Текст книги "Yuruginaidesu (СИ)"

Автор книги: Raavasta

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

– Вот и молодец... А теперь, бесплатный урок полетов...

Резко вздернув метиса вверх, я буквально заставил его вскочить на ноги, и, продолжая контролировать этого бычару за счет "крыла", разогнал парня в сторону ограждения. С матерным воплем, здоровяк запнулся о перила и полетел кувырком в неглубокий речной поток. Холодновато для купания, конечно, на дворе март все-таки, но ничего, потерпит. Как гласит одна древняя мудрость: кому суждено быть повешенным, тот не утонет. Понаблюдав за тем, как Кумо выгребает в сторону противоположного берега, я отыскал оброненный нож и сунул лезвие в щель на поребрике, возникшую на стыке двух плохо подогнанных сегментов. Удар ребром ладони по торчащей рукоятке, и "бабочка" легко сломалась пополам. Что ж, похоже, все на сегодня...

Слушая трели проснувшихся в парке цикад, я засунул руки в карманы брюк и поплелся в сторону бетонного корпуса общежития.

* * *

Четверг. Ненавижу четверги в этом семестре. Первым уроком химия, пятым – сразу после обеда два часа физики. То есть торчать приходится весь день – ни с утра отоспаться, ни пораньше свалить. Так между нужными мне предметами еще и чертова литература с «мировой» историей влезают. И то, и другое я терпеть ненавидел. А все потому, что более «отциклеванных» школьных предметов во всей японской учебной программе, наверное, не существует. А нет, еще есть спорт с его дебильным бейсболом. Но, что меня всегда бесило больше всего так это то, что подавляющее большинство моих сверстников и людей гораздо более старшего возраста абсолютно нормально воспринимали то, от чего мои кулаки сжимались сами собой, и очень хотелось вмазать кому-нибудь по роже. Например, адмиралу Нагумо! За то, что остановил тогда зачем-то третьею авиационную атаку на Пёрл-Харбор. Или, хотя бы уж, Ямамото на худой конец. За то, что не настоял на своем плане до конца и не выбил себе место командующего...

Но ничего не поделаешь. В культурном, да и в моральном плане дранные янки поимели нашу страну во все щели. И продолжают иметь до сих пор, навязывая свои стандарты и понятия о "правильном" и "идеальном". Даже якудза, на что организация патриархально-традиционная, а и та, еще с шестидесятых начала косить под американских гангстеров. И на многие старые табу, считавшиеся нерушимыми, Кланы давно положили с прибором. Те же наркотики, например. В былые века опиумные курильни и подобные им притоны были уделом китайцев, работавших под гайдзинами. Член якудза, попавшийся на продаже или употреблении наркоты, покрывал себе несмываемым позором. Но пожалуйста, и века не прошло, как занятие этим дерьмом стало чуть ли не основным бизнесом даже самых старых и уважаемых Семей. Мой папаша, кстати, как раз при перевозке большого груза этой дряни и наелся свинца от беспородных катаги[2]. Да и хрен с ним, было бы о ком, что хорошее вспоминать.

В общем, настроение у меня с самого утра было паршивое. Химию я еще отсидел, почти пол-урока общавшись один на один с учителем, что для моих одноклассников уже было нормой, но вот дальше... А дальше я не выдержал и до середины первого часа. В задницу вашего янки Драйзера с его романами о раннем американском индустриализме! Не в силах дожидаться конца занятия, и понимая, что под монотонный бубнеж старой грымзы заснуть у меня не выйдет, я тупо поднялся с места и поперся к дверям кабинета. Окликать и останавливать меня преподша не стала. Хотя бы иногда, но моя репутация работала на меня. К тому же, по литературе у меня стабильно выше "полусотни", а к тем, кто хоть как-то пытается учится в нашей "спецшколе" вязаться было все-таки не принято. Тем более к приютским отморозкам из числа самых отъявленных.

Охранник, встретившийся мне по пути в коридоре, лишь отвел глаза в сторону, даже не пытаясь что-либо спросить. Ну, так мою угрюмую физиономию даже новым надзирателям на первый-второй день показывают, чтоб запомнили. Вместе с еще тремя десятками особо выдающихся "коллег" по цеху прикладного мордобоя. Целью моего недолго путешествия стал мужской туалет для преподавателей на втором. Учениками школы это место уже давно использовалось по совсем иному назначению. Хотя вконец безгранично борзеть могли позволить себе немногие.

Открыв дверь пинком, так чтоб она громко хлопнула о стену, я как бы ознаменовал свой вход, оповестив об этом всех, кто мог здесь присутствовать. В крайней кабинке раздался и тут же стих быстрый шорох.

– Э, хороняки, есть кто на палубе?! – рявкнул я, снова громко захлопнув дверь.

– Авара, ты? – донеслось из угла.

– Нет, нах, призрак твоего папаши, Кип, – узнал я по голосу вопрошавшего.

Дверь кабинки немного приоткрылась, и наружу высунулась слегка помятая физия Кипа. "Высветленный" блондин красовался сегодня со свежей ссадиной на скуле и сигаретным "бычком" в зубах.

– Чёй-то ты не в духе сегодня? – заметил парень, учившийся годом старше.

– Да с утра лажа какая-то, – отмахнулся я и остановился у рукомойников, оценивая свою рожу в зеркале с отбитым углом. – Ну и харя. Заделали ж безымянные предки урода.

– Что есть, то есть, – зазубоскалил Кип, но тут же "потух", когда я обернулся.

– А чё, может мне за твой счет психонастройку поправить, поддакло?

– Э, Авара-кун, не заводись, – замахал на меня старшеклассник и полез к себе за пазуху. – На вот, курни, и нервишки на место встанут.

– Я в завязке, – буркнуть-то я буркнул, но взгляд от протянутой пачки крепких забористых папирос отвести было непросто.

– Вот от того и дергаешься, – подцепил меня Кип.

– А, хер с тобой, давай!

Цапнув сразу три "сишки", я прикурил от зажигалки Кипа и устроился на подоконнике с видом на пустую спортивную площадку. Она у нас на все три школы одна-единственная. Кип пару раз попытался завести со мной какую-то беседу, но, сообразив, что "тереть за жизнь" я не намерен, быстро добил свой окурок и вымелся прочь. Я же продолжил сидеть и дымить, все пытаясь понять, что за паршивое предчувствие от надвигающейся мелкой подлянки колотит меня сегодня с того самого момента, как мои глаза открылись утром под ненавистные вопли будильника.

В этот-то момент я и стал зрителем "классической" сценки для местных улиц и более чем привычной для школы Изясо. Компания из четырех внушительных средняков со второго-третьего годов обучения, вооружившись увесистыми палками и обрезками труб, загнала свою жертву в "мешок" бейсбольной площадки. Подобное действо не вызвало бы у меня даже кривой усмешки в других обстоятельствах, но в этот конкретный раз, когда я увидел, кто именно убегает от этих наглых засранцев, меня пробрало резко и по-настоящему. Не признать огненно-рыжую шевелюру Коджимы было нельзя.

"Дерьмо! У мелкого ж первой физ-ра была! – зачем-то пронеслось в моей голове. – Какого долбанного во все дыры легавого он все еще там лазит?! После первого часа как раз время выползания на свет всякой мрази из средней!"

О "принятых порядках" в средней школе Изясо я не успел позабыть, благо еще и полного года не прошло с того момента, как пришлось покинуть данное заведение. Впрочем, о подробностях местных раскладов знали все, кого хоть немного заботило собственное здоровье. Конечно, старшаков с репутацией, вроде меня, это уже не особо задевало – без хорошего преимущества, в полдесятка так рыл, "красные каемки" даже к одиночкам из старшей школы не посмели бы цепляться, но вот к случайно подвернувшимся младшим... Хм, а ведь судя по спортивной форме, Кодзима задержался на стадионе или рядом с ним намеренно. Хотя об этих подробностях в тот момент мне уже как-то не думалось.

Отшвырнув недокуренную сигарету, я ногой вышиб оконную раму, сорвав задвижку, и без раздумий сиганул наружу – сначала на узкий бетонный козырек между этажами, а потом и вниз на газон, после чего на всех парах рванул в направлении высокого сетчатого забора, ограждавшей беговые дорожки и поле для столь ненавистного мне бейсбола. Ломанувшись в сторону Коджимы и окружающих его недоносков, я даже примерно не представлял себе в тот момент, что и как буду делать. Никакого дохлого наброска плана в моей голове попросту не было. Но действовать на чистых инстинктах, ориентируясь исключительно "по ситуации", мне было не привыкать.

В один прыжок я взлетел на сетчатый забор, повиснув сразу где-то на второй трети его высоты, и быстро вскарабкался дальше, перемахнув на ту сторону, едва коснувшись рукой верхней трубы-перекладины. Убегающий Кодзи в этот момент заметил мое появление, но отвлекшись, запнулся и упал на песок. Не теряя времени, паренек перевернулся лицом к противникам, растянувшихся полумесяцем, и стал отползать назад. Несмотря на испуг и растерянность на детской моське, силы духа малёк не терял совершенно. Его зубы были плотно стиснуты, а в глазах наряду со страхом пылал огонь неприкрытой ярости, какой бывает у загнанной в угол крысы. Молодец, мелкий, моя школа!

– Э! Упырята! Может найдете себе кого по размеру?! – продолжая приближаться, но уже быстрым шагом, окликнул я резко четверку "красных каемок".

Меня заметили.

– Угрюмый? – приземистый здоровяк с длинными обезьяньими руками и по-обезьяньи же скошенным лбом признал меня сразу.

– Тебе-то чего тут надо? – тощий огненно-красный панк с выбритыми висками, судя по манере держаться, верховодил в этой компашке.

О, да это ж Тояма. Учился годом раньше меня, когда я только перешел в среднюю, но уже трижды оставался на "повторную аттестацию". Смотри-ка, покрасил патлы, заматерел, а привычки шакальи остались прежние.

– Чего мне надо, сам решу, а вот вы валили бы отсюда... по-хорошему.

– А то что? – Тояма всегда был парнем без тормозов.

Тем более, похоже, все в его банде, как минимум, были моими ровесниками, не взирая на цвет окантовки гакуранов. Так что, панк меня ничуть не боялся, а какого-то там инстинкта самосохранения у этой породы отродясь не бывало.

– Так что? – вожак нагло оскалился, сверкая нержавейкой во рту, быстро окинул взглядом своих сотоварищей и, кинув короткий взор на затихшего Коджиму, снова посмотрел на меня. – А, понимаю. Полюбовничка твоего прижали, что ты так разволновался.

По неписанным правилам за такое в школе Изясо обычно ломали руки и ноги. Впрочем, ехидный тон Тоямы не оставлял вариантов, парень действительно хотел нарваться. Только не учел одно "но". На провокации, особенно такие топорные, я давно не ведусь. Однако, от возможности разбить этому хмырю рожу отказываться тоже не стану.

– Ха! А я-то смотрю и понять не могу, – наблюдая краем глаза, как боковые ушлёпки уже начали заходить ко мне с флангов, я зафиксировал ноги в боевой стойке и уперся взглядом исподлобья в панковскую физиономию. – А это ты так, бедный, обзавидовался, что сдуру другого способа занять его места не нашел, кроме как физически расправиться.

– Что?! – реакция Тоямы была предсказуемой до зевоты. – Ублюдок!

Красноволосый рванул на меня с налитыми кровью глазами, поломав своим подельникам весь нехитрый рисунок боя. Грубый замах обрезком трубы был весьма жалкой попыткой отвлечь внимание, а удар ногой в пах читался настолько легко, что я обошелся без всяких упреждающих фокусов. Шаг крест-накрест влево, и мой кулак смачно впечатался туда, где мгновение назад сверкал металл на зубах противника. От инерции, продолжавшей нести его ноги вперед, Тояму развернуло параллельно земле и приложился хребтом об утоптанный песок стадиона. Оставшиеся трое "красных каемок" ринулись в атаку, но у меня вполне хватило времени, чтобы еще одним коротким тычком в зубы отправить их главаря в глубокий нокаут.

Первым подоспел одиночка слева. Дернувшись ему навстречу, я успел перехватить на середине удара руку с увесистой деревяшкой и врезал этому мудаку прямым в кадык. Бить пришлось в треть силы, чтобы случайно не угробить этого дегенерата. Впрочем, ему и так хватило. Глаза вылезли из орбит, горло зашлось в булькающем кашле, а тело рухнуло на колени и задергалось в судорогах. Добавив упавшему коленом в рыло, я развернулся к двоим оставшимся. Начало получилось неплохое, счет уже два-ноль, и без малейшего ущерба с моей стороны.

Дальше дело пошло не так гладко. Какие-никакие мозги, что у обезьяноподобного, что у его неприметного приятеля, точно имелись, да и опыта обоим было не занимать. Опять же трубы они в руки тоже явно не в первый раз в жизни взяли. Уклоняясь от их атак, я начал смешаться назад и влево, стараясь достать кого-нибудь по тыкве, чтоб хотя бы ненадолго вывести его из строя. Уж один на один я оставшегося всяко ушатать успею, а опосля и контуженным займусь.

Но шансов "красные каемки" мне давать не собирались. Пришлось рискнуть. Поднырнув под очередную атаку длиннорукого, я оказался между ними лицом ко второму. Коронная комбинация "кулаком в ухо – локтем в нос" прошла на ура, но желание подстраховаться заставило добавить уже падающему противнику еще один удар в "солнышко". Вот это и оказалось ошибкой, осознавать которую пришлось после того, как обрезок толстой трубы смачно и мощно заехал мне по уху. Ноги резко подкосились, в глазах зарябило, как песком сыпанули, и в следующее мгновение я осознал себя уже стоящим на четвереньках, в то время как мой последний противник навис рядом, замахиваясь для контрольного "раскола ореха".

– А-а-а-а-а! – крик Кодзи, в котором, похоже, было больше страха, чем ярости, резанул по ушам, заставив обезьяна на секунду замешкаться.

Правда, обернуться он так и не успел. Короткий свист закончился хлюпающим звуком удара, и "середняк", выронив трубу и собрав глаза в кучку, рухнул ничком на песок рядом со мной. Позади упавшего стоял испуганно-удивленный Коджима, сжимающий в руках длинный прут арматуры, обломков которой после прошлогоднего ремонта валялось под трибунами стадиона до черта. С конца витого куска железа сорвалась большая красная капля. Не-хо-ро-шо...

– А-а-авара-семпай, – севший голос и мгновенно побледневшее лицо паренька прекрасно говорили сами за себя.

– Ну, ты, мелкий, и дал! – я резко вскочил на ноги и демонстративно оскалился от уха до уха. Главное сейчас не дать Кодзи времени осознать все до конца.

Нагнувшись над упавшим верзилой, я быстро проверил пульс у него на шее.

– Чего еще ожидать было? – моя очередная усмешка, кажется, все-таки подействовала на шкета. – Жив-здоров уродец. Такую тушу и кувалдой по темени не завалишь.

Рыжий поднял на меня свою моську, в глазах у него застыли так и не пролившиеся слезы, и, видя, что я говорю на полном серьезе, он тут же расплылся от похвалы в довольной детской улыбке. Я взлохматил волосы на голове у мальчишки и легким скользящим движением, не акцентируя внимания на этом действии, забрал у Кодзи арматурный прут.

– Вот только нахрена ты влез-то, а?! – пришлось добавить для воспитательного эффекта и вернуть парня на грешную землю.

– Авара-семпай, я... – замялся Коджима. – Я увидел, что он на вас... И я... Испугался, что он может... А вы еще упали, и...

– Понятно все с тобой, – я снова потрепал своего "спасителя" по голове. – Кстати, что ты тут вообще забыл в такое время?

– Ну, – поняв, что его героизм засчитан, рыжий окончательно успокоился. – Я в город хотел удрать. Задержался после первого урока в раздевалке, пока все не ушли. Вышел посмотреть, нет ли кого из вертухаев, а тут эти гниды со стороны парка нарисовались. Я затаился, думал пересидеть, а они в раздевалку и шмонать по углам начали...

Трескотня Коджимы зазвучала уже как обычно, с легким задором и местами "взахлеб", а я сумел наконец составить полную картину произошедшего. Оглядев стадион, на котором в живописных позах разлеглось четыре покалеченных туловища, свидетельствовавших о недавней схватке, я тяжело вздохнул. Интересно, не видел ли кто наши здесь "танцы", и меня, активно летающим "под куполом цирка". Посторонних поблизости нет, охрана до обеда по нашей территории ползает редко. С этой стороны школы, благодаря архитектуре здания, выходили только окна разных "технических" помещений и лестничных пролетов. А учитывая, что второй урок вообще-то все еще продолжается, то вряд ли мои художества в компании с рыжиком кто-то успел приметить. "Пострадавшие" же жаловаться точно не пойдут. Но потом все же надо будет как-нибудь невзначай поспрашивать. Еще непонятно пока, очухается обезьян или нет. Рассечение за ухом и проломленный череп – вещи куда как не равнозначные.

– Кодзи-кун, – обратился я к пареньку, прервав его рассказ, еще только подбиравшийся к моменту драки. – Ты вроде в город собирался? Или уже на занятия теперь пойдешь, сам смотри. Только о том, что было – никому!

– Я что, не понимаю, что ли, – насупился мелкий. – У меня к легавым в гости прокатиться, спасибо, нет никакого желания.

– Вот и правильно, – кивнул я ему. – Ладно, день-то еще только начинается. Так что давай, после уроков встретимся.

– К Хараде-сенсею сегодня, да? – вспомнил мальчишка, скривив мордашку.

Тренировки в додзё Коджима не слишком любил, хотя бы за то, что учитель гонял его без продыху, как только замечал, что малёк начинает лениться или где-то халтурить.

– Вот только не говори, после сегодняшнего, что это – бесполезная трата времени.

Глянув по сторонам и вспомнив все, что случилось, Коджима вынужден был согласиться. Но свои "три капли" все-таки, не удержавшись, плеснул.

– Жаль только Харада-сенсей кендо не учит, с чем-нибудь таким у меня получше выходит. Сами ведь видели, Авара-семпай.

– Без проблем, могу тебя в секцию к отморозкам Тори пристроить.

Внеклассная секция кендо при старшей школе Изясо всегда считалась, пожалуй, самой старой и авторитетной группировкой. Одной из немногих с "традициями" и богатым "послужным списком", заделанным не одним поколением своих членов. Но вот соваться в "клуб" без приглашения рискнули бы немногие. Хотя меня пару раз сам одноглазый Тори звал на занятия. Понятно, что не по доброте душевной.

Покосившись на меня, и приметив небольшую ухмылку, Коджима хмыкнул в ответ.

– Нет уж, Авара-семпай, лучше за свое спасение мороженого мне еще раз купите.

– О, ками, с кем я связался? – ничего другого сказать мне просто не оставалось. – Как же громко будет выть и стенать старшая школа лет через пять под железной пятой у одного наглого рыжего вымогателя.

– Вам-то чего переживать, Авара-семпай, вы уже выпуск справите к тому времени, да и трогать вас по старой дружбе я не стану, – тут же нашелся Кодзи.

Над его последними словами мы рассмеялись уже вдвоем. Все остатки нервного стресса после драки эта короткая шуточная перепалка сняла уже окончательно. А кусок арматуры я, от греха подальше, выкинул в реку спустя пару минут, прогулявшись до места моего вчерашнего рандеву с Кумо.

* * *

Оставшийся день прошел без каких-либо экстраординарных происшествий в привычной тоске бесцветных школьных будней. Забавный момент выдался только в обед, когда в наш кабинет с покаянным видом заглянула депутация из старшеклассников, отделанных мной накануне. Процесс принесения извинений прошел быстро, но в полном соответствии со всеми принятыми в такой ситуации нормами. После чего остаток большой перемены пришлось потратить на то, чтобы убедить Юми-тян, что я здесь со всем не при делах, что на меня Ган и компания все время косились чисто случайно, и, вообще, она мне ничем не обязана. Хотя, врать не буду, внимание со стороны симпатичной старосты мне очень даже льстило. Равно как и остальные взгляды, бросаемые на меня одноклассницами до конца занятий. Впрочем, данный случай уже не первый за этот год, а подойти все равно никто не решится. В нашем классе по большей части примерные девочки из городских, не то, что в параллельном. Так что, скорее небо упадет на землю, чем кто-то из них рискнет первой забросить удочку в мою сторону. Другое дело, если бы я на кого-то глаз положил и начал активно действовать, но... Простите, девчонки, как это ни грустно, нет среди вас ни одной такой, ради которой я плюнул бы на свои невразумительные планы о «лучшем будущем» и сопутствующие им вырвижильные тренировки.

Кстати, на одну из них мы с Кодзи и отправились сразу после уроков. Старенькое додзё Харады-сенсея находилось в квартале частных домов на другом конце небольшого Изясо. Когда-то, еще до войны, этот район и был тем поселком, что дал название городу. Нынче здесь обитали только те, кто унаследовал дом от многих поколений предков, да самые зажиточные толстосумы, которые могли позволить себе приобрести земельный участок, что стоил баснословную цену, как и любой другой клочок пригодной для проживания суши в нашей перенаселенной Японии. Хозяин тренировочного зала, куда мы с мелким ходили по четыре раза в неделю, относился к первой категории.

Сидя на дощатом помосте у входа в додзё, сенсей поприветствовал нас коротким кивком издалека, и продолжил распитие чая, которым всегда занимался в подобное время. В зале к этому моменту обычно еще никого не было. Как-то так давно сложилось, что я всегда приходил на занятия в числе самых первых. В дощатом здании раздевалки, пристроенном к душевым, тоже было пока безлюдно и тихо. Переодевшись в тренировочную форму, по нынешней погоде, состоявшей лишь из свободных штанов, я уже собирался идти наружу и начинать разогреваться, когда меня окликнул голос учителя.

– Моэ-кун, – Харада миновал дверной проем своей обычной прихрамывающей походкой. – А кулаки мне свои покажи-ка.

Коджима, ставший свидетелем этой сцены, тихонько хихикнул. А я обреченно вздохнул. И в этот раз сенсей все подметил, хотя даже и близко не подходил. Отпираться, как и всегда, было бессмысленно, и я во всей красе продемонстрировал седовласому наставнику свои напрочь сбитые костяшки.

– Опять ты дрался перед самой тренировкой, – грустно вздохнул Харада, без осуждения, просто констатируя факт. – Сколько же раз я просил тебя не делать этого?

– У меня не всегда есть выбор, – буркнул я, ожидая какого-нибудь умного "размышлизма" от мастера, что непременно должен был последовать на мой ответ.

Как опытный тренер по рукопашному бою, Харада был мужиком бесподобным. Но годы углубленного погружения в философию воинов и прочих мудреных учений не прошли для него бесследно. Кое-что из этого мне, правда, все-таки пригодилось при работе "на грани", но большая часть того, что говорил наставник на тренировках (и что не касалось непосредственно развития тела и освоения различных боевых техник) оставалось для меня бесполезным бредом давно почивших старцев.

– Ну, видать уже ничего с тобой не поделаешь, – к некоторому моему удивлению заключил в итоге сенсей и хитро прищурился. – За дело хоть бил?

– За дело, – уверенно кивнул я в ответ.

– Это правильно, – поджал губы мастер. – Поднимать кулак просто так, ради собственной гордыни и славы – недостойно настоящего бойца. А не поднимать его, когда есть повод, еще недостойней.

Вот об этом бреде, я и говорил...

– Ладно, давай на пробежку. И накладки одень перед кумитэ!

В отличие от большинства учеников Харады я уже давно занимался по специальной «усиленной» программе. И разница между моим «стандартным» комплексом тренировок и тем, чем обычно занимались другие посетители додзё, проявлялась буквально с самого начала занятий. В качестве легкого разогрева я пробегал тридцать кругов вокруг здания, поддерживая достаточно быстрый темп. Затем шла сотня отжиманий с хлопками. Каждый пятый хлопок делался за спиной. Потом снова десять кругов и полсотни подтягиваний на перекладине. И еще десять кругов.

Брусья, пресс, приседания, скакалка, растяжка, вращение рук, головы и корпуса. Все это чередовалось одно за другим в строгой последовательности, периодически повторяясь и перемежаясь новыми пробежками или прихлопами-отжиманиями. Силовой нагрузкой с гирями я баловался только по пятницам вместо привычных упражнений в дзюдзюцу. Кто-нибудь мог бы сказать, что для парня моего возраста нагрузки слишком большие, но мне они уже давно такими не казались. Говорят, что к хорошему человек привыкает быстро, и, наверное, это так, ведь каждый день, проведенный под присмотром сенсея, давал мне дополнительную песчинку в основание "башни-надежды на лучшее", что я возводил у себя в подсознании. Да и чувствовать себя сильным, само по себе, тоже неплохо.

Спустя часок, когда все мышцы моего тела размялись достаточно хорошо, знаменуя это легким "гудением", я перешел к отработке ударов и их комбинаций. Сначала шел полный комплекс движений в свободном пространстве, затем – продолжительный "спарринг" в углу с толстым столбом, обтянутым пеньковым канатом. Додзё, тем временем, постепенно наполнялось народом. А я все ждал появления Гендо и Шуто.

Эти двое парней числились клерками в какой-то конторе в центре и занимались у Харады-сенсея без малого лет по десять. Но не ради каких-то спортивных достижений, а просто так, для себя. Из всех учеников только эта парочка занималась в додзё так долго. И вот уже почти полтора года никого другого в поединок со мной учитель не ставил. Причем, тот факт, что Шуто уже двадцать два, а Гендо перевалило за середину третьего десятка, никого из нас не смущал. Хотя поначалу предложение учителя попробовать свои силы в драке с "зубастым" отморозком из приюта, оба парня восприняли как не очень хорошую шутку. Но уже наши первые схватки на татами стремительно изменили позицию их обоих по данному вопросу.

Правда, Шуто в последнее время не всегда появлялся на занятиях по заведенному в додзё графику. Но сегодня мне повезло, явились оба. Пока мои спарринг-партнеры разминались, на пороге зала появился помятый Маки, но Харада-сенсей был, как всегда, "на страже". Быстро оценив состояние верзилы как не самое удовлетворительное, мастер завернул его еще в дверях, громко пояснив свое решение для всех присутствовавших на площадке.

– За то, что ты инвалид по уму, я не в ответе, – резко отрезал учитель, едва старшеклассник (и мой недавний противник) попытался "качать права". – Но если ты, из-за сочетания вышеназванного порока и своей нынешней физической формы, станешь еще и инвалидом по здоровью то, будь любезен, где угодно, но только не в моем зале! Понял?

Здоровяк угрюмо кивнул, понимая, что спорить с Харадой бессмысленно. Старик всегда очень трепетно подходил к такому условию своих занятий как "не навреди", и железные нотки в голосе мастера не оставляли места для компромисса.

– Даю тебе две недели, чтобы зализать царапины и привести себя в норму. После этого – приходи, сунешься раньше – больше вообще на порог не пущу.

Кисло поблагодарив сенсея за совет, Маки поплелся прочь, подволакивая ногу. А Харада уже переключился на Коджиму, который опять попытался схалтурить, пока учитель вроде был отвлечен чем-то другим. Шуто уже закончил свою разминку и кивнул мне, приглашая на размеченную площадку. Утерев полотенцем пот, струившийся по лицу и шее, я без разговоров последовал за ним.

Несмотря на то, что мой противник был "белым воротничком", десять лет занятий у такого мастера, как Харада, не шутка. К тому же, бой на татами – это не уличная разборка, где все дозволено и запрещенных приемов попросту нет. В принципе, у драки со "старым знакомым" есть как свои плюсы, так и минусы. Главный минус – вы оба знаете друг друга. Стиль, повадки, характер ведения поединка. На этом каждый может строить свою стратегию и продумывать заранее куда больше, чем во время спонтанного столкновения с неизвестным бойцом. Но вот с другой стороны, по моему скромному мнению, в этом заключается также и главный плюс подобной драки. Чтобы выиграть, недостаточно тупо молотить кулаками по воздуху, а, чтобы еще и удивить своего условного врага – надо действительно выдумать что-то новое и неожиданное.

Харада-сенсей, заметив наше движение, сам переместился к краю площадки, а многие из учеников откровенно стали бросать в нашу сторону любопытные взоры. Все-таки славу "маленького бешеного бульдога" я себе за эти четыре года среди посетителей зала сумел заработать, а Шуто считался одним из лучших еще до моего прихода. Догнав нас уже на площадке, Гендо коротко бросил "Победителя – мне" и зашагал в оставленный мною угол к многострадальному столбику.

Дождавшись сигнала со стороны сенсея, я, не задерживаясь на "дальних рубежах", полез к противнику сразу в ближнюю зону. Поначалу счет был за Шуто. В круговерти ударов и блоков, я умудрился пропустить две подачи в голову и одну в плечо, но и клерк получил от меня хорошенько ногой по ребрам. На очередном ударе, Шуто попытался поймать меня на захват, но я вывернулся "нижним юзом" и, оказавшись на четвереньках, сбил его на татами подсечкой. Решив чуть-чуть покуражиться, Шуто вскочил на ноги в прыжке из положения "лежа", и поплатился за это отсушенной левой рукой. Все-таки мой боковой с разворота, когда в силу удара вкладывается все движение корпуса, страшен.

Пока офисный работник пытался вернуть своей конечности былую подвижность, я не стал терять времени даром и принялся активно дожимать противника. Всего дюжина секунд непрекращающейся атаки, и, купившись на ложный замах ногой, мой невезучий соперник словил с двух руку троечку "солнышко – левая скула – печень". В этот момент можно было поднырнуть под выставленную руку и завершить поединок красивым апперкотом, уложив дезориентированного Шуто на пол, но я не стал этого делать. Мы оба были достаточно опытными бойцами, чтобы понять – бой окончен. А Харада-сенсей всегда приучал своих учеников сдерживаться и не расходовать понапрасну силы. Обменявшись поклонами, мы разошлись в разные стороны под удовлетворенным взором мастера, и место напротив меня тут же занял верткий подвижный Гендо.

Хотя разница в возрасте межу нами была едва ли не двукратная, по комплекции с этим парнем мы были схожи гораздо больше, чем с плечистым, массивным и ширококостным Шуто. И прежде всего, это означало, что бой с Гендо надо вести совсем по-иному. Может быть, вступать в драку со свежим врагом сразу после первого поединка не очень "по-честному", но жизнь такая штука, что по правилам в ней играют лишь редкие идеалисты. Это я тоже давно заучил на собственном опыте, так что не имел ничего против такого сценария, повторявшегося во время наших взаимных кумитэ в додзё уже не раз. Иногда вместо Шуто первым со мной сходился Гендо, иногда мне доставался победитель из поединка двух клерков, и частенько меня вообще "выбивали" еще в первом круге. В общем, всё, как всегда.

В отличие от более молодого Шуто, мой нынешний противник дрался всегда аккуратно, расчетливо, по минимуму расходуя силу, и нередко умудряясь попросту вымотать своего соперника к концу последнего раунда. Но со мной этот трюк сработал лишь пару раз, и больше на него попадаться я не был намерен. И поэтому на сей раз Гендо пришлось крутиться ужом на раскаленной сковороде, без всяких поблажек. Что, впрочем, ничуть не облегчало участь, доставшуюся в этом сражении мне. Четыре раза противник умудрился пробить мне в голову увесистые "плюхи", используя свое преимущество в росте и длине ног, соответственно. Что поделать, но в этом пока мое единственное явное слабое место. Я, конечно, теоретически еще вырасту и все такое, но мой неполный метр шестьдесят, при нынешнем засилье акселератов, которыми так изобиловали последние поколения жителей Страны Восходящего Солнца, пока что играл исключительно в чужие ворота. Вот и приходилось все время рваться в бой на "сверх-ближней" дистанции, едва не переводя все к схватке "в партере", как говорят борцы, и постоянно рискуя нарваться на болевой захват или бросок. Впрочем, в последних фокусах я и сам был неплох.