Текст книги "Твоя итальянская кровь (СИ)"
Автор книги: PallVan1987
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 8 страниц)
Я сделала пару шагов, понимая что не дотащу его до спальни, потому что вес у Алфи был действительно медвежий.
– Где ты так накачался?
Еврей встрепенулся и выпрямился, застыв, как статуя.
– В баре, – ответил он, пытаясь самостоятельно дойти до гостиной, стягивая с себя жакет, – Ждала меня, да?
Я фыкрнула, в очередной раз убеждаясь в том, что всё-то он знает, пытаясь уложить пьяного мужчину, толкая его в грудь.
Алфи в принципе был практически без чувств, ничего не понимал, где он и кто он, но отчётливо называл меня по имени.
Я пыталась его растормошить, но ничего не выходило, чтобы помочь ему снять рубашку, а ещё чтобы вытащить его настырные руки из-под моего халата.
– Дай потрогаю, – бормотал он, вскидывая голову, смотря в мой подбородок как покорный щенок, что жаждал женской ласки, – Потрогаю и отпущу. Сразу спать лягу, – ставил он мне неравные условия, снова запуская ладонь под ткань халата, – Честно.
Он ляжет, а что делать мне?!
– И не мечтай, – отрезала я, сцепив руки Алфи на своём теле. Это «не мечтай» каждый расценил по своему или же одинаково?
Тогда он оказался сильнее, хватая меня талию и роняя на просторный диван так, что я от силы захвата вполне могла быть раздавлена, а ещё повредить голову о жёсткую кожаную боковинку.
Еврей в этом деле был просто искушен до автоматизма, подкладывая руки под мой затылок, страхуя от сотрясения и возможной травмы головы.
– Попалась, да? – улыбнулся он, смотря мне в глаза, задевая носом мой носик, целуя его несколько раз, – Момент истины…
Алфи аккуратно приблизился к моим губам, не зная, как лучшей подойти, чтобы наш поцелуй удался, задевая мои щеки и скулы.
Я с придыханием ждала этого момента, облизнувшись немного судорожно, наконец, ощущая горячее тепло, бегущие по губам.
До встречи с ним я жила не просто не познавши радостей секса, но и вообще мужской ласки, и даже дурацкого поцелуя, который в этот миг сорвал еврей. Он пригубил меня, как крепкий напиток, а после вдохнул грудью аромат моих волос, ожидая, что я отвешу ему пару пощёчин, но я смиренно лежала, подмятая им, как котенок.
– Наверное, всему виной неправильно затопленный камин, – шептала я в слух, прекрасно зная за нас двоих, что эта нехватка воздуха от его жарких прикосновений, бросающих меня в озноб.
– Мм? – вопросительно мычал Алфи, не отрываясь от моих щёк и скул, целуя их, словно я редкий экспонат, который до сей минуты трогать было нельзя.
Он снова поднял глаза и вернулся к губам, целуя уже более настойчиво и плодовито, запуская язык в мой сомкнутый в недоумении ротик. Я и понятия не имела, что и мне нужно что-то делать ими, чтобы привести Соломонса в минимальный восторг.
Я вполсилы пыталась сопротивляться, но я оставалась всего лишь миниатюрной хрупкой девушкой, без возможности противостоять сильному и крепкому мужчине. Лишь мямлила что-то несвязное, мол, нет, Алфи, прекрати, хватит. Набор основных клише недотроги, от которых самой же становились смешно и противно.
Слова мои становились всё тише, переходили в шёпот, а после в безвучное шевеление губами, пока его губы плавали по моей шее, приводя меня в мягкий восторг.
Его горячие руки совсем нежно сжимали грудь, которую я оголяла без его просьб, обнажая небольшие округлости, и Алфи припадал к ним, вынуждая меня стонать в его ладонь.
Сколько длилось это безобразие, как я вообще оказалась под ним и когда Соломонс успел стянуть с меня всё, что недавно так сильно мешало ему, образуя недосягаемость – неизвестно.
Алфи ловко забрался своей сухой рукой в мои невольно намокшие трусики, и перед глазами моими всё поплыло.
Разум уже поехал и не кричал «остановись», а тело превратилось в одну сплошную точку удовольствия, и я закрыла глаза, запрокидывая голову.
Еврей ловко ласкал меня одной рукой, забравшись под платье, в котором я спала часом ранее, а другой рукой мял мою небольшую девичью грудь, целовал и кусал мою шею.
Я была не уверена, что он понимает с кем находится, и кто же лежит под ним, скромно вздыхая.
Пожалуй, это была последняя здравая мысль, посетившая меня, перед тем, как мои ножки подломились от этого сладострастия.
Альфред услышал стон одобрения и поднял глаза, кажется, узнав меня с первого раза.
– Аа. Мисс Чангретта в моих руках по собственной воле, значит, да? – начал клокотать невнятно, пытаясь вязать слова с нитью смысла, покусывая меня за правый сосок, заставляя вскрикнуть и получить ладонью по губам, а уже после того, как я стихла – ещё и по груди, что больно качнулась от шлепка его руки.
– Тс… Только разбуди мне Луи, – рыкнул он, – Я тебя тут досмерти затрахаю, однако.
Дрожь побежала по моему телу. Не так я себе представляла первый раз, и далеко не так его описывал Алфи. Впрочем, грязная билеберда мне нравилась, и я ощущала устойчивый жаркий ком внизу живота, ждущий разрядки.
Соломонс, не думая, стащил с меня трусики и залез головой между моих ножек. Я едва не потеряла сознание от наслаждения, когда он забрался туда своим горячим языком.
Он делал это весьма умело, задевая нужные точки то тут, то там, выводя меня на тихие стоны, пока пальцы мои зарывались в его волосы.
Я извивалась точно змея в траве, вздергивая голову и снова опуская, словно меня резали лезвием удовольствия. Руки его обводили мою бедра, мои ягодицы и слегка пощипывали, царапали ногтями.
Изредка он поднимался к груди, оставлял на ней жадные засосы, вёл влажную линию к шее, и на ней вырисовывал фирменные отметины, а после снова припадал к сокровенному низу.
Вскоре, ощутив горячую волну, что была похожа на сход снега с лавины накрыла меня полностью и с головой. Я вскрикнула, прикусила губу и забилась в конвульсиях женского счастья, опускаясь на диван, теряя пространство и время. После я ненадолго притихла, а Алфи всё продолжал ласкать моё жаркое юное тело своими кипящими ладонями.
Алфи приподнялся, лицо его было влажным, а по груди бежал пот. Пальцы его прошлись по моему лону, что содрагалось с негой в пульсации, а он смотрел и изучал, периодически поглядывая мне в глаза, словно не узнавал меня или с кем-то путал.
Он стащил с себя брюки, приспустил их лениво до колен, а после и белье, а что было под ним, я не увидала. Соломонс тяжело опустился сверху, схватил меня за подбородок, словно пытаясь узнать меня в ком-то, придирчиво осматривая, как коня на рынке.
– Кто ты, блять, такая? – спросил он меня прямо, когда я опустила волосы на плечи, пытаясь вразумить его.
– Виолетта, – ответила я, за что получила сомнительную гримасу и слабую пощёчину.
– Виолетта… – задумался Алфи, держа свой вес на мышечных руках, что выползли из тени и были весьма обширными.
Я оглаживала его руки, ощущая мягкую кожу, обводя пальцами различные нательные рисунки.
– Это я, Алфи, – проговорила я шёпотом, смотря в серые и смотрящие сквозь меня глаза, краснючие и пустые, словно передо мной кукла.
– Ты не Виолетта, – прохрипел он, – Какая-то самозванка, – твердил Соломонс, запуская средний палец мне в рот, – Я же знаю Виолу с первых шагов. Она не ляжет со мной после всего, что было. Не родит мне ещё одну дочь. И сам я вряд ли уж до субботней молитвы доживу.
Я попыталась понять, что он лопочет в пьяном угаре.
– У тебя есть сын, – вторила я, – И до субботы ты ещё как доживёшь.
Алфи рассмеялся истерически.
– Давай, спроси же меня, где моя дочь, – шипел он мне в губы со злобой и болью в слезливых и чёрных как смоль глазах.
Я облизнула губы, чувствуя его дыхание на них, а после боль в нижней челюсти, когда Алфи сцепил мой подбородок до посинения кожи.
– Я её сам же и убил, – прорычал он мне в лицо и холодная солёная вода капнула на мой нос, заставляя меня сморщится, а еврея отпрянуть.
Он был обнажен, держа на бёдрах брюки и нижнее белье, пока он вытирал лицо, пытаясь от меня отползти, но я не дала, вжав его своими ногами, опуская за непоколебимую шею к себе.
– Я нечаянно, – прокряхтел он почти бесшумно, ежась от моих рук на его спине, – А Лука меня убьёт, дааа, – закончил он свою демогогию весьма неожиданно, и я вскрикнула, когда еврей задал правой рукой направление и надавил на моё лоно четвертью силы.
Он опустился на меня, и я не почувствовала ничего, кроме неприятной слегка тянущей боли где-то в самом начале, слыша, как Алфи протяжно стонет и вздыхает, заливая меня где-то по краю, где всё начинается, чем-то горячим, липким и густым.
Через мгновение он устало промычал мне на ухо и уснул, обняв меня как старого друга.
Я пролежала так пару минут, а после попыталась поднять его, чтобы выползти, но у меня ничего не вышло. Алфи совсем обмяк и все мои усилия потеряли всякий смысл.
Через какое-то время моих размышлений Соломонс перекатился на спину, продолжая спать.
Я обвела пальцами свой низ, ощущая ледяной «воск» снаружи, бегущий из моего тепла, что остывал на бёдрах и постели.
«Ничего и не было?! » – возмущённо подумала я, накидывая платье и стягивая с него испачканную одежду, швыряя её рядом, отправляясь к себе, укутав Соломонса тонким покрывалом.
Спустя пару часов
Алфи открыл глаза, ощущая, как каждая косточка ноет, а голова отбивает похмельный ритм.
Всё, что он помнил, это лицо Виолетты и свою исповедь, нащупывая на краю кофейного стола пистолет.
Еврей сел, схватил из кучи белья свои брюки, натянул их, затянул пояс и побрел наверх, взводя оружие.
О чем он думал? Обо всём, проверяя магазин, в котором играла в рулетку лишь одна пуля.
Соломонс преодолел этаж, открыл дверь комнаты Виолы и встал рядом с кроватью, держа её затылок на мушке.
Как же он ненавидел и любил эту девушку, что мирно спала, укутавшись в воздушное одеяло, сладко сопя.
– Мать твою, – шептал он, – Маленькая итальянская дрянь. Что же ты делаешь со мной?! Зачем ты так издеваешься, а?
Алфи сжал кулаки, а после навёл дуло уже на себя, ткнув им в висок, оставив небольшую отметину.
– Пап, – позвал его голос из постели, и Виолетта заерзала, крепко обнимая проснувшегося так несвоевременно Луи, – Папочка, ты что? Тебе плохо?
Алфи взвыл в голос, а после, уронив пистолет рухнул на колени, разбудив Виолетту, что испуганно смотрела на мужчину.
Она знала, что если мужчина плачет, то к нему лучше не подходить. Такой момент мужской слабости стоит перенести с достоинством и сохранить в мужчине честь.
Алфи едва ли не катался пополу, оплакивая то ли самого себя, то ли Луи, то ли их с Виолой исковерканную любовь, то ли новорождённую дочь, которую он так сильно любил.
Что-то заставляло его лежать посреди спальни и выть на глазах у близких, пока на шерстяной ковёр падали его слезы, состоящие из скорби и боли.
Виолетта сидела рядом с Луи, поглаживая того по волосам, прижимая к себе. А Алфи всё лежал на прохладном полу без рубашки и закрывал лицо руками, пытаясь закрыться от всего мира.
Комментарий к XI. Отчаяние, как ключ от своего же сердца
Спасибо за ожидание)
Благодарю мою WorthIt ❤️
========== Не бывает зла без какого-нибудь добра ==========
center>***
Большой кабинет в минималистическом стиле таил в себе строжайшей секретности разговор. Блеклый свет рассыпался по тёмными стенам оттеняя находившихся в них мужчин, превращая их в гигантские тени.
За столом из дуба, в чёрной фетровой шляпе и сидел пожилой мужчина с пейсами, водя глазами по интерьеру и выслушивая собранный в одно – ком жалоб и угроз. Он стучал пальцами, листал книгу и смачивал густую бороду чаем, пока в адрес еврейского сообщества сыпалась грязь.
– Если ты не приструнишь Соломонса, то мои люди перебьют всех ваших иудеев к чёртовой матери! Поверь мне, Авраам, – доносился до старика голос с лёгкой итальянской заносчивостью и акцентом, что резал слух знатока иврита. – Ни женщин, ни стариков, ни детей не останется в Камдене, – твердил бас, а мужчина всё слушал и слушал, усиленно листая Тору, словно до него доносился лишь шум дряхлого радио. – Будут убивать и младенцев, и лежащих при смерти, и всё из-за одного Соломонса, – ударил по столу итальянец, что старик поднял глаза. – Оно тебе надо? Пожалей своих детей! – Закончил некто посмотрев в голубые и немного мутные глаза.
Правило кровной мести таково, что будут убивать до тех пор, пока не погибнут сами убивающие. Сначала сцепятся прадеды, за ними деды, а после уже сыновья, а следом и внуки, а ещё подключатся дяди, кузены и весь мужской пол – готовый в итальянском стиле биться до полного уничтожения клана.
Пожилой еврей понимающе прикрыл глаза, снова утыкаясь в священную книгу, упиваясь мудростью.
– Будет война, – добавил главарь итальянской мафии, как бы между прочим, негодуя от абсолютного спокойствия еврея.
– Я тебя прекрасно понял, – улыбнулся мужчина, поднимая глаза. – Я всё улажу, но милости ради – не трогайте Алфи, – попросил он итальянца, – он слишком уж ценный игрок, – добавил он перелистывая страницу не глядя. – Знаю, молодой Чангретта захочет это сделать… Правило есть правило, вендетта есть вендетта, но сделайте исключение.
– Ты понимаешь, что Алфи получит наказание так или иначе? – грозный голос доминировал в тишине.
– Ооо даа, – старик потёр бороду, – само собой разумеется, – согласился он. – Поступайте как хотите.
POV/АЛФИ
Всё было рассчитано мной от первого и до последнего момента, но всегда что-то идёт не так.
С учётом того что мы с Лукой раздружились навек, то забрав свою милую сестрёнку он решит ещё и вытрясти из меня душу. Эти игры в «отомсти» мне настолько надоели, что стало тошно. И утром, проснувшись с похмельным синдромом и Виолеттой в обнимку я прозрел.
Виола проснулась почувствовав на своих губах моё горячее, а может пропитанное спиртом дыхание и открыла глаза. Возле её правой руки сопел Луи и кажется весь мир мог подождать, но только не мафия и не Чангретта.
Я задел её милый носик своим и Виола не дрогнула под моим поспешным напором, притягиваясь ближе, она словно хотела того, что и я – одновременно.
Её тёплые и тонкие пальчики легли на мою бороду, зарылись в небрежные и отросшие завитки пытаясь распутать. Я улыбался, изредка морщась и смотря точно в карие сонные глазенки, ищущие света во тьме криминального мира.
– Всё у него было старое, – залепетала в тишине Виола, задевая мои скулы. – Кроме глаз, – смотря точно в мои очи, – а глаза были цветом похожи на море, весёлые глаза человека, который не сдаётся…
Я промолчал и кажется весьма решающе, протягивая ей за обыденным завтраком привычную чашку чая с ненавистным ей молоком.
Завтрак не шёл из-за чуйки, что остро развита была как у меня, так и у Виолы, которая была сделана из мафиозного теста.
Она притянула к себе чашку, с жадностью отпила три больших глотка и поблагодарив побрела к себе так, словно она не в заточенни, словно мы парочка влюблённых живущих в Камдене и под прикрытием.
Я поступил просто и разумно, сводя к минимуму все вытекающие последствия семейных тайн и секретов, а ещё разборок за наши-ваши.
Через пару минут я поднялся наверх и войдя в спальню сына поцеловал его в лобик осматривая как он уже собрал все свои любимые игрушки для предстоящего путешествия. Убедившись, что малыш в порядке я побрел в комнату Виолы, которой в ней не оказалось. По началу меня охватил страх, но после я всё-таки догадался заглянуть в уборную, видя как расплавленный под тёплыми струями обнажённый силуэт сладко похрапывает на кафельном полу и вода сбегает с её тела, собираясь и стекая с гладко выбритой кожи женственного уголка.
Я перекрыл кран и опустился на корточки поднимая лицо Виолы за подбородок, осматривая совершенное умиротворение. Я потряс её за плечо и убедившись, что она уже переступила порог царства Морфея – поднял и перенес Виолу на кровать в её спальне, укутывая мокрое тело в одеяло.
***
Алфи сидел на краешке кровати переодически прикладывая к голове Виолы прохладные компрессы из нарезанной наспех ткани. Девушка выглядела бледнее чем обычно и переодически горела, ворочась в постели и кусая сухие потрескавшиеся губы. Всё что она видела – это смесь различных звуков и картинок под веками, пытаясь разобрать их и наконец-то прервать.
«Какого чёрта она не встаёт?! Что это за препарат?» – доносилось до неё злобное шептание Алфи.
«Когда Виолетта выздоровеет?» – робкое щебетание Льюиса и аромат горького кофе.
Карие глаза медленно приоткрылись, но тут же опустились под пеленой яркого света.
– Виола? – позвал её еврей полушепотом и девушка указала пальцем на окна, а точнее туда – откуда бил яркий свет.
– Шторы… – пролепетала она и Соломонс брякнув сухое «извини», тут же задернул грузные шторы и вернулся к кровати.
– Мы где? – спросила она следующим шагом поднимая веки в тяжелой туманности. – Я где?
Альфред немного замешкался, а после с абсолютной холоднстью добавил.
– Дома. У нас дома.
Виола резко села в постели ерзая ногами по простыне, с испугом изучая комнату и прилежащий к ней интерьер.
– Лондон? – спросила она осторожно поднимая глаза и сталкиваясь ими с евреем который немного напряженно заморгал.
– Нет, – донеслось до неё.
Виолетта нахмурилась.
– Сицилия?
Алфи отрицательно замотал головой и ответил ещё более притупленно:
– Нет.
Девушка облизнулась уставившись на Соломонса в упор, ожидая его вердикта, но тот молчал как рыба.
Виола встала с постели и с трудом держась на ногах побрела к окну Распахивая шторы и ослепляемая ярким светом – вскрикнула, увидев за окном брулящий жизнью город. Ноги её подкосились и она бы упала если бы не Алфи, что был на подхвате, удачно поймав девушку под руки.
Через полминуты она пришла в себя и повернувшись к еврею посыпалась на того с кулаками, начиная отбивать его надежды на адекватное восприятие новой обстановки и сложившейся ситуации.
***
Спустя несколько лет
В это славное утро я проснулся от того, что в спальне было невероятно душно. Ещё бы, ведь за окном океан и зной летнего утра.
«И дёрнуло же меня сюда, прохладнее места не нашлось?» – пронеслось в голове когда я перевернулся на бок скидывая лёгкую белую простынь обнажая не только себя, но и спящее рядом чудом. Оно свернувшись калачиком и зажав между ножками подушку сладко сопело, жмурясь от яркого солнышка и от него же улыбаясь. Это чудо – моя милая Виолетта Соломонс, которая перестала быть этакой заносчивой задирой превратившись в моих руках в весьма ранимое и нежное создание.
Её темно-русые волосы расплескались по подушке, длинные реснички прикрывали ярко-карие глаза.
Виола распласталась по большущей кровати места на которой хватало всем нам – мне, ей и нашим детям, но сейчас Виолетта занимала почти её половину изображая морскую звезду со слегка шоколадной кожей привыкшей к палящему солнцу в отличии от моей. Я же ходил как попугайчик, мучаясь от переодической пигментации, доставляя особое удовольствие жене отрывать эти куски моей шкуры ноготками.
Виоле что-то приснилось и она усмехнулась, а может просто почувствовала мой похотливый взгляд на своём теле; самом лучшем и красивом теле: длинные ножки, аккуратные и в меру широкие бедра, окргулые ягодицы, осиная талия и ровная спинка.
Наша спальня выполнена в современном стиле названия которого я не помню, но могу сказать, что нечто подобное можно увидеть в богатых домах не только бандитов, но и любой знати обитавшей округе. Изящная мебель, блеск зеркал и прочая дребедень к которой я привык после получения статуса, а вот моя женушка с рождения.
Виола по-прежнему мирно спала. Иногда её веки легонько подрагивали – наверно снился какой-нибудь сон. Пусть спит, она и так устаёт днями нянькаясь с детьми, а ночами – со мной.
Я сел опустив ноги на мягкий коврик, оттягивая прилипшие от пота к телу трусы ещё раз посмотрел на Виолетту и ощутил твёрдый стояк в тесной ткани в ожидании того, что она почувствует мой уход, но она только свободнее разлеглась обняв вместо меня мою подушку.
Наша супружеская постель и впрямь смотрелась очень нескромно после этой ночи. Я поправил на шее золотую цепочку и раскачавшись, побрел в ванную плотно закрыв за собой дверь.
Шум воды, прохладный душ, чистка зубов, одеколон, свежая пара белья и я пошёл вниз, вновь окинув голозадую девушку, прикусив нижнюю губу.
На кухне меня уже ждали мои сорванцы: Льюис, Макс и маленькая Эбби, что неуклюже роняла на пол кашу пытаясь есть её руками. Я поцеловал всех троих и пожелал всем доброго утра как примерный семьянин, налил себе стакан холодного яблочного сока перенимая из рук няни ложечку, пытаясь накормить дочь.
Эбби сидя на своём стульчике в розовом платье глазела на меня – копия Виолетты, но только с серо-зелёными глазами, маневрируя от ложки с кашей.
Льюис под столом кормил своим бутербродом пса, переодически дразня и посмеиваясь над младшим братом Максом, которому послезавтра должно исполнится три.
– Пап, а мама ещё спит? – спросил меня Луи и кивнул глянув на старые настенные часы, что указывали на без четверти десять.
Макс ловко передразнил брата и Льюис запустил в него как на катапульте маленьким огрызком.
– Ага, та ещё соня, – улыбнулся я. – Макс, стоп – прекрати смеяться над братом, – я повернулся к дочери ловко заправляя маленький ротик сладкой кашей, – Льюис, ты будешь отмывать всю кухню!
Закончив с утренними делами я вышел на балкон чтобы вдохнуть свежего воздуха и насладиться бризом, я наблюдал как мои мальчишки носятся в саду, а маленькая Эбби спит убаюканная в неглубокой коляске.
Кажется я не зря прожил жизнь и даже успел подарить жизнь этим детям.
Вдруг сзади мою шею и грудь обвили руки моей возлюбленной, а нежные поцелуи в спину окончательно вернули меня в реальную жизнь.
– Соня, наконец-то разлепила свои глазки? – спросил я целуя ей руку и вдыхая запах её кожи.
– Мне не спится, когда тебя нет рядом, – она выпрямилась и подошла к краю балкона встав ко мне спиной.
Виола накинула на голое тело халат и завязав узкий поясок оперлась руками на бортик с интересом изучая игры детей.
– Я такая плохая мать, – улыбнулась она, – дети с няней, а я сплю, – посмотрела на меня жена и я хмыкнул.
– Не всегда же тебе быть на посту, – погладил я её по лицу, но нас прервали.
– Мам! – позвал её снизу Луи, а за ним и Макс разбудив Эбби.
Виола помахала им с лучезарной улыбкой. Я подошёл к ей сзади, склонился к плечу и стал жадно его целовать. Её грудь под тонким халатом предстала моему взору – почти не скрываемая материей и я почувствовал как мое сердце ускорило ритм.
– Я хочу тебя, – прошептала она мне на ухо и я не долго думая принялся целовать её в шею, сдвигая массу поцелуев всё ниже.
Руки мои как бабочки порхали над её телом поглаживая плечи, грудь и живот. По телу Виолы бежали мурашки;
я схватил её за руку и дёрнул в глубь комнаты закрывая за собой дверцу балкона и наши поцелуи официально перекатились в молниеносную прелюдию.
Их было много и они нарастали, но как-то внезапно прекратились и я понял для чего. Виола лёгким движением распахнула мои брюки, а ещё более резким она стянула с меня трусы.
Это было очень вовремя, потому что члену явно было тесно в них, он давно просился наружу и сейчас он предстал перед ней во всей красе.
Неожиданно я почувствовал как её рука крепко обхватила мой член и он тут же погрузился в горячий, нежный рот моей жены обхватившей его тёплыми губами.
Она облизывала его вдоль и поперек при этом сама постанывая от возбуждения. Так продолжалось долго и удовольствие расплылось по моему лицу. Я стал дёргаться прижимая её за голову ближе к себе, мешал Виолетте полноценно дышать. Мои гулкие стоны посыпались по спальне и выплыли наверное на балкон под которым резвились наши с Виолой дети переливаясь радостными криками.
Рыча, я запрокинул голову и стал что-то бессвязно бормотать; изливаясь в тёплый подготовленный ротик я получал полное как физическое, так и эмоциаональное удовлетворение.
Внезапно два гулких выстрела пронзили наш слух и мы вскочили сбегая поочерёдно вниз. Я только и успел, что подтянуть штаны и взять из ящика револьвер слыша визг маленькой Эбби, а после ещё один выстрел и крики стихли.
Виолетта завыла на всю прихожую. Открыв дверь, я смотрел на того, чью сестру я украл много лет назад будучи уверенным, что нас уже никто и никогда не найдёт.
Последний выстрел и чёрная пуля покинула патронник пробивая мой череп также, как я когда-то грозился пробить его Луке Чангретте. Что ж, пожалуй мне жалко умирать, хотя бы просто потому что я провел с любимой женщиной всего-лишь пять прекрасных лет.
