Текст книги "От Лили Эванс с любовью (СИ)"
Автор книги: Quiet Slough
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)
– А где Линда? – чересчур громко спросила я. Мародёры замерли, прислушиваясь к нашему разговору.
– Доброе утро, прекратите болтать. Тема урока….
– У неё беда, – прошептала Мэри, когда МакГонагалл чуть отвернулась. – Глостер, её родной город был сегодня ночью атакован Упивающимися смертью…
– Мисс Эванс и мисс Макдональд, я вам не мешаю? – строго осведомилась профессор.
– Где она? – не обращая внимания на декана, громко произнесла я. Словно огромный пазл складывался в моей голове. И почему мы решили, что нападения могут быть только после отбоя? Во время занятий коридоры также пустынны, с той лишь разницей, что на них нет и патруля из преподавателей.
– Мисс Эванс! – возмущённый голос МакГонагалл прозвучал откуда-то издалека. Мэри испуганно оглянулась, не решаясь заговорить.
– Мэри, куда пошла Линда? – почти закричала я.
– В совятню, написать письмо родным, – в тишине еле слышный голос Макдональд показался для всех громом среди ясного неба.
Класс мгновенно зашушукался, где-то под столом шуршала, я не сомневалась, карта мародёров.
– Профессор, мы за нею, – крикнул Джеймс, вскакивая из-за стола. Следом за ним с картой в руке поднялся и Сириус.
– Остальные оставайтесь тут, – решительно заявила МакГонагалл, побелевшая как полотно. – Люпин, проследите за порядком.
И все трое выбежали в коридор.
Это были одни из самых долгих двадцать минут моей жизни. Мысль о том, что болтливая, хвастливая, чуть высокомерная девчонка, жившая со мной более шести лет в одной спальне, возможно, уже лежит на каменном полу, устремив вверх невидящий пристальный взгляд, была жуткой, страшной, ошеломляющей.
– Как ты могла отпустить её? – в отчаянии я накинулась на Мэри. Та несколько секунд смотрела на меня, а после закрыла лицо руками и тут же разразилась сдавленными рыданьями.
– Всё будет хорошо, – мягко сказал Ремус, обнимая нас обоих за плечи. – Если наш убийца и решил связаться с Линдой, то я, если честно, ставлю на Линду.
Я невольно улыбнулась, вспомнив нотации грозной старосты, стоило ей застукать кого-то из гриффиндорцев за нарушением школьных правил. Мэри же зарыдала ещё громче. Люпин нежно погладил девушку по голове.
Время шло, а вестей всё не было. Слизеринцы, с которыми у нас была совмещённая трансфигурация, были абсолютно спокойны и громко переговаривались на посторонние темы, словно ничего не произошло. Ещё бы! Им, чистокровным, чьи отцы и братья уже давно вошли в ряды Упивающихся смертью бояться было нечего. Заподозрить же кого-то из них тоже было невозможно – как назло, в классе были все до единого. Лишь глаза Эммелины иногда блистали чуть заметным лихорадочным огнём, когда она искоса метала взгляды в нашу сторону.
Когда на пороге появился чуть уставший запыхавшийся Сириус, на него лавиной обрушился шквал вопросов.
– Всё в порядке. Оставайтесь в классе до конца урока, а потом валите дальше, согласно расписанию, – обратился он к слизеринцам.
– Что-то ты раскомандовался, Блэк, – грозно прорычал Мальсибер.
– Всего лишь почти дословно передаю слова МакГонагалл, – парировал тот. – Гриффиндорцы, все за мной.
– У нас труп, – тихо сообщил Сириус, когда мы впятером вышли на коридор. Лицо Блэка было необычайно серьёзно. Мэри сдавленно всхлипнула. Чувствуя, что голос меня не слушается, а пальцы начинают заметно дрожать, я выдохнула:
– Линда?
– Нет, – покачал головой Сириус. – Твой амулет спас ей жизнь: заклятие отскочило и угодило прямо в того, кто его послал.
Я остановилась, молча вглядываясь в серые глаза Блэка, не решаясь задать вопрос.
– Это Эрик Нортон, – ответил он.
Я остановилась, словно громом поражённая. Это просто не могло быть правдой!
– Мы сами удивились, – шепнул Сириус. – Нет, я ему никогда не доверял, но всё же не думал, что он.
Мальчик, словно сошедший с обложки модного журнала, всегда в дорогой одежде и с ароматом высокомерия. Мальчик, целующий в коридоре мою лучшую подругу. Мальчик, схвативший меня за руку в поезде. Мальчик, растрёпанный и полупьяный во время Хэллоуина. Мальчик, прижимающий меня к себе во время танца посреди уютного паба. Мальчик, который стал убийцей.
– Он догадывался, что она пойдёт в совятню, потому что знал о случившемся в её городе. Такой способ выманить и морально обезвредить жертву мог только истинный равенкловец, – грустно пробормотал Сириус.
Переваривая случившееся, мы дошли до Больничного крыла. Первое, что я увидела, было белое лицо Колбер, почти слившееся с белыми занавесками. Её рука, державшая стакан успокоильного, заметно дрожала. Мэри тут же кинулась к подруге, а нас перехватил Джеймс, необычайно взволнованный и растрёпанный больше обычного.
– Он на зельеварении, – проговорил он, тыча пальцем в карту. – Нортон мёртвый лежит здесь, – рука его метнулась к кровати с задёрнутым пологом, а после к волосам. – И в это же самое время сидит в подземелье на уроке у Слизнорта!
Я растерялась. Одновременно живой и мёртвый человек в разных местах даже для волшебного мира был чем-то необъяснимым.
Ещё раз, внимательно взглянув на соседнюю с Нортоном точку на карте, я прошептала давно мучащий меня вопрос:
– Этот его друг, Боб Гейл, правда, что он изучает все предметы и дополнительные спецкурсы? Это ведь нереально, многие из них совмещены во времени.
– Для студентов, подобных мистеру Гейлу, мы допускаем возможность использования маховика времени, – раздался за спиной голос МакГонагалл. – По-видимому, зря.
Она выглядела немногим лучше Линды: белая как полотно, а губы сжались в ниточку.
– Мы должны его остановить, – подскочил Джеймс, хватаясь за палочку.
– Поздно, – мрачно заметил Сириус, указывая на карту. Слизнорт отпустил равенкловцев на пять минут раньше, и всей гурьбой они высыпали в коридор подземелья. Как заворожённые, мы смотрели, как Эрик вместе с Гейлом, совсем как тогда, в вечер Хэллоуина, заходит в мужской туалет, а после исчезает, несясь в вихре времени навстречу собственной смерти.
– Вы должны были взять его живым! – кричал Грюм на собрании тем же вечером.
– Мы не успели, – откликнулся Джеймс, опустив голову.
– Было бы о ком жалеть, – тихо добавил Сириус.
– Как Вы могли не заметить ещё перед уроком, что с вами нет вашей одноклассницы?! – продолжал аврор, словно не слыша их оправданий.
– Боюсь, это я виновата, сэр, – громко сказала я, выступая вперёд.
– Хорошо ещё, что до тебя дошло отдать ей камушек, – кинулся ко мне Аластор. Амулет я уже вернула, и теперь он вновь покоился на моей груди. – Но вот понять, почему ты не предупредила никого о сигнале вредноскопа, я, Эванс, прости, не могу.
– Я не подумала, – робко произнесла я.
– Но ведь всё обошлось, – развёл руками Сириус. – Да, знаю, мы всё профукали, но ведь обошлось же!
– Ты думаешь, он у нас один такой в замке? – понизил голос Грюм, медленно приближаясь к Блэку. – Хорошо, если это так. А если нет? Он мог быть нам полезен, голова твоя дубовая. Наш враг, словно Лернейская гидра: отрубаешь одну голову, а на её месте вырастают три. И вообще, не тебе решать, заслужил ли этот малый смерти!
– Он убил двух невинных девушек! – вмешался Карадок. Весь наш рассказ он выслушал молча, но его грозное лицо и сдвинутые брови говорили о многом.
– Он мог быть под Империусом или что-то в этом роде – такой вариант ты не рассматриваешь? – рыкнул Грюм, блеснув глазами.
– Он не хотел убивать, – я поразилась тому, как ровно прозвучал мой голос, в то время, когда в душе у меня царил полный беспорядок. – Я говорила с ним накануне. Он был подавлен, он не хотел, я уверена…
Джеймс застыл, не отрывая от меня взгляда.
– Довольно об этом, – лицо аврора приобрело суровое выражение. – Смерть этого мальчишки не значит, что прежние правила будут отменены. Вы по-прежнему должны следить за замком и соблюдать осторожность. И раз уж мы заговорили об Империусе, я попробую научить вас с ним бороться.
– Вы же не станете применять его к нам? – заявила Эммелина.
– Именно это я и собираюсь сделать, мисс Вэнс, – каркнул Грюм. – Итак, Поттер с Блэком как обычно первые?
Если бы кто-то сказал мне, что мне предстоит увидеть, как Сириус Блэк бьётся головой об стену со словами «Я самоуверенный болван», Джеймс Поттер прыгает на стол, горланя национальный гимн, Эммелина Вэнс воображает себя домашней кошкой, а Ремус Люпин поёт похабные частушки, я бы подумала, что этот кто-то выпил слишком много медовухи. Но именно это и происходило за тяжёлыми дверями класса на седьмом этаже. Мне казалось, что я участвую в каком-то коллективном сумасшествии, умудряясь непонятным образом сохранить разум. Пока Грюм, вдоволь посмеявшись над пришедшим в себя сконфуженным Люпиным, не крикнул:
– Мисс Эванс!
Я робко вышла вперёд, гадая, что припас для меня аврор.
И тут же на меня нашла небывалая лёгкость. Мир расплылся в потускневших красках, и я повиновалась вкрадчивому голосу, прозвучавшему прямо у меня в голове.
– Танцуй вальс.
И я танцевала, с необычайной для себя грациозностью, одиноко кружась по комнате, кружась, кружась…
«Так хорошо, просто танцевать» – услышала я откуда-то издалека. Что-то переменилось. Кто говорил мне это? Я остановилась в задумчивости. Тот, кто говорил мне это, умер…
– А Эванс не так проста, как кажется! – первое, что услышала я, вынырнув в реальный мир. Меня колотила мелкая дрожь. – Поведай нам, как тебе это удалось? На какой-то миг ты стала сопротивляться.
– Я … – голос мой дрожал. – Вспомнила Нортона, мы танцевали с ним вчера. В «Трёх мётлах».
Сириус тихо свистнул, с опаской оглянувшись на Джеймса. Лицо того скрывала темнота, но мне почему-то показалось, что ничего хорошего оно не предвещает.
– Хм, тут есть над чем поработать, – задумчиво сказал Грюм. – Пока отдохни, у нас остались Дирборн и Петтигрю.
Но ни исполнение Карадоком спортивных упражнений, ни качание по полу Питера не оказало на меня уже никакого воздействия. Я безучастно наблюдала за происходившим, думая и пытаясь ответить на один вопрос: почему? Почему Эрик перешёл на сторону Тёмного лорда? На всё есть свои причины, их просто не может не быть.
После Питера Грюм принялся за меня, но повторить успех мне так и не удалось. Наконец, смирившись с поражением, аврор заявил, что если на следующем занятии я не смогу справится с чарами, он превратит меня в хорька. Я слишком эмоционально устала, чтобы отвечать и лишь молча кивнула.
– Я могу с тобой поговорить, Лили? – спросил Джеймс, когда Аластор, попрощавшись с нами, скрылся за дубовой дверью. – Наедине, – добавил он, и все в спешке покинули класс.
– Будем ждать вас в гостиной, – кивнул Сириус, выходя самый последний.
Дверь закрылась, и я, наконец, робко подняла глаза. Джеймс стоял, спиной ко мне и лицом к одной из раздвинутых парт, опираясь на неё руками.
– Ты хотел мне что-то сказать? – подала голос я, не в силах хранить молчанье. Пульс подскочил, а сердце стучало как бешенное, готовое выпрыгнуть из груди.
– Нет, я хотел спросить, – Джеймс повернулся, и я увидела, что на губах его мелькает невесёлая усмешка. – Что у тебя было с Нортоном?
Я не ожидала этого. Я знала, что Джеймсу не нравится Эрик и всё такое, но какое, по сути, Поттер имел отношение к моей личной жизни? Я ведь не лезу в его отношения с Кристиан. Вопрос же был слишком прямой, без всяких намёков, словно мы были уже сто лет женаты, и вот он недавно заподозрил меня в измене.
– Ничего, – ответила я, удивлённо подняв брови.
– Перестань, – в голосе Поттера послышалось раздражение. – Ты была влюблена в него?
– Нет, – воскликнула я, и это была частая правда. – Разве не заметно?
Слова вылетели против моей воли, каким-то внезапным порывом, но мне показалось, что Джеймс понял их истинное значение. «Разве не заметно, что я люблю только тебя» – твердили мои глаза. Что я могла с собой поделать? Только бежать. Я взметнулась и кинулась к выходу. Сильная рука Поттера преградила мне путь.
– Пусти, – стараясь не смотреть на него, раздражённо шикнула я.
В ответ он с небывалой силой сжал моё запястье, навалившись на меня всем весом и буквально вжав в холодную шершавую стену.
– Посмотри на меня, – его шёпот действовал словно гипноз. Сердце заколотилось так, что казалось, сейчас выскочит из груди. Собравшись с духом, я подняла на него глаза, тут же утонув в их растопленном шоколаде.
Прошла целая вечность, а, может, всего лишь один миг, прежде чем он, порывисто вздохнув, наклонился, накрыв мои губы своими. Мысли путались в моей голове, уступив место ощущениям, словно я превратилась в оголённый нерв, реагирующий на каждое его прикосновение. Позабыв о страхе и совести, я обхватила шею Джеймса и запустила руку в лохматую шевелюру. Он глухо ахнул, сильнее сжимая меня в объятиях. Нежность превращалась в страсть. Казалось, в этом мире нет ничего кроме этих рук, блуждавших по моему телу, губ, мягко, но настойчиво скользящих по моему лицу и шее. Почувствовав, что у меня подгибаются ноги, я уткнулась Джеймсу прямо в плечо, на миг приоткрыв глаза… Застывшая в дверном проёме Эммелина Вэнс не отрываясь смотрела прямо на меня. Осознав, наконец, что происходит, я с силой оттолкнула от себя Поттера, вырвавшись из его крепких объятий. Секунду он недоуменно вглядывался в меня, но обернувшись и увидев слизеринку, лишь досадливо скривил губы, восстанавливая сбившееся дыхание.
– Что ты здесь забыла, Вэнс? – не скрывая раздражение, прорычал он.
– Вообще-то я пришла к Грюму, – начала она, поглядывая на меня с заметным неодобрением. Но тут же её заметно передёрнуло. – В коридоре около статуи горбатой ведьмы убили мальчика.
========== Пропавшие надежды ==========
Первые несколько мгновений я не поверила словам Эммелины. Всё казалось нереальным: поцелуй Джеймса, смерть Нортона, очередное убийство… Комната поплыла перед моими глазами, и я обессилено опустилась на парту. И только когда Поттер резко забарабанил в дверь, за которой не так давно скрылся Грюм, мои мысли, отрезвлённые громким стуком, вновь прояснились, представляя передо мной зловещую картину. Худшие опасения аврора сбылись. Эрик действовал не в одиночку, в Хогвартсе по-прежнему находится беспощадный убийца, а мы растерянны и уязвимы как никогда ранее.
–Чёрт, – выругался Джеймс, не получив из-за двери никакого ответа. – Наверное, он уже…
Поттер щёлкнул пальцами, и, выхватив палочку, зажмурился, произнося неизвестное мне заклинание:
– Экспекто Патронум!
Из палочки вырвались клубы сияющего дыма, очертившие прямо в воздухе красивую и грациозную фигуру лесного оленя. На миг я позабыла обо всех тревогах, залюбовавшись прекрасным животным, склонившим перед Джеймсом увенчанную ветвистыми рогами голову.
– К Грюму, – произнёс Поттер. – В замке убийство.
Олень кивнул на прощанье и испарился в воздухе.
– Телесный патронус, – хмыкнула Эммелина. – Впечатляюще.
Но Джеймс не слушал её. Достав сквозное зеркало, он уже выговаривал Сириусу.
– Коридор около статуи горбатой ведьмы. Ты видишь кого-нибудь поблизости? Что за чёрт! – он громко вздохнул.
– Вы засекли его? – я прямо подскочила от неожиданности, когда Грюм, в дорожной мантии, без всяких предисловий ворвался в класс из-за закрытой доселе двери.
Выражение лица Джеймса послужило ему ответом.
– Ладно, пошли, – кивнул Грюм.
– Сириус, мы идём туда, – обратился Джеймс к зеркалу. Не глядя мне в глаза, он взял мою руку в свою. – Подходи тоже, надо отвести Лили в гостиную.
Я была настолько опустошена, что вопросы Грюма к Эммелине долетали до меня словно эхо, и я даже не пыталась уловить их суть. Я просто сжимала руку Джеймса, словно вся моя жизнь, весь мой мир рухнет, если я отпущу её. Но пока наши пальцы сплетены, я была в безопасности. Если вообще можно быть в безопасности, живя в замке, где учеников убивают один за другим.
– Чёрт знает что, – послышался недовольный голос Блэка. Он уже успел добраться до трупа раньше нас, и теперь расхаживал взад вперёд, стараясь отдышаться от быстрого бега.
Я краем глаза глянула на распростёртое тело мальчика. Лет 11-12 не больше, на груди синий равенкловский галстук, в пустых голубых глазах не испуг, скорее лёгкое непонимание. Почувствовав, что в горле застрял комок, я ещё сильнее сжала руку Джеймса, уткнувшись носом ему в плечо. Сугубо женский, материнский инстинкт не давал мне спокойно смотреть на мёртвого ребёнка. Мне хотелось биться, рыдать, но я лишь обессилено сжала рукав Поттеровской мантии, до боли закусив нижнюю губу.
– Сириус, отведи Лили в гостиную, пожалуйста, – словно издалека услышала я голос Джеймса.
«Что? Нет. Я не хочу, не оставляй меня» – пронеслось у меня в голове, но вместо слов из меня полились лишь какие-то протестные мычащие звуки. И всё же я покорно отпустила Поттера, и сама двинулась вперёд, чтобы поскорее уйти от этого страшного места.
Блэк поймал меня, обхватив рукой за плечи.
– Не ждите меня, я… хочу кое-что проверить, – Джеймс по-прежнему не смотрел в мою сторону, обращаясь преимущественно к Сириусу. – Карту я возьму с собой, поэтому будьте осторожны.
– Что за проверки, Поттер? – спокойно произнёс Грюм, сооружая в воздухе носилки.
– Позже объясню, – отозвался тот, кинув взгляд на меня и Эммелину. – Вэнс, может тебя проводить?
– Думаю, мне бояться нечего, – гордо ответила Эммелина. Выглядела она не многим лучше меня, хотя и отчаянно пыталась казаться невозмутимой.
Джеймс коротко кивнул, махнув нам на прощанье. Мы с Сириусом двинулись в одну сторону, Эммелина в другую.
Всю ночь мне снились кошмары, в которых картинки с бегающими за мною по Запретному лесу мальчики с голубыми глазами и в голубых галстуках сменялись сценами с ласками Джеймса, неизменно заканчивавшиеся появлением Крис. Порой во снах мелькал и Эрик, пытавшийся сказать мне что-то, смеющаяся Кира, превращавшаяся то в Линду, то в Мэри, то в Эммелину… Разбитая и обалдевшая, я проснулась раньше всех и ещё долго лежала с открытыми глазами, слушая мерный стук старых часов. Мысленно я возвращалась ко всем событиям вчерашнего дня.
Эрик хотел убить Линду. Тик-так. Его сообщник, скорее всего, был разозлён провалом Нортона, и убил ребёнка, чтобы показать всем нам, что мы выиграли лишь бой, но не войну. Тик-так. Мальчик, возможно, знал своего убийцу, раз не испугался. Тик-так. У Джеймса есть подозрения, он хочет их проверить. Тик-так. Всё ли с ним в порядке?! Тик-так. Мы целовались. Тик-так. У него есть Кристиан. Тик-так. Зачем же ему я?
Я уткнулась в подушку, задавая себе всё новые вопросы, но не находя на них ответа. До подъёма оставалось ещё два часа.
Иногда мне кажется, что новости по Хогвартсу разносятся на телепатическом уровне. Стоило только мне выйти утром из гостиной, я сразу окунулась в водоворот разговоров о случившемся ночью.
– Говорят, это хаффлпаффцы мстят рейвенкловцам за убийства своих, – уверял какой-то пятикурсник за столом Гриффиндора всех желающих слушать. Я покосилась в сторону стола Орлиного факультета. Рейвенкловцы были заметно притихшие. Ещё бы! За один вечер они потеряли сразу двоих, причём один оказался преступником. Сложно сказать, что печалило их сейчас больше: пятно позора или горькая утрата. Кроме того, Боб Гейл всё ещё находился под подозрением, хотя, благодаря Дамблдору, ему не предъявляли официальных обвинений.
– Наверно, я уеду из школы, – прошептала Мэри. Вся её обычная весёлость и живость исчезла, под глазами образовались круги. – Папа не хочет, чтобы я здесь оставалась.
– Иккинг тоже хочет меня забрать, – заикающимся голосом произнесла Линда. – У меня теперь остался только он.
Семья Колбер всё-таки была уничтожена. Об этом Линде сообщили вчера вечером, и теперь она была похожа на тусклую копию себя самой: слабая, надломленная, ещё не отошедшая от шока, она нервно теребила пуговицу на своей блузке. Во мне нарастало отчаяние, мне сложно было видеть их… такими. Видеть такой свою школу, ставшую за шесть с лишним лет мне вторым домом. Это было неправильно, неестественно, как в страшном сне, от которого не получается проснуться. Разве что-то может быть хуже? Я отвела взгляд, скользнув им по дверям Большого зала, и поняла: может.
Кристен, заплаканная, без всякой косметики на лице, доверчиво прижималась к Джеймсу. Одной рукой он обнимал её худенькие, подрагивающие плечи, в то время как другая ласково, успокаивающе скользила по её непривычно растрёпанным волосам.
Это был удар под дых. Поперхнувшись безвкусной овсянкой, я безуспешно пыталась справиться с готовым выскочить наружу сердцем. «А чего ты ожидала? – раздался в голове язвительный голос. – Какой идиот станет смотреть на тебя, когда рядом есть она? То, что произошло вчера между вами, было не более чем случайностью, о которой лучше поскорее забыть ради собственного же блага».
Я вновь уткнулась в тарелку, практически с остервенением, но без всякого аппетита запихивая в рот кашу. Все были настолько подавлены, что никто, кажется, не заметили моей реакции.
Замок привыкал жить в постоянном отчаянии. Уже до обеда многих младшекурсников родители забрали из школы. Старшекурсники, заявлявшие, что смогут за себя постоять, уезжать отказывались, грозя убийце самосудом. Из слизеринцев не уехал никто. Гриффиндорцы тоже остались практически все.
– Я никуда не поеду, – выговаривала Мэри своему отцу, крупному министерскому чиновнику. – За пределами замка не безопасней!
И с этим сложно было не согласиться. Ужасающие подробности войны новыми сенсациями доходили до нас через страницы «Ежедневного пророка», и вывод оттуда был только один: Воландеморт начал охоту за магическими семьями, открыто выступавшими против его убеждений. Тех, кто пытался укрыться или бежать из страны, находили и уничтожали. Страх охватил всю магическую Британию, и Хогвартс был лишь одним из его очагов.
Мэри и Линда остались, и я была безумно благодарна им за это. Не знаю, смогла бы я вытерпеть гнетущее одиночество пустой спальни по ночам. Пожалуй, так недолго и свихнуться.
– Мы же гриффиндорки, – попыталась улыбнуться Линда, рассказывая о разговоре с Иккингом. – Мы не можем оставить замок в опасности.
С этого дня она ещё более тщательно приступила к своим обязанностям старосты, и шаловливые младшекурсники порой не знали, куда деться от её постоянной опеки. Впрочем, так поступала не только она. Кристиан и вовсе повсюду водила своих всех вместе, гуськом. Рядом с нею то и дело мелькал Джеймс, решивший, похоже, окружить свою девушку безразмерной заботой.
Поговорить мы смогли только через два дня.
– Лили, мне надо объясниться.
В гостиной кроме меня, мародёров и трёх пятикурсников больше никого не было – время было позднее. Я притворилась, что не слышу его, уткнувшись в пергамент с недописанным эссе по травологии.
– Лили, поговори со мной, пожалуйста.
Я подняла на него глаза. Я прекрасно знала всё, что он хочет сказать, но услышать это от него для меня было равносильно пытке.
– Всё в порядке, Джеймс. Это была ошибка, ты сам не знаешь, как это вышло, такого больше не повториться, нам лучше обо всём забыть. Я не обижаюсь, честно…
Я выпалила всё скороговоркой, в надежде, что он не заметит, как дрожит мой голос. Он долго и пристально смотрел на меня, словно хотел что-то сказать, но не решался. На какое-то мгновение во мне зашевелилась надежда, что сейчас он опровергнет мои слова и все мои страхи окажутся лишь дурным сном…
– Ты права, – прозвучал его приговор.
Я криво улыбнулась, вновь утыкаясь в пергамент и давая понять, что разговор окончен. Одна солёная капля упала прямо туда, где были расписаны лечебные функции Китайской кусачей капусты, и теперь название заморского растения чернильными волнами расползалось по ровным строчкам.
– Эй, так сейчас вся работа пойдёт насмарку, – прошептал Сириус, отбирая у меня эссе.
– Что-то попало в глаз, – испуганно ответила я, застигнутая прямо на месте преступления.
– Не плачь, всё образумится, – не поверив мне, мягко сказал Сириус.
Но от утешений мне становилось лишь хуже. Утерев нос рукавом, я поднялась и затараторила.
– Пожалуй, мне пора спать. Спокойной ночи! – и не глядя ни на кого, даже не прихватив с собой вещи, кинулась в спальню, чтобы уткнувшись в свою подушку наконец-то дать волю слезам. Все мои надежды рухнули, и я вновь осталась ни с чем среди безмолвных руин.
– Эй, ну что ты? – тонкая рука Мэри легла мне на плечо. – И ты будешь расстраиваться из-за какого-то лохматого очкарика?
Шмыгнув носом, я оглянулась на девчонок. Макдональд присела на краешек кровати, глядя на меня с лёгкой улыбкой. Линда топталась рядом, теребя рукою край воздушного полога.
«Ей ведь ещё хуже», – пронеслось у меня в голове, когда я словила грустный подавленный взгляд старосты.
– Не обращайте внимания, – я ещё раз громко и неприлично шмыгнула носом, поспешив остановить град слёз насквозь мокрым платком. – Я просто устала… И Джеймс, он не причём вовсе…
Мэри лишь понимающе улыбнулась.
– Хочешь шоколадную лягушку? – подала голос Линда. – Ремус мне их уже столько надавал, что впору открывать свою лавку.
Я робко кивнула, всё ещё не в состоянии справиться с напором душивших меня слёз.
– Ну, перестань, Лили, ты же не хочешь постирать своими слезами всю свою постель, – Мэри обняла меня за плечи. – Для этого есть домовые эльфы. Хватит разводить сырость.
Ответом ей послужил новый поток несдерживаемых рыданий.
– Пусть поплачет, – тихо сказала Линда. – Это тоже иногда помогает.
***
Жизнь вновь потекла в размеренном ритме. Стараясь не думать о своих проблемах, я с головой ушла в учёбу. Моё упорство привело к тому, что к концу недели я наконец-то смогла справиться с заклятием Империус.
– Молодец, Эванс! – дружелюбней, чем когда-либо сказал Грюм. – Не так-то просто будет сделать из тебя рабыню! Вам всем стоит у неё поучиться!
Я вымученно улыбнулась, стараясь не смотреть в сторону мародёров. Общаться мы стали реже, хотя их тени по-прежнему скользили за моей спиной, не оставляя меня без присмотра ни на минуту.
К выходным я была абсолютно измотана, и в любой другой ситуации прогулке в Хогсмид с удовольствием предпочла бы уединение с книгой и молочным чаем в башне Гриффиндора. Но сейчас уединение только угнетало. Из небытия возрождались все самые тоскливые мысли, тёмные страхи, и, не в силах с ними справиться, я бежала от них в шум школьных компаний.
– Бррр, холодно, – поморщилась Мэри, когда мы, выйдя за территорию замка, поспешили в приветливую магическую деревню. – Пойдёмте сразу в «Три метлы», гулять по такой погоде – только время зря тратить.
Мы с Линдой охотно согласились. По правде говоря, нам обеим, похоже, было всё равно куда идти. И только когда мы добрались уютного паба, я поняла, что это был не самый удачный вариант.
«Три метлы» были битком набиты людьми, и всё же короткого взгляда на зал мне хватило, чтобы заметить светлые волосы Кристен.
– Вот здесь свободно, – кивнула Мэри, показывая на столик, прямо напротив того, где располагались Поттер и Эйн.
– Может, поищем какой-нибудь другой? – откликнулась я.
– Остальные заняты, – виновато пожав плечами, ответила Макдональд. Видно было, что ей не хочется возвращаться на обдуваемую всеми ветрами улицу, а значит, придётся смириться с таким соседством.
Я коротко кивнула, кидая на стул сумку. Джеймс заметил нас, и впился в меня озабоченным взглядом. Непонятно мотнув головой наподобие приветствия, я поспешно отвернулась. «Ты полный лузер, Эванс» – мысленно подвела итог я, с притворным равнодушием оглядывая зал. Взгляд мой упал на двери, в которые только что вошли пятеро волшебников, с ног до головы закутанных в чёрные мантии. Несколько мгновений я тупо пялилась на них, прежде чем в моём мозгу стали рождаться пока ещё не вполне обоснованные подозрения. На фоне школьников, оккупировавших бар, волшебники, в которых невооружённым глазом была заметна какая-то взрослость, выглядели довольно странно. Смутная тревога нарастала где-то глубоко внутри, пока я как зачарованная наблюдала за каждым их движением. Оказавшись у барной стойки, все пятеро так и не сняли капюшоны.
– Ваш заказ, – голос молодой симпатичной барменши, мисс Розмерты, звонким колокольчиком прервал мои мысли. Рядом возникла кружка с восхитительным сливочным пивом, и я с жадностью облизнулась. Всё-таки походы в Хогсмид невозможно было не любить хотя бы из-за него.
– Кто из вас мисс Эванс? – осведомилась Розмерта, сияя улыбкой. Я недоумённо взглянула на неё.
– Это я.
– Вам просили передать, – ответила она, и тут же удалилась.
Я удивлённо повертела в руках сложенную напополам записку. «Поднимись на третий этаж, комната 10. Надо поговорить». Почерк был смутно знаком мне. Украдкой взглянув на Джеймса и убедившись, что он тоже то и дело кидает в мою сторону обеспокоенные взгляды, я с робкой надеждой, не успев ещё всё хорошенько обдумать, поднялась со своего места.
– Что там, Лили? – в голосе Линды слышалось беспокойство.
– Я отойду ненадолго, – хрипло ответила я и на ватных ногах поспешила в сторону лестницы.
И тут произошло нечто странное. Волшебники около стойки тоже начали двигаться. Это могло быть просто совпадением, но стоило мне взойти на ступеньку, я седьмым чувством ощутила их приближение за своей спиной. У меня оставалась доля секунды, чтоб достать палочку, но я не успела.
– Экспеллиармус! – раздался голос Джеймса.
Словно в замедленной киносъёмке я наблюдала за боем, развернувшимся прямо в зале паба. Увернувшись от заклятия, я послала своё в ответ, стараясь не попасть в материализовавшегося словно из ниоткуда, Ремуса. Поднялся страшный шум, с огромным грохотом Сириус сбил одного из нападавших с ног, и тот врезался в столик, где сидели перепуганные насмерть рейвенкловки.
– Что стоишь, уходи отсюда! – крикнул Джеймс, увернувшись от летевшего в него заклятья. Раздался страшный взрыв, и паб буквально захлебнулся в человеческом вопле. Один из волшебников в чёрной мантии, кинулся в мою сторону, капюшон упал, открывая худое серое лицо с горящими от злости глазами.
«Долохов»,– услужливо подсказала память, вырывая фото Упивающегося смертью из новостных сводок «Ежедневного пророка».
– Лили, беги! – заорал Джеймс, но тут Упивающийся, с которым он сражался, отбросил его чарами в стену. Меня словно ударили чем-то по голове, оцепенение, овладевшее мной в первые минуты схватки, спало.
– Остолбеней! – завизжала я, направляя палочку в сторону Долохова. Тот глухо засмеялся в ответ.
– Петрификус Тоталус! – крикнула я, на этот раз целясь лучше.
– Эванс, убегай же ты, мы их задержим! – проорал Блэк, обрушиваясь на Долохова сзади. – Они пришли за тобой!
Слепой инстинкт подсказывал мне, что надо послушаться совета и бежать, вот только бежать было некуда, кроме как наверх.Решение созрело в долю секунды. Кто назначил мне свидание: друг или враг? Не всё ли равно, когда нет выбора.
