Текст книги "Нашатырь (СИ)"
Автор книги: Rauco
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)
– Нашатырушка, погоди, не надо только пичкать меня насильно, – отодвигая его руку, проговорила Зоя. Охотник разочарованно загудел.
– Я знаю, что мне надо восстанавливать силы, – продолжала она, как бы переводя мысли спутника, – но после такого желудочно-кишечного приключения нельзя сразу нажираться вот так. Ну неужто ты не травился ничем и никогда? Хотя, да, я забыла, у тебя же там какой-то супер-препарат есть в аптечке… Может, и стоило мне рискнуть и попробовать его? Хотя, о чем это я…
Нашатырь внимательно ее выслушал, ничего, как водится, не понял и отправился поискать еще какой-нибудь еды, на которую это странное существо могло бы соблазниться больше. А Зоя внезапно вспомнила про лежащие в рюкзаке плоды. К этому времени они уже превратились в мерзкую кашу…
Вскоре Охотник вернулся. Он волок что-то увесистое и длинное. Как оказалось – анаконду. Такой громадины нашему герпетологу встречать еще не приходилось. В очередной раз сердце сжалось при виде столь прекрасного экземпляра, забитого на еду. Зеленая, в крупных овальных пятнах, шкура переливалась на солнце, туловище в самом толстом месте достигало ширины Зоиной талии, длины в змее было метров восемь, а сколько она весит сложно было даже предположить. Голова у змеи отсутствовала. А ведь такая животина могла и удушить…
Это явно была особь женского пола – самцы удавообразных гораздо мельче… Ну, и где же твои принципы, здоровяк? Или запрет касается только добычи трофеев, а жрать можно кого угодно?
С бодрым рычанием Нашатырь свалил ношу на землю. Исследовательница подошла и заинтересованно начала изучать змеиный труп. Тогда Охотник удовлетворенно застрекотал: похоже, наконец-то он ей угодил.
– Есть хоть кто-то, кто для тебя – не еда, а? Хищник… – вдруг поинтересовалась Зоя, поворачиваясь к нему, и вместо похвалы в ее голосе почувствовался невольный укор. Нашатырь отступил и озадаченно склонил голову набок. Похоже, он уловил недовольство, но не понимал, в чем именно провинился. Впрочем, все-таки не стоило вводить его в заблуждение, пытаясь объяснить причину своего сожаления. Он делал так, как считал нужным, и, благодаря его действиям, невезучая путешественница все еще не подохла с голода. Зоя вздохнула и, приблизившись к спутнику, слегка погладила его лапищу, дабы показать, что не сердится. Мотнув головой в сторону змеиной туши, она добавила:
– Ну чисти тогда, раз поймал, будем пробовать…
Зоя понимала, что возмущаться-то она может сколько угодно, а есть Нашатырову добычу все равно станет. И каких только «деликатесов» ей не довелось в последнее время испробовать по его милости… Он реально воспринимал как пищу все, что бегало, летало или плавало. Зоя подозревала, он и тех личинок не слупил лишь по той причине, что добыл их не сам – гордость не позволила.
Нашатырь что-то проворчал обиженно и неразборчиво, и приступил к разделыванию добычи. Вскоре гигантская зеленая анаконда была выпотрошена и порублена на «стейки». Кстати, внутри у нее в виде бонуса обнаружился некрупный крокодильчик. Зоя запекла немного мяса и заставила себя еще чуть-чуть подкрепиться. Остальное проглотил Охотник.
Когда Нашатырь наедался до сыта и тяжелел, то становится особенно добродушным и даже слегка ленивым. В такие моменты он подпускал к себе ближе, чем обычно, глядя на посягательства любопытной человеческой особи сквозь пальцы. Зоя быстро просекла данную черту и теперь собиралась беззастенчиво этим пользоваться.
Вот и сейчас довольный инопланетянин растянулся на земле кверху пузом, положив одну руку под голову, а другой неспешно срывая вокруг себя куски мха и выжимая их друг за другом себе в пасть. При этом он задумчиво всматривался в небольшой клочок неба, проглядывающий среди листвы.
– Что ты там так пристально разглядываешь? – осведомилась Зоя, подсев к нему и тоже поглядев наверх. Охотник поскрежетал жвалами и коротко ответил:
– Ашх. Ур-ру ххэ.
Они стали с некоторых пор иногда так вот переговариваться – она Нашатырю что-то на своем языке скажет, а он ей что-то ответит на своем. При этом, ни один не понимал, что сказал собеседник. И, наверное, ни Нашатырь, ни Зоя не смогли бы объяснить, зачем они это делают. Забавно, наверное, выглядели в переводе такие диалоги.
Зоя усмехнулась и опустила взгляд, встретившись с глазами Охотника. Сейчас его веки были полуприкрыты, и он созерцал человека из-под них спокойно и снисходительно. Как-то не представлялось до сих пор возможности внимательно разглядеть его глаза. Да и первое время было боязно: на Земле у многих организмов прямой взгляд означает угрозу, в том числе и у людей. Неспроста лгуны или просто неуверенные в себе личности при разговоре глаза прячут – они подсознательно боятся спровоцировать собеседника на агрессию. Собака, признающая авторитет хозяина, также никогда не выдержит долго его взгляда. И при этом внушительном количестве примеров тем более не хочется проверять, как отреагирует на долгий прямой взгляд инопланетное существо, которое, к тому же, раз эдак в двадцать сильнее тебя…
Но при случавшихся уже не раз кратких зрительных контактах, Зоя за Нашатырем ничего похожего не заметила. Он никогда не отводил взгляда первым и, если уж пялился на что-то, то пялился с нескрываемым интересом. Хотя, он мог быть просто уверен в своем безоговорочно доминирующем положении… С другой стороны, он, скорее, тогда бы безостановочно Зое кивал, напоминая, что она тут никто. Земные рептилии, кстати, взглядам вообще никакого значения не придают, да только ни одна из них не стоит на такой же ступени развития и ни одна из них не социальна в той же степени, что этот здоровяк. При усложнении взаимодействий между особями взгляды рано или поздно должны начать приобретать хоть какой-то смысл… Ну, ладно, проверим…
Зоя решилась-таки наклониться к Охотнику ближе и задержаться в таком положении. Он сморгнул и вылупился на нее в ответ, замерев с куском мха у самого рта, а потом медленно убрав руку в сторону.
– Я просто посмотрю, – как можно доброжелательнее проговорила женщина, – не дергайся…
Глазные впадины Нашатыря были достаточно глубокими, и окрашенными темнее остальной кожи; близко посаженные глаза смотрелись в них как два уголька. На веках виднелась тонкая сеточка морщинок и складочек – по всей видимости, это было одно из немногих мест на теле Охотника, где шкура уступала по толщине воловьей. Всю остальную лицевую часть покрывали очень мелкие чешуйки, лишь на лбу и в основаниях ротовых придатков виднелись увеличенные щитки. Более подвижным являлось верхнее веко – так же, как у людей, а не как у большинства рептилий. Мигательной перепонки видно не было, как и белка. Сами глаза имели округлую форму, но внешний край был выражен больше внутреннего и чуть приподнят. Радужина напоминала по цвету темный янтарь с желтыми крапинками и прожилками; по ее краю выступали зеленоватые кровеносные сосуды и создавали весьма интересный эффект слабого свечения. Круглый зрачок беспрестанно подрагивал, меняя просвет и подгоняя точность фокусировки, как у птиц и дневных ящериц. Его обрамляла яркая золотистая кайма, делающая эти мельчайшие движения более заметными.
Органы зрения Нашатыря совершенно не походили на ночные, тем не менее, он свободно ориентировался в темноте. Значит, либо в его маску был встроен прибор ночного виденья, либо он в принципе улавливал иной цветовой спектр, чем земные позвоночные. Возможно, даже в красноватых и оранжевых тонах, различая лишь самую коротковолновую часть. О том, что исследуемое существо также воспринимает инфракрасное излучение, Зоя уже давно догадывалась по ряду косвенных признаков. Нашатыря заметно раздражал находящийся в непосредственной близости открытый огонь, а при ярком солнечном свете, будучи без маски, он словно бы слегка терял ориентацию, начиная больше принюхиваться и прислушиваться. Знаки на экране его навигатора были только красные. Зое он приносил ягоды и фрукты только желтых и красноватых тонов. Плюс тот случай, когда он каким-то непостижимым образом дистанционно определил, что Зоя сильно замерзла, после чего соизволил ее обогреть… Как-то все слишком совпадало.
Вглядываясь в глаза Охотника, Зоя нашла их достаточно красивыми. Пляшущие в них золотые искры просто завораживали, а открытый и осмысленный взгляд заставлял ненадолго забыть о том, что перед женщиной находится самое опасное существо в этом лесу. Увлекшись созерцанием, она не заметила, как склонилась еще ближе. Ее лица коснулось теплое дыхание. Пахло примерно, как из пасти крупной собаки. Шевеление носовой складки Охотника заметно участилось. Похоже, он все-таки забеспокоился.
Вдруг Нашатырь издал утробное ворчание и резко подался вперед. Испугавшись, что он сейчас вцепится своими зубищами ей прямо в лицо, Зоя отпрянула и, потеряв равновесие, села на пятую точку. За время многолетней практики со змеями и крокодилами, она хорошо научилась уворачиваться от укусов – это происходило буквально на автомате.
Охотник вскочил как ошпаренный и быстро скрылся за деревьями. А Зоя так и осталась сидеть на заднице, сотрясаясь от беззвучного нервного смеха.
______________________________________________________________________________
*Вайи – с древнегреческого «вайя» -«пальмовая ветвь»; листоподобный орган папоротников.
Комментарий к Глава 10. Ответный шаг
Навеяно «Deep forest»:
композиция «Night bird»
========== Глава 11. В гостях ==========
Вначале следующего дня они снова отправились в путь. Зоя уже чувствовала себя вполне сносно, Нашатырь же, казалось, и вовсе полностью оправился от ран. Тем не менее, двигались они опять очень медленно, так как вокруг начался сплошной непролазный бурелом. Для этих мест такие участки были не особенно характерны, но Зоин неординарный спутник словно бы специально выбрал столь тернистую дорогу. Слева от них то появлялась, то исчезала, петляя, знакомая грязная речка. Похоже, они шли строго вдоль нее.
Зоя на ходу жевала какие-то странные фрукты, добытые для нее Нашатырем. Что-то ей подсказывало, что другой еды сегодня не будет.
Погода билась. То налетал порывистый ветер, принимавшийся неистово трепать деревья, то выходило ненадолго солнце, то резко проливался сильный, но кратковременный дождь.
Ближе к закату путники вышли к огромной раскоряченной сейбе. Мощные корни векового дерева выпирали из почвы, образуя природные ступени, а самые нижние ветви клонились вниз, кое-где почти достигая земли своими крючковатыми лапами. Гигантская куполообразная крона поддерживалась толстыми сучьями, словно колоннами, и была настолько плотной, что в нее едва ли проникал свет.
Нашатырь дал понять, что они уже на месте, и Зоя привычно собралась распаковывать палатку, как вдруг Охотник остановил ее. Его когти сомкнулись на предплечье женщины, и спутник с максимально возможной для него осторожностью потянул ее вслед за собой. Пришлось повиноваться.
Подведя Зою к подножию сейбы, Нашатырь начал подъем. Женщина сперва запротестовала, но, сделав пару шагов, поняла, что ствол, кривой, весь порытый наростами и изобилующий ветвями, позволяет идти вверх практически пешком. На всем протяжении импровизированной «лестницы» шипы, торчащие во все стороны из коры, были предусмотрительно сошлифованы, с других же сторон сейба была неприступна. С небольшой поддержкой Зоя достаточно быстро вскарабкалась на необходимую высоту, где ее изумленным глазам предстало подобие «дома на дереве». Вернее, это была основательная платформа, собранная из самых крупных бамбуковых стеблей, переплетенных лианами. Постройка имела вид вполне выверенного инженерного сооружения, была снабжена невысоким бортиком и покоилась на многочисленных ребрах жесткости. Сделано все было очень аккуратно и по виду крайне надежно – выдержало бы не только Нашатыря, а, наверное, небольшого слона…
Робко ступив на помост, Зоя огляделась. Со всех сторон ее окружала непроницаемая зеленая стена. Над головой приятно шелестело. В длину площадка составляла не менее трех метров и метра два с половиной в ширину. В том месте, где она примыкала к стволу, лежала какая-то плотная коричневая ткань – похоже, из того же неброского материала была изготовлена набедренная повязка Нашатыря. Край ткани был сдвинут, и из-под нее выглядывали… черепа! Господи, сколько же их там было! Не менее полутора десятков… Кажется, один, лежащий с краю, принадлежал крупной кошке, остальные, судя по всему, были человеческими. Размещаясь в несколько ровных рядов, они создавали впечатление какого-то сатанинского алтаря. Зоя сглотнула и поглядела под ноги. Платформа частично была застелена шкурами животных. Снизу угадывалась плотная кожа тапира, а поверх нее была небрежно накинута лоснящаяся шкура черного ягуара. Тебе бы сюда еще столик из слоновых бивней и рога на стенку для полной картины, подумалось женщине. Она с детства привыкла к охотничьей обстановке, часто бывая в гостях у деда, но проникнуться страстью к выслеживанию и истреблению дикого зверья так никогда и не смогла…
– С-сой! – внезапно окликнул Нашатырь. Зоя обернулась и увидела, что он сгрузил на платформу все ее барахло. Это означало, что ночевать предстоит здесь.
– Так ты тут живешь… – задумчиво проговорила женщина. – Интересно, как давно?
Постройка не производила впечатление абсолютно нового сооружения – бамбук уже местами потемнел. Было заметно только, что некоторые лианы обновлены. Напрашивалось два возможных варианта: либо это место служило Охотнику временным пристанищем раз за разом с давних пор, либо он жил тут постоянно на протяжении долгого времени… Может, его вообще тут забыли? Или его корабль разбился? Слишком уж Нашатырь хорошо ориентировался на Земле. Или у него «долговременная командировка»? Все равновероятно.
А вдруг… Вдруг, он все же земная форма жизни??? Местное население знает про таких как он, и он знает, кто такие люди… В таком случае, где все это время пряталась цивилизация Охотников? Не могла же она соседствовать с нашей и никак себя не проявлять… Да нет, бред. Он все равно никак не укладывается в земное эволюционное древо со своей зеленой кровью и нетипичным челюстным аппаратом. Значит, все-таки пришелец.
Нашатырь на Зоин вопрос не отреагировал. Он был занят: расправлял над площадкой широкий тент грязно-зеленого цвета. Похоже было на брезент, но вряд ли это был он. Значит, у этого, с позволения сказать, «дома» даже крыша была. Все ведь продумано…
Итак, самодостаточный инопланетянин привел Зою к себе домой, что порождало сразу много важных вопросов. Например, значило ли это, что путешествие, на его взгляд, завершено? И следовало ли Зое морально готовиться к тому, что придется тут остаться на правах его «питомца»? Невозможно было не признать, что за последнее время отношения Нашатыря к ней значительно изменилось. Он не только иногда начал впускать ее в свое личное пространство, но и постепенно шел на сближение сам, что одновременно радовало и пугало. Он точно больше не воспринимал Зою как простую самку дичи. Здесь уже было что-то иное… Но вот что? И чем это могло обернуться для самой исследовательницы?
Домашнее животное? Ох, а вот на кой оно сдалось инопланетному головорезу? А, если и так, то в отношении Зои это выглядело очень странно. Все равно, что завести вместо волкодава болонку. Зачем бывалому вояке декоративная комнатная хрень, над которой надо постоянно трястись? И потом, он слишком хорошо к ней относился. Воспринимал бы как зверя – продолжал бы шпынять, будто в первый день, и, в лучшем случае, бросал бы объедки. Но нет, он безропотно делился с ней добытой дичью, иногда даже себе в ущерб. К животным так не относятся.
Друг? Возможно. Нельзя сказать, что они уже многое вместе прошли, но кое-что их определенно связывало. Только почему-то слабо верилось, что у этих существ присутствует понятие дружбы. Вообще не создавалось впечатления, что Нашатырь так уж нуждается в чьем-то обществе. Он был здесь совершенно один, да еще с некой кровавой миссией… Это вам не людская охота, на которую многие отправляются больше не ради дичи, а ради дружеских посиделок. Это что-то более серьезное… И страшное. Нет, пожалуй, Зоя не являлась и другом. Дружба подразумевает хотя бы видимость равноправия, а она полностью зависела от спутника. И пусть он с некоторых пор часто потакал ей, Зоя подозревала: стоит ему в чем-то не угодить, и, наверное, костей не соберешь…
Детеныш? Младший член группы (или что там у Охотников)? Если бы Нашатырь был зверем, то он, конечно, мог бы и спутать. Зоя была меньше и слабее его, но также ходила на двух ногах. А еще она все время просила есть. Дите дитем! Но он ведь разумен, он знает, что они разных видов. С другой стороны, сердобольный человек также не может пройти мимо бездомного щенка или котенка, однако это совсем не значит, что он путает их непосредственно с детьми. А, если Зоя еще и ошиблась с половой принадлежностью инопланетянина… Это по человеческим меркам он походил на здоровенного мужика, а между тем у его вида половой диморфизм мог быть выражен совершенно иначе, чем у человека, либо не выражен вообще. Но тогда зачем ему, простите, ей, нужен был такой основательный слой паховой брони?
…Женщина? Н-да, ситуация могла обстоять куда хуже, если бы оказалось, что Нашатырь вдруг усмотрел в Зое именно особь противоположного пола. Одно дело, если она олицетворяла для него абстрактное понятие самки – существа, возможно, такого же слабого и вечно голодного, как детеныш. Тогда стремление Нашатыря взять ее под свою опеку было даже похвально. Также она могла подсознательно ассоциироваться у него с матерью, если, конечно, этих воинов воспитывают матери… У Зои всегда присутствовали покровительственные замашки в общении, что правда, то правда. Она и успокаивать Нашатыря пробовала, когда тому плохо было, и интонация у нее была часто соответственная… Короче говоря, этот вариант тоже был для нее безопасен и даже, возможно, в чем-то выгоден. Но вот третий вариант Зое не нравился категорически. За время своей изоляции на период охоты Нашатырь мог изголодаться по женскому вниманию. Учитывая его сходную с человеческой конституцию, существовала определенная вероятность того, что он начнет посматривать на Зою с сексуальным интересом, и бог знает, к чему бы это привело. Хотя, Зоя, допустив такую мысль, сразу же попыталась убедить себя, что это крайне сомнительно. Это было все равно, что ей смотреть на него, как на мужчину, человека: невозможно.
Да, она им восхищалась. Мощь, заключенная в чешуйчатом теле, порой, заставляла благоговейно трястись поджилки. Со временем Зоя даже начала видеть некую красоту в устрашающих челюстях и ниспадающей на плечи гриве. Но в формировании ее необычных эстетических взглядов играла роль лишь чисто профессиональная черта. Герпетологи в большинстве своем просто млеют перед чем-то большим и хладнокровным, находя слабо поддающееся объяснению очарование в бревноподобных крокодилах и морщинистых варанах, причудливых хамелеонах и стремительных змеях. В своем обожании они чем-то схожи с коллекционерами оружия. Это не поддающаяся контролю жажда любования, изучения, обладания и преумножения, а так же доведенное до совершенства умение обращаться с предметом почитания. Желание взвесить в руках, ощутить под пальцами фактуру, узреть игру света, оценить все линии и изгибы. Это практически медитация… И этого не объяснить.
С учетом подобных нюансов восприятия, Нашатырь, идеально соответствующий всем стандартам рептильной красоты, действительно заставлял Зою подолгу на себя засматриваться. Но никогда не смог бы привлечь физически.
Только вот что на этот счет думал он сам? Зое не хватало знаний, чтобы сделать какой-то вывод. Она не имела ни малейшего представления, общается ли его народ с жителями других планет, или только охотится на них.
В фантастических романах описываются космические содружества и империи, торговля и культурный обмен между представителями разных цивилизаций, а также многочисленные любовные связи совершенно разных организмов. Описываются так легко и непринужденно, что кажется, будто человечество давно готово к такого рода взаимоотношениям. И это при том, что еще сравнительно недавно даже межрасовые браки считались чем-то возмутительным, а ведь люди разных рас все-таки принадлежат к одному виду. Ксенофобия – великая вещь, двигатель видообразования. Именно она со временем превращает географическую изоляцию в поведенческую, а затем в биологическую, воздвигая межвидовые барьеры. Тем не менее, с развитием интеллекта и усложнением психики, у любого организма возрастает и вероятность отклонений от природного поведения. Для высокоинтеллектуального существа в межполовом общении, помимо физиологии, важную роль начинает играть духовная составляющая. Так что возникновение на определённом этапе общения разных разумных видов хотя бы платонических взаимоотношений вполне вероятно… Со всеми вытекающими. А дальше все, наверное, уже является делом привычки… Но люди пока официально не знакомы с представителями иных форм разумной жизни, поэтому неизвестно, насколько правдивы окажутся их фантазии, воплощенные в книгах и кино. И если такое знакомство все же состоится, то ждать немедленного сплетения культур и возникновения межвидовых любовных отношений сразу точно не придется. Хотя, не исключено, что более искушенные в подобном общении виды сделают первый шаг навстречу…
Нашатырь, к счастью, никаких похожих шагов все-таки не предпринимал, сторонясь по возможности тактильного контакта и даже без лишней надобности не приближаясь. И все же определенный прогресс с его стороны был налицо, так что нужно было держать ухо востро.
Впрочем, если сравнивать, то своим трофеям он уделял намного больше внимания, чем спутнице. Вот и сейчас Охотник откинул ткань и любовался на творение рук своих. Все добытое за время совместного с Зоей путешествия он уже успел добавить к основной коллекции и теперь вдумчиво раскладывал черепа, сортируя их то ли по размеру, то ли по важности.
С трудом отогнав от себя неприятные мысли, женщина присела с его молчаливого разрешения рядом, наблюдая жутковатую картину. Разум, едва успокоившись, снова попытался бунтовать. Ее компаньон – безжалостный и хладнокровный убийца, истребитель рода людского. Ее кормилец и телохранитель, ее самый потрясающий знакомый – истинное чудовище для всех остальных… Наверное, сходные чувства испытывает мать маньяка-психопата или хозяин бойцового пса, загрызшего соседа: они понимают, что дорогое для них существо опасно и подлежит изоляции, если не уничтожению, но всеми силами пытаются его оправдать, прежде всего, в собственных глазах. Потому что есть «свои» и есть «чужие», и первые всегда лучше для нас, что бы они ни натворили. Нашатырь был уже практически «свой», а убитых людей Зоя даже не знала. Вдруг, и поделом им?
– Это ведь все были плохие люди, да? – с надеждой спросила Зоя. Маска Охотника медленно обратилась к ней, и из-под металла раздались редкие щелчки.
На самом деле женщина понятия не имела, по какому принципу Нашатырь выбирал свои жертвы, но идея, согласно которой он мог быть сторонним вершителем правопорядка внезапно ей приглянулась, и Зоя зацепилась за нее, как за последнюю соломинку.
Охотник перестал щелкать и вновь отвернулся, продолжая перебирать черепа. Зое он позволил наблюдать за этим сакральным действом из-за своего плеча, но давать каких-то пояснений не собирался. Женщина вытянула шею, разглядывая его мрачные трофеи. Она только сейчас заметила, что некоторые черепа покрыты иероглифами и затейливыми узорами, вырезанными по кости. Особенно отличался один, самый мелкий, кстати. Возможно, он принадлежал совсем молодому юноше. По надбровным дугам и скулам змеился очень сложный орнамент, походящий на растительный. Некоторая асимметричность наводила на мысль, что сделан он не по какому-то шаблону, а именно вручную. Интересно, Нашатырь сам это вырезал? И почему именно этот череп был выделен подобным образом? Может быть, низкорослый противник превзошел ожидания Охотника в бою? Или чем-то другим его поразил? Ох, а вдруг, это его предыдущий человеческий товарищ? С чего Зоя взяла, что она первая? Окажется еще сейчас, чего доброго, что громила специально заводит друзей, дабы потом изготавливать из них самые ценные изделия…
Тьфу, да что за ересь в голову лезет! Наверное пора отдохнуть…
Вставая и потягиваясь, женщина поглядела сквозь листву на розовеющее вечернее небо. Пожалуй, она сегодня ляжет пораньше. Пусть Нашатырь копается на здоровье в своих костях, мешать ему она не собирается.
Зоя распихала вещи по углам и достала спальник. Тент, закрывавший платформу сверху не был очень уж удачной заменой палатке, но эта ночь обещала быть теплой. Встряхнув мешок, женщина расстелила его поперек площадки и начала стаскивать обувь. Нашатырь отвлекся от своего занятия. Увидев, что спутница собирается спать, Охотник разочарованно заворчал, бережно сложил трофеи и как следует накрыл их тканью. Спать, так спать…
Зоя тем временем, на всякий случай решила оглядеть пред ночлегом площадку – и не зря. При помощи палки она аккуратно сняла с одной из веток притаившегося ботропса и со словами: «Прости, дружище», выкинула его с дерева. Как бы ни любила она змей, спать с ними фактически в одной постели ей не улыбалось совершенно.
А Нашатырю, в свою очередь, похоже, было неприятно, либо неловко располагаться в непосредственной близости от человека. Платформа учитывала габариты Охотника, но находиться на ней вдвоем в лежачем положении было бы, пожалуй, тесновато, так что, согласно лучшим традициям гостеприимства, Нашатырь предоставил все пространство в распоряжение Зои, а сам поднялся выше, заняв, как и прежде, развилку ствола.
Вспомнив свои недавние опасения, касающиеся возможных домогательств, женщина облегченно улыбнулась. Нашатырь, по-видимому, внутренне опасался ее ничуть не менее, чем она его, с той разницей, что Зою при этом с самого начала интересовало все, что касается его строения и поведения, а он лишь недавно стал присматриваться к ее повадкам, очевидно, находя их для человека очень странными. Вряд ли кто-то из людей столь же назойливо разглядывал его и пытался прикоснуться.
Вдруг в голову внезапно закралась забавная мысль. А если они с ним одновременно думали друг о друге одно и то же? Он ведь вполне мог принять ее навязчивость за определенные знаки внимания. И не потому ли Нашатырь вчера так резко сбежал, когда Зоя всего на всего попыталась изучить его органы зрения? То есть Зоя тут сидит и боится, не решит ли ее в скором времени изнасиловать инопланетный монстр, а он в то же время сидит неподалеку и переживает, что человеческая самка слишком уж откровенно добивается его внимания, а ведь она совсем не в его вкусе… И смех и грех…
Комментарий к Глава 11. В гостях
Навеяно «Deep forest»:
композиция «Forest Power»
========== Глава 12. Банный день ==========
– Ну и куда мы идем? – нетерпеливо спросила Зоя, еле поспевая за Охотником. Он дал ей понять, что вещи собирать не надо.
Погода разгулялась. Утро выдалось теплым и солнечным. Заросли роняли капли росы, когда странная парочка продиралась сквозь них; под ноги ложилась скользкая трава. Вот джунгли впереди расступились, и взору предстала обширная заводь, затянутая по краям гигантскими плавучими листьями виктории регии. На берегу проглядывало каменистое плато, и лежало несколько валунов, покрытых изумрудным мхом. Остальная часть заросла осокой, лишь у самой воды было грязновато, и валялся плавник.
Так вот в чем дело…
– Ты предлагаешь искупаться? – догадалась Зоя.
Нашатырь оглянулся на нее и уверенно пошел к берегу, на ходу снимая маску.
Водоем выглядел вполне чистым, у кромки вода была полностью прозрачной, хотя и темноватой. Вообще, мытье совсем не повредило бы, да и одежду хотелось простирнуть. Оставалось надеяться, что водоем безопасен. Шанс нарваться тут на крупного крокодила был невелик, но тем не менее…
– Я сейчас, – выпалила женщина и быстренько побежала по проторенной дороге назад к сейбе. Нашатырь удивленно проводил ее взглядом и принялся отстегивать с плеча пушку.
Зоя добралась быстро. На площадке, она опустошила свой рюкзак и запихала в него всю грязную одежду, а так же простынь, которую решила использовать вместо полотенца, после чего вернулась на берег. Охотник уже снял верхнюю часть брони и занимался выпутыванием из сети. Судя по всему, он никуда не торопился.
Ага, обрадовалась про себя Зоя, сейчас мы на тебя посмотрим…
Словно заметив ее любопытство, Нашатырь вдруг прекратил разоблачаться. Он пристально уставился на спутницу, потом медленно перевел взгляд на валяющуюся амуницию, потом снова зыркнул на женщину. Далее без лишних слов Охотник сгреб свое добро в охапку и направился к ближним зарослям. Он что, внезапно застеснялся? Зоя с трудом подавила смешок. Нашатырь тем временем выбрал дерево со стволом помощнее и быстро вознесся наверх, скрывшись в густой кроне.
Зоя с нетерпением стала ожидать продолжения, но инопланетянин не спускался довольно долго. Возможно, хотел, чтобы она убралась с берега? Но зачем тогда сам сюда привел? Или вновь смутился, заподозрив нездоровый интерес со стороны человека? Подумаешь, какие мы нежные… Видимо, придется спрятаться куда-нибудь в кусты, дабы не смущать его своим прямым присутствием. Главное, чтобы была возможность оттуда за ним подглядывать…
Но уйти Зоя не успела. Нашатырь все-таки начал спускаться. В чем мать родила (или в чем из яйца выклюнулся?..) Оказавшись метрах в двух от земли, Охотник оттолкнулся от дерева и спрыгнул вниз, не особо грациозно, но весьма устойчиво приняв позу «упор присев». Выпрямившись, он невозмутимо пошел к берегу. Пока он приближался, Зоя без зазрения совести, в открытую пожирала его глазами. Нашатырю, похоже, было глубоко пофиг. И вовсе он не прятался, а только лишь убрал подальше от пределов Зоиной досягаемости облачение и оружие. Знал ведь прекрасно, засранец, что на дерево ей никак не вскарабкаться.
Точно, рептоид, подумала Зоя, наблюдая за передвижением Охотника. Сейчас, при ярком солнечном свете, можно было наконец-то хорошо его разглядеть с ног до головы. Цвет грубой шкуры варьировал от грязно-желтого на передней стороне тела и голове до темно-болотного на плечах и бедрах. Грива была почти черной, так же как большинство крупных роговых щитков неправильной формы, покрывающих шею с боков, область ключиц, и внешнюю сторону конечностей. В целом, окрас Нашатыря был крапчатым, только на животе и массивном лбу мелкие темные точки складывались в нечеткие полосы. Во многих местах рисунок нарушался старыми и более-менее свежими шрамами, по характеру которых можно было предположить, что способы получения травм были крайне разнообразными – от огнестрельного и колюще-режущего оружия до чьих-то зубов и когтей. Те два следа на животе были всего лишь верхушкой айсберга, остальная жуть скрывалась под доспехами, игравшими, судя по всему, чисто декоративную роль. А как иначе объяснить все эти повреждения? Либо он периодически дрался с кем-то нагишом…
