Текст книги "Королева-Няня (СИ)"

Автор книги: Regan Jane Black

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 24 страниц)

====== Глава 22. Queen’s McQueen. ======

Комментарий к Глава 22. Queen's McQueen. Ребят, я выкладываю фанфик до конца, если видите ошибки, отправляйте мне сообщения, пожалуйста, я постепенно буду редактировать)

Примечание: Александр МакКуин, который на самом деле погиб три года назад, – память ему вечная, – здесь ЖИВ! Я его слишком люблю, чтобы позволить умереть. Ну, по крайней мере не сейчас.

(Блэр Уолдорф) – Элизабет, ты можешь хотя бы это без меня сделать?! – кричала я на Элли. – Так точно, генерал Уолдорф! – она приложила прямые пальцы ко лбу с правой стороны и отсалютовала мне. – Выполнять, – сказала я и снова уткнулась в документы. Подготовки к юбилею протекали безупречно. За исключением того, то он через два дня, а у нас всего одна певица, а вторую Эл уже неизвестно сколько времени не может найти. Я поручила ей одно крохотное дельце, а она с ним не может справиться! Пока я в очередной раз проверяла размещение гостей за небольшими круглыми столиками, распечатанными на плане, мой телефон зазвонил. – Блэр Уолдорф, – неохотно ответила я, не отвлекаясь от бумаг. – Мисс Уолдорф, редакция Vogue, личный ассистент Анны Винтур с вами разговаривает, – проговорил уверенный голос девушки. – Я вас внимательно слушаю, – соврала я. – Винтур хотела бы лично с вами встретиться, чтобы кое-что обсудить, – уже более мягко сказала та. – Я бы с радостью, но у меня каждая минута расписана. – Как так? – огорченно проговорила она, начиная меня порядком раздражать. – Как вы знаете, я организовываю самое значимое мероприятие наступающего 2012 года. Юбилей “Басс Индастриз” требует много времени и сил. – Тогда, вы позволите мне вам перезвонить? Дело величайшей срочности. – Так же мне сказали личные ассистенты главных редакторов Harper’s Bazaar, Cosmopolitan, Glamour, Hello, OK, Tattler,

ELLE

, Marie Claire, а так же еще кучи всяких других звонков. Так же я еще даже не успела прочитать ни одного письма, которые сломали почтовый ящик Бассов, содержащих в себе абсолютно одинаковый текст, просящий меня прийти на встречу, на которой мне предложат сняться в той или иной рекламе одежды, обуви, белья, купальников, спортивных костюмов, не знаю, что еще, может даже в рекламе зубной пасты. Неужели никому не понятно: я занята. Как только я устрою юбилей, я буду свободна, тогда и поговорим, – прочитала лекцию этой дуре я. – Но... – со страхом в голосе промямлила она. – Что но?! – рявкнула я. – Но это же Анна Винтур... – Да хоть бы мне с того света Кеннеди позвонил, я занята! На этом слове я бросила трубку и кинула телефон в подушки дивана. За эти три дня, которые прошли после моего возвращения из Эмиратов, прошло столько сплетен, что я спокойно на улицу выйти не могла. Я не думала о том, о чем вы сейчас думаете все эти дни. Во всяком случае, очень старалась. Я загрузила себя организацией целиком и полностью. Но, честно, перед тем как уснуть, я не могу заставить свои мысли уйти подальше от той боли, что я скрываю внутри. Засыпать на мокрой подушке не очень комфортно, но ничего не поделаешь. А утром вставать и одевать маску тоже нелегко. Но я должна. Я слишком слаба, чтобы показывать свое настоящее лицо. Сейчас я везде: на обложках, в интернете, в сплетнях. Везде Королева. Это мой новый псевдоним. Я больше не Королева Би. Теперь я просто Queen. Я Queen, которой сам Alexander McQueen шьет эксклюзивное платье для этого юбилея. Только для него я нашла время. Я бы ни за что не упустила шанс встретиться с ним, а уж тем более согласиться на его предложение. Через месяц будут съемки рекламной кампании для новой коллекции весна-лето 2012. Я лицо этой коллекции, а как только Александр узнал, что предстоит роскошная вечеринка, он, без моего согласия (которое конечно же было бы) принялся за работу над платьем, названным Queen. Он шьет его для меня, как подарок, взяв с меня обещание не продавать его, а оставить себе как память о нем. Я знала, что у него рак, и еще пара лет жизни – максимум, на что мы можем рассчитывать. Я всегда представляла МакКуина в подобных нарядах, что он изобретает. Что-то необычное, абсолютно нестандартное. Но я увидела мужчину средних лет в футболке с принтом долларов за тридцать и джинсах, с эффектом old. Я даже себя как-то неловко чувствовала, придя на встречу в одном из его платьев. Но он лишь улыбнулся и заставил меня покрутиться, восклицая, что я – лучшее, на ком может быть его одежда. ЕГО я не видела. Если он был в журналах, я мгновенно перелистывала страницы. Мне незачем себя травмировать перед таким важным событием. Завтра у меня последняя примерка. Это платье будет уникальным, потому что выпущено оно лишь в одном экземпляре, но на удивление простым. Я подробно объяснила Александру, чтобы я хотела, и он остался довольным. А я оставила работу и все детали его сумасшедшему воображению. Дегустация так же прошла успешно. Каждое мгновение находясь с миссис ван дер Блэк мне хотелось спросить ее, не поздно ли еще в каждый десерт добавить марципан, но я прикусывала язык. В ночь юбилея она приготовит все заново и вкуснейшие торты и пирожные будут поданы на столы в лучшем виде. Зал тоже был полностью готов. Я сама выбрала дизайн, украшения сцены, столов, стульев, потолка, стен и всего-всего. Я заказала позолоченный рояль. Барт одобрял все, что я делаю, расплачиваясь своей картой за все мои траты. Честно сказать, с ним я за это время общалась больше чем с Эл, Эс и Джорджиной. Только ему, сквозь слезы, я рассказала, что у меня на душе и взяла обещание не говорить ни Элли, ни... ни... ЕМУ. Простите, но я не могу произносить это имя не то что вслух, даже в своих мыслях, от которых мне никуда не убежать, не скрыться, и не показать маску самой себе вместо них. Я подъезжала к огромному высокому зданию офиса “Басс Индастриз”. По привычке ничего не сказала женщине за стойкой, которая регистрировала всех посетителей и, подмигнув охранникам, поправила у одного из них бабочку и направилась к лифту. Мой телефон разрывался от звонков, которые я с улыбкой сбрасывала. Я доехала до самого последнего этажа офиса. Две ассистентки Барта вежливо поздоровались со мной, поднимаясь с кресел, провожая меня восхищенными взглядами. – Блэр! – радостный Барт с улыбкой распахнул передо мной двери, – Ты так быстро пришла! – Мистер Басс, к самым дорогим людям я не опаздываю, – улыбнулась я в ответ. – Прекрати называть меня “мистер Басс”! – нахмурился Барт, – Ты же называешь Элли по имени! Чем я хуже? – Простите, мистер Басс, мне никак не переучиться. И, по-моему, мистер Басс – звучит гордо. – В таком случае называй меня как хочешь. – Как хочу? А зайкой-попрыгайкой? – засмеялась я. Он ко мне присоединился, а затем приказал одной из ассистенток сварить мне кофе. – Блэр, у меня совещание, я вернусь сюда через час. Ты тут располагайся, – он взял меня за плечи и повел к своему столу. – Нет, мистер Басс, я не могу садиться в ваше крес... – я не договорила, потому что он настойчиво опустил меня в него, – Ну... ладно... – Жди меня тут, я постараюсь освободиться как можно скорее. – Я еще раз все проверю в плане, – я помахала ему вслед папками, которые достала из сумки. Я разложила бумаги на столе, аккуратно сложив все лишнее на нем по местам. Я никак не могла определиться с посадкой гостей. Я каждые пять минут что-то меняла. Людей будет очень много. Почти пятьсот человек. Из них в основном коллеги Барта из других кампаний, известные актеры, актрисы и прочее. Поскольку, Брэд и Анджелина подтвердили свое присутствие на торжестве только вчера, мне пришлось снова все менять. За работой я не обратила внимания, как дверь открылась, и зашла ассистентка, принося мне кофе. Я была слишком занята мыслями. Я, как последние несколько дней, когда занималась этим, сидела и перекатывала ключик по всей цепочке справа налево и обратно. Через сколько минут, утвердительно кивнув, я позвонила организатору. – Эбби, – решительно проговорила я, тоном большого босса, – Я окончательно определилась. – Говорите, я отмечаю, – приготовилась Эббигейл. – Джоли и Питт пусть сидят за восьмым. – Но он занят... – Мы пересадим Энн Браун и Дауни-младшего за девятый. Я, чтобы мне было удобнее перелистывать страницы, включила громкую связь и положила свой телефон на стол. – Так, я отметила. У нас остались Эшли Коул с женой Шерил и... – Коул можешь посадить за двенадцатый. Там сидит Робин, Селин Дион, Кери Хилсон и прочие. – Вы не знаете, Мадонна... – Мадонна будет со своим бойфрендом и дочерью Лурдес. Предлагаю Мэдж пересадить за третий вместе с Кейт Уинслет, Николь Кидман и другими. – А дочь куда? – Лурдес... у нас двадцать третий стол для подростков и детей. Туда ее посадим рядом с Дженнифер Лоуренс, без понятия, что она вообще тут забыла, Эммой Уотсон и всеми этими. – Все я записала, – сказала Эбби, а я собиралась бросить трубку, но она меня прервала, – Стойте, мисс Уолдорф! Вы до сих пор не определились с местом для Басса-младшего... Меня передернуло и я откровенно встряхнула головой, чтобы выкинуть неприятные воспоминания. – Эббигейл, я сто раз тебе сказала, что он будет за первым столом, вместе со всеми Бассами, Арчибальдами... – Но... – Я хочу, чтобы ты посадила Александра МакКуина за этот стол, справа от меня. Слева будет Элизабет, затем Барт, Нейт и Серена Арчибальды, Уилл ван дер Блэк... – А Чака... – Да что ты заладила! – вскрикнула я, – Посади его уже куда-нибудь! Не вздумай только ближе чем на четыре места ко мне. Пусть сидит где хочет, только не рядом, – прошипела я, а затем тихо добавила: – Иначе я всажу ему нож в яйца... – Что вы сказали? – переспросила Эбби. – Я сказала, займись этим всем немедленно! Перепечатай список гостей в новом порядке! – Миссис Басс нашла еще одну певицу? – Миссис Басс еще не нашла, – передразнила ее глупый голос я. Как же меня все бесят последнее время! – А кого вы хотели бы? – Я бы хотела на роль второй певицы Леди Гага или, возможно, что-то вроде Рианны, но это невозможно, так что придется довольствоваться Ланой Дель Рей и второй, которую, я надеюсь, найдет Басс. Я, не дожидаясь ответа от Эбби, нажала на красную кнопочку на телефоне. Я убрала листы со столами, открыла папку с программой вечера и углубилась в изменения, которые мне снова захотелось внести. Телефон опять звонил. На это раз я была рада звонку. Я снова поставила громкую связь. – Я все никак не привыкну, что каждый день мне звонит сам Александр МакКуин! – воскликнула я. – Блэр, как ты? – со смехом спросил он меня. – Я – лучше всех, а вы? – А я дошиваю корсет для твоего платья. – Это прекрасно, – восхитилась я. – Ты выбрала туфли? – Я думала, вы этим займетесь, – испугалась я. – Правильно думала, потому что они тоже почти готовы! Я облегченно выдохнула и засмеялась. – Как дела с праздником? – поинтересовался он. – Почти все готово, – честно ответила я, – Прорабатываю мелкие детали, затем все проверю, и готово! – Это прекрасно, – я знала, что он улыбнулся, – Я жду тебя завтра в десять утра на последней примерке. – До завтра, гений МакКуин, – промурлыкала я и положила трубку. Только я собралась вернуться к документам, как меня снова перебил телефон. Черт возьми, если это очередной бред, я выкину этот гребанный Blackberry в окно с шестьдесят девятого... Сплетница... Я мгновенно открыла ее сайт и углубилась в чтение. “Для кого-то все еще раннее утро, а кое-кто уже вовсю работает, да, мои сладенькие? С вами ваша никогда не спящая Сплетница, и снова напомню, что я ваш единственный источник всех главных сплетен, которые последнюю неделю направлены лишь на Queen и Дьявола. Могу добавить, что столкновение этих двоих через несколько минут неизбежно! Мои источники сообщают (в доказательство фотография), что Queen сейчас сидит в кабинете Барта Басса, в его кресле, сделанном на заказ великими мастерами. Опасайся, Дьявол, может, Барт полюбит Королеву больше тебя и уступит ей свой трон? Кстати о Дьяволе и столкновении: несколько секунд назад черный блестящий лимо подъехал к главному входу в офис “Басс Индастриз”. Готовься, Queen, Дьявол идет к тебе. Но хочу вам напомнить, причина холодных отношений наших двух целей до сих пор неизвестна! Работайте, детки, все хотят знать правду! Вы знаете, что вы любите меня. xoxo. Gossip Girl” Последнюю строчку я дочитывала уже закрывая за собой дверь кабинета Барта. Он меня простит, я должна исчезнуть до появления этого подонка. Остановившись у столов ассистенток, одна из которых и отправила фотографию со мной Сплетнице, я сказала: – Передайте Барту, что я ушла из-за непредвиденных обстоятельств. Я жду его звонка. – Queen, можно ваш авт... – Нельзя! – рявкнула я девушке, прерывая ее жалобный писк, когда двери лифта закрыли мою злобную усмешку. Когда я осталась в одиночестве, можно снять на несколько секунд маску, она слишком тяжелая. Нужно срочно поехать к Серене, там я могу ее не надевать. Конечно, там как всегда толпы папарацци, пытающиеся выведать у нее подробности обо ме, но я постараюсь их пройти побыстрее. (Чак Басс) Вернувшись из “Басс Индастриз” домой, я развалился на диване со стаканом виски в руке. Даже странно. Прошло три дня, а кроме звонков с работы и из всяких журналов и ТВ-каналов ко мне не поступило. Я удивлялся, каждый раз возвращаясь домой, что мой пентхаус цел и невредим, а не превращен в руины, а посередине гостиной стоит мама и думает, как лучше разнести мою плазму. Неужели, Блэр уговорила их ничего не делать? Даже Элизабет, которая ни разу не послушалась ее? А сумасшедшая семейка Арчибальдов? Это больше всего удивляет. Единственное, что доставало меня все эти дни – Мила, которая постоянно ходит вокруг и смотрит на меня, как на мудака. Я ведь не мудак, правильно? Как же мне хреново. Все, я это сказал, все довольны?! Да, я облажался. – О! Еще как облажался! – я вздрогнул от противного для меня голоса Милы. – Я что, сказал это вслух? – удивился я. – И не только это, – злобно ухмыльнулась она, – По-хорошему, должна была кинуть твои грязные деньги тебе в лицо и уехать. – Езжай, – я вальяжно раскинулся на диване, зная, что ей очень нужны деньги, так что без них она никуда не уедет. – Размечтался! – хмыкнула она, – Я буду травить твой жалкий мозг ежедневно, – прошипела она, зло сощурив глаза. Она может каждую вещь повернуть против меня. – И вообще, зачем я тебе все еще нужна? – она уселась на подлокотник кресла слева от меня, – Заставлять Блэр ревновать нет смысла, она тебя вроде как ненавидит. – Этого я и добивался, – подумал я, но оказывается, сказал это вслух. Мила ошарашено на меня посмотрела. Каждую секунду ее взгляд прояснялся. Спустя две минуты, когда полная картинка сложилась в ее голове, она вскочила и схватила в охапку все пульты от телевизора и нависла надо мной. – Ах ты, – она замахнулась в меня одним пультом и он ударил меня по плечу, – огромная, – вторым, – жирная, – третьим, – задница, Чак Басс! – взревела она, отправив в меня последний пульт. – Успокойся, ненормальная, – рявкнул я, чуть-чуть побаиваясь ее. – Ты опять, да?! А я думала-гадала, почему это Блэр мне не звонит, сюда не приходит! – орала она, расхаживая огромными шагами по гостиной. – Теперь ты знаешь, – в старой манере Чака Басса пропел я. – Я должна позвонить ей, сказать, что... что... – Что ты скажешь Блэр? Не забывай, она думает, что ты – моя “девушка”, Гарсиа, – проговорил я, взглянув на время. – Басс, ты сволочь! Как ты мог? – я видел, как Мила медленно опускалась на диван, закрывая лицо руками, чтобы я не видел ее слезы. – Это моя профессия – трахать, а затем бросать, – я глотнул виски из стакана с чакбассовской улыбкой на губах. – Была бы я на месте Блэр, – Мила встала и взяла со столика журналы, – Я бы не могла вот так улыбаться, – она откинула ко мне один открытый журнал, – махать всем рукой, – второй упал мне на колени, – раздавать автографы, – третий и все остальные журналы полетели на меня. – Никто бы так не смог, – я поперхнулся, услышав сухой и холодный голос Нейта. – Нейт, – Мила подняла заплаканное лицо на Нейта. – Никто бы не смог, а она может, – процедил он, – Она – Королева, которой всегда была и всегда будет. Я знаю, насколько тяжела ее маска, я это вижу. – Ты видел Би? – спросила Мила Нейта, поднимаясь с дивана. – Да, видел, – он обнял ее, успокаивая, – Я видел именно Блэр. Когда она приходит к нам, мы с Сереной можем видеть ее. Но я больше не могу. Не могу смотреть в эти глаза, которые норовят закрыться от всего того, что в ней внутри. – Нейт, ты должен кое-что знать, – начала Мила. – Я знаю, что все ваши мнимые отношения только для того, чтобы Би ревновала, – спокойно заявил Нейт. – Знаешь? – удивилась Мила, заглушая мой кашель, я снова поперхнулся. – Да, и я не говорю Блэр только потому что не хочу, чтобы на нее еще что-то навалилось. А теперь, Мила, не могла бы ты где-нибудь погулять, я хочу поговорить с Бассом, – Нейт легонько подтолкнул Милу к выходу. – Убей его, – прошипела Мила и убежала из номера. Мы остались наедине. Я не смотрел на Нейта, а он в свою очередь прожигал меня взглядом. Он не садился и смотрел на меня сверху. Твою мать, не надо мне ничего говорить. Они, идиоты, думают, что мне легко. Мне тоже хреново, я не могу без нее, я не могу заснуть без любимого тела рядом, просыпаюсь с трудом, не чувствуя, как она шевелится в моих руках, как целует меня, обнимает. Как говорит мне что-то, тихо-тихо, но я слышу ее. И отвечаю ей также. Потому что наши сердца были настолько близки, что и слова были излишни. По крайней мере это то, что чувствовал я. Мне достаточно было посмотреть ей в глаза, чтобы узнать, что она хочет, о чем думает. – Может ты мне что-нибудь скажешь в свое оправдание? – я вздрогнул от пронзившего тишину голоса Нейта. – Мне нечего тебе сказать, – я отвлекся от своих мыслей, которые никто не должен раскрыть и по примеру Блэр натянул маску. – Неужели? Совсем нечего? – поднял бровь Нейт. – Точно, – растягивая гласные проговорил я. – Ты считаешь, я должен тебе поверить? – Твое право, – я пожал плечами. Нейт, опираясь о колени, поднялся и расправил свитер. – Я поверю тебе, только если ты скажешь мне, наконец посмотрев в глаза, что не любишь Блэр Уолдорф, – серьезно сказал Нейт. Черт, что мне делать?! Врать лучшему другу?! Хотя, он же сам сказал, что теперь у меня никого нет. Я встал с дивана и посмотрел ему в глаза. В его взгляде была уверенность и отблеск надежды. – Нет, я не люблю Блэр Уолдорф, – с трудом выговорил я, еле сдержавшись от выдоха облегчения. – Серьезно? – Ты спросил, я ответил, – пожал плечами я. – И ничего к ней не чувствуешь? Вообще ничего? – Нет, и ничего кроме сексуального желания я к ней не чувствовал, – нагло врал я. Ударю себя по морде как только Нейт уйдет. – Тебе плевать на нее? – Да. – Тогда представь себе такую картину, – он сел на диван, а я последовал его примеру, – Она – не твоя, – меня передернуло. Да, я – эгоист, я считаю Блэр своей девочкой. А Нейт продолжил: – По утрам она просыпается не с тобой. Не тебе она улыбается сквозь сон. Не тебя она будит поцелуем, – меня начало колотить. Зачем он мне это говорит?! Заткнись, Арчибальд! – Не тебе она готовит завтрак. Не тебе рассказывает, как прожила день. И не тебя ждет вечером с работы. – Хватит, – почти шепотом выдохнул я, постепенно теряя контроль. – Не тебя она целует в губы так, как умеет целовать лишь она, а ты это любил. – Замолчи, – рявкнул я. – И улыбается она не тебе. И даже в истерике бьет своими маленькими кулачками не твою грудь. И не ты вытираешь ей слезы. Не твои подарки она открывает. – Заткнись, – по слогам произнес я, сжимая кулаки. – И не тебе она говорит “Да”. И ногтям не по твоей спине. И не тебе говорит, тихо, шепотом... – Я сказал, заткнись, Арчибальд!!! – взревел я и, вскочив с дивана, со всей силы кинул стакан в стену. – Она не твоя! И не твоих детей она будет целовать! Я старался не слушать его, но слова оседали в моей голове навечно. Я ходил по гостиной и крушил все, что было под руками. Сбивал с полок книги, журналы, диски с фильмами, а Нейт ходил за мной и твердил эти слова. Я не выдержал и развернулся к нему, схватив его за свитер. – Хватит, замолчи, не говори этого больше, – прошипела я сквозь зубы. – Страшно? – спросил он, поднимая бровь. Я, сильно закусив губу, слегка кивнул. – Тогда береги ее, – он смотрел мне не просто в глаза, а куда-то дальше, в душу, – Зачем ты мне врешь? – Потому что... – я запнулся. Затем я резко опустился на диван и закрыл руками лицо, – Потому что ты скажешь Серене, а она скажет Блэр. Я не хочу, чтобы она... – Если ты любишь ее, почему же ты так, черт бы тебя побрал, поступаешь с ней? – воскликнул Нейт, садясь рядом со мной. – Я должен был... я... чтобы ей... – Что? – Ты не поймешь. – Я постараюсь. Я взглянул в честные глаза Нейта и выложил ему все, что было на душе. Мне надоело держать чувства в себе. У меня не было Нейта, сейчас он вернулся и я должен это сделать. Я же люблю Блэр. И желаю ей только счастья. Чтобы она всегда улыбалась и смеялась. Но как же я не подумал, что она не сможет так быстро забыть меня. Я думал, что она счастлива, когда видел фотографии в журнале. Небольшие интервью. Я знал, что на большие и подробные у нее нет времени, она занята подготовкой к юбилею. Я знал каждый ее шаг, знал где и когда она была все эти дни. И как только у нее появляется расписание, я опять же знаю. А вдруг с ней что-то случится, а я не знаю, где ее искать? А так я знаю. Я все знаю. Чтобы только что ни сказал Нейт, Блэр – моя девочка. Она никого другого целовать не будет. И царапать спину только мою. И улыбаться она будет мне. И подарки будет получать мои. И кулачками своими крохотными меня она будет бить. И я ее буду успокаивать. – И что ты собираешься делать? – с надеждой спросил Нейт. – Я собираюсь вернуть ее, – утвердительно кивнул я, рассматривая странное пятно на стене, которое оставил виски, когда стакан разбился, – Я скажу ей, что я совершил огромную ошибку. – Этого мало, – сказал Нейт. – Скажу, что... что не могу без нее. – Тоже не то. – Тогда, что ей тоже плохо без меня, мы не можем быть по отдельности. – Почему ты не можешь, черт бы тебя побрал, сказать ей, что любишь ее?! – я чуть не упал с дивана, когда увидел своего отца, выходящего из кухни. – Что... Что ты здесь делаешь? – ошарашено спросил я, – Вы что, заодно? – я грозно посмотрел на них. – Это он, – сдал отца Нейт, – Сказал, что хочет пойти к тебе и поговорить, но я знал, что этот разговор положит тебя в гроб, поэтому стал соучастником. – И ты все слышал? – после небольшой паузы крикнул я. – Ну извините! – развел руки папа и налил в три стакана виски, – Другого варианта у меня не было. И сразу тебе говорю, чтобы ты ничего такого не думал: я так решил сделать только ради Блэр. Я знаю, как ей плохо. Даже Серена и Элли не все знают, а мне она все выложила. Как ты сейчас Нейту. – Ахренеть, – я вырвал из руки отца виски и выпил весь стакан залпом. – Так что ты будешь делать? – снова спросил Нейт. – Прямо сейчас поеду к Блэр, – я встал с дивана и застегнул пуговицы на пиджаке. – Нет, не вариант, – покачал головой отец и усадил меня обратно, – Они с Сереной поехали к нам, а там Элизабет и Джорджи, а они еще не видели тебя после Дубаи, так что тебе кранты. Блэр сама этих троих сумасшедших не успокоит. – Ну и что?! Мне нужно к ней поехать! – Завтра юбилей “Басс Индастриз”, – сказал Нейт. – Да ладно, Арчибальд? – я состроил удивленное лицо, – А я думал, что Блэр просто так не спит столько дней, а не готовит праздник! – Ты не понял, – усмехнулся Нейт, – Там будет очень много папарацци и ни Блэр, ни Эс, ни Эл и ни Джи скандалы устраивать не рискнут. – Да плевать я хотел! – заявил я, – Я хочу к ней поехать! Я скучаю. Очень. – Неужели, он проснулся. Дай пять, Нейт, – сказал отец. – Ну и что ты ей скажешь? – спросил Нейт. – Скажу что-нибудь. – Так не пойдет, – покачал головой отец. – А что вы предлагаете мне сделать? Составить списки всех моих возможных вопросов и всех ее возможных ответов? – разозлился я. – Нет, мы предлагаем подождать до завтра, – сказал Нейт и включил футбол. День юбилея “Басс Индастриз”. (Блэр Уолдорф) – Ну что, мистер Басс! – я обернулась к входящему на кухню Барту, – Сегодня ваш день! – я указала ему на стол, уставленный его любимыми блюдами. – С праздником, любимый! – Элизабет кинулась ему на шею. – Спасибо, девочки! – Барт обнял нас двоих. – А теперь подарок! – загадочно улыбнулась я. – Ну что вы! Не стоило! – начал отмазываться Барт, но я уже всучила ему в руку небольшую коробочку. – Открывайте! – я захлопала в ладоши, – Это моя идея. Он сорвал обертку и открыл коробочку. – Ни чего себе! – восхитился он. Еще до уезда в Дубаи я придумала гениальную идею: выпустить в продажу статуэтки с “Басс Индастриз”, с Бартом и всякое прочее, связанное с семьей Басс. На весь дом были слышны новости, идущие по телевизору. Ведущая с радостной улыбкой говорила о предстоящем празднике в честь юбилея и поздравляла семью Басс. Мне удалось ускользнуть из цепких лап этой семейки, так как если бы я еще чуть-чуть задержалась, я бы опоздала на примерку к МакКуину. – Наконец-то пришла моя Queen! – Александр обнял меня и повел в огромную примерочную в его доме моды Alexander McQueen. – Показывайте скорее мне платье! Я сейчас умру от нетерпения! – Сейчас, детка, ты его увидишь! В примерочной было несколько человек, которые будут помогать Александру меня одеть. – Итак, – начал он, – Вот здесь, – он указал на закрытый тканью манекен, – твое платье. У меня есть время до вечера, чтобы закончить детали, которые мы сейчас на тебе отметим. Пауло, Изабель! – он позвал своих помощников и они с хитрой улыбкой сорвали с манекена шелковую ткань. Я чуть не упала от восхищения, слава богу, меня поддержали. Все как я хотела. Оно было абсолютно простое, но корсет делал его in style of McQueen. Перед этими людьми я не стеснялась и быстро сняла с себя одежду. Пять ассистентов МакКуина аккуратно, по частям снимали платье с манекена и медленно одевали на меня. Да, с виду не скажешь, что в нем может быть столько деталей. Наконец, корсет затянули и мне показали туфли. Разумеется, в стиле МакКуина. Меня, всю красную от возбуждения, провели к зеркалу. Если бы не сумасшедшие туфли, я бы прыгала от восторга. На несколько минут эти волшебные люди заставили меня забыть о НЕМ, за что им огромнейшее спасибо. – Ну что, Queen, – Александр с важным лицом расхаживал вокруг меня, – Ваше величество довольно? – Да, и не только оно, – все рассмеялись. Он вооружался иголками и начал медленно и терпеливо подправлять детали, чтобы закончить мое платье. Когда его еще аккуратнее сняли с меня, Александр послал мне воздушный поцелуй и удалился в свою собственную, а не нанятых швей, мастерскую и закрылся там с несколькими ассистентами. Я оделась, допила кофе и вышла с улыбкой на лице на улицу. Я даже ответила на пару вопросов папарацци, чего я обычно не делала. Я села в машину, которую мне купил Барт вместе с водителем, и поехала домой. Дома меня уже ждали визажисты и прочие вместе с Элли. – Ну наконец-то! – воскликнула Эл и подхватила меня по руку, – Мы превратили твою комнату в гримерную. – Отлично! – фыркнула я, ведь мне было все равно, так как это была моя последняя ночь здесь, но Эл пока об этом не знает. – Как поживает Саша МакКуин? – Как всегда все в нем гениально. – Я тебе завидую, и они, – Эл распахнула дверь, – тоже. Со всех сторон послышались восхищенные вздохи, шептания, в которых я расслышала слово Queen неоднократно. Нас усадили в кресла и принялись за работу. Я сказала, какой макияж я хочу, точнее, я показала визажисту картинку, где художник-МакКуин подробно разрисовал мой макияж, подходящий к моему платью. Черт возьми! Они закончили только в пять, а в пять я должна была уже быть в “Palace”, проверять нанятых людей, декорации и прочее. А так же пообщаться с Ланой Дель Рей и второй певицей. Не помню, как ее зовут, но она беременна. За это я уже расстреляла Элли. Как можно нанимать беременную женщину, находящуюся на девятом месяце, и которой рожать через несколько дней?! А вдруг воды отойдут прямо на сцене?! Это будет провал! Ну ничего уже не изменишь. Я слишком нужна в зале, поэтому на сцене находиться не смогу. – Так, – вслух начала я, когда села в машину, общаясь больше с собой чем с водителем, – В пять пятнадцать я там. У меня есть время, чтобы все-все сделать до полвосьмого. Потому что с полвосьмого до восьми МакКуин будет одевать меня, а в восемь уже первые гости! Я ни черта не успею! – мой голос срывался на истерический крик, поэтому я выпила воды, чтобы остыть. – Мисс Уолдорф, успокойтесь, – сказал мой водитель Майкл, – Все будет прекрасно, я уверен. – Спасибо, Майкл, – выдохнула я. – А теперь отдышитесь, потому что папарацци уже поджидают вас у входа в “Palace”, – предупредил он. – Может, к черному входу? – И там тоже, – Майкл с сочувствием посмотрел на меня. – Они меня убьют, – выдохнула я, чуть не плача. Майкл чуть-чуть прищурился и сказал: – У меня есть одна идея. – Какая? Он вышел из машины, поправил костюм, открыл мне дверь и, держа за руку, повел сквозь толпу папарацци в роли моего телохранителя. – Королева! Стойте! Пару вопросов! – кричали мне со всех сторон, – Где же платье Alexander McQueen?! С трудом мы вошли внутрь, где я попрощалась с Майклом. – Мисс Уолдорф, мы опаздываем! – подгоняла меня Эббигейл, пока с меня снимали пальто, – Почему вы не в платье Александра? – с ужасом пролепетала она. – Без лишних вопросов, – выдохнула я, не желая ей ничего объяснять. – Так, Лана Дель Рей в своей гримерной вместе со второй певицей. Вторую зовут... – Это не важно! Мне нужно срочно с ними поговорить и все обсудить. Эбби провела меня на сцену, за кулисы, по небольшому коридору, и я оказалась напротив своей гримерной. Слева от меня была гримерная Ланы. Без понятия, как ее зовут на самом деле, но пусть будет Лана. – Привет, – фальшиво улыбнулась я, садясь на стул рядом с ней. – Привет, Queen, – низковатым голосом проговорила она. Красивая внешне девушка. Больше всего запомнились ее волосы. С большими локонами, рыжеватая. Стройная. Чаку бы такая понравилась. Так, Блэр, что за мысли. – Итак, – начала я, открывая список ее песен, – Нам нужно решить, в каком порядке и в какие моменты ты будешь выходить на сцену. Голос нам нужен не часто, так как я заказала группу музыкантов, которые просто играют, но в некоторые моменты песни обязательны, потому что к ним будет привлекаться всеобщее внимание и... Лана взяла меня за руку, слегка рассмеявшись. – Что смешного? – спросила я, задыхаясь, так как мое дыхание сбивалось. – Для начала успокойся, а потом мы все обсудим. Когда ты на нервах и не можешь дышать, мы не сможем поговорить, – все таким же голосом сказала она, – Моя учительница вокала еще в детстве научила меня нескольким дыхательным упражнениям, чтобы восстанавливать его. Лана мне показала, и они правда помогли. Я отобрала пару ее песен, которые мне понравились, потому что она их мне напела. Одну из них я знала. Не помню откуда, но знала. Ее я, конечно же, тоже выбрала. – Все, мне пора, а ты готовься, – улыбнулась я, направляясь к двери. – Стой! – остановила меня Лана, вскакивая с кресла. Она огляделась по сторонам, всматриваясь в углы комнат. – В чем дело? – Только никому не говори об этом, ладно? – стыдливо попросила она, копаясь в своей сумке. – Что такое? – все не понимала я. Она достала из сумки какую-то бумажку и протянула мне. Это была аккуратно вырезанная из журнала Marie Claire фотография. Моя фотография. – Дашь автограф? – она виновато улыбнулась. – Конечно, – рассмеялась я, – Есть маркер? – У тебя есть ручка, – она кивнула на мою руку, в которой и правда была ручка. – А да, точно, – я аккуратно написала “Лане Дель Рей от Блэр Уолдорф” и протянула ей фотографию. – Вообще, меня зовут Элизабет, – протянула руку она. – О! Прямо как маму моего... моего... Прямо как мою лучшую подругу! – улыбнулась я и с радостью пожала ей руку. – Приятно познакомиться, – сказала она. – И мне, – ответила я, – Как будешь готова, выходи на сцену репетировать, что ли. – Хорошо. Я покинула комнату и начала ходить по огромному залу, а вслед за мной плелась Эббигейл. – Скажи кому-нибудь, чтобы убрали эти свечки. Они мне не нравятся, – сказала я, а Эбби что-то быстро застрочила в блокноте. Через несколько минут приехали Элли, Серена, Нейт, Джорджи и Уилл, а я приказала отметить их в списке гостей, как уже вошедших. С ними я начала справляться гораздо быстрее. Все шло лучше некуда, пока входные двери снова не открылись. (Чак Басс) – Отстань, Басс, я приеду позже! – отпихивалась Мила. – Гарсиа, мы должны приехать вместе, иначе эти глупые журналисты напридумывают такого... – Я тебе сказала, что я приеду потом. Хочу затеряться в толпе, чтобы Блэр меня не увидела. – Не получится, потому что мы все сидим за одним столом, – я попытался схватить ее за локоть и насильно затащить в машину, но она была еще только в халате, так что уж лучше приехать одному. – Басс! – рявкнула она. Я постоял немного, подумал, а затем сказал: – Если тебя не будет там в восемь, я тебя расчленю! Поняла меня?! – Да поняла я, езжай уже! – она начала толкать меня к двери. – Иди в ванну, я сам выйду! – я пытался остановить ее, ведь перед выходом мне нужно кое-что забрать. Мила оценивающе подняла бровь, а затем широко улыбнулась и сказала: – Не уходи, я сейчас приду. И она исчезла в коридоре. Черт, можно быстрее, Гарсиа?! Я должен встретиться с Блэр, пока там еще нет никого. Наконец Мила вернулась. – Ты забыл вот это! – она достала руки из-за спины и протянула мне то, за чем я должен был вернуться, и чтобы она не видела. – Дай сюда, – я злобно выхватил букетик пионов из ее руки. Она засмеялась и добавила, когда двери лифта закрывались: – В лимузине придумай речь, идиот! Жаль, что нельзя бить девушек. Эту я бы убил с радостью. Черт. На меня набросились старые воспоминания. Басс! Нельзя! Нельзя бить девушек! Нельзя руку на них поднимать, особенно на мою Блэр, а уж тем более избивать. Я поморщился от одного этого слова в моих мыслях. Я залез в лимузин и налил себе виски, для храбрости. Мне предстоит просить у Блэр прощения всеми возможными способами. Если совсем не получится, возьму за руку, или на руки, но только если совсем все будет безнадежно, и увезу к себе. За моими мыслями я не успел заметить, как мы уже подъехали к “Palace”. Давай, Басс, крепись. Ты придурок, ты мудак конченый, но ты должен это сделать, ибо ты любишь Блэр Уолдорф. Швейцары открыли мне дверь и пропустили удобный случай промолчать, громко поприветствовав меня, что привлекло внимание всех в зале. Черт, здесь этот идиот, парень Блэр. А где сама Би? А вот она, какая красивая. Она последняя обернулась, чтобы посмотреть, кто так рано пришел. Я заметил, как ее коленки задрожали и, если бы не подоспевший Уилл, черт бы его побрал, который подхватил ее, она бы упала. Блэр тут же перевела глаза с меня на пол, а затем громко крикнула: – Эбби! Отметь еще одного пришедшего! – Кто пришел?! – как я понял, девушка, выбежавшая откуда-то из-за спины Блэр, и есть Эбби. – Узнаешь, – тихо сказала Блэр, но я слышал, – Элизабет, я сейчас вернусь. Иди, займись певицами, они по твоей части. Мама кивнула, а Блэр собиралась пойти в сторону кухни, но Уилл ее остановил. Черт, если бы не то, что Блэр думает обо мне, я бы подошел и врезал ему! Только я могу так держать ее лицо в ладонях! Только я должен ее целовать... Черт, он поцеловал ее и отпустил в сторону кухни. Он перевел злые глаза на меня. Да плевать я хотел, что Блэр тебе изменила со мной! Она – моя, ясно?! Серена и Джорджи устремились за Блэр, а Уилл ушел вслед за Элизабет. А я, конечно же, поспешил к Би. Она стояла на кухне, ко мне спиной. Рядом с ней стоял шеф-повар и его помощник. Эс и Джи рядом. Блэр, видимо, что-то пробует. – Нет! – громко заявила она, а я чувствовал в ее голосе некое отчаяние, – Этот салат отвратителен, Фернесто, не обижайтесь! Я сейчас сама его приготовлю! Пусть Армандо встанет со мной и посмотрит, как его готовить, я не успею сделать двадцать пять огромных тарелок сама! Я стоял в проходе, и за общим хаосом меня никто не замечал. Блэр подошла к столешнице и приготовила ножи. Как я понял, Армандо – помощник шеф-повара. Он стоял за Блэр, слева от нее. – Блэр, успокойся! – в один голос сказали Эс и Джи, смотря, как Блэр сильно рубит ножом по зелени. – Я спокойна! – рявкнула Блэр, – Разве не видно, что я само спокойствие! Еще рукколы, быстро! – Да-да, видно, – буркнула Эс. А Джорджи, напротив, подошла к Блэр вплотную, и развернула ее к себе. – Подумаешь, какой-то Басс! – фыркнула она, – Ты – Блэр Уолдорф! А Блэр Уолдорф не будет страдать из-за парня! – Я в порядке, – от ее голоса у меня все внутри перевернулось, и пришлось приложить руку к животу. Он был слабый, слегка подрагивающий, у нее такой голос, когда она хочет плакать. – Да, по тебе не скажешь, – Серена тоже встала, – Би, хочешь, я возьму этот ножик, – Эс потянулась к ножу, который лежал на разделочной доске, – и... – Положи нож на место! – Блэр ударила Серену по руке. – Ладно, – Эс опустилась на стул, который пододвинула к столешнице. Я все так же стоял, вне поля зрения двух подруг Блэр, и наблюдал за ней. Такое ощущение, что она стала еще меньше. Итак была худенькая и маленькая. Ей нельзя больше худеть. Сегодня пожертвую официантам кругленькую сумму, чтобы они накладывали Блэр еды, хочет она этого, или нет. Наконец, Би справилась с салатом и громко крикнула: – Оливковое масло! Армандо сразу куда-то убежал, а Блэр протянула руку в сторону и чуть-чуть назад, не оборачиваясь, чтобы в нее вложили бутылку с маслом. Все, это мой час. Я вышел из своего “укрытия” и направился к Блэр. Серена вскочила со стула, но Джорджи прижала ее к сидению и закрыла рот рукой. Ну, от двух сверлящих пар глаз мне никуда не деться в любом случае. Я подошел вплотную к Блэр и был уверен, что она меня почувствовала. Я аккуратно вложил букет ей в руку. Дальше было смешно. Видимо, Би рассчитывали получить оливковое масло, поэтому наклонила букет к салату. И в тот момент увидела его. Я ждал, что она обернется, но этого не произошло. – Би, – сказала Джи и взяла ее за руку. В это время Серена высвободилась из ее хватки. Я рассчитывал, что она накинется на меня, но она тоже встала с боку от Блэр и положила руку ей на плечо. – Эй, не смей! – Эс схватила ее лицо и поднесла салфетку прямо к глазам, – Ты знаешь, что скажет МакКуин, если увидит на тебе хоть что-то, что его не устроит?! У него будет истерика! И от нервного срыва, он умрет прямо здесь! – Да, ты права, Эс, – бесчувственно проговорила Би и вернулась в прежнюю позицию. Руку с букетом она опустила вниз и отпустила его. Цветы упали на пол. Но я не буду сдаваться. Я перевел взгляд на Эс и Джи. Они все так же ненавидяще сверлили меня глазами. Я попытался показать им головой, чтобы они ушли. – Ага, щас, – в один голос сказали они. Не хотите, не надо. Буду действовать при них. Так, а что же мне делать? Черт, была бы Серена на моей стороне, я бы не задавался таким вопросом. Я снова подошел к ней вплотную. – Блэр, – сказал я. Она вздрогнула от моего голоса, но не повернулась ко мне, а продолжила заниматься салатами. – Блэр, – настойчивее повторил я. Би слегка заметно качнула головой, но я не собирался отступать. Даже не прикасаясь к ней, я чувствовал, как колотится ее сердце. Примерно так же, как мое. – Блэр, пожалуйста, посмотри на меня, – я легонько потянул ее за локоть, но она резко выдернула руку, – Если ты сейчас же не обернешься, я перекину тебя через плечо и унесу отсюда к чертовой матери! Блэр перестала нарезать салат, оценивая мои возможности. Затем медленно повернулась ко мне. Но глаза она не поднимала. Она смотрела вниз или в сторону, но не на меня. Джорджи и Серена поедали салат, приготовленный Блэр, и наблюдали за нами, как будто мы – кино, а салат – поп-корн. – Блэр, – нежно шепнул я. Я взял ее лицо в ладони и поднял к себе. Она посмотрела мне в глаза. В них была боль, злость, разочарование. Она изо всех сил оттолкнула меня, прошипев: – Не смей меня трогать! – Би, успокойся, – я попытался подойти к ней. – Сделаешь еще шаг, – начала Блэр и нащупала за спиной на разделочной доске нож, – И я воткну этот кусок метала тебе в сердце. Чтобы быстрее сдох. Я выдохнул и расстегнул пиджак, а затем несколько пуговиц на рубашке. – Давай, – я делал медленные шаги к ней, – Убей меня. Блэр была явно в замешательстве, хоть и попыталась скрыть это под маской безразличия. – Убей меня, – повторил я, – Ты не сможешь. А знаешь почему? – справа от меня одновременно хрустнули салатом две “леди”, – Я тебе скажу. Потому что ты меня... – Заткнись! – прокричала она и, выронив нож, толкнула меня в грудь, скрываясь за дверью. Я вышел вслед за ней, бросив двум киноманкам: – Кино закончилось. Когда я вышел, я не нашел Би. Где же она может быть? Я же тебя найду все равно! Хоть прячься, хоть нет. Я встретил маму, которая разговаривала с двумя девушками. – Мама! – позвал я и побежал к ней. Она окинула меня презрительным взглядом. Меня все ненавидят?! – Чак, познакомься, – я чувствовал, как ее чуть не вырвало на моем имени, – Это певицы, которые будут сегодня выступать. – Очень приятно, – я мимолетно им улыбнулся, а затем вернулся к маме, – Мам, где Блэр? Она подняла бровь, типа, “А не пойти ли тебе, сынок на ...?!” – Мам, пожалуйста! Ну что тебе стоит сказать?! – Чак, позволь мне чистосердечно признаться, – начала мама, – Тебе откровенно повезло, что здесь есть люди, а то я бы разнесла твою безмозглую башку по стене! – Стоп стоп! – сказала девушка, стоявшая слева от нас, с рыжеватыми локонами и странной формы губами, – Вы сейчас говорите о том, из-за чего все печатные и интернет издания ломают голову столько времени? – Именно, Лана, – вздохнула Эл, а затем, видимо, чтобы предотвратить дальнейшие расспросы, сказала мне: – К Блэр приехал Александр МакКуин. Он привез ее платье. – МакКуин здесь?! – воскликнула та, которую мама назвала Ланой. – Да, здесь, – раздраженно ответила мама и тихо сказала мне на ухо, чтобы не просвещать этих двух певичек: – Они в баре на первом этаже, который Барт решил на время закрыть, чтобы придумать новый дизайн. Там большая уборная, впрочем, ты это прекрасно знаешь, вот они из нее и сделали что-то вроде гримерной. Блэр там с МакКуином. – Одна? А вдруг он ее... – Чак, успокойся, он ведь не ты, – мама нахмурила лоб, – И там куча его ассистентов. Не советую тебе туда идти, пока что. – Почему? – Потому что она занята! – прошипела мама и стукнула меня по голове, видимо, за мою непонятливость. – Что ты такая агрессивная? – возмутился я. – Меня все бесит! – рявкнула она и повернулась ко мне спиной, давая понять, что разговор закончен. Ладно, пока не пойду туда. Пусть там занимаются своими делами. А пока мне нужно выпить. Я слишком нервничаю. (Блэр Уолдорф) – Блэр, держись за столешницу, я буду затягивать корсет, – сказал мне Александр и исполнил свое предупреждение, – Не туго? – Делайте, что требуется. Мой голос был похож на что-то хриплое. Все тело дрожало. А на мне еще эти туфли МакКуина без каблука, на огромной платформе. Я еле стояла на ногах, но падать нельзя. Я должна была приготовиться к этой встрече, он же мне написал в письме, что здесь мы с ним встретимся в последний раз. Нужно было глотнуть таблетку, или дорожку одну порошочка. Блэр, о чем ты думаешь?! Не веди себя как наркоманка последняя даже в своих мыслях. Но я действительно должна была подготовиться. Я, как известно, все это время о нем только и думала. Даже сквозь подготовку к этому мероприятию я думала о нем! И не смогла нормально отреагировать на его присутствие. Меня всю разрывало, прямо изнутри. Хотелось стать невидимкой, забиться где-нибудь в уголок и сидеть там, пока не сдохну, вся в слезах. Мне даже доигрывать спектакль с Уиллом не хотелось. Но он, слава богу, держался на ура, и выкрутил нас обоих. Затем я исчезла на кухне. Испортила идеальный салат Фернесто, а затем приготовила точно такой же. Наверное, теперь он считает меня дурой. – Блэр, может ты уже отпустишь столешницу?! – меня вырвал из мои мыслей голос Александра. – А? Что? – я несколько раз моргнула, возвращаясь в реальность. – Блэр, проснись! – он легонько потряс меня за плечи, – Ты готова к выходу! Вбежала Элизабет и захлопнула за собой дверь. – Би, ты как? – обеспокоено спросила она. – Как всегда, прекрасно, – почти не дрогнув соврала я. – Блэр, а если честно? – она кивнула всем посторонним, чтобы ушли. Александр тоже удалился, и я осталась наедине с Элли. Еще и Сереной, Джорджиной и Уиллом в придачу. – Отлично, вы решили мне устроить допрос? – я скрестила руки на груди. – Какой допрос? – махнула рукой Эс, – Мы здесь, чтобы поддержать тебя. Я покосилась на Уилла, который выглядел с таким злым выражением лица как громила-охранник. Он, заметив мой смущенный взгляд, расслабился, подошел к зеркалу и с деланно гейским акцентом, сказал, поправляя волосы: – Би, ну ты че? Я же девчонка, я тут с вами заодно, йоу! Мы все, даже я, засмеялись. Я их по-быстрому просветила в свои чувства, разбив при этом пару тюбиков с мылом, но это того стоило. Затем, они все ушли, сказав ждать здесь. Затем вернулась одна Элли и взволнованно проговорила: – Би, все гости уже здесь, ждут тебя! Мы оградили небольшой участок у входных дверей для папарацци, чтобы тебя сфотографировали. Ты выйдешь вместе с МакКуином. – Хорошо, ты только дышать не забывай! – я обняла ее. Элизабет выбежала, а Александр зашел. Мы подошли вдвоем ко второму входу в огромный зал, в котором нас все ждали. МакКуин согнул для меня руку в локте. Я обхватила предложенную руку своей и крепко сжала от волнения. – Не бойся, Queen, ты же в моем платье! – Да ладно, правда?! А я-то думала, что Prada напялила! – съязвила я, а Александр засмеялся. Швейцары открыли для нас двери. Как сквозь воду я слышала голос ведущей, которую я сама наняла. Она представляла меня, как главного организатора шоу, затем МакКуина. Так же до меня доносились аплодисменты, все гости встали со своих мест, пока мы под руку с Александром проходили мимо всех двадцати пяти столов. Я узнала кучу знаменитостей и сделала в голове отметочку, с кем прийти, познакомиться. Наконец, мы подошли почти вплотную к фотографам и журналистам. Опять же я еле слышала, как они кричали: “Queen, посмотрите сюда! Покажите платье! Повернитесь!”, а так же всякие вопросы журналистов. Потом Александр отошел. Я сначала не поняла почему, ведь я осталась одна, перед всеми, да еще и еле стою на ногах, потому что коленки все еще подкашиваются. Но когда все Бассы начали ко мне подходить, я поняла, что это «фото для первых страниц». Как я отношусь к семье я не понимала, но я обязана присутствовать на этой фотографии. Барт встал справа от меня и обнял за талию, так же как Элизабет, но другой рукой. Чак хотел встать рядом со мной. В голове сразу замелькало “Значит, он меня обнимет. А обнимет – это прикоснется! Я же упаду к чертовой матери!”, поэтому я подхватила Кэма на руки и усадила на левую руку. Фальшиво улыбаясь камерам, я все же почувствовала руку Чака на своей спине. Значит, все же, обнял. В голове опять промелькнули все воспоминания, связанные с его прикосновениями. А обнимал он меня всегда. Каждую секунду, пока мы были вместе. Если он собирался уйти от меня с самого начала, зачем проводил со мной столько времени. Каждую ночь, ровно в полночь и ни секундой позже, он появлялся у моей двери и тут же обнимал меня и целовал. Даже когда мы спали, мы не размыкали объятий. Черт, Уолдорф! Нашла время об этом думать! Подумаю, когда буду в самолете, а потом и в поезде. Времени будет предостаточно, чтобы наплакаться, только не опоздать рейс главное. Время для фотографий прошло. Я это поняла, потому что Барт бережно повел меня к столу, а Элли забрала с моих рук Кэма и отвела его к детскому столу. Ему там будет не скучно среди маленьких детишек Брэда и Анджелины и остальных. Я села за стол. В зал запускали по несколько фотографов на определенное время, чтобы все успели нас сфотографировать. А прессы было очень не мало. Пришло время поздравлений. Сначала семья, коллеги по бизнесу, а дальше друзья и знакомые. Знаменитости здесь, в общем, для пафоса. Ну, со многими я знакома, да и Элли не отстает в этом. Барт, как глава компании, с улыбкой выслушивал все поздравления. Первой была Элизабет. Слава богу, она сама придумала речь, мне одним делом меньше. Как только они поцеловались, даже те папарацци, что были у входа, защелкали камерами, что уж говорить об удерживаемых охраной тех, что в зале. Затем Чак. Я невольно сосредоточилась, чтобы слушать его. Он встал и достал из внутреннего кармана карточки. Окинув взглядом всех гостей, которые внимательно и с улыбками смотрели на него, он подумал, затем бросил карточки на стол и начал: – Двадцать лет. Не мало, да? Эта самая большая кампания мира росла и процветала на моих глазах. Я видел все ее взлеты и падения, которых, понятно, было достаточно. Мне было четыре с половиной, когда отец вернулся домой и сказал мне, что его идею, наконец, одобрили. Только взрослея я понимал, сколько сил он потратил, чтобы добиться этого внимания и одобрения от инвесторов. Тогда, двадцать лет назад, все начиналось с маленькой офисной одноэтажки, – Чак с хитрой ухмылкой окинул зал, а затем, потерев подбородок, с веселой улыбкой продолжил: – Да, я в свои годы не мог и представить, что через двадцать лет это будет крупнейшая билдинговая кампания, офисы который находятся по всему земному шару, – все засмеялись, – и явно больше чем одноэтажки, – опять смех, даже я, – Прошло семь лет, и кампания чуть не потерпела крах. Я всегда был и буду уверен, что спасла ее от этого моя мама, – послышались растроганные вздохи, – Отец влюбился, вернулся к ответственности и взялся за работу вновь. Я до сих пор помню слова Элизабет Басс, которые она произнесла однажды ночью. Простите, родители, я случайно подслушал, когда вы разговаривали в гостиной. Она сказала: “Не смей сдаваться. Только подумай, сколько ты работал над этим! Ты не имеешь права поддаться чьим-то угрозам и разрушить свое призвание!”. Кампания “Басс Индастриз” снова выросла и больше не потерпела ни одного крушения. Она держится на высоте уже тринадцать лет. Она лучшая, она сильнейшая, она огромнейшая. И так будет всегда, – закончил Чак, а все начали ему аплодировать, – За великого Барта Басса и его империю! Чак поднял бокал шампанского. Все гости последовали его примеру. Барт встал и обнял сына, похлопав его по плечу. Я чуть не расплакалась, но вспомнила, что у меня макияж. – За нашу империю, сынок, – громко сказал Барт, и аплодисменты стали еще громче, – Не забывай про свою работу тоже. Элизабет расплакалась и кинулась обнимать Барта и Чака. Последнего она сильно ударила кулаком в плечо, а затем обняла. Настала моя очередь. Я не готовила никаких карточек, ни специального текста. Я просто много думала, что для меня значит семья Басс. – Первым моим знакомым из семьи Басс была Элизабет, – Чак усмехнулся. А что? Это правда! Ну, почти. – Мы встретились в музее и она предложила мне работу. Меня почему-то порадовал этот отрыв от моей обычной жизни, и я согласилась. Быть няней не так уж и плохо, учитывая то, что после двух недель мы стали называться лучшими подругами, – смех, – а за работу я так и не получила официальной зарплаты, – смех стал громче, – Но семья Басс стала для меня по-настоящему близкими людьми. Барт заменил мне отца, которого никогда и не было. Элизабет, как я уже сказала, моя лучшая подруга, а иногда и мать, которая может прочитать лекцию, – все одобрительно улыбнулись, – А так же один молодой Басс, в которого я безумно влюбилась, – все на меня уставились, а Чак даже отпрянул от спинки стула, на котором сидел, и даже собирался встать, – Нет-нет, вы неправильно поняли! – улыбнулась я, – Это Кэмерон! – зал залился смехом, а Кэм побежал ко мне через весь зал и обнял меня. Я решила не смотреть на лицо Чака, иначе бы засмеялась во весь голос, – А что касается того, о ком все подумали, что ж, он хороший друг. Чак помогал мне во многом, ведь не все в этом городе так любят Блэр Уолдорф, – я вспомнила Макса, – С каждым человеком из семьи Басс у меня очень много прекрасных воспоминаний, – я перевела глаза на улыбающихся Барта и Элли, – И я с уверенностью могу сказать, что эти люди – моя семья. Все мне захлопали. Барт тут же встал со стула и крепко обнял меня. – Мы тоже любим тебя, Би, – зал еще громче зааплодировал. Затем подошла Элизабет, а за ней встал Чак. Элли обняла меня и тихо сказала сквозь смех: – Ты молодец, Би! Круто ты Чака обломала. Она отпустила меня, а я, подмигнув, сказала: – Учись, пока я жива. С натянутой улыбкой для камер я распахнула объятия для Чака. Он быстро перешагнул через расстояние между нами и обхватил мою талию. Опять промелькнули воспоминания, которые я поспешила отогнать. Он зарылся лицом мне в волосы и прижал к себе еще сильнее. Я убрала руки с его спины и легонько уперлась в плечи. – Хватит, – прошептала я. – Нет. – Ты опозоришься, если я сейчас начну тебя отталкивать, – пусть только скажет, что я не предупредила. Он медленно ослабил хватку и отпустил меня. Я чуть не свалилась на стоящий сзади меня стул, но заставила себя мягко в него опуститься. Дальше поздравляли все за нашим столом, даже МакКуин, а затем коллеги Барта по работе. Наконец-то трапеза! Я чуть не озвучила это вслух! Как я хочу есть! Сейчас бы все съела, что наготовил Фернесто. Мне пришлось доставить его из Италии, а до этого уговорить и гарантировать кругленькую сумму. Сначала выступала Лана Дель Рей. Все ее внимательно слушали и аплодировали. Когда ее часть закончилась, на сцену вышла группа музыкантов, которые просто сопровождали вечер прекрасной музыкой. Я ходила и со всеми знакомилась и общалась. Папарацци не упускали возможности сфотографировать знаменитостей со мной. Я поглядывала на часы. Так, через полтора часа я должна уже сидеть в такси и мчаться в аэропорт. Австрия ждет меня! Моя мама купила там шале. Отлично, отпраздную Новый Год в одиночестве, оно мне сейчас не помешает. На сцену вышла Элизабет и радостно заговорила: – Я пригласила замечательную певицу, которая готова предоставить вашему вниманию ее песни и... Кто-то выбежал из-за кулис и что-то зашептал Элли на ухо. На ее лице было отчаяние и безысходность. Что там случилось?! – Она... эээ... сейчас, секундочку... Я встала из-за стола и поспешила за кулисы. – В чем дело? – шепотом спросила я того, кто выбегал к Элли. – У второй певицы отошли воды, она рожает! – Твою ж мать! – воскликнула я, – А где Лана, пусть она споет. – Она уже уехала. – Черт, что же делать?! – металась я, пока Элли статуей стояла на сцене. – Блэр! Вы умеете петь?! – спросил он меня. – Ну да, типа того... – Отлично! Он толкнул меня на сцену. Ровно секунду я была в злости и замешательстве, но затем натянула фальшивую улыбку. – У нас небольшая заминочка, – я обхватила Элли за плечи и немного подвинула ее, – Девушка не может спеть для нас в данный момент, поэтому я выйду вместо нее. Элизабет вернулась из другого мира и накинулась на меня с объятиями. Я прошипела ей в ухо: – Что она должна была петь? – надеясь, что знаю эту песню. – Она должна была играть на пианино и петь какую-то песню о любви. – А где ноты? – У нее. – Черт! – я оторвалась от Элли и медленно направилась к позолоченному роялю. Я села, а из-за кулис мне просунули около десятка нот на выбор. Я увидела в названии одной песни слово “Love” и схватила листы, поставив их на подставку. Песня называлась “Fashion of His Love”. Я быстро пробежалась глазами по словам, играя вступление. Вроде, нетрудно. Но сердце колотилось как бешеное. Я очень давно не выступала на публике. (Чак Басс) Она самая лучшая девочка на свете. У кого бы хватило смелости выйти на сцену и спасать маму от позора? А Блэр мило улыбалась и даже говорила. Затем она села за рояль и взяла протянутые листы с нотами. Мама к тому времени исчезла со сцены. Я посмотрел на всех гостей: все взгляды были устремлены лишь на мою Би. Я с нетерпением ожидал звуков ее голоса. Я был уверен, что поет она отлично. ПЕСНЯ Прозвучали первые ноты песни и Блэр запела: – I never was a kind of girl that naturally sure when it comes to love… (– Я никогда не была такой девушкой, которая абсолютно уверена, когда появляется любовь...) Да, слова как раз в тему. Она абсолютно не такая девушка. Послушаем дальше. – But when it comes to you and me I can’t deny this feeling inside, oh no! I’ve never been like this before… (– Но когда речь заходит о нас, я не могу отрицать то, что я чувствую внутри. У меня никогда не было такого прежде...) Черт, пока слова полностью отражают мои чувства. И правда, у меня такого никогда не было прежде. Надеюсь, Би чувствует то же самое. – I’m seeing all the signs from above. I’m gonna be the one, that he loves. I was made for loving him, the fashion of his love. (– Я вижу все знаки свыше. Я буду единственной, кого он любит. Я создана, чтобы любить его, и это стиль его любви) Твою мать, кто это написал?! Нужно встретиться с ним и поблагодарить, потому что я точно уверен, что эти слова – полное отражение Блэр. Раз она не может этого сказать, тогда пусть поет. От этого ей не отвертеться. – I’m gonna be his first and last kiss, cause, baby, I was born to be his. I was made for loving him, the fashion of his love. I love you. (– Я буду его первым и последним поцелуем, потому что я рождена, чтобы быть его. Я создана, чтобы любить его, и это стиль его любви. Я люблю тебя) Мне было плевать на взгляды тех, кто знает о нашей с Блэр драме. Отец похлопал меня по плечу, но я и на это не обратил внимания. Единственной точкой была Би и то, что она пела. Я знал, что она пела для меня и только для меня. Я видел это по ее лицу, глазам. Я даже понимал, что эти улыбочки значили. Они значили невероятное совпадение чувств с текстом песни. Она и правда мой первый поцелуй. И будет последним, или я не Чак Басс. И да, она рождена, чтобы быть моей и любить меня. Во всяком случае, не захочет добровольно – придется. Черт, за мыслями я пропустил пол второго куплета! Что там Блэр поет... – No, I just can’t seem to forget you! No, I can’t, but just as long as I met you, you’re my babe right through, I was made for you! (– Нет, я просто не могу забыть тебя. Нет, не могу! Чем больше времени проходит с момента нашего знакомства, тем лучше я осознаю, что ты мой малыш, я создана для тебя!) Я сдерживался чтобы не преодолеть расстояние между мной и сценой за секунду, не запрыгнуть туда и не поцеловать Би только потому что знал, что здесь много посторонних людей. Хотя мне плевать. Мне плевать на мнение каждого, только не Би. Но все равно нельзя. Она закончит петь, а потом уйдет за кулисы, там я ее и встречу. Би спела припев еще раз, сыграла последний аккорд и закончила песню. Зал взорвался аплодисментами. Они были даже сильнее чем когда пела эта рыженькая, как там ее... не важно в общем. Так, что это я сижу?! Нужно бежать за ней! Я обошел папарацци стороной и проскользнул за кулисы. – Где Блэр? – спросил я не знаю кого. – Она ушла, – ответил какой-то парень и собрался уходить. – Куда ушла?! – я догнал его и всунул в руку двести долларов. – Скорее всего, в свою гримерную. Простите, мистер Басс, мне надо идти. Где гримерная? Какая гримерная? Что такое гримерная? Ах, да, точно. Так, вот коридор. Что тут у нас? Лана Дель Рей, Алекса Вимбледон, кто это вообще? Не важно. Важно что имени моей девочки здесь нет. Я должен найти ее. Где она?! Стоп, мне же мама говорила, где она переодевалась с МакКуином. Что же она сказала? В следующий раз, Басс, будешь слушать, что тебе говорят? Черт, что же она сказала? Какой-то туалет... Туалет! Точно! Я рванул из-за кулис, пересек зал и выбежал из второго выхода. Я побежал по лестнице наверх. Вот, тот самый закрытый на реставрацию бар. Я толкнул входную дверь и быстрым шагом направился к уборной. Дежа вю какое-то. Я толкнул дверь и увидел Би. Реально, дежа вю. Она стояла перед тем самым зеркалом, так же как тогда, в слезах. Все как тогда, только прошло десять лет. Я зашел внутрь и закрыл дверь. Би вздрогнула. – Что тебе нужно?! – воскликнула она, вытирая салфеткой слезы. Дай-ка подумать... 1. Чтобы ты перестала плакать. 2. Всегда была счастлива. 3. Счастлива при этом со мной. 4. Мне нужна ты. 5. Хм, наверное, ты. 6. Сложный вопрос, скорее всего ты. 7. Я уже перечислял тебя? 8. Ты уже была в списке? – Красивая песня, – тихо сказал я. – Забудь ее. – Никогда. – Твои проблемы, – пожала плечами она и наклонилась, чтобы поднять с пола сумку. Она была большая для обычной дамской сумочки, похожая на дорожную. – Зачем она тебе? – кивнул на сумку я. – Не твое дело, – рявкнула она. – Би, пожалуйста... – Не хочу ничего слышать, – отмахнулась она, но я продолжил: – Прости меня. Она молчала. Может, если я все ей скажу, то она меня простит? Но слова не приходили в голову. – Блэр, я идиот, я не знаю, почему я так сделал! – я подходил все ближе к ней, но она делала вид что не слышит меня, – Би, ты же знаешь, что все не так должно было быть, – она подняла голову и посмотрела на мое отражение в зеркале, – Пожалуйста, прости меня. Давай все переиграем? – Переиграем? – воскликнула она, – Значит, это была игра, да? – Би, я не это имел ввиду, – черт, я не мастер подбирать слова, – Дай, я все объясню... – Не надо, – она покачала головой и накинула пальто, – Так смешнее. – Би, прости меня... – Две вещи, Басс: первая – Би я только для близких; вторая – надоело прощать, – я видел, что еще чуть-чуть и из ее прелестных глазок польются слезы, – Уже после второго раза я должна была понимать, что так будет и дальше. Зачем я поверила?! Зачем я купилась?! У меня была прекрасная жизнь, без боли, без страданий, без вообще каких-либо плохих чувств! Из всех мужчин в Нью-Йорке, которые мечтают просто увидеть меня хоть раз в жизни, я молчу о большем, я выбрала тебя! – Би перешла на крик, – Тебя! Гребанного богатого избалованного бабника, который никогда не принесет мне счастья, я это с самого начала понимала, но выбрала все же! Потому что я знала, что изменю тебя. Но я ошиблась. Блэр направилась к выходу, но я схватил ее запястье мертвой хваткой. – Ты не ошиблась. И я не такой. Больше не такой. – А мне уже все равно, – она вырвала руку, – Передай Миле, что она может меня ненавидеть, сколько ей захочется, я ее понимаю. – А меня ты ненавидишь? – Я тебя не ненавижу. Меня просто не волнует твое существование. Больше не волнует. И мне будет плевать, если с тобой что-то случится. И плевать, будут ли у тебя люди, которым не плевать. Прощай, Чак Басс, было приятно познакомиться. И Блэр исчезла за дверью, а я не успел ничего сделать. Если бы я сказал ей сейчас, что Мила – оплачиваемая девочка, которая играет свою роль, то может все было бы лучше? Хотя нет, я подлил бы масла в огонь. Нужно ее найти! Срочно, догнать! Я выбежал из туалета, но двери лифта закрылись прямо перед моим лицом. Я бросился к лестнице, но она была перегорожена ширмой. Мне пришлось оббежать фонтан, чтобы добраться к другому лифту. Я поднялся на этаж выше – лобби, и побежал к выходу. Как только я оказался на улице (я вышел через черный выход), я увидел желтое такси, которое только-только отъехало. Нужно ехать за ней! Черт возьми! Артур с другой стороны здания, мы не успеем догнать ее! Как это, не успеем?! Я же Чак Басс. Я должен. Потому что я люблю ее. Кто-то же знает, что она уехала. Отец и мама не простили бы, если бы она уехала без предупреждения. Так что это получается... все знают, кроме... кроме меня! Твою ж мать, я теряю навыки! Ничего, моя первая любовь этого стоит. Я вбежал в зал, а какое-то время гости с удивлением смотрели на меня, но мне было плевать. – Где Блэр? – рявкнул я, нависая над мамой, которая вжалась в стул. – Наверное, в гримерной, – отводя взгляд, сказала она. – Нет, ее там нет, – прорычал я. – Тогда не знаю... – Мама! Ты не умеешь врать! Где она?! – Я не могу тебе сказать! Я пообещала Блэр! – Ничего страшного, она простит! Где она?! – Нет, я не могу. С какой вообще радости я должна тебе говорить. – Ты – моя мать! – с надеждой воскликнул я. – Это не обязывает меня открывать секреты моей лучшей подруги. Я резко развернулся к Серене. – О Господи, Нейт, спаси меня! – Эс чуть не запрыгнула на рядом сидящего Нейта, но я успел к ней подскочить. – Где Блэр?! – медленно прошипел я. – Я тоже обещала, – уверенно сказала Эс. Я поднялся и оглядел наш стол. – Чак, мы все знаем, но все обещали ей не говорить тебе! – Знаешь, что, Чак, – начала мама, – Даже если бы лично я не обещала, я бы тебе не сказала этого. – Почему?! – отчаянно проговорил я. – Потому что... – теперь мама говорила шепотом, чтобы только я ее слышал, – потому что не ты слышал ее слезы по ночам, не ты заходил к ней в комнату по утрам, чтобы помочь закрасить на лице следы тяжелой ночи. Не ты покупал в ближайшей аптеке успокоительные. И не ты обещал ей, что все будет хорошо. Хотя, может ты и обещал, но не сдержал своего слова. Я больше не имею права допустить такого. Если еще раз я увижу тебя рядом с ней или узнаю, что она опять тебя простила, клянусь богом, я уговариваю отца переехать куда угодно, только подальше от тебя. И забираю Би с собой. – Мама, она нужна мне... – Ты тоже ей был нужен. – Мама, я должен ее найти. – Зачем?! Чтобы опять причинить ей боль?! – Да потому что я люблю ее! – громче воскликнул, так что все за этим столом на нас обернулись и раскрыли рты. (Натаниэль Арчибальд) – Да потому что я люблю ее! – воскликнул Чак. Все в немом удивлении раскрыли рты. Первой от шока отошла Мила. О господи, лучше бы ты молчала, Гарсиа. – Ну наконец-то! Я думала, ты так и будешь жить, как идиот, твердя всем вокруг, что ты не любишь Би! Я же тебе с самого начала это говорила, а ты... – О боже мой! – воскликнула Серена, вскакивая, – Ты что?... Чак... Он... Ты... – Серена не могла построить предложение, – Твою ж мать, Басс! Я тебя убью когда-нибудь. Чак виновато на нее посмотрел. Надеюсь, то что произошло ровно за две секунды никто не заметил, кроме меня. Уилл собирался что-то сказать, но Эс махнула на него рукой и жестом показала “захлопнись”. Так что, он тоже?! Вот два идиота!!! Ладно, об этом спрошу у Серены позже. – Чак, я плохо услышала, тут так шумно, – Эл приложила руку к уху, – Что ты только что сказал? – Я сказал, что я люблю Блэр! – снова повторил Чак так спокойно, как будто сказал, что сегодня хорошая погода. Элизабет с открытым ртом опустилась на свой стул. Она галантно разложила салфетку на коленях, а затем обратилась к Серене: – Эс, ты не знаешь, какая погода на днях в Австрии? – Элизабет Басс, мы обещали! – А самолет ее, по-моему, вылетает через... – она глянула на огромные часы на стене, – через двадцать минут из аэропорта Кеннеди. Не смотри так на меня, Эс! Я обещала не говорить Чаку, а сейчас я обращаюсь к тебе, – Эл посмотрела на улыбающегося во все тридцать два Басса, – Ой! Чак! Ты все слышал? Какая оплошность! Пока Чак приходил в себя от сообразительности Элли, все залились смехом. – Мама, я люблю тебя! – он поцеловал ее в щеку и выбежал из зала. (Чак Басс) Я только что всем признался, что я люблю Блэр. Даже дважды. А еще теперь все знают, что Мила – не моя настоящая девушка. Ну.. как, все? Те, кто не знал, а их единицы. Когда я повторил свое признание, мама ошарашено опустилась на стул. Она аккуратно разложила салфетку на коленях и, будто не отрываясь от светской беседы, спросила Серену: – Эс, ты не знаешь, какая погода на днях в Австрии? Австрия? Зачем ей Австрия, когда у меня такое дело! Я хотел наорать на нее, но Серена сделала это первее: – Элизабет Басс, мы обещали! Что? Как?... О боже, мама, ты гений! Би в Австрии! Стоп, она еще не может быть в Австрии! Она только что уехала отсюда! Ну мама, давай, сообрази! – А самолет ее, по-моему, вылетает через... – она оглянулась на висящие на стене часы, – через двадцать минут из аэропорта Кеннеди. Не смотри так на меня, Эс! Я обещала не говорить Чаку, а сейчас я обращаюсь к тебе, – все так странно на меня смотрели. Видимо, с этой дурацкой улыбкой на губах я выгляжу очень глупо, но опять же, мне все равно, – Ой! Чак! Ты все слышал! Какая оплошность! Я чуть не запрыгал на месте, хлопая в ладоши. Вместо этого я наклонился к маме, обнял ее за шею и звонко чмокнул в щеку. – Мама, я люблю тебя! – сказал я ей и пулей вылетел из зала. Я запрыгнул в свой лимузин и крикнул Артуру, чтобы вез меня в аэропорт, не обращая внимания на светофоры. Добрались мы почти быстро. До вылета осталось пять минут. Посадка уже наверняка давно закончилась. Но я должен успеть запретить самолету вылет. Где тут мой один знакомый? Он какой-то там начальник и в общем все вылеты только с его разрешения. Где же его кабинет! Басс, вспоминай! Я кинул деньги охранникам, чтобы пропустили меня в главный офис. Где же этот идиот?! Почему его нет в кабинете. В эту секунду дверь открылась и в кабинет зашел Кевин Клаус. – Мистер Басс, – с улыбкой сказал он, – Какими судьбами? Может кофе? – Отбросим церемонии, скорее! – я кинул пачку денег на его стол, – Пробейте по базе, на каком самолете Блэр Уолдорф. – Сейчас, – сразу вошел в дело Кевин, – Боинг 740. – Отлично, запрети вылет, – я кинул еще пачку денег. – Боинг 740 это вот тот самолет, – он указал пальцем в окно на самолет, который уже был над землей примерно в ста метрах. – Верни его! – воскликнул я. – Он взлетел! – Мне плевать, верни! – закричал я. – Даже силой и властью, которая дана Чаку Бассу, нельзя остановить самолет, который в воздухе. Простите, мистер Басс, – он подтолкнул вторую, данную мной, пачку денег обратно. – Оставь себе, – тихо прохрипел я и толкнул ногой дверь из его кабинета. – Счастливо! – крикнул он мне вдогонку. Уже не будет ничего счастливого. Она улетела. На другой материк, через океан! Пока я долечу до нее, она сможет скрыться там или еще хуже, улететь снова, куда-нибудь подальше. Все кончено. Я не успел.