Текст книги "Тесная Связь (СИ)"
Автор книги: Paprika Fox
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц)
– Слушай, это их дело, так что не вмешивайся, – ровно проговорила я.
Он щурит глаза:
– Серьезно?
– Я так же, как и ты, не хочу оставаться здесь. Я не хочу даже думать о том, что мне придется находиться в одном доме с чужими людьми, – я нервничала, – но это не дает мне права рушить счастье мамы. Она любит твоего отца, поэтому я не буду возникать, – смотрю ему в глаза. – Так что и ты оставь все это. Мы с тобой все равно уедем из этого дома, это будет наше решение, нужно просто потерпеть. Я знаю, я тебе не нравлюсь, но уверяю, что, как закончу этот год, то сразу уеду, – кажется, я умоляю его. – Просто, оставь их.
Я замолкаю, когда на лице Дилана появляется наглая ухмылка. Парень качает головой:
– В этом и разница между нами, – делает шаг в мою сторону. – Ты готова терпеть, лишь бы твоя мать была счастлива, но ты не задумывалась о том, что в это время твоей маме насрать на твои чувства? – он напрягается. – Ты жалкая, Кейси. А я не такой как ты, – хлопает мне по плечу, проходя к двери.
Я стою на месте ещё пару секунд, пока все сказанное им укладывается в моей голове. В чем-то он прав. Мне не хочется признавать это в открытую, но моя мать сама приняла решение о переезде, сама решила выйти замуж, сама выбрала мне школу, класс. Я просто вернулась после очередной гулянки, а моя мать уже паковала мои вещи.
Я глотаю комок, почесав нос, и оборачиваюсь, когда Дилан сворачивает, идя в сад. Хочет зайти через погреб?
Моя мать даже не сказала мне об этом вечере. Неужели, она рассчитывала, что я не приду? Неужели, она не хотела показывать меня тому обществу, в котором живет?
Может, она стыдится меня?
Я срываюсь с места, заходя внутрь дома. В коридоре пусто. Тихая музыка слышна со стороны гостиной. Они там? Вздыхаю, подходя к двери. Чувствую себя неуютно, словно я нечто ужасное, что не должны видеть все те люди, которые сидят в зале.
Берусь за ручку, но не решаюсь повернуть. Отхожу от двери, цокая языком. Думаю, стоит пока прогуляться, освежиться, проветрить голову. Да, именно так и поступлю.
Отворачиваюсь, направляясь к выходу, но слышу ругань. Хмурюсь, поворачивая голову. Грохот. Кажется, моя мать вскрикнула. Я не выдерживаю, подбегая к двери гостиной, и раскрываю её. Много незнакомых лиц сразу же переводят на меня ошеломленные глаза. Моя мать стоит, прикрывая рот ладонью, и смотрит на Хэнка. Я хмурюсь сильнее, когда мужчина хватает Дилана за край футболки:
– Какого черта ты сделал с собой?!
Послышался шепот. Гости переглядывались, так же искоса поглядывая на меня. Я невольно прикрыла тело руками, словно защищаясь от их осуждающих взглядов.
– Да ещё и посмел явиться сюда?! – продолжал Хэнк.
– Дорогой! – моя мать берет его за плечи, когда мужчина дергает Дилана. Парень спокойно смотрит ему в лицо, что злит мужчину больше. Он краснеет, а на его лбу выступает порядка трех вен. Я раскрываю рот, когда мужчина берет О’Брайена за кольцо на губе и сильно дергает. Лицо парня тут же корчится. Моя мать вскрикивает, оттаскивая Хэнка, который продолжает ругаться на сына. Гости пооткрывали рты, качая головами. Дилан схватился за губу, отходя. Его взгляд не изменился, хотя видно, что парню жутко больно. Он выпрямляется, хватая со стола бутылку коньяка. Осматривает всех гостей, поднося её ко рту. По его губам стекает кровь, когда он делает пару глотков, вытирая рот тыльной стороной ладони. Хэнк продолжает тяжело дышать, но, кажется, до него начинает доходить то, что он только что сделал.
До меня тоже.
Дилан добивался этого. Он добивался того, чтобы его отец сорвался на людях. И у него это вышло.
Дилан довольно ухмыляется, идя к двери, у которой стою я. Мои брови хмурятся сильнее, когда он проходит мимо, кидая взгляд полный презрения в мою сторону.
Что за…
Он выходит. В зале повисла тишина, которую рушит тихий джаз. Я потираю ладони, когда встречаю на себе взгляд матери. Женщина кусает губу, смотря на меня так, словно я являюсь причастной ко всему этому. Мой рот раскрывается, но я ничего не говорю, отворачиваясь, чтобы покинуть зал.
Я не собираюсь ни перед кем оправдываться.
Выхожу в коридор, поймав глазами Дилана, который поднялся на второй этаж.
– О’Брайен! – срываюсь я, побежав за ним.
Единственный, кто остался довольным – это этот ублюдок.
Поднимаюсь, сворачивая в коридор:
– Дилан! – кричу громче.
Парень замедлил шаг, глотая жидкость из бутылки. Он обернулся, когда я подошла к нему, тяжело дыша. Я раздражена. Дайте мне лопату, и я избавлюсь от него, заставив эту ухмылку исчезнуть с этого довольного лица!
– Какого черта?! – не выдерживаю молчание между нами. Парень поднимает брови, словно удивляется моей злости:
– Что-то не так, малышка?
– Не называй меня так! – делаю шаг к нему. – Я же попросила тебя по-хорошему!
– Правда? Жаль, что мне насрать, – он отворачивается, продолжая пить. Я хватаю его за плечо, отчего парень резко ударяет мне по руке. Я отхожу, когда Дилан указывает на меня пальцем:
– Ещё раз коснешься меня, и мне будет далеко все равно, что ты баба!
Я стою прямо, показывая, что меня не пугают его угрозы:
– Если ты попытаешься разрушить счастье моей матери, я прикончу тебя.
Он смеётся:
– Ты и, правда, жалкая, малышка.
– Да, – киваю, шипя, – ты прав. Пускай жалкая, но ты куда хуже меня, О’Брайен.
Дилан продолжает усмехаться, но что-то в выражение его лица меняется. Он сжимает челюсть, нервно сглатывая:
– Ты ведь не знаешь. Я не позволю своему отцу быть счастливым после всего, что он сделал, – подходит ближе, наклоняясь к моему лицу, но я не отступаю назад, внимательно смотря на него. – Из-за него она умерла. Он убил её.
Его слова вбиваются мне в разум. Я хмурюсь, опуская глаза. Дилан выпрямляется:
– Ты ничего не знаешь, как и твоя мать, – его тон осудительный. – Мне глубоко насрать на их взаимоотношения. Мне насрать на твою мать, на тебя, на отца, потому что единственное, что я чувствую по отношению к вам – это ненависть. Я ненавижу вас за то, что вы вообще объявились здесь. Я ненавижу своего отца за то, что он продолжает жить так, словно ничего не было, я ненавижу твою мать за то, что она делает моего отца счастливым, я ненавижу тебя за то, что ты защищаешь их счастье.
Я поднимаю лицо, смотря в глаза парню, который облизал кровоточащую губу, отворачиваясь. Он направился к своей комнате, запустив пальцы в свои темные волосы.
Дверь хлопает. Я продолжаю стоять на месте, пытаясь переварить все сказанное им.
Что Дилан имел в виду? Он ведь говорил о своей матери? Что значили его слова?
Чем больше я с ним контактирую, тем больше вопросов у меня возникает.
Слышу гул. Гости покидают дом. Кажется, вечер испорчен окончательно. Стук каблуков. Моя мать поднимается на второй этаж, направляясь ко мне:
– Кейси!
Я закатываю глаза, оборачиваясь. Женщина остановилась, пыхтя:
– Что это вообще было?!
Почему она кричит на меня?
– Мам, я не причем…
– Ну конечно, – ухмыляется она, перебивая. – Я знаю, ты не хотела переезжать сюда. Ты против этой свадьбы, поэтому вы с ним в неком заговоре, да? – наступает на меня.
Я отхожу, не веря глазам:
– Как ты можешь предполагать то, что я буду против тебя? – щурю глаза.
– На это есть причины, – она отвернулась, идя обратно к лестнице.
– Я… – мои руки опустились. Мать потирала лоб, давя на глаза. Она меня не слушает.
Никогда не слушала.
«Бо, мне надоело ей все доказывать. Думаю, она считает меня неискренней тварью».
Сейчас не так поздно, но мне хочется поскорее лечь в кровать, зарыться в одеяло и проснуться обновленной завтра. Да, так и поступлю.
Теперь, находясь в ванной, в голову сразу лезут неприятные воспоминания. Поэтому стараюсь делать все быстро, чтобы покинуть это помещение, белый оттенок которого раздражает.
Я чищу зубы, поглядывая на дверь. Щеколда закрыта. Мне спокойней. Ополаскиваю рот, вытирая лицо полотенцем. Смотрю на свое отражение, снимая майку. Остаюсь в белом лифчике, но сниму его, только оказавшись в ванной. Я становлюсь параноиком в этом доме.
Стук. Я оборачиваюсь, смотря на дверь. Стук повторился, но уже громче. Затем ещё. И ещё. Я раздраженно вздыхаю, когда кто-то начинает колотить дверь. Надеваю майку, дергая щеколду. Дверь тут же раскрывается. Я отскакиваю, как ошпаренная, когда Дилан вбегает внутрь, падая на колени перед унитазом.
Его рвет.
Я корчусь от отвращения:
– О мой Бог, – вздыхаю, убирая с лица пряди волос. Дилан начинает кашлять, давясь. Я закатываю глаза:
– Да черт возьми! – дергаю руками, хлопая дверью, и опускаюсь рядом с парнем, придерживая капюшон его кофты. Дилана продолжает рвать. Что ж, будет ему урок. Пить надо меньше всякой фигни.
Я встаю, беря полотенце, и намачиваю его, возвращаясь к парню, который тяжело дышит, нервно сглатывая. Он немного дергается, когда я начинаю вытирать его губы:
– Ты бы себя видел. Зрелище отвратное, – щурю глаза я.
Дилан пытается встать, но его ноги, скорее, ватные, после того, сколько он выпил, поэтому парень шатается. Я недовольно ворчу, помогая ему держаться на ногах, и подвожу к раковине. Дилан облокачивается на неё. Крутит кран, но у него не выходит открыть его, поэтому я делаю это сама. Парень ничего не говорит, начиная пить воду. Он умыл лицо, нажимая на глазницы. Я сложила руки, наблюдая за ним. Дилан, наконец, выпрямляется, и я могу рассмотреть его ссадины на лице.
– Чего уставилась? – ворчит он, хмурясь.
Я бросаю смешок, кидая полотенце на стиральную машину, и открываю ящики:
– Где у вас аптечка?
Парень задумался, немного замявшись:
– Зачем тебе?
– Ты видел свою рожу?
Он усмехается:
– Не нужно этого, блять. Я попрошу Елену.
– Не тронь её, – отрезаю я. – Она – единственный нормальный человек в этом доме, так что не озадачивай её собой.
Я нахожу аптечку, доставая её. Парень молчит, пока я роюсь в ней, ища нужные препараты. Думаю, с него хватит перекиси и пластыря.
Дилан хмурится сильнее, когда я поворачиваюсь, подходя ближе к нему. Он как-то странно вжимается в раковину позади, облокачиваясь на неё руками. Я капаю пару капелек перекиси на ватку, после чего подношу её к губам парня. Его лицо корчится, когда я касаюсь кольца. Это место ещё кровоточит.
– Мне кажется, тебе стоит провериться у врача, – хмурюсь, рассматривая губу.
Дилан сильно напрягается, когда я подхожу ещё ближе, чтобы лучше рассмотреть ссадину:
– Твой отец ненормальный… – шепчу.
Парень усмехается, отводя взгляд. Меня немного начинает смущать то, что я делаю в данный момент. Дилан не шевелится, пока я вожу ваткой по ссадинам на его щеке и брови. Он опускает глаза, в открытую наблюдая за мной.
– Если не прекратишь пялиться – я сорву кольцо на твоей губе, – ворчу.
– Тебя это смущает? – задает вопрос, продолжая смотреть.
Я закатываю глаза:
– Нервируешь.
– Раздражаю?
– Да.
– Злю?
– Да, черт возьми, – срываюсь, подняв на него глаза. Парень поднимает брови:
– Заметь, ты сама встала у меня между ног.
Я раздражено отвожу взгляд, качая головой.
– Не думай, что твой жест доброты как-то поменяет мое отношение к тебе, – ворчит он, и я бью его по плечу. Парень корчится, но продолжает смотреть на меня.
– Мне глубоко насрать на твое отношение, – сильно прижимаю ватку к больному месту, отчего Дилан всасывает воздух через нос.
Я вздыхаю, смотря на его губы. В голове столько вопросов, но мне не хочется задавать их сейчас. Кажется, мои щеки начинают пылать, когда до меня доходит то, что я правда стою слишком близко к нему. Делаю шаг назад, отчего Дилан смеётся, поднимая глаза в потолок. Я убираю ватку, доставая пластырь. О’Брайен продолжает наблюдать за мной, пока я открываю упаковку, поднося пластырь к краю его губы.
– Не уверена, нужно ли вообще клеить его, – рассуждаю вслух.
– Клей, – ровно произносит Дилан.
Я прочищаю горло, касаясь его губ пальцами, чтобы приклеить пластырь. По спине пробегают мурашки, когда его дыхание касается кончиков моих пальцев. Сглатываю набравшуюся во рту жидкость, когда заканчиваю:
– Все, – поднимаю ладони, делая шаг назад. Становится как-то прохладно. Я закрываю аптечку, убирая её на полку.
– Пытаешься наладить отношения, чтобы я оставил всех в покое? – Дилан отходит от раковины.
– Мне все равно, – устало вздыхаю. – Все, чего я хочу в данный момент – это лечь спать, – поворачиваюсь к нему лицом. – А теперь, не мог бы ты выйти. Мне нужно принять душ.
О’Брайен делает большой шаг в мою сторону, отчего я теряюсь. Его взгляд бежит по моей шее к груди:
– Скажи, – хрипит. – Что у тебя там?
Я хмурюсь:
– Ты идиот? Какая разница.
– Стив долго ржал, поэтому мне и интересно, – он останавливается, и теперь я вжимаюсь в раковину:
– Думаю, проколотые соски – это обычное явление.
– Не верю, что они у тебя проколоты. Что за бред, – щурит глаза. – Там что-то другое, – Дилан слишком близко, поэтому я буквально забираюсь пятой точкой на столешницу, отодвигаясь дальше, прежде чем понимаю, что сделала это зря.
Дилан встает между моих ног, поднимая руку. Он касается пальцами моей майки, продолжая смотреть вниз. Я сжимаю челюсть.
Какого черта?!
Грубо хватаю его за руку, останавливая. Парень поднимает голову.
– Пошел вон, О’Брайен, – рычу на него, отталкивая. Слезаю со столешницы, идя в сторону двери.
– Ты хотела принять ванну? – парень ухмыляется, когда я раскрываю дверь, выходя в коридор.
Гребаный ублюдок.
Захожу в комнату, хлопая дверью.
Урод.
Сажусь на кровать, падая на спину. Смотрю в потолок. Мои глаза прикрываются, а дыхание восстанавливается, когда я скольжу ладонью по своему животу к груди.
«Нет! Берн! Стой! – удар».
Я распахиваю глаза.
========== Глава 7. ==========
Терпеть не могу урок физкультуры. Что толку носиться по стадиону, давясь собственной слюной, после чего у тебя одышка такая, как у кобеля, который только что отжарил самку?
Я покрутила головой.
Что за черт творится в моей башке?
Девушки побежали вокруг стадиона. Я удобнее расположилась на скамейке, наблюдая за тем, как парни уставились на трясущиеся выпуклости женских особей. Фу. Закатила глаза, отворачиваясь: О’Брайен переступал с ноги на ногу, разговаривая со Стивом. Думаю, мне стоит избавиться от этого придурка, или лучше сразу от обоих. Я тяжко вздохнула, облокотившись на руки, и внимательно наблюдала за тем, как Оливия в обтягивающих лосинах подскочила к Дилану, повиснув на шее.
Да, детка, сломай ему шею.
О’Брайен обнял её талию руками, после чего их языки затанцевали в каком-то отвратном для меня танце. Я закатила глаза. Куда ни глянь – везде один разврат.
– Привет.
Я подняла глаза, щурясь от света бледного неба. Передо мной стоял парень. Я не была уверена, со мной он заговорил или нет, но блондин явно смотрел на меня, так что мои брови повезли на лоб:
– Здоров.
– Почему не занимаешься? – он топтался на месте, держа руки на талии.
– Мне не охота потеть, – отвечаю, не колеблясь. Парень улыбается:
– Я – Майк. Мы в одном классе.
– Оу, прости, я не запоминаю лица.
– Кейси, так ведь? – он протягивает руку, которую я пожимаю, кивая:
– Да.
– Ты переехала или просто перевелась из одной школы в другую?
– Все слишком сложно, поэтому занимать тебя этой историей не буду, – отвечаю, вновь смотря на стадион.
– Правда, что ты сводная сестра О’Брайена?
Началось.
– Это тебя не касается, Майк, – протянула его имя, наигранно улыбнувшись.
Парень усмехается.
– Майк, – к нам подходит Дилан, и я сразу подмечаю разницу в их внешнем виде: парни словно из двух разных миров. Майк одет в серые мешковатые штаны, белую футболку, а Дилан выглядит так, словно работает в тату салоне, курит наркоту, играет в рок-группе. И этот черный «стайл». Если бы я его не знала, то подумала, что он гот.
– Привет, Дилан, – Майк улыбается, хотя пожать руку парню, но Дилан зевает, сунув их в карманы штанов:
– Как твоя сестра?
Выражение лица Майка моментально меняется. Я чувствую это растущее напряжение, поэтому недовольно ворчу под нос, поднимаясь, чтобы уйти.
– Увидимся, Кейси, – улыбается Майк. Я киваю, спускаясь на поле. Пусть решают свои «женские» проблемки без моего пассивного участия.
Останавливаюсь, начиная тянуть руки вверх. Что-то хрустит, и я чувствую себя лучше. Осматриваюсь, хмурясь, когда замечаю несколько пар глаз, устремленных в мою сторону. Оливия стоит среди парней и девушек, что-то говоря. Я невольно складываю руки на груди, отворачиваясь.
Что-то грядет… Пятой точкой чувствую это. Хотя.
Я машу рукой перед лицом, что за бред я несу? Смеюсь над собственным беспокойством, направляясь к спортивной площадке.
Дерьмо! Дерьмо!
Дерьмовое дерьмо!
Я выскочила из дверей школы, смеясь под нос от паники. За мной выбежали парни, которых я даже в лицо не знаю. Дело в том, что я случайно пихнула их мотоциклы, припаркованные у задних ворот академии. Какой идиот вообще оставляет их без цепи и замка?
Может, я просто везунчик? Ибо это уже второй раз, когда я связываюсь с теми, с кем лучше даже не переглядываться.
Я несколько раз спотыкаюсь, но продолжаю бежать, сворачивая в сторону парка.
***
Дилан прижимался спиной к машине, пока язык Оливии исследовал его рот. Девушка отстранилась, улыбнувшись. Парень поднес к губам бутылку с водой, все так же смотря на блондинку, что вырисовывала пальцем круги на его груди.
– Тво… – О’Брайен вдруг давится, обрызгав Оливию. Та отошла, отвращено щурясь:
– Ты чего?!
Дилан кашлянул, провожая Кейси, которая неслась через дорогу, несмотря на то, что по ней с такой же скоростью мчались машины.
«Идиотка!.. Смотри, куда бежишь!.. Смотри по сторонам!» – послышались недовольные крики водителей, вперемешку с визгом колес.
Девушка повернула голову, продолжая улыбаться, после чего скрылась за поворотом. Несколько парней в кожаных куртках остановились у дороги, что-то крича ей вслед.
– О, ты только глянь, – Оливия обвила руками торс Дилана. – У нашей новенькой проблемки.
– Она вообще нормальная? – парень сделал глоток.
– Думаю, я могу это использовать, – Оливия закусила губу. Дилан взглянул на неё, но ничего не сказал.
***
У меня началась отдышка. Что ж, думаю, физкультура не такой уж и плохой предмет.
Вышла из рощи на дорогу. Впереди мост, под которым протекает быстрая река. Здесь тихо, что не может не радовать. По обеим сторонам стоят деревья. Кажется, словно ты попал в другой мир. Чем-то напоминает тот город, в котором я жила: там большую площадь занимали густые леса, в которых мы с друзьями чаще всего прогуливали школу.
Я вышла на каменный мост. Осматриваюсь: машин нет. Здесь даже не слышно звуков города, который буквально в нескольких метрах отсюда. Кажется, я нашла место, которое мне подходит.
Кидаю сумку на землю, подходя к каменным ограждениям, и ставлю на них локти, облокачиваясь, чтобы лучше видеть реку. Здесь довольно высоко. Мой рот расплылся в улыбке. Я прикусила губу, опираясь руками, и занесла одну ногу, затем вторую. Удобнее устроилась, свесив их. Играючи похлопала кедами друг об друга. Мне нравится наблюдать за тем, как вода бурлит внизу. Я такое видела в фильмах про суицидальных подростков. Они просто садились на край, якобы готовясь спрыгнуть. Они верили, что это – верный и легкий путь, чтобы избавиться от всех проблем, что окружали их в повседневной жизни. Но, по закону жанра, всегда, откуда ни возьмись, появлялись те, кто помогал им.
Чертовски примитивно.
Я нахмурилась, задумавшись: как-то давно читала книгу о девушке, которая вот так же, как и я, сидела на краю моста. Она уже готовилась спрыгнуть, но тут появляется запыхавшийся человек, который в последствие станет для неё якорем, который будет держать её в этом мире. Сейчас мне кажется эта история слюнявой, но тогда я была в восторге. Но, если так подумать, если мне взбредет подобная мысль, и я приду сюда, то никто не остановит меня. Думаю, у меня нет такого человека.
Резкий и оглушительный визг колес заставляет меня вздрогнуть от неожиданности. Черт. Видимо, я слишком углубилась в собственные мысли, что не услышала приближавшейся машины. Сегодня явно не мой день.
Прикусываю губу, придумывая логическое объяснение тому, почему я сижу тут, но, поворачивая голову, моя челюсть отвисает.
Из машины выходит высокий татуированный парень. Он щурится, словно, пытаясь убедиться, что это точно я.
Дерьмо.
– Ты чего… – он как-то растерян, но тут же ухмыляется. – Это слишком просто. Я думал избавиться от тебя будет сложнее.
Я закатываю глаза:
– О, нет.
Дилан медленно подходит ко мне. Меня удивляет то, что он как-то осторожничает, делая шаги и поглядывая на меня:
– А чего сидишь тогда?
– Просто, присмотрела местечко, – непринужденно отвечаю.
– Местечко, для чего? – он останавливается в метре, облокотившись на каменные «перила».
– Ну, если мне все осточертеет, то, пожалуй, именно здесь я сброшусь, – говорю, шутя.
– Вот оно как, – цокает языком, смотря на реку внизу:
– А тебе не кажется, что это будет больно?
– Больно? – я смеюсь, отчего парень хмурится. – Это будет самая ужасная боль. Это будет невыносимо.
– Плевать, – вдруг перебивает он. – Ты только сослужишь мне.
Я продолжаю ухмыляться:
– Ага, моя мать, скорее всего, будет плакать, но посчитает, что это знак начать все с начала. Она выйдет за твоего отца, родит дочь или сына. Если будет дочь, то она назовет её Аманда, как хотела назвать меня, – я немного поникла. – Поведет её в балетную школу, постарается больше времени проводить с ней, будет развивать её в творческом плане, как хотела развивать меня, но я была слишком невыносимым ребенком, поэтому она ничего не добилась от меня, бросив все свои планы. Она будет отдаваться новому ребенку полностью, лишь бы не повторять ошибок, которых допустила со мной, – облизываю губы, – да уж, – начала перебирать пальцами. – А что касаемо тебя, – растянула рот в слабую улыбку. – Ты будешь ненавидеть этого ребенка, ибо тебе он подарит бессонные ночи. Он будет орать и орать, пока мать каким-то образом не заткнет его. Потом он будет вновь орать. И ты будешь скучать по тем временам, когда вместо этой проблемы в грязных подгузниках была я.
Дилан начинает смеяться. Я поднимаю на него глаза.
– Просто, – он качает головой. – Тогда, я думаю, что составлю тебе компанию на том свете.
– Нет, наше место в аду, – выдыхаю. – Только там.
Дилан ухмыляется, трогая кольцо на губе:
– Ясно все с тобой, – выпрямляется. – Поехали.
Я растерялась:
– Куда?
– Домой, – он поднимает брови. – Или хочешь пешком идти?
– Опять жест доброты? – отворачиваюсь, смотря вниз. – Я, пожалуй, откажусь.
– Поднимай свою задницу и сажай её в мою машину, – его тон слегка изменился. Я хмурюсь, закатывая глаза:
– Ну, чего ты начинаешь? Нормально же болтали.
Дилан высунул руки из кармана, сделав шаг в мою сторону:
– Просто, спустись уже.
Я хихикаю:
– Куда? Туда? – киваю в сторону реки, ерзая на пятой точке.
– Куда-нибудь! – ворчит он.
Я недовольно вздыхаю, поворачиваясь в другую сторону, и спускаю ноги на землю. Дилан достает ключи из кармана, идя в сторону машины. Он поворачивал голову, поглядывая на меня, пока я поднимаю сумку с земли, отряхнув её. Посмотрела в сторону реки. Думаю, я буду часто сюда убегать, когда дома оставаться будет невыносимо. Да, здесь мне нравится.
– Малышка! – тон голоса Дилана меня раздражает.
Я закатываю глаза, идя в сторону машины.
И чего он вообще привязался, лучше бы шел лизаться со своей Оливией.
Я трясу головой, хмурясь.
Что за бред лезет мне в голову?
Оступаюсь, когда перешагиваю бордюр. Дилан усмехается, заводя автомобиль.
========== Глава 8. ==========
Я поджала колени к груди, смотря перед собой.
– Опусти ноги, – ворчит Дилан, ведя машину. Я не слушаю его. Парень хмурится, ударяя мне по коленке. Закатываю глаза, опуская их:
– Доволен? – смотрю на него.
– Вполне, – он усмехается, держа одной рукой руль. Его телефон начинает звонить. Парень хмурится, вздыхая. Я делаю вид, что внимательно рассматриваю что-то в окне, пока Дилан отвечает, поднося телефон к уху:
– Чего?.. Домой еду… Сегодня?.. Конечно, хочу, – он закусывает губу, ухмыляясь шире. – Тогда в семь у тебя?.. Понял, не опоздаю, – опускает телефон, убирая его обратно в карман. Выражение его лица говорит о том, что он доволен.
Я вновь подгибаю колени к груди, отчего Дилан ворчит себе под нос. Мне не нравится это неловкое молчание, поэтому заговариваю первая:
– Как губа?
Дилан взглянул на меня, после чего отвернулся, смотря на дорогу. Словно, он хотел убедиться, что я говорю с ним:
– Я был у школьной медсестры сегодня. Она сказала, что все пройдет.
– И все? – поднимаю брови я.
– Ну, еще мы с ней перепехнулись, но это уже маловажно, – ухмыляется.
Я смеюсь:
– Да, эта информация явно лишняя, – замолкаю, вновь уставившись перед собой.
Машина сворачивает на знакомую улицу. Я сразу же напрягаюсь. Мне не хочется домой. Надеюсь, мать ещё не вернулась. Поправляю капюшон, натягивая его на лицо.
– Ты всегда такая молчаливая? – хрипит Дилан.
Я смотрю на него, изогнув бровь:
– “Не понял”.
– Мне казалось, ты шумная, – он смотрит в лобовое стекло.
Бросаю смешок:
– Казалось ему.
Дилан хмурится:
– Что я не так сказал?
– Ничего, просто, оставляй свои предположения при себе, – ворчу, отворачиваясь от него.
Казалось ему. Он меня не знает. Ненавижу людей, которые высказывают свои предположения о людях. Тем более ошибочные.
– Все бабы – нелюди, – шепчет О’Брайен.
Закатываю глаза, готовясь сунуть два пальца в рот, чтобы облевать ему весь салон.
Машина тормозит, заезжая к гаражу. Я беру сумку, выскакивая из автомобиля.
– А спасибо где? – Дилан выглядывает из окна.
Я поворачиваюсь, делая низкий поклон, отчего парень усмехается. Выпрямляюсь, идя в сторону дома. Открываю дверь. Меня сразу встречает Елена. Что ж, не спорю. У меня к ней особая симпатия.
– Как прошел день? – интересуется старушка, вытирая мокрые руки об полотенце.
– Ну, – хочу начать, но меня перебивает вошедший Дилан:
– За ней гонялись злые байкеры, её чуть не сбила машина, пока она перебегала дорогу, – наигранно задумался. – А точно, она забавлялась, сидя на краю моста.
Лицо Елены бледнеет, и я боюсь, что она сейчас рухнет на пол. Качаю головой:
– Это у Дилана шутки такие, – кидаю в его сторону взгляд, направляясь к лестнице.
Старушка потирает морщинистые ладошки:
– Кейси, звонила мисс Паркер.
Я закатываю глаза, останавливаясь.
– Просила напомнить тебе о завтрашнем тесте по математике.
Где тест? Какой тест?
Оборачиваюсь, смотря на Елену большими глазами. Моргаю:
– Оу.
Дилан усмехается:
– Кто-то не готов?
Ворчу:
– А сам-то!
– Ой, Дилан у меня умненький мальчик, – тянет к нему руки Елена, отчего О’Брайен корчится:
– Не нужно этого.
Но старушка все же обнимает его, поглаживая по волосам, что выглядит…кхм, мило?
– Он умный, но невыносимый порой.
– Порой? – закатываю глаза, отворачиваясь, но вдруг меня осеняет, и я вновь оборачиваюсь:
– Дилан умный?
Парень хмурится, отходя от Елены, которая продолжает тепло улыбаться:
– Местами.
– Ясненько, – я цокаю языком. – Может, он и со мной поделится своим умом?
– Ни за что, – Дилан хмурится сильнее, проходя мимо меня. Я слишком горда, чтобы умолять кого-то о помощи, но в этом случае, мне ничего не остается. Я ведь тупая, как пробка.
– Тебе так сложно? – иду за ним по коридору, что явно раздражает парня. Он ворчит:
– Тратить свое время на тебя? Издеваешься?
– Моя мамка мне шею свернет, если завалю тест, – оступаюсь, но не подаю виду.
– Отлично, одной проблемой меньше будет, – он подходит к двери своей комнаты. Я раздраженно закатываю глаза:
– Проблема, проблема, – смотрю на него. – Если я такая проблема, то скинул бы меня с моста, блять, – отворачиваюсь, идя в сторону своей комнаты, что находится напротив его.
– Вот они – прекрасные семейные драмы, – усмехается парень, но я уже хлопаю дверью, отчего штукатурка сыпется с потолка на пол.
Отлично. О чем я только думала, прося его о чем-то? Ложусь на кровать, расставив ноги и руки. Тест, как я могла забыть? Поворачиваюсь на живот, вытаскивая из-под подушки альбом.
«Бо, я нашла это место. Оно точно подходит мне».
Время близилось к вечеру. За окном холодало, а сильный ветер предвещал ухудшение погоды. Я лежала на полу, закинув ноги на кровать, и смотрела в учебник математики. Не помню, как давно я нахожусь в таком положении, но суть в том, что хоть мои глаза и устремлены в эти непонятные формулы, мысленно я совершенно в другом месте. Поднимаю телефон, поднося его к лицу. Уже пол седьмого. Кусаю губы. Мне не хочется, чтобы мать переживала из-за моей успеваемости, но мои познания в математике заканчиваются на классе так шестом. Вытягиваю ногу, отчего моя юбка спускается, оголяя мои бедра. Хмурюсь, говоря с собой:
– Ничего не понимаю, что толку в том, что я просто смотрю в учебник.
Дверь скрипит. Я поворачиваю голову, жуя конец карандаша в зубах:
– Тебя не учили хотя бы стучаться?
Дилан поднимает брови, немного наклоняя голову на бок, и рассматривает меня:
– Чем ты занимаешься?
Я немного мнусь, но не теряюсь, вытаскивая изо рта карандаш:
– Я где-то вычитала, что если висеть вниз головой, то кровь приливает к мозгам.
Взгляд Дилана скользит по моему животу к ногам. Он откашливается, отводя глаза. Я закатываю глаза, поправляя юбку:
– Чего хотел? – грубо интересуюсь.
– А, – он выпрямляется, – так тебе больше не нужна моя помощь?
Я тут же вскакиваю, чуть ли не давясь карандашом, который вновь сунула в рот:
– Погоди, – останавливаюсь. – В чем подвох?
– Не понимаю, о чем ты, – ухмыляется Дилан, заходя в мою комнату, прикрывая за собой дверь.
– Я не тупая, – складываю руки на груди.
– Оно видно, – он облизывает металл на губе, подходя ближе. Мне в нос ударяет аромат его одеколона. Точно, он же собирался сегодня куда-то. А чего пришел тогда?
– Ну, и? – дожидаюсь ответа.
Дилан сунул руки в карманы:
– Я помогу тебе, если ты будешь отрицать то, что мы с тобой можем стать сводными. Я имею в виду в школе. Кто тебя не спросит – отрицай.
Я раскрываю руки. Думала, он попросит чего похуже.
– Только за. Плюс ко всему, я даже уверяю тебя, что не буду смотреть в твою сторону, дышать с тобой одним воздухом и не разговаривать, – улыбаюсь. – А теперь, давай, объясняй «пробке» эти гребаные теоремы.
Меня не сильно интересует, почему он попросил именно об этом. Если честно, сама буду рада не акцентировать на этом особого внимания.
Дилан тяжко вздыхает, ворча, когда я в очередной раз задаюсь вопросом, где в уравнении вообще цифры. Мы сидим на моей кровати, а вокруг много конспектов, которые пытается разобрать Дилан. Я удивилась, узнав, что он ничего не конспектирует. Как ему удается при его образе жизни хорошо учиться?
Беру в руки тетрадь, хмурясь:
– Проще убить меня, чем заставить понять.
Дилан закатывает глаза, уткнувшись в мою подушку лицом. Я хихикаю, когда он опирается на локоть, смотря на меня:
