Текст книги "История Бражника (СИ)"

Автор книги: PNTZ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 29 страниц)

– Сейчас это уже не важно. – Соня наконец оторвала свой взгляд от окна и села на стул, напротив Хаями. Тут же девушка наладила чёткий контакт глаз с бывшей подругой и заиграла желваками.

– Хочешь, чтобы я рассказала про него?

Повисла минута молчания, но Соня сохраняла равнодушный взгляд и сдержала оборону.

– Почему он так поступил?

“Да хорош, Соня! Прости, прости!”

“Никто не посмеет встать на пути к моей мечте!”

– Проклятье приматов: глупость и наивность. А также ревность и зависть. Ты и сама по пальцам можешь пересчитать список проклятий его талисмана. Кто в здравом уме согласится быть обезьяной? – Хитрая как лисица, Хаями буравила собеседницу взглядом, надеясь увидеть, хоть одну эмоцию, но та умела отключать их в нужный момент.

– Прекрати. Больше никакого анализа. Хоть раз объясни всё нормально. – Пресекла её попытки Самосудова.

Тут Хаями сильно поменялась в лице. Играть с Соней она любила, но когда та была настроена серьёзно – никогда не отказывала ей.

Глубокий вдох, её лёгкие насытились свежей порцией воздуха, затем сдулись, развеивая возле себя отработанный кислород. Больше не было азартной гримасы и хитрых глаз, только старая, надменная ухмылка.

– Кост везде и во всех видит своих кумиров. Ему не важно, знает он этого человека или нет. Он восхищается любым примером, воображая, что когда-нибудь он сам сможет стать таким же примером для другого. Как же иронично, а ведь у него был один поклонник. И после своего неожиданного выступления он был потерян. – Ровный уверенный голос терпеливо и не смеясь рассказывал то, чего ждала от неё Соня. Ведь Хадами всё время была рядом, сколько бы Самосудова её не искала, она видела её жизнь и жизнь остальных, как на ладони. – После его предательства ты и сама должна была догадаться. Использование, Костом, двух талисманов привело его к известной нам, хранителям, болезни. Это всё и усугубило.

“Всё это ещё в детстве зародилось. В таком возрасте спиногрызы способны любой смысл принять за смысл жизни. А потом им хер что объяснишь.”

Мощное пробитие толщи жёлтой листвы и серые памятники могил окропились кусочками засохших и рваных листьев. Осень.

На густонаселённых улицах кипела жизнь, но на кладбищах всё было с точностью, да наоборот.

– Великий хранитель всегда останется в памяти своих друзей и коллег. – Мастер Фу положил ладонь на плечо маленькому Саше и встретил в ответ наивные, пучеглазые глаза, которые так и плакали: А может он всё ещё жив? Может это всё не по настоящему?

“Дэниел Кост Лит 1930-1987″ – Читал маленький мальчик, которому уже нужно было идти во второй класс.

– Великий хранитель. Подумать только, сочетание таких простых слов врезалось в его неокрепший склад ума так глубоко, что тот в итоге стал таким пафосным мечтателем. Но вместо того, чтобы самому стать великим, он начал искать себе нового кумира, искать подтверждение словам мастера Фу о величии. – На лице всё таки прошмыгнула лёгкая улыбка. – Я думаю, он слишком был зависим от своих кумиров и пока искал того самого, не знал, как ему жить и каким быть. Лично я считаю его подлизой или паразитом. Ну правда! Мальчик который видит всех со спины, теряется и не знает на кого ровняться, а это ему было необходимо. И потому ему пришлось вспоминать Мастера Коста старшего, как аксиому. Его вторая личность по имени Кост встала на место его учителя, чтобы у мальчика была хоть какая-та опора.

Дэниела ещё в девять лет завербовали дезертиры, промыли мозги и это сыграло на его психике огромную роль. Кост старший здесь совсем не причём.

А когда Дэниел узнал, что мальчик, которого он всегда презирал и неосознанно видел в нём соперника, добился своей мечты всего за один год, то понял – вот он пример, который он искал. Мерзость, какой он жалкий слизняк.

Соня слушала, опустив свой взгляд в пол. Пальцы сжимались и медленно вертелись по одной и той же оси.

– Так что никакой особой предыстории тут нет и сверх причин тоже. Он обычный псих, такой же, как ты и я. Мальчик, жаждущий ровняться на кого-то, но не действовать. Вероятно это его смысл жизни – восхищаться кем-то.

Если честно, я его с детства недолюбливаю. И самое ироничное, так это то, что восхищения Габи он так и не заметил. Именно об этом он и мечтал. Даже с моим дипломом психолога, я не до конца понимаю его логику и мотивы.

– Почему он решил так поступить? – Задала конкретный вопрос Соня.

– Потому, что устал ровняться и личность великого хранителя, зародившаяся в его сознании с детства, пробудилась. Ему внезапно захотелось поймать Бражника, отобрать его талисман и таким образом обрести духовную и моральную силу. Мол, вот я, отобрал и сделал так, как считаю нужным. Это был не Кост, это была его тайная сущность, желающая величия и в ней хорошо развиты чувства долга и справедливости. – Наконец улыбка на бледном лице японки стала чётче.

Такие смешные и в тоже время страшные, реалистичные выводы, что Соне захотелось рассмеяться, но смех превратился в крохотное хихиканье, которое можно даже не заметить. Но этого безобидного смешка было достаточно для Хаями, чтобы насторожиться и продолжить анализ её поведения.

– Он не такой уж и паразит. – Опровергнула её тираду Самосудова. – Может он и не добился своей мечты, но зато смог стать достаточно великим. Среди лучших хранителей среднего уровня он на шестом месте. Был бы немного поумнее, поднялся бы на четвёртое. – Подбородок тут же напрягся и прижался к шее.

– Никогда бы не подумала, что ты его будешь хвалить и оправдывать.

– А я и не оправдываю. – Суровый взгляд и хмурые брови на лице Леди вновь стали приоритетом. – Я считала его достойным... . Пока он не повернулся к нам спиной.

Одри уже задыхалась. Она бежала до самой границы Парижа, не останавливаясь и не сбивая темп. Пока не доберётся до места, где появился Кост, она не остановится ни за что.

В горле уже нагревался воздух, да и сами лёгкие давно матерились на свою хозяйку, желая сделать хоть одну остановку, тем не менее приготовили пушку, чтобы вылететь на ружу.

“Нет! Пока не доберусь до него, нельзя останавливаться”

Машины сигналили, водители орали ей в след, затем замирали, когда разглядывали в бешено бегущем силуэте Одри Буржуа, жену мэра Парижа. Ту самую Одри Буржуа, саму модную и красивую даму в Париже, которая сейчас просто сбросив каблуки, врезала босые ноги в асфальт, чтобы добраться до финиша.

“Боже, пусть он будет жив, пусть это будет правдой!”

Когда она наконец добежала до места, а это было именно оно, где собралась толпа, зевающих героев, в том числе и молодая ЛедиБаг. Она разогнала всех, растолкала каждого и даже мощного, массивного Ворона, Айвена подвинула в сторону, чтобы затем замереть.

Его спина, его руки, его же костюм, только немного изменённый в дизайне.

Вот, она бежала к нему, через весь чёртов Париж, чтобы просто посмотреть на его мускулистую спину?

“Я ещё никогда не слышала такой чудной и чистой мечты: Быть нужным всем. Я всегда верила, что у тебя получится. Дэни, хоть я и не смогу заменить всех, я хочу быть тебе нужной, ведь ты нужен мне!”

Холод. Нескончаемый холод.

Что было до этого? Он не помнил. Что он сделал? Кого убил снова?

Последнее, что он помнил – то, как он шёл к корпусу хранителей, чтобы уничтожить орден и отключился.

Руки связаны плотной верёвкой, всё затекло, всё свело и окаменело. Он не видит, где он находится, обзор перекрывает что-то мягкое и тугое. Талисмана нет... .

Вдруг к горлу пристал кусок тонкого металла, закрывая врата, созданные из стиснутых зубов. Сразу же захотелось дёрнуться от резкой холодной стали и чудом не свернуть себе шею.

“Нож”

Чьи-то грубые пальцы обхватили шею с другой стороны, как в тисках забегал подкожный жир.

Сбитое дыхание. Именно от этого чёртового, сбитого дыхания он и очнулся. Такое злорадное и счастливое.

Два человека. По дыханию можно было сказать, что возле него сейчас стоят два человека.

В нос забился дым жареного мяса и металла. По соседству что-то жгли. Лишь иногда противный дурман разгонял ночной, ледяной воздух, пропитанный незнакомыми духами. Валил вонючий, стыдно признаться, приятно тёплый пар из испаряющейся тухлой воды и отфильтрованной мочи. Такое ощущение, что он находился в канализации, но нет, скорее неподалёку вскрыли люк.

Повязку сняли под ритм увеличивающегося дыхания незнакомца, который и не думал убирать нож. И тут же в глаза бросился тусклый свет фонарей, идущих в ряд по мелкому, не примечательному тротуару незнакомой улицы. Но почему же незнакомой? И тут он увидел её... .

– Помнишь эту улицу? – Голос принадлежал мужчине. Грубый, довольный и злой. – Или ты уже забыл?

Кост до сих пор щурясь от резкой смены света, начал разлеплять глаза и всматриваться в пучину тьмы из которой в ответ на него уставилась пара жёлтых глаз. Следовало спросить: “Помнишь ли ты её?”

Он слышал, как рядом горела машина, как туда подливает бензин и пламя горело ещё яростнее.

Дэниел Кост по прежнему смотрел на девочку и ему не нужно было угадывать. Он помнил и её и это место.

Блестят яростью и страхом зрачки, эти жёлтые глаза переливалась, как жгучая карамель, свежесваренная и отравленная серыми тонами.

Робкое тело девочки, как осиновая веточка с подкошенными ногами. И в руках дрожащий нож, виляющий то туда, то сюда. Даже слышны постукивание мелких зубок.

Почему то хранитель пришла спонтанная и безрассудная мысль самому накинуться на этот несчастный ножик, если девчонка не решится закончить своё дело. А надо ли это ему?

– Такой же осенью, ровно в это время, в этот месяц и в этот же день была убита Оманда Уолис, мама. – На последнем слове вкрадчивого монолога неизвестного, Дэниел вздрогнул, так как само слово “мама” произнесли с уступкой и какой-то ехидностью.

Теперь Дэни вспомнил что было до этого. После поражения в Чикаго, он вернул себе рассудок и свою личность. Свет и стул на котором он долгое время сидел, снова перешли к нему, будто некто, неизвестный одолжил власть над его телом на пару минут. Тёмная сущность завладела им и он вышел из под контроля.

Тогда он понял, кто во всём виноват – Корпус хранителей и орден. Из-за него он стал таким и даже из-за него он сейчас здесь расплачивается за убийство матери, чей ребёнок сейчас направил на него нож.

– Я не забыл. – От своих слов Кост немного расслабился. Будто ему дали разрешение на что-то. Лезвие ножа вжалось плотнее и поранило кожу. Пока не мёртв и к сожалению ещё жив.

Что на самом деле бесило Маккея, так это то, что голос сзади принадлежал именно тому человеку, который дал ему задание – выкрасть ребёнка.

И эта девочка перед ним – дочь женщины, которую он случайно убил. Случайно? Для людей не существует слова “случайно”, особенно, если ты убил кого-то.

Перед ним появилось то самое лицо. Хранитель из организации “тайного приюта”. Он злорадно улыбался, как в тот день, оскаливал зубы и показывал клыки, как тигр. Нет, он гиена.

– Ну что Санёк, пора выплачивать долг. – Он снова весело оскалился и засмеялся заливистым смехом, будто только что услышал анекдот. – А ты думал, как хранители присоединяются в нашу организацию? – Белобрысый хранитель состроил удивление, выставив лоб вперёд. Пошли оправдывающиеся кивки и напряжённые губы растянулись. – Да, конечно, корпус скоро перестанет существовать. Это, в основном, благодаря твоей подруге. Но остались ещё храмы, может быть всё как-нибудь само утрясётся. – Продолжал тот, деловито красуюсь челюстью и мысленно рассуждая о будущем, скалиться и по доброму смотреть на Коста.

Мужчина встал, повернулся к девочке, затем посмотрел на беспомощного и безэмоционального Дэниела. Взгляд вернулся к юной особе с ножом, что сжимала деревянную рукоять. Кончик клинка дрожал, слегка разрезая воздух и отсвечивая лунным огнём.

Историческая справка: Год назад, на вольной, Дэниел Кост, он же Саша, заключил сделку с тайным агентом из организации “Дом”, (которой руководил сам корпус хранителей), впервые убил человека, ради возможности завести семью. Как глупо.

За свои ошибки Кост расплатиться своей смертью.

Даже если сейчас за этим всем наблюдает его вторая сущность, возомнившая себя Дэниелом Костом, то она не посмеет вмешаться. Именно учитель вбивал в его голову такие основные вещи, как справедливость и честь. Именно настоящий Дэниел Кост предсказал ему такой исход. И раз судьба изначально толкнула его на косую тропинка, то уже ничего не поделаешь.

Как бы он не ёжился и не вертелся, талисман цепей не реагировал, вместе с ним и его альтер эго ждало свершения правосудия.

Как невыносимо смотреть ей в глаза. Как это сложно.

Саша наконец владеет своим телом, наконец взял вверх над вторым “Я”, но сейчас он умрёт.

Первая секунда: Девочка с визгом и яростным криком кинулась к Косту.

Вторая секунда: хранитель из тайного приюта убрал свой нож и подпёр его спину ногой, чтобы Дэниел не упал и не уклонился.

Третья секунда: Видна только деревянная рукоять ножа.

– Он умер от руки маленькой девочки, потому, что посчитал это нужным. – Кричал с горечью Ким, обращаясь ко всем, в первую очередь к Одри Буржуа. Теперь она знала, что произошло с Дэниелом Костом. – Потому что это и есть справедливость!!! И уж лучше сдохнуть, чем снова возродить орден хранителей с их фашистскими устоями. – Вдруг в застывшей толпе всех героев Парижа отличился своей красноречивостью Ким, Король Обезьян. Битва проиграна, Адриан уже в Нью-Йорке, а Банникс не знает местоположение корпуса так как даже с её способностями она не может обнаружить проход. На дверях Корпуса Хранителей держится сильная печать и только двое знают, как её открыть. – Для меня вы все лишь философы и умники, рассуждающие о возможных успехах и потерях. Для меня настоящего мира уже не существует, покуда есть эти побрякушки.

На земле валялись останки серого песка, который, своей густой структурой ещё из последних сил и надежд удерживал тающее лицо Дэниела Коста и Сони Самосудовой. Как оказалось позже – это были всего лишь стражи, призванные Маюрой. Они обладали той же силой и даже тем же разумом своих оригинальных тел. Но лишь на короткий промежуток времени. Адриан хотел ввести всех в заблуждение и у него это получилось.

Выходит Одри ошибочно приняла Кима за Коста. Нет его, нету его и не будет больше. Все надежды разрушились и упали в глубокое ущелье.

====== Глава 40. Падение корпуса. ======

Историческая справка: Главный корпус ордена хранителей, находящийся в городе Нью-Йорке самое первое убежище хранителей. Корпус ордена хранителей перенёс перестройку в тысяча шестьсот шестьдесят четвёртом году, в связи с вторжением людей и их новых инноваций. Город был расширен. (Изменение города “Новый Амстердам”, который затем переименовали в “Нью-Йорк”), однако подземное укрытие существовало ещё раньше самого города, который построили над корпусом, оставаясь в невединии.

Во всём мире есть только пять подобных убежищ ордена.

И не удивительно, что такая древняя база была скрыта под самым носом у человечества, ведь большая часть главного корпуса находится под землёй.

Огромный капитал в своё время помог первопроходцам корпуса освоить подземные туннели и прорыть несколько километров вниз к ядру Земли. Семь этажей, один огромный зал почёта и множество коридоров с комнатами, как лабиринты, заселили новый дом хранителей.

В тысяча девятьсот девяносто девятом году главный корпус хранителей был разрушен, а его обитатели подверглись чистке. Абсолютно всё население корпуса уничтожено.

Свидетельские показания из тайный файлов ЦРУ:

“– Там просто творилось не пойми что! К нам с девушкой подошли люди в военной форме и попросили присоединиться к эвакуации.

Моя мама ждала меня на границе штата. Чуть позже я узнал, что весь город эвакуируют по неизвестным причинам.”

“В понедельник, первого сентября было необычайно людно. Затряслась земля под ногами и я почувствовала гул и звуки, напоминающие удары. Мы с Марти подумали, что началось землетрясение. Но какое землетрясение в Нью-Йорке? Нам загородил дорогу военный грузовик. Потом нам указали куда ехать, чтобы эвакуироваться из города. ”

Грохочут стены. С потолка капает вода. Корпус нёс огромные потери.

– Потерпи ещё немного, скоро закончу. – Уверенным голосом успокаивал юмин, перевязывая своего товарища по команде на ходу, забегая за угол коридора.

– А куда идти то? Это конец! – Схватившись за голову, заныл рыжеволосый парень, что сидел неподалёку от них. Видно он уже давно здесь прячется от битвы. Сейчас главный зал и все ведущие туда дороги забиты телами. Живыми и неживыми. Безмолвные и бесстрастные трупы просто возводили стены из своих тел, с полуоткрытыми глазами они больше не хотели говорить или наставлять своих учеников.

Когда это всё началось? Часов в десять запахло аммиаком и каким-то неизвестным, отравленным газом. Все помнят лишь крики и команду мастеров – “построиться”.

Высокие, исполинские стены дрожали и не стеснялись показывать свой страх перед обитателями этого дома. Такие опоры строили на совесть, потому-то сейчас они держались мёртвой хваткой, терпеливо ожидая до последнего, конца этого дня. Ну нет, не могут они рухнуть – думали новобранцы, о чём никогда не подумали бы мастера, отдающие свои жизни за “возможность”. Вот бы просто улизнуть. Хоть кому-нибудь. Существовала ли возможность?

Началось. Наконец-то он осуществился. План по свержению организации “Дом” и истребление ордена хранителей.

Хранитель убивал хранителя, Человек убивал хранителя и наоборот. Всё смешалось в кучу. Тут действовали и предатели и люди. Это настоящая бойня. Один мертвец знает, как там всё было на самом деле.

В начале люди принялись топить неприятеля, заливали водой и кислотой по воздушной вентиляции, через которую дышали тысячи хранителей, обрывали канализационные стоки, запустили смертельно опасный газ, смешанный с различными испарениями. По лестницам забегали чёрные струйки огнеопасной жидкости.

Наступил хаос, где смешалась стрельба и крики и даже огонь, который игнорировали обе стороны.

Запущенная в корпус вода, смешавшаяся с огненной жидкостью, вспыхнула алым закатом, где на границе двух миров носились силуэты двух разных сторон.

– Чёрный вход полюбому уже кишит людьми и что теперь?! – Практически орал новобранец, перекрикивая непрекращающуюся стрельбу, где-то в соседнем коридоре. Солдаты США вламывались в каждую комнату и просто уродовали всё живое. Изрешетив дальнюю стенку и испачкав постельное бельё в крови, спецназ двигался дальше. Глупые дети, трусливые мастера и войны ордена могли запрятаться под кровать или попытаться заблокировать дверь магией. Наверное сейчас люди пытаются туда прорваться. Они фактически загнали себя в тупик.

– Южная лестница! Может быть даже восточный клапан ещё дышит. Давай налево! – Кричал ему в ответ другой, чернокожий паренёк, придерживая забинтованную руку своей здоровой. – Налево! Налево!

Так и поступила парочка спасавшихся юминов. В зал пути нет, Северный парадный выход уже обречён, хранители пали и солдаты уже проникли в другие закоулки. Дороги в залы совещания уже перекрыты. Другие пути наверх либо залиты огнём, либо отравлены газом.

И тут из тьмы и рыжего полумрака выходит он. Габриэль Агрест пробрался в корпус по южному клапану, на который и надеялись потерянные хранители. Он был весь в огне и в то же время его костюм переливался в разных цветах, на спине росли тонкие, как веточки дерева, руки, больше походящие на лапки насекомого. А на шее дёргались сотни чёрных бабочек, пытающиеся подняться и улететь.

Чуть прошла секунда и хранителям оказались понятны его намерения. Поздно. У них не было и шанса против той силы, которую он приобрёл.

В начале коридора зашумели пластмассовые щиты и вздёрнулись тысячи затворов оружия бойцов ЦРУ.

“Не пущу. Никого. Не пожалею. Пусть всё сгорит”

“Пусть всё сгорит. Именно этого ты и хотел, я права? Пусть этот храм сгорит синим огнём!”

И после таких раздумий абсолютно все присутствующие в этом коридоре упали замертво.

Его переполняли силы, он обладал множеством способностей, как если бы соединили девять талисманов в один.

На пути он убивал всех. Без разбора. Он увидел, что творится в главном зале и как хранители, стоящие по колено в алой, горящей воде, топили друг друга, как люди накатили на них одной, чудовищной волной.

Пока что, ему не было дела до них. Пусть перебьют друг друга, а дальше он разберётся с теми, кто прошёл в полуфинал. Если из корпуса выберется человек – не произойдёт ничего страшного, но если хранитель улизнёт на ружу, всё будет кончено. Поэтому Габриэль предварительно запечатал все выходы, кроме парадного северного, где до сих пор не прекращается бойня двух армий. Кто командует ими? Где искать голову?

“Ты уже промыла ему мозги, верно? Хорошо, значит тащить тебя в корпус и отдавать на казнь нету смысла. Наверное я должна ещё раз сказать тебе “спасибо”.” – На этот раз, вместо сладкого голоса Хаями, Габриэль услышал в своей голове Самосудову и был ошарашен всеми словами, которые вытянул из неё Хаями. Разве Соня могла так подставиться, зная, что у Хадами есть такие трюки с перьями. Японка даже не давала ей спать спокойно. Всё потому, что Соня знала о её шпионаже и не боялась уже скрывать свои карты. Зачем? Уже всё, Рагнарёк начался. И скорее всего, нет, она точно была уверенна, что ей недолго осталось. Ларри больше нет, Купера тоже. Больше её здесь ничего не держит.

Но вот Габриэль озлобился. Такие новости только разожгли в нём пламя войны.

Он не спеша спускался на нижние этажи, волоча, мокрые по колено, ноги в мутной воде, разрезая и пробиваясь ниже. Скрипя зубами, он глубоко дышал и хотел уже наведаться в убежище команды семнадцать. И наконец Бражник перешёл в тайный подвал – место, куда он больше всего желал попасть.

Сырой, вонючее подземелье встретило его хмурым молчанием. Всем было плевать на это скрытое хранилище, особенно теперь. Агрест желал убедиться самолично, чтобы собственными глазами увидеть это уродство. Соединяя свои детские надежды и нынешние возможности Агрест просто захотел уже разобраться с этим делом.

И что же он увидел? Капсулы и людей находящихся внутри. Шланги и провода высасывающие из них жизненную энергию. Однако теперь все аппараты отключены и что стало с этими заключёнными неизвестно. За такой короткий промежуток времени они должны были умереть от слабости и изнеможения.

Он прошёл дальше, минуя первую, вторую капсулу, угол, где когда-то Купер с Финном обнаружили свою подругу в полуживом обличии. Здесь таятся люди за тысяча девятьсот восьмой, ему же нужно зайти дальше. В собственных, запутанных и неуверенный раздумьях он забрёл в самую глубь этого лабиринта. Что привело его сюда? Сможет ли он спасти всех этих бедных полухранителей? И есть ли у него на это желание? Нету.

Агрест сверился. Здесь уже покоились люди с датой его пребывания в столь ненавистный ему корпус.

На самом деле, здесь было очень пыльно, а вода добавила сюда красок. Какая же жуткая вонь.

– Цх, шаги слышу. – Габи резко вздрогнул и ослаб. Сила вдруг исчезла и он автоматически перевоплотился в человека. Будь он на поле боя, ему бы уже пришёл конец. – Кто та там, батька идёт? – Такие неумелые, гортанные предложения, взывающие к смеху. На лицо навернулись слёзы, которых Габи боялся больше, чем что-то другое. На данный момент он просто обессилел.

Он вошёл в тёмный угол откуда доносились слова, скребя ботинком по луже, образовавшиеся на сыром бетонном полу.

Во влажные глаза ударила ужасающая картина. Среди кучи неизвестных ему жертв, висел Ган, в полуразбитой капсуле. Худой, да так, что были видны лишь кости и рёбра выпирающие вперёд. А лицо осталось верным его тузом, добродушным и таким тёплым, несмотря на впалые щёки и глаза. Обаятельный, восточный казах из его детства, глаза и крюкообразный нос не поменялись совсем. И искренняя улыбка с издыханием держалась на его бледных, потрескавшихся губах.

По пути сюда он ни раз замечал ещё живых заключённых, с открытыми глазами, но они не могли даже говорить. Максимум ударить в прозрачную стенку, привлекая к себе внимание.

Агрест ожидал, что что-то подобное он увидит здесь.

Подойдя ближе он снова услышал его голос, такой же родной, но очень измученный и сухой.

– Вот мы и встретилысь вноовь. – И этот акцент. Габи помнил его и даже пытался сам так разговаривать, но скопировать не получалось никак.

Всё вокруг трупами лежат, а он ещё живой. Как так? Габи приложил свою ладонь к холодной груди старого друга и ощутил щекотку, переходящую в колющую боль, в сердце. Спустя столько лет... .

А возле Гана была ещё одна до боли знакомая фигура – Гарара. Но, увы, он уже был мёртв. Прозрачная стенка, отделяющая его от Габриэля, подобно саркофагу. Разбивать его, Бражник не стал.

Он помнил его совсем другим, не бледным, изнеможённым скелетом, а весёлым мальчиком. Как-будто это было вчера: Тёплый, трескающийся огонь в бочке, Гарара снова копается в какой-то технике, изрядно отпуская остроты и прислушиваясь к диологу между остальными. Выкрашенное огнём в оранжевый цвет лицо Флегчера, который, просто закинув ногу на ногу матерился и проклинал мир. Ган, делает вторую затяжку дешёвой сигареты и передаёт дальше по кругу. – Хайна, цыглы, кто такой Одри? Твая девшка? –

Вырвал из контекста Габи в своей голове. До сих пор, Агрест сохранил в памяти все их разговоры.

Из забвения Бражника выдернула Ган, который возмужал, но стал ниже ростом. Суровая реальность вернула ему тёмные оттенки настоящего.

Теперь у ордена не было и шанса на объяснения. Они однозначно должны были умереть.

Гана уже не спасти, отсоединившись от центрального аппарата он обречён на смерть. Чернокожий казах по немногу раскисал, но достойно держал свою заразительную, но уже слабую улыбку.

– Когда всё кончится. Мы встретимся вновь. – Сказал Агрест перед тем как холоднокровно уйти, а полумёртвый Ган, кивая головой от манящего сна, до последнего смотрел ему в спину.

Какая боль охватила его. Неукротимая, стонущая боль и животная жажда мести. Вот его друзья, нашлись здесь, в самом страшном, для корпуса, месте.

Когда пальба закончилась, стихли и голоса внутри стен. Габи перебил всех хранителей в главном корпусе.

И на Юге и на Севере горели храмы, хранители топились в собственной, горячей крови, как сало. Спускался с гор туман, обгоняя груду бесчисленных, растерзанных тел. На горизонте показалась стая ворон, жаждущих отгрызть свой кусок, да пожирнее.

Всё кончится здесь и сейчас. В этом городе и в этом месте, где зародился орден. И для этого Габриэль приложит все, имеющиеся у него, силы.

– Теперь хранителей не существует. Я закрою каждую дверь, ведущую в эту омерзительную дыру, чтобы больше никто и никогда не смог вернуться сюда. И раз я не могу уничтожить талисманы, я похороню их здесь. Теперь это ваша тюрьма.

Габриэль сильнее напрягает ладонь и вся его сила, живущая в нём, ставит финальную печать на северные ворота корпуса. Ни одна живая душа не сможет их преодолеть, покуда не наступит конец его жизни. Ни магия телепорт, ни мощная военная техника не сумеет взломать эти двери. А пока его время не вышло, он добьёт оставшихся дезертиров и закончит эту нацию навсегда.

Адриан объявился ночью. Сколько бы его не искала Банникс, как бы быстро не летала Леди по городу Нью-Йорк, им обеим так не удалось обнаружить Агреста.

И западню ему не устроить. Они понятия не имеют где находится заброшенный корпус хранителей. Лишь Нуар имел точные координаты и возможность туда попасть.

– Девяносто пятый, девяносто шестой. – Полушёпотом произносил номера гаражей Адриан, на ходу перематывая всю историю из дневника отца. Северные ворота должны были быть здесь, письмо отца привело его сюда, в общественное подземное помещение для гаражей на улице Фрейда.

Нуар понял, что он попал именно туда, как только увидел на столе охранника кучу шаманских изделий, которые были предназначены для борьбы с злыми духами. Сколько он тут работает? Подвал сделал из него шизика. Наверное духи прошлых магистров шалят. Без зазрения совести Адриан просто вырубил смотрителя и закрыл главные ворота общественного, подземного участка.

Из вечной темноты доносились размеренные шаги. Агрест, на удивление всем задумкам и планам, не спешил. Мастер Фу должен был уже копаться в библиотеке корпуса и искать технику забвения. Адриан уверенно проходил мимо каждых железных ворот, считая номера и буквы, нанесённые старой, выцветшей краской.

– Девяносто девятый, хах, старик Уолнсен никак не сменит петли. Его гараж точно кто-нибудь взломает. – Так же полушёпотом усмехнулся Кот, озираясь по сторонам и двигаясь предельно осторожно, чтобы не наткнуться на людей, капавшихся в своих драндулетах. – Сотый “C”. Теперь буква “D”? – Недоумённо скривил губы Агрест, ведь помнил, что в районе прошедших гаражей он должен был найти подсказку. Про букву “D” отец ничего не говорил.

Пораскинув мозгами, Нуар зарычал и резко выдохнул воздух, будто движением герметичного клапана выпустил отработанный газ. Данная ситуация ему никак не нравилась. Минуты идут и неизвестно когда Фу исполнил технику забвения.

Этот гараж старых времён. А в те времена, в некоторых подземных отсеках использовались нестандартные способы нумерологии в связи с безалаберностью рабочих. Тут от буквы “C” отсчёт может начинаться и с нуля, и продолжаться до ста одиннадцати.

Перекидывая одну мысль на другую, Адриан чуть ли не завыл. Возможно, спустя столько лет, здесь исправили все недочёты и перекрасили номера. Тех людей, кто знал о местонахождении северных ворот, Габриэль Агрест запер внутри, остальных убил. Люди лишились всей информации о корпусе.

Однако, Адриану не давала покоя одна мысль: Кто такой старик Уолнсен? Проходя мимо девяносто девятого гаража он внезапно вспомнил хозяина этого помещения.

Вот именно. Сознание Адриана засияло и вся головная боль отступила. Он находится в этом подвале впервые. Он никак не может знать хозяина какого-либо гаража, особенно старика, жившего в позапрошлом поколении. Это магия щита, ограждающая обычных людей от тайного входа и если бы не талисман мотылька, Супер Кот бы окончательно запутался в этих отсека и рядах.

Адриан подошёл к девяносто девятому гаражу, занимательно рассматривая ржавые, полуживые ворота участка, которые, казалось, можно было снести одним, хорошим ударом ноги. Висящий на его шее талисман мотылька засветился синим цветом, как только между ним и железной стеной осталось сорок пять сантиметров, но потом, вдруг, преобрёл чёрный, тусклый оттенок, как только Нуар дотронулся до ворот.

Ничем не примечательный гараж. Машины не было, да и куда было её ставить? По всему полу разбросаны гаечные ключи и головки. Воняло сыростью, такого испытания его нос ещё никогда не видел. Безотказное зловоние, Блондин не удивится, если обнаружит за углом чей-то труп. Да и скорее всего здесь должны быть одни только человеческие кости, да мумии солдат ЦРУ и хранителей.