Текст книги "Куница Том 4 (СИ)"

Автор книги: Postulans

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 25 страниц)

Глава 5

Петроград. Особняк Волконских.

Сентябрь 1983

В столице мы всей командой гостили у Владимира. Даже те, у кого были свои дома в городе или пригороде, всё равно воспользовались гостеприимством Волконских. Сегодня я познакомился с братом Владимира, Максимом. Знакомство, правда, вышло скомканным. Парень быстро со всеми поздоровался и убежал изучать подаренную игрушку. Владимир лишь развёл руками, мол: какой есть.

Вайорика ворчала. Столько сил на подготовку, а теперь мы отменяем ритуал.

– Что за занудство⁈ – ныла ведьма, сидя у меня на столе, демонстрируя бёдра в промежутке между сверхкороткими шортами и высокими плотными чулками. – Мне не так часто выпадает шанс пощупать за неприличное высших демонов! И такой облом!

– Не бойся, ведьма. Не последний демон, которого нам предстоит потрошить, – пообещал я.

– Я не ведьма, а ведический маг! – привычно отозвалась Вайорика.

– Ты, кстати, когда собираешься ритуалы проходить? – сменил я тему. – Или хотя бы узлы проращивать?

Вайорика замахала руками.

– Не, не, не! У вас своя магия, у меня своя. Не хочу знать, как на тонкие струны моей души может повлиять вмешательство твоих шаловливых ручонок!

– Никак. Ты не первая ведьма, с которой мне предстоит работать.

Девушку мои слова не убедили.

– Вот сначала покажи мне этого другого ведического мага, и тогда я поверю. А пока – даже не приближайся!

Приходилось это неуместное упрямство терпеть. На самом деле у меня было чем заняться, и без работы с Вайорикой. С ведьмой действительно придётся возиться, тонко настраивая её энергетику, а это время. Сейчас Владимир и Юля активно перенимали мой опыт, чтобы уметь проращивать другим узлы. Хотя бы узлы, одно только это снимет с меня часть рутинной работы. По моей методичке для бойцов сделать можно было очень немногое, только базовые узлы и то ранга до третьего и без перехода в завершённое состояние. Если кто-то другой сможет проращивать все узлы и делать их завершёнными, оставив мне создание звезды и сложные случаи, вроде Вайорики, это уже будет чудо.

Вчера я занимался Славой. Девушка захотела колодец, Аид при активном использовании жрёт энергию как не в себя, и пусть колодец не сильно изменит ситуацию на первых порах, но всё же позволит получить пару минут активного боя на полном усилении.

Сегодня предстояло работать с Людой. Девушка ждала меня в малом ритуальном зале, каких в особняке было аж три. От понятия «голая» Люду отделяли тонкие, прозрачные трусики из тех, которые «что они есть, что их нет». Я вздохнул.

– Я не знаю, почему тебя не одёргивает Слава, но если она хотя бы заподозрит, что я задумался о тебе в этом качестве…

Люда весело улыбнулась.

– Ничего вы оба не понимаете. Слава уже готова тобой со мной поделиться, только сама этого не осознаёт.

Отрицательно качаю головой.

– Попытка неплохая, но не выйдет.

– Я не знаю, что именно на неё повлияло, – продолжила Люда. – Зверь, или какие-то соображения, я лишь констатирую факт. Не забывай, я вас обоих отлично чувствую.

– К делу, Люда, – не повёлся я. – Ложись и расслабься.

Доброславова ехидно улыбнулась, хотя и требование выполнила – легла на спину.

– Дима, не первый день знакомы, я знаю, что разговор тебе нисколько не мешает.

Поморщился, настраиваясь на магические потоки.

– Зависит от разговора.

Сначала проверить, что всё уже созданное работает так, как надо. Мелкие погрешности возникают всё реже, завершённые узлы стабильны и не создают проблем на ровном месте, если не ловить проклятия и прочие подобные прелести.

– Ты знаешь, Слава пробует с тобой далеко не всё, что ей хотелось бы?

– Люда, я не буду с тобой это обсуждать.

– Полагаю, дело в том, что вы ещё не полностью открылись друг другу, – не обратила девушка внимания на мои слова. – У тебя ведь тоже есть такие желания? Нереализованные?

Люда заглянула мне в глаза, но я продолжал работать с магическим телом.

– Со мной ты можешь сделать всё, что захочешь, – улыбнулась девушка.

– Со Славой я тоже могу сделать всё, что захочу, не аргумент.

– А с нами двумя ещё больше, – сразу добавила Люда.

Я вздохнул.

– Что делаем дальше, извращенка?

Люда резко села.

– Я, знаешь ли, как раз хотела попробовать…

Именно в этот момент открылась дверь и по законам жанра на пороге появилась Слава.

– Вы ещё не нач…

Слава замирает на месте, а я ведь к ней не спиной стою, лицом. И Люда передо мной сидит, считай, голая, будто бы тянется за поцелуем, и если бы только за ним.

– Не поняла… – угрожающе произнесла Слава.

А я говорил, что соперницу она терпит только пока Люда не переходит определённой черты.

– Слава. Спаси меня от домогательств. Работать невозможно.

– Ты почему голая? – гнев был направлен не на меня.

Пока что.

– Захотелось так, – пожала плечами Люда и не думая смущаться. – А что?

Взгляд моей девушки вернулся ко мне.

– Ты почему ей это позволяешь?

– Попробуй заставить её одеться.

Взгляд Славы потяжелел.

– То есть она так делает каждый раз?

Пожимаю плечами:

– Я не обращаю внимания. Первое время ругался, но, не добившись результата, плюнул.

Слава вновь посмотрела на подругу.

– Пошла вон! – и интонациями показала, что при необходимости сама за волосы вышвырнет из комнаты.

Люда спрыгнула с пьедестала и ушла в прилегающую комнату, предназначенную для подготовки ингредиентов. Когда дверь закрылась, Слава сосредоточилась на мне.

– Какого демона, Дим?

– А что прикажешь делать?

– Что⁈ Ты мог просто развернуться и уйти. И пока она не приведёт себя в приличный вид – не возвращаться.

Я помассировал переносицу.

– Слава, сама же знаешь, как мешает одежда. Так что многого на ней в любом случае не будет. Если она оденет купальник, много изменится?

– А по-твоему, ничего не поменяется? – прищурилась девушка.

– Учитывая, что смотрю я на магическое тело? А ваши тряпочки, они простора для воображения всё равно не оставляют. Нет, особо ничего не поменяется.

Обхожу пьедестал и иду к девушке. Очень хочется попросить Славу урезонить подругу, она же сама потакает Люде. Но разве я дурак, нарываться на «ты хочешь сказать, что это я виновата?»? Правильно, не дурак. Подхожу и обнимаю свою девушку, не сопротивляется, значит, всё не так плохо.

– А Ядвига? – спрашивает Слава, уткнувшись мне в плечо.

– В купальнике приходит. Это же Ядвига!

– Ну да, – признаёт Слава. – Только меня вообще не успокоило.

Дверь открылась и к нам вернулась Люда. В купальнице, даже вполне закрытом.

– Готова продолжать. Слава, ты прервала нас… Прямо во время работы.

Девушка в моих руках дёрнулась, и было в этом движении желание перейти к членовредительству.

– Мы закончим позже, Люда. У меня появилось важное, неотложное дело.

– У меня одно важное дело! Накостылять этой… – шипела у меня в руках девушка.

– Эй! – возмутилась Доброславова.

Но я её не слушал и тянул сопротивляющуюся Славу на выход. Только когда дверь закрылась, девушка оставила попытки вырваться и добраться до подруги.

– Идём, – потянул я возлюбленную за собой.

– Куда?

– Нибудь, – пожимаю плечами. – В уединённое место. Можем в одну из наших комнат.

Через пару минут мы остались вдвоём в комнате Славы. Девушка сразу подошла к окну и встала ко мне спиной. Я хотел подойти, но…

– Не надо. Подожди.

Останавливаюсь в двух шагах.

– Что происходит, Дима?

– С Людой? Я предупреждал, что связь надо пре…

– С тобой.

Так, это что-то из непостижимой женской логики.

– А что со мной?

Слава обернулась.

– Почему ты позволяешь ей такое?

Вздохнул, отошёл, сел на стул.

– Слава, не так давно убили Павла.

– Он здесь ни при чём!

Игнорирую и продолжаю мысль.

– Убить могут любого из нас. Всё, о чём я думаю – ваше развитие. Чтобы у всех нас было больше шансов в следующем бою. Это всё, что меня волнует. Тратя время на пререкания с Людой, я не приближаюсь к цели. А так: чем быстрее закончу – тем быстрее у меня кончатся причины оставаться с ней наедине.

– Найдутся другие, – ответила Слава. – Из-за этой… Связи! Я сама не могу разобраться, где кончаются мои чувства и начинаются… Проклятье!

Она снова отвернулась к окну. Я поднялся и уже собирался подойти и обнять девушку, когда она попросила:

– Пожалуйста, оставь меня одну. Мне надо подумать. Разобраться в себе.

– Слава.

– Пожалуйста.

Мысленно выругался, но настаивать больше не стал, покинув девушку. Спустился в комнату отдыха (по-хорошему – бар), имея стойкое желание выпить. Нашёл там Шемякина, тоже методично глушившего что-то крепкое. Под взглядом князя налил себе один из крепких коктейлей. Надо подумать в продуктивном русле, но мысли спрыгивали на Славу. Заставил себя сосредоточиться на Люде. Надо разобраться, почему обрубание связи не сработало. То есть я знаю, что именно произошло, Люда не захотела этой связи лишаться, и её магия оказалась сильнее моей. Всё. Только что с этим делать дальше – непонятно. Связь явно углубилась, теперь я не мог работать с ней, даже уловить. Не раз сам себя изучал, но так и не понял, каким образом Люда получает эмоциональный отклик. А поскольку я не понимаю, как связь работает, то не могу и повлиять.

– Кэтино права, – внезапно произнёс Миша.

Я посмотрел на парня, рассматривающего дно стакана. Не там ты ищешь истину, мой друг.

– Хочешь повоевать?

– Отомстить, – уточнил Шемякин.

Какие же они все молодые ещё. Даже не молодые, нет, это другое. Не понимающие.

– Не принесёт месть ни успокоения, ни облегчения. Только удовлетворение. Но ты уверен, что готов за удовлетворение платить жизнями? Мы не неуязвимы, Миша.

Шемякин поднял на меня взгляд.

– За сестру ты отомстил. И её лишь напугали.

Крыть мне было нечем.

– Я пытаюсь придумать способ добраться до… организатора. Только до него, не превращая личную вендетту в войну между родами в лучшем случае, и между империями в крайнем.

– Из-за такого империи войну не начинают.

Я налил двойной коктейль себе и Мише, поставил перед ним.

– В том будущем, что я видел, всё началось с мелкого конфликта между небольшими родами. Конфликт долго тлел, втягивая всё больше людей, пока не началось по-настоящему. Миша, я похоронил больше друзей, чем у тебя было за всю жизнь. Не думай, что я не хочу отомстить за Пашу. Хочу.

Несколько секунд мы смотрели друг другу в глаза. Шемякин взял стакан и мы, не чокаясь, выпили.

– Извини, – выдохнул князь.

– И ты меня. Случившееся – моя вина. Моя ответственность. Сейчас я пытаюсь сделать всё, чтобы вы стали сильнее. Опыт вы получаете на арене. Дорастём до высшей магии, а там, сам понимаешь, с нашими желаниями придётся считаться даже императору.

Хоть кому-то смог настроение поднять. Похоже, командир и руководитель из меня совсем не такой хороший, как мне хотелось о себе думать. Первый же кризис, и уже какое-то нестроение в коллективе.

– Какой ужас, – донеслось от двери.

В бар зашёл Владимир, укоризненно на нас поглядев. Я взгляд проигнорировал, а вот Миша даже свой стакан неосознанно спрятал, потом только расслабился, сообразив, что стесняться ему нечего.

– Что вы пьёте? В погребе такие напитки есть! А вы здесь напиваетесь бурдой.

Он по щелчку пальцев вызвал кого-то из персонала и отправил за парой бутылок чего-то там, я не расслышал.

– Мне надо научить вас разбираться в правильных напитках. Очень скоро все мы станем высшей аристократией империи, самыми известными людьми во всём мире, возможно. А такое положение обязывает, знаете ли, – воодушевлённо продолжил Волконский. – Вот твой брат, Дима, в напитках разбирается.

– Не сомневаюсь, – киваю. – Особенно в дешёвых и крепких. Был у него период в жизни.

Волконский не поддался на провокацию.

– Речь идёт о настоящих произведениях искусства от мира алкоголя.

Вернулся слуга с несколькими бутылками и почему-то коробочкой сигар.

– Я познакомлю вас с последней новинкой. Бренди Вильям Таггерт. Не разбавлять, только пара кусочков льда. И не закусывать. Этот напиток надо разбавлять сигарой. Прошу.

И протянул нам коробку. Шемякин не отказался, ни от выпивки, ни от сигары. Я кивком поблагодарил Волконского, но сам не стал.

– Нет, парни. Слава мне запах табака не простит, так что без меня.

Глава 6

Петроград. Особняк Светлейших князей Разумовских.

Сентябрь 1983

Князь Лопухин с сожалением проводил слугу, унёсшего поднос с бутылкой отличного вина. Сейчас Эрнесту категорически запрещён был алкоголь. Он вообще питался исключительно по предписанию, и терпеть такое положение вещей предстояло ещё около трёх месяцев. Но оно того стоило! Методика омоложения источника работала, Эрнест Лопухин, стараниями одарённой внучки, был одним из первых, кто испытал омоложение на себе. Заметных результатов пока не наблюдалось, однако Алиса заверяла, что первый этап прошёл вполне успешно, и давала любимому дедушке ещё лет тридцать активной жизни точно до нового угасания. Некоторые ограничения в еде, право, сущая мелочь на фоне такого приобретения.

– Поэтому я сразу отказался от идеи пригласить Волконского, – продолжил Вячеслав. – Молодой князь ответит мне вежливым отказом, а сам будет смеяться в уме. А вот с Мартеном поговорить стоит, барон вряд ли идейный. Скорее – получает свою выгоду от сотрудничества, нам достаточно предложить больше.

Светлейший князь Вячеслав Изяславович Разумовский, один из трёх неформальных лидеров реформаторского крыла. Молодой, всего тридцать девять лет, высший маг, талантливый, безусловно талантливый, однако главные таланты Вячеслава лежали не в области магии.

Они сидели в гостином зале особняка, впятером. Светлейший князь Разумовский, Князь Лопухин, Князь Кугушев и княгиня Огинская. Златослава Игоревна, немолодая женщина, редкий представитель женщин-политиков. Только либеральное крыло позволяло себе такие вольности, другие были более консервативны. Глупость, женщины давно стоят плечом к плечу с мужчинами, в ограждении их от политики нет ничего кроме чванства и филистерства. И да, пятый человек. Молодой Артур Томин, маленький гений, сумевший постичь глубины магии с ноля.

– С Мартеном связано несколько странных происшествий, – подхватил Станислав Кугушев. – Не простой он парень, только я так и не смог откопать ничего стоящего. Когда за него взялся Волконский, и без того скудная информация была похоронена окончательно.

Пояснение давали для Златославы, лишь недавно вернувшейся из путешествия и потому несколько выпавшей из столичных дел.

– Посмотрим на этого юношу, – по своей привычке княгиня взяла время подумать.

Разговор переключился на рутинные дела, до назначенного времени оставалось больше получаса, имелась возможность обсудить спорные моменты и принять некоторые решения в текущих вопросах. Наконец, слуга объявил, что барон Мартен прибыл.

– За пять минут до назначенного времени, – отметил Кугушев.

– Пригласите его, – распорядился Разумовский.

Через пару минут вошёл молодой мужчина. Первое, на что падало внимание – умный и колкий взгляд барона. Мартен был из тех людей, кто не пытается скрывать свой ум, маскировать этикетом, манерами или как-либо ещё. Двигался барон расслабленно и спокойно. Эрнест, опытный боевой маг, отметил особенности движений. Мартен точно владел своим телом и умел применять его в качестве оружия.

– Светлейший князь, господа, госпожа Огинская, – уважительный кивок.

Короткий кивок достался и Артуру, скрывающемуся в стороне и в тени. Мартен его заметил и сделал вид, что так и нужно.

– Присаживайтесь, барон. Могу обращаться к вам по имени? – спросил Вячеслав.

– Извольте. Буду рад говорить напрямую, – голос барона не дрожал, никакого видимого беспокойства от встречи Мартен не демонстрировал, наоборот, была во взгляде хорошо скрытая ироничная улыбка.

Эрнеста кольнуло чувство дежавю.

– Тем лучше, Дмитрий. Для тебя, конечно же, не секрет, что мы – представители реформаторского крыла?

Кивок без пояснений. Мартен предлагал Вячеславу продолжать.

– Недавно ты был среди гостей Бородинского клуба. Пока не произошло непоправимое, я хотел бы развеять некоторые заблуждения, что у тебя могли возникнуть. Мы знаем, как о нас говорят в клубе, как оценивают наши идеалы и стремления. Не хотелось бы, чтобы ты начал считать нас врагами, даже не дав шанса узнать поближе.

Мартен чуть улыбнулся.

– Вячеслав, я же могу обращаться по имени? – уточнил молодой мужчина, играя интонациями, будто разговаривает не просто с равным, а с младшим, и делал это так, что обвинить его в чём-либо было невозможно.

– Извольте, – вернул ответ Разумовский.

– Я бы тоже хотел развеять создавшееся заблуждение. Откровенно говоря, я совершенно не пребываю в неведении относительно ваших идеалов, взглядов, целей, идей. Более того, большую часть из декларируемого вами и другими членами крыла реформаторов я разделяю и поддерживаю. Я не просто согласен с вами касательно несправедливого пренебрежения к простолюдинам, – кивок в сторону Артура. – Я точно знаю, что такое пренебрежение несправедливо. И я абсолютно согласен, что необходимы реформы и преобразования во всех сферах нашей жизни, нашего политического и экономического уклада. Преобразования назрели, и их необходимость очевидна.

Разговор пошёл совсем не так, как планировал Разумовский. За слова и мысли, высказанные Мартеном, его бы выставили из Бородинского клуба. Очень смелые слова для придворного, терпимые для дворянина откуда-то из пригорода Москвы. Только Мартен явно уже не считал себя дворянином из пригорода второй столицы.

– Ваши интонации подразумевают продолжение после слова: «но», – сказал Кугушев.

Мартен кивнул.

– Верно подмечено. Есть категорическое «но», не позволяющее мне стать вашим сторонником, несмотря на все сходства во взглядах. Ваш пацифизм и стремление к разоружению. С этим я не согласен настолько, что иначе как противника по политическому процессу я вас рассматривать не могу.

Мартен либо очень много о себе мнил, либо заблуждался. Следовало проверить, что из этого.

– Не слишком ли тебе рано называть Светлейшего князя своим противником, Дмитрий? – спросил Эрнест. – Очень уж разные весовые категории.

Спокойный кивок.

– Конечно, в данный момент это именно так. Я не являюсь сколько-нибудь самостоятельной фигурой. Сейчас. Однако собираюсь, – ещё один кивок в сторону Артура, – в обозримом будущем достичь уровня силы, при котором со мной вынуждены будут считаться. И иметь сопоставимой силы сторонников. Личная сила – это, конечно же, не политический вес. Однако право иметь своё мнение, даже идущее вразрез с мнением передовых представителей нашего времени.

Хороший ответ.

– Например, вразрез с моим мнением? – уточнил Разумовский.

– В том числе. Я, впрочем, надеюсь вас если не переубедить, то сменить вектор в вопросе военного бюджета.

– С кем вы собираетесь воевать, Дмитрий? – прямо спросила княгиня.

Златослава была первой пацифисткой. Потерявшая мужа и двоих сыновей, она ненавидела войну.

– Война между двумя Великими Империями невозможна, – продолжила мысль Златослава. – ни к чему, кроме взаимного уничтожения, такая война не приведёт.

Ответ Мартена очень много о нём сказал.

– Скажите, княгиня, что стало причиной Великой Войны с империей Цинь?

Лопухин мысленно хмыкнул. Нынешние великовозрастные оболтусы не очень жаловали уроки истории. Знать историю своей семьи, битвы, где предки зарабатывали славу – это всегда, пожалуйста. А разобраться в причинах, политических, экономических, личностных, в конце концов – это лежало за пределами интересов нынешней поросли аристократии.

– Политические и экономические предпосылки… – начал Разумовский.

Однако Светлейший князь отлично знал правду. Знал её и Мартен.

– Простите, что перебиваю, Вячеслав, но мы оба знаем: началось всё с пограничного конфликта князей Бабаевских и гуна Сицсиня. Это потом подтянулись экономические претензии, политические заявления, тайный договор со Священной Римской Империей и всё прочее. Были и те, кто пытался остановить конфликт до того, как разразится настоящая большая война. Их не услышали. А когда маховик раскрутился, мы потеряли уже стольких дворян, товарищей, друзей, родственников, что остановить войну, не переступив через свою честь, не представлялось возможным. Таков урок истории. Урок, что преподали нам предки.

– Именно поэтому требуется разоружение! – настояла княгиня. – Чтобы предотвратить повторение этого кошмара!

Мартен пожал плечами.

– Я с вами не согласен.

– Объяснись, Дмитрий, – попросил Лопухин.

– Извольте. Сокращение военной службы приведёт только к тому, что молодые аристократы будут почивать на лаврах прошлых побед, не осознавая их цены. Без опыта реально пролитой крови новые поколения просто не будет понимать, что такое война. И потому первыми бросятся в её жернова, слепо веря в своё бессмертие.

– Говоришь так, будто сам… – Разумовский не закончил мысль, встретившись взглядом с Мартеном.

Несколько секунд они молча смотрели друг на друга, после чего Дмитрий продолжил, будто князь ничего не говорил.

– В колонии японских островов началось восстание шогуна, сипаи отказываются подчиняться императорской власти, в провинции Тибр десятый год идёт вялая война. Война между нашими, русскими войсками и войсками Священной Римской Империи. Её называют Цивилизованной Войной, где к пленным относятся с уважением, а сражения больше напоминают куртуазную дуэль. Ещё её называют Смешной Войной. В какой момент, Вячеслав, на эту смешную войну приедут молодые, не понимающие правил игры юнцы, половина из которых погибнет, а другая примется всерьёз мстить противнику? В таких условиях даже поднимать тему разоружения, пацифизма, снижения военного бюджета… Простите, Светлейший князь, но это либо глупость, либо предательство.

Разумовский и не думал обижаться, наоборот. Эрнест понял, что в лице барона Вячеслав увидел умного и интересного собеседника. Противника – да, но спросить с умным человеком, это не одно и то же, что убеждать дурака.

– Взвешенная точка знания, Дмитрий. И ты должен понимать, мы вовсе не противники своей стране, наоборот. Военный бюджет требуется рационализировать, оптимизировать, перераспределять. Сокращать военную машину можно только после реформ в сфере управления колониями. Ты же не будешь отрицать, что сепаратизм – это следствие неэффективного управления. И бороться с ним военными методами – это борьба с последствиями, а не с причиной.

Мартен чуть наклонил голову, прищурившись.

– Вы набираете сторонников, бравируя идеями пацифизма. Пользуйтесь страхом дворянства, нежеланием отправляться куда-то на край страны и подавлять какие-то восстания в местах, о которых эти дворяне и не знаю подчас. Я согласен, что сейчас вы говорите разумные вещи. Точно так же ваши оппоненты из Бородинского клуба в разговорах между собой оперируют разумными доводами и выводами. Однако так же, как и вы, они используют популистские лозунги для привлечения внимания, для набора сторонников.

Лопухин кивнул. Изнанка политики, та самая, из-за которой сам Эрнест отказывался быть публичным политиком, работая в тени своих товарищей и сторонников по клубу.

– Это политика, Дмитрий. Разумные и взвешенные решения понятны далеко не всем, людям нужные простые лозунги и быстрые ответы на сложные вопросы.

Чтобы император считался с мнением какого-то из клубов, нужно набрать критическую массу сторонников. Ведь власть императора зиждется на поддержке дворянства. И решения императора должны соотноситься с мнением дворян, учитывать желания аристократии. Если император примет решение, идущее вразрез с желаниями дворян, аристократия начнёт это решение саботировать вплоть до полного отказа исполнять. Хоть большинство дворянских родов пассивно и не вмешивается в большую политику, но есть активная часть, что собирается в группы и объединяется в клубы. И клубы выбирают либо по предпочтениям, в поисках сторонников и единомышленников, либо ради личных корыстных интересов. Маленький нюанс – реформаторы планировали разумно урезать права аристократии, чтобы позволить большей массе простолюдинов возвысится и получить возможность действовать, но если публично огласить такой лозунг – сторонников у клуба не будет. Поэтому лозунгом было выбрано нечто более популярное и менее откровенное.

– Если вы получите влияние на императора, то не сможете игнорировать собственные слова и лозунги, – ответил Мартен. – Вам придётся воплотить в жизнь хотя бы часть того, что вы используете в качестве лозунгов. Поэтому мы с вами, Вячеслав, можем быть единомышленниками, но никогда не станем сторонниками.

Когда барон ушёл, оставшиеся начали обсуждать разговор, делать выводы, планировать дальнейшие действия. А Лопухин понял, к чему у него возникло чувство дежавю. Наглый, но предельно вежливый молодой человек. Неизвестный, что без труда проник в его кабинет. Неизвестный, которого Эрнест давно пытался найти, внезапно нашёлся сам.