Текст книги "Орден неудачников (СИ)"

Автор книги: Pingwina

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)

Память (4): Ло Мэнсюэ

Уже на берегу реки она вспомнила, что забыла снять передник, но возвращаться не захотела.

Камешки под ногами были гладенькие, ровные, обласканные рекой. В тёмной воде болталось что-то красное – наверно, фонарь или ещё что-то из новогодних украшений, сорванное ветром. Ресторан дядюшки Се был так красиво разнаряжен к празднику.

Плеск воды не мог заглушить голосов в голове. Голоса советовались, спорили, даже бранились, но всё шёпотом. Дядюшка Се с женой вечно перешёптывались, уверенные, что так она их не слышит.

«…и ещё таскает с собой этот жуткий меч!»

«Думай, что несёшь! Этот меч ей мой старший брат подарил – конечно, она с ним не расстанется. И не смей его отбирать».

«Да не трону, не бойся. И всё-таки мне страшно: А-Сюэ иногда так странно смотрит, точно головой повредилась».

«А ты как думаешь, столько брести совсем одной… да ещё с телом Ши-эра… Хорошо, что я бездарность. Как старший брат ушёл в заклинатели, я сразу подумал, что затея добром не кончится. А брат всегда был человек гордый…»

Шёпот делался ещё глуше, тише, невесомее, но она всё равно слышала: она не упражнялась, пока болела, но её натренированный слух оставался намного острее, чем у обычных людей.

«А если из-за неё они придут сюда?»

«Прекрати! Зачем им одинокая девочка? И то, я слышал, их уже всех переловили».

«Боюсь, она и нам принесёт несчастья».

«А ты молодец, Пэй Цзян: как готовить няньгао и шарики с кунжутом, так она для тебя достаточно хороша, а чуть что, прогнать её хочешь?»

«Да что ты злишься, не собираюсь я её прогонять. Что это за судьба для девушки – скитаться с мечом? А няньгао у неё выходят божественно, пусть остаётся: печь-то можно и когда с головой не всё в порядке, что ты, я её не буду притеснять…»

Камешки легко ложились в ладонь, а из рукавов выскальзывали. Холодный ветер горько пах весной.

На мостках было совсем темно: фонарь на столбе не горел. Ло Мэнсюэ села на самый край, положив Лумин поперёк коленей, потом сняла передник и стряхнула с него зёрнышки кунжута.

Плескалась вода, закручиваясь вокруг деревянных столбов. Её вечное вращение завораживало.

Ло Мэнсюэ разложила камешки на переднике, подумала отстранённо: слишком маленькие. Один отличался от остальных на ощупь и размерами. Она поднесла его к лицу: это была витая спиралька, очень белая, очень старая на вид и раскрошившаяся с одного боку.

– Ему много тысяч лет, – незнакомец говорил совсем тихо, но голос был высокий, певучий. Он сел рядом, откинул с лица длинные волосы, но они тут же скользнули обратно.

Гости из ресторана никогда не приставали к ней: даже не потому, что она считалась чем-то вроде дальней родственницы дядюшки Се, но больше из-за шрама на шее. И ещё, наверно, взгляда – так говорила тётушка Пэй. И гости обычно не уходили так далеко, даже спьяну.

А рыбаки, конечно, не носили белых одежд.

– Много тысяч лет назад здесь шумело море, – негромко продолжил пришедший. – Вся долина, где протекает Ишуй, была покрыта водой, и этот малыш плавал в море. Но я не слышал, чтобы здесь часто находили таких. Вы его подобрали прямо тут, на берегу?

– Да, – прошептала Ло Мэнсюэ.

– Смотрите, он так хорошо сохранился.

Она неловко пошевелилась, пытаясь отодвинуться. Несколько камней с бульканьем канули в воду.

Незнакомец тоже застенчиво отсел, пробормотав что-то смущённое. Доски не скрипели от его движений. Он был, правда, очень строен, но старые доски скрипели всегда.

– Вы ищете ресторан? – Ло Мэнсюэ мучительно пыталась вспомнить, что ей велели говорить при встрече с незнакомыми людьми, если они не были похожи на крестьян и рыбаков. – Он здесь рядом.

– Нет, не ищу. Просто хочу побыть у реки.

– У воды хорошо, – сказала она вежливо.

Он проговорил встревоженно:

– Воды Ишуй пока ещё холодны. Не соскользните случайно вниз.

Дорожные песни

Ветка Кизила больше не вздрагивала от каждого случайного шороха в листве, но шла еле-еле. Сун Юньхао, который вёл её под уздцы, тоже шагал с трудом. Пару раз он останавливался и растерянно потирал лоб, будто забывал, куда идёт и что вообще здесь делает, и лошадка тогда замирала тоже, тревожно вглядываясь в его лицо. Растерянный Сун Юньхао ей нравился намного больше, чем сердитый, который совал ей в нос морковку и возмущался, что она не ест.

Ло Мэнсюэ пожалела, что не занялась шитьём, с такой-то скоростью езды. Да и дорога вблизи города была широкая и ровная, без ухабов. Тянь Жэнь, сидевший рядом с ней на козлах, спокойно раскладывал на коленях травы и даже ни стебелька не обронил.

– Смотри, – Ло Мэнсюэ сунула руку в мешочек у пояса и вытащила закрученную спиралькой ракушку. Очищенная от ила и грязи, она сделалась ещё белоснежнее. – Я всегда думала, что ты хотел её забрать.

Тянь Жэнь любовно поглядел на ракушку.

– Я тогда ничего не смог бы забрать с собой, – сказал он полушёпотом.

– Ей правда много тысяч лет?

– Да. Я не врал в ту ночь – просто наговорил ерунды.

– Суп из силланских моллюсков тоже, значит, настоящий.

– Настоящий, только хозяин Цзинь так и не смог их купить, и я не проверил, насколько они помогают от лёгочных болезней.

– Мне интересно, насколько вкусен сам суп. Едят же его островитяне просто так… Видишь, какие у меня интересы.

– Наверняка вкусный. Но я несколько, – он смущённо помахал травинкой, – предвзят, когда меня спрашивают про такие блюда.

Ло Мэнсюэ переплела руки на коленях и вытянула ноги, насколько получилось.

– Как ты это сделал? – спросила она тоже шёпотом.

Она не собиралась нарочно что-то скрывать от Сун Юньхао – да он и не слушал, – но отчего-то не могла говорить о случившемся громко.

– Ян-сюн нашёл книгу, – ответил Тянь Жэнь. – Давно. Он вечно находил всякое такое, чудное. Он ещё и про картины рассказывал, внутрь которых можно войти, чтобы путешествовать. Цзинь Ган не верил тогда в бестелесные странствия души и даже смотреть не стал, а у Ян-сюна, конечно, ничего не вышло. Он был начисто лишён духовных сил. Книга потом осталась у меня. Я не то чтобы не верил, но не думал пробовать. Просто пару лет назад стало совсем одиноко. У меня получилось сразу.

– С картиной?

– Нет, по технике из трактата. Нужных картин у меня не было, а техника простая.

– А почему Ишуй?

– Ткнул в реку на карте наугад. Я скитался по ночам, чтобы смотреть на разные реки. Но после того раза я это бросил. Выходить из тела оказалось… слишком просто.

– Значит, судьба нам обоим помогла.

– Я очень испугался, – сказал Тянь Жэнь. – Для меня легко вытащить человека из воды, но возле Ишуй у меня не было тела. Если бы ты, – он запнулся и выбрал всё-таки слово, которое его меньше страшило, – упала, я бы ничего не смог сделать. Только смотреть.

Ло Мэнсюэ погладила ракушку.

– Заберёшь её теперь?

– Пусть лучше остаётся у тебя. Сун-сюн!

Сун Юньхао обернулся только на третий раз.

– Сядь в повозку, – предложил Тянь Жэнь. – Отдохни.

Сун Юньхао неопределённо махнул рукой и зашагал дальше.

– Оставь его, – сказала Ло Мэнсюэ. – Пусть идёт пешком, если хочет.

– Мы успеем в Иньчжоу до закрытия ворот?

– Вряд ли. Да какая разница.

Тянь Жэнь кивнул и прибавил с безмятежной улыбкой:

– Какова вероятность, что, ночуя в лесу, мы наткнёмся на что-нибудь зубастое? Три к десяти? Четыре?

– Ты хочешь сказать, в городе вероятность спокойно провести ночь выше?

Тянь Жэнь так непривычно громко засмеялся, что чуть не рассыпал травы.

Сун Юньхао, обернувшись, поглядел на него с изумлением внезапно разбуженного человека и выпустил узду.

– Я сейчас вас догоню, – сказал он медленно, – только песок из сапога вытряхну, – и отошёл на край дороги.

Ло Мэнсюэ оглянулась на негромкий шум и возню за спиной: Чжан Вэйдэ, оказывается, выскочил из повозки прямо на ходу.

– Ты что творишь? – крикнула она через плечо.

– Сестра, да мы ползём хуже черепахи! Мы сейчас вернёмся, не беспокойся.

Ло Мэнсюэ вздохнула.

– Если вдруг будет нужно, – сказала она Тянь Жэню, – можешь хотя бы ты просто попросить меня остановить повозку, а не прыгать на ходу и не врать, что заметил, не знаю, двухсотлетний женьшень?

– А если я правда замечу женьшень? – уточнил он кротко.

– То мы разбогатеем, да?

– Знаешь, какая вероятность его тут найти? Один к…

– Я уверена, что даже чисел таких не знаю.

***

– Я мешаю? – спросил Чжан Вэйдэ осторожно.

Сун Юньхао стоял на обочине, намертво вдавив указательный и средний пальцы в переносицу. Он несколько раз глубоко, прерывисто вздохнул, разжал пальцы и вытер ими глаза.

– Поздно спрашивать, – сказал он тихо. – Ты уже тут.

Чжан Вэйдэ постоял немного с нелепо раскинутыми руками, потом облапил Сун Юньхао обеими, намертво вцепившись в пояс, уткнулся носом ему в плечо. От чёрного халата пахло дымом и дорожной пылью.

– Не реви, – сказал Сун Юньхао. —Ты как? Ничего не болит?

– Чему болеть? – Отлепившись от него, Чжан Вэйдэ жизнерадостно передёрнул плечами.

Тело слушалось, и это было совершенно удивительно и отчего-то почти страшно. Холод, ледяной коростой облепивший сердце и набивший вместо внутренностей живот, начал отползать, только ладони и ступни пока ещё мёрзли.

Чжан Вэйдэ с силой потёр руки одна о другую, как делал обычно Тянь Жэнь, покусал костяшки. Повторил громко:

– Не болит. У тебя правда больше не будет приступов?

Сун Юньхао ответил кратко, не возмущаясь и перестав тереть глаза:

– Не будет.

– Его, значит, звали Цзинфэй? Бай Цзинфэй?

– Да.

– Ты не станешь ни о чём спрашивать у меня?

– Зачем?

– Ты же видел дорогу Сыма.

– Я не стану расспрашивать про твоё прошлое. Надеюсь, ты ещё слишком юн, чтобы успеть в прошлом зарезать дюжину невинных, а до остального мне дела нет.

– Чем я их зарежу? Дюжину я, наверно, даже талисманами не убью. – Чжан Вэйдэ обернулся: повозка откатилась пока совсем не далеко. – Мой наставник не был горным отшельником.

Сун Юньхао кивнул, не особенно удивлённый.

– Он был евнух, охранявший императорский мавзолей.

Это признание поразило Сун Юньхао намного больше – он растерянно кашлянул и почесал шрам на брови.

– Евнух, который занимался совершенствованием?

– В молодости он странствовал по цзянху.

– А зачем потом ушёл во дворец? Вот уж чудак.

– Он тоже был предан своему молодому господину. Ну, будущему государю Хэ-ди. Мы с матушкой жили возле мавзолея. Когда она умерла, я чуть не замёрз в снегу. Наставник подобрал меня и вырастил. Научил делать талисманы.

А ещё – лишний раз не упоминать про запретные искусства. Вообще не говорить лишнего.

– Возле мавзолея? Там можно жить?

– Ещё бы – старые династии, знаешь, целые города иногда возводили около усыпальниц. У нас, конечно, до города не дошло – так, несколько лачуг.

Сун Юньхао честно больше не спрашивал ничего. Он и предыдущий-то вопрос задал разве что от изумления. Можно было бы больше ничего не говорить, но Чжан Вэйдэ не сумел сдержаться:

– Моя матушка была служанкой, которая подметала гробницы.

Он стиснул руки в кулаки, торопливо разжал. Если так всё время делать, согреешься ещё быстрее.

Сун Юньхао, кивнув, хлопнул его ладонью по макушке:

– Пошли. Может, ещё успеем до закрытия ворот. Я сейчас всё думал, где остановиться, – хорошо бы, в «Шэнпине» ещё остались свободные комнаты. Там дёшево. А вообще, нам лучше поискать съёмное жильё.

Чжан Вэйдэ хотел сказать, как его радует это привычное ворчание, но сказал совсем другое:

– Ни в один приличный дом тебя не пустят с этим тесаком за спиной. Я попрошу сестру Ло тебе хотя бы бантики нашить на чехол. Или, хочешь, я сам пришью?

***

Биси лежала на животе, подперев руками голову. Без Чжан Вэйдэ в повозке сделалось, пожалуй, слишком тихо, но просторно – можно было развалиться по-царски где захочешь, даже распушить хвосты. Биси очень нравилась себе в человеческом теле и с хвостами одновременно.

Глупый учёный Ли тоже с ними ехать не захотел, сказал, что вернётся к себе в Ваньжун пешком, как пришёл. Он заверял, что боится гнева начальника, но, по всему видно, пуще всего боялся саму Биси. Надо как-нибудь ночью заявиться к нему в Ваньжун просто ради веселья и проверить, хватит его удар или нет.

Молодого Дугу вот точно едва не хватил – а он был заклинатель и куда покрепче тщедушного учёного Ли, – когда Биси угодила пустым пузырьком ему ровно между бровей. Густые брови так и взлетели вверх, а лицо стремительно покраснело, Биси сказала: «Вот вам ваше снадобье» – и засмеялась, а он из красного сделался багровым. Птица била крыльями у него на плече, красивая, хищная птица, орёл или сокол, Биси не умела их различать, птица хотела напасть, но хозяин ей ничего не приказывал, а она была послушна.

Он подхватил пузырёк, ярко-зелёный, как хрустящее спелое яблоко, поднёс раскрытую ладонь к рукояти меча, но не сумел сомкнуть пальцы – Биси уже растворилась в воздухе.

Жаль, что молодой Дугу не бродячий заклинатель, как её дурачок Вэйдэ, который что-то радостно вопил позади повозки.

Она вытащила свою собственную птичку. Ласточка поблёскивала умными глазками и не двигалась.

– Почему ты меня не защищаешь от всякой крылатой дряни, а? – спросила Биси строго. – Даже инхушэньских орлов не хочешь заклевать.

Биси быстро села, отогнула край полога и попыталась ткнуть клювом ласточки в спину Тянь Жэня, но Ло Мэнсюэ поймала её за руку.

– Я думала, может, братец Тянь умеет оживлять птичек, – сказала Биси нежным голосом. – Ты же лечишь всяких слюнявых Скворцов.

Тянь Жэнь оглянулся тоже.

– Увы, каменную я вряд ли оживлю.

– Ладно, – согласилась Биси кротко, пряча ласточку в мешочек на груди. – Найду в Иньчжоу кого-нибудь поумней.

Она снова улеглась на живот, но так, чтобы голова высовывалась из-за полога между локтями Ло Мэнсюэ и Тянь Жэня, и проникновенно затянула:

– Зачем же вы медлите, милый, в чужой находясь стороне?

От громкого пения раны всегда меньше болели.

– Может, лучше про Мулань? – спросила Ло Мэнсюэ с надеждой.

– Боевые песни мне уже сегодня надоели, и вообще, неудобно их петь, когда колёса так заунывно скрипят. Ах, долго ли мне, одинокой, пустующий дом сторожить?

– Слышите, – Чжан Вэйдэ бегом вылетел из-за повозки и зашагал вприпрыжку рядом, – она поёт ещё хуже меня, – и проорал вдруг мерзким писклявым голосом: – Годами по миру блуждаю, и мукам конца не видать!

– Гнусный подражатель! – Биси пожалела, что под рукой нет второго пузырька или хотя бы яблока. Гнилого, конечно, – свежие, покрепче она прибережёт для Инхушэня.

Сун Юньхао даже и бежать не надо было – своими обычными широченными шагами он дотопал до повозки, скривился:

– Ло-шимэй, дай платок. Я хоть лошади уши завяжу.

– Лишь воют шакалы да лисы в столице былой по ноча-ам, – протянул Чжан Вэйдэ.

– Там поётся «волки»!

– Не-а, лисы!

Биси хотела вырвать веник из руки Тянь Жэня, чтобы швырнуть в хохочущего подлеца что-нибудь ядовитое, но Тянь Жэнь удивительно ловко спрятал пучок трав за спину.

Ничего, она ещё успеет отомстить Чжан Вэйдэ. Как-нибудь попозже. После того, как они наконец доберутся до театра.