Текст книги "Тесная Связь (СИ)"

Автор книги: Paprika Fox

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)

Дилан вновь переводит взгляд на Кейси, которая никак не может справиться с замком. Он облокачивается на шкафчик, сунув руки в карманы темных джинсов. Девушка хмурится, переступая с ноги на ногу. Её клетчатая юбка чуть открывает колени, белый топик прикрыт жилеткой. Дилан усмехается: выглядит очень необычно. Только сейчас он заметил, что её чувство стиля немного прихрамывает, но смотрится на ней все это очень даже интересно.

Мимо Кейси проходят парни. Дилан отрывается от шкафчика, когда они как-то оценивающе осматривают девушку, словно раздевая её глазами. Один из них свистнул, отчего Кейси вздрогнула, но лишь закатила глаза. Дилан начал теребить кольцо на губе, корчась от боли. Он сложил руки на груди, вновь опираясь плечом на шкафчик.

Его взгляд сам пробегает по телу Кейси. Её длинная на первый взгляд юбка только больше привлекает внимание окружающих. Если девушка носит короткие, то ты не чувствуешь ничего скрытого, а когда видишь девушку в длинном платье или юбке, края которой еле достают до колен, то кажется, что у этой особы есть, что скрывать. Звучит странно, но иногда именно такие девушки сильно возбуждают. С них так и хочется сорвать одежду.

Дилан кусает ногти, притоптывая ногой, когда Кейси опускает сумку на пол, снимая жилетку. Парень замирает, пробегая взглядом по её открытому животу. Юбка висит на талии, чуть прикрывая пупок.

– Сколько можно возиться с замком? – ворчит Оливия, устав ждать.

Дилан часто моргает. Он совсем позабыл о том, что все чего-то ожидают. Может, ему стоит остановить это? Хотя, чего могла придумать и запихнуть туда Оливия? Презервативы, конечно, разозлили Кейси, но не более.

***

Я тяжко вздыхаю, кинув жилетку на сумку. Замок решил потрепать мне нервы. Отлично.

Ещё раз ввожу пароль и, наконец, слышу щелчок. Открываю.

Что-то падает на пол, разбиваясь. Мои глаза становятся шире, когда, отходя, вижу много разных предметов для детей: соски, бутылки, детские пюре, погремушки. Послышался смех. Я облизнула губы, чувствуя, как мое сердцебиение учащается. Хохот превращается в детский смех. Я сжимаю глаза, вновь распахивая их. Смех переходит в плач.

Я схожу с ума.

Но кто?! Кто, черт возьми, это сделал?!

Не долго думая, поворачиваю голову: Оливия хихикает, как и её компания.

Мои колени подкашиваются. Как? Откуда она узнала? Дилан? Он ей сказал? Но разве не в его интересах, чтобы никто не знал? А может, он решил, что, если выхода нет, то можно не скрывать?

Хмурюсь, переводя взгляд на парня, выражение лица которого опять же ни о чем не говорит. Он кладет руки в карманы, отворачиваясь.

Неужели, это все-таки он? Хотя, чему я так удивляюсь? Это же О’Брайен! Черт возьми! Да как я могла подумать, что ошибалась на его счет?! Как могла решить, что мое первое впечатление о нем ошибочное?! Он просто надсмехался надо мной все это время! Это все часть его плана! Дерьмо! Как я могла быть такой глупой?!

Я выпрямляюсь, смотря на шкафчик. Дилан рассчитывает, что я сбегу, забьюсь в угол и буду плакать? Нет уж. В задницу. Подхожу к шкафчику, хлопая дверцей, и беру сумку с жилеткой.

Иду в их сторону, гордо подняв голову. Оливия накручивает локоны своих волос на пальцы, смотря на меня. Её довольная рожа меня раздражает. Когда-нибудь я впечатаю её в асфальт. Я не смотрю в их сторону, но вижу краем глаза, как О’Брайен открывает свой шкафчик, доставая тетрадь, и сильно хлопает им, заставляя Оливию вздрогнуть.

Думаю, его разозлило мое равнодушие. Что ж, не все так просто со мной, Дилан.

Хочешь войны? Будет тебе война. Мне уже терять нечего.

Тема урока: «Дети – цветы жизни».

Это уже не смешно.

– Кейси, – Майки сидел рядом, крутя ручку в руках. – Почему тебя вчера не было?

Я вздыхаю, чеша щеку:

– Проспала.

– Ясно, – он начал что-то писать в тетради. – Слушай, не хочешь сегодня сходить куда-нибудь?

Я отвлекаюсь, смотря на него:

– Куда?

– Я так понял, что ты так и не закупилась нужными вещами, поэтому я мог бы составить тебе компанию, – он приятно улыбается, подняв голову.

Почему бы и нет?

– Да, думаю, это неплохая идея, спасибо, – благодарю, широко улыбаясь. Блондин кивает, выпрямляясь на стуле. Я поворачиваю голову в сторону учителя, но невольно останавливаюсь, ловя взгляд Дилана на себе. Парень резко отворачивается, продолжая стучать карандашом по парте. Я сложила руки на груди, тоже отводя взгляд.

Учительница продолжала нести какой-то бред о детях. Думаю, единственное, что было дельным из сказанного ею, это то, что нужно пользоваться презервативами. Моей маме эта лекция не помешала бы.

Хотя, она же хотела ребенка.

Майк подвез меня до дома. Я больше не буду скрывать того, что он знает. Мне хочется как-нибудь насолить. Но дело в том, что я не сильна в этом.

Я, в отличие от Дилана, не привыкла причинять другим боль, использую при этом грязные приемы, что ранят в самое сердце.

– Я заеду за тобой в пять, хорошо? – спрашивает Майк, когда я выбираюсь из машины.

– Да, спасибо, – одариваю его улыбкой. Машина трогается с места. Я переступаю с ноги на ногу, идя к калитке. Майк – неплохой парень, но я до сих пор не понимаю его повышенный и какой-то нездоровый интерес ко мне.

Это заставляет насторожиться.

Решаюсь пройти в дом через погреб. Не хочу пересекаться с матерью.

Открываю дверь, заходя внутрь. Стараюсь не думать о том, что теперь им со свадьбой придется поспешить, ведь мама хочет влезть в свое платье. От этой мысли становится только хуже.

Чешу нос, проходя в погреб, но замираю, слыша стук каблуков. Да вашу ж мать…

Прячусь в углу, за ящиками с алкоголем. Дверь раскрывается, и я слышу голоса матери и Хэнка.

– В любом случае, я рада, что они согласились прийти. Нужно выбрать лучшее вино, – целует Хэнка. Мужчина улыбается, подходя к стеллажам:

– Для такой встречи есть один вариант, – осматривает бутылки. – Кажется, Дилан и Кейси не особо разделяют нашу радость.

Моя мать стучит каблуками, складывая руки:

– Знаешь, я всегда хотела иметь второй шанс. Кейси – моя дочь, но она одним только своим видом напоминает мне о нем, – я вжимаюсь в холодную стену, – она не виновата, но я ничего не могу с этим поделать, честно. Поэтому этот ребенок – это мой шанс все исправить, начать все сначала, с чистого листа. К тому же, Кейси никогда не хотела быть такой, какой я хотела её видеть. Я старалась отдать её в творческие кружки, но она словно жила на улице. Я упустила шанс перевоспитать её, но с этим ребенком будет все иначе. По крайней мере, я так надеюсь, – обнимает свой живот. Хэнк берет бутылку, оборачиваясь:

– С ним все будет иначе, ведь я буду с тобой, – тепло улыбается, но меня всю выворачивает. Я поджимаю колени к груди, обнимая их руками. Женщина улыбается, вздыхая:

– Я знаю. Ты нужен мне, – мужчина обнимает её.

– Идем, нам пора ехать на встречу, расслабимся, – он тянет её за собой.

Дверь хлопает.

Становится тихо.

Я хмурюсь, начиная учащенно дышать.

Он ей нужен? Она сказала это ему? Я всю жизнь хотела услышать от неё подобные слова. Я ведь… Ведь я…

Я сглатываю, но комок не пропадает, что заставляет меня сжимать дрожащие губы. Я начинаю качаться из стороны в сторону, безуспешно пытаясь остановить вырывающиеся эмоции. Все внутри горит от обиды. Сильной обиды, смешанной со злостью и непониманием. Как? Я ведь…

Я никогда не была такой, какой она хотела меня видеть? Но это слишком эгоистично, даже для неё. Поверить не могу.

– Теперь она вовсе забудет обо мне, ведь у неё будет ребенок, – говорю вслух, поднимаясь. Начинаю жестикулировать руками и скулить, корчась:

– У неё будет то, что подарит ей счастье, надежду. Она вовсе позабудет обо мне. Я потеряю её. Была ли я ей нужна все это время? Я – балласт? Нет, – качаю головой, ходя между стеллажей. Меня охватывает паника, смешанная с истерикой.

– О-она не может быть настолько ужасной матерью, – заикаюсь, – матерью для меня. Она не может так просто перевернуть страничку, ведь я тоже часть её жизни, – уверяла саму себя. – Она ведь любит меня? – задаю вопрос в пустоту. Никто не даст мне на него ответа. Никто и никогда.

Я останавливаюсь между стеллажами, смотря куда-то в пол. Мои глаза уже намокли:

– У неё появится шанс, – хмурюсь, – а у меня его не будет, – шепчу, смотря на бутылки. Их стекла блистают от света, проникающего сквозь маленькие окошки.

В моей голове все путается. Я не могу чувствовать такую моральную боль. Для нескольких дней это слишком много.

Снимаю обувь, касаясь ледяного пола босыми пятками. Выпрямляюсь, вытягивая руки в стороны, чуть приподнимая их. С моих губ слетают короткие вздохи.

Мой рассудок мутнеет, хотя я хорошо понимаю, что собираюсь сделать.

Мне нужна физическая боль, чтобы затмить ею моральную. Мне необходимо это. Мои пальцы нервно дрожат, когда я начинаю идти вдоль стеллажей, скидывая бутылки на пол. Они разбиваются, расплескивая алкоголь во все стороны. Я раскрываю рот, корчась от дикой боли, которая пронзает мои ноги.

– А-а, – я стараюсь не прекращать дышать, стараюсь прочувствовать все.

Прочувствовать эту боль.

Продолжая скидывать бутылки, ступая по осколкам. Мне нужно больше. Я хочу забыть о моральной боли, спрятать её, укрыть, зарыть как можно глубже.

Я кричу, продолжая ступать. Из моих глаз потоком хлынули слезы. Я запуталась. Я не знаю, что мне теперь делать, для кого жить? Мне нужен якорь – человек, который удержит меня здесь, не даст уйти, скажет, что я нужна ему. Да просто сядет и поговорит со мной, узнает, как прошел мой день, что я ела сегодня на завтрак, люблю ли я кофе, что читаю, какие фильмы предпочитаю.

Мне нужен кто-то. Я хочу быть нужной. Хочу знать, что без меня кто-то не может провести и дня.

Но это реальность.

Я сжимаю зубы, закрывая глаза. Поднимаю ногу.

Больше боли.

Резко и сильно опускаю её на пол, раскрывая рот.

От лица Дилана.

Не хочу пересекаться с отцом, поэтому обрадовался, не обнаружив его машины. Стив плелся за мной, надеясь, что я дам ему выпить, но у меня почему-то нет настроения.

Мы вошли в дом. Стив хлопнул дверью, осматриваясь:

– Я схожу за бутылочкой, – ехидно улыбается. Я щурюсь:

– Делай, что хочешь.

– Это ты перегнул. Не забывай, что у тебя тут молодая особа живет, а мне охота поразвлечься.

Я смотрю на него темными глазами, отчего парень съежился:

– Говорю же. Выбирай выражения.

Я качаю головой, закатывая глаза, когда он продолжает нагло улыбаться, направившись к двери в гостиную. Та вдруг распахивается, и я вижу растерянное лицо Елены.

– О, добрый день вам, – приветствует низким поклоном её Стив и смеётся. Старушка смотрит на меня, хмурясь:

– Дилан, я все понимаю, но это уже перебор! – её голос звонок. Я поднимаю брови:

– Слушай. Я только приехал, что я уже успел сделать? – потираю глаза, устало уставившись на неё. Елена растерялась:

– Так это не ты в погребе все разнес?

Я хмурюсь, не понимая, о чем она:

– Нет, сказал же, что только приехал.

– Стойте, а хоть коньячок-то выжил? – с надеждой спрашивает Стив, за что получает от меня по лбу.

– Кто-то там такой жуткий беспорядок устроил! Столько денег на ветер, – хмурится Елена. – Твой отец и мисс Паркер уехали, неужели Малышка это сделала?

– Малышка? – усмехается Стив. – Это типо Кейси?

Я закатываю глаза:

– Я пойду и скажу ей все убрать, не напрягайся Елена.

Старушка махнула рукой:

– Мне это не в тягость, просто я очень удивлена была, когда спустилась туда. Я сама с ней поговорю позже, – идет мимо нас на кухню, видимо, за приборами для уборки.

– Что ж, думаю, кто-то получит взбучку, ибо нехер тут гадить, – ворчит Стив. Я не смотрю на него, идя в сторону лестницы. Парень следует за мной:

– Ты только глянь, – указывает на пятна на полу. – Елена будет в ярости. Может, Кейси сохранила одну бутылочку и понесла её к себе в комнату, чтобы напиться? – смеётся. – Хочу это видеть!

– Она не пьет, – отрицаю, поднимаясь, но пятна и правда сбивают меня с толку. Это не похоже ни на вино, ни коньяк. В любом случае, она должна убрать за собой. Нельзя так напрягать Елену. Она не в том возрасте. Даже я это понимаю.

Мы поднялись на второй этаж и направились в сторону комнаты Кейси.

– Может, мы застукаем её за чем-нибудь непристойным? – гадал с ухмылкой Стив. – Может, она не одна там. Было бы забавно.

Я хмурюсь, когда вспоминаю, что Майк о чем-то говорил с Кейси. Она решила так мстить мне? Какого черта она продолжает контактировать с ним? Пытается меня задеть? Если этот урод здесь, я выбью из него все дерьмо!

Стоп. Какого черта я вообще считаю, что она хочет побесить меня? Почему я принимаю все на свой счет?

Подхожу к двери Кейси и раскрываю её, не думая. Пусто. Стив огорченно вздыхает:

– Ну, обидненько, я ведь только собрался за попкорном сходить.

Я ворчу под нос, но хмурюсь, замечая на полу те же пятна. Это не вино, уж я-то знаю.

– Может, она в ванной? – Стив закусывает губу. – Бухая, голая и…

– Стив, закройся, – смотрю на него. – Проваливай, а.

– Эй, ну ты чего? Я же шучу.

– Я не в настроении понимать твои шутки, – прохожу в комнату, – вали нахер отсюда.

– А как же…

– Да ты можешь просто съ*баться отсюда, мудак?! – срываюсь, сам поражаясь себе. – Ты задрал мне на мозги капать!

Стив нахмурился, сунув руки в карманы кофты. Переступил с ноги на ногу:

– Как хочешь, О’Брайен, – протянул мою фамилию, сворачивая в сторону коридора.

Я тяжко вздыхаю, осматриваясь. Пятна заканчиваются здесь, но нигде нет бутылки. И почему пятна на полу? Она специально капала? Ей точно крышка.

Иду к двери, потирая лоб, но останавливаюсь, оборачиваясь. Клянусь, что слышал вздох. Очень тяжелый и глубокий. Или мне уже кажется?

Осматриваю комнату. Тихий стон повторяется.

Хмурюсь, прикрывая дверь.

– Кейси? – иду к окну. – Ты в курсе, что тебе придется убрать за собой?

Молчу, прислушиваясь. Она что ребенок в прятки со мной играть?

Всхлип. Я опускаю взгляд на кровать. Серьезно? Подхожу к ней, щурясь. Да она ненормальная.

Встаю на колени, отгибая одеяло, и заглядываю под кровать. Немного мнусь: девушка свернулась калачиком, держа пальцы у рта. Она явно растерялась, встретившись взглядом со мной. Сказать, что я немного замялся – это ничего не сказать. Серьезно. Это просто…

Останавливаю поток мыслей, сглатывая:

– Эй.

Девушка двигается к стене, дальше от меня. Кажется, она дрожит. Я ложусь на живот, параллельно её телу, а голову укладываю на согнутую руку:

– Я нашел тебя.

========== Глава 17. ==========

Я хмурю брови, когда Кейси прижимается к стене, словно боясь меня. Она прикрывает лицо ладонями.

– Что ты делаешь? – щурю глаза. – Вылезай.

Она качает головой, всхлипывая. Сильнее прижимает ноги к груди. Я облизываю металл на губе, пытаясь не повышать тон голоса:

– Ты там все разнесла?

Девушка молчит.

– Эй! – ненавижу, когда меня игнорируют. – Я с тобой говорю, Кейси Паркер.

– Оставь меня! – срывается она, тяжело дыша. – Проваливай!

Я напрягаю челюсть, вытягивая руку:

– Прекрати вести себя так! Иди и убери за собой!

Она, неожиданно для меня, начинает кричать, заставляя убрать руку. Я смотрю на неё большими глазами. Девушка плачет, корчась:

– Уходи. Пожалуйста. Просто оставьте меня.

Моя челюсть отвисает:

– Ты нормальная вообще? Давай, вылезай! – вновь тянусь, но Кейси кричит громче, начиная рыдать.

– Да черт! – я вновь отдергиваю руку. Кажется, мне становится жарко от напряжения. Мой голос дрожит от злости. Я просто не понимаю её. Меня злит её поведение. Она слишком жалкая.

Девушка скулит, словно кто-то причиняет ей боль, а она сдерживается, чтобы не закричать. Я ерзаю на полу:

– Почему ты прячешься? – меняю тактику.

Она качает головой.

– И что это значит? – закатываю глаза. Мне надоели эти её тайны. Я не умею разгадывать шарады.

Кейси кусает мокрые от слез пальцы. Я тяжко вздыхаю, проводя рукой по волосам:

– Что случилось? – черт, по-другому никак не заставить её вылезти.

Почему я вообще добиваюсь этого?

Она вновь качает головой. Начинает раздражать.

– Кейси, почему ты разбила бутылки в погребе? – спрашиваю сквозь зубы.

Она скулит громче.

– Ладно, начнем с того, что ты делала там?

Она прикрывает дрожащими руками глаза.

Довольно.

Я тяну к ней руку, хватая за запястье. Девушка начинает вопить:

– Оставь меня! Ненавижу! Ненавижу твоего отца! Тебя! Ненавижу этот дом! Ненавижу!

– Тогда сваливай нах*й отсюда! – я бью кулаком в пол, отчего Кейси вздрагивает, быстро дыша. Она согнула руки, прикрывая ими лицо. Я продолжаю смотреть на неё, сглатывая.

Мои брови хмурятся, но не от злости. Я, кажется, понял. Странно, но, походу, она ждет.

Удобнее располагаюсь на животе, почесав висок:

– Ты чего-то ждешь, да?

Кейси не открывает лицо. Я стараюсь говорить тише:

– Так ведь? Ты ждешь, когда она заберет тебя? – нужно быть осторожнее. Я придвигаюсь ближе к кровати:

– Эй, смотри на меня, когда я говорю с тобой!

Она дергается. Черт. Осторожней, блять.

Девушка убирает одну руку, но я не вижу её глаз из-за темноты. Её колени дрожат.

Она боится меня?

От этой мысли мне становится не по себе. Я ведь даже не пьян.

Опираюсь на одну руку, пытаясь разглядеть её лицо:

– Малышка… – шепчу. – Мама не придет за тобой.

Она прекращает трястись.

Она замерла, смотря в одну точку.

– Она придет… – начинает скулить, – должна… – шмыгает носом.

– Она не придет, Кейси, – облизываю губу, закусывая её. – Я тебе скажу больше: она даже не заметит, что тебя нет, она не пойдет тебя искать. А если пойдет, то все равно не найдет.

Девушка начинает плакать, отворачиваясь от меня.

– Кейси! – рычу сквозь зубы. – Прекрати вести себя так! Ты и сама это понимаешь! – тяну руку под кровать, когда девушка поворачивается ко мне спиной. Она начинает кричать, хватаясь за ножку кровати, когда я касаюсь её талии:

– Пусти меня! Нет! Пусти! – начинает бить мне по руке. Я напрягаюсь, сжимая скулы:

– Кейси! Прекрати! – обхватываю её талию, таща к себе.

– Проваливай! Проваливай, О’Брайен! Гребаный ублюдок! Ненавижу тебя! – она рыдает, отпираясь. Её рука соскальзывает, и я ловлю момент, рывком потянув её к себе. Она кричит громче, пиная меня ногой, отчего орать начинает сильнее. Кажется, мои глаза вылезают из орбит, когда я замечаю, в каком состоянии её стопы:

– Что за черт…

Она больная! Ненормальная! Ей в психушку надо!

Наконец, вытаскиваю девушку из-под кровати. Она хватается за все, что видит, когда я приподнимаюсь, садясь на ноги, и тяну её к себе:

– Кейси! Я сейчас отрублю тебя чем-нибудь!

– Нет, отпусти меня! Пожалуйста! – ревет она, толкая меня в грудь. – Я больше не буду!

Я хмурю брови, приоткрывая рот. Опять? Клянусь, что уже слышал, как она произносит эти слова.

– Пожалуйста! Я не буду больше! Прости! – она сжимает глаза, пытаясь карабкаться по полу.

Безумие.

Хватаю её за плечи, поднимая:

– Эй, посмотри на меня! Черт! Да приди ты в себя!

Она вопит сильнее, когда я силой укладываю её, поворачивая к себе лицом. Словно, ребенка держу. Правда, очень буйного и немного поехавшего.

Я не выдерживаю, накрыв её рот своей ладонью. Девушка продолжила кричать. Черт. В голове кавардак. Как мне заставить её заткнуться?!

– Эй! Кейси!

Она мычит мне в руку, крутя головой. Я облизываю губы, касаясь металла:

– Тише, Малышка! Малышка!

Я никогда не был так растерян, как сейчас. Кейси – она всегда ставит меня в тупик. С какой планеты она свалилась?!

Девушка хватает мою руку, пытаясь убрать её ото рта. Я наклоняю голову к её лицу:

– Тихо, Малышка. Тихо, – стараюсь шептать. – Малышка. Это сон, – нервно сглатываю. Мое сердце бешено колотится.

– Малышка, – провожу рукой по её лбу, убирая локоны волос. – Эй, я нашел тебя.

Девушка мычит мне в ладонь, но больше не кричит. Она продолжает плакать, отворачивая голову.

Я устало хмурюсь:

– Кейси, посмотри на меня, – пытаюсь вернуть её лицо в нормальное положение. Она уже не так сильно вонзает ногти мне в руку. Я напрягаюсь, убирая ладонь от её рта. Девушка скулит, шмыгая носом.

– Малышка, кивни, если слышишь меня, – прошу.

Она качает головой. И что это значит?

Силой поворачиваю её лицо, чтобы восстановить контакт глазами. Кейси смотрит на меня, продолжая ронять слезы. Её рука скользит на пол. Она измотана. У неё явно не осталось сил.

Как и у меня.

Она выматывает меня. Высасывает из меня все соки.

Её ноги дрожат. Я корчусь, рассматривая их:

– Зачем ты это сделала? – я не жду, что она ответит мне, просто не могу понять, как человек может решиться на такое безумие.

Все, что Кейси делает – безумно.

Её красная кожа бледнеет, когда она начинает приходить в себя. Девушка широко распахивает глаза, словно пробуждается ото сна. Я поднимаю брови:

– Да неужели?

Кейси хмурится, смотря на меня. Она дергается, но я крепко держу её, не давая сдвинуться с места. Девушка растеряна. Её зрачки забегали по потолку, затем вновь остановились на мне. С губ слетел короткий вздох.

Я цокаю языком:

– По валерьяночке? – касаюсь её виска, вытирая пот. Кейси молчит, сглатывая. Я смотрю на её ноги, вздыхая:

– Нужно вызвать скорую.

Девушка отводит взгляд. Она до сих пор выглядит так, словно не понимает, что происходит. Пытается присесть, но корчится от боли, хватаясь за мою футболку. Я часто моргаю, вытаскивая свой телефон из кармана и набираю номер скорой, поднося аппарат к уху. Кейси смотрит на свои ноги, касаясь пяток дрожащими пальцами.

– Зачем ты это сделала? – твердо спрашиваю.

Девушка приоткрывает губы, но качает головой. Её зубы стучат так, словно она замерзла.

Я говорю девушке на линии нашу улицу и номер дома, после чего убираю телефон в карман, уставившись на Кейси. Она хмурится, дыша через нос.

– Эй, – я продолжаю придерживать её за талию. – Зачем ты сделала это? – в который раз спрашиваю.

– Я-я, – сильнее хмурит брови. – Мне было скучно.

– Оу, значит, думаешь о суициде, потому что скучно, разводишь бардак, потому что скучно, калечишь себя, потому что скучно? – изогнул бровь. Девушка кивает, опуская глаза.

– Слушай, а что если бы я не нашел тебя? Так бы и лежала там, дергаясь в конвульсиях?

– Почему ты, – ей тяжело говорить, – почему искал меня?

– Чтобы ты убралась за собой, – не запинаюсь, отвечая.

– А, – тянет она, вновь замолкая. – Все равно спасибо.

Я немного мнусь:

– Это не из-за того, что произошло в школе?

Кажется, её передергивает. Кейси смотрит на меня, словно что-то вспоминая. Её брови хмурятся:

– Ты… – шепчет осуждающе. – Ты – чертов лжец, предатель.

Так. Стоп. Медленней. Мой мозг не способен после того, что произошло переваривать все ею сказанное.

– Что ты сказала? – я хмурюсь, убирая руку с её талии.

– Ты рассказал Оливии, – опирается руками в пол, отползая от меня, не шевеля ногами. Я приоткрываю рот, но не могу возразить, ведь это практически верно, но чего её так злит?

– Уходи, О’Брайен, – Кейси хватается за свою кровать, в попытках забраться на неё. – Я не хочу видеть тебя.

Меня пропитывает злость. Вскакиваю, срываясь:

– Я тут напрягаюсь, пытаясь помочь тебе, а ты, грубо говоря, посылаешь меня?!

– Именно, – ровно отвечает, садясь на край кровати.

Я усмехаюсь краем рта:

– Знаешь что? Ты ненормальная! Больная! Ты такая же психопатка, как и мой отец! – указываю на неё пальцем. – Больше я не помогу тебе. Ори и плачь, сколько влезет, Малышка, – рычу. – И знаешь, что? Никто не придет к тебе, потому что, ты никому нахер не нужна.

Она поднимает красные глаза.

Я изогнул бровь:

– Помнится, ты мне говорила нечто подобное, – улыбаюсь, – ты такая же, как и я. Кем ты себя возомнила, Кейси? Ты не лучше меня!

За окнами послышалась сирена скорой помощи. Я сунул руки в карманы джинсов, отступая назад. Кусаю губы:

– Так что пошла ты, – рычу, выходя из комнаты, и сильно хлопаю дверью.

========== Глава 18. ==========

Писалось под (На самом деле, послушав эту песню и решив прочесть перевод, мне пришла идея этого фнф. Странно, но если заинтересует, то гляньте перевод, хотя, не думаю, что он многое вам даст):

Lorde – Everybody Wants To Rule the World

Я сильнее хватаю незнакомую мне девушку за волосы, когда та опускается на колени:

– Ты слишком напряжен, выпей, – хихикает, расстегивая мой ремень.

Я тру лицо, давя на глаза. Помещение начинает шататься. Громкая музыка доносится из зала. Стоны из других кабинок только больше раздражают. Я прикрываю уши, когда девушка тянет бегунок ширинки вниз. Тяну её за волосы, чтобы поторопить. Ей нравится моя грубость.

Разврат, похоть.

Неужели, это то, что мне необходимо?

Стены пропитаны отвратными запахами. Мне не хватает свежего воздуха. Мне душно.

Девушка вскрикнула, когда я рывком поднял её с колен, вытолкнув из кабинки туалета. Она кричит на меня, но я закрываю дверцу на замок, оперевшись лбом. Тяжелые вздохи срываются с моих обкусанных губ.

В чем, черт возьми, моя проблема? Мне просто нужно отодрать кого-нибудь! Тогда я приду в себя.

Застегиваю ремень и ширинку, выпрямляясь.

Проблема в этой Кейси. Какого…

Прекращай думать о ней! Серьезно, парень, ты походу летишь с катушек.

Сажусь на грязный плиточный пол, потирая потное лицо. Это место вызывает у меня отвращение. Я чувствую, что что-то не так. Так не должно быть.

Что «не должно быть»?

Без понятия. Я не понимаю себя.

Я запутался.

Прикрываю глаза, пытаясь привести дыхание в норму. Роюсь в карманах. Мне нужно закурить. Пачка пуста. Закатываю глаза, бьясь затылком о стену.

Мне нужна помощь.

– Чего? – щурю глаза, хмурясь.

Помощь? Ты не настолько жалок.

[…]

– Это же сам О’Брайен!

Сильный удар пришелся мне по лицу. Мне не хотелось обороняться. Надеюсь, что они могут выбить из меня это дерьмо, но после нескольких ударов, не заметив улучшений, я сорвался.

Нет, уж лучше я выбью все дерьмо из них.

[…]

До дома добрался пешком. Надеялся, что свежий воздух поможет прийти в себя, но нет.

Открываю дверь, кидая взгляд на Елену, которая быстро идет на кухню, закидывая полотенце через плечо.

– Эй, – зову её, но старушка не слышит.

Ворчу под нос, следуя за ней на кухню. Чувствую, как злоба наполняет меня, когда вижу сидящих за столом Хэнка и Монику. Они спокойно ужинают, общаясь и воркуя между собой.

Я ненавижу их за то, что они выглядят такими счастливыми.

Отец бросает на меня взгляд, тут же осуждающе качая головой:

– Опять подрался? Это так в твоем стиле.

Елена подскочила ко мне, хотя коснуться ссадин, но я грубо отпрянул, убрав её руку:

– Я в порядке, – шепнул.

Облизываю разбитую губу, подходя к столу. Хэнк не смотрит на меня, как и Моника. Меня словно нет. Они игнорируют мое существование. Не замечают меня.

Хмурюсь, переступая с ноги на ногу.

Это, действительно, неприятно.

– Эй, – глотаю собравшуюся во рту жидкость.

– М? – отец не поднимает глаз, продолжая есть. Я часто моргаю, кидая темный взгляд на Монику:

– Кейси ещё не вернулась?

Женщина подняла глаза, смотря то на меня, то на Хэнка:

– А она уходила?

Я сжимаю губы, напрягая скулы.

– Наверное, нет, – пожимает плечами, продолжая есть салат.

Я смотрю на Елену. Та качает головой. Я бью кулаком об кулак, когда вновь поворачиваюсь к столу:

– Как вы вообще…

Моника опять смотрит на меня. В её глазах нет ничего. Она считает это нормальным, обыденным.

– Дилан, ты чего-то хотел? – кидает в тарелку вилку Хэнк.

– Я тут живу, мне нельзя на кухне постоять? – поднимаю брови.

– Постоять можно, но не отвлекай от еды, – он смотрит на женщину. – Кушай, дорогая.

Тишина. Они вновь приступили к опустошению своих тарелок. Я сжимаю кулаки, хмурясь. Думаю, мой отец так же считает, что с новым ребенком ему будет дан шанс начать все с начала, но стены этого дома хранят слишком много тайн, от которых ему не укрыться.

Я смотрю на взрослых.

По коже пробегает холодок. Они отвратно чавкают. Они отвратно скребут вилками по дну тарелки. Они сами по себе отвратны.

Моника взвизгивает, когда я сношу тарелки со стола на пол. Они бьются. Отец широко распахивает глаза, смотря на меня. Я тяжело дышу, выпрямляясь. Мне нужно было разрушить это. Разрушить их идиллию. Женщина держится за живот. Чертова актриса. Облизываю металл на губе, когда отец поднимается со стула. Моника прикрывает рот ладонью, а Елена, кажется, готова упасть в обморок, когда мужчина наносит мне удар в лицо. Я шатаюсь и валюсь на пол не в силах устоять на ногах. Кашляю, роняя тяжелые вздохи. Моника срывается с места, когда мужчина переворачивает меня на спину, хватая за футболку, и наносит ещё удар в челюсть.

– Хэнк! Остановись! – она касается его плеча, и выражение лица отца сразу меняется. Он поднимает глаза на женщину, которая корчится. Мужчина впечатывает меня в пол, поднимаясь:

– Уберись тут, – приказывает Елене, хватая Монику за руку, и они выходят с кухни.

Старушка бросается ко мне, падая на колени. Она трет моё лицо:

– Миленький, ты…

Я качаю головой:

– Иди, я уберусь.

– Дилан, – она качает головой.

– Иди, я сказал! – срываюсь. Старушка хватается за грудь, поднимаясь с колен. Я приседаю, сгибая колени, и тру лицо руками.

– Господи, да что происходит?.. – Елена ахает, прикрывая ладонью рот.

Я вскакиваю, пошатываясь. Держусь за стол, вновь валясь на пол. Голова кружится. Челюсть ноет.

– Прости, я приеду и уберу. Хорошо? – шепчу.

Елена обеспокоена:

– Куда ты собрался? Дилан!

Я выхожу с кухни, идя к двери. Бросаю взгляд в сторону гостиной. Через щель между дверями вижу, как Хэнк стоит у камина, а Моника поглаживает его костяшки, целуя их. Я корчусь, ловя мысль, что сам нуждаюсь в такой же ласке. Меня злит то, что он получает её. Он не заслужил такого отношения к себе.

Выхожу на улицу, натягивая капюшон кофты. Оливия? Может, мне трахнуть её? Она никогда не откажет. Но нет, мне нужно что-то иное. Мне не нужно дикости, которую от меня требует блондинка. Мне нужно что-то…

Останавливаюсь, начиная кусать губы. Щурюсь, тряся головой, когда в моем горле застревает комок. Глаза начинают неприятно гореть. Я хмурюсь, часто моргая, и продолжаю идти. Холодный ветер режет мне кожу, но мне приятна эта боль.

От лица Кейси.

Мне сказали, что лучше пробыть ночь в больнице, но я не могу сидеть на месте. Мне нужно ходить. Пускай, каждый шаг дарит неприятные ощущения, но внутри, словно, что-то скребется, не давая успокоиться.

Это одиночество?

Иду к лифту, медленно перебирая ногами. Даже нет денег на метро или электричку. Возможно, безопасней было бы остаться, ведь на дворе ночь.

Выхожу на первом этаже, сворачивая к главным дверям. В больнице шумно, поэтому мне хочется поскорее оказаться там, где я смогу побыть одна.

Я бегу от общества. Это неудивительно.

Улица встречает меня визгом колес и ледяным ветром. Я кладу руки в карманы кофты, молнию которой так и не починила. Поправляю волосы, рассматривая выглядывающие бинты из-под кед. Кожа ног покрывается мурашками от холода. Пускаю пар изо рта, идя вперед.

Горит зеленый. Мне приходится ускориться, чтобы идти в потоке этих незнакомых мне людей.