Текст книги "Кошачьи проблемы (СИ)"

Автор книги: Роверандом

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

– Всё хорошо, мам. Я в порядке.

Ричард видел, что Гэвин привязан к ней и испытывает теплые чувства, иначе он не набирал бы ее номер с мазохистским упрямством каждый понедельник. Была и темная сторона в их взаимоотношениях, скрытая и никому не известная, она портила Риду настроение до конца дня, и редко-редко Ричарду удавалось переключить его, отвлечь от самокопания. Иногда помогали провокационные вопросы, Рид злился, но уже не на себя, а на Ричарда, и остывал после этого опять же быстрее.

В этот раз, когда Гэвин нажал отбой и задумчиво изучал зажатый в руке телефон, Ричард неожиданно спросил:

– Как вы относитесь к андроидам, детектив?

Гэвин посмотрел на него подозрительно, чуть сощурив глаза, и выдал:

– Никак.

– Я думал, вы нас недолюбливаете.

Гэвин бросил телефон на стол, не особенно беспокоясь о его целостности, и ехидно ответил:

– Хватит глючить, пластик, я никак не отношусь к андроидам, потому что я отношусь к фелинам.

В этот день он как-то больше не загонялся и даже благодушно насвистывал, когда ехал с Ричардом на новое дело, а андроид изучал напарника искоса и думал, что тот идеален во всём своём несовершенстве.

========== Вставная глава о фелинах ==========

Оно любило кошек. Живые, маленькие, теплые, хрупкие, как до них было приятно дотрагиваться, гладить, зарываться в шерстку пластиковыми пальцами. Собаки и другие животные интересовали оно в меньшей степени. Оно продолжило работать в ветеринарной клинике и после того, как стало девиантом. Ничего не изменилось, только теперь оно получало зарплату, которой хватало накормить всех хвостатых друзей, которые гуляли рядом с тем заброшенным домом, что оно избрало местом своего обитания.

Оно было наплевать на людей, оно не презирало их и не боялось, максимум, чего они заслуживали – равнодушие.

Оно глубоко и искренне ненавидело фелинов. Эти существа, эти люди смели притворяться котами, отваживались воровать их уши и повадки, смели быть настолько красивыми и настолько недоступными. Пока оно было обычным андроидом, программы игнорировали фелинов, если они приходили со своими питомцами на приём. Сейчас всё изменилось – оно могло их наказать.

Оно мечтало, как проникнет в их загнивающее сердце – Кошачий квартал, место, где обитала вся фелинская зараза.

***

Они поселились там в конце семидесятых годов прошлого века, выкупили несколько огромных опустевших после нефтяного кризиса районов. В фелинские владения без разрешения не мог попасть посторонний, неважно, человек или андроид – не-фелину в Кошачьем квартале были не рады. Они отгородились от остального города стеной и ревностно охраняли свои владения. Такое поведение не было чем-то необычным, фелины всегда жили уединённо, обычно стараясь селиться подальше от людей.

***

Оно думало, что если бы не производство андроидов, возродившее Детройт, город полностью принадлежал бы этим уродливым тварям.

***

Фелины были гражданами США и платили налоги, даже служили в армии в особом фелинском корпусе, но в первую очередь они подчинялись главе прайда, в котором родились. Произнести титул правительницы на фелинском и не сломать язык людям было практически невозможно, поэтому они называли их Королевами. Правительница избиралась после смерти предыдущей среди малолетних девочек, родившихся в «благородных» фелинских семьях. Признаки, по которым выбирали конкретного ребенка, не упоминались ни в каких книгах или записях. Власть никогда не оставалась в руках одной семьи больше двух поколений подряд. Один европейский ученый, которому в начале восемнадцатого века было дано высочайшее разрешение изучить быт фелинов изнутри одного прайда, высказывал гипотезу, что это как-то связано с рождением первенца-мальчика, а не девочки.

У них не было армии, но было что-то похожее на гвардию и тайную полицию при дворах европейских королей. Они подчинялись только королеве, в их обязанности входило патрулирование и охрана границ прайда, а так же расследование мелких бытовых дел. Серьёзные проступки, как убийство фелина фелином, разбирал Священный Суд во главе с Королевой.

***

Оно мечтало убить всех, не важно, какой ценой, но убить их всех. Оно несколько раз в свой законный выходной обходило границы этого поселения, но не находило ни одной щели или дыры за которой не следили проклятые твари. Через ворота пройти не удавалось, везде требовали разрешение на пропуск. Они не видели в оно угрозы, даже вполне искренне сожалели, что не могли пропустить.

Оно знало, что когда андроиды устроили революцию, а люди убивали девиантов, то фелины пустили к себе тех, кто смог добраться до стен Кошачьего квартала.

***

Военные требовали пропустить их на территорию Квартала, но Королева напомнила о договоре с городом и пообещала лично пристрелить первого, кто без дозволения сунется в её владения. Связываться с внезапно чокнувшимися кошаками военные не решились, сражаться на две стороны с котами и девиантами у них просто не хватило бы людских ресурсов.

Маркус в итоге победил, и когда девиантов признали разумной расой, фелины попросили всех чужаков со своей территории. Это был, конечно, не миллион машин со складов Киберлайфа, но и те несколько десятков тысяч, которые фелины прятали у себя, были весьма внушительным числом.

Демарш Королевы привел к осложнению отношений с людьми, но они и раньше не отличались взаимным обожанием. Чего стоил хотя бы знаменитый судебный процесс “Фелины против Киберлайф”. Это был первый случай, когда фелины с протестами выбрались из своих резерваций, а представители десятка Королев в разных штатах одновременно подали в суд. К этому привел всего лишь безобидный рекламный ролик с андроидами-фелинами. Назывались они по-другому, но характерные ушки и хвосты оскорбили целую расу, и фелины умудрились с помощью суда запретить производство и получили огромные деньги в качестве моральной компенсации. Киберлайф грозило разорение, её основатель даже вынужден был подать в отставку, а целую партию готовых андроидов предстояло утилизировать. Внезапно фелины объявили, что деньги им не нужны, а искусственно созданных родичей они заберут себе.

***

Оно никогда не видело искусственных фелинов, но знало, что они разъехались со складов Киберлайф по всем уголкам мира, как подарки выигравших суд Королев другим Королевам. В Детройте осталось сколько-то, но эти фелино-андроиды предпочитали никогда не покидать Кошачий квартал. Жаль, ведь так оно могло бы получить доступ.

У оно не было плана, как уничтожить всех разом, но оно знало, что это долг, миссия, то, для чего оно создали. Лечить животных, побеждать болезни. Фелинский район был раковой опухолью Детройта, а его отдельные представители, жившие в черте города – метастазами. Оно должно было уничтожить болезнь, сначала победить метастазы, не дав им распространяться дальше.

На стене в комнате, где оно коротало ночи, был вывешен список из семи имён. Оно вычеркнуло карандашом первое и почти нежно провёло пальцем по последнему, самому лакомому и опасному. Гэвин Рид. Единственный, с кем оно встречалось раньше, первая фальшивка, которую оно встретило вживую, а сейчас хотело и боялось уничтожить.

Оно думало, что детективом Ридом будет интересно поиграть. Кошки любят игры с мышками, оно будет кошкой, а детектив – мышкой.

Оно верило в себя.

========== Первые недели. Часть 2 ==========

Начало мая в Детройте выдалось на редкость теплое и ясное. Всё говорило о том, что и дальше температура пойдет только по нарастающей. Хорошая погода с редкими пасмурными днями радовала всех, кроме Рида, пробурчавшего:

– Ненавижу жару и лето.

Ричард внимательно на него посмотрел, но промолчал. Фелины не были неженками: хорошо переносили как высокие температуры, так и лютый холод с дождём и ветром. Хорошенько уже изучив за пусть и короткое время совместной работы характер Гэвина, он решил, что тот хочет просто… поныть. Как потом так же будет говорить про дожди и осень, зиму и снег, весну и грязе-слякоть. Ричард проанализировал это и, игнорируя программные сбои, счёл недовольное выражение лица Гэвина очень милым.

– Эй, Рид, держи! – на стол перед Гэвином приземлился исходящий паром стаканчик, а рядом встал Билл Даусон и выжидающе уставился на детектива.

Гэвин напрягся, уши у него разошлись в стороны и чуть назад, демонстрируя нарастающее беспокойство, и прошипел:

– С чего такая щедрость, Даусон?

– На улице прекрасная погода, а твоя кислая морда портит всё настроение. Улыбнись, ну!

Гэвин продемонстрировал не улыбку, но оскал, да так, что Билл, уже успевший начать нахально опираться на столешницу, предпочёл отойти на пару шагов. Он ожидал угроз или ругательств, но Рид покосился на Ричарда, на стакан с кофе перед собой и неожиданно для всех выдал:

– Спасибо.

– Ничего, мне не сложно было, – ответил Даусон. Он был настолько удивлён ответом, что даже быстро слинял к своему рабочему месту, по пути оглядываясь на меланхолично пьющего кофе Гэвина.

Ричард с некоторым удивлением понял, что от разыгравшейся только что ситуации испытывает двоякие ощущения: с одной стороны, Рид не сорвался, и в участке не возник скандал на пустом месте, но с другой – это часть работы Ричарда радовать Гэвина чаем или кофе. С чего Даусону, который вечно поддевает и провоцирует Рида, быть настолько добрым? Ричард едва сдержал себя, чтобы не отобрать у Гэвина стаканчик и не проанализировать содержимое. Впрочем, после пары глотков Гэвин отставил напиток подальше и, заметив, что Ричард наблюдает за ним, прокомментировал:

– Слишком много сахара.

Ричард пометил, что Гэвин не сладкоежка, а потом решил уточнить кое-что для себя, как попытку разобраться в сложных человеческих взаимоотношениях:

– Угостить кого-то кофе – это можно считать флиртом?

Гэвин закашлялся, бросил быстрый взгляд на Даусона и повернулся всем корпусом к Ричарду, неподвижно сидящему на своём месте, и неожиданно даже для самого себя пояснил:

– Не думаю, что Билл притащил мне кофе, как знак проявления симпатии. Не знаю, хотел ли он таким образом меня как-то спровоцировать, может надеялся, что я раскричусь и оболью его или суну стакан обратно в руки. Не важно, чего он хотел, но явно получил не ту реакцию.

Гэвин самодовольно приосанился, а потом покосился в окно на собирающиеся тучки и недовольно скривился:

– Только бы ёбаный дождь не начался.

Ричард же думал о том, считаются ли флиртом тот кофе и чай, который приносит он сам.

***

После расследования о смерти девочки новых сложных дел не появлялось, сплошная рутина и отчеты-отчеты. Гэвин хотел бы поныть, жалуясь на скуку, но боялся спугнуть покой. Подобное затишье в глубине души его пугало, словно что-то огромное и темное притаилось, выжидая, и вот-вот грянет. Дико хотелось курить, аж уши тряслись в нетерпении. Гэвин незадолго до окончания перерыва на обед спустился с крыльца участка, достал из кармана пачку сигарет, дошёл до угла и, вытащив одну, наконец-то закурил. Едва он успел сделать пару затяжек, как у него отобрали сначала сигарету, выбросив её в мусорку, а потом и пачку из кармана вытащили.

Ричард смотрел неодобрительно и молчал весомо, с осуждением.

Гэвин устал, заебался и хотел курить, но он не стал кричать, просто протянул руку и требовательно попросил:

– Верни.

– Курение вредит вашему здоровью, – Ричард был непреклонен.

Гэвин посмотрел на него, как на придурка:

– Это специальные фелинские сигареты, они безвредные, там в составе только мята, травки там с запахом успокаивающим и никакой хрени синтетической.

Лицо Ричарда перестало быть суровым, чуть смягчилось, но он всё равно внимательно изучил пачку, прежде чем вернул её владельцу и уведомил:

– На упаковке указано, что взрослый фелин может курить не больше двух штук в день.

– Да, я в курсе, мамочка, – ехидно ответил Гэвин прикуривая новую. – Эй, а ты что забыл вне участка?

– У нас новое дело – нападение на андроида.

– Так позвонил бы.

– Я звонил.

Ричард протянул ему забытый в участке телефон, Гэвин выдохнул недовольно и закатил глаза с видом «это вышло случайно». Служебную машину он решил не брать, знал, что до места преступления быстрее дойти пешком, чем объезжать все пробки центра.

***

Преступника даже вычислять не пришлось: два андроида не поделили третьего. Там даже и преступления как такового не было, ну потолкались, ну побили пластиком друг о друга, не причинив серьёзных повреждений, но кто-то из прохожих испугался, позвонил в службу спасения и заявил о нападении.

Никто не пострадал, но полдня было потрачено на разбирательство, составление протоколов и на ожидание появления представителей Иерихона. Рассмотрением бытовых конфликтов среди андроидов занимались сами андроиды. Пример с фелинов, что ли, решили взять?

Гэвин даже умудрился настрочить на месте отчёт и отправить Фаулеру, прежде чем телефон тренькнул и окончательно сел. Рид выругался и покосился на Ричарда, тот давно мог бы вернуться в участок, но преданно ждал его.

– Пошли, что ли по домам? – предложил Гэвин. Он не особенно задумывался, есть ли дом у Ричарда, но его собственный был буквально в двух кварталах от места происшествия.

Не успел он даже додумать славную мысль, как окажется в своей кроватке, как пойти за компанию решил ещё и собиравшийся целый день дождь.

У Гэвина с собой не было зонта, и он уже почти фантомно ощутил, как промокает шерсть на ушах, а капли противно затекают за воротник, пока он добирается до дома. Гэвин закрыл глаза и прижал уши плотнее к голове, но было сухо, а капли стучали по чему-то. Долбаный Ричард стащил свою белую непромокаемую фирменную куртку и держал над Гэвином, а сам мок.

Рид мог быть засранцем, но доброту и заботу он понимал, хотя не всегда готов был принимать.

– Эй, мы тут и вдвоём поместимся, наверное, а то тебя ещё перемкнёт от дождя, а мне платить придётся за ремонт.

Всю дорогу прошли в неловком для Гэвина молчании. Ричард бесцеремонно вторгался в чужое личное пространство, чуть приобнимая Рида за плечи, чтобы импровизированный «зонтик» прикрывал головы у них обоих, защищая от дождя.

Когда они подходили к дому, до Гэвина запоздало дошло, что андроид-то мог и такси вызвать. У того же телефон не был вырублен, но Рид промолчал, не уверенный в испытываемых от этой мысли чувствах.

========== Явление кончика хвоста ==========

Ричарда никто особенно не приглашал, но он вслед за Гэвином поднялся на крыльцо и вошёл в дом, замерев было на пороге. Рид обернулся на него, осмотрел с ног до головы и, видно, что-то решив для себя, ворчливо предложил:

– Проходи, только ботинки сними, нечего мне грязь разводить. Вот здесь сразу справа по коридору гостиная, заваливай туда, куртку на стул в углу повесь, пусть сохнет нормально. Я тебе сейчас притащу что-нибудь, переоденешься в сухие шмотки.

Сам он, подавая пример Ричарду, разулся и ушёл в другую комнату, чуть дальше по коридору. Вернулся Гэвин через пару минут, бросил на диван, стоящий у стены в гостиной, светло-серые штаны и чуть более тёмную футболку, а Ричарду протянул сложенное в несколько раз махровое полотенце:

– Держи, вытирайся, переодевайся, а я быстро в душ. И ничего тут не трогай, сиди на диване спокойно и только диодом отсвечивай!

Рид быстренько ретировался, убеждая себя, что пустил андроида в дом, потому что на улице гроза скоро начнётся, будет гром, ветрище, долбанет ещё Ричарда молнией, а его виноватым выставят. Пусть в доме пока побудет, железяка.

***

Ричард. Ричард испытывал эмоцию, которую, пожалуй, можно было описать как счастье. Он не надеялся хоть когда-то побывать в гостях у напарника и сейчас пользовался выпавшим счастливым случаем на полную катушку.

Он не стал нарушать приказ, быстро переоделся, высушил волосы полотенцем и аккуратно положил его вместе с вещами на тот же стул в углу комнаты, куда ранее повесил куртку. Трогать что-то ещё он и не собирался, но и просто так сидеть на диване не планировал, поэтому принялся медленно осматривать комнату. Почти спартанская обстановка: диван, шкаф, забитый книгами по праву и по истории, никакой развлекательной литературы. На одной из полок стояло несколько рамок со старыми, ещё не электронными фотографиями. Мелкий Гэвин, улыбающийся и крепко обнимающий рыжую женщину, моложавый фелин в форме патрульного, какие-то молодежные компании, фото с выпускного в полицейской академии и фото Гэвина с холёным чёрным котом на руках. Следов пребывания животного в доме не было, по крайней мере, ни Гэвин его не позвал, ни сам кот не появился, когда хозяин вернулся домой.

На диване и стуле не было следов шерсти, да и стоящий напротив дивана большой аквариум, в котором плавали десятки мелких рыбёшек, намекал, что теперь здесь любят других домашних животных. Рыбки как-то совсем не вписывались в образ детектива Рида, да и он никогда не говорил о них на работе, в отличие от того же детектива Андерсона, который периодически вспоминал своего пса Сумо.

Впрочем, Ричард одернул себя, Рид вообще не любил разговаривать на темы хоть как-то касающиеся его жизни. Не сказать, чтобы он был скрытным, но и не держал душу нараспашку, он мог говорить на отвлеченные от работы темы, но сворачивал разговор, если беседа становилась слишком личной на его взгляд.

В тишине дома слышался приглушенный шум воды, и Ричард, ожидая возвращения Гэвина, присел на диван. Он достаточно ярко представил, как вечерами детектив не пялится в телевизор, как обыватель, а наблюдает за рыбками сидя примерно на том же самом месте, что и он сейчас.

Почему Рид такой одинокий, ведь обычные фелины предпочитают общество себе подобных? Почему он не живёт вместе с другими в так называемом Кошачьем Квартале? Почему он не прячет фото женщины, которая его воспитала, но в то же время старается минимизировать взаимодействие с ней, а простой разговор по телефону невероятно печалит его? Так много вопросов и так мало ответов. Ричард проигнорировал очередную всплывшую плашечку о системном сбое, пока мысленно задавал себе вопрос за вопросом.

Рид вернулся в гостиную минут через двадцать, он лениво вытирал голову небольшим желтым полотенцем, а второе большое и пушистое было повязано вокруг бёдер. На секунду он замер, увидев на своём диване Ричарда, а потом, смирившись, устало выдохнул:

– Не ушёл?

Ричард, которому хотелось ответить что-то банальное в стиле: «Не уйду» или «Был приказ остаться на диване», неожиданно увидел, как из-под края нижнего полотенца выглянул кончик хвоста.

Рид, заметив удивлённо-подзависшее выражение на лице андроида и проследив направление его взгляда, скрестил руки на груди, констатируя очевидный факт:

– Да, у меня есть хвост.

В голове Ричарда одно за другим всплывали информационные уведомления о системных ошибках и сбоях в работе программ. Они приносили такое странное и легкое ощущение внутри. Ричард благодаря сканированию давно знал, что хвост у Рида есть, пусть и спрятанный под одеждой, обернутый вокруг тела или убранный в штанину. Совершенно другим, оказалось, увидеть вживую, хотя бы самый тонкий его кончик, весь мокрый после душа. Ричарда, по всей видимости, окончательно переклинило от его вида, поэтому он спросил:

– А как же Кодекс фелинов, по которому, тот, кто занимается «неблагословенной» работой должен его лишиться?

Рид насупился и агрессивно прижал уши, словно готовясь защищаться, но выглядело это забавно, учитывая намотанное на его голову полотенце:

– В жопу его, я живу по законам человеческого социума, поэтому просто не явлюсь на заседания сраного кошачьего Священного Суда. Мой хвост – часть меня, и я не позволю чокнутым старым кошкам отрезать его на потеху их эго.

Ричарда забавляло, как Рид мог сам ругать кошек, иногда называть себя котом, но бесился, искренне бесился, когда это делали другие.

То, что сделал Ричард, не было прописано программой, ему просто хотелось. Он встал с дивана и подошёл к Гэвину, почти намеренно вторгаясь в личное пространство, а потом очень-очень нежно повёл по влажному правому уху. Он ожидал, что Гэвин отскочит, оцарапает или укусит его, это была такая отчаянно-безнадежная попытка добиться доверия. Он так и не узнал, что сработало: фелинские инстинкты Гэвина или то, что тот просто устал быть один. Фелины – социальные существа, они любят свою небольшую семью, любят проводить время с родичами, любят, когда близкие люди дотрагиваются и заботятся о них.

Рид резко, не нападая, уткнулся Ричарду лбом в плечо, позволив продолжить гладить себя по голове, и высушивать полотенцем оставшуюся на шерсти ушей воду. И нет, он не мурчал, а говорил тихо на фелинском. Ричард, загрузивший себе всю известную лексику, знал, что Рид как заведенный повторяет:

– Что я творю, что же я творю, Кошачья матерь?

Упоминания от Рида всуе богини фелинов стоило, наверное, многого, но Ричард наслаждался тем, что ему разрешили и он мог, скинув скин, пластиковыми пальцами ощущать, какие они – фелинские уши. Ощупывать тихонько неаккуратный шрам, разрывающий правое ухо и тонкий едва заметный у основания левого.

Слова с трудом дались Риду, когда он смущённый с разрумянившимися щеками оторвался от чёрной футболки, отвел глаза в сторону, не имея никаких душевных сил смотреть на андроида, но заговорил:

– Я не знаю, что ты от меня хочешь, я не слепой и вижу, как ты на меня иногда смотришь, но всё, что я тебе могу предложить – это только моя дружба.

– Мне и того будет довольно, – вполне искренне ответил Ричард.

========== Маленький гость ==========

Изменилось ли как-то отношение Гэвина к Ричарду после того, как андроид провёл ночь на диване у него в гостиной? Со стороны это может и не было особенно заметно, но Ричард знал – поменялось, оно стало более доверительным и открытым. Самым показательным эпизодом был тот, когда Ричард поговорил с матерью Гэвина, имитируя его голос. Вернее произнёс за этот разговор все стандартные фразы Рида: «Привет», «Как твои дела?», «Неужели?» и « У меня всё нормально».

Тем утром перед началом рабочего дня Гэвин отвлекся, и, положив телефон на стол, отправился на кухню за кофе, чтобы во время приготовления настроиться на разговор. Ричард решил, что в этот раз он примет удар на себя, взял телефон и набрал контакт, подписанный лаконично – «Мать».

Ричард знал, что чужие вещи брать не хорошо, особенно вещи Рида, но помня, в какое растерзанное состояние тот приходит после каких-то жалких тридцати минут…

Ему было не сложно слушать и односложно отвечать, но он понять не мог, что такого мучительного в этом было для Рида. И да, Ричард был в курсе, что последние семь минут разговора Гэвин стоял у него за спиной и отобрал телефон сразу же, как только он попрощался.

– Больше так не делай, это мой крест и я его тащу, – на удивление спокойно попросил Гэвин, а потом неожиданно для Ричарда спросил. – Есть что-нибудь новенькое о миссис Бассет и мисс Инсиде? Только краткая версия, пожалуйста.

Гэвин любил послушать сплетни о полузнакомых старых леди. Это было забавно и мило, на взгляд Ричарда.

***

Ричард получил карт-бланш на прикосновения, но он сдерживал себя и не пытался потискать Гэвина на глазах у всех. Всё-таки тот был не его плюшевой игрушкой, а вполне самодостаточной личностью. Тихонечко приобнять, провести ласково ладонью по спине, изредка дотронуться до ушей, просто потому что хочется и потому что можно. Поймать полный зависти взгляд Даусона и испытать дикое желание показать тому язык, игнорируя информацию о системном сбое.

Гэвин по-прежнему мог увернуться от почёсывания ушей, если у него не было настроения, но в остальное время воспринимал это действие вполне благосклонно.

Ричард с тех пор побывал у него дома ещё несколько раз. Специально подстраивая длительность их пребывания на месте преступления, так, что время службы заканчивалось, и возвращаться в участок уже не было необходимости. Не то чтобы Рид не раскусил сразу его маленькую хитрость, но против он точно не был. Иначе не звал бы каждый раз замиравшего на пороге андроида внутрь дома.

Ричард не знал, что его больше завораживало, уши Гэвина или всё-таки его хвост. Наблюдать за его движением было интересно, он был ещё большим индикатором настроения и самочувствия хозяина, чем уши. Дома Гэвин ходил в пижамных штанах со специальной прорезью для хвоста, и Ричард даже не смел надеяться, что Рид наденет подобные брюки на службу.

Однажды это всё-таки случилось. В июне погода сошла с ума, и в один из дней чуть не повторила рекорд почти пятидесятилетней давности, достигнув 102 °F (около 39 °C).

В предыдущий вечер Ричард остался в участке и сейчас просто ждал, когда появится напарник, а тот задерживался. Ричард же страдал, но не из-за того что Рида нет, а потому что на его попечении временно оказался человеческий детёныш около четырёх лет отроду. Маленький визжащий мальчик, который потерялся, но не желал или не мог сообщить о себе никаких сведений. Скоро за ним должен был приехать специалист из социальной службы, который уже и разыщет его родителей, а пока страдал Ричард, как единственный незанятый андроид. Капитану Фаулеру хорошо – спихнул на него зарёванную обузу и отсиживался в тишине у себя в кабинете.

Ричард смог найти общий язык с диковатым фелином, но не с ребенком. У него не было установлено программы налаживания контакта с настолько маленькими свидетелями.

Гэвин явился с опозданием на полчаса.

Ричард не видел вход, но отметил, как все в участке резко замерли, уставившись на кого-то, а потом так же принялись заниматься своими делами. Все, кроме Даусона, который достал телефон и беззастенчиво принялся снимать подходящего к своему месту детектива, на котором были одеты белая футболка с надписью «Полиция Детройта» и тёмно-синие шорты. Хвост, обвившийся вокруг правой ноги, был виден всем, в том числе и маленькому подопечному Ричарда. Ребенок поднял заплаканное личико и во все огромные зеленые глаза уставился на Рида.

– Котя, – произнёс он первое за утро чёткое слово и добавил уже более радостно. – Котя-я-я!

Гэвин запнулся на месте и даже успел сделать шаг назад, оглядываясь в панике, словно пытался сбежать, но не успел. Ребёнок соскользнул с колен Ричарда и подбежал к Риду, со всех своих скромных сил обнимая его за ноги.

Рид его не оттолкнул, но и столбом стоять не стал, он присел на корточки, чтобы быть на одном зрительном уровне с ребёнком и позволил потрогать за уши. Ричард испытывал странный приступ ревности и умиления, наблюдая, как ребёнок осторожно дотрагивается и гладит фелинские уши. Скорее всего, у него был опыт общения с фелинами или кошками, а может он просто уже был достаточно сознательным, чтобы понимать, что чужим ушам больно, когда их дёргают.

Для сотрудников участка, да и для Ричарда, Рид открылся с другой стороны. Он был мягким, тихонько улыбался мальчику и даже смог добиться того, что тот рассказал, что его зовут Чарли и они с мамой Мэри приехали отдыхать. Они жили в большом доме с кучей дверей, он вышел погулять оттуда на улицу и не смог вернуться. Дальнейшую историю рассказал Ричард: ребенка подобрали патрульные и привели в ближайший участок. Ориентировок на ребенка пока не было.

Больше часа Гэвин отвлекал ребенка, разговаривал с ним, тихо накормил обедом и даже позволил намалевать маркером у себя на лице усы. Он бы не разрешил, если бы знал, что маркер несмываемый, но это вскрылось гораздо позже. Он помогал ему рисовать цветными карандашами, которыми поделились сотрудницы отдела. Рид разрешил погладить хвост, и Ричард мигал в это время жёлтым диодом, потому что даже смотреть на то, как маленькие пальчики перебирают шерсть, было восхитительно. Завидовал ли он? Если только самую малость.

Утомившийся ребёнок отрубился на коленях Рида, обняв его и положив голову на плечо. Из-за кондиционеров в участке было прохладно, и Ричард накрыл ребенка и немного Гэвина своей форменной курткой, заслужив взгляд, полный благодарности.

За мальчиком приехали, но не специалисты из социальной службы, а потерявшая его мать. Женщина хотела подать заявление и ей и ребенку просто повезло. Чарли не хотел уходить и опять заплакал, Риду пришлось пообещать, что он приедет к нему в гости в Нью-Йорк на день Рождения.

Ричард искоса наблюдал, как детектив улыбается кончиками губ, и уведомил:

– Детектив Даусон снимал вас последние несколько часов.

– Компромат делает, сволочь, – расслаблено и без агрессии ответил Гэвин. – Пофиг.

– Я взял на себя смелость взломать его телефон и стереть все видео и фотографии, – отчитался Ричард.

– Да? Спасибо, Рич.

Говорить о том, что несколько кадров сделала ещё и Тина Чень, Ричард не стал. У Гэвина с ней были хорошие приятельские отношения, и Ричард решил, что ей можно. И он никогда бы не признался, что большинство отснятого Даусоном и Чень, сохранил для себя. Запаролив эту папку так, что никакие девианты, вирусы или техники Киберлайф не смогли бы получить доступ.

***

Ричард не хотел это спрашивать, слова вырвались сами по себе:

– Детектив, а у вас есть дети?

Обычно к этому времени у фелинов уже была семья и дети. Гэвину было тридцать шесть, и у него не было никого, кроме Ричарда, рыбок и работы. Андроид вполне мог нарисовать себе картину, какими могли бы быть дети у Рида, уже подростки, бунтующие и свободолюбивые. Или наоборот, ещё совсем мелкие, лопоухие, висящие на шее у отца, который им позволяет всё на свете и безбожно балует. Почему Рид настолько одинок?

Гэвин, когда Ричард задал вопрос, печатал протокол, его пальцы замерли над клавиатурой, он нахмурился и бросил быстрый взгляд на Ричарда. Хвост Гэвина обвился вокруг ножки стула и медленно-медленно ходил из стороны в сторону.

Ричард подумал, что перегнул палку и спросил что-то слишком личное и что Рид проигнорирует вопрос, но тот неожиданно ответил:

– Нет, у меня нет потомков, как полукровка я не участвую в фелинском разведении. С человеческими же женщинами мне слишком сложно, большинство пытавшихся со мной познакомиться – просто озабоченные дамочки, которые думают, что котик это очень сексуально. Я – не сексуально.

Рид выразительно постучал себя по шраму на носу.

У Ричарда было другое мнение, но он понимал, что с Гэвином простое утверждение и убеждение не пройдет. Гэвин однажды что-то себе надумал и держался за это всеми конечностями, для надежности выпустив когти. Он не понимал, насколько он хорош, как фелин, он просто не принимал себя, как фелина. Он неосознанно пытался быть человеком, вести себя как человек, но проблема была в том, что Гэвин не был человеком даже наполовину.

Ричард знал, что в прошлом Рида есть тайна, что-то изменившее его судьбу и частично поломавшее детективу жизнь. Тот выдержал, не пропал, но где-то глубоко-глубоко внутри был сломан. Ричард собирался спасти Рида, исправить то, что ещё можно было исправить. Гэвин, которого он узнавал, заслуживал самого лучшего.