Текст книги "Красавчик Хиро (СИ)"
Автор книги: Peregrin
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)
Глава 21
От кошмаров меня спас звонок. Я едва продрал глаза, и схватил телефон. Брат Рю.
– Хиро, алло! Ты живой? Я приехал к тебе домой, а тут говорят, что не видели тебя уже неделю! Где ты?
– Доброе утро, брат Рю. Давай я тебе геометку отправлю. Квартира 901, я предупрежу консьержа, чтобы он тебя пустил. Сможешь подъехать, или лучше мне к тебе добраться? Ага, понял. Жду.
Отбился, чтобы не ляпнуть что-нибудь лишнее спросонья. Так, у меня есть минут двадцать, пока мой названный брат до меня доберётся. Как раз успею сполоснуться и завтрак приготовить к его приходу.
Ямада Рю домчался до меня за пятнадцать минут. Надеюсь, ему штрафы за превышение скорости не придут после этого. Едва я открыл ему дверь, он сгрёб меня в объятья, а потом долго вертел, рассматривая, в порядке ли я. Хорошо что под майку не заглянул – там синячище на полгруди только-только начал зеленеть. Ещё неделю с ним ходить буду.
– Рассказывай, – потребовал он, когда я наконец вырвался из его хватки и провёл на кухню, где стоял поднос с бутербродами и остывал чай в банке из-под маринованных бобов (надо купить заварочный чайник, а то как бедный студент).
Я и рассказал. Начиная от момента, когда с ним распрощался, и до вчерашнего предложения господина Роланда. Периодически Рю меня останавливал, и бегал по кухне, вцепившись в волосы.
Заминка у меня вышла с описанием событий на складе в Йокогаме. Но я так подумал – а кому ещё я могу доверять в этом мире? И рассказал всё как было. Рю выслушал открыв рот, и на всякий случай уточнил:
– Тебе ведь всё это не привиделось в галлюцинациях? Ты точно ничего не употреблял?
– Ничего крепче бренди, – заверил я брата.
Рю застонал и побился головой об стол.
– Тебя вообще нельзя оставлять одного. Ни на час. Ты – ходячая катастрофа, Хиро! Или теперь мне называть тебя Дзюнти?
– Называй как привык. Может тебе налить, Рю? У меня есть пиво, водка, неплохое саке и игристое в жестянке.
– Я за рулём, братец Хиро. Давай, рассказывай дальше.
После того как я закончил рассказ, Рю ещё походил по кухне тигром в клетке. И снова сел за стол.
– Если не считать того, что ты был дюжину раз на волосок от смерти, Хиро, то я тобой горжусь. Ты поступал как настоящий мужчина. Я рад, что не ошибся в тебе. Но в следующий раз, пожалуйста, не держи от меня всё в тайне!
– Не хотел портить тебе отдых. Как он, кстати, прошёл? Я по фотографиям понял, что удачно?
Рю кивнул, и тоже мне порассказывал об отдыхе, о своей семье и родственниках. Пообещал меня с ними всеми познакомить. И умчался на работу после звонка от босса. То есть от моего настоящего брата по отцу, Накулдзимы Гина.
Ну а я стал собираться на свою работу, всё ещё в “Золотом павлине”. Написал Надесико, что у меня всё хорошо, спросил как у неё дела. Закинул в бложик фотографию, где я вместе с Роландом сижу в летнем кафе. Подивился тому, что у меня появились читательницы кроме госпожи Кавамори. Спросил Юдзи, не собирается ли он за мной зайти по дороге, чтобы позавтракать поплотнее каким-нибудь новым бургером. Даже успел гантельки потягать к неудовольствию моего Хиро. Короче, занятий себе напридумывал. Лишь бы не нервничать в ожидании того, что полиция сейчас вышибет мне дверь и арестует за участие в убийстве множества лиц. И не вспоминать вчерашние события ещё раз. Удивительно, как я вчера вообще со всем справился, а не сбежал с того склада куда подальше.
От госпожи Такуми не было ни одной весточки. И в сети она не появлялась с тех пор как я отправил ей координаты склада. А ведь она – единственный человек, который способен замести следы и не сделать меня крайним хотя бы из благодарности за спасение дочери.
По дороге в “Павлин” порасспрашивал у Юдзи про рейтинговую систему хостов. Оказалось, что она, конечно, есть. Но ориентируются на неё только очень, очень богатые клиентки. А “Павлин”... он, конечно, приносит доход. Но основная функция клуба всё-таки прачечная по отмыву грязных денег якудза, заработанных на проституции и торговле запрещёнкой.
Что меня больше всего удивило, так это то, что в самом “Золотом павлине” тоже были хосты-проституты. Их Юдзи несколько высокомерно называл “люди-подушки”, и вообще относил к персоналу второго сорта. А я, как ни старался, так и не вспомнил никого из названных мне другом коллег.
Мы поели, купили обеды. И очень вовремя пришли в “Павлин”. Господин Яма представлял нового управляющего – изрядно нервничающего пожилого японца в новеньком костюме. Господин Наритацу неумело всех заверил, что будем работать как раньше, и сбежал от нас на третий этаж. А я пошёл донимать расспросами своего информатора.
Дали охотно поделился последними новостями из криминального мира. Клана Такуми официально больше не существовало. Все доходные заведения, которыми управляли члены семьи: а это “Золотой павлин” и “Хозуки”, передали в другие руки. Всё равно владел этими предприятиями какой-то безымянный фонд, так что такие фортели периодически случались. Дом господина Такуми тоже продали за символическую сумму, через доверенность, адвокаты госпожи Такуми. Сама Люсиль, по слухам, улетела во Францию.
Очень надеюсь, что так оно и есть. Потому что если Люсиль кормит рыб на дне токийского залива на пару с мужем, моя Надесико сломается окончательно. Для неё и так будет ударом гибель отца и потеря работы в “Хозуки”.
Девушка сильная. Справится, с помощью богини Аматерасу. Ну и я чем смогу – помогу. А пока что надо работать. Теперь долг госпиталю кроме меня никто не выплатит. Не рассчитывать же на господина Ёсиду – тому, боюсь, даже пенсию по инвалидности не дадут. Надо будет его навестить, когда он очухается. И тётю Маи тоже, лучше завтра с утра. Адрес я, конечно, не помню. Но как выглядит их дом не забыл. Прогуляюсь, и найду.
Во время перерыва переговорил с господином Ямой о предложении Роланда. Бригадир, к моему удивлению, за меня только порадовался. Видимо, изменения в политике заведения всё-таки будут, и не самые приятные для работников. Ну что ж. Тогда решено. Уточнил у него формальности расторжения договора, и отправился дорабатывать смену.
Перед закрытием опять пришлось мне петь прощальную песню двум подружкам в брендовых шмотках. Они напоследок скупили мне половину бара, и, хихикая, пригласили поехать с ними, покататься на яхте по ночному заливу. Пришлось отказаться, сославшись на завтрашние дела. На прощанье пообнимался с ними у выхода, поцеловал обеих в щёчки и отправил отдыхать дальше в их роскошном лимузине с личным водителем. Хорошо быть богатым, не так ли?
Ранним утром, в десять часов, еле проснулся по будильнику. Всё ещё кошмары. Но уже какие-то тусклые, тянущие душу. Зарядка и контрастный (не по собственной воле, так получилось!) душ вернули мне бодрость духа и сносное настроение. Позавтракал блинчиками с джемом (эх, сметаны бы сюда, да с черничным вареньем), залился растворимым кофе, и поехал искать дом Ёсиды.
По-хорошему, надо было ещё вчера этим заняться. Господин Ямада, мой брат, тоже мне этим попенял. В госпитале могли и не найти родственников господина лейтенанта якудзы. А господа полицейские занимаются непрофильными делами вроде оповещения родных пострадавшего в последнюю очередь. Так что тётя Маи могла до сих пор не знать, что с Ранго. Жив он или уже нет. А сам господин Ёсида вряд ли оклемался от потери крови.
Так что я вызвал такси, и отправился к единственному ориентиру, который запомнил из посещения дома Ранго: кафешки с необычным для Японии названием: “Ковбой”. Находилось оно на той самой широкой улице, с которой мы уехали с Ранго в Кабуки-тё после ночёвки в его доме. С него я и начал поиски.
Так, мы вышли из вот этого переулка. Мимо двухэтажного дома, мимо забора с колючкой поверху, мимо убитой тойоты – она тут, похоже, навсегда прописалась. Свернуть налево. Ага. Вот я и на месте.
Замка на калитке, и тем более колючки по забору здесь не было. Видимо дом господина Ёсиды защищала репутация хозяина. Парковочное место пустовало. Да и в-целом мне показалось, что дома никого нет. Но я всё же постучался в дверь, отозвавшуюся глухим жестяным звуком. И потоптался на пороге пару минут, пока не услышал быстрые шаги за дверью.
– Кто там? – услышал я голос тёти Маи.
– Это Ито Дзюнти, – назвался я, – помните, я ночевал у вас пару недель назад?
– Извините, Ранго нет дома.
– Я знаю. Я к вам по этому поводу и приехал.
Дверь распахнулась, и тётя Маи чуть не силой втащила меня внутрь.
– Что с ним?
Хиро внутри меня расстроился от вида как будто усохшей госпожи Ёсида так, что я сам чуть не лишился голоса.
– Вы не волнуйтесь, он жив, – поспешил я успокоить тётю Маи.
– Ох, – женщина сразу расслабилась, – а я вся испереживалась. Ведь третий день не появляется, и на звонки не отвечает. Проходи, Дзюнти, сынок! Проходи, рассказывай. Давай я тебе хоть воды налью, жарко на улице.
Я сел за стол, и в который раз задумался, как лучше сказать, что Ранго теперь однорукий бандит. Хиро на меня сразу же обиделся от такого сравнения. Да не хотел я шутить! Просто к слову пришлось. Ну ведь смешно же.
Хиро так не считал. И постарался донести эту мысль до меня единственным доступным ему способом – испортил мне настроение. Вот же ж. Шизососед. Угомонись, я всё сделаю по-красоте. Вот увидишь.
– Ваш сын, госпожа Ёсида, настоящий герой. Если бы не он, я бы перед вами сейчас не сидел.
Ну да, смысл был бы мне сюда приходить, если бы те два самурая не поубивали друг друга.
– Понимаете, он спас не только мою жизнь, но и жизнь дочери своего босса. К сожалению, он сам пострадал, потерял много крови. Сейчас господин Ёсида в госпитале красного креста в Йокогаме. Простите, я должен был сразу вам это сказать. Но меня задержали полицейские.
А потом я забыл. Но это я говорить не стал.
– Всё в порядке, Дзюнти, – тётя Маи всё же заплакала. Заплакал и Хиро у меня внутри, – Всё хорошо. Главное, что мой Ранго жив.
– У меня, к сожалению, нет машины. Но я могу побыть с дедушкой, пока вы съездите навестить уважаемого господина Ёсиду.
Тётя Маи покачала головой, и посмотрела в сторону входа. Ах чёрт. Я не заметил, когда входил. На семейном домашнем святилище добавилась фотография деда. А ведь не выглядел он в прошлый раз больным.
– Умер во сне. Мы с Ранго его проводили в последний путь. А на следующий день Ранго исчез.
Бедная тётя Маи. Я подошёл к ней, и обнял.
– Теперь всё будет хорошо. Давайте вместе навестим господина Ёсиду?
Таксист на белой сузуки каким-то чудом просочился прямо к дому тёти Маи, так что нам не пришлось, как в прошлый раз, идти к оживлённой улице. И, не сказав ни слова, довёз нас до госпиталя. Вообще, таксисты в Японии, сколько раз я с ними ездил, оказались людьми неразговорчивыми. По крайней мере первыми беседу не заводили. Но ценники у них, конечно, жесть полная. Полчаса дороги – и двадцать тысяч как корова языком. Не удивительно, что большая часть населения тут на общественном транспорте ездит. Автомобиль в Токио – действительно роскошь.
В регистратуре дежурила та же самая миловидная маленькая сестричка. Она меня даже узнала (хотя к тому, что девушки на меня оборачиваются, я скоро начну привыкать), и сразу обрадовала, что господина Ёсиду перевели в общую палату. У палаты молодой госпожи Такуми охрану убрали, так что её тоже можно навестить.
Вот и прекрасно. Я проводил тётю Маи к Ранго, который до сих пор выглядел не слишком хорошо. Руку ему оттяпали по самое плечо, повязками забинтовали от шеи до пупка. Хорошо хоть потеря крови не сказалась на его мозгах – нас с тётей он узнал, и вяло поздоровался. Тётя Маи сразу ударилась в слёзы, и я оставил их наедине. Правда в палате было ещё три кровати с пациентами, так что не совсем наедине. Но японцы в этом плане очень деликатные люди. Я же отправился искать лечащего врача Ранго. А потом уже заглянуть к Надесико.
Поспрашивал у персонала. Добрая женщина в синей униформе отправила меня на четвёртый этаж, в ординаторскую рядом с той самой переговорной, в которой меня ободрали как липку. Доктором оказался Тенма Кензо. Судя по его внешности такой же хафу, как и Надесико. Он охотно согласился пройти со мной в палату к Ранго, и поговорить с тётей Маи. А по дороге кратко заверил меня, что жизни господина Ёсиды ничего не угрожает, но последствия критической потери крови могут быть весьма печальными. Дисфункция почек, амнезия, нарушение работы сердца и остальных внутренних органов. Нужно наблюдать, и желательно после выписки как минимум полгода еженедельных осмотров и анализов. Попрощавшись с доктором на пороге палаты, я поспешил к Надесико, кляня себя за то, что не купил никакого гостинца.
Впрочем, я исправился. На первом этаже госпиталя нашёл магазинчик с фруктами, и я купил самую дорогую в жизни корзинку с двумя яблоками и одной грушей. Даже то, что каждый фрукт был завёрнут в свою упаковку с бантиком, не стоило той цены, за которую их продавали, честное слово!
Но желание порадовать девушку оказалось сильнее. Хиро, опять твои приколы? Или это уже наше общее решение? Порой я уже не мог отделить свои желания от эмоций внутренней шизы.
Надесико лежала в одиночной палате на самом верхнем этаже. Весь этаж был тихим и стерильно красивым – похоже для вип-клиентов. Исключение составляла только операционная – но она, как и вертолётная площадка на крыше, находилась в противоположном крыле. Так что молодая госпожа Такуми наслаждалась одиночеством, тишиной, и прекрасным видом на многоуровневую автомобильную развязку, за которой прятался токийский залив. Панорамные окна придавали этому виду ещё большую эпичность.
Да и палата походила скорее на номер в отеле. Тут, кроме современной больничной койки со всеми этими моторами и электронными приспособами, был маленький столик и пара таких же пластиковых (для того чтобы проще проводить санобработку) кресел. На стене висел большой телевизор, в котором Надесико внимательно смотрела местные новости. Но как только я постучался и вошёл, девушка моментально забыла обо всём на свете: с радостным визгом выскочила из кровати и повисла у меня на шее.
– Хиро! Ты всё-таки пришёл! А я тут с ума схожу от скуки! Ура! Ура! Я так надеялась!
Она ещё немного поскакала вокруг меня, как маленькая лисичка. Снова повисела на шее. И, наконец, угомонилась, забравшись на кровать.
– Тебе идёт эта пижама, – сделал я ей комплимент, когда Надесико угомонилась.
– Ой, отправляйся в ад! – с широченной улыбкой ответила она, – Я тут скоро последние нервы оставлю. Меня всё не выписывают и не выписывают. Люсиль в первый день этим врачам столько налички привезла, что они тут меня ещё неделю держать собираются. А у меня уже всё хорошо, я здорова! Хоть ты им скажи.
– Врачам виднее, – заметил я. – Ты не представляешь, как я рад видеть тебя живой и невредимой.
– Да я и сама ужасно рада. Ты не представляешь, как я перепугалась, когда эта банда ворвалась в “Хозуки” и начала всё громить. А потом, когда я выбежала, они меня схватили. Вот тогда я испугалась по-настоящему. Особенно когда мне вкололи что-то, и я поплыла сознанием. А потом бац! И я уже здесь, в мягкой кровати. Но кошмары до сих пор снятся.
– Мама с тобой больше не связывалась?
– Нет. Я не понимаю, что происходит. Все мои знакомые как воды в рот набрали. Отказываются говорить, что происходит. Хиро! Хоть ты мне скажи. Что с отцом? Где мама? Что, чёрт возьми, тогда случилось? Мама сказала, что ты меня вытащил из рук бандитов. Полицейские меня допрашивали два дня. Почему мне никто ничего не говорит? Хиро? Не молчи, пожалуйста. Хоть ты мне скажи.
Не хотелось мне быть гонцом, приносящим дурные вести. Но, видимо, придётся.
– Мне очень жаль, Надесико, это говорить. Твой отец убит.
И его убийца пятью этажами ниже лежит.
Девушка побелела и упала на кровать. Блин, а может ей нельзя такие потрясения испытывать? Надо сначала было с врачом поговорить! Вечно я тороплюсь.
Я подбежал к Надесико, и приподнял её за плечи. Нет, сознание она не потеряла. Просто была в шоке.
– Я знала. Знала, что так будет.
Она даже не плакала. Просто смотрела сквозь меня в потолок.
– Тебе плохо? Вызвать врача?
– Нет! Нет. Просто посиди со мной, пожалуйста. Не оставляй меня, Хиро. Хоть ты не оставляй меня.
Глава 22
Слишком резкие перепады настроения у неё. Я взял Надесико за руку, и сидел с ней, пока она не уснула. Всё-таки не зря её держат в госпитале, похоже. Так что я укрыл спящую девушку одеялом, написал сообщение, что вернусь завтра в это же время. И ушёл, поцеловав на прощание в холодный лоб.
Потом пошёл искать лечащего врача Надесико. У меня, конечно, было мало шансов на то, что он расскажет мне хоть что-то про девушку – врачебная тайна и всё такое, а я для Надесико вообщем-то никто. Хотя вот с Ранго прокатило, и доктор Тенма мне рассказал и про лечение, и про последствия ранения. Видимо сработало моё обаяние.
Так что я отправился в ординатуру, поговорить с доктором Тенмой для начала. И, проходя мимо переговорной, заметил тётю Маи в окружении тех же стервятников, что раздели меня в прошлый раз.
Решительно ворвался, прочитал смету расходов на оплату услуг госпиталя (эвакуацию машины они туда впихнули ещё раз, сволочи). И не сдержался – наорал на жадин от души, намекнув на принадлежность господина Ёсиды к Ямагучи-гуми, и персональные кары каждому из здесь присутствующих за такое наглое наживательство на человеческом горе. Ух, как они перед нами извинялись! И клятвенно обещали вылечить уважаемого господина Ёсиду за счёт государственных грантов.
Ну вот почему, пока с ними вежливо разговариваешь, люди считают тебя слабым и беззащитным. А стоит только наорать – и сразу все вопросы решаются?
Тётю Маи пришлось потом отпаивать холодным чаем в вестибюле госпиталя. Я оставил её сидеть в зале ожидания, сбегал до автомата с газировкой и купил пару банок этого самого чая – ей и себе. Когда вернулся, рядом с тётей сидела медсестричка, и успокаивающе гладила госпожу Ёсиду на спине. Отдал обе банки женщинам, низко поклонился уже который раз выручившей меня девушке. И ещё немного посидел вместе с тётей Маи, пока она не успокоилась и не перестала плакать.
– Я от радости, Дзюнти. От радости. Не знала, что у моего Ранго есть такой хороший друг. Думала, там одни бандиты, которые только о себе думают. Я так рада, Дзюнти!
Радостной тётя Маи не выглядела даже на мой взгляд. А Хиро мне так и вовсе транслировал, что госпоже Ёсиде лучше одной не оставаться надолго.
– Я сделал, что должен был сделать, – пожал я плечами. – Всё остальное теперь зависит только от вас, тётя. Господин Ёсида гордый человек, и вряд ли так просто смирится со своим нынешним положением.
Кто знает, что творится в голове этого самурая? С него станется вспороть себе живот, и обесценить все мои старания по его спасению. Работу он потерял, Люсиль исчезла, руки нет: ради чего ему жить дальше?
– Так что вы, госпожа Ёсида, его последний якорь в этом мире. Навещайте его почаще. Напоминайте о том, что он нужен вам.
– Спасибо тебе, Дзюнти, сынок. Мой дом для тебя всегда открыт. Ты же зайдёшь к старой тёте в гости?
– Конечно, – я улыбнулся, – я ведь так и не попробовал ваш знаменитый жареный удон. А сейчас, извините, мне пора ехать. Работа.
– Конечно, – госпожа Ёсида встала и поклонилась мне, – Спасибо, милый Дзюнти.
Я вызвал такси, и поехал в Кабуки-тё. Про то, что я хотел найти врача Надесико, я, конечно, забыл.
В “Золотом павлине” всё прошло как по маслу. Новый управляющий без лишних слов подписал со мной соглашение о расторжении контракта. В бухгалтерии (первый и последний раз у них побывал) выдали расчёт в пухленьком конвертике. А господин Яма с парнями устроил мне такую прощальную вечеринку, что я даже не запомнил, как домой добрался. А наутро, с больной головой, с со стыдом вспоминал, что мы с другими хостами вытворяли в пьяном виде. Переодевание в женскую одежду, и забеги по залам в голом виде – это ещё не самое странное, что мы делали. Но, блин, гостьям и это понравилось. Они с удовольствием участвовали в безумии под названием “проводы лучшего хоста”. Так что я, считай, бесплатно отработал последнюю смену в “Павлине”.
Да и ладно, мне не жалко. Зато в рейтинге я опять вырос. До целых двух бутылок – хотя надарили мне их вчера чуть ли не два десятка всяких разных. Полезное это дело – менять работу.
Только голова болит потом. Не удивительно, конечно, что парни после года такой работы выглядят начинающими синеботами. Очень вредная для печени профессия. Зато денежная.
Я достал из кучи одежды, сваленной вчера в прихожей, конверт с расчётом. Неплохо, неплохо. Хватит на выплату долга госпиталю за два месяца. Это если не шиковать, и не тратить деньги на всякое ненужное.
Так что сегодня я поехал навещать Надесико на метро. Благо что от Синдзюку до самого госпиталя шла прямая ветка. Полчаса – и я уже перед входом (который всё ещё ремонтировали).
В регистратуре сегодня работали незнакомые мне девушки, так что я не стал там задерживаться, и сразу пошёл к Надесико. Принёс ей то, что она заказывала во вчерашней переписке, ещё пару апельсинов и небольшой (но очень дорогой) букет гвоздик.
– Знаешь, – сказала мне девушка, когда её первый восторг от моего прибытия улёгся, – хватит звать меня Надесико. Я Алиса. Такуми Алиса.
– Что случилось? – насторожился я.
Надесико передала мне свой телефон с открытой перепиской.
Люсиль. Она действительно сбежала в Европу, хоть и утверждала что ненадолго, пока реорганизация “бизнеса” господина Такуми не закончится, и желающих её устранить станет поменьше. Хотя мне подумалось, что сбежала она на тот случай, если полиция найдёт трупы. Которые, как я надеялся, она спрятала. Разумный ход, на самом деле.
Прочитал переписку дальше. Люсиль перевела на счёт Алисы все деньги от продажи имения. Так что лет на десять безбедной жизни средств у неё имеется. Звала дочь прилететь к ней в Ниццу на постоянное место жительство. Тоже неплохой выбор. Подальше от конкурирующих кланов.
Ага. Тут и про меня упоминание нашлось. Госпожа Такуми в обтекамых выражениях просила дочь передать мне благодарность за спасение самых близких ей людей. Вот спасибо, женщина. Я бы предпочёл деньги. О! Надо же, Люсиль переписала на меня квартиру? Вот это действительно царский подарок.
– Я никуда не полечу, – заявила мне Алиса, когда я дочитал до конца. – Что я там буду делать, в этой Франции? Я даже языка не знаю.
– Выучишь. Зато там будет твоя любимая европейская кухня.
– Я люблю японский рис. И окономияки. И…
– Понял-понял. Не надо всё перечислять. Значит ты остаёшься? А где будешь жить?
– В квартире брата. Ну, то есть в твоей, Хиро. Ты же не против?
Отлично, спасибо что спросила моё мнение, дорогая Алиса. Хотя, конечно, квартира на самом деле должна была достаться именно ей.
– Хорошо. Я приберусь перед твоей выпиской.
Опять искать новое жильё. Интересно, господин Роланд что-нибудь подскажет мне?
Не впервой. Не оставлять же Надесико на улице? Да и за господином Ёсидой надо приглядеть, так что поищу жильё ближе к их дому. Ну не хочется мне огорчать тётю Маи. Так что от меня не убудет, если я буду наведываться к ним домой пару раз в месяц.
Поболтали с Надесико (теперь уже Алисой) ещё часик о всяком разном, пока не пришёл её лечащий врач, и не прогнал меня со словами о том, что пациентке нужен покой и отдых. Я спорить не стал, и обняв на прощание девушку, отправился в Кабуки-тё.
По просьбе Алисы (придётся теперь привыкать к новому имени) зашёл в Хозуки. Вернее, попытался зайти – но заведение было закрыто “по техническим причинам”. Так что я выцепил из толпы одного из мутных типов, ошивавшихся рядом, и после пяти минут переговоров и уговоров мой новый знакомый Масахиро рассказал мне, что “Хозуки” в том виде, в каком он тут был – конец. Новый владелец откроет тут игровой зал пачинко.
Поболтав ещё полчаса с Масахиро за кружечкой пива в ближайшей лапшичной, я выяснил, что территорию клана Такуми поделили без шума и пыли. И что на самом деле никто особо не расстроился после того как пропал старый Горо. Да, в молодости он наводил шороху, да и с годами его характер не изменился. Но пришло новое время, и пора давать дорогу молодым.
Ну и всё в таком духе. Будущее лейтенанта Ёсиды тоже обсудили. Сошлись во мнении, что он стал инвалидом в разборках семьи Такуми – вот пусть семья эта его пенсией и занимается.
Ну, думаю Люсиль не бросит Ранго. В крайнем случае увезёт его к себе во Францию, или куда она там улетела. А мне пора устраиваться на новую работу.
Но перед этим пришлось посидеть и позаниматься “бумажной” работой – написать неутешительный отчёт Надеси… Алисе, выложить пару фоток вчерашнего праздника в бложик и отчитаться уже перед Кавамори. Попенять себе тем, что не записал номер тёти Маи. И уже после всего этого отправиться…
Нет, не в “Платиновый дракон”. Проснулся внутренний Хиро, и устроил забастовку. Так что я объявил сегодняшнюю пятницу выходным днём, и пошёл куда глаза глядят. А глядели они сегодня на храм Мейдзи.
Из вредности к самому себе (Хиро, а кто будет долги закрывать?) я пошёл туда пешком. Страдай, Хиро, твоё желание сейчас исполнится. Выходной так выходной, надо использовать его на полную катушку, и устроить заодно турпоход. Тем более, что храм, и парк возле него находятся всего в одной остановке на метро. Да что там, идти всего два квартала! Ерунда.
Через час я уже так не думал. Хотя за пару недель выносливость тела я всё-таки немного подкачал, но когда я подошёл к северному входу в парк, меня можно было отжимать. Ещё и день выдался жаркий и безветренный. С учётом высокой влажности от моря, о комфортной прогулке по бетонным улицам Токио можно было только мечтать. И это с учётом того, что я каждые десять минут сидел на лавочке с холодной баночкой какой-нибудь газированной отравы из автомата.
Так что первым делом я зашёл в сувенирную лавку, и купил белый хаори и такую же белую хакаму. Дорого, конечно, и размер мне чуть великоват оказался (переодевался я в бесплатном туалете неподалёку). Зато жить сразу стало веселее. Оставив мокрый насквозь костюм в камере хранения, я потопал к храму через парк, больше похожий на лес. Шум города будто ножом отрезало, и запах выхлопных газов и пыли сменился на тонкий аромат хвои и цветов. Всё ещё начало мая, всё цветёт.
По дороге встретил свадебную церемонию. Красиво. Куча мужиков в чёрных, несмотря на жару, костюмах. И невеста – вся в белом, как принцесса. Очень торжественно. Правда у меня почему-то возникла ассоциация с похоронами – слишком уж серьёзные лица были у всей процессии.
Но, тем не менее, приятно посмотреть. Ещё бы не эти тупые иностранцы, слишком громкие, везде лезущие и фотографирующие всё подряд. Неужели они не понимают, что портят своим поведением атмосферу священного места? Надо с них не только деньги за вход брать, но ещё и экзамены проводить на понимание обычаев. А кто не сдаст – отправлять обратно!
Я провёл ладонью по лицу, стирая чужие эмоции. Мой Хиро последнее время стал слишком своенравным. Не к добру это. Но конфликтовать с соседом по телу я не хотел. Потому что подозревал, что ни к чему хорошему это не приведёт. Однако и уступать ему не собирался. Так что двинулся дальше, физической нагрузкой сжигая излишнюю эмоциональность.
Возле самого храма, как я и думал, слонялись куча людей. Хоть и пятница, хоть и рабочий день. А что тут творится в первый день года, когда весь Токио сюда собирается? Представить страшно.
Однако я даже в очередях не постоял. Закинул горсть монет в ящик для пожертвований. Купил табличку эма, написал на ней благодарности неизвестному божеству за мою новую анимежизнь. Надеюсь вечером, когда эту табличку сожгут вместе с остальными такими же посланиями, послание дойдёт до адресата. А то как-то нехорошо будет, сколько времени провёл в этом мире, а спасибо за второй шанс не сказал. Побродил ещё немного по территории, подивился количеству бочонков с саке и вином, подаренных императору. И собрался уже уходить.
– Извините, господин…
Меня окликнула молодая стройная девушка в одеяниях мико: красной хакаме и белой рубашке. Собранные в простой хвост прямые чёрные волосы спадали на белую ткань, привлекая к себе внимание. Так что лицо мико я разглядел уже потом: аристократической формы, прямой нос и тонкие губы. Настоящая красавица.
– Чем я могу помочь служительнице великого храма Мейдзи? – с поклоном спросил я.
– С вами желает поговорить гонгудзи Сарутахито. Не соблаговолите ли вы уделить ему немного вашего драгоценного времени?
– С удовольствием, – ответил я, удивившись красочности речи мико, и задаваясь вопросом: кто такой гонгудзи?
– Прошу вас, проследуйте за мной, – ещё раз поклонилась девушка, и повела меня куда-то за основное здание.
Мы вышли за ограждение, и девушка остановилась возле неприметной двери рядом с сувенирным магазинчиком. Сделала приглашающий жест рукой.
– Это шутка такая? – спросил я у мико, с подозрением рассматривая сарай, в который меня просили войти.
– Прошу простить за неподобающее место, господин. Но учитель Сарутахито ожидает вас внутри. Не заставляйте его ожидать, пожалуйста.
Ну нет. И я, и мой внутренний Хиро согласились с тем, что это как-то слишком подозрительно выглядит. Так что я развернулся и пошёл на выход.
Кто бы знал, что у такой скромной девушки столько сил? Она схватила меня за шиворот, завернула руку за спину и протаранила моей головой ту самую дверь.
Я упал, растянувшись на деревянном полу.
– Я же сказала, – девушка прижала меня к полу, сев сверху, – что учитель хочет с тобой поговорить! Ты должен был послушаться, красивый мальчик!
Судя по её тяжёлому дыханию, побороть меня ей было всё-таки не так легко. Так что я задёргался, пытаясь освободиться. Но чёртова мико взяла меня на болевой приём, заломив руку так, что я зашипел и перестал сопротивляться.
Чья-то рука шлёпнула меня по лбу, приклеив бумажный стикер.
– Отпусти его, Ёко.
Девушка ещё раз ткнула меня носом в пол, и встала, отряхивая свою хакаму. Я остался на полу. Что-то изменилось с того момента, как на меня повесили стикер. Что-то очень важное. И я пытался сейчас понять, что именно.
– Вовсе не обязательно лежать на полу, господин гоку, – произнёс тот же баритон. Я машинально сел, разминая пострадавшую руку. – Прошу простить мою ученицу. Она иногда бывает нетерпеливой. Но искренне раскаивается каждый раз, когда применяет силу.
По фырканью позади себя я понял, что этот баритон – а он принадлежал молодому мужчине в белых одеждах и высокой чёрной шапке – так вот, этот баритон слегка преувеличивает степень раскаяния мико.
Но, пока я формулировал эту мысль, я наконец понял, что не так.
