Текст книги "Нашатырь (СИ)"
Автор книги: Rauco
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)
Женщина проводила его рассеянным взглядом и крепко задумалась над обстоятельствами минувшей ночевки. Охотник стал ближе еще на один шаг. Что заставило его? Он мог отказаться. Или Зоя сбила его с толку, заставив подумать, что она опять мерзнет и просит поработать грелкой? Ну, нет, он же не такой дурак. Хотя, с ним рядом реально было теплее…
А еще она действительно чувствовала себя очень спокойно этой ночью. И ей показалось, что спутник тоже ощущал нечто подобное, переступив ради этого через все свои принципы. Неужели ему тоже захотелось немного… тепла?
Могло ли инопланетному чудищу иногда быть одиноко? Тоскливо? Когда хочется, чтобы рядом был хоть кто-то. Кто-то, кто не будет донимать расспросами, предъявлять требований, загонять в рамки. Кто-то, кто не испугается, не осудит, не бросит вызов, а лишь молча поддержит. И поделится одеялом. Без всякого пафоса и напускной холодности.
Похоже, проявление чувств не в традициях его народа. Но это не значит, что их нет. О чем думает Охотник, засыпая среди шепчущих ветвей? Что вспоминает, когда идет один через зеленое марево тропиков? Вряд ли его разум чист, как лист бумаги. И вряд ли в нем царят исключительно битвы и трофеи. Если бы это было так, Нашатырь вел бы себя иначе. Он не знал бы уступок, не испытывал бы интереса, не ощущал бы ответственности. Он бы просто не стал возиться с Зоей, будь его разум настолько ограничен. Значит, он способен думать и чувствовать очень многое, но не приучен делиться этим. Как бы ни было тяжело, больно, страшно, грустно – воин будет держать все в себе. Разве что… Ему не встретится кто-то, кто обо всем догадается сам, но никому ничего не расскажет.
Вчера он рискнул продемонстрировать свою легкомысленную, беззлобную часть натуры. Зоя без колебаний приняла ее, дав повод выпустить еще одну, запрятанную гораздо глубже – ту, что нуждалась в понимании. Что может испытывать существо, находящееся вдали от дома, каким бы он ни был, и вдали от сородичей, что бы они из себя ни представляли? И кто может понять его лучше, чем другое существо, занесенное волей судеб в самую глушь? Вот, пожалуй, и ответ…
Нашатырь, ты ведь можешь без опаски рассказать обо всем, что тебя тревожит. Был бы только способ…
Прошел час, прошел другой… Охотник не возвращался. Чтобы как-то развеяться, Зоя спустилась с дерева и отправилась гулять. Дошла до заводи, умылась, набрала воды, посидела на берегу, вглядываясь в легкую рябь. Было пасмурно, но не холодно. В вышине клубились свинцовые тучи.
Вернувшись на платформу, Зоя обнаружила, что Нашатырь до сих пор не явился. Возможно, опять ушел переживать в одиночестве свою недостойно проявленную слабость.
Она развела под деревом костер и стала ждать. Его не было очень долго.
Розовая полоска уже появилась на западе, когда Охотник наконец пришел, держа за хвост некрупную игуану. Всего одну. Кажется, кто-то не в форме…
Нашатырь отдал добычу Зое, а сам, не задерживаясь, поднялся на площадку, где просто рухнул ничком. Женщине даже сперва показалось, что он снова ранен, но повреждений видно не было. Похоже, он просто очень устал. Загонял себя в виде наказания? Еще и ужина лишил? Суров же он к себе…
Приготовив игуану и поев в одиночестве, Зоя подумала, что спутнику, пожалуй, хватит заниматься самобичеванием. Еще днем у нее родилась одна идея…
– Нашатырь, – позвала она, – слезай уже, поговорим!
Он нехотя поднял голову и выглянул с платформы. Зоя махнула ему рукой, знаком попросив спуститься. Охотник отвернулся и снова лег.
– Нашатырь! – ее голос уже прозвучал почти требовательно. Спутник недовольно заворчал и покинул платформу.
Когда он встал перед Зоей, откровенно недоумевая, для чего ей так понадобилась его компания, женщина опустилась на землю и пригласила сесть рядом. Он медленно принял свою любимую лягушачью позу и напряженно пригнул голову в ожидании дальнейшего хода событий. Снова пошел на попятную…
Зоя заранее расчистила небольшую площадку от травы и дерна, обнажив коричневую мокрую грязь и утоптав ее слегка. Взяв небольшую веточку, она начертила на земле незамысловатую фигуру в стиле «палка, палка, огуречик», потом указала на нее и на себя, бросая осторожный взгляд на спутника. Из-за маски сложно было понять, врубился ли он, так что Зоя осмелилась протянуть руку и слегка постучать по нижнему краю респиратора. Нашатырь догадался, что она от него хочет, и открыл лицо. Так должно было стать намного проще – когда видно глаза, реакцию отследить не проблема.
Зоя повторила свои действия и, похоже, Нашатырь сообразил, что она задумала. Он склонил голову в знак согласия.
– Вот, понял, значит… Это – я. А это… – она старательно вывела рядом более крупную фигуру и снабдила ее головную часть «гривой» из шести торчащих в разные стороны черточек. – Это – ты.
Комментарий к Глава 14. Охотник в смятении
Навеяло: «Deep forest».
Композиция «Sweet Lullaby»
Глава получалась слишком обширной, подумала я и разделила ее на две части, вторая пока немного сумбурна, надо еще поработать…
========== Глава 15. Откровение ==========
Зоя ткнула в изображающую Нашатыря пиктограмму пальцем и перевела его на Охотника. Нашатырь, повторил ее жест наоборот – указал на себя и на схематичную фигуру, а потом выжидающе посмотрел на Зою.
– Ага! – торжествующе сказала она, утвердительно кланяясь. Диалог налаживался! – Теперь посложнее…
Зоя разместилась удобнее и начала создавать «комикс». Сперва она изобразила Нашатыря, нападающего, поднявши руки-палочки, на толпу маленьких человечков. Поразмыслив немного, рядом женщина вывела упрощенный контур черепа и провела к нему стрелку от предыдущего рисунка. Нашатырь зарокотал и подтвердил. Зоя нарисовала следующую картинку: почти идентичную, но с одним человечком, показав знаками, что этот человечек – она. Охотник нахмурился и поглядел на нее с подозрением. Собеседница перечеркнула эту картинку крест накрест, и Нашатырь тут же расслабился, уловив смысл. Зоя показала сначала на одну пиктограмму, потом на другую и развела ладонями, обозначая непонимание.
– Зачем ты убиваешь людей, и почему не убил меня? – проговорила она вслух.
Со стрекотом Нашатырь забрал у нее «пишущий прибор» и в том же стиле нацарапал рядом лаконичное «объяснение». Оно выглядело, как фигурка человечка, окруженная тремя совсем маленькими копиями. В центре овального тела главного персонажа Нашатырь изобразил еще одного малюсенького человечка, потом указал на фигурку и на Зою: «Ты – самка». Ну, как Зоя и предполагала. Но это был неполный ответ. Она пальцем обвела картинку, обозначающую истребление группы людей, и вопросительно глянула на собеседника. Нашатырь слегка поразмыслил и дорисовал каждому члену группы по большой палке в руках.
Далее, найдя свободное место, он изобразил две «толпы людей» кидающиеся друг на друга с такими же палками, явно воплощающими абстрактное оружие. По-видимому, он имел в виду мужчин, так как сделал их тела не круглыми, как у «самки», а прямоугольными и вытянутыми. Ну да, люди конфликтуют. Вы, что ли, между собой так уж мирно живете? Как-то, прости, сложно поверить…
Но он еще не прекратил рисовать. Зоя с удивлением наблюдала за тем, как Нашатырь стал вычерчивать друг за другом круги разного размера. Через некоторое время она узнала схематичное изображение Солнечной системы. Указав на третью планету, Нашатырь прикоснулся когтем к земле у своих ног: «Мы здесь». Потом он разместил поверх Земной сферы человечка и еще одного, и еще… Пока контур не скрылся за сплошным ковром из «людей». Когда планету уже не было видно, Нашатырь вдруг резко перечеркнул ее и вновь поглядел на Зою.
– То есть, вы считаете, что людей слишком много? И они слишком агрессивные? – предположила она.
Нашатырь заворчал, шевеля жвалами, подумал и вернулся к сцене поединка «Охотника» и «мужчин». От нее он провел стрелку к «Земле», разровнял исчирканную поверхность лапой и нарисовал взамен несколько человечков, какое-то четвероногое животное, змейку, рыбу и нечто напоминающее птицу. И еще потом деревце кривое пририсовал. Видимо, это обозначало некую стабильную экосистему.
Но Зоя не до конца поняла его логику. Если необходимо снизить численность вида, не эффективнее ли тогда уничтожать именно самок? Она подобрала еще одну щепку, при помощи которой добавила к картинке с женщиной и детьми атакующего Охотника, снова глянув на собеседника. Он резко помотал головой и стер эту новую фигуру, а от «самки» также провел к обновленной «Земле» стрелку, видимо, намекая на восстановление человеческой популяции.
Забавно было наблюдать его за начертанием этих каракулей. Нашатырь, похоже, вошел во вкус, тщательно выводя линию за линией. Палочку он держал весьма интересным образом, захватив ее когтями большого, указательного и среднего пальцев и уперев одним концом в центр ладони.
Завеса тайны начала понемногу приоткрываться. Судя по всему, Охотники реально считали, что делают благое дело, регулируя численность разных злостных тварей… Прямо как было с волками в советские времена: истребление под благовидным предлогом… Да вот только какое им дело до того, что происходит на чужих планетах? Человечество само осознает свои проблемы: перенаселенность, тяжелая экологическая обстановка, вымирание организмов, истощение ресурсов… Но не таким же способом эти проблемы решать! И, потом, давай-ка, Нашатырь, не прикидывайся, тебе ведь явно доставляют удовольствие твои победы. Тебе не скрыть своей возбужденной дрожи, когда очередная отделенная от тела голова оказывается в твоих когтях, не подавить торжествующего воя своей ненасытной глотки. Так что прекрати лицемерить. На Землю с ее экосистемами тебе плевать, тебе просто нравится уничтожать сильного и опасного соперника. Комплексы у тебя, дорогой…
Зоя поглядела на собеседника с нескрываемым осуждением. Тот фыркнул: «Много ты понимаешь…»
Хм… А, может, она и впрямь поняла ситуацию не вполне верно? Существует экологическая закономерность, справедливая почти для всех видов, в том числе, и для человека. Большая плотность населения порождает внутривидовую агрессию. Повышение внутривидовой агрессии может уничтожить сам вид. А, в случае с разумными формами, еще и среду обитания. И Нашатырь, похоже, сейчас не мотивировал свои действия, а оправдывал: «Вы и так рискуете угробить себя вместе с планетой, что плохого, если я поохочусь? Вам даже польза от этого будет». Логика, блин… Это ведь еще хуже, дорогой.
Но это более походило на правду. Охота, скорее всего, была испытанием или развлечением, которое неуемные здоровяки позволяли себе, обнаруживая на просторах Вселенной очередной доминирующий, многочисленный, пожирающий собственную планету, а, следовательно, агрессивный и привлекательный со «спортивной» точки зрения вид… И это было дико. Особенно, учитывая последующее отрезание голов и вырывание позвоночников…
Зоя ткнула пальцем в накарябанный на земле череп и попыталась дать понять при помощи знаков, что ее удивляет странная коллекция спутника. Тот с нескольких попыток догадался о чем речь и нарисовал следующее: большого «себя» на высокой горе из черепов, а рядом «себя» намного меньше на нелепой подставочке всего из трех трофеев. Что это? Чем больше трофеев, тем больше признания? Ну, понятно, надо же как-то доказывать свои победы…
– А вас самих, вообще… много таких? – вдруг заинтересовалась Зоя, отходя от неприятной и, похоже, бессмысленной темы. Она потеребила отвлекшегося на какой-то шорох Нашатыря, возвращая его внимание, и нарисовала группу из шести «Охотников», а рядом группу из трех. По очереди указав на ту и другую картинку, она вопросительно поглядела на него. Собеседник в ответ неопределенно подвигал челюстями и стал последовательно изображать под ее каракулями двух больших прямоугольных «собратьев», десять «самцов» поменьше, восемь «самок» с овальным телом и ровно двадцать «детенышей». Да ведь он полностью расписал ей всю полово-возрастную структуру их общества, когда она спрашивала лишь о количестве! И не лень же было все это рисовать. Возможно, его сбили с толку пиктограммы Зои, на которых были одни «самцы».
Ну, вот сейчас заодно и наконец-то узнаем… Зоя указала на спутника и потом, переведя палец на рисунок, поводила над ним, как бы выбирая, но не завершила действия и с ожиданием воззрилась на Нашатыря. Он уверенно ткнул когтем в категорию «младших самцов». Судя по общей картине, до преклонных лет или, возможно, высокого статуса, доживали лишь двое из десяти… Чтобы до конца прояснить ситуацию, Зоя провела стрелочки от двух молодых к взрослым, а от остальных – в сторону, в пустое место, и снова задала молчаливый вопрос. Нашатырь раскатисто взрыкнул и просто перечеркнул их всех.
– Они гибнут на охотах? – догадалась Зоя. – Или есть другие причины? Насколько вы вообще мирно живете между собой?
С этими словами она нарисовала двух Охотников, стоящих плечом к плечу, и двух, нападающих друг на друга: так или так? Нашатырь обвел в кружок сначала первую картинку, добавив к ней «вооруженных людей», стоящих напротив, а потом вторую, не добавив к ней ничего…
– То есть, дружбы у вас нет? Только объединение против врага? А это… – она показала на сражающихся «самцов».
Вместо ответа Нашатырь выпрямился и прикоснулся к своему животу – там, где под сеткой наискось шли два глубоких рубца с рваными краями, особенно бросавшиеся в глаза. Теперь до Зои дошло, что больше всего они напоминали след от излюбленного оружия – парных запястных лезвий. Так, неужели, эта жуткая метка оставлена одним из сородичей?
– Это СВОИ тебя так? – неверяще переспросила она, пододвигаясь и с осторожностью дотрагиваясь до шрама. Нашатырь издал шипение и аккуратно, но твердо убрал ее руку.
– Прости…
Похоже, он смутился, обнаружив, что слишком разоткровенничался. Зоя поспешила вновь переменить тему, к тому же, у нее созрел еще один закономерный вопрос. Если люди – добыча, потому что агрессивны и бесконтрольно размножаются, то чем, спрашивается, его народ лучше? Он тоже агрессивен и, судя по всему, размножается весьма неплохо… Исследовательница обозначила новую планету, быстро заполнила ее «Охотниками» и перечеркнула, снова обратив взгляд на собеседника. Тот фыркнул, словно поражаясь ее наивности, и стер все, что было в пределах круга, населив «планету» теми же восемью «самками» и двумя десятками «детей». А вокруг он изобразил нечто, напоминающее летательные аппараты. В них и разместились все «самцы». Вот это заинтриговало… Мужчины и женщины у них проживают отдельно? Причем, мужская часть всегда где-то летает, не занимая место на планете? Простите, на планетах – Нашатырь подрисовал еще три такие же. И, подумав, снабдил каждую какими-то четвероногими и крылатыми тварями. Похоже, его было уже не остановить…
Зоя смотрела на него и не уставала поражаться. Ее молчаливый спутник, похоже, дорвался до общения! Он весьма охотно рассказывал ей о жизни сородичей, терпеливо отвечая на все вопросы. Странно, но у него самого, по-видимому, вопросов к Зое не было…
Пользуясь его внезапной «разговорчивостью», исследовательница нарисовала еще картинку: рослый Охотник, самка и детеныш между ними. Указав на маленькую фигурку и на собеседника, она затем прикоснулась к двум большим, спрашивая, есть ли у него родители. Нашатырь, видимо, не совсем понял, что речь идет о конкретно его родителях, так как вновь прибегнул к «мультипликации». Он начал модифицировать рисунок в следующей последовательности: добавил еще шесть «самок» и кучку «детенышей», а «отца» отделил от всего семейства жирной линией. Затем все «дети» были безжалостно стерты и перерисованы сбоку в виде молодых особей. И точно такая же линия пролегла между ними и матерями. Как бы подчеркивая важность сообщения, Охотник несколько раз провел «пишущим прибором» с сильным нажимом. Палочка вдруг треснула пополам в его руке… Нашатырь растерянно поглядел на нее и отбросил половинки в сторону. Нахлынули неприятные воспоминания? А, может быть, его самого еще сравнительно недавно изгнали из семьи (если изображенный гарем можно было так назвать)? Или молодняк уходит добровольно? Да вряд ли…
Интересно, что на его рисунке среди выросшего потомства были одни лишь самцы. Не значило ли это, что пол данных существ мог запросто программироваться параметрами режима инкубации? И самки старались «наделать» больше новых воинов, зная, что отход среди них будет колоссальным? Ну, это, если они вылуплялись из яиц. Таких тонкостей Зоя, как бы ей не хотелось, решила уже не спрашивать, так как получить достоверную биологическую информацию посредством каракуль не представлялось возможным. Да и разговор был больше, что называется, «за жизнь» – не хотелось портить его расспросами об анатомии и физиологии. Сейчас, когда они наконец-то почти полноценно общались, Зою впервые посетила неловкость по отношению к спутнику – как-то уже странно было интересоваться особенностями организма того, с кем в реальном времени ведешь осмысленную беседу, не говоря уж о нюансах репродукции… Была бы Зоя, к примеру, врачом – совсем другое дело. Но она была зоологом, а бытовавшая в ее восприятии еще до недавних пор животная составляющая образа Нашатыря сейчас стремительно ускользала…
Так что исследовательница задала иной вопрос, как продолжение темы. Она изобразила Охотника и рядом трех его самок, показав затем Нашатырю, что этот Охотник – он. Нашатырь внезапно зажмурился и принялся стрекотать, словно картинка его чрезвычайно позабавила, а потом одним движением уничтожил всех «самок», оставив свою фигуру в гордом одиночестве. У него не было семьи, и по-видимому он нашел вопрос Зои абсурдным.
– Что за планы ты тогда имеешь на меня? – нервно сглотнув, проговорила женщина. Нашатырь, уловив ее необъяснимое волнение, умиротворяюще заурчал.
С замиранием сердца, она разровняла исчерченную вдоль и поперек площадку ногой, присела рядом с компаньоном и опять изобразила себя и его на двух картинках: на одной она оставалась на месте, а Нашатырь уходил, на другой они стояли рядом. Первую она зачеркнула, вторую обвела.
– Почему ты взял меня с собой? – спросила она вслух. И вот тут Охотник ее не понял. Или сделал вид, что не понял. Женщина так и эдак жестикулировала, но донести более полно смысл вопроса не смогла. Единственное, чего она добилась, это выцарапанной уже не палочкой, а когтем ответной картинки, где Нашатырь уходил от Зои, меняющейся потом на картинку, где она идет вслед за ним. Он как будто упорно отвечал: «Ты пошла со мной сама, я тебя не звал». И больше Зоя не смогла выведать ничего. Еще она осознала, что пытаться спрашивать Нашатыря о причинах постоянных изменений в его поведении тоже бессмысленно, так как чувствовалось, что эти две темы неразрывно связаны.
Перестав мучить собеседника, она перешла к следующей важной для нее теме, выведя щепкой такую последовательность: Нашатырь уходит – она догоняет его – они стоят вместе. Тут Зоя указала на себя, на него и вниз, давая понять, что последняя сцена соответствует понятию «здесь и сейчас», а потом поставила еще одну стрелку, указывающую в будущее. И передала инициативу Нашатырю. А тот без колебаний дорисовал две группы фигур: отдельно «Охотников» и отдельно «людей». Все стало понятно. Жаль, что при помощи пиктограмм нельзя было спросить: «Когда?»
Оставался, пожалуй, один завершающий вопрос. Зоя очертила «Землю», расположив на ней «себя», и за ее пределами разместила нечто вроде взлетающей ракеты, вписав внутрь фигуру Нашатыря. Собеседник с минуту на это смотрел, а потом решительно все подтвердил, склонив голову. Да, скоро он тоже отправится домой.
…Спустилась ночь. Костер догорел. Последний рисунок, изображающий момент расставания, уже был не различим с высоты платформы, растворившись во мраке. Зоя сидела, сгорбившись, на самом краю и размышляла. Ей бы радоваться: она наконец-то нашла способ поговорить с Нашатырем, она узнала о нем почти все, что хотела знать, а он пообещал отпустить ее к людям и подтвердил, что она не добыча… Но только отчего-то ей было не радостно, а тоскливо. Необъяснимая тяжесть лежала на сердце, как после прочтения трагического романа или просмотра тяжелого фильма.
Ощущался неумолимо приближающийся конец этого невероятного приключения, когда она вернется домой и не будет знать, что ей делать со всеми полученными сведениями. Они лягут мертвым грузом в ее растревоженном сознании, и поделиться будет не с кем. Ей просто не поверят, объявят сумасшедшей, и прощай привычная жизнь, прощай карьера…
В любом случае, прежняя жизнь останется в прошлом. Ее навсегда изменил Охотник, явившийся со звезд… Охотник, что никогда не станет другим. Нашатырь покинет пределы Земли и продолжит свое кровавое восхождение к величию и славе – просто потому, что в его мире не бывает иначе. Пока в один из дней сам не падет от руки врага… Только Зоя об этом уже не узнает, и будет до конца надеяться, что он жив, здравствует, и, возможно, все-таки избрал какой-то иной путь…
Мысли о дальнейшей судьбе спутника не желали ее оставлять, ведь, ставший ее спасителем и покровителем, Нашатырь уже не мог быть ей безразличен. И тем горше было осознание, что, не смотря на ее чаяния, он и дальше будет оставаться тем, кем он является на самом деле: хладнокровным живодером. Живодером, к которому Зоя нежданно-негаданно прониклась, и которого безнадежно хотела видеть лучше, чем он есть с точки зрения человеческой морали. В этом и заключался парадокс, не дававший покоя. Не будь Нашатырь межпланетным убийцей, он не спас бы ее, но ее спасение не отменяло его сути. И, хотя все известные жертвы были отъявленными негодяями, что давало такой удобный повод оправдать его действия, Зое уже были известны его мотивы. Для Охотника ключевым фактором являлась не нравственность дичи, а ее общая боеспособность; он убил их не как преступников, а как опасных диких зверей. Попросту, прикончил тех, кого ему было интересно прикончить. И до того, на которой стороне баррикад находилась Зоя, ему, по большей части, также не было дела. Освобождая ее, Охотник руководствовался не благородными порывами, а определенными правилами и запретами. После этого возникал вопрос: применима ли в данном случае вообще нормальная человеческая благодарность? Но логика логикой, а чувства чувствами, и Зоя от всей души была ему благодарна за все то, что он сделал не по совести, а «по уставу». За вызволение из плена, за проявленную заботу, но еще больше – за то, что он, будучи охотником на людей, не поддался искушению воспользоваться своими явными преимуществами перед ее хрупким организмом и не сделал с ней ничего ужасного сам.
Вариантов неблагоприятного исхода их знакомства была огромная масса: Охотник мог оторвать ей голову, мог, в конце концов, просто сожрать; мог бросить в лесу; мог изнасиловать, что, скорее всего, обернулось бы для Зои фатально, а мог просто навсегда оставить при себе в качестве «живой игрушки». В сложившихся неравных условиях он мог позволить себе все, что угодно… Но вместо всего этого выбрал самый правильный, незамысловатый, лишенный воображения вариант: расставить все по своим местам, вернуть Зою к сородичам и самому вернуться туда, откуда пришел. И даже, если его выбор действительно был продиктован лишь «уставом», сам факт того, что Нашатырь не попытался его нарушить, заслуживал похвалы.
Интересно, а случись обратная ситуация, как бы на его месте повел себя человек? Ну, положим, даже не охотник, а исследователь. Зоя на миг представила себя космонавтом на чужой планете. Она встречает забавное, но испуганное, безобидное существо. Оно увязывается за ней. Ее действия? И приходилось неохотно признать: она бы потащила тварюшку домой. Поглядела бы, поддается ли та дрессуре, попробовала бы, может, найти ей потом пару и добиться разведения…
Вот в чем, похоже, было основное различие в мировосприятии человека и Охотника. Человек делал так, как ему хотелось, Охотник делал так, как было нужно. Как того требовали его личный кодекс чести и законы вселенской справедливости. Убивал – тоже, потому что ему это было нужно. По-другому в его мире, видимо, было просто нельзя. И как-то судить его за это, увы, оказалось бесполезно…
Пока Зоя увлеченно занималась самокопанием, ее спутник где-то пропадал. Он исчез сразу после разговора, то ли желая побыть в одиночестве, то ли решив по привычке обойти на ночь глядя прилегающую территорию. А когда спустя некоторое время, Нашатырь вернулся и поднялся на сейбу, Зоя уже немного успокоилась и привела эмоции в порядок. Что она, право, так раскисла? Все же хорошо. Все закономерно. Кое-чему у спутника действительно стоило поучиться: видеть правильное расположение вещей и принимать его таким, какое оно есть. Она так и начнет с этого дня…
Охотник встал за спиной Зои и наградил ее долгим, пристальным взглядом. Маска все еще висела у него на поясе. Когтистые пальцы чуть заметно шевелились, выдавая некоторую нерешительность.
– Что такое? – обернувшись, спросила женщина и невесело усмехнулась. – Забыл что-то сказать?
Нашатырь защелкал и сделал пару неуверенных шагов по направлению ней. Остановился. Еще постоял. А потом неожиданно подсел к Зое, в порядке исключения по-человечески свесив ноги с платформы и упершись в бедра локтями. Причудливая голова медленно повернулась в ее сторону, и круглые глаза уставились в лицо женщины. Зоя с удивлением обнаружила застывшее в них выражение полной растерянности…
– Ладно, можешь не объяснять, – вздохнула она и тихонько погладила его по бугристой, иссеченной следами прошлых битв пояснице. От этого легкого касания Нашатырь затарахтел, как трактор, и внезапно наклонился, добровольно подсовывая ей под вторую руку свой косматый затылок. Грива тяжело ссыпалась на Зоины колени, обнажив стянутую жестким горжетом шею. И произошедшее уже нельзя было объяснить никакими правилами, никаким «уставом»…
Как же долго ты боролся с собой, воин…
Задумчиво перебирая отростки, женщина вгляделась в затаившуюся среди листвы темноту. Слабости есть у всех, главное, знать им время и место.
Комментарий к Глава 15. Откровение
Изначально навеяно «Deep forest».
Композиция «Will You Be Ready»
НО.
Никогда, слышите, никогда не совмещайте написание повести о Хищнике с прослушиванием песни «Забери меня, мама». Иначе, у вас вместо примерного головореза получится полный Нашатырь…
Зато, теперь я точно знаю, кто такой Нашатырь и почему он такой… странноватый. Вам расскажу позднее, когда придет время.
========== Глава 16. Две грани ==========
Комментарий к Глава 16. Две грани
Вообще, этой главы не было (ноль-один в пользу тех, кто просил больше глав). Я снова разделила боле крупную главу на две части, а потом… Потом взяла и кое-что дописала. Такая яркая картинка в голове появилась, что просто нельзя было не написать обо всем этом…
И опять мне приглючилось все под «Deep forest». Композиция «Night Village» (там даже местами слышится ворчание Нашатыря))) и композиция «Tholos» – настоятельно рекомендую послушать, меня под это дело просто шарахнуло…
Он ушел ранним утром, пока Зоя спала. Ночь выдалась непроницаемая, безлунная и теплая, почти без дождя. Тем не менее, Охотник, кажется, провел ее рядом на платформе. Женщина не была уверена, так как накануне под влиянием полученных впечатлений она заснула достаточно быстро, а Нашатырь просто сидел рядом, перебирая свои трофеи. Просыпаясь же, она сквозь утреннюю полудрему чувствовала поблизости его возню, но после окончательного пробуждения, на месте его не обнаружила.
Он кардинально сменил режим активности: если раньше пропадал на всю ночь, то теперь отсутствовал день, оставляя спутницу слоняться от безделья. Идти они, похоже, больше никуда не собирались – Зое приходилось лишь гадать, каким образом она сможет вернуться к людям, если и дальше будет сидеть в этой непролазной чаще. Возможно, стоило спросить об этом Нашатыря напрямую, но пока слабо представлялось, как перевести такой вопрос в графическую форму.
День тянулся очень долго. Не зная, чем себя занять, Зоя несколько раз перебрала рюкзак и снова посетила заводь. На обратном пути она пошарила по кустам в поисках какой-нибудь съедобной растительности, но, к большому разочарованию, ничего вкусненького так и не встретилось, только каких-то колючек нацепляла. Пришлось возвращаться в «дом на дереве» и терпеливо ждать возвращения кормильца.
Появился он внезапно, испугав Зою. Шел невидимым, что немало настораживало. Но, вроде бы, вернулся целым и невредимым, хотя, выглядел несколько встревоженным. И, да, вернулся без добычи. Только молча сунул Зое пару каких-то плодов и тут же скрылся на верхушке дерева. Разочарованно вздохнув, женщина сжевала свой скромный ужин – плоды, к слову, оказались так себе, но, вроде бы, съедобными.
А она-то хотела еще немного помучить Охотника расспросами. Например, попытаться узнать, какие еще разумные существа обитают на просторах космоса… Только сегодня Нашатырь снова был какой-то необщительный. Не понять его. Вечером, главное, ластился к Зое, точно большой кошак, а сейчас опять от нее бегает. И на охоте ему перестало везти…
– Еще немного, и я кого-то отведу к психологу! – сердито прокричала она, выглядывая из-под дерева и пытаясь взглядом отыскать спутника. Из глубины кроны донесся в тон ей недовольный ответ на нечленораздельном наречии. Прекрасно, он еще и дразниться научился.
С приходом вечера вновь похолодало, и зарядил противный дождь. Перед сном Зоя спустилась вниз «прогуляться по делам», а когда вернулась порядком замерзшая и вымокшая, то обнаружила Нашатыря уютно свернувшимся под брезентом ее палатки и занявшим почти все место.
– А ты наглеешь, – заметила она уже без тени удивления, скидывая мокрую куртку с ботинками и, не задумываясь, залезая к нему.
Юркнув под полог и упаковавшись по грудь в спальный мешок, Зоя тоже в наглую, без всякого на то разрешения, разместила свою голову на пятнистом брюхе, будто на подушке. Нашатырь ничего против не имел, лишь негромко заворчал и слегка передвинул ее подальше от недавней почти затянувшейся раны. Сетка грела вполсилы, так что лежать было вполне комфортно. Зоя прижалась ухом к оказавшемуся довольно мягким животу и закрыла глаза. Одну руку она подобрала под себя, а второй начала небрежно почесывать Нашатыря где-то под “грудиной”, проникнув пальцами сквозь широкие ячейки его странного одеяния. Тому, похоже, нравилось, так как он сильнее откинулся на спину, предоставляя к себе полный доступ. Ноздри щекотал резкий, но уже ставший почти привычным запах его кожи, объемная грудная клетка в спокойном ритме расширялась и опадала, слышались отголоски размеренно работающего сердца. Где-то глубоко внутри глухо заурчал голодный желудок. И снова от близости этого огромного существа Зою посетило чувство спокойствия, надежности и защищенности, пребывая в котором, она плавно отошла ко сну.
