Текст книги "Yuruginaidesu (СИ)"

Автор книги: Raavasta

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)

В результате, вот уже более полугода этот маньяк, не стесняясь, заявлял всем и каждому о своей неизбежной грядущей помолвке с Тацуэ, периодически пытался подступиться с этим вопросом вновь к самой каратистке, благо законодательство позволяло, и получал неизменные отказы, а также посылы "на" и "в". Судя по набранному темпу и растущим объемам подарков, на которые Котаро не скупился, отступаться на данный момент он по-прежнему не собирался.

Отношение к происходящему со стороны старших Курода и Асахикава было, так сказать, умеренно-нейтральным. По большому счету, против подобного союза не возражала даже клановая верхушка преступного клана. Несколько попыток устроить для Котаро более привычный договорной брак с представительницей другой криминальной семьи были полностью порушены твердолобым упрямством наследника дома. Рассказывая об этом, Тацуэ пояснила, что ей не только пришлось слышать об этом, но и даже невольно принять участие в нескольких... инцидентах. К счастью, до серьезных разборок с оскорбленными группировками дело так ни разу и не дошло. Хотя пару раз Тацуэ все же пришлось отбиваться от излишне горячих попыток потенциальных невест доказать на практике свое превосходство над той, кого они полагали своей главной соперницей на пути к удачному (для их собственного клана, конечно же!) браку.

Упомянутые случаи были, пожалуй, единственным, кроме настойчивости Котаро, что вызывало у Тацуэ неприязнь и раздражение. И не то, чтобы ей нравилось издеваться над влюбленным парнем и получать от этого садисткое удовольствие. Она, просто-напросто, понимала, что ее докучливый друг не столько демонстрирует истинные чувства, которыми оказался захвачен, сколько с присущей ему гордыней пытается добиться того, что у него не получилось заполучить легко и сразу. По признанию самой брюнетки выходило, что если бы от внимания молодого якудза и можно было бы хоть как-то избавиться, вплоть до жестокого разрыва всяких отношений, то она бы так и поступила. Точнее, она пыталась это сделать, и последние четыре месяца игнорировала Асахикаву, как только могла, не отвечая на звонки, электронную почту и прочее, а также всячески стараясь избегать любого личного общения. Но Котаро это не мешало абсолютно.

Ну, а потом случилась наша встреча в Йокогаме. И поскольку Йокогама была от Нагаоки очень далеко, а я вообще оказался из соседнего города... и потом все как-то слишком быстро обернулось... сказать же мне сразу ей было как-то не к месту, а после боязно... и никто не думал, что Котаро окажется так спор на расправу... А, когда ей вдруг позвонил их общий знакомый, один из молодых вакасю Асахикава, тоже учившийся вместе с ними в школе рукопашного боя в Осаке, и рассказал о внезапном выезде Котаро в Изясо... В общем, пересказ самых последний событий вышел у девушки очень скомканный. И было можно понять, отчего это было так.

И знаете, что? Я просто взял и поверил. Да-да, я поверил в то, что все случившееся – это результат человеческой глупости, недальновидности, надежды на то, что "всё как-то само...", обычного страха и еще кучи самых разных эмоций и внешних факторов, которые в конечном итоге и приводят к таким ситуациям. И пускай Тацуэ была немало виновата в том, что не предупредила меня ни о чем, но с другой стороны я и сам ничего такого не спрашивал и не пытался "прощупать почву", не придав этому в такой ситуации никакого значения. Даже после того, как столкнулся лицом к лицу с весьма заносчивым очкариком на безлюдной улице.

Всякие же конспирологические версии, типа "Тацуэ специально зацепилась за меня (лучшего бойца!) еще на чемпионате, чтобы я по приезду отвадил от нее Котаро", мне даже рассматривать не хотелось. Не бывает такого в жизни. Или кое-кому надо выдать сразу все существующие награды за актерское мастерство. Потому, как только великая актриса смогла бы столь искренне изобразить смущение, стыд и боязнь того, какой же в конечном итоге будет моя реакция после всего услышанного, как делала это Тацуэ, оставаясь при этом каким-то удивительным образом прежней собой – твердой, открытой, решительной, готовой принять удар Судьбы, но и не собирающейся при этом от него уклоняться, равно как и умолять о снисхождении.

– Да-а-а, – протянул я, когда повествование завершилось, и аккуратно потрогал под слоем бинтов зудящие ребра, которые, разумеется, начали жутко чесаться именно после того, как на них наложили повязку. – Занятно получилось...

Тацуэ все еще, вроде как, виновато глянула на меня из-под короткой челки, но где-то в глубине ее глаз я отчетливо прочитал вопрос: "Специально издеваешься, да?". И не сумел больше сдержать улыбку.

– Если есть еще какие страшные тайны, то давай лучше сразу выкладывай, пока момент уж больно подходящий. А то, во второй раз точно так просто не прощу...

Договорить мне не дали. Впрочем, получить поцелуй в качестве финальной награды за свою победу и последующее благородство, я был совсем не против. Спустя несколько минут нас прервал настойчивый кашель Коджимы.

– Может, вы где-то в более подходящем месте этим заниматься будете? – поинтересовался рыжик с тем извечным демонстративным презрением мелкотни, с которым они до определенного возраста относятся ко всем "взрослым" вопросам. И в которых еще ни ляда не смыслят.

– Кстати, это – Коджима, – представил я паренька Тацуэ, вспомнив, что как пропустил это дело в момент ее появления.

– Очень приятно, – усмехнулась девушка, не убирая рук, заброшенных мне за шею, – а я...

– А ты – Курода Тацуэ, новая чемпионка Японии, – озвучив свою осведомленность, рыжий раздулся от гордости. – Мне семпай о тебе рассказывал.

– Не все рассказывал, – уточнил я и, не удержавшись, добавил, – и только из того, что сам на тот момент знал...

– Мне официально извиниться? – покосилась на меня брюнетка.

– Хорошо бы, – притворный вздох вышел довольно фальшивым, – да ладно уж.

– Знаешь, как мне стало страшно, когда позвонил Танбей? Ведь Котаро, он мог бы...

– Мог бы, да не смог. Тема закрыта, обсуждению больше не подлежит.

– И что теперь?

– Теперь? Ты едешь обратно к себе в Нагаоку, я – иду на занятия, – мой взгляд пришпилил к месту заерзавшего Коджиму. – Ты – тоже! А уже вечером мы встречаемся и решаем, как будет в этой ситуации поступить наиболее правильно. Заодно к тому моменту, наверняка, тебе станет известно, чем закончилась беседа между Котаро и его родителем.

В учебный класс я вернулся лишь почти в самом конце урока. При этом мне практически не пришлось изображать из себя уставшего победителя на публику, чтобы ко мне лишний раз не лезли, благо выматывающей драке с нахальным якудзой и сопутствовавшей ей кровопотере предшествовал так и не начавшийся обед, который был мной впоследствии благополучно похерен. А много глубоких неприятных порезов, да еще на голодный желудок, удовольствие, вам скажу, еще то. Впрочем, уважительно-восхищенные взгляды, бросаемые со всех сторон взамен обычных боязливо-настороженных, и перешептывания за спиной, также сменившие обычную испуганную окраску, уже сами по себе были достаточно приятным возмещением за потраченные усилия. Досидев до конца уроков, мне оставалось лишь завернуть ненадолго в общагу прежде, чем отправиться на договоренную встречу, а заодно отговорить Коджиму, как он сам заявил, «прикрывать спину Авары-семпая от подлых ублюдков!».

Закинув рюкзак себе на плечо, и придерживая его одной рукой за лямку, я вышел через служебный вход в дальнем конце здания, вытащил из кармана пачку сигарет и зубами выдернул одну из них за торчащий фильтр. Кисть еще только убирала цветастую упаковку обратно, намереваясь следом извлечь зажигалку, когда привалившийся к сетчатому забору парень сделал шаг вперед и, чиркнув "колесиком", поднес мне огонь. Хм, а что? Похоже, в статусе "имени школы", который я, впрочем, так на себя открыто и не принял, есть и свои положительные стороны. К такому отношению можно было бы и привыкнуть...

Выпустив первую струю дыма между зубов, я коротко кивнул в знак благодарности и покосился на Хабу, прячущего зажигалку во внутренний карман гакурана. Соратник Тори усмехнулся, сразу поняв мой молчаливый вопрос.

– Одноглазый велел передать, что бегать он за тобой не будет, – пояснил кендошник чуть вежливее, чем обычно. – Но после сегодняшнего, хочешь ты или нет, Угрюмый, а пост за тобой. И об этом все будут знать уже скоро. Опять же без твоего на то желания. Блондин и остальные с таким раскладом тоже все согласятся.

– Всё? – я чуть приподнял правую бровь.

– Всё, – пожал плечами Хаба. – Будет если желание, подходи к нам в клуб. О чем важном с тобой перетереть у Тори-семпая всегда найдется.

– Понятно.

И оставив собеседника за спиной, я зашагал дальше к почти неприметной дыре в дальней секции ограждения. Дело с внутренней школьной иерархией можно было пока отставить на задний план. Сейчас куда важнее было другое... Но, видимо, Эпоха Удивлений, что началась у меня еще вчера, по-прежнему, не желала завершаться!

Едва автомобильная парковка и живая изгородь остались позади, как мой путь вновь был прерван голосом, раздавшимся из тени под раскидистым кленом, какие во множестве были высажены вокруг общежития.

– Одавара-са-ан, – хотя обращение прозвучало негромко, но очень отчетливо и с каким-то смутно знакомым оттенком, в особенности в том, как говоривший тянул окончание. – Не уделите ли мне две минуты вашего внимания?

Я обернулся к выходившему из тени человеку, немного удивляясь тому факту, что как-то не сумел приметить его заранее, пока не подошел почти к самому дереву, и теперь уже без всяких сомнений узнал говорившего.

– Горуи-сан?

Улыбающийся хозяин ломбарда в своем неизменном плаще и еще более неизменной шляпе, в которых его можно было обычно увидеть на улице в любую погоду, остановился от меня на расстоянии вытянутой руки и слегка оперся на трость.

Не сказать, что мы были с ним совсем незнакомы. Бывать в заведении у Горуи мне в прошлом приходилось, и не один раз, но при этом не более чем какому-либо другому из моих приютских сверстников. Разумеется, случайно столкнувшись с дельцом на улице, мне хватило бы ума проявить вежливость и поздороваться. Я даже не удивился тому, что Зарасу помнил мое имя, ведь память на подобные детали была профессиональной чертой любого успешного содержателя таких заведений. Но чтобы он пришел лично ко мне по делу? Неужели дела в Йокогаме еще так долго не будут давать мне покоя? Или речь уже о местных проблемах? Хотя, не стоит себя накручивать. Может быть, все намного проще и тривиальней. Горуи просто нужен был человек зачем-то, вот здесь и сейчас, и тут ему навстречу попадаюсь я. Однако, уже первые слова, сказанные мне хозяином ломбарда, порушили эту такую стройную, удобную и хорошую версию.

– Мне хотелось бы переговорить с вами лично, Одавара-са-ан, один на один. И думаю, момент подходящий...

– Не совсем, но пару минут у меня найдется, – я не стал проявлять излишней учтивости, хмуро уставившись на собеседника исподлобья.

– Больше мне и не нужно, – Горуи спокойно улыбнулся, как будто ожидал услышать от меня именно такой ответ, и жутко этому обрадовался. – Прежде всего, позвольте уже лично поблагодарить вас за то, что нашли и вернули мои часы, Одавара-са-ан. Надеюсь, что вы получили мою более материальную признательность через Шунсукэ-са-ана?

– Так эти деньги были от вас? – я припомнил события вчерашнего вечера и размеры той суммы, что передал мне комендант. – Да, я получил их. И моя ответная благодарность вам за столь щедрый жест.

– Ваш поступок был намного более важен и интересен для меня, поверьте, – как-то странно сформулировал свою следующую фразу скупщик краденного. – Собственно, именно он и привлек к вам мое внимание. К вам, Одавара-са-ан, и к вашим... Скажем так, весьма нестандартным возможностям.

Несмотря на то, что Горуи продолжал улыбаться, а голос его не изменился ни на йоту, меня от последней фразы вдруг прошибло холодным потом, причем куда сильнее, чем, например, во время моей первой встречи с Хьёгуро. И, похоже, этот момент не укрылся от цепкого взгляда моего собеседника.

– Да, ваши особые возможности, Одавара-са-ан.

Мотивы Горуи и то, зачем он вообще начал эту беседу, были по-прежнему мне не ясны, и с каждой новой фразой всё становилось еще более туманным.

– О чем именно вы ведете речь?

Судя по тому, как кончики губ носатого скупщика растянулись в стороны еще сильнее, мой вопрос понравился ему гораздо больше, чем тот, которой он ожидал услышать.

– Ваши возможности требуют развития, более организованного и правильного, чем у вас получится самостоятельно. И я могу поспособствовать в этом...

– Возможности, о которых вы говорите. Я не совсем...

– Одавара-са-ан, вам никогда не доводилось делать нечто... необычное? – оборвал меня скупщик, все тем же вкрадчивым тоном. – Особенно в последнее время?

Если он знал о пуле, то я понятия не имел откуда. Там были только Харада-сенсей, Гендо, Хьёгуро и его подручные. Первые двое вряд ли могли зачем-то сдать меня Горуи. Если Хьёгуро, то какой резон ему делать это и выходить на содержателя местного ломбарда? А что, если... Новая догадка заставила меня снова облиться холодным потом. Горуи знал нечто, знал больше, чем все, и ему не нужно было знать о пуле, чтобы прийти сюда для разговора. Катализатором послужило что-то другое... Те самые часы? Но, как и почему? Ответов больше, чем вопросов, а этого я не люблю больше всего.

– Понимаю, непросто вот так вот взять и поверить во что-то странное, сказанное случайно на улице малознакомым человеком. Но хотя бы запомните мои слова, и... когда решитесь, вы знаете, где меня найти, Одавара-са-ан.

Коснувшись края шляпы, как бы салютуя на прощание, Горуи повернулся и зашагал куда-то в глубину боковой аллеи. А я несколько секунд продолжал безмолвно смотреть ему в спину, так и не решившись сказать что-либо.

* * *

1. Борёкудан – официально переводится с японского как «объединение лиц, совершающих преднамеренные преступления с применением насилия». Сами якудза считают подобную «трактовку» оскорблением, в их понимании «борёкудан» является синоним таких понятий как «семья» и «братство». Также часто используется в обывательской речи как простое обозначение «группировки» или «банды».

2. Катаги – «обыватели», «лохи». На жаргоне якудза, как правило, употребляется в отношении преступников из других преступных группировок (не-якудза), либо вообще ко всем людям, не принадлежащим к криминальному сообществу.

3. Синкайсен – японский сверхскоростной поезд.

4. В средневековом японском обществе и позднее (в период правления Токугава) ношение и нанесение татуировок считалось «невместным». Единственным вполне официальным исключение из этого правила были городские пожарные. Кстати, практика нанесения «огненных знаков» у них сохраняется и по сей день. Якудза и другие полукриминальные элементы (включая, профессиональных картежников и проституток) правило татуировок, разумеется, нарушали. В связи с чем, у некоторых власть предержащих, чье положение им позволяло, завелась мода на «забавные шутки», общая суть которых сводилась к тому, чтобы в тех или иных ситуациях «попросить» бандита «потушить огонь». Например, ткнув того лицом в курильницу, или заставив его погасить костер при помощи собственного голого зада. С тех самых пор, преднамеренное обращение к якудза как к огнеборцам, расценивается ими как страшное оскорбление. И особенно если проделано это в такой наглой и оскорбительной форме, как постарался Авара.

5. Кумитё – глава, «хозяин», «начальник». В иерархии якудза так именуют главу клана либо «владельца» определенной территории. Так, глава семьи может быть и оябуном («старшим братом»), и кумитё одновременно. Но если «владения» клана слишком обширны, то вакагасира («второй человек») тоже может быть кумитё на выделенном ему «участке». В больших альянсах якудза, когда в клан входят десятки меньших семей, при строгой иерархии может быть только один оябун, стоящий на самом верху, все остальные в таком случае, кумитё. При большом альянсе в виде «конфедерации» семей принцип «обозначения» так жестко не регламентируется. В данном конкретном случае, кумитё Йокогамы просто «управляющий», назначенный Советом на «нейтральной», но очень доходной и важной «земле».

6. «Остров». На жаргоне якудза подразумевает личную территорию отдельного клана или группировки в его составе. В данном случае, речь идет о «нейтральной» Йокогаме.

7. Босодзоку – японская субкультура байкеров (т.н. «самозваные наследники камикадзе»). Агрессивные и, как правило, довольно криминальные ребята.

8. Мико – жрица (или помощница священнослужителя) в синтоистских храмах.

9. Янсу – панибратское жаргонное обращение в японской полукриминальной среде (что-то вроде «братан», но не совсем...).

10. Котаро – дословно это имя переводится как «первый сын».

11. Цуба – классический круглый эфес самурайской катаны (в разобранном виде хранится отдельно, как и остальные части самого меча).

12. Иайдо – искусство стремительного обнажения меча, переходящего в первый удар.