ади развернул кулек и протянул его обратно старику, тот должно быть ошибся и дал ему вместо бронзы золотые монеты. Эргбер ответил строгим взглядом, помотал головой и только тут мальчик понял, какая холодная рука была у купца. Как в бреду шагая к кухне, он развернул бумажку и прочел на ней всего несколько слов: «спасайся, скоро он придет за тобой».

– Кто-то уходит в этом году? – допив горячий пунш, но так и не распробовав вкуса, спросил Одэлан.

– Серда видел, две недели тому назад отправился, не сдержался, мучился очень. Уже не свидимся по теплу, у него крайний год.

– Слышал о нем. Вроде, из стариков?

– Двадцать весен, больше чтобы кто ходил, я не знаю таких.

– Двадцать! – пробормотал Одэлан и нахмурил брови. – Это же сколько бремени нести! Говорят, чем дольше, тем хуже.

– Так и есть.

– Теперь ты старший, получается. Каково это?

– Да, чему тут кичиться? На год ведь всего, – Эргбер хотел перевести тему, но что-то не очень переводилось. – Ты чего так рано прибрел?

– Обычно я первый среди молодых прихожу, последние годы что-то слишком сильно тянет, – пожаловался Одэлан. – Потом все хуже будет?

– Тоска жгучая, мочи нет терпеть. Уже три месяца маюсь тут, жду, когда снег сойдет. И вот тебе мой совет: не беги от розы в студеные морозы.

– А что делать, как устоять? Посоветуй чего.

– Семьей обзавелся с тех пор? Помнишь, наказывал тебе?