Текст книги "Всего лишь бог (СИ)"

Автор книги: Pale Fire

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

– Прекрасно и поучительно, – провозгласил он. – Что ж, царевичу Тору будет полезно узнать, что его вассалы напали на моих и потерпели поражение.

– Их больше! – прохрипел рыжий кудряш, на котором, словно на норовистом жеребце, сидел хмурый Таузиг.

– Они мидгардцы, – с презрением отозвался Локи.

Про апгрейд он, разумеется, умолчал. У Страйка тоже хватало ума, чтобы не хвастаться подобным.

Позволив подержать асов ещё несколько минут и явно наслаждаясь зрелищем, Локи величественно взмахнул рукой и приказал:

– Отпустите их.

Послушались все, кроме Гримхильды. Мэй попыталась забрать кошку, но та рычала, как тигр на минималках.

– Гримхильда, – нежно произнёс Локи. – Оставь Сиф. Ты победила.

Кошка дёрнула ухом в его сторону, спрыгнула на траву и, задрав ошмёток хвоста, щедро опрыскала асинью чем смогла.

Локи фыркнул, прочищая ноздри от резкого запаха кошачьей метки.

– Гримхильда и Мэй, вы точно родственные души, – сказал он.

Асы, ворча, хромая и потирая бока, потащились прочь, бросая на Локи и Брока недобрые взгляды. У Сиф из царапины под глазом сочилась кровь, превращая её в какого-то готического и очень вонючего Пьеро.

Когда они скрылись из виду, Брок распустил отряд заниматься своими делами и повернулся к Локи.

– Мстить будут?

– Возможно, Сиф, – прищурился Локи. – Она самая стервозная из них. Прочие разве что Тору пожалуются.

– Лютик и Глазго ему уже наваляли, – хмыкнул Брок.

– Именно, – криво усмехнулся Локи. – Я переведу это в разборки между ним и мною. Вассалы действуют как бы от имени господина в подобных ситуациях. Значит, я могу объявить, что и Тор на меня напал.

– Вот ещё скажи, что ты никогда не давал ему повода, – уставился на него Брок.

– Он заслужил! – возмутился Локи.

– Да хоть сто раз, – парировал Брок. – Творишь пакости, так не попадайся. Тем более что батя любит его больше.

– Тор родной, – скривился Локи. – А я – трофей.

– В смысле? – нахмурился Брок. – Хотя нет, не говори, если мне не надо этого знать.

– Мама знает. И Один, – тихо сказал Локи. – Тор… нет. Он не знает.

Брок похлопал его по плечу.

– Пойдём выпьем, что ли? – предложил он. – Или тебя не берет алкоголь?

– Мидгардский – не берет, – признался Локи. – Да и вообще я ненавижу терять контроль над собой. Идём. Необязательно травить себя до помутнения сознания, чтобы просто поговорить.

К изрядному удивлению Брока, пошли они не в покои Локи, а куда-то за пределы Золотого дворца. Локи шагал впереди, Брок топал за ним, пока они не оказались на каменистом берегу крохотного, идеально круглого озера с невероятно прозрачной водой.

Между округлых валунов, словно обкатанных ледником, пробивались длинные узкие листья травы с нежными белыми цветочками без запаха. Над озерцом нависало дерево, похожее на падуб, но с более яркими листьями.

– Устраивайся, – махнул рукой Локи и сел на камень в тени. – В воду не суйся. Она холоднее льда, и тут очень глубоко.

Брок кивнул и выбрал себе местечко в тени.

Здоровенная синяя стрекоза с золотыми глазами зависла над водой. Локи вздохнул так, что её снесло в сторону, и начал рассказывать:

– Я убил своего отца. Осознанно и намеренно…

========== 18. Самоанализ ==========

После того разговора у озерца Локи очень много думал. Он вывалил на Брока всё, что накопилось, а накопилось за тысячу лет его жизни преизрядно.

Брок просто слушал, кивал, хмыкал. Не произнёс ни слова. Но Локи чувствовал и его внимание, и молчаливую поддержку. Это… грело. Не так, как безусловная любовь Фригги. Иначе. Но тоже грело.

С того дня для Локи стало многое яснее. Он понял себя, как никогда прежде не понимал. Понял и Одина, и Тора. Любить их он после этого не стал, конечно. Скорее наоборот.

Зато откуда-то взялись силы, и терпение, и обострённое внимание. Да, ему не быть царём Асгарда, не сидеть на золотом троне с волшебным копьём, не повелевать Девятью мирами открыто, навязывая всем и каждому свою волю.

Но нужно ли ему вот так, в открытую?

Локи начал в этом сомневаться.

Да, красоваться на троне – это зрелищно. Ярко. Все будут о тебе знать. Поклоняться. И ненавидеть тоже. Но…

Брок ведь прав: главное – не попадаться. Затаиться, как змея в высокой траве, и ударить так, чтобы никто не понял, откуда прилетел удар. Стать тем, кто дёргает за невидимые нити – а куклы и догадываться не будут, что они куклы. Превратиться в силу за троном.

Потому что ни Золотой дворец, ни стоящие у трона, ни асы не достойны того, чтобы играть с ними в открытую. Только Фригга… Но матушка особенная, и другой такой просто нет.

Локи любил её всем сердцем, и сколько бы ни косился на него Один, подозревая во всех грехах мира, Локи знал про себя, что в нём есть и доблесть, и отвага, и смелость, и любовь. Просто не те, что понятны асам.

Потому что он – не ас.

Отцом его был йотун, властитель инеистых великанов, синекожий красноглазый гигант Лафей. И да, Локи и сам становился синекожим, покрытым узорами, с красными глазами – но лишь когда соприкасался с кем-то из йотунов или с их артефактами. Он ненавидел эту часть себя. Йотуны были врагами асов, и плевать, что Локи – всего лишь приёмыш.

Однако другая его часть была не от них. Потому что он с лёгкостью удерживал форму аса, потому что он был белокож и голубоглаз, не был уродливо велик, и вообще…

А значит, где-то была или есть его мать неизвестной расы. Но она точно не из йотунов.

Иногда взгляд Одина становился таким испытующим, словно он ждал от Локи чего-то совершенно определённого. Словно что-то знал.

Но Один не скажет. Никогда и ни за что. Он умел хранить тайны и был способен вывернуться, даже если его прижали к стенке. Ведь про Лафея он сказал, а о матери Локи умолчал.

Локи думал прийти с вопросом о матери к Фригге, но не стал. Это её обидит, а обижать матушку Локи не хотел. К тому же она может и не знать. Да и сам Один может не знать, если он и вправду нашёл младенца там, где сказал. А Лафея уже не спросишь.

Но поиски той, что его родила, Локи не считал первоочередной задачей.

Для него стало важнее определить свои сильные стороны. Принять свои тайные силы. Не то, что бросается в глаза. Не то, чем принято кичиться среди асов. Другое. Только его.

И главной среди этих сил были его вассалы. Пусть и не очень тайной.

Несмотря на то, что они успели навалять и Тору, и его свите, в Золотом дворце их по-прежнему не принимали всерьёз. Как же – это всего лишь мидгардцы!

Даже Тор и его прихлебатели относились к Страйку с пренебрежением. Словно кто-то заморочил всем головы. Хоть царапина у Сиф под глазом и зажила, но тёмный шрам остался. А Фандралу сломали ребро. И, поскольку Фригга категорически запретила лечить всех, кто пострадает в драках с мидгардцами, красавчику пришлось три недели носить повязку на рёбрах, держать спину очень прямо и охать при любой попытке нагнуться. Это грело змеиное сердце Локи: Трёх воинов, как именовали этих вассалов Тора, он с детства терпеть не мог. Да, и самоуверенную напыщенную дуру Сиф – тоже.

Что ж, такое отношение на руку и Локи, и Страйку. С некоторых пор Локи начал считать, что недооценка лучше, чем трезвый взгляд. Кажется, этому он научился у Брока.

Похоже, с некоторых пор Локи перестал считать Асгард безопасным для себя местом.

Подслушивать разговоры Страйка и шариться в их сознаниях оказалось крайне полезным и поучительным. Хотя далеко не всегда приятным.

В ближайших планах Локи было очередное путешествие в Мидгард за пирожными, кофе, сахаром – и книгами.

========== 19. Выбор ==========

Бывший Актив Гидры, её Железный Кулак, бывший Призрак и Зимний Солдат, а ныне полностью вспомнивший себя Баки Барнс сидел в крыле целителей на жёсткой скамье – кресел он с некоторых пор не переносил – и гладил устроившуюся у него на коленях Гримхильду. Та немилосердно линяла на его чёрные штаны, но на эти мелочи Баки было наплевать. К тому же кошка линяла не просто так: она тоже выздоравливала и меняла старую шерсть на новую.

Над левым плечом Баки колдовали, заинтересованно воркуя, целительницы во главе с царицей Фриггой. Что они там делали, Баки не смотрел. Боли ему не причинят и о результатах скажут. За спиной две ученицы целителей, тихо щебеча, заплетали ему косички.

Баки очень нравились косички.

– Баки, – окликнула его Фригга. Тут его имя приняли без вопросов и дурацких шуток.

Он поднял голову, глядя в прекрасное лицо царицы.

– Всё плохо? – спросил он.

– Не совсем, – улыбнулась она. – То, что сотворили с тобой люди… Это грубо, топорно, неумело и жестоко. И теперь есть два пути: вырастить тебе живую руку – это займёт около года. Или заказать у цвергов по-настоящему хороший протез, артефакт, и установить его.

– У меня нет ничего, что я мог бы предложить цвергам за артефакт, – честно сказал Баки. – В Мидгарде я знаю множество схронов Гидры с деньгами и драгоценностями. Знаю, где хранилища со всякой магической дребеденью. Но кому это здесь нужно?

Фригга ласково погладила его по живому плечу.

– Если ты примешь вассалитет у моего сына, твои нужды станут его заботой, – сказал она.

– Локи? – уточнил Баки на всякий случай.

Фригга кивнула.

Гримхильда перевернулась на спину, растопырив лапы, и замурлыкала ещё громче. Баки аккуратно погладил её по белому животику.

– Мне надо посоветоваться с командиром, – решил Баки. – Не про вассалитет, а про руку.

– Конечно, – кивнула Фригга.

Баки дождался, пока ему доплетут косички, поблагодарил девушек, отчего те смущённо захихикали, и отправился в крыло, отведённое Страйку, по пути размышляя о том, что девушки одинаковы во всех мирах и временах. Даже если с первого взгляда так и не кажется.

О вражде Страйка и свиты Тора Баки знал, но за себя не опасался. Он вообще напрочь разучился бояться. Фригга говорила, что это плохо. У Баки своего мнения пока не сложилось.

Брок Рамлоу проводил тренировку. Он уже успел собрать вполне приличную тренажёрку под открытым небом, благо климат Асгарда такое вполне позволял, и сейчас гонял бойцов в хвост и в гриву.

– Отпустили тебя? – спросил он не оборачиваясь.

Баки ещё в Гидре восхищало, как командир, не будучи суперсолдатом с улучшенными органами чувств, определял его приближение.

– Да. Надо посоветоваться.

– Советуйся, – разрешил Брок.

Баки кратко, но обстоятельно пересказал предложение Фригги. Брок даже не стал задумываться с ответом.

– Артефактный протез от цвергов, конечно.

– Почему? – удивился Баки.

– Потому что ты боец, Барнс, а не кружевница, – усмехнулся Брок. – Нас сюда взяли как группу огневой поддержки. Без своей лапищи ты хрен знает сколько времени потратишь на то, чтобы сменить стиль боя.

– Но Локи может не захотеть… – протянул Баки.

– Я с ним поговорю, – пообещал Брок. – Он на самом деле любит сложные задачки для ума.

– И про вассалитет скажи, – попросил Баки. – Я в душе не ебу, что там и как.

– Клятва верности в свободной форме, – ухмыльнулся Брок. – Таузиг, не виляй жопой, не у шеста! Оммаж работает в обе стороны. Это тебе не ЩИТ и не Гидра. Ты для Локи, он для тебя.

– Ну да, – усмехнулся Баки. – Гримхильда и Мымра. Хотя это блажь и он был не обязан.

– То-то ты эту блажь с рук не спускаешь, – проворчал Брок. – Все штаны в шерсти.

Баки вздохнул. Он всегда обожал кошек.

– Как мне найти Локи? – спросил он.

– Я сам найду, – пообещал Брок. – Сейчас будем тренироваться с копьями. Ты с нами?

– С вами, конечно, – улыбнулся Баки. – Вы такие прикольные сейчас. Почти как я.

– Не залупайся! – отвесил ему символический подзатыльник Брок. – Мои парни и девочка асам наваляли.

– Я на Тора целюсь, – признался Баки. – Хочу его в деле проверить.

– Тору от Глазго и Лютика прилетело, – похвастался Брок.

– Вот он лох! – воскликнул Баки. – Они тут что, вообще драться не умеют?

– Да хрен их разберёт, – честно сказал Брок. – Нас-то тоже проапгрейдили всех. А опыта у нас, похоже, больше.

– Он концентрированнее, – объяснил Баки с улыбкой. – Тут что войны, что мелкие стычки не так чтобы часто бывают. А у вас же…

– Угу, ни вздохнуть, ни пёрнуть, – согласился Брок. – Я забыл, когда у меня последний отпуск был.

– Зато теперь отдыхаем, – приобнял его за плечи Баки.

========== 20. Обновка ==========

Баки восторженно пялился на свою левую руку. Новую левую руку. Скованную цвергами из неведомых металлов и сплавов.

Во-первых, она была красивая. Чёрная, но с радужным отливом, и с яркой металлической радугой между секциями. От плеча до самых кончиков ногтей. У него теперь были ногти на левой руке, и ими можно было ковырять в носу и в ухе – Баки уже проверил!

Во-вторых, по сравнению с прежней рукой она была практически невесомой. Ну, как правая. Баки не ощущал её тяжести. Не ныла спина, не было привычного холода в груди и в спине от металлических ключицы и лопатки. Даже шрамы, оставшиеся после установки первого протеза, Фригга залечила. Металл перетекал в живую плоть совершенно незаметно. Граница была неопределима.

В-третьих, эта рука была такой же функциональной, как правая. Даже лучше. Потому что пальцы и локоть при желании гнулись в обратную сторону, и Баки уже придумал десяток способов, как это использовать в бою. А ещё теперь он мог без особого труда почесать левой рукой любую часть спины.

– Красиво, – одобрительно кивнул Локи. – Благодарю, матушка.

Фригга потрепала его по наконец-то ухоженным волосам – пышным, волнистым.

Баки же плавно опустился на одно колено, поклонился, а потом поднял голову и, глядя Локи в глаза, начал:

– Господин мой и владыка, в руки твои отдаю себя; присягаю на верность и клянусь служить тебе, защищать и оберегать.

Радужки Локи полыхнули зеленью северного сияния, которое перетекло в золото и снова обратилось в его обычную голубизну. Возложив правую ладонь Баки на темя, он ответил:

– Принимаю твои служение и верность и клянусь заботиться о тебе и защищать тебя. Моё благо – твоё благо.

Тихо заахали целительницы. Фригга украдкой утёрла слезинку: что-то в глаз попало.

– Поднимись, – приказал Локи.

Внутренне он хохотал, ликовал, прыгал и хлопал в ладоши. Он собрал полный Страйк! Они его! Они поклялись!

– Рука красива, но… – начал Локи и коснулся металлического плеча.

Волна золотистых искр прокатилась от него вниз, к локтю, спустилась до предплечья, окутала пальцы – и металлическая рука, шедевр цвергов, стала неотличима от живой, из плоти и крови. Те же волоски и выступающие вены, что и на правой, ногти с лунками, родинка у основания мизинца…

– Захочешь похвалиться – проведи правой ладонью вверх, – сказал Локи. – Спрятать – от плеча вниз.

Баки немедленно проверил возможности иллюзии. Всё получилось!

Он посмотрел на Локи с таким восторгом и благодарностью, что тому стало неловко. Ведь это всего лишь иллюзия. Ничего сложного.

– Ступай, – велел он Баки. – Похвались отряду и командиру.

– Да, иди, – улыбнулась Фригга.

Баки ещё раз поблагодарил всех, натянул любимую футболку с мультяшным лупоглазым барашком и вышел.

Фригга же поманила к себе Локи.

– Идём, сын, – сказала она. – Выпьем чаю.

– С мёдом? – спросил Локи.

– С мёдом, – ответила она.

Торты тортами, но Брок приноровился таскать из Мидгарда в Асгард сладости, которые могли храниться неделями и месяцами. Они были не такие нежные и воздушные, но тоже хороши. Вот, к примеру, многоцветные, с разными вкусами витые леденцы…

Локи улыбнулся. Надо будет пополнить запасы. Он настолько не желал ни с кем делиться этой красотой, что прятал их пуще любых артефактов.

А на леденцах неприличной формы и вида Локи тренировался. Он же принц! Он должен быть лучшим! Но как станешь лучшим без регулярной практики?

Признаться, перед зеркалом это выглядело чудовищно неприлично.

У Фригги был припасён ароматный чай, а к нему чайничек, расписанный розовыми цветами и золотом, и пара чашек с блюдцами.

Локи припомнил, что ведь и у него есть прекрасная чашка с удивительно красивыми птицами. Не помешает и свой чайник завести.

Фригга неторопливо заваривала чай, разливала его по чашкам, предлагала на выбор разный мёд, от белого до почти чёрного. К чаю у неё были припасены конфеты, крохотные печенья с каплей полупрозрачной красной сладости в центре, сдобные сухарики с изюмом и с маком, разноцветные как Радужный мост леденцы…

Некоторое время мать и сын неторопливо наслаждались чаем и сладостями в тишине. Им не нужны были досужие разговоры – они и так всем сердцем чувствовали друг друга.

Но вот чай был выпит, вазочка с конфетами опустела, фантики от них разлетелись стайкой ярких бабочек. Служанки унесли посуду.

Но отпускать сына Фригга не собиралась, и Локи насторожился.

– Я люблю вас, моих детей, – вдруг сказала Фригга. – И мне печально видеть, что вы пока не можете раскрыть свои глубинные таланты. Ты, пожалуй, справишься. Но вот Тор – нет. Ему не быть ни великим полководцем, ни прославленным царём.

Локи, онемев от изумления, уставился на мать.

– Да и супруг мой вовсе не столь славный полководец, каким его считают.

Локи почувствовал, что у него совершенно по-плебейски приоткрылся рот. Чтобы матушка – и вела столь крамольные речи?

– Тору попросту не у кого учиться, – сокрушённо произнесла Фригга. – Все воинские таланты достались его старшей сестре.

– Матушка?.. – только и смог выдохнуть Локи.

– Девять миров под руку Одина привела именно она, – продолжила Фригга. – Хела. Его дочь. – И, помолчав, добавила: – Ты похож на неё, как отражение в спокойной воде. Правда, только обликом.

========== 21. Мама Хела? ==========

Локи размышлял долго. Он узнал всё, что смог, про Хелу. Многое рассказала Фригга, что-то добавили старые слуги, помнившие Локи ещё ребёнком.

Хела была сильна, гениальна как полководец, могуча в магии, самоуверенна. Она знать не желала приличествующих женщине дел. Не собиралась замуж. Не хотела детей. Поклонников использовала только как постельные игрушки, на один-два раза.

Её уважали, боялись и не любили.

Историю своего появления на свет Локи кое-как восстановил по обмолвкам и умолчаниям. Всего лишь пир в Йотунхейме по поводу победы над йотунами. Странный повод, странное место, странные гости. Но Хела йотунов не боялась. Она, похоже, вообще никого и ничего не боялась.

Она взяла Лафея на слабо или он её, но они разделили ложе, и Хела понесла. Однако ребёнок ей был не нужен. И, едва родив, она подкинула младенца Лафею. Тот же, по обычаям йотунов, оставил его на какое-то время голым на морозе в тайном месте. Не выживет – не йотун.

Локи выжил. И его нашёл и забрал Один, не подозревавший, что забирает не просто сына давнего врага, но собственного внука.

Хела об этом не узнала – почти сразу, сразившись с йотунами в очередной раз и победив, Один сослал её в Хельхейм и запер все выходы оттуда.

Вход, однако, остался. И Локи его вызнал.

Зачем ему так нужно повидаться с той, что его родила, Локи сам не знал. Но к Хеле его тянуло неимоверно.

Материнская любовь? В то, что Хела его любит, Локи не верил совершенно. Любила бы – не бросила бы в Йотунхейме. Он оказался для неё всего лишь неприятным следствием хорошо проведённой ночи. У Локи лишь одна мама – Фригга.

Но провидица Фригга была совсем не против того, чтобы Локи пообщался с Хелой. Только настоятельно советовала ему взять своих вассалов. Хотя бы часть из них.

Дождавшись, пока Один в сопровождении Тора отправится по каким-то государственным делам в Муспельхейм, Локи приказал идти с ним Броку, Барнсу, Мэй и Таузигу. Было заметно, что Брок недоумевает: в отряде были бойцы сильнее того же Таузига. Но Локи вело наитие.

В конце концов, хоть они с Фриггой и не связаны кровными узами, что-то же он от неё унаследовал?

Добираться пришлось долго и тяжело. Нахоженных тайных троп в Хельхейм обнаружить не удалось: никто не стремился во владения Хелы. Если у неё и были сторонники в Асгарде, их не осталось. Может, Один всех повыбил.

Локи не питал иллюзий относительно деда. Один был совершенно безжалостен, если что-то угрожало его власти. А Хела целилась на трон, и ей не было дела до того, что Золотой трон могут наследовать только мужчины. С неё бы сталось попросту свергнуть отца.

Собственно, как понял Локи, примерно это Хела и собиралась сделать. Просто не успела. Помешала беременность. А потом Один подловил её почти сразу после родов. Как понял Локи из уклончивых объяснений Фригги, женщины в это время сильно слабеют и физически, и как магички. После, конечно, силы возвращаются втройне, но то после. Интересно, откуда Один это узнал?

И чья Хела дочь? Точно не Фригги. Та не допустила бы подобного отношения к своему ребёнку. Она и Локи-то не позволила заточить, а ведь его она только вырастила.

В который раз Локи убедился, что светлый с виду Золотой дворец битком набит страшными, мерзкими, пакостными тайнами. И Хела вполне может быть дочерью какого-нибудь тёмного эльфа, которую Один или даже Бёр забрал как военный трофей. И тогда она не дочь Одина, а его сестра.

От всех этих семейных тайн голова шла кругом.

Брок и остальные вооружились по максимуму. Жаль, Локи не знал, какие пули могут навредить Хеле. Так что взяли те, что были на асов королевских кровей – Локи проявил предусмотрительность.

Постоянное общение с Броком и его отрядом стремительно лишало Локи иллюзий. Кажется, отношение Рамлоу к миру мидгардцы называли цинизмом. Брок всегда предполагал во всех худшее.

Поначалу Локи счёл, что это следствие убогости и ограниченности мышления мидгардцев. Однако очень быстро убедился, что такой взгляд на вещи объясняет очень многое в жизни. И позволяет не разочаровываться на каждом шагу, а приятно удивляться, пусть и не слишком часто.

Локи нравилось.

Ему вообще нравился Брок Рамлоу. Вроде бы ничего в нём не было выдающегося. Он не совершал великих подвигов, не создавал шедевров. Он просто был. Как скала в течении стремительной реки. Сильный и надёжный.

Да Рамлоу даже красавцем не был, несмотря на все старания Фригги и её целительниц! Мало убрать ранения и шрамы, мало омолодить и продлить годы жизни. То, что унаследовано от предков, никуда не деть. Ни крупноватый нос, ни толстые короткие пальцы, грубые и хваткие, ни слишком мощный торс без выраженного перехода от плеч к талии, ни кривоватые ноги, ни хриплый голос.

Ни заставляющий кровь бежать по жилам быстрее дурманящий природный аромат. Ни завораживающий взгляд янтарных глаз. Ни жар тела, ощутимый даже во время копейного боя.

О, Локи успел понять, что совершенно зря так презирал и недооценивал обычных мидгардцев!

Вот взять того же Барнса…

Барнса, однако, брать не хотелось. Ни за какое место. При взгляде на него Локи всякий раз тянуло заорать благим матом, забрать у Одина Гунгнир и все боевые артефакты и помчаться громить Мидгард, чтобы от этого кошмарного места и воспоминания не осталось.

Локи знал, что это пройдёт. Но пока было так. Пока у Локи в голове не укладывалось всё то, что люди десятилетиями творили с Барнсом.

А что он не первый и не последний, даже не единственный, что люди творят с людьми всю свою историю, что только пожелают, а воображение у них богатейшее, не успокаивало нисколечко.

И это Локи считают лишённым стыда, совести и нравственных опор?!

Брок внезапно хлопнул его по плечу.

– Не зависай, Высочество. Без тебя мы отсюда не выберемся.

========== 22. Хельхейм ==========

Хельхейм оказался тёмен и мрачен. Сам воздух, пахнущий чем-то неопределимым, но неприятным и тревожащим, казалось, был туманно-чёрным. Увидеть что-то удавалось шагов на пять, не больше.

Даже магия не помогала. И это Локи тревожило. В том числе потому, что если его магия родственна магии Хелы…

Он запнулся, потому что под ногами внезапно оказался мост – золотой, металлический, узкий, без перил, выгнувшийся горбом над рекой, от одного вида которой у Локи по хребту пробежала противная дрожь.

– Гьёлль, – хрипло сказал Брок. – А мост – Гьялларбру. Где Модгуд, интересно? И Гарм?

– Модгуд? – слабо спросил Локи.

– Великанша Модгуд, охранница моста. А Гарм – это собачка такая, охраняет владения Хель.

– Хелы, – поправил Локи. – Снова Эдды?

– Они, – кивнул Брок. – Там говорится, что Гарм – твой сын.

– Что?! – едва не подскочил Локи. Звук его голоса завяз в тумане. – Я не… не с животными!

– А его мать – великанша, – с ехидством сказал Брок. – Не помню, как её зовут.

– Не было такого, – внезапно успокоившись, сказал Локи. – Мидгард – самый извращённый из известных мне миров.

– А много ли ты их видел, принц? – раздался из темноты низкий гулкий голос, и к ним, тяжело шагая, подошла великанша в доспехе и с оружием. – Что привело вас в земли владычицы Хелы?

– В гости заглянули, – ответил Локи. Ему очень хотелось, чтобы ответил Брок, или Барнс, да хоть Таузиг. Но, увы, он был во главе отряда, и отвечать должен он.

– Кто в Гьёлль упадёт, не выплывет, – предупредила великанша равнодушно. – Ступайте.

Локи шагнул на ощутимо вибрирующий мост первым. За ним – Брок, потом Таузиг. Барнс шёл замыкающим.

У всех были копья, у мидгардцев – огнестрел. Барнс вдобавок обвешался ножами, как мидгардское йольское древо игрушками. Впрочем, их не было видно. Локи просто знал, что они есть.

В конце концов, обносили оружейную Золотого дворца они вместе. Барнс оказался сам не свой до ножей, умел делать ими такое, что Локи и не снилось. Однако и Локи мог кое-что ему показать.

Шаг за шагом. Вперед, сквозь тьму. И не глядеть вниз, на тяжёлую чёрную воду, от которой поднимается ледяной туман.

Снова почувствовав под ногами устойчивую почву, Локи шагнул в сторону, освобождая пространство за мостом для своих спутников. У него было ощущение, что он преодолевал золотой мост годами; что каждый шаг занял десятилетия.

За мостом было чуть светлее – в тумане по причудливым траекториям то проносились, то медленно проплывали серебристые холодные светляки.

– Души, – предположил Таузиг. – Мёртвые души, да? Это же царство мёртвых, командир?

– Да, – ответил Брок. – А вот погибших в бою отправляют в Валгаллу. Красотки валькирии уносят души павших воинов пировать и веселиться.

– Так, может, наши… ну, там? – тихо спросил Таузиг.

– Валькирии – это воительницы из Валькириора, личной гвардии Одина, – ответил Локи. – Никакими душами они никогда не занимались.

– И куда они делись? – заинтересованно спросил Барнс.

– Говорят, погибли в бою с Хелой, – ответил Локи. – Не знаю. Все лгут.

– Ну хреновые они были воительницы, если с ними расправилась одна Хела, – сказал Брок.

– Она владеет магией, а они – нет, – объяснил Локи.

– Ты владеешь, Тор – нет, Халк тем более нет, а морду тебе, магу, в Нью-Йорке набили как нефиг делать, – безжалостно напомнил Брок. – Так что дело не в магии. Думаю, Одину просто нравилось пялиться на женские бои. Сиськи, жопы…

– Женские бои в грязи, – неожиданно добавил Таузиг.

Локи хмыкнул, представив себе Одина, любующегося подобным зрелищем, и Фриггу, за бороду призывающую его к порядку.

Ниоткуда донёсся недобрый смешок. А потом послышался мягкий тяжёлый топот и пыхтение.

Из тумана на них вынеслась здоровенная чёрная псина, скалящая белоснежные клыки и вывесившая раздвоенный алый язык. Алыми были и маленькие глазки, и когти, прятавшиеся в шерсти, составленной словно из стальных игл.

С языка псины капала слюна. Упав на землю, она превращалась в каких-то чёрных многоногих извивающихся тварей, которые словно утекали под камни.

Пахло от Гарма свежей кровью и псиной – густые, плотные, очень живые для здешних мест запахи. А ростом он был выше самого высокого из них.

– Это ж какой-то слон, а не собака, – сказал Барнс, перехватывая копьё.

«Слон, а не собака» оббежал вокруг них, принюхиваясь и пыхтя, а потом вдруг подскочил к Локи и с воодушевлением облизал его лицо.

Гарм оказался очень, очень, очень слюнявой собакой.

Локи стоял и обтекал. И метал яростные взгляды на свою свиту. Те глядели в разные стороны, куда угодно, лишь бы не на зализанного ласковой собачкой принца.

Гарм же, поскуливая, припал на передние лапы и завилял длинным хвостом, с которого срывались стальные шерстинки и со звоном улетали в камни.

– Хорошая собака, – кое-как вытерев лицо, сказал Локи. – Проводи нас к своей хозяйке.

– Он поиграть хочет, – сказал Баки. – Надо было мячик взять, что ли.

– В следующий раз, – похлопал его по плечу Брок. – Двинули.

========== 23. Хела владычица ==========

Брок смотрел на высокую худощавую мрачную брюнетку с готическим макияжем, причудливыми рогами, в обтягивающем чёрном комбинезоне едва ли не из латекса, которая разглядывала нежданных гостей, и думал, что на месте Одина, законтрапупившего эту красотку в такую жопу мира, добра бы для себя не ждал.

А уж то, насколько они с Локи походили друг на друга, пугало до дрожи.

Брок был не в курсе сложной родословной своего сюзерена, но тут в подробностях нужды не оказалось. Брат и сестра? Мать и сын?

Судя по властности Хелы, скорее мать.

Потеряв всякий интерес к мидгардцам, рогатая красотка принялась обходить Локи по кругу. Противосолонь. Раз, другой, третий… Она была не намного ниже него, и вкрадчивая грация, то ли кошачья, то ли змеиная, была у них очень схожей.

– Один прислал? – наконец произнесла Хела низким грудным голосом.

Краем глаза Брок заметил, как Барнс облизал губы.

– Сам явился… матушка, – ответил Локи.

– Ну какая я тебе матушка? – насмешливо качнула ветвистыми рогами Хела. – Матушка тебе… Фригга? А я так, родительница.

Некстати Броку подумалось, что и рога на шлеме у Локи в неё. Тор таскал крылатый шлем. Один, правда, щеголял сразу и рогами, и крыльями. Занятно.

Локи поклонился Хеле, качнув золотыми рогами.

Дурацкая конструкция. Ограничивает слух, тяжёлая, неудобная, жарко в ней. Рога эти нефункциональные. Но – дворцовый регламент и всё такое. И если судить по дизайну, шлем Локи прямо говорит о родстве с Одином.

– Зачем пришёл? – прямо спросила Хела.

– В гости, – улыбнулся Локи. – Познакомиться.

– Знакомься, – милостиво разрешила Хела. – Здесь скучно. Но когда Один умрёт, я освобожусь… и уничтожу Асгард!

Заметив, как застыл Локи, Брок сообразил, что Один будет жить практически вечно. При том, что младший принц его терпеть не мог. А вот Асгард Локи любил. Родина есть родина.

– Не одобряешь, сынок? – прищурилась Хела.

– Прости великодушно, но нет, – твёрдо сказал Локи.

– Великодушно?! – взвизгнула Хела и истерически расхохоталась.

Она смеялась долго, запрокидывая голову и открывая горло, в которое Броку так и хотелось ткнуть копьём. Звук её смеха летел во все стороны и возвращался эхом, не увязая в тумане.

Было жутко. Они ведь могут не вернуться из Хельхейма. Даже костей никто не найдёт, да и искать особо не будет.

Хела успокоилась совершенно внезапно. Провела ладонями по голове, и рога куда-то втянулись, а когда она встряхнулась, по угловатым плечам рассыпались волнистые чёрные пряди – в точности как у Локи.