Текст книги "Кошачьи проблемы (СИ)"

Автор книги: Роверандом

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

– Когда яд попал в кровь, организм тут же начал очистку всеми доступными средствами, от кровавых слез до усиленного потоотделения. Сейчас гораздо опаснее не яд, а сильная кровопотеря, – пояснил Фэйтэн.

– Нужно переливание, – озвучил очевидное Хэнк, закончивший беседу с Алленом по рации и потом внимательно слушавший диалог между андроидами.

Они ехали, нарушая всевозможные правила движения, обгоняя по встречной, игнорируя красный сигнал светофора и гневные гудки рассерженных автомобилистов.

Фэйтэн мигал диодом, переливающимся с желтого на красный, и ответил Хэнку не сразу:

– Можно поставить капельницу с физраствором, этим выиграем минут двадцать, потому что человеческую плазму мессиру Риду переливать нельзя. Сомневаюсь, что в клинике найдутся запасы крови фелинов, да сейчас и она не подойдет, – Фэйтэн коротко погладил хвост Рида. – Нужна определенная редкая группа крови, доноры есть, но требуется время, чтобы их доставить.

– Телепорты ещё не изобрели, – проворчал Хэнк. Этим напускным недовольством он ярко показал, насколько переживал.

– Вертолёт приземлится на крышу минут через восемь после того, как мы окажемся в клинике.

– Можно на нём будет доставить Гэвина в Квартал? – спросил Ричард.

– В Квартал да, но в районе нашей клиники не оборудована вертолетная площадка и слишком плотная застройка, так что ему негде будет приземлиться и даже если… – Фэйтэн не договорил, склонился к Гэвину, лизнул кровоточащий бок и безэмоционально заметил. – До остановки сердца девять минут.

========== Глава, в которой раскрывается одно из давних увлечений лейтенанта Андерсона и озвучивается имя Королевы ==========

Ричард отлично умел держать себя в руках, и от того было страшно смотреть, как его диод сейчас суматошно мигал красным, а скин с рук и лица периодически сползал, обнажая белый пластик.

Коннор зафиксировал всё возрастающий уровень стресса и послал RK900 безмолвный приказ успокоиться, потому что тот уже находился на грани самовозгорания. Хотя Коннор прекрасно понимал Ричарда, неосознанно транслирующего ему жизненные показатели Рида. RK800 самого слегка коротило от уменьшающегося количества сердечных сокращений Гэвина, от того как быстро падали гемодинамические показатели, и каким варварским способом очищался организм фелина от отравляющих веществ. Ведь не существовало антидота от яда, циркулировавшего в крови, и приходилось выпускать их вместе с кровью. Коннор видел в зеркальце заднего вида как синеют губы Гэвина и какая у него бледная кожа на контрасте десятка алых кровоточащих полос. Как понял Коннор, кровь не сворачивалась как раз из-за особенностей фелинского организма, пытающегося таким образом максимально очиститься. Прошло ещё чуть меньше минуты, напряженного молчания и Коннор заметил, как кровавая «капель» перестала быть такой интенсивной, как в начале, а раны принялись потихоньку подсыхать.

Разумеется, заметил это и Фэйтэн:

– Заматывать бинтами нет смысла, раны нужно ещё промыть, пока же прижмите ваш пиджак, Ричард.

Того и просить не нужно было: пара мгновений и к спине Гэвина бережно прижата чистая внутренняя хлопковая подкладка.

***

У клиники их уже поджидали: два андроида-медбрата ровно стояли рядом с каталкой, а возле них суетилось несколько встревоженных людей.

Фэйтэн прочитал имя на бейджике ближайшего и охарактеризовал ситуацию:

– Доктор Карлум, пациент потерял много крови, нам срочно необходимо провести инфузию двух с половиной, а лучше трех литров физиологического раствора, и никаких, подчеркиваю, никаких человеческих лекарственных препаратов.

Тот занервничал:

– Наша частная клиника не имеет полноценного реанимационного отделения и не предназначена для лечения живот… – доктор чуть не произнёс одну очень оскорбительную вещь, но потому как недобро прищурился и подобрался его собеседник, сделал верные выводы и исправился. – Живого организма, не идентичного человеческому.

Фэйтэн успокоил его:

– В этом нет проблемы, потому что я обладаю глубокими знаниями анатомии и физиологии фелинов. Нам и не нужно отделение реанимации, пока вполне хватит отдельной палаты и, как я уже озвучил, нескольких капельниц с физраствором. Пациент потерял много крови, но нам не подойдет имеющаяся у вас плазма и эритроцитарная масса, я обнаружил, что в списке вашего оборудования числится аппарат для прямого переливания – вот он нам потребуется. Доноры скоро будут, вертолёт приземлится на вашу крышу, так что желательно организовать оттуда доступ в помещения клиники. Счёт выставляйте правительству Кошачьего квартала, все ваши затраты будут достойно компенсированы.

Пока они разговаривали, Ричард, не позволявший до этого никому кроме Фэйтэна дотрагиваться до Рида, помог андроидам-санитарам переложить Гэвина на каталку и всей честной компанией поспешить в выделенное для них помещение на первом этаже трехэтажного особнячка.

Когда врач уверенно поставил периферический катетер в полупустые вены и подключил систему, состояние Гэвина стало медленно, буквально по капле, стабилизироваться. Фэйтэн прокомментировал, что физраствор может у фелинов заменить чуть ли не пятьдесят процентов крови, в отличие от тридцати у людей, да и то вместе с препаратами крови или кровезаменителями. Всё это не отменяло того факта, что жизнь Гэвина висела на тонкой и жалкой ниточке, готовой в любой момент оборваться. Ричард не желал высчитывать в процентах шанс Рида выжить. Двадцать минут назад программа, рассчитанная на анализ состояния людей, утверждала, что шанс минимален. Фелин не был человеком, и каким бы мелким и слабым не казался кому-то Гэвин, у того был стальной стержень и отменное здоровье. Он справится, он должен справиться.

***

Хэнк Андерсон не стал подниматься с остальными. Коннор сопроводит их до палаты, вернётся к нему и всё расскажет. Лейтенант переживал за кошака, который иногда был нормальным парнем, но порой бесил так, что хотелось за уши оттаскать хорошенько, чтобы не вёл себя как тупая и злобная скотина. Впрочем, с появлением RK900 он заметно растерял гневливость, да и вообще смягчился как-то, что ли? Стоило только вспомнить, как он из-за своих подружек-циркачек расстроился и натуральным образом плакал, не стесняясь никого в департаменте.

Хэнк не курил лет десять, но из-за всей этой свистопляски внезапно дико захотелось, и плевать, что Коннор посмотрит фирменным осуждающим и всепрощающим взглядом. Сейчас Хэнку было жизненно необходимо закурить, благо один из посетителей клиники, смоливший прямо на крыльце, не пожадничал и поделился сигареткой, дав прикурить от своей же.

Хэнк ждал вертолёт и время от времени поглядывал в чистое небо, но характерный звук вертушки пока не раздавался. Лейтенант успел сделать только пару затяжек, когда шум всё-таки раздался: с рёвом и визгом тормозов к крыльцу подлетел черный мотоцикл с призраком, небывальщиной на нём. У Хэнка аж сигарета выпала, пока он смотрел на женскую фигуру, в чёрном обтягивающем костюме и желтом шлеме с ушами, который скрывал лицо, вернее его отсутствие. Не каждый же день можно увидеть Селти Стурлусон, пусть это и не очень хороший знак, учитывая, что она посещает людей, которых скоро ожидает смерть. Неужели за Гэвином она приехала?

Хэнк не знал, что думать и как реагировать: героиня аниме, по которой он фанател в молодости внезапно обрела материальное воплощение. Впрочем, очарование чудом длилось недолго. «Селти» сняла шлем, и оказалось, что голова у неё есть, как и аккуратные кошачьи ушки, сейчас стоящие торчком. Чуть позже Хэнк заметил и пушистый хвост, нервно бьющий из стороны в сторону.

Сходство не было стопроцентным, но цвет шерсти и волос, черты лица, пусть и более мягкие, чем у Гэвина всё равно выдавали родство. Хэнк понял, что помощь прибыла, и махнул фелинке рукой, приветствуя и подзывая. Два прыжка и фелинка была уже рядом, когда из-за спины Андерсона материализовался Коннор.

Андроид быстро проговорил:

– Первый этаж, дверь налево от окна в конце коридора.

Фелинка кивнула, благодаря за подсказку, юркнула в приветливо разъехавшиеся двери и стрелой полетела по коридору, огибая посетителей и игнорируя возмущенные крики персонала.

Хэнк опустил удивленно взлетевшие ещё в момент её появления брови и решил уточнить у Коннора:

– Сестра?

– С вероятностью… – Коннор оборвал себя, вспомнив, что Хэнк несколько раз просил его использовать меньше машинного сленга и просто говорить по-человечески, поэтому подтвердил. – Да, – не удержался и ввернул всё-таки. – С высокой степенью вероятности.

– Младшенькая, – задумчиво протянул Хэнк, который в своё время тоже почитывал общедоступную литературу о фелинах и сделал кое-какие выводы.

***

– Как он? – фелинка влетела в комнату, ничуть не запыхавшись, хотя пробежала, по сути, стометровку чуть ли не с мировым рекордом.

Фэйтэн слабым кивком приветствовал появление своей госпожи:

– Состояние стабильное, но тяжёлое, требуется срочное переливание.

Фелинка улеглась на кушетку, стоящую рядом с кушеткой Гэвина, закатала рукав от комбинезона, обнажив смуглую руку с четко-проступившими венами, и посмотрев на недовольного человеческого врача, уточнила:

– Приступаем?

Доктор Карлум не был уверен, что это стоит делать без предварительных лабораторных исследований:

– Вы уверены, что у реципиента та же группа крови и резус-фактор, что у вас?

– Да, – фелинка недовольно поерзала на кушетке, устраивая хвост поудобнее. – Нашу биологическую совместимость по всем системам проверили ещё после моего рождения, чтобы он мог в случае чего стать донором органов для меня, но жизнь забавная штука…

Хвост резко дернулся и она, прижав уши, добавила звенящим от напряжения голосом:

– Начинайте, живо!

Командный тон подействовал, и медикам ничего не оставалось, как начать процесс прямого переливания крови. Учитывая не самые крупные размеры фелинки, крови можно было забрать не более четырёхсот миллилитров. Все понимали, что этого мало, Рид потерял слишком много крови, но, по крайней мере, состояние Гэвина хотя бы оставалось стабильным.

***

Ричард сидел на койке Гэвина и крепко сжимал его ладонь, словно надеясь таким образом удержать в том жизнь. В комнате оставался и доктор Карлум, наблюдающий за кардиомонитором, на котором отображались изменения уровня кислорода и углекислого газа в крови, пульса, давления и ритм сердца. Фэйтэн выходил ненадолго с медбратьями и вернулся один, смыв с лица остатки тириума, ещё он где-то раздобыл и натянул на себя белый врачебный халат, скрывавший, что под ним нет ничего кроме пижамных штанов.

Кошачья королева по требованию врачей неподвижно лежала на кушетке, чуть согнув руку и прижимая к проколу ватный диск, чтобы не пошла кровь, и лишь кончик хвоста слабо дергался.

– Где эти клуши? – она обратилась к склонившемуся над ней Фэйтэну.

– По моим расчетам вертолёт должен был уже приземлиться, но… – андроид запнулся, не зная, как озвучить правду. – Но согласно данным геолокации он до сих пор не покидал территорию Квартала.

Фелинка резко села, скривившись от закружившийся от движения головы и потребовала, вытянув вперед руку:

– Телефон!

У Ричарда и Фэйтэна его попросту не было, у них были встроенные передатчики для сообщения и звонков, поэтому доктор Карлум пожертвовал своим. Реально пожертвовал, так как металлический корпус сразу деформировался от крепкого сжатия.

Фелинка раздраженно шипела, когда натыкивала по памяти номер, пальцами, с чуть удлинившимися когтями.

Трубку взяли только через минуту дозвона, когда у Королевы чуть искры злости из глаз не летели, тем удивительнее, что начала она говорить тихим вкрадчивым голосом:

– Кто звонит? Мяунна, может быть, знаете такую?

В трубке наступила тишина и фелинка перешла на язык своего народа, продолжив негромко шипеть. Ответ ей видимо не понравился: бледное личико одномоментно покраснело от гнева и, хотя после переливания запрещено было вставать ещё какое-то время, она вскочила, пошатнулась от слабости, но принялась с яростью буквально визжать в трубку. Со стороны это походило просто на истерический приступ неуравновешенной дамочки, но Ричард, понимавший из-за завываний лишь с пятого на десятое, всё равно уяснил, что пусть «паскуды явятся скоро, а хоть бы и голышом». Дальше в ход пошли какие-то совсем специфические словечки и матерные выражения, знаниями которых Гэвин с напарником не делился. Звонок закончился внезапно, когда Королева сама сбросила звонок и чуть отвела руку назад и в сторону. Наученный предыдущим опытом, Фэйтэн вытянул из её руки телефон, передал доктору и, прикрывая собой, потащил к стене подальше от Королевы, и посоветовал ему и Ричарду:

– Не шевелись.

Мяунна некоторое время стояла неподвижно, раскачиваясь с носка на пятку, в тишине раздавался только писк приборов, отслеживающих состояние Гэвина, а потом фелинка заурчала низко и угрожающе. После мяукнула на пробу громче, распушила хвост, подняла торчком уши, затопала ногами и завыла, подняв лицо к потолку.

Оставшийся стоять за дверью один из медбратьев отреагировал на звуки, попытался зайти внутрь помещения, чтобы, как советовала ему программа, успокоить разбушевавшегося пациента, но Фэйтэн и ему отправил команду замереть. Движение привлекло внимание фелинки, и она замолчала, и нехорошо так, медленно, стала поворачиваться к источнику шума. Фэйтэн ещё раз отправил сигнал, чтобы андроид стоял на месте, сделал бесшумный шаг от стены и катнул мимо своей госпожи стойку с пустой капельницей. Внимание от двери было отвлечено, и Мяунна в два шага поймала стойку и без малейших усилий разломила палку пополам, с силой отбросив часть с колесиками куда-то вбок, к счастью, та ни в кого не попала. Фелинка сосредоточилась на втором куске палки, она принялась отщипывать от неё небольшие кусочки металла, бросая получившуюся стружку на пол. Фэйтэн с болью смотрел на её окровавленные пальцы, доктор Карлум с ужасом, а Ричард с пониманием. Он думал о Гэвине и о том, способен ли тот на такое? И не могло ли случиться что-то подобное на арене цирка или в Новом Иерихоне? Каких же усилий тому стоило сдержаться…

Спустя пару минут движения Мяунны стали более заторможенными и вялыми, металл больше не поддавался ослабевшим пальцам, и Фэйтэн рискнул подойти к своей госпоже. Он медленно, аккуратно и без резких движений обошёл её сбоку, чтобы не попасть в поле зрения неожиданно, а потом тихонько заурчал. Это были даже не слова, а какой-то мелодичный, успокаивающий гул. Затем он попробовал вытянуть из цепко сжавшихся рук остатки измочаленной палки так, чтобы не поранить ладони фелинки ещё сильнее. Та попыталась защитить добычу, выпустила когти и замахнулась на андроида, но тот покорно склонил голову, подставляя шею, и заурчал ещё тише и монотоннее. Королева замерла и, наконец, отпустила злосчастную стойку, после чего обмякла, потеряв сознание. Фэйтэн подхватил её и бережно уложил обратно на кушетку.

Ричард старательно сохранял в памяти всё происходившее, прозорливо подозревая, что когда-нибудь ему это пригодится в отношении Гэвина. В будущем.

Если оно ещё будет, потому что Риду всё ещё требовалось переливание крови, а так нужные доноры задерживались. Их промедление вело к катастрофе и несчастливому финалу истории одного фелина и его андроида.

========== Глава, в которой в клинике побывает почти вся фелинская родня Гэвина ==========

Потянулись томительные минуты ожидания и надежды на скорое появление фелинов. Переливать сразу же всю кровь, разумеется, было нельзя, но создать запас крови – это гарантия, что в нужный момент она просто будет.

Гэвин лежал на боку и дышал самостоятельно, заглатывая воздух короткими, частыми вдохами. Ричарду один из медбратьев принёс стул, потому что сидеть на кушетке было негигиенично, а теперь он мог спокойно и неотрывно держать и греть холодную ладонь Гэвина в своих руках.

Когда с Гэвина срезали остатки одежды, то слегка обкорнали шерсть на рефлекторно дернувшемся хвосте. И Ричард не знал, из-за чего Гэвин будет негодовать больше: гибели любимых брюк или этой проплешины. Ранить самолюбие гордого фелина ещё и рассказом, о том, что его обтерли и обмыли чужие руки – не следовало вовсе. Сам догадается или вспомнит опыт предыдущих попаданий в человеческие клиники. В личном деле Рида была информация о ранениях и о том, что по требованию пациента его на следующий день после госпитализации отпускали долечиваться домой. От фелинских клиник никакой информации в базу закономерно не поступало, но Ричард очень надеялся, что Гэвин не маялся ерундой, живя по принципу «всё и так пройдёт», а лечился, старательно соблюдая рекомендации фелинских специалистов. Вероятность этого составляла целых двадцать восемь процентов!

Ричард, анализируя своё состояние, знал, что эти пустые и странные размышления сейчас не более чем попытка его системы снизить уровень стресса и немотивированной ревности. RK900 чётко выделил последнее чувство, когда равнодушные медбратья и контролирующий их Фэйтэн в шесть рук быстро и аккуратно смыли засохшую кровь на спине и зашили те раны, что были особенно глубоки и сами бы точно не затянулись без появления уродливых шрамов.

***

– Совокупность всех имеющихся фактов говорит, что Гэвин Рид будет жить, – Фэйтэн сидел у койки своей госпожи, точно копируя позу Ричарда. Королева не шевелилась, не дергала хвостом или ушами, но RK900 по пульсу, то ускоряющемуся, то возвращающемуся к относительной норме понял, что та в сознании, всё слушает и понимает. Просто обессилила из-за переживаний о брате и последствий забора большого объема крови.

Она же первая приподняла голову и навострила ушки, услышав далёкий стрёкот вертолетных лопастей. Через секунду Фэйтэн подтвердил:

– Подлетают.

Королева медленно с достоинством присела, раскатала рукав комбинезона, провела рукой по волосам, приглаживая и приводя в какое-то подобие порядка. Минуты ожидания не разожгли сильнее тлевшую ярость, наоборот слегка притушили. Под руководством Фэйтэна она ещё и сделала дыхательную гимнастику. Теперь если и покалечит родню, то аккуратно и не при людях-свидетелях.

Им повезло, что они оказались в частной и элитной клинике, руководство которой верно оценило платежеспособность клиентов и шло им практически на любые уступки.

Ричард не покинул Гэвина, но тихонечко подключился к камерам наблюдения.

На крыше прибывших встречал лейтенант Андерсон, у которого закончилась смена, поэтому он и взял на себя обязанность проводника до палаты Рида.

Королева поджидала родственников в паре футов от лифта, встала посередине коридора и упёрла руки в бока, хвост торчал трубой и лишь кончик дёргался – грозное зрелище. Фелинки прониклись. Три молодых девицы на вид лет восемнадцати-двадцати с небольшим выдвинули перед собой, как живой щит мальчика не старше десяти, который с трудом удерживал на руках совсем ещё котенка по фелинским меркам трёх годиков.

– Всё-таки нашли, чем уши уберечь, – Мяунна на глазах успокаивалась, опуская агрессивно распушившийся хвост. – К лекарям человеческим и чтобы не пищали, что уколы больно делать!

Девицы на цыпочках и вдоль стеночки проскользнули мимо сестры, провожающий взгляд которой обещал расплату, но когда-нибудь позже. Сама Мяунна забрала детёныша, слишком тяжёлую ношу для мальчика-фелина. Очаровательная малышка в легкой, светлой ночнушке вцепилась фелинке в шею, обняла прежде, чем уснуть положив голову на плечо, чётко произнесла:

– Мама.

Мальчик, передавая драгоценную ношу, склонился в поклоне, но не угодничая, просто приветствуя старшую родственницу, а потом принялся на фелинском ябедничать на старших сестёр и пожилую родственницу, не позволявшую им покидать территорию Квартала, пока не стало известно, что Мяунна пожертвовала свою кровь Гэвину.

Ричард с этого момента стал разделять отношение Гэвина к предыдущей Королеве, пожалуй, даже озвучил бы вслух, тот нецензурный эпитет, которым именовал её Рид.

***

Королева пробыла в клинике до утра вместе со старшей из сестёр Мийяанной и пока не намеревалась покидать. Погодки Мурра и Миярра уехали глубокой ночью после того, как дошла очередь по переливанию и до них, вместе с собой они увезли и маленькую Фррейю. Десятилетний Лбткшкмышк ни по каким меркам ни человеческим, ни фелинским не был взрослым и, разумеется, не сдавал даже кровь, но покидать клинику отказался наотрез. Он утверждал, что сестре мало защитника в лице Фэйтэна, поэтому остался и остаток ночи сладко проспал, моментально вырубившись, едва только присел на вторую койку в палате Гэвина.

Ричард отметил про себя, что имена фелинок более мягкие и благозвучные, у фелинов больше напоминали некие сокращения и были глухими, шипящими и трудно выговариваемыми даже для андроидов.

Было ли такое же у Гэвина? Должно же быть! Ричард планировал рано или поздно его узнать. Сообщить его могла, например, приёмная мать Гэвина, с которой Ричард связался, когда из состояния Рида пропало слово тяжелое. Та выслушала, всхлипнула и пообещала приехать уже утром.

Мяунна спать не стала, она разговаривала с Ричардом, сидя на соседнем стуле и изредка гладила брата по ушам, слегка теребя отросшие за лето кисточки. Они визуально делали ухо выше и больше, привлекали лишнее внимание, ещё больше, чем обычно, и этим знатно раздражали Гэвина, который ещё с начала июля грозился их срезать. Останавливали его только просьбы Ричарда и то, что тот героическим образом делал умилительно-просящее выражение лица, тщательно копируя мимику с Коннора. У 800 идеально срабатывало на лейтенанте Андерсоне, у 900 – на Риде. Кисточки пережили и встречу с андроидом-маньяком, но та скорее забрала бы полностью уши.

Королева рассказывала про Гэвина и фелинов, про их семью, подтверждая все догадки и выкладки Ричарда. Некоторое удивление вызвал только тот факт, что мальчик и три фелинские девицы были полнокровными братом и сестрами Гэвина, а вот сама Мяунна лишь единоутробной. Ричард не стал расспрашивать, как так вышло, а та не стала рассказывать. Ричард предположил, что учитывая их разницу в возрасте, после Гэвина могли быть ещё не девочки, судьба которых сложилась куда хуже Рида.

Гэвин был первым ребёнком и страшным «позором», если бы подтвердился сам факт его существования, как старшего брата Мяунны. Сейчас благодаря её поступку он из «никто и звать его никак» получил фактический статус кровника Королевы, родственника, которого она «выбрала» сама, наделив благородством за счёт своей крови. Именно это позволило другой родне прилететь на помощь Гэвину, для которой он был никем. Мяунна знала о нём, но для остальных он был парией, выбравший когда-то мир людей.

Гэвина забрали от приёмной матери, когда ему было десять, сразу вскоре после рождения Мяунны. Он недолго пожил в Квартале, и Мяунна знала по рассказам матери, что через полгода муштры и попыток вылепить «правильного скромного фелина» он просто сбежал назад, к человеческой женщине, которая его не хотела отдавать и у которой его забрали фактически силой. Гэвин хоть и узнал, что он приемный, но любить её меньше не стал.

Ричард же проникся к ней ещё большим уважением. Гэвина ей и её тогдашнему мужу фелину из благородного, но обедневшего рода передали на время, чтобы он пожил с ними год-два подальше от Квартала. Вручили вознаграждение и исчезли, позабыв на десятилетие. Муж работал простым патрульным, он и остался при этом с хвостом только, потому что оказывал «услугу» влиятельному семейству, имевшему влияние на фелинский Совет. Воспитывать чужого детёныша, каким бы благородным он не был по крови, тот фелин оказался не готов, в конце концов, бросив жену с приёмышем, когда оказалось, что забирать того что-то не спешат. Гэвин всегда чувствовал с его стороны некоторое отчуждение, поэтому не особо расстроился, когда остался один с мамой, зато прекратилась постоянная ругань в доме и та больше не плакала постоянно.

Последующие годы он сохранял дистанцию от фелинов, двора и королевы, сама Мяунна узнала о его существовании, лет в тринадцать, когда её стали потихоньку готовить к роли будущей Королевы, а лично встретилась с братом в восемнадцать. Тогда он впервые за долгие годы посетил дворец и уведомил, что не бросит службу в полиции. Он был отчаянным и крутым, смел дерзить Королеве, чем бесконечно очаровал Мяунну. Так же их связывал некий договор, о котором она не стала распространяться, пояснила только:

– Это наша общая тайна, если он не рассказал, то и я не могу поведать без его разрешения.

***

Мисс Рид, чью девичью фамилию Гэвин носил с гордостью, приехала рано утром и фактически столкнулась в дверях с родной мамой Гэвина, которая тайком решила навестить его. В первое мгновение женщины замерли, уставившись одна на другую, а потом обнялись и дружно расплакались.

У одной забрали когда-то только-только родившееся дитя, отобрали, приказав забыть навсегда, заставляли переживать это чувство снова и снова, пока не нашли подходящего донора, вынудив на время оставить и любимого мужа. Её мучили, но получили, что было нужно: Мяунну – старшую и нелюбимую дочь, точную внешнюю копию властолюбивой Королевы. Дочь, решившуюся на то, что не смогла она – сказать нет, противостоять чужой давящей воле, рискнувшую занять трон в обход всех возможных очередей, на десятилетия раньше распланированного.

Другая была простой человеческой женщиной, просто полюбившей представителя другой расы, принявшая в своё сердце даже не его ребёнка. Мелкого хулигана, которого она выкармливала, растила, учила и считала своим сыном от и до. И она пережила трагический момент расставания, но к ней он вернулся, отринув чужие руки, родные по крови, но не по чувствам. Гэвин выбрал Джоанну Рид и никогда не жалел и не сомневался в этом своём выборе.

***

Ричард уступил свой стул приёмной матери Гэвина, Мяунна даже не пошевелила ушами на появления своей. Сложные отношения были в этой семье.

Мисс Рид больше не плакала, она ласково погладила Гэвина по щеке тыльной стороной ладони, Фэйтэн озвучил ей результаты анализов и проинформировал, что Гэвин придёт в сознание через пару дней.

На Ричарда она не обратила особого внимания, скользнула взглядом по андроиду, представившемуся напарником Гэвина, а тот и не распространялся слишком об их отношениях. Хотя, что они из себя представляли? Гэвин предложил ему сначала только свою дружбу без обещания дать что-то большее, а потом сделал весьма неоднозначный подарок, правильную трактовку которого Ричард так и не решился с ним обсудить. Он был даже готов, что Рид, когда придёт в себя, откажется и от напарнических взаимоотношений, потому что Ричард опоздал, не защитил, виноват в его ранах. Ричард поймёт и примет это решение.

Фелинка же тихонько отозвала его в коридор, посмотрела на сережку, намерено вдетую в мочку левого уха, и протянула ему ещё одну в вакуумном пакетике:

– Но, как? – невольно вырвалось у Ричарда.

Парная серёжка Гэвина пропала на месте преступления и, как RK900 справедливо подозревал, была утащена как трофей, но анализ демонстрировал, что она идентична той, что была у самого Ричарда.

Фелинка его боялась и испытывала явный дискомфорт от ситуации и разговора, но говорила хоть тихо, но быстро, словно боялась, что её остановят и прервут:

– Я не думала, что он сохранит те серёжки, что мы передали с отцом ему в первый раз, но Королева сказала, что он их не выбросил, а сейчас ещё и нашел, кому можно доверить носить. Он расстроится, когда узнает, что его пропала. Я этого не хочу, ему нужно спокойствие, а у меня была ещё одна пара, лежала на всякий случай. Отдай ему, когда очнётся, на ней нет чужого запаха и он не андроид, не заметит подмены.

– Вы осуждаете его выбор? – не смог не спросить Ричард.

Фелинка так и ни разу не подняла на него взгляд:

– Я не могу решать за него. И никогда не могла…

В воздухе повисло недосказанное: «Даже за себя».

Ричард забрал пакетик с серёжкой, а она стиснула его руку сверху и похлопала дважды, демонстрируя глубочайшую фелинскую благодарность. В палату Ричард вернулся один, на его предложение вернуться вместе фелинка ответила:

– За ним там есть кому посмотреть, а моя помощь требуется… в другом месте.

Мяунна сделала вид, что не дернула ушами, до этого жадно ловящими все звуки из коридора, словно Фэйтэн не перескажет всё по первому приказу. Ричард не стал отдавать серёжку ей или мисс Рид. Гэвин очнётся и сам решит, что с ней сделать: выкинуть, повесить на цепочку или вставить в ухо и рассеять, в конце концов, все сомнения Ричарда.

***

У Гэвина был крепкий организм, поэтому он пришёл в себя не через пару дней, как прогнозировал Фэйтэн, а вечером этого. Разомкнул глаза, выдохнул и хриплым голосом спросил:

– Сдох… ли?

И только Ричард понял, о чём идёт речь.

========== Глава, в которой Гэвин отчаянно пытается попасть домой ==========

Разумеется, речь шла о рыбках.

Гэвин не особенно беспокоился о судьбе окружавших его людей и андроидов. Они все большие, взрослые и самостоятельные, смогут позаботиться и проследить за собой сами. О своём состоянии же он знал, что всё паршиво, но жить определенно будет. Насколько хорошо и долго ему рано или поздно расскажет один из мучителей в белых халатах.

Рыбки же – другое дело. Беззащитные, голодные и глупые существа, брошенные ушедшим на охоту хозяином в холодном доме. Напарник, который мог бы за ними последить, сто процентов выбрал Гэвина и безвылазное сидение в больнице рядом с ним. Сам Рид поступил бы на его месте точно так же, только в его случае это были бы нервные прогулки возле ремонтных мастерских Киберлайф или Нового Иерихона.

Присутствовавший при вопросе Хэнк приподнял брови и хотел уже ответить, что Рид не сдох и вполне себе жив, чертяка шерстистая, но Ричард его опередил:

– Состояние рыбок и процесс кормления отслеживает и осуществляет Коннор.

Гэвин недовольно скривился, хотя понимал, что тот был лучшим кандидатом. Не Даусона же об этом Ричарду надо было просить?

Ричард продолжил, словно не заметив реакцию напарника:

– Он каждый раз отсылает мне запись посещения, нигде кроме гостиной он не бывает и ничего лишнего во время визита не трогает.

Информацию о том, что Коннор и запаха своего не оставит, он как очевидную озвучивать не стал.

Фелины не самые гостеприимные существа, они неохотно впускают на свою территорию чужаков, особенно, когда их самих на ней нет, и они не могут лично убедиться, что друг или недруг не наставили в жилище своих «меток». С андроидами в этом плане было легче – слабый запах пластика в помещении не раздражал, не вызывал отвращения и быстро исчезал, к тому же непосредственно на скине андроидов мог удерживаться запах самих фелинов.