Текст книги "Самый выгодный контракт демона Себастьяна II (СИ)"
Автор книги: Полиночка666
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)
Из приоткрытого рта торчали острые зубы, ручки и ножки были неестественно вывернуты, а вместо ногтей на маленьких, скрюченных пальцах, белели загнутые вовнутрь когти.
По рядам журналистов прошел ропот недоверия. Люди были действительно шокированы увиденным, но мертвый уродец в банке, все же мало походил на опасного убийцу, державшего в страхе весь Лондон.
– Вы, должно быть, собрали нас здесь, чтобы посмеяться? – Злорадно произнес Рендалл, так чтобы его услышал каждый, кто присутствовал в зале. – Но мы уже выросли и не верим в злых гоблинов, мой юный друг…
На этот раз Сиэлю стоило большого труда сдержать поднявшийся внутри гнев, но он все же ничем не выдал своих чувств, тем более что над шуткой инспектора вяло хихикнул лишь один из его подчиненных.
– Доктор Бишеп, – холодно обратился юный граф к патологоанатому, – Будьте так любезны, расскажите этим господам, что вы обнаружили при вскрытии сего уродца…
Врач нервно откашлялся и, поправив очки в толстой роговой оправе, заговорил:
– Этот вид отклонения в развитии уникален! Я никогда не видел ничего подобного. Двухлетний мальчик был способен самостоятельно покидать дом и передвигаться по улице на четырех конечностях с довольно большой скоростью. Об этом говорят костные мозоли на его руках и ногах. Изменения зубов и гортани тоже крайне необычны, но самым жутким, и в то же время неоспоримым, доказательством вины этого создания в убийстве детей являлось содержимое его желудка. – С этими словами Бишеп указал пальцем на вскрытую брюшную полость уродца.
Журналисты немедленно ринулись к страшной колбе, но через пару секунд некоторые были вынуждены отпрянуть назад, а кто-то даже не смог сдержать рвотный позыв.
В открытом всеобщему обозрению разрезанном желудке чудовищного уродца можно было явственно различить частично переваренные глазные яблоки.
Победа была полной и безоговорочной. Пока газетчики перезаряжали фотокамеры и строчили в блокнотах рассказ графа Фантомхайв, о том, как он вычислил и нашел убийцу. Инспектор Рендалл стоял в стороне, а его покрытое багровыми пятнами лицо периодически дергалось, словно в нервном тике.
Сиэль не мог не заметить душевное состояние своего недруга и с радостью одарил его самой милой улыбкой, чем привел в еще большее бешенство. Так унизить этого завистливого, злобного человека, угрожавшего когда-то отправить под пытки совсем еще юного конкурента, графу не удавалась прежде ни разу.
И сейчас, видя бессильную ненависть лорда Рендалла, Цепной пес Ее Величиства Сиэль Фантомхайв чувствовал себя почти счастливым.
Сознание Марии медленно возвращалось со дна темного небытия и постепенно убеждало её, что все произошедшее не сон. «Так вот каков ад. Или бывает и хуже?» – Раны исчезли, боль прошла, но то, что видела Мария вокруг, не оставляло ни малейшей надежды. Она по-прежнему висела на цепях, едва касаясь босыми ногами плит пола, обнаженная, дрожащая, совершенно беззащитная. Пыточная камера, подобная логову средневекового инквизитора, и ноющая ломота в вытянутых руках, напоминали о том, что отныне существование проданной души состоит лишь из бесконечных мучений. Страх пред жестокими ударами хлыста заставил женщину несколько раз рвануться в кандалах, но попытки освободить запястья оказались совершенно бесполезны.
«Господи! За что?! Ведь я хотела спасти Фредди, и лишь потому поддалась обману. Разве виновен тот, кого завлекли в ловушку?!»
Истязатель громыхал за спиной ужасными приспособлениями, раскаляющимися в пламени жаровни, и теперь, готовясь претерпевать новые унижения и боль, Мария решила не позволить ненавистному чудовищу заставить её отчаяться. Светлые воспоминания о потерянной жизни, о Фредерике и их сыне оставались последним, что помогало ей теперь не впасть в состояние затравленного животного.
Тяжелая поступь, послышавшаяся из-за спины, заставила женщину вздрогнуть. От удушающего запаха серы сдавило виски и грудь.
– Тебе нравится твой новый дом? – насмехался демон, – Если думаешь об аде, то почти не ошибаешься.
Мучитель сделал многозначительную паузу, и Мария почувствовала между лопаток палящий жар, поднесенного к телу раскаленного железа.
«Фредерик! Не бросай меня сейчас!» – женщина зажмурилась. Она попыталась восстановить в памяти проницательный взгляд и смущенную улыбку молодого инспектора, запомнившуюся ей с самой первой их встречи.
– Дрянь! – злобно прошипел демон, и тут же обнаженную спину его жертвы опалила неописуемая боль от раскаленного металла, с силой вдавленного в тело.
– Ты смеешь сопротивляться? – Продолжил палач, когда утих отчаянный крик, – Я вижу тебя насквозь. Пока ты пытаешься укрыться в воспоминаниях, я стану рвать тебя на части снова и снова. Знай, в искусстве разрушения иллюзий я достиг настоящего совершенства. Мне ничего не стоит выбить из тебя бессмысленные надежды, и вырвать из сердца все привязанности!
В следующий момент Мария почувствовала, что раскаленные щипцы, терзавшие её спину, глубоко вонзились в плоть. Женщине показалось, что они действительно достигли сердца и рванули его прочь из тела, а от ужасающей боли и собственного крика у неё расколется голова.
– Скоро ты забудешь о том, кем была прежде, – донеслось до её замутненного сознания, – Забудешь даже свое мерзкое имя!
Приподняв поникшую голову жертвы за подбородок, демон заставил Марию взглянуть на себя. Сквозь слезы и тьму то и дело застилающую глаза, пред ней предстал мучитель, вновь принявший облик инспектора Абберлайна.
Он рассмеялся. Легко и задорно, так, как умел истинный Фредерик, и только злорадные нотки выдавали в смехе подделку, такую же, как и внешность. Слезы катились градом по щекам. Каждый вдох и выдох доставляли боль. Мария не хотела сдаваться, однако её попытка высвободиться из цепких пальцев вызвала у палача лишь новый приступ смеха.
– Тебе не нравится мой вид? – до боли знакомые голос и интонации резали слух, – Разве ты не его хотела увидеть? А может мне извлечь из геенны оригинал?
Услышав эти слова, женщина отчаянно дернулась в оковах, несмотря на боль, терзающую уже все тело. «Нет! Этого не может быть!» – пронзила сознание гневная мысль. Отступив несколько шагов, демон удовлетворенно ухмыльнулся и взмахнул рукой. Пальцы на ней тут же удлинились, обратившись в извивающиеся хвосты раскаленной многохвостки.
– Будучи инспектором, твой любовник убивал и потворствовал глупому, жестокому начальнику, – провозгласил мучитель, точно зачитывая приговор, – Он совратил тебя и сделал шлюхой в глазах всех порядочных женщин.
Один взмах чудовищной руки и обжигающие хвосты захлестнулись вокруг тела, вырвав у измученной Марии очередной вопль. «Больно! Как же больно! Фредерик!» Словно напитавшись страхом и возмущением своей жертвы, обжигающие хвосты ужасного орудия пытки раскалились до бела.
– Разве не из-за его ублюдка тебя оскорбляли все благонравные ханжи?
Рывок и плеть скользнула прочь, обдирая и разрывая беззащитное тело в клочья. Насладившись очередным криком, демон задал еще один вопрос:
– И разве не для того, чтобы отомстить ему тебя подстерег некий Джон-Индиец?
Плеть снова шаркнула в замахе и, отчаянно зажмурившись, Мария попыталась стряхнуть влияние зачаровывающих слов палача. «Фредерик не может быть здесь!» – кричало её сознание, превозмогая боль во всем теле, – «Он любил меня!» Жар, обвивший плечи, словно издевался над попытками вспомнить тепло объятий. Но Мария из последних сил хотелось верить, что Фредерик сможет спасти её теперь от всего этого кошмара, как и тогда. Он помог пережить самое низкое унижение, какое только может узнать женщина. Лишение возможности распоряжаться тем, что принадлежит с момента рождения – собственным телом, когда оно вынужденно подчиниться грубой силе и грязной похоти.
Отвратительные воспоминания захлестнули её как поток нечистот.
«Такая крошка-белошвейка как ты, не должна ходить вечерами в одиночестве» – рассмеялся в её памяти хриплый голос Джонни-Индийца, – «Особенно, если живет с одним из легавых. А может быть, я понравлюсь больше твоего худосочного дружка?»
Марии показалось, что кривой индийский нож снова прикоснулся к её горлу. На неё нахлынули запахи, звуки и ощущения той жуткой встречи в темном переулке, которые до сих пор были заперты где-то глубоко в подсознании. Беспросветная, пелена окутала её, сливаясь со жгучей болью, лапая грубыми ручищами, пятная своей вонью, нашептывая пошлости на ухо.
Мария закричала снова. Сделав над собой невероятное усилие, ей удалось изгнать отвратительный образ. Она не должна вспоминать то, что страшит её и давать демону оружие против себя.
«Мы найдем его. Я найду!» – обещал тогда Фредерик и исполнил обещание. Полицейские разыскали негодяя достаточно быстро по описанию индийского ножа. Бандит оказал сопротивление при задержании. Он набросился на Абберлайна и, прежде чем получил пулю в сердце, успел ранить ему плечо.
Но даже после смерти Джона-Индийца Фредерик не находил себе места, чувствуя вину. Он и Мария пережили этот ужас вместе, но из-за произошедшего даже весть о беременности, счастливая для каждой женщины, оказалась отравлена горечью сомнения. Фредерик же ни на миг не усомнился, что ребенок его, но ему пришлось слишком долго ждать, пока исчезнут и страхи Марии. Слишком долго.
Открыв глаза, пленница словно вынырнула из глубокого омута. Её тело вновь оказалось исцеленным, и это значило, что еще одна «смерть» уступила место страданиям. В пыточной камере царила подозрительная тишина. Демона нигде не было видно, но едкий дым, пахнущий серой и застилающий камеру, заставил Марию испытать приступ настоящего ужаса. Закашлявшись, она на какое-то мгновение решила, что палач решил сжечь её в огне или удушить дымом. Но замысел его оказался еще более жестоким.
Клубы, заполонившие все, постепенно начали принимать очертания темного переулка, вьющегося между глухими стенами домов. Мария обнаружила, что руки её свободны, но прежде чем она успела сделать хотя бы шаг, на плечо легла тяжелая ладонь, которая грубо развернула женщину лицом к новому облику её мучителя. Джон-Индиец криво усмехнулся, вжав жертву в стену, и приставил ей к горлу свой знаменитый кривой нож.
«Рад видеть тебя, крошка!» – прошипел он, прижимаясь к Марии грузным телом, – «Сейчас ты мне ответишь за все!»
Происходящее казалось настолько реальным, что страх потерять жизнь в грязном переулке, став одной из безвестных жертв преступного Лондона, сковал женщину вновь. Но на сей раз, реальность была лишь иллюзией. Вспомнив об этом гораздо быстрее, чем рассчитывал её палач, Мария решилась на то, о чем не помыслила бы при жизни. Встретившись взглядом с мутными глазами Джона-Индийца, который уже шарил по телу жертвы свободной рукой, женщина рванулась навстречу лезвию его ножа, напоследок ощутив лишь то, как заточенный металл врезается ей в горло. Затем она провалилась в благословенную, смертельную тьму.
====== Часть 8 “Спасающий дворецкий” ======
Себастьян внимательно наблюдал за всем, что происходило в морге. Пару раз он едва не рванулся к юному господину, чтоб защитить его от инспектора Рендалла, ведь демон отлично чувствовал нестерпимое желание лорда ударить, а желательно, убить на месте более удачливого конкурента.
Но наличие в помещении представителей прессы, помогло инспектору сдержать нахлынувшие эмоции и желание сказать все, что он думает о «нахальном сопляке». Это спасло ему жизнь. Ведь граф точно не спустил бы обидчику оскорблений, а в ответ наверняка получил пощечину.
Так у демона-дворецкого появилось бы новое деликатное задание – «медленно порвать Рендалла на сотню частей». Но, пожалуй, Михаэлис мог даже получить от исполнения такого приказа некоторое удовольствие.
Однако все прошло гладко. Сиэль внутренне ликовал, а Себастьян чувствовал все сильные эмоции принадлежащей ему души. И потому, как бы мальчик не старался изобразить хладнокровную благосклонность по отношению к журналистам, демон знал, что его подопечный счастлив.
Ощущать подобное – редкое настроение графа – было приятно. Незаметно следя за мимикой и движениями Сиэля, Себастьян слегка улыбался, и хотя сегодня ему предстояло провернуть аферу, которую демон готовил все эти дни, сначала он собирался устроить мальчику праздничный обед по случаю удачного завершения расследования.
Домой они возвращались, когда на город уже спустились ранние зимние сумерки, погрузив центральные улицы в сказочную атмосферу предрождественского убранства из гирлянд, пестрых витрин и разноцветных фонариков на деревьях.
Сколько Сиэль себя помнил, он никогда не праздновал Рождество. Однако подарки, наряженную ель, сладости и веселье в их доме это не отменяло, просто происходило оно чуть позже – в ночь на тридцать первое декабря.
Эту традицию юный граф Фантомхайв продолжил и с появлением в его жизни Себастьяна, хотя Мейлин, Бард и Финни упорно продолжали поздравлять хозяина с рождением Пророка, от которого отрекся еще его отец.
Сиэль давно привык к тому, что вся его жизнь сопряжена с Тьмой и словно взята в долг у демона, но если прежде мальчик готовился к скорой оплате, то теперь, можно было считать, он получил пожизненный заем.
И хотя граф отлично сознавал, что цена за все то, что он имел благодаря Себастьяну, после окончания земной жизни многократно возрастет, Сиэль все же надеялся избежать жуткой участи узника Ада, предложив демону в предсмертный час поглотить свою проклятую душу. Ведь, как точно отметил однажды Себастьян, последний из рода Фантомхайв действительно предпочел бы небытие вечным страданиям.
Но сейчас мальчику совсем не хотелось думать о далеком, но неизбежном конце. Впереди графа еще ждала долгая и счастливая жизнь с почти безграничной властью над окружающими, которую обеспечивал ему преданный демон-дворецкий.
Сиэль насмешливо улыбнулся, взглянув в окно кареты на суетящихся у магазинов людишек. Жалкие, слабые создания, они не знают об окружающим мире и одной сотой части того, что известно четырнадцатилетнему юноше, наблюдающему за ними из высокого черного экипажа.
Когда карета остановилась у подъезда графского особняка, а дворецкий помог господину выйти, мальчик вдохнул полной грудью морозный воздух и направился к высоким ступенькам, грациозно опираясь на свою трость.
В этот момент юный граф чувствовал себя темным кардиналом, мистическим хозяином этого бренного мира, до того момента пока не услышал…
– Сиэль!!! – звонкий голосок Элизабет буквально резанул по ушам, а ее объятья хоть и были не столь бесцеремонными как прежде, но все же выбили последнего графа Фантомхайв из драматического образа.
– Лиззи, как ты тут оказалась? – растерянно пробормотал Сиэль, придя в себя от первого шока.
– Я приехала тебя поздравить с успешным раскрытием дела! – с восхищением глядя в синие глаза жениха, пояснила мисс Мидлфорд – Ты мой любимый Шерлок Холмс!
Элизабет схватила обескураженного графа за руку и буквально втащила в дом.
– Себастьян все нам рассказал и пригласил разделить с тобой радость! – весело ворковала девочка, стягивая с жениха теплое пальто, которое полетело на пол вслед за тростью, цилиндром и перчатками.
Возникший в дверях дворецкий тотчас подобрал вещи господина и, встретив его возмущенный взгляд, ответил самой дружелюбной улыбкой.
– Гос-по-дин! – в один голос окликнули хозяина Бард, Финни и Мейлин, вместе с которыми стояла Паула. В руках всех четверых были дурацкие бубенцы.
– Дзинь, дзинь! – пропели они в один голос, позвякивая своими игрушками.
Сиэль мученически закатил глаза, понимая, что пока его не было эти идиоты еще и репетировали.
Однако, заметив, как счастливо Элизабет смотрит на все происходящее, по-детски хлопая маленькими, изящными ладошками, граф все же снисходительно улыбнулся.
Пока юный Фантомхайв был вынужден наблюдать за поставленным его кузиной представлением, которое не закончилось на простом позвякивании бубенцами, а включало в себя еще и растягивание по всей гостиной поздравительной ленты с надписью: «Цепной Пес Ее Величества – отважный победитель маньяков!», Себастьян сообщил, что идет готовить праздничный обед и поспешно скрылся из виду.
Сиэлю осталось только надеяться, что демон не издевается над ним, а просто сам не знал какую ерунду придумают безумные слуги под руководством впечатлительной мисс Мидлфорд. В противном случае у мальчика возникло бы острое желание снова надеть ему на голову блюдо с десертом.
Но, когда графа и его гостью позвали к столу, уставленному редкими деликатесами, желание использовать еду не по прямому назначению пропало сразу и безоговорочно.
Все блюда выглядели настолько изыскано и источали столь тонкие ароматы, что Элизабет не смогла сдержать вздох восхищения.
– Себастьян, неужели вы так быстро приготовили всю эту красоту! – взглянув на стоящего у стола дворецкого с белоснежным полотенцем, перекинутым через руку, воскликнула она.
– Разумеется, леди Элизабет, – покорно ответил Себастьян, – каким бы я был дворецким семьи Фантомхайв, если не смог бы сделать нечто подобное для своего господина и его прекрасной невесты?
Он мило улыбнулся девочке и отодвинул для нее стул.
– А теперь прошу садиться, сегодня я лично буду за вами ухаживать.
Сиэль усмехнулся, заметив с каким детским восхищением, кузина смотрит на его чудо-дворецкого, но все же это ему не понравилось.
Можно было конечно, раз и навсегда, запретить демону улыбаться Элизабет, однако дворянская гордость не позволила бы графу признать, что он воспринимает собственного слугу как возможного соперника.
Тем временем дворецкий налил в хрустальные бокалы легкого красного вина и выпрямился, ожидая, когда его юным подопечным вновь что-то понадобится.
«И, все же, в какую игру ты играешь со мной, Себастьян?» – мысленно спросил Сиэль, незаметно взглянув на покорного демона – «Неужели моя душа столь прекрасна, что ты готов служить ей бескорыстно… или ты просто привязался ко мне, как Бард и Мейлин?»
Граф знал, что эти вопросы навсегда останутся без ответа, ибо он никогда не задаст их своему дворецкому. Ведь слуг не спрашивают, зачем они годами преданно служат хозяевам, а принимают это как должное.
После того, как юные господа покончили с нежнейшим десертом из взбитых сливок под вишневым сиропом, Себастьян, извинившись, отлучился на пару минут, а когда появился вновь, был уже в черном фраке и со скрипкой в руках.
– Господин, не желаете ли пригласить вашу леди на танец? – с лукавой улыбкой спросил демон.
Сиэль встал из-за стола и галантно предложил покрасневшей от счастья Элизабет руку. Она тотчас вспорхнула к нему, словно невесомая, розовая бабочка. А Себастьян поднял скрипку и заиграл вальс.
Хрупкие фигурки юной пары закружились в танце. Вино слегка дурманило разум, и Сиэль сам не заметил, как завороженный прекрасной мелодией, слишком близко склонился к хорошенькому личику девочки. Еще один миг и легкий поцелуй соединил губы влюбленных, на секунду позволяя забыть об окружающей их реальности.
Но, когда граф Фантомхайв осознал, что делает и почувствовал, как кровь прилила к лицу, он сразу бросил взволнованный взгляд на своего дворецкого, и вздохнул с облегчением. Себастьян играл, закрыв глаза, полностью поглощенный этим занятием, а значит, не мог ничего заметить.
– Я люблю тебя, Сиэль… – тихо прошептала Элизабет. И когда юный граф взглянул в ее огромные зеленые глаза, то заметил, что в них блестят слезы.
– Ну, что ты, глупышка? – как можно более ласково, попытался ободрить ее Сиэль, но сразу понял, что его кузина сейчас расплачется, ведь она ждала совсем других слов.
– Я тоже люблю вас, моя прекрасная леди… – улыбнувшись невесте, не громко произнес он, и тотчас увидел, как лицо девочки вновь засветилось искренним счастьем.
Видеть, как юный граф счастлив, танцуя со своей невестой, было очень приятно. Михаэлис постарался сделать все, что бы этот вечер стал незабываемым для его господина, и хотя глупые слуги слегка сломали общее впечатление, демону-дворецкому все же удалось восстановить романтическую атмосферу.
Леди Элизабет тоже казалась совершенно счастливой, а взгляды, которыми то и дело обменивались жених с невестой наводили демона на мысль, что вскоре наступит момент, когда оставлять их надолго одних будет небезопасно.
Себастьян играл на скрипке, прикрыв глаза. Мелодия, исполняемая для юной пары влюбленных, помогала ему продумывать последние детали сложного и опасного плана. Но прежде чем приступить к его исполнению, нужно было предусмотреть все возможные осложнения, связанные с уходом дворецкого из дома на целую ночь.
Доиграв вальс до конца, Михаэлис извинился перед господином и его невестой, которые были слишком увлечены друг другом, чтоб обращать на него внимание, а затем отправился искать слуг.
Неразлучная троица, к которой сейчас присоединилась еще и Паула, расположилась на кухне с блюдом печенья и бутылкой хозяйского красного вина.
– И как же мне это понимать? – сурово спросил Себастьян, одарив Барда, Мейлин и Финни выразительным взглядом.
– Господин Себастьян, мы просто отмечали победу нашего юного хозяина! – вскочив на ноги, рапортовал Бард.
– Да, мы даже не успели ничего выпить! – испуганно воскликнула Мейлин и тотчас покраснела.
– Бутылка совсем полная, смотрите сами! – поддержал ее смущенный Финни.
– Извините, я, пожалуй, пойду к моей госпоже… – пролепетала Паула, тоже залившись румянцем, и быстро вскочив из-за стола, выскользнула с кухни.
– Значит так… – еще более сурово заговорил дворецкий, когда служанка мисс Мидлфорд удалилась, – сейчас же все здесь уберите! Потом приведите в порядок гостиную! Вам понятно или? ..
Себастьян сделал угрожающее движение в сторону слуг, и их с кухни как ветром сдуло, однако демон успел задержать Барда, поймав его за рукав у самой двери.
– К тебе у меня будет особое задание… – поставив перед собой побледневшего повара, строго сообщил Михаэлис.
– Конечно, конечно… я все сделаю! – не задумываясь, ответил тот, и только потом спросил: – А что от меня требуется?
Себастьян подумал несколько секунд, подбирая в уме нужные слова и, скрепя сердце, начал отдавать распоряжения:
– Я сегодня буду вынужден уйти на всю ночь, потому не смогу позаботиться о юном господине… тебе придется сделать это за меня. – Наконец, очень серьезно произнес он.
– Я всегда готов! Да… – начал было бодро соглашаться повар, но дворецкий тотчас его перебил.
– Слушай меня очень внимательно! Тебе нужно – подогреть приготовленный мной ужин, ровно пять минут на среднем огне, на ПЛИТЕ! Подать ужин надлежит в десять часов вечера, и не забудь о напитках, десерте и чае! Затем тебе предстоит приготовить господину ванну. Вода не должна быть слишком горячей или холодной, проверь температуру локтем, прежде чем помочь господину залезть в ванну. И самое сложное! Хозяина нужно вымыть…
Себастьян даже на миг прикрыл глаза, ему казалось, что он сам дает гранату обезьяне.
Однако Бард стоял смирно, как на плацу, и казалось, слушал со всем возможным вниманием.
Дворецкий уже собирался начать рассказывать, как именно следует проводить водные процедуры, но вдруг передумал.
– Так, повтори, пожалуйста, по пунктам, все, что я только что тебе сказал… – с сомнением глядя на слугу, попросил демон.
– Э… Мне нужно подогреть десерт на плите в течение десяти минут, и подать его вместе с ужином и чаем… – немного растеряно проговорил Бард, словно плохой ученик, отвечающий урок перед строгим учителем, – а потом выкупать господина в ванной… но сначала помыть себе локти, да?
– Нет. – Себастьян мученически закатил глаза, его уже начал охватывать гнев, но внезапно в голову пришла спасительная идея.
Сорвавшись с места, так быстро, что повар не смог за ним уследить, демон покинул кухню и исчез в своей комнате. Обратно он вернулся всего спустя пару минут, но уже с исписанным каллиграфическим подчерком листом бумаги.
– Вот, держи – это подробная инструкция о том, как, во сколько и что ты должен будешь сделать. Не поймет ее только умственно отсталый, но если что, обратись к Мейлин, она тебе поможет. – Серьезно пояснил Себастьян, передавая листок слуге. – Только не вздумай пускать ее в ванную! И еще, если хоть что-то сделаешь не так – убью.
Очень убедительно сверкнув глазами, резюмировал все вышесказанное демон-дворецкий.
– Я все понял, Себастьян, не волнуйтесь… – глядя в инструкцию с видом сапера у незнакомого взрывного устройства, и почесывая белобрысый затылок, пробормотал Бард. – Все сделаем в лучшем виде.
Михаэлис незаметно вздохнул, пора было проститься с господином и приступать к исполнению плана, но все же избавиться от чувства, что он бросает юного графа на произвол судьбы в лице бывшего подрывника никак не удавалось.
Когда Себастьян вернулся в гостиную, уже переодевшись в простой черный костюм, Сиэль и Элизабет сидели рядом на мягком диване.
Граф читал кузине вслух свой любимый рассказ Эдгара Алана По – «Черный кот», а девочка то и дело вздрагивала и еще крепче прижималась к жениху.
Дворецкий учтиво кашлянул, привлекая к себе внимание.
– Да, Себастьян? – Сиэль поднял на него удивленный взгляд. – Ты чего-то хотел?
– Господин, я вынужден покинуть Вас на всю ночь, так как этого требует исполнение данного мне поручения… – демон многозначительно улыбнулся, – Надеюсь, к утру возвратиться вместе с мадам Марией, а пока что меня во всем заменит Бард.
– Бард? – Сиэль недовольно нахмурился, но затем все же согласно кивнул. – Хорошо, иди. Но постарайся закончить все, как можно скорее…
– Да. Мой Лорд. – Склонившись в почтительном поклоне, ответил дворецкий, а затем быстро выскользнул из гостиной, услышав за своей спиной настороженный голос мисс Мидлфорд:
– Сиэль, а кто такая эта мадам Мария?
Темный глухой переулок, из-за двери черного входа маленькой пивной доносится шум множества голосов, звон бутылок, ругань и грубый смех.
В бедных районах Лондона сотни таких грязных улочек, пропахших помоями, нечистотами и кошачьей мочой. Люди рождаются, живут и умирают среди беспросветной нищеты, пьянства и собственного бессилия что-либо изменить.
Стоя у обшарпанной стены покосившегося кирпичного дома, почти вплотную прилипшего к соседнему, еще более ветхому и убогому, Себастьян прислушивался к звукам человеческого бытия, ожидая появление своей жертвы.
Грелль Сатклифф любезно сообщил точное время и место смерти некоего Джефри Бирнса – бывшего каторжника, повара из этой самой пивной. Сегодня вечером он должен был погибнуть от удара ножом в смрадном, глухом переулке, но Михаэлис собирался изменить предопределенную свыше судьбу человека, чтобы повлиять на свою собственную.
И вот из таверны донеслись крики и шум борьбы. Темноту зимнего вечера разрезала полоска желтого света. Дверь распахнулась, а затем на улицу выскочил невысокий, коренастый мужчина, держащий за шиворот совсем еще юного мальчика. Парнишка, одетый в грязную куртку, рваные брюки и чрезмерно большие для него башмаки, отчаянно сопротивлялся, но не мог вырваться из сильных рук повара. В том, что этот мужчина именно Джефри Бирнс, Себастьян не сомневался, так как мальчик громко выкрикивал его имя.
– Не надо, мистер Бирнс! Я не брал у вас ни пенни! – все еще отчаянно вырываясь, протестовал паренек.
По росту и сложению он сильно походил на юного графа Фантомхайв, такой же худенький, не высокий для своих лет подросток. Даже темные волосы, упавшие на искаженное злобой лицо казались серебристо-черными в голубом сумраке зимнего вечера.
– Я знаю таких как ты, грязный ублюдок! – грозно рявкнул на мальчика Бирнс и демон увидел в его свободной руке длинный прут, со свистом взметнувшийся вверх.
Через секунду раздался пронзительный крик ребенка, удар импровизированного орудия пытки пришелся чуть ниже спины.
– Я вышвырну тебя на улицу, сопляк, но прежде отучу воровать! – злорадно прокомментировал свои действия повар и нанес новый удар.
Мальчик взвыл от боли и попытался вывернуться, но не смог, слишком неравными были силы. Третий удар гибкого прута, и до чуткого обоняния демона донесся запах свежей крови. Жестокость, с которой бывший каторжник производил экзекуцию, приводила в недоумение. Себастьян прищурился, желая увидеть душу этого человека.
Она оказалась столь же грязной, как и этот переулок – гнев, обида и ненависть, красными всполохами поднимались на фоне слабо мерцающего серого света. В душе Джефри Бирнса давно угасла надежда на счастье, а жизнь превратилась в бесконечную череду серых будней в похмелье, тяжелом труде и вечной злобе на самого себя.
Михаэлис слегка поморщился, когда мальчик, сорвав голос полными отчаянья криками, упал на колени, но его мучитель уже вошел в раж и, казалось, не собирался останавливаться.
Открыв серебряную крышку своего брегета, демон взглянул на стрелки – до убийства оставалось всего минута. Это казалось немного странным, ведь кроме них троих в переулке никого не было. Но в следующий миг ответ уже стал очевиден.
Бирнс в очередной раз занес прут над скорчившимся на мерзлой брусчатке хрупким телом паренька, но так и не успел ударить. Мальчик неожиданно перевернулся, вскочил на ноги, а в его руке сверкнул нож.
– Остановись! – угрожающе приказал демон и рванулся вперед. Разумеется, парнишка не успел нанести удар, Себастьян ловко перехватил его руку, одновременно оглушив ошалевшего от изумления Бирнса. Нож со звоном упал на скользкий наст. Убийство было предотвращено.
– Беги. – Отпуская руку замершего от ужаса паренька, уже с ледяным спокойствием в голосе, вновь приказал Михаэлис. И мальчик подчинился, рванув со всех ног в сторону улицы. Страх вернул избитому ребенку силы, а его душа, которую демон успел рассмотреть за эти пару секунд, по-прежнему осталась светлой. Несмотря на боль незаслуженной обиды, проявившейся грязной кляксой на фоне серебристого сияния, в ней не было ненависти. Ведь именно этот свет не позволил парнишке сразу прекратить собственные муки. Хотя он и мог заколоть обидчика еще до начала экзекуции, решился на этот отчаянный шаг, лишь, когда понял, что нужно спасать свою жизнь.
«Насколько же разными бывают реакции смертных на боль, несправедливость и унижение…» – подумал Себастьян, поднимая на ноги, бесчувственное тело Бирнса, – «И не имеет значения, кто является жертвой – нищий бездомный мальчишка или юный потомок древнего рода. Ведь граф Фантомхайв, не задумываясь, убил бы любого, кто осмелился поднять на него руку или даже оскорбить словом, впрочем, также поступал когда-то и незаконнорожденный сын римского патриция…».
Себастьян саркастически улыбнулся собственным мыслям, ведь он никогда не понимал и не уважал людей не способных постоять за себя. Тех, кто соблюдал заповедь «Не убий», демон считал слабыми и никчемными созданиями, но только что, хоть и ради собственной выгоды, помешал такой вот чистой душе свершить именно этот Смертный грех. Мало того, сегодня он собирался спасти вторую, еще более невинную жертву Зла, и хотя Михаэлис не знал насколько пытки сотрудника отдела Возмездия изменили душу Марии, он был уверен, что сломать ее за столь краткое время вряд ли бы, кому-то удалось.
