Текст книги "Неожиданность (ЛП)"

Автор книги: pontmercy44

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

– Жизнь несправедлива, – он не хотел, чтобы это звучало жёстко, но вышло почему-то именно так. – Чем раньше ты это поймёшь, тем лучше.

– Зачем тебе это? – её пальцы сжались в кулачки, будто она снова собралась его колотить. – Ты мог просто не вмешиваться.

– И ты могла не вмешивать меня, – он старался не терять самообладание. – Но знаешь, что? Нельзя просто явиться, объявить о беременности, после чего со спокойной совестью развернуться и уйти, ведь ты «поступила правильно», и на этом всё. Почему ты удивляешься, что я тоже пытаюсь правильно поступить?

– Так это, по-твоему, правильно? – она рассердилась, и её щеки снова покраснели. – Я просто подумала, что тебе следует знать. Я же не подозревала, что ты окажешься таким придурком и соберешь команду юристов, секретарей, врачей, наймёшь частного детектива и захочешь сделать мою жизнь жалкой на ближайшие восемнадцать лет.

– Можешь не верить, но ты тут вообще ни при чём, – Бен вернулся за стол и посмотрел в открытый ящик, на фотографию. Ему так и хотелось взять её в руки…

Рей долго молчала. Вдруг он услышал её тихий, подавленный голос:

– У меня есть пара дней, чтобы изучить документы?

– Это обычное соглашение о совместной опеке, – он повернулся к ней, – Одни выходные с матерью, другие с отцом, одну неделю с матерью, одну неделю…

– Неделю? – Рей побледнела. – Семь дней подряд? Ты хочешь проводить с ребёнком целые недели?

– Этот ребёнок такой же мой, как и твой, – Бен осознал, что впервые назвал зародыш «ребёнком». Раньше даже в своих мыслях он называл его в лучшем случае «это». – И вообще, я довольно щедр. Я не собираюсь платить тебе в месяц меньше, чем должен. Все расходы на мне. И я хочу только половину времени с ним.

– Лучше бы ты подумал о том, что будет лучше для ребёнка, – в её взгляде читалось удивление: она не думала, что он настолько эгоистичен. – Это человек, а не…

– По-твоему, для ребёнка лучше расти в бедности, с работающей матерью-одиночкой и отцом, которого он видит раз в месяц, и то, если повезёт? – перебил её Бен.

Рей выглядела так, будто снова собралась его ударить.

– Вообще-то, да.

– Значит ты дура, – резко ответил он, достал новую визитку и стал что-то писать на ней чернильной ручкой. – Это мой личный номер. Позвони, когда будешь готова подписать бумаги. Не нужно назначать встречу.

– И даже не придётся общаться с твоим ассистентом? – съязвила Рей.

– Учитывая, что ты сейчас тут устроила – нет.

Бен снова провёл рукой по своим волосам. Девушка фыркнула и забрала визитку.

Она развернулась и направилась к двери, обхватив руками предплечья.

– Рей. – Она неохотно обернулась. Выражение её лица почти заставило его почувствовать себя виноватым. Почти. – Я не монстр. Я готов всё обсудить, если ты будешь вести себя здраво.

– Ой, да пошёл ты.

***

– Ты? – Хакс поперхнулся кофе, услышав новость. – Отцом? У тебя даже хомячка никогда не было, – он вытер рот рукой тыльной стороной ладони. – Ребёнок с тобой и дня не протянет. Ты вообще в курсе, как воспитывать детей?

Бен мог честно ответить, что даже и близко нет, но не стал. Просто пожал плечами.

– Мои родители тоже ни черта в воспитании не смыслили, но глянь, каким красавчиком я вырос. Это не должно быть так уж трудно.

Хакс недоверчиво на него взглянул:

– Так вот в чём всё дело. В твоих родителях.

Бен никогда бы этого не признал сам, но Хакс был его старым другом. Они постоянно собачились, однако он был единственным, с кем Бен мог посмотреть хоккей или напиться. Хакс знал его. И всё же, Бен это отрицал.

– Нет.

– Ну-ну, – ответ не убедил рыжего. Он положил ногу на ногу и пригнулся, задумчиво. – И что за леди…

– Не леди, а полнейшая… Помяни чёрта, – телефон завибрировал, не дав ему выругаться. – Это она.

Глядя на незнакомый номер, он подумал, что девчонка сдалась раньше, чем он предполагал. Она была одной из немногих, кто знал его личный телефон, и наверняка единственной, кого ещё не было у него в списке контактов. Он пребывал в абсолютной уверенности, что это она. Обдумала всё как следует.

– Алло?

– Это Рей.

– Я в курсе.

– Детектив и номер телефона мой тебе сообщил? – прозвучал недовольный женский голос.

– Нет, – Бен вдруг подумал о том, о чём давно не вспоминал – как она отказалась дать ему свой номер после того безумного свидания на крыше. Она отказалась, рассмеявшись. Казалось, это было очень давно – давнее, чем полтора месяца назад. – Я знал, что ты позвонишь.

Хакс закатил глаза. Бен почти был уверен, что на том конце провода девчонка сделала то же самое.

– Я прочла договор.

– Хорошо.

– И я не собираюсь его подписывать.

Бен резко выдохнул.

– Ты совершаешь ошибку.

Хакс поднял брови и сказал одними губами: «Не запугивай». Бен махнул на него рукой, и рыжий встал, закатил глаза снова для пущего эффекта, и вышел из кабинета.

– Ты сказал, что готов всё обсудить, если я буду вести себя здраво, – девушка проигнорировала его угрозу и перешла в наступление. – Да, ребёнок такой же твой, как и мой. Ты прав. Пусть я не могу получить всё, что хочу, но и ты не получишь.

– Я даже не знаю, чего ты хочешь, Рей, – ответил он хриплым голосом.

– Просто встретиться. Не в офисе. Без адвокатов. Без договоров, – он услышал, как она глубоко вздохнула. – Только ты, я, ручка и блокнот. Мы поговорим как нормальные люди и может найдём способ дожить до совершеннолетия ребёнка, не поубивав друг друга.

Он ответил не сразу.

– Бен?

Он вздрогнул. Раньше она не называла его по имени, и он осознал, что они оба погрязли во всём этом, будучи совершенно незнакомыми людьми. Оба – к счастью, или к сожалению.

– Да, – кашлянул он. – Да, давай всё обсудим.

========== Часть 4 ==========

В ту ночь за ней заехал водитель Бенджамина Соло. Рей не сообщала свой адрес, поэтому у неё опять возникло неприятное чувство, что в её жизнь бесцеремонно влезли. Она накрасила ресницы и надела красивый свитер вместо серой растянутой футболки, в которой ходила весь день. Рей пыталась игнорировать внутренний голос, шептавший: «Какого чёрта тебе не всё равно, что он подумает?» Машина подъехала как раз когда она собралась.

Мерседес, припаркованный у её дома, явно выделялся на фоне стареньких машин и выглядел неуместно. Забравшись на заднее сидение, Рей даже не стала спрашивать, куда они едут. Они двигались на юг, почти неслышно гудел мотор. Она обвела пальцем контуры кожаного сидения рядом с собой и представила на этом месте детское кресло. Рей нервно усмехнулась. Водитель мельком взглянул на пассажирку в зеркало заднего вида.

Поездка через центр Манхэттена ощущалась как нечто невероятное – как полёт в космос. Из окна машины город и напоминал ей космос – безмолвный, полный мерцающих огней. Она переехала в Нью-Йорк из провинциального городка в Англии, когда ей было девятнадцать, но никогда прежде мегаполис не казался ей таким тихим.

Машина остановилась перед невысоким зданием в Трибеке. Пару минут Рей стояла на тротуаре, глядя наверх. По отделке походило на небоскрёб, в котором был офис Бена, но здесь у дверей стоял швейцар. Тут и жил Соло. Привыкнуть ходить сюда, соответствовать… было бы сложно.

– Извините, – она робко подошла к швейцару, – в какой квартире живёт мистер Соло?

Мужчина по-доброму усмехнулся её наивности.

– У него здесь нет квартиры.

– Ой… – Рей посмотрела по сторонам. – Его водитель…

– У него пентхаус на последнем этаже, – пояснил швейцар. – Направо, второй лифт, внутри только одна кнопка, не ошибётесь. Он ждёт вас.

– Ну конечно, – Рей почти скривилась при мысли, скольких девушек швейцар должен был встречать и выпроваживать всякий раз, когда Соло приспичит перепихнуться. – Спасибо.

***

– Привет, – Соло долго стоял в дверях и таращился на неё, пока вдруг не вспомнил, что сам пригласил её прийти, и отскочил в сторону.

Рей вошла, озираясь по сторонам. Это место тоже казалось ей каким-то невероятным, будто она попала в параллельный мир. Ни у кого в Нью-Йорке не могло быть такой огромной квартиры.

– А иметь свой собственный лифт – это не перебор? – глупо было спрашивать, но у Рей вопрос вырвался сам собой.

Он странно на неё посмотрел.

– Может ты обожаешь ходить по лестницам, но я – определённо нет. Выпьешь чего-нибудь? – в ответ Рей подняла брови, и он скривился. – А… ну да.

Как назло, желудок Рей тихо заурчал. За целый день она почти ничего не съела. Утренняя тошнота перешла в обеденную – то-ли из-за беременности, то-ли из-за нервов, она так и не поняла. И прямо сейчас, почему-то, она подумала о шоколадном молоке – было бы очень, очень здорово попить его прямо сейчас.

– Вообще… У тебя есть шоколадное молоко?

Он покосился куда-то в сторону и медленно перевёл на неё взгляд.

– Нет…

– Просто молоко? – это бы тоже сгодилось.

– Нет.

– У тебя нет молока? – она едва не сказала: «В доме, где есть дети, должно быть молоко или хоть что-то такое», но это и не требовалось. Он всё понял. На его лице вдруг появилась уверенность:

– Я могу купить.

И снова, Рей хотела съязвить на тему того, что не всё на свете можно купить, но не стала. Он пригласил её к себе домой. Они были одни. Одет он был не в строгий костюм. Он явно старался – пусть и глупо было предлагать ей спиртное – проявить гостеприимство. Она тоже могла быть паинькой.

– Стакан воды сойдёт.

Она последовала за ним на кухню, пройдя мимо большой и блестящей барной стойки, и смотрела, как он наливает ей воду. Между кухней и гостиной не было стены – как, казалось, не было стен между гостиной и самим городом. Окна с одной стороны выходили на огни Манхэттена, с другой – была только холодная, чёрная пустота реки Гудзон. Вид был прекрасен, и на минуту Рей перестала ненавидеть этот пентхаус за весь его модернизм, пустую трату места и дороговизну.

Бен кашлянул, чтобы привлечь внимание, молча поставил стакан на идеально ровную, сияющую столешницу и толкнул его в сторону Рей. Она сделала пару глотков. В комнате было так тихо, что эти глотки казались слишком громкими.

– Итак… – он скрестил руки на груди.

– Итак, – повторила она. – С чего начнём?

***

– Мой ребёнок не будет жить в однушке размером десять на десять…

– Двенадцать на двенадцать.

– …в каком-то грязном Харлеме.

– Мой ребёнок не будет жить в твоей… холостяцкой берлоге в Трибеке.

– Ой, не начинай. Будто я один трахаюсь с кем попало по барам, – Соло издевался. Рей нахмурилась, но не нашла, что ответить. Уголки его губ приподнялись в усмешке. – Думаю, я смогу продержаться пару недель и никого сюда не тащить, пока ребёнок живёт со мной.

Они сидели в гостиной, между ними был кофейный столик. Рей настойчиво продолжала:

– Я никуда не перееду. У меня нет на это денег.

– Я подумывал о Верхнем Ист-Сайде, – он гнул свою линию, игнорируя её недовольство. – Хорошие школы. Спокойный район.

Рей фыркнула.

– На Верхний Ист-Сайд уж точно не хватит.

Бен откинулся на спинку кресла и посмотрел в сторону, думая, как бы получше сформулировать свой посыл.

– Моя работа как раз… инвестировать в недвижимость.

Рей мгновенно ответила:

– Я не хочу переезжать. Всё равно работа в Харлеме.

– Но когда родится ребёнок, ты…

– У барист не бывает отпусков по беременностям и родам, – огрызнулась Рей. Казалось, она знает, какой будет его следующая категоричная просьба. Да, она пахала за копейки, заваривая кофе всяким грубиянам, спешащим на работу и с работы. Но она была слишком гордой, чтобы даже позволить Бену попросить её уволиться. Да и эти полгода ей бы просто не на что было жить.

Он выглядел так, будто хотел что-то сказать, но передумал.

– Ты хотя бы подумаешь о переезде?

Рей неодобрительно на него взглянула, неохотно наклонилась к кофейному столику и нацарапала в колонке «Б» фразу: «Возможный переезд Рей». Слово «возможный» она подчеркнула три раза. Лист блокнота был разделен на две колонки: в одной они решили записывать его требования, в другой – её. В колонке Бена не осталось свободного места – всё было исписано. Некоторые пункты были разумны, об исполнении других он мог только мечтать. Её колонка пустовала.

– Я хочу, чтобы он ходил в частную школу.

– Обычная школа ничем не хуже, – Рей раздражённо на него посмотрела. – И это может быть девочка.

Бен проигнорировал последнее замечание.

– Если он будет жить неделю у тебя, а неделю у меня, в какую государственную школу он пойдёт? – возразил Бен. – Частная школа лучше. Мы можем найти что-нибудь равноудалённое от твоей квартиры и моего офиса, – когда он увидел, что Рей задумалась, решил забросить удочку, – но если бы ты переехала в более благополучный район, я бы подумал о государственной школе.

Это была война, и Рей не хотела проигрывать ни на одном из фронтов, поэтому сменила тему.

– Я только на втором месяце. Ты не можешь распланировать всё на десять лет вперёд.

Соло вздохнул.

– Хорошо. Поговорим о чём-то более скором: и вот чего я хочу. Я хочу ходить с тобой на каждый приём к врачу. И я хочу выбрать для нас больницу. И акушера-гинеколога.

– Для нас?

– Я буду ходить с тобой на курсы подготовки к родам.

– Куда? – хрипнула Рей. – Я не… Я не собираюсь заниматься перинатальной йогой, или как там её.

Он не улыбался.

– Курсы подготовки к родам, занятия по уходу за новорождёнными, всё это. И я хочу быть там, когда родится ребёнок. В палате.

– Чего ещё изволите? – ехидно спросила Рей. Некоторые из его требований – пусть и абсурдные – имели место быть. Но пока его запросы росли, терпения у Рей оставалось всё меньше.

– Да, – если он и уловил раздражение в её голосе, то наплевал на это. Бен встретился с ней взглядом и сказал тоном, не терпящим возражений, – дважды в неделю. Каждую неделю. Мы втроём проводим по два часа вместе.

– Что? – Рей перестала записывать.

– Я… – он подвигал челюстью. – Я не помню, когда в последний раз мои родители находились в одной комнате. Не хочу, чтобы с моим ребёнком было так же, – должно быть, он заметил тень недоверия на её лице, поэтому добавил, избавившись ото всех проступивших в его голосе эмоций, – и это не обсуждается.

– Как и всё остальное, – краткая вспышка сочувствия к нему исчезла. Рей положила карандаш, подавляя порыв швырнуть его в до ужаса ухоженную шевелюру Бена.

– Это не так.

– Это так, – она подняла блокнот и ткнула в него пальцем. – Глянь сюда: здесь всё, чего хочешь ты. И ничего из того, что хотела бы я.

Бен выглядел почти удивлённым. Он открыл рот и, будто это стоило ему титанических усилий, спросил:

– Чего хочешь ты?

– Медицинскую страховку.

– Будет, – казалось, его это совсем не впечатлило.

– Няню.

Теперь он не мог смолчать в ответ. Он хорошо понимал, сколько это будет стоить.

– Я бы хотел, чтобы ребёнка растила мать.

– А я бы хотела не умереть с голоду.

– Я бы этого не допустил, – он выглядел сердитым. – Сколько ты зарабатываешь в год, тридцать пять тысяч?

– Погоди, – Рей резко выпрямилась и не позволила ему начать лекцию о том, что ему придётся больше платить няне, чем заплатят ей самой за работу в кафе. – Какой же ты, чёрт подери, лицемер. Ты не хочешь, чтобы у меня была няня, а что сам-то будешь делать, когда ребёнок остаётся у тебя? Возьмёшь его с собой в офис на фондовую биржу?

– Моя мать за ним присмотрит, – Бен потянулся к столу, чтобы записать это, но она схватила блокнот и отодвинула подальше. Он решил задеть её чувства в ответ. – У тебя в Нью-Йорке семьи нет. Поэтому моя мать – очевидный выбор.

Щёки Рей покраснели.

– Ну ты и придурок.

– Ты часто это говоришь, – спокойно заметил он. – Есть ещё пожелания?

– Я хочу три недели в месяц, – Рей знала, что он начнёт торговаться, и не прогадала.

– Две.

– Три.

– Ладно, три, но тогда я буду видеться с ребёнком ещё два дня из твоей третьей недели.

– Ладно, – Рей скрестила руки на груди, злорадствуя, что одержала маленькую победу. – Три недели.

– Чего ещё изволите? – передразнил он её. – И пока ты не попросила больше денег – даже не начинай. Я могу давать тебе кредитку, или выписывать чек каждый месяц на расходы на ребёнка, пока он у тебя твои две недели.

Он сказал это почти самодовольно: теперь она уже не могла обвинить его в том, что ему плевать на её желания.

– Я не собиралась просить денег, – Рей улыбнулась его самонадеянности, и сказала твёрдо, – я хочу, чтобы ты относился ко мне, как к равной, а не как к ходячему инкубатору. Понимаю, что я для тебя недостаточно хороша. Но я не собираюсь переезжать в Верхний Ист-Сайд и водить ребёнка в частную школу. И, чёрт бы тебя побрал, я не собираюсь увольняться со своей низкооплачиваемой дерьмовой работы просто потому, что она, по твоему мнению, недостаточно хороша. Это моя работа, моя квартира, и это моя жизнь!

Она тяжело дышала, а он оценивающе на неё глядел. Когда её молчание затянулось, он спокойно спросил:

– Ты закончила?

– Я могла бы продолжить. Или ты мог бы извиниться за то, что ведёшь себя как придурок с манией тотального контроля.

Бен громко усмехнулся и осознал, к чему всё идёт.

– Прежде чем развестись, мои родители постоянно ругались – буквально из-за всего, – его голос звучал низко, как гул вдалеке. – Терпеть это не мог. Я хочу, чтобы мы договорились. Ради ребёнка.

Они долго смотрели друг на друга, после чего Рей тяжело вздохнула. Она предложила поднять белый флаг.

– У нас впереди целая жизнь, чтобы обсудить детали. Буквально, целая жизнь.

Он кивнул, медленно, поддержав идею перемирия. С одной стороны, она наконец смогла выдохнуть и повалиться на этот неприлично дорогой диван в гостиной его пентхауса. С другой – она начала думать о том, что её слова в действительности были правдой – причём неизбежной.

В конце концов, Бен Соло был последним человеком на свете, с кем бы она хотела провести остаток своих дней.

========== Часть 5 ==========

Комментарий к

Зачем выкладывать главу во вторник, если можно сделать это в понедельник? :* Теперь обновления будут чуть чаще – раз в три дня.

Бен встретил Рей в комнате ожидания в одной из лучших больниц Челси. Быстро вручил ей новенькое, заламинированное свидетельство о страховке, и промямлил что-то в оправдание за опоздание. Их пригласили в смотровую почти сразу, стоило им подойти. Медсестра прощебетала Рей, что нужно переодеться в халат для гинекологического осмотра, и оставила их с Беном наедине, отрезав тому путь к отступлению.

Стоило медсестре выйти, как Рей прижала к груди голубой шершавый халат и с беспокойством взглянула на Бена.

– Я не буду подглядывать, – он отвернулся к стене, – обещаю.

Бен стал рассматривать плакаты. На них была изображена утроба матери с эмбрионом внутри – с первого по последний месяц. Он нашёл второй месяц и внимательно изучил его. На таком сроке плод был совсем крошечный, скрюченный, по размеру не больше фасолинки, в ещё плоском животе матери.

– Они всё ещё такие маленькие.

– Прошу прощения? – прошипела Рей. – Чтоб ты знал, за прошедший месяц моя грудь увеличилась на целый размер.

– Да господи, я про детей! Дети маленькие. На втором месяце беременности, – Бен повернулся, понял, что она была голая, и тут же уставился в потолок. – Я не имел в виду твою грудь. Да я даже на неё не смотрел.

– Ты только что посмотрел.

– Я ничего не видел, – соврал Бен, скрестив руки на груди. Он сосредоточился на галечной плитке на потолке и рассеяно подумал, нет ли там асбеста. – И не будь такой обидчивой. Твоя грудь вполне себе ничего.

– Болван. Ты же сказал, что не смотрел, – Бен расценил это как обиду на его «вполне себе ничего», а не на сам факт того, что он мельком увидел её грудь.

– Один раз я всё же видел, – убедившись, что опасность миновала, Бен взглянул на Рей. – Ну, помнишь, в тот раз, когда ты от меня забеременела.

Та нахмурилась и покраснела, но дверь в смотровую открылась прежде, чем она успела что-то ответить.

Акушером-гинекологом, которого они выбрали после нескольких дней споров, стала миниатюрная женщина лет шестидесяти по имени доктор Каната. Она поздоровалась, обратившись к ним как к мистеру и миссис Соло, и осталась совершенно невозмутимой, когда Рей поспешила уточнить: «Он мне не муж».

– Ну мы же в двадцать первом веке живём, что в этом такого? – мягко ответила доктор Каната. Поправив огромные очки на носу, она села на низкий стул и начала задавать Бену и Рей кучу вопросов.

Были ли у неё заболевания, передающиеся половым путём? А у него? Это её первая беременность? Регулярный ли у неё цикл? Когда началась её последняя менструация? Принимала ли она какие-то препараты? Есть ли аллергия? Были ли психические расстройства? Что насчёт курения? Алкоголизма?

От этого бесконечного потока вопросов у Бена закружилась голова. Всякий раз, когда он отвечал на вопрос, адресованный ему, он добавлял «хм-м…» или «эээ…» Рей тоже была перегружена информацией. Иногда она смущённо поглядывала на него, прежде чем отвечать. Бен осознал, что за последние полчаса узнал о ней больше, чем за всё предшествующее время. Это немного заставило его почувствовать себя виноватым и вспомнить определение, которое Рей дала себе во время их первой попытки обсудить будущее – ночью, в его квартире. «Инкубатор».

– Утреннее недомогание?

– Тошнит, – скривилась Рей, – постоянно. Где-то до одиннадцати утра.

– Усталость, боль в пояснице, частое мочеиспускание?

– Да, да и ещё раз да, – Рей с облегчением вздохнула, словно наконец-то смогла выговориться кому-то, кому было не всё равно. Бену пришло в голову, что он ни разу не спрашивал её об этом. – И я чувствую себя очень уставшей. Постоянно.

– Во время первого триместра следует больше отдыхать. Отпроситесь с работы на пару дней, если можете. Сейчас тяжело, но потом станет легче.

Бен бросил в её сторону взгляд из серии «Я же говорил». Она нахмурилась.

– Всё нормально. Друг подменяет меня, когда я прошу, помогает со всякими поручениями на работе. Он замечательный.

Бен решил, что последние два слова предназначались ему. Он скосил взгляд в её сторону, намереваясь спросить, что это ещё за друг такой, но не стал. Этот вопрос окончательно бы дал понять доктору Каната, что они с Рей едва знакомы, и одна только мысль об этом ему была оскорбительна и постыдна.

– Генетические аномалии, задержки в развитии, врождённые заболевания? У вас или у кого-то из родственников?

– Нет, – Бену не нужно было долго думать, ведь он был единственным ребёнком в семье; его мать и отец – тоже. Он взглянул на Рей, подумав, сколько родственников она мысленно должна пересчитать, прежде чем ответить врачу.

– Эмм… – Рей слегка покраснела. – Я не знаю. Я ничего не знаю о своих биологических родителях.

– Думаете, из-за этого стоит провести генетический анализ? – вмешался Бен.

Доктор Каната качнулась взад-вперёд на стуле.

– Я отдала в лабораторию мазок и кровь на анализ, но если никаких проблем не обнаружится, я бы не рекомендовала амниоцентез. При проведении этой процедуры есть риск выкидыша – примерно два процента.

– Тогда я не хочу, – Бен не знал, откуда была такая уверенность, учитывая, что он сам поднял этот вопрос.

– Я… Я хочу, – голос Рей звучал не так уверено. Она прикусила губу. – Я бы хотела знать, что что-то может пойти не так, раз понятия не имею, чем болели мои родственники.

– Разве это имеет значение? Разве это хоть что-то изменит? – Бен прислонился к спинке своего неудобного пластикового стула, скрестив руки на груди.

– Может быть, – признала она, избегая его взгляд и теребя в руках край завязочки на халате.

Чувствуя, что в воздухе висит напряжение, доктор Каната прочистила горло:

– Торопиться некуда. Мы не сможем провести этот анализ в ближайшие семь недель, что бы вы не решили, – она взглянула на них по очереди, – вместе.

– Вы правы, – сдалась Рей. Бен подумал: «Хорошо», ему не хотелось сейчас ругаться ещё и из-за этого. Пусть лучше зовёт его придурком с манией тотального контроля.

– Итак, – доктор Каната повернулась к ним, – готовы перейти к самому интересному?

Рей опустилась на спинку гинекологического кресла, явно чувствуя себя неловко, и Бену вдруг подумалось, стоит ли сочинить отговорку и смыться из смотровой? Он уже чуть приподнялся на стуле, но врач успела развязать узлы на халате Рей и распахнула его. Стул противно скрипнул, стоило Бену шмыгнуть на место.

Он заметил, что её грудь и впрямь стала больше, пусть он и старался думать только о деле. В этой маленькой комнатке было прохладно, и бугорки её сосков приподнимались под тканью халата. Это ужасно напомнило Бену один эпизод – и у него пересохло в горле.

***

Бен легонько потянул лямку её платья, проверив, получится ли снять его, не расстёгивая. Вышло. Он опустил левую бретельку и обнажил грудь девушки. Было слишком темно, чтобы разглядеть, но когда он коснулся рукой её кожи – почувствовал бугорок, выступивший из-за холодного ночного воздуха. Его ладонь была достаточно большой, чтобы накрыть её левую грудь полностью и жадно сжать, но он сдержался и медленно провёл большим пальцем под упругим холмиком её груди.

Вторую бретельку девушка опустила сама. Её чёрное платье окутало талию, чуть ниже его рук, цепко державших её между своим телом и холодной стеной.

Бен оторвал руку от её груди, вызвав вздох неодобрения, и опёрся ладонью на кирпичную стену. Он подался вперёд, прижимаясь к ней своими бёдрами, и опустил голову к ложбинке между грудей. Девушка приятно пахла. Он мог попробовать на вкус солёную капельку её пота, чувствовал губами биение её сердца.

***

– Ай! – вздрогнула Рей, когда пальцы врача в латексных перчатках коснулись её груди. – Простите. Больно.

– Слышали? – доктор Каната взглянула на Бена. – И Вам следует быть нежнее.

Рей отвернулась, густо покраснев. Бен задался вопросом, что бы она подумала, узнав, где только что витали его мысли. Он уставился в пол – чтобы лишний раз не ставить её в неловкое положение и заодно избежать новых неуместных воспоминаний. Бен даже не понял – он просто вспомнил об этом или представил в деталях? Так или иначе, это казалось ему неправильным.

Доктор Каната не предлагала Бену покинуть их перед началом гинекологического осмотра. Он сидел ближе к спинке кресла Рей, благодаря высшие силы за то, что их от врача отделяла перегородка из простыни, и он точно не мог ничего увидеть. Бен сложил руки в замок и пялился на них, пока доктор Каната не вышла из смотровой, чтобы дать Рей время переодеться, и Бен с облегчением поднял глаза.

– Ты уверен, что и впрямь хочешь приходить на каждый осмотр? – Рей сидела, положив руки на предплечья, будто защищаясь.

– Тебя и впрямь тошнит каждое утро? – он проигнорировал её вопрос.

Она презрительно на него взглянула.

– Да.

– И собираешься продолжать работать?

– Я беременна, а не при смерти, – усмехнулась Рей. – Отвернись. Всё равно мой друг Финн часто меня подменяет. Он потрясающий. Может примчаться посреди ночи с клубничным мороженым, если я попрошу, и всё такое.

– Знаешь, могла бы и мне позвонить, – это прозвучало будто с обидой, к неудовольствию самого Бена.

– Зачем? Просить тебя потратить два часа на дорогу до Харлема, чтобы привезти мне мороженое и подержать волосы, пока я блюю в туалете?

Бен не мог скрыть раздражение – её тон начинал выводить его из себя.

– Ты просто голодная, или это гормоны? Я просидел здесь с тобой всего два часа, а ты ведёшь себя так, будто я опять в чём-то виноват.

– Я тебя сюда не приглашала, – Рей перестала шелестеть одеждой, и Бен повернулся. Она была мрачнее тучи. – Идём.

***

Водитель Бена подбросил Рей домой, прежде чем отвести его в офис. Они сидели вместе на заднем сидении, в абсолютной тишине, оба слишком гордые, чтобы выяснять отношения при постороннем человеке. Когда машина остановилась, Бен проигнорировал все возражения Рей и поднялся с ней на пятый этаж в её квартиру.

– Как ты вообще собираешься уместить здесь кроватку? – Бен стоял в центре комнаты, раскинув руки в стороны. – Я почти дотягиваюсь до двух противоположных стен сразу.

– Сама разберусь, – бросила она, разматывая шарф.

– Значит, ты и не думала о переезде.

– Нет, – прищурилась Рей. – Я сказала: сама разберусь.

– У меня иногда такое чувство, что один я серьёзно ко всему отношусь, – тембр собственного голоса напомнил Бену отцовский, когда тот злился на мать. – Я один всё планирую, а ты ставишь мне палки в колёса на каждом шагу. И не потому, что ты и впрямь не согласна, а потому что тебе нравится быть стервой.

Рей скомкала шарф и кинула его на диван в другой угол комнаты, едва не попав Бену в голову. Комната была такой маленькой, что нельзя было сказать наверняка, нарочно ли.

– Ах прости, что не выбираю, каким грёбаным цветом покрасить стены в несуществующей детской. Я не планировала этого ребёнка.

– Я тоже, но, в отличие от тебя, я хотя бы не притворяюсь, что ничего не происходит.

Бен встал прямо перед ней, чтобы она и не пыталась его игнорировать.

– Притворяюсь, что ничего не происходит?! – Рей со всей силы ткнула пальцем ему в грудь. – Меня тошнит каждый день, я валюсь с ног от усталости, я совершенно сломлена, и бегаю в туалет каждые пять минут. Это всё происходит со мной! А всё, что делаешь ты – швыряешь мне в лицо деньги.

– Нет, – Бен вскинул руками, – это несправедливо, и ты это знаешь. Разговор окончен, – он сделал два шага к двери и потянул за ручку сильнее, чем следовало. – Увидимся на УЗИ на следующей неделе.

***

Когда на выходных Бен позвонил Хаксу – тот придумал отговорку. Когда он позвонил Фазме – отговорка была той же. С неудовольствием он признал, что они избегали только его, но никак не друг друга, и выбрался в город один. Когда рядом не было Хакса и Фазмы, он не превращал флирт в игру. Он подцепил первую попавшуюся красотку, сказавшую, что видела его фото в журнале «Форбс», и они поехали к нему.

Сейчас они сидели у него на диване, и она шептала ему что-то о том, что хочет, чтоб он её как следует оттрахал. Идея не особо его вдохновляла – слишком много работы для него одного, а он уже изрядно напился. Вместо этого он положил руки ей на плечи и начал потихоньку на них давить, пока девушка не опустилась перед ним на колени.

На мгновение её лицо вспыхнуло от негодования, но уже через секунду она расстёгивала ремень его брюк. Бен устроился на диване поудобнее и томно вздохнул, не без удовольствия наблюдая, как она спускает с него штаны. С притворным энтузиазмом девушка обхватила губами головку и принялась за дело.

Внезапно его телефон завибрировал в кармане брюк, прямо напротив её щеки. Девушка вздрогнула от неожиданности.

– Извини, – пробормотал Бен и потянулся за мобильником, грубо прервавшим их. Он собирался включить беззвучный режим и позволить девушке продолжить ублажать его, как вдруг увидел, кто ему звонит. – Прости, но я должен ответить.

– Работаешь и по ночам? – обидчиво спросила та, глядя на него снизу вверх.

– Это не по работе, это моя… не важно. Я на минуту.