Текст книги "Чокнутый (СИ)"
Автор книги: positivelymeteoric (pebbutler12)
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)
(Ну, не в Сент-Бартсе, если быть честным с самим собой. В 221 он чувствовал себя дома. Рядом с Шерлоком он чувствовал себя дома.)
Но было и странное беспокойство, засевшее глубоко в его груди, чувство, как будто что-то изменилось в нем, но он не мог понять, что.)
(Это была хорошая идея – не отправлять тот э-мэйл, сказал он себе. В конце концов, ничего между нами не происходит.)
(Точно?)
(Конечно, нет.)
– Джон!
Молли шагала по направлению к нему, скользя на снегу, нечаянно врезавшись по дороге в нескольких людей. Ее щеки были красные от холода.
– Привет, Молли. Как твои каникулы?
Она собиралась ответить, когда кто-то позади позвал ее по имени. Небольшого роста мальчик с темными волосами, выбрался из толпы и встал рядом с ней, переплетая свои пальцы с ее. Она покраснела.
– О, это Джон Уотсон. Джон, это мой парень – …
Но мальчик перебил ее, высвобождая руку и протягивая ее Джону для рукопожатия. Он изобразил слабую, кривую улыбку.
– Приятно наконец встретиться с тобой. Молли много о тебе говорила. Я Джим. Джим Мориарти.
========== Глава 9. ==========
Знакомый вид 221 зажег в груди Джона что-то, о чем он раньше не догадывался.
Позволив себе улыбнуться, он открыл дверь.
Шерлок был уже там, наклонившись над сумкой, распаковывал ее. Книги, которые подарил ему Джон на Рождество, аккуратно лежали на тумбочке.
Джон прислонился к дверному косяку, не входя в комнату, не говоря ничего, просто молча наблюдал за Шерлоком. Даже в его немного резких движениях он видел что-то изящное, и Джон осознал, что до этого момента он не понимал, как по какому-то человеку можно так сильно скучать.
Облегчение от возвращения назад, от того, что он снова с ним наполняет Джона. Он скучал по этому – по тишине, по тому, как Шерлок выглядел, когда был полностью сосредоточен на чем-либо, по самому Шерлоку.
(Господи, как он скучал по Шерлоку.)
Джон тихо усмехнулся, тот повернулся к нему.
– Привет, Джон, – его голос был тихим и ровным.
Джон кивнул, улыбнулся, внезапно почувствовав комок в горле и напряжение, повисшее между ними в воздухе. Ни он, ни Шерлок не осмеливались встретиться взглядами, но Джон чувствовал, как тот смотрит на него.
Они приблизились друг к другу настолько, что возник вопрос (Что мы делаем? Это то самое?), и Джона пронзила боль, заболели даже зубы, но это была приятная боль. Бледное лицо Шерлока было слишком близко, и Джон понял, что он дрожит.
Но что-то разрушило этот момент. Шерлок чихнул, а Джон наступил ему на ногу, и оба отпрянули друг от друга.
Теперь они находились на безопасном расстоянии друг от друга, каждый на своей половине комнаты. Напряженная атмосфера никуда не делась, и Джон чувствовал себя крайне неловко. (Что за фигня происходит?..)
– Ну, – произнес он, покраснев. – Как каникулы?
– Хорошо, – рассеяно отозвался Шерлок. – Нет, на самом деле, ужасно. Рад вернуться.
– Так же.
– Кстати, – сказал Шерлок, продолжив разбирать сумку, – это было здесь, когда я приехал. – Он поднял кремово-белый конверт, на котором маленьким, аккуратным почерком были выведены их имена. – Это от миссис Пек. Она хочет поблагодарить нас за то, что мы помогли ей с переездом и приглашает на чай в пятницу.
Джон поднял бровь.
– Удивляюсь, что она хочет снова тебя увидеть после того, что ты ей наговорил в тот раз.
Слова вырвались у него прежде, чем он мог подумать, что говорит, и Джон почувствовал, как будто что-то внутри него оборвалось, когда выражение лица Шерлока изменилось.
– Шерлок, прости, я не имел в виду…
Он отмахнулся.
– Все нормально. Но насчет этого…
– Да?
– Я не должен был говорить те вещи.
– Не должен был, но и я не должен был срываться таким образом.
– Мы можем просто… просто договориться, что не будем делать подобное? Я не про споры, очевидно, что они все равно неизбежны, но просто не будем так издеваться друг над другом по несколько дней? Больше не ссориться. Не беситься, – его голос был чуть громче шепота и дрожал.
– Конечно. Господи, конечно. Никогда, Шерлок, никогда.
И Джон не был уверен, кто был инициатором, но внезапно он понял, что обнимает Шерлока. Шерлок зарылся лицом ему в волосы. Пальцы Джона легонько поглаживали шею Шерлока, осторожно, нежно.
– Больше никогда. Я обещаю, – прошептал он, уткнувшись лицом между его шеей и плечом – Больше никогда.
***
На биологии Молли была очень счастлива, заполучив слушателя, которому она могла излить свои чувства о Джиме.
Все, что понял Джон – Джим перевелся в Бартс где-то в ноябре, но не звал Молли гулять до недели, предшествовавшей Рождественским каникулам. Их первое свидание было в доме Молли, они смотрели “Glee”, а между ними сидела ее кошка. Джон молча отметил, что это свидание было даже хуже, чем его собственное.
– …и он такой добрый, и слушает все, что я рассказываю, и называет меня красивой, и…
(Джон был счастлив за Молли. По-настоящему. Поэтому он не заговаривал о том, что Шерлок вычислил, что Джим – гей, увидев как тот утром болтается около их двери комнаты.)
Лицо Молли порозовело, с энтузиазмом рассказывая, она махала ручкой.
– Но хватит обо мне. Как твои каникулы?
– Хорошие. Нормальные. Глупые.
Молли кивнула, задумавшись, щелкая ручкой по столу.
– А у Шерлока?
(Джон не имел ни малейшего понятия, почему она слегка улыбнулась, когда спрашивала это, как будто знала что-то, что не знал он.)
– У него… нормально? Совсем не мое дело, правда? Мы просто соседи по комнате, вот и все.
– Конечно.
Но полуулыбка никуда не делась; это заставило Джона мучиться от любопытства, ему нужно было знать, к чему Молли ведет.
И внезапно он догадался; она думала, что они вместе. О боже. Его лицо покраснело, он отвел глаза.
– Молли, ты знаешь, что я не… ну, ты знаешь… не гей.
Она засмеялась, стукнув ручкой о парту так сильно, что колпачок полетел через весь класс.
– Я никогда этого не говорила. Это просто он, да? С тобой? Я видела, как ты смотришь на него. Как будто возвращаешься к жизни, как-то так.
Джон внезапно почувствовал, что ему не хватает воздуха, он попытался придумать хоть что-то в ответ.
– Я не… Мы не… Нет. Он даже не заинтере… Нет. Боже, нет.
Он сгреб в охапку вещи и рюкзак, прежде чем Молли смогла задать еще какие-то вопросы и выскочил из комнаты. В ванной комнате он три раза помыл руки и затем посмотрел на себя в зеркало.
Те же светло-русые волосы, которые никогда нормально не лежали, те же голубые глаза, те же оттопыренные уши. Так почему он чувствовал, что сильно изменился?
Между ним и Шерлоком ничего нет. Он знал это, и Шерлок знал это, и Молли должна была знать. И не может быть. Джон был натуралом, а Шерлок был… ну, Шерлок был, кем бы там ни было Шерлок не был, но определенно, не заинтересован Джоном. Если честно, Джон вообще не был уверен, что Шерлок вообще не заботился о таких чувствах, когда у тебя в лучших традициях пересыхает во рту и болит живот, когда ты видишь конкретного человека.
(И “конкретным человеком” Джона был не Шерлок. Он снова и снова повторял себе это, смотрясь в зеркало.)
Кроме того, если Шерлоку и небезразличны были чувства, почему он был бы заинтересован кем-то вроде Джона? Джон был зауряден, хуже, чем зауряден – он был сломлен и напуган, тем, кому нужен терапевт и чье плечо украшено шрамом. А Шерлок был стихией, тем, кто делает все вокруг целым, и блестящим, и восхитительным.
Он мог заполучить все, что бы ни захотел, так, черт возьми, зачем бы он выбрал Джона?
***
Дом Пеков был маленьким и тесным, заставлен стульями, в нескольких углах гостиной, греясь на солнце, лежали невероятно толстые коты. Джон и Шерлок оба были втиснуты на плюшевый зеленый диван, неловко пялясь на фотографию, сделанную в лучшие времена: мистер и миссис Пек с молодой девушкой, скорее всего, с их дочерью; ждали, пока сама миссис Пек вернется с чаем.
– Это ошибка, – прошипел Джон. – Пустая трата времени.
Шерлок тихо рассмеялся, но в ответ ничего не сказал.
Миссис Пек появилась из кухни моментом позже, несла поднос с тремя кружками. В одной практически ничего уже не было, в двух других налито до края. Она протянула мальчикам полные.
– Это было очень мило с вашей стороны, мальчики, что вы пришли и помогли мне с вещами, прежде чем я уехала из города, – сказала она, усаживаясь в кресло. Одна из кошек запрыгнула ей на колени, мурча; миссис Пек улыбнулась, отпивая из своей кружки. – Будет хорошо – отвлечься ото всех воспоминаний о моем бедном Альфи.
Джон посмотрел на Шерлока, ожидая, что тот ответит, но тот был слишком увлечен размешиванием сахара в своем чае, так что Джону пришлось кивнуть и слабо улыбнуться.
– Вы двое живете где-то поблизости? – спросила она, поглаживая кошку. Раздался громкий звон, когда Шерлок уронил на поднос ложку.
– На самом деле, в Лондоне, – сказал Джон. – Сорок минут ехать.
– Как жаль, что у вас рядом ни семьи, никого, – мягко произнесла она. – Пейте чай, дорогие, пока не остыл.
Джон поднес кружку к губам, но, прежде чем он успел сделать глоток, Шерлок со всей силы наступил ему на ногу. Он подавился проклятьем. Он свирепо-вопросительно уставился на Шерлока, тот посмотрел на кружку, потом на Джона, сжав губы. Послание было ясным: не пей. Джон осторожно поставил кружку обратно на стол, как будто это была бомба.
С кухни раздалось громкое динг, и миссис Пек, сняв с колен кошку, побежала в другую комнату.
– Это просто бисквиты! Буду через минуту! Наслаждайтесь чаем!
– Спасибо! – прокричал Шерлок в ответ, взяв свою и кружку Джона и выливая содержимое в ближайший горшок с растением.
– Что за фигня? – прошептал Джон.
Шерлок сунул свою теперь уже пустую кружку ему под нос. Пахло чаем, но сквозь запах пробивался еще один, резкий и горьковатый.
–Яд, – произнес он, наклоняясь так близко к уху Джона, что его губы почти касались кожи. – Поэтому она повторяла, чтобы мы пили.
Джон очень сильно старался сосредоточиться на факте, что их только что могли убить, вместо того, чтобы думать о том, как близко находились губы Шерлока к его лицу.
(Попытка была не очень удачной.)
– Полагаю, мы уже уходим.
– Лучшая твоя мысль за всю твою жизнь.
Они схватили свои пальто и выскользнули за дверь, стараясь не наделать шума, чтобы миссис Пек не заметила их побега.
Они уже подходили к школе, когда молчание между ними нарушилось.
– Это действительно случилось? ― спросил Джон, засовывая замерзшие руки в карманы. ― Нас действительно почти убила чертова пенсионерка?
Шерлок кивнул.
– Боже, представь, какая бы это была недостойная смерть. В окружении салфеток и кошек.
– Прямо-таки неловко было бы так умереть.
Мгновение они молчали, а потом их взгляды встретились, и оба рассмеялись, долгим заразительным смехом, от которого тряслись их животы и слезились глаза, пока колени Джона не подогнулись, и он почти упал, вызвав новый приступ смеха.
Джон вытер слезы с глаз, успокаиваясь. Шерлок все еще смеялся, его плечи тряслись; этот низкий смех, от которого в уголках его глаз появлялись морщинки.
И внезапно, как будто зажегся свет в темной комнате, Джон понял.
Он любил его.
Он был по уши влюблен в своего лучшего друга, в своего чокнутого, великолепного, веселого, (немного пугающе прекрасного) лучшего друга, который почти наверняка не чувствовал ничего такого.
И он никогда не может рассказать ему.
(Это было бы грустно, если бы не было так чертовски смешно.)
И Джон знал, что это чувство не было новым. Он не знал, когда влюбился в Шерлока или почему так долго не мог понять этого. Может, это случилось, когда он прочитал э-мейл с извинением Шерлока, где тот обнажил душу. Может, это случилось после их ссоры, когда последнее, что видел Джон ― как что-то сломалось в нем, и он понял, что почти потерял что-то невероятно важное, и как ему нужно было сделать все как прежде, но он не мог из-за своей гордости.
Может, это случилось в самую первую ночь, когда Шерлок заставил его смеяться вот как сейчас только что, и Джон впервые за долгое время спал без кошмаров.
Он был уверен в Шерлоке, как никогда не смог бы быть уверенным в Саре. Шерлок знал про аварию. Шерлок попросил посмотреть на его шрам. Шерлок видел Джона с его лучшей и худшей стороны, он доверял ему, он защищал его, и за это Джон любил его.
Боже. Он любил его. Джон любил его и нельзя вернуться назад, потому что это было пугающе по-настоящему, а любовь к кому-то вроде Шерлока Холмса была не той вещью, которую можно запросто стереть из памяти и забыть.
Внезапно он почувствовал себя очень неудобно и полез в карман за телефоном, чтобы занять чем-нибудь руки, и понял, что телефона нет.
Черт. Черт. Он, должно быть, оставил его у миссис Пек.
– Шерлок, ― сказал он, замедляя шаг. (И подвел ли его голос? Понял ли Шерлок по его голосу, что Джон любит его?) ― Мне нужно обратно. Я оставил телефон у миссис Пек.
Шерлок нахмурился.
– Серьезно, Джон? Ладно. Я пойду с тобой.
Но Джон поднял руку, чтобы остановить его.
– Все нормально. Вместе мы только внимание привлечем. Я просто проскользну внутрь, заберу его и побегу обратно. Все будет отлично.
(Кроме того, ему нужна была минутка без Шерлока, чтобы осознать, что он из Джона Уотсона превратился в Джона Уотсона, Который Любит Шерлока Холмса.)
– Ладно. Только…будь осторожен?
Джон ухмыльнулся.
– Разумеется.
***
Когда Джон пришел в себя, его голова трещала, а перед глазами все расплывалось. Он был в плохо освещенном подвале, его одежда была измазана грязью, его рюкзак валялся в углу. Повсюду стояли шаткие башни из коробок и ящиков.
Он с минуту посидел на грязном полу, сжав голову руками, пытаясь вспомнить, что произошло, и как он тут оказался.
Когда он вернулся, он быстро схватил телефон и уже выбирался обратно, когда позади него раздалось мягкое покашливание. Он повернулся и понял, что смотрит в черное дуло пистолета.
– Я рада, что ты вернулся, ― сказала миссис Пек, направляя на Джона пистолет. ― Было бы намного лучше, если бы твой парень тоже пришел, но уверена, что и он рано или поздно появится.
(Его обдало холодом ― от того, что на его голову наставили пистолет, и от осознания того, что Шерлок пойдет искать его и попадет прямо в ловушку. От образа Шерлока, его изломанного тела в крови, возникшего в голове, ему стало плохо.)
(Это полностью его вина. Прямо как с аварией, только его вина.)
– Значит, это вы убили всех тех людей? Вы? ― голос дрожал, но был ясным.
Миссис Пек рассмеялась. Подобный смех мог принадлежать какому-нибудь маньяку.
– Это была не я, хотя, кто бы это ни был, я бы хотела пожать ему руку. Нет, я не убивала их. Но я вполне могу убить тебя. Хотя, если честно, мне очень жаль, дорогой.
Ее рука совершила быстрое движение и Джон приготовился, что сейчас почувствует, как в его тело впивается пуля, но вместо этого был только мягкий укол, словно от иглы, а потом все вокруг него погрузилось во тьму, тьму, тьму…
Он не знал, как попал в подвал дома Пеков, не знал, что его ждет, а видимых путей к спасению не было.
Он понял, что беззвучно повторяет как молитву “пожалуйста боже только не он не Шерлок боже нет”. Потому что если Шерлок придет сюда, чтобы спасти его и его убьют, Джон себе никогда этого не сможет простить. Пусть лучше убьют его самого.
Джон понял, что его руки трясутся; он прошел через комнату к своему рюкзаку. Ноги тоже дрожали, он подумал, что надо занять себя чем-то, отвлечься от волн паники и страха, что могли нахлынуть в любой момент.
Миссис Пек забрала его телефон и айпод, но все его школьные принадлежности были в рюкзаке, и он невесело усмехнулся над абсурдностью ситуации, ― смотреть на свою тетрадку по французскому, пока тебе грозит неминуемая смерть.
Он вытащил ручку и полупустой блокнот и, скрестив ноги, уселся под светом тускло светившей голой лампочки. Он уставился на пустую страницу, пытаясь что-то придумать, что угодно, что отвлекло бы от данной ситуации.
И, внезапно, он понял, что должен написать.
Дорогой Шерлок,
Если ты читаешь это, я, возможно, мертв, потому что я никогда бы не позволил тебе увидеть это, пока я жив. Единственная причина, по которой я пишу это дурацкое письмо, ― что я, наверное, скоро умру, и есть кое-что, о чем ты должен знать.
(Если я каким-то чудом выжил, немедленно отложи это в сторону и забудь, что ты вообще это видел.)
Ты должен знать о том, что я чувствую по отношению к тебе. В смысле, я не знал об этом еще час назад, но ты же смотришь на вещи по-другому, да? Ты, наверное, несколько месяцев знаешь.
Кстати, не надо винить себя. Я понимаю, что ты не заинтересован. Пожалуйста, не бичуй себя или еще что-нибудь.
Да, Шерлок Холмс, я влюблен в тебя. Безумно, отчаянно, и, боюсь, совершенно противоречу здравому смыслу. Я думаю, что ты умный и забавный, и добрый, хотя ты пытаешься это отрицать, и чокнутый, и красивый и восхитительный и боже это письмо будет абсолютно дурацким, но мне плевать, потому что у всех есть последние слова и это будут мои.
Быть влюбленным, хотя я знаю об этом чувстве всего только час, ― чертовски страшно. Если бы ты только знал, ты, нарциссичный ублюдок… Но это страшно, потому что это по-настоящему, совершенно не так, как все остальное, что я испытывал раньше, потому что это как будто бы надолго, на всю жизнь, потому что я знаю, что сделал бы что угодно, буквально что угодно ради тебя.
И это пугает, Шерлок. Действительно пугает.
Но это не остановит меня, потому что я действительно люблю тебя, и тот факт, что я не понимал этого до своего последнего дня, это еще хуже, чем просто грустно.
Если бы у меня была возможность, Шерлок, я бы провел с тобой всю свою оставшуюся жизнь. Представляю, как бы это было. Мы могли бы пререкаться и смеяться вместе целых шестьдесят или семьдесят лет. Мне бы это нравилось.
Я хотел бы иметь возможность поцеловать тебя. Прежде, чем я встретился с тобой, я думал, что я натурал. А сейчас я не знаю, кто я. У меня интерес к тебе и этого достаточно. (Кстати, пожалуйста, скажи Молли, что она была права на мой счет. Она видела меня насквозь с самого начала.)
Я правда хотел бы тебя поцеловать. Ты красивый, серьезно, с этой бледной кожей и темными волосами и этот твой ум.
(Боже, звучит как сопли.)
Я даже не могу вспомнить, каково было без тебя, потому что ты принес краски и жизнь обратно в мой мир. Ты снова сделал меня важным для самого себя. Ты спас меня, ты знаешь об этом? Когда мы впервые встретились, я едва сдерживался, и ты оттащил меня от самого края, и я стольким тебе обязан, стольким обязан.
О боже. Шаги на лестнице. Боже боже боже я не хочу умирать. Пожалуйста, Господи, дай мне жить.
Я люблю тебя я люблю тебя я люблю тебя.
– Джон.
Джон вырвал страницы из блокнота и засунул их в карман. Он слушал, как звук шагов становится громче.
Он ожидал смерти или спасения.
И не был уверен, что придет.
========== Глава 10. ==========
Шаги постепенно приближались. Джон подумал, что должен быть напуган, но вместо этого был совершенно спокоен. Он понял, что сидит с закрытыми глазами, ожидая, когда в его тело вопьется пуля, как только кто-то зайдет в комнату.
– Джон? Джон!
Это был Шерлок, серые глаза были безумны и полны беспокойства. Лицо было пепельно-серое, он искусал нижнюю губу так сильно, что с нее стекали яркие капли крови.
Ноги Джона подкосились от облегчения, он выдохнул.
(Я не умру, сказал он себе. Не важно, что он думал об этом, но избавление действительно было чудом.)
Шерлок схватил его за руки и рывком поставил на ноги. Он обхватил лицо Джона ладонями, внимательно вглядываясь в его глаза, коснувшись пальцами линии волос, скользнул за воротник, чтобы проверить пульс.
– Идиот. Идиот! – пробормотал он через сжатые зубы, продолжая “осмотр”. – Не ты. Я не должен был отпускать тебя одного. Могло быть гораздо хуже.
Джон в это время пытался стоять спокойно, но все его чувства разом усилились, ощущение от пальцев Шерлока на его коже было слишком сильным, слишком. Он отвел его руки.
– Я в порядке, ублюдок. Просто несколько синяков. Хватит волноваться.
Но на лице Шерлока, хотя он и старался это скрыть под своей обычной бесстрашной маской, читалось беспокойство, и что-то в груди Джона заболело.
– Пойдем, – произнес Шерлок, нетерпеливо потянув его за руку. – Я не знаю, сколько у нас времени.
Они выбрались из подвала, прошли через заднюю дверь, и оказались на холодном зимнем воздухе.
Шерлок засунул руки в карманы и повернулся к Джону, шагая по обочине.
– Расскажи мне, что произошло. С самого начала.
– Я зашел в дом, схватил телефон, почти подошел к двери, когда она наставила на меня пистолет. Она почти ничего не говорила, но сказала, что это не она убила тех людей, хотя она, наверное, могла соврать. Потом она ударила меня шприцом и следующее, что помню, – я в подвале. О, и…
– Она не совершала убийств, но это она, определенно, украла книгу.
– Да, я…
– Ее мотив очевиден. Когда я вошел, она спала, так что у меня была возможность изучить ее. Обручальное кольцо дешевое, но цепочка на шее дорогая, замужем она, по крайней мере, десяток лет. Если исходить из ее отношения к деньгам, она ненавидела жизнь среднего класса. Когда она узнала, что Табита Брук продает книгу, она увидела в этом свой шанс начать все заново, чтобы больше не думать о магазине.
– Шерлок, если ты просто позволишь мне…
– Но Альфред Пек был хорошим человеком, такому принципы не позволят украсть такую историческую ценность. Так что она купила ее, возможно, на последние деньги, и кто бы ни хотел ее вернуть, очевидно, он знал только фамилию “Пек”, но не знал, что виновна его жена, а не он сам. Она забрала книгу и вопрос в том, где она хранит ее, и кто заплатил ей, чтобы она нас убила?
– Шерлок!
Шерлок моргнул, посмотрел на Джона, словно только что заметил его присутствие.
– Что?
– Я не знаю, почему она пыталась нас убить, но я знаю, где книга.
– Что?
– Я сказал…
– Мой слух в порядке. Я просто удивился, почему ты так уверен, что вычислил местонахождение книги, когда это не смог сделать блестящий ум.
Джон подавил желание показать Шерлоку неприличный жест. (Это тот ублюдок, в которого ты влюблен, напомнил он себе.)
– Я уверен, что знаю, где она.
– Абсолютно?
– Абсолютно.
– Откуда?
Джон позволил себе короткую победную улыбку.
– Оттуда, ― сказал он, тянясь к карману своего пальто, ― что она вот здесь.
Она была удивительно маленькой для вещи, которая вызвала такой хаос и была решительно не примечательной. Она была переплетена потрепанной красной кожей, страницы пожелтели от времени. Шерлок осторожно дотронулся до обложки, вместе с дыханием у него изо рта выходили облачка пара.
– Но где? ..
– В подвале был сейф, где она, наверное, хранила пистолет, потому что он был открыт, когда я очнулся. Я взял ее после того, как написал…
Он оборвал себя, прежде чем наболтал лишнего. Он не был готов рассказать Шерлоку о своих чувствах, еще нет. Это был лучший друг из всех, что у него были, и он не собирался позволить глупой влюбленности испортить эту дружбу.
Шерлок изучающе посмотрел на него, но расспрашивать не стал. Он смотрел на Джона, как на загадку, которую надо разгадать, как на труп в закрытой комнате, который нужно исследовать. Как будто Джон был самой интересной вещью в мире, как будто он был ценен. Джон немного покраснел, дрожа на январском морозе, и ждал, пока Шерлок скажет что-нибудь. Тот молчал, но снял свой шарф и заботливо обмотал его вокруг шеи Джона, намеренно прикасаясь к его коже.
(И Джон хотел этого. Хотел этого, хотел Шерлока со всем, что у него было, и он не мог поверить, что он не понимал этого до сегодняшнего дня, не мог поверить, что по уши влюбился в кого-то, кто никогда не чувствовал любви к нему. Он любил его, он любил и, боже, это было больно.)
– Ты понимаешь, что теперь, когда у нас книга, мы будем в опасности? Она не стала талисманом для предыдущих владельцев, ― голос Шерлока был мягким; ладонь его все еще лежала на плече Джона, пальцы нежно вырисовывали узоры. ― С кем бы миссис Пек ни имела дело, мы определенно на их радаре, и я не думаю, что это особый плюс.
– Знаю. Но нет смысла бояться этого. Мы просто будем на страже. Будем стараться изо всех сил не быть убитыми.
Шерлок улыбнулся и сжал плечо Джона.
– Джон Уотсон, ты чудо.
***
Когда они вернулись в школу, кампус был практически пуст, все вокруг было покрыто свежевыпавшим снегом.
На скамейке снаружи здания две фигуры, склонившиеся друг к другу в разговоре, подняли головы, когда Шерлок и Джон прошли мимо.
Это были Джим – маленький, темноволосый и темноглазый, и другой мальчик – высокий, крепкий блондин, одетый в слишком тонкое для такой погоды пальто, впрочем не казалось, что это его волнует. Вокруг его левого глаза был синяк, лицо его было суровым с резкими чертами.
Глаза Джима задержались на шарфе Шерлока на шее Джона, и на мгновение лицо его исказилось, но это сразу же исчезло. Он поднял руку в знак приветствия, и вернулся к разговору со светловолосым мальчиком, который стряхивал пепел со своей сигареты на снег.
– Ты знаешь, с кем он разговаривал? ― спросил Джон несколько минут спустя, когда Шерлок открывал дверь в их комнату.
– Понятия не имею.
Из кармана Шерлока донеслось щебетание, и он вытащил телефон, хмурясь на экран.
– Ох, Майкрофт. Он, наверное, уже узнал о сегодняшнем дне. Я буду через минуту, ― он вышел наружу и закрыл за собой дверь, но Джон успел услышать, как он отвечает на звонок бурчанием “Отвали”’.
Джон улыбнулся про себя, стягивая шарф Шерлока и осторожно укладывая его на стол. Он почти мог почувствовал прикосновение пальцев Шерлока к его шее, и вдруг с уколом совести он вспомнил про письмо.
Черт. Письмо. Он не мог просто оставить его в комнате; Шерлок знал, что Джон не все рассказал ему, так что он будет искать все, что может привести его к правде. Но и уничтожить письмо у Джона не хватило смелости; он чувствовал, что это неправильно, как будто он стирал свои чувства. Нужно спрятать его куда-то, куда Шерлок никогда не додумается заглянуть. Но куда?
Взгляд Джона упал на учебник по истории искусств. Хотя Шерлок и стал посещать уроки чаще, но он все еще считал историю искусств тривиальной и бесполезной. Идеально.
Джон засунул письмо между страниц книги, пытаясь убедить себя в правильности этого решения. Но лучше держать все в тайне, чем рисковать потерять Шерлока.
Все лучше, чем потерять его.
Прим. переводчиков:
11 глава обещает быть самой гетеросексуальной во всем фанфике.
========== Глава 11. ==========
Опасения Джона по поводу письма оказались беспочвенными.
За окном похолодало, снежные насыпи все росли, пока, внезапно, в конце февраля преждевременно не потеплело, и все не превратилось в серую жижу.
Письмо он засунул в книгу, больше не заглядывая туда, а свои чувства к Шерлоку старался сдерживать.
Как-то в пятницу они сидели в комнате, пока за окном завывал ветер; Джон собирал спортивную сумку для поездки в Лондон, Шерлок перочинным ножом вырезал надпись на стене.
– Ты знаешь, что ты будешь платить за все, что сделал с комнатой? – лениво спросил Джон, не очень-то надеясь получить ответ.
Шерлок хмыкнул и вонзил нож в спинку кровати; раздался громкий стук.
– Мне скучно. Почему ты испытываешь необходимость уехать на эти выходные? Ты ненавидишь поездки в Лондон и всегда гораздо хуже спишь, когда возвращаешься.
Джон незаметно улыбнулся наблюдательности Шерлока.
– Потому что теперь у папы остались только мы с Гарри, ну … Знаешь, если мое отсутствие так сильно тебя беспокоит, ты просто можешь поехать с нами.
Шерлок сел так резко, что ударился головой о стену.
– Серьезно?
– Да, серьезно. Но ты должен пообещать, что будешь держать все выводы о моей семье при себе. Кто знает, что ты выдашь папе… Черт, Шерлок, боже, посмотри, что ты сделал со своей рукой!
Тот, пытаясь сесть, схватился за спинку кровати и напоролся на нож. По ладони протянулся длинный тонкий порез, по запястью потекла струйка крови. Шерлок с удивлением уставился на нее.
– Господи. Просто… просто положи руку на колено и не шевели ею. Я принесу аптечку.
Шерлок кивнул, Джон кинулся через комнату, чтобы достать из шкафа аптечку, вернулся к кровати друга. Он уселся, нога на ногу, и, осторожно взяв ладонь Шерлока, вытер кровь салфеткой.
Шерлок зашипел, когда Джон вылил на порез перекись.
– Вот почему мы не держим ножи в комнате.
– Да, спасибо, мамочка, – капризно проворчал Шерлок, но во взгляде читалась благодарность.
Закончив обрабатывать порез, Джон перебинтовал ему ладонь. Шерлок сидел тихо, кусая нижнюю губу, наблюдая за его действиями, щеки слегка покраснели. Джон, крайне удивленный тем, какая у него нежная кожа, старался не сильно затягивать бинт.
– Спасибо, – пробормотал Шерлок, когда Джон закончил. – Когда-нибудь ты станешь отличным доктором.
– Откуда ты узнал…
– Пожалуйста, – сказал он, тепло улыбнувшись. Голос приобрел знакомые нотки ты идиот, это очевидно, но все в порядке, потому что это ты, которые Джон слышал столько раз. – Ты заботливый и терпеливый, умный и быстро соображаешь, у тебя твердые руки и острые глаза. Ты прирожденный доктор, Джон.
Закусив губу, Джон уставился в потолок, опасаясь, что если сейчас посмотрит на Шерлока, глаза немедленно выдадут, как сильно он его любит.
(Иногда Джона удивляло то, что Шерлок считал, что он не в состоянии заботиться о других.)
Через какое-то время он понял, что все еще держит Шерлока за руку и не хочет отпускать; вместо того, чтобы сделать это, Джон переплел их пальцы, ласково рисуя круги на запястье Шерлока своим большим пальцем. Шерлок и он подались друг к другу; Шерлок наклонил голову, почти закрыл глаза. У Джона перехватило дыхание.
– Шерлок… – пробормотал он почти шепотом. – Что мы делаем? Что это?
Тот моргнул, отодвинулся. С мгновение стояла тишина.
– Я не знаю, – наконец, произнес он, все так же не смотря на Джона. – Я не знаю.
***
Увидев Шерлока, Гарри сначала долго изучающе смотрела на него, а потом спросила:
– Ты парень Джона?
Джон покраснел и, заикаясь, что-то пробормотал, возражая.
– Нет, просто его друг, – улыбаясь, произнес Шерлок. – Но, могу сказать, что на завтрак ты ела омлет, тебе он не понравился, за последний год ты сильно выросла, а еще тебе нравится девочка, которая сидит с тобой на истории искусств. Кстати, ты ей тоже, – Шерлок направился к поезду, оставив Гарри глазеть ему вслед.
– Он гораздо круче тебя, Джонни, – произнесла она благоговейным шепотом.
– Ой, заткнись, Гарриет.
– Он мне нравится. Очень, – Гарри, впервые за многое время, взяла Джона за руку, и он легко сжал ее.
– Он мне тоже очень нравится, – когда Гарри посмотрела на него в ожидании продолжения, он быстро сменил тему. – Так что, ты расскажешь мне о той девочке?
– Ее зовут Клара. А ты расскажешь мне о Шерлоке?
– Хороший ход, маленький ужасный ребенок.
