Текст книги "Спор можно и проиграть (СИ)"

Автор книги: OSima

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)

Потом гнев захлестнул её, когда смысл написанного предстал во всей красе, а в голове собрался пазл. Врагов у неё нет, как и просто недоброжелателей. По крайней мере, не было раньше, пока один блондинчик не решил поухаживать за ней. Тогда и появилась Она.

Лиза.

Таня бросилась в ближайшую кабинку и, схватив рулон туалетной бумаги, принялась оттирать надписи. На оскорбления плевать, главное убрать фамилию той, кому они адресовались. Но чертова помада только размазывалась по зеркалу, но оттираться не желала. Девушка оторвала кусок бумаги, намочила и принялась за дело вновь – теперь «Гроттер» почти перестала угадываться.

Какие-то студентки захихикали, войдя в туалет и заметив происходящее. Рыжая едва сдержалась, чтобы не рявкнуть что-то. Плевать, пусть смеются. Ей-то что?

Когда в красном пятне над матами уже невозможно было разобрать фамилию, Таня вернула рулон в кабинку и вцепилась руками в раковину, сдерживая желание разбить каждое из этих зеркал. Словно где-то вдалеке прозвенел звонок, и девушка, подхватив сумку, поспешила в аудиторию.

Лучше бы не спешила. Преподаватель, заметив опоздавшую студентку, не стал ругать – отправил прямиком к ректору. Пришлось бросить печальный взгляд Аньке, махнуть рукой и выйти за двери.

В кабинете было на удивление уютно. Гроттер не удержалась и теперь вертела головой, разглядывая множество книг и какие-то награды и грамоты. Взгляд её наконец-то вернулся к ректору, который чуть наклонился вперед и с мягкой улыбкой ждал, пока любопытство студентки будет удовлетворено. Мужчиной назвать его уже было нельзя – дедушка правильнее. Низенький, на голову ниже самой Тани, в опрятном сером костюме, с белой бородой, с массивным перстнем на пальце и удивительно яркими серыми глазами. Прежде рыжая видела его всего пару раз: на дне первокурсника и на каком-то университетском празднике.

– Здравствуйте, Татьяна. Думаю, понимаете, почему Вы здесь?

Догадки были, но девушка всё равно отрицательно качнула головой. Лучше пусть сам скажет, чем она будет подставляться. Руки почему-то дрожали, хотя плохого ничего она не сделала.

– Понимаете, Таня, университет – это учебное заведение. Люди поступают и приходят сюда учиться. Именно образование должно быть у Вас на первом месте, – он тяжело вздохнул и продолжил: – Я в курсе про некоторые надписи в нескольких женских туалетах нашего ВУЗа.

«Значит, не в одном постаралась. Сука», – мелькнула мысль, прежде чем Гроттер отчаянно покраснела.

– Конечно же, я не думаю, что Вам это приятно. Просто впредь постарайтесь сделать так, чтобы вся Ваша личная жизнь оставалась за этими стенами.

И это всё? Таня удивленно вскинула брови, ожидая, что последует продолжение. Хоть какое-то. С трудом удавалось поверить, что ректор вызвал её и сказал всего-то пару фраз, но молчание затягивалось.

– Я могу идти? – сидеть, пожалуй, не имело смысла. Старик коротко кивнул в сторону дверей:

– Да, Таня, Вы свободны. Помните о моей просьбе.

***

Физкультура была последней парой. Многие отлынивали от неё как могли, но Гроттер ходила – вместе с Морозовой, которая каждый раз проклинала весь мир после очередной пробежки и обещала, что это последний раз, когда она повелась на уговоры подруги не прогуливать.

Стоя в душе и послушно держа полотенце, Анька продолжала причитать:

– Вот зачем это нам? Я просто красавица, ты тоже ничего, лишнего веса за тобой не наблюдается. А такие занятия доводят только до сердечных приступов.

Гроттер, усмехаясь, вышла из душа и забрала полотенце:

– Вот поэтому ты красивая, а я не страшная, – определенная нота сарказма была не просто слышна, она гремела, как фанфары. – Что ты будешь делать, если в тёмном переулке на тебя нападет маньяк?

– Смоюсь по-быстрому, – не задумавшись, ответила брюнетка, а после прикусила язык и, скривившись, перешла в контрнаступление: – Хотя это полный бред. Это ты любишь гулять по вечерам в одиночестве. Я по тёмным улицам сама не болтаюсь. И мужиков выбираю таких, которые могут защитить не только хомяка. Как там, к слову, ветеринар? – Морозова почти ангельски улыбнулась, зная, что одним почти невинным вопросом вывела подругу из равновесия.

Рыжая и правда на миг прекратила вытираться, а потом решительно потянулась за одеждой, висевшей на крючке на стене:

– Замечательно. Заведи кота – ближе познакомитесь, вот и спросишь, – буркнула она. Самой большой глупостью сейчас было бы начать защищать Ваньку. Аня мигом ухватилась бы за эту слабость. Но еще большей глупостью было бы говорить ей о зеркалах в туалете – брюнетка всегда была скора на месть, Лизе пришлось бы не сладко, а о Валялкине брюнетка забыла бы. Хотя, может, это и не самая плохая идея?

Впрочем, максимум завтра Морозова уже будет всё знать. И обидится, конечно, что Таня не рассказала ей сама и не позволила исполнить дружеский долг. Вот только настолько открыто выступать против Зализиной Гроттер было не с руки – пусть блондинка одна ведет себя как истеричная дура, этим только оттолкнет от себя Ваньку. Когда тот тоже узнает о случившемся – а он, несомненно, узнает, ведь слухи в универе расползаются даже слишком быстро, – то Таня получит сто очков форы перед его бывшей. Было мерзко думать об этом как о соревновании, но если звонок просто выбил из колеи на несколько минут, то «приятные» прозвища на потеху всей женской половины их чудесного ВУЗа вдруг задели всё же сильнее, чем казалось прежде.

– Ты домой или как? – Таня поправила волосы перед зеркалом – слава богу, чистым – и обернулась к Ане. Та, чему-то улыбаясь, подкрашивала губы.

– Нет, я обещала кое с кем встретиться после занятий.

Легкомысленная улыбочка заставила Гроттер заинтересованно вскинуть брови:

– И с кем же?

Брюнетка обернулась и, совсем уж странно улыбаясь, прислонилась к зеркалу спиной:

– Его зовут Глом. Ну, в смысле Геннадий Гломов, хотя все зовут его Глом или Гуня.

Таня отчаянно рылась в закромах своей памяти, но ни имя, ни фамилия ничего не говорили. Впрочем, это и не удивительно – у неё не было феноменальной памяти на лица и имена, как у Ани.

– И кто же это?

– Учится на физической культуре. Четвертый курс. Пусть не красавец, но настоящий мужик.

Такая краткая характеристика заставила Таню еще активнее пытаться вспомнить этого самого Гуню. Не просто так ведь Морозова так немногословна. Перед глазами смутным силуэтом возник какой-то парень: на голову выше всех окружающих, мускулы выпирают так, что сложно представить, где он покупает вещи. Невольно вспомнилось и то, что видела-то его Гроттер не раз – он постоянно маячил за спиной Ани последнюю неделю, но рыжая так увлеклась своими побегами от черноволосых-знает-кого, что совершенно не замечала этого «мальчика».

– Даже так кратко? Неужто влюбилась? – остаться в стороне и не уколоть Морозову значило бы упустить шанс хоть немного отыграться за её издевки. Но Анька вдруг почему-то перестала мечтательно улыбаться, сжала губы и, прошипев: «Очень смешно!», выскочила из комнаты. Таня замерла на месте, совершенно сбитая с толку поведением подруги. Может, и правда влюбилась? Прежде она расхохоталась бы и отвесила бы либо неприличный комплимент в адрес своего избранника, отчего рыжая отчаянно бы покраснела, либо вдруг разразилась монологом из серии «все мужики козлы». Хотя второй вариант наступал обычно уже после расставания с очередным единственным.

Таня, хмыкнув, пожала плечами и, подхватив сумку, тоже вышла из раздевалки, хотя куда менее поспешно. Погода была прекрасной, так что можно было пройтись до общежития пешком, в идеале – прямо через парк.

Уже заканчивая переходить дорогу, она резко остановилась, когда белый мерседес, возникший словно из ниоткуда, резко затормозил возле бровки перед пешеходным переходом. Стекло водительской двери плавно опустилось:

– Тебя подбросить?

– Спасибо, обойдусь. – Настроения кататься с Бейбарсовым не было никакого. Ни до общаги, ни куда-либо еще. В сумке зазвонил мобильный, и Таня автоматически сунула руку в её недра, а спустя секунду, почувствовав острую боль, резко выдернула – на нескольких пальцах были порезы, слава богу, хотя бы не глубокие. – Блять.

Глеб выскочил из машины почти мгновенно – он оказался рядом быстрее, чем рыжая успела сунуть пальцы в рот, повинуясь какому-то странному инстинкту, и перехватил порезанную руку.

– Дай глянуть, – он пару секунд осматривал кровоточащие ранки, а потом метнулся к машине, бросив: – не трогай только.

Таня послушно перешла на тротуар и, пытаясь не кривиться от боли, заглянула в сумку. Какие-то осколки. Зеркало, что ли, разбилось? Кровь продолжала течь, и девушка опустила руку, чтобы не запачкать рукав. Бейбарсов вернулся с аптечкой и, усадив Гроттер на бровку, потянулся к её руке.

– Глянь, пожалуйста, что в сумке. Только хоть ты руку не засовывай, – почему-то это казалось важным. Парень хмыкнул, но странное желание выполнил. Он аккуратно высыпал содержимое на тротуар и вместе с Таней удивленно уставился на крупные осколки зеркала. Явно не карманного. Телефон продолжал разрываться. Гроттер здоровой рукой выудила его из остальных вещей, стараясь в этот раз обойтись без членовредительства, и ответила:

– Алло?

– Чего не отвечаешь? Как ты? Пытался дозвониться до тебя, но ты не брала трубку, – от веселого голоса Ваньки хотелось вырвать. Не то, совсем не то настроение.

– Да нормально всё, – Таня едва слышно зашипела, отведя телефон от уха, когда Бейбарсов, перехватив её правую руку, полил пальцы перекисью водорода. – Я, наверное, на физре была, когда ты звонил. А потом не слышала, – сохранять нормальный тон было трудно.

– Что ты делаешь сегодня? Может, встретимся?

– Извини, я занята. – Наверное, вышло слишком грубо. Таня не задумывалась об этом, глядя на белые пузырьки и чувствуя, как щиплет ранки. Бейбарсов весь разговор внимательно смотрел на неё, а теперь, странно улыбаясь, дул на её пальцы. – Давай мы позже созвонимся? Мне неудобно говорить.

– Да, конечно. Звони, как будешь свободна. – Что это? Обида? Непонимание? Гроттер положила трубку, не чувствуя особых угрызений совести – ведь это из-за его бывшей она сейчас сидит здесь с порезами. В том, что такой «приятный» сюрприз был от Лизы, она не сомневалась.

– Потерпишь? – голос Бейбарсова вывел из странного ступора, а потом вдруг опять защипало – Таня зашипела от боли еще громче и даже попыталась выдернуть руку, но парень попытку успешно пресек. Теперь ранки окрасились в ярко-зеленый цвет, а Глеб заматывал каждый палец в бинт. – Дома, надеюсь, зеленка есть? Не забудь помазать на ночь – смывается плохо, но порезы не глубокие, скоро сойдут, если будешь ухаживать.

Таня молча кивнула, а потом, сообразив, что ведет себя невежливо, всё же добавила:

– Спасибо.

– Расслабься, всё нормально. – Кажется, банального «Не за что» от него не дождешься. Глеб тем временем занялся еще одним важным делом: сначала он вывернул сумку, проверяя, не осталось ни осколков, а потом начал аккуратно выуживать Танины вещи из общей кучи с разбитым зеркалом. Гроттер отчаянно покраснела, когда он двумя пальцами вытянул прокладку и закинул назад в сумку. Он даже глазом не повел. Кажется, это волновало только её.

– Теперь всё же позволишь подвезти тебя? – наконец спросил он, когда вещи оказались спасены. Таня молча кивнула – настроение прогуляться абсолютно пропало. Так что он позволила Бейбарсову открыть перед собой дверь и откинулась на спинку пассажирского кресла. Глеб возник на водительском всего спустя пару секунд – машину обежал, что ли? – Ну и кто тебя так не возлюбил? – спросил он, заводя мотор и плавно трогаясь, – Хотя подожди, дай угадаю, бывшая твоего парня, которая звонила тебе с угрозами?

– Какой ты наблюдательный! – следуя плохому настроению, огрызнулась Таня, после чего резко смутилась: этот парень несколько минут назад обрабатывал её порезы и выбирал вещи из осколков, а она хамит. – Извини. Да, думаю, это она. Как и тогда в туалете. Других врагов у меня нет.

– А что случилось в туалете?

Гроттер вскинула брови. Она-то думала, что уже весь университет в курсе. А нет, список пополняется. Анька, Валялкин, теперь и Бейбарсов.

– Да ну, не слышал?

– Я не интересуюсь местными сплетнями, – Глеб растянул губы в косой улыбке, глянув в сторону девушки. Таня предпочла бы, чтобы он смотрел на дорогу.

– Зато они тобой интересуются, – едва слышно фыркнула она. Бейбарсов заулыбался совсем ехидно – услышал-таки.

– И всё же? – он затормозил на светофоре и почти всем телом развернулся к ней, изображая искреннее любопытство. А может, и правда интересно.

– Да ничего ужасного. Написала во всех женских туалетах о том, какая я на самом деле. Во всех красках, – скривилась Таня. Бейбарсову, кажется, стало еще веселее.

– А я-то думал, чем же все девчонки сегодня так увлечены, что не замечают меня!

Комментарий остался без ответа. Таня отвернулась и уставилась в окно, скучающим взглядом провожая знакомые здания и наблюдая за приближающимся общежитием. Когда машина затормозила у входа, девушка потянулась к двери, но на её предплечье опустилась рука Бейбарсова, заставляя повернуться.

– Как тебе помочь?

Таня вдруг поняла, что вновь тонет в этих глазах. Кажется, раньше сегодня её отрезвляла боль, но сейчас она почти прошла, и рыжая вдруг поняла, что вновь находится в плену.

– Ты ничего не можешь сделать.

Он приблизился еще ближе, и Гроттер почувствовала его дыхание – ментол и сигареты. Отчаянно захотелось закурить. А Глеб, откровенно рассматривая её лицо, склонил голову:

– Давай поспорим. Я сделаю так, что та девушка больше не станет тебя доставать.

– Что ты хочешь взамен? – Дыхание сбилось. Почему-то мелькнула мысль, что он захочет её поцеловать. И, что куда более странно, почему-то мелькнуло ощущение, что она и не будет против. Несмотря ни на какие «но».

А Бейбарсов улыбался. Хитро так, верить не хотелось совсем.

– Одно желание.

– Какое? – выдохнула слишком быстро. Просто сорвалось с губ. Он, наверное, наслаждается производимым эффектом. Это злит. Точнее, будет злить, когда она сможет нормально соображать.

– Я еще не придумал. Но, поверь, обязательно придумаю. Когда захочу, – он коварно усмехнулся. Иллюзия разрушилась, и Таня вновь откинула на спинку кресла – слишком большой риск позволять загадать ему всё что угодно! Но Глеб, наверное, прочитал мысли: – Я обещаю, что не загадаю ничего, что поставило бы тебя в неловкое положение, заставило бы идти против своей воли или рассорило бы с близкими.

Таня удивленно вскинула брови. В который раз за день. Это, пожалуй, день сюрпризов.

– Все остальное ты можешь просто попросить. В чем тогда суть желания?

Бейбарсов уже совсем легкомысленно улыбнулся, пожал плечами и, подражая ей, откинулся на спинку кресла:

– Не ищи второе дно, Тань. Я еще просто не придумал, чего от тебя хочу. Так как, по рукам?

Он протянул руку и, когда Гроттер сделала тоже самое, едва ощутимо коснулся её ладони, даже не зацепив перевязанные пальцы. Разговор был закончен, и Таня, кивнув на прощание, выскользнула из машины, ощущая смутное разочарование. Поцеловать её он так и не захотел.

========== Глава 7. Не так, как задумывалось ==========

Закат уже давно истек кровью и больше не соревновался в цвете с красной помадой на губах Морозовой. За окном появились первые звезды, а допитая бутылка вина сиротливо стояла в стороне, пока девушка колдовала над второй со штопором в руках.

Таня сидела тут же, устроившись на подушке, небрежно брошенной на пол. Субботний вечер застал их обеих в общежитии, чего не случалось уже давно. Да и когда они в последний раз вот так сидели вдвоем, обе вряд ли помнили. Удивительно, но, живя в одной комнате, куда больше они общались в универе – в свободное время Аня вечно где-то пропадала, а Гроттер либо встречалась с Ванькой, либо читала или училась.

Наконец, брюнетка с ликующим видом вернулась на свою подушку на полу с двумя бокалами в руках и, наверное, в сотый раз за вечер повторила:

– Поверить не могу, что он на самом деле потащил тебя в клинику.

Таня скривилась и сделала глоток. Что ж, Валялкин сегодня и правда выделился. Они должны были встретиться и пойти гулять, но в последний миг ему позвонили с работы и попросили выйти вместо другого сотрудника. Ничего лучше, чем потащить рыжую с собой в ветеринарную клинику, парень не придумал. Главное же вместе, ведь так? Какое-то время Таня пыталась в это верить, но уже скоро откровенно заскучала, рассматривая очередную собаку и с тоской во взгляде выглядывая в коридор, где очередь стремилась к бесконечности. От запахов и постоянного шума начала болеть голова. Зато Валялкин выглядел счастливым: едва ли не в нос целовал очередного своего пациента, каждому хозяину успевал дать кучу советов и даже пытался вовлечь девушку в этот крайне «интересный» процесс – безуспешно, к слову.

Животных Гроттер любила всегда. Как и миллионы других девчонок, она в восторге пищала при виде котенка или щеночка, нередко подкармливала дворняжек и вполне допускала, что однажды заведет и себе кого-нибудь. Конечно, когда будет своя жилплощадь. Но всей её любви не хватило, чтобы дождаться, пока Ванька освободиться. Едва зазвонил телефон и на экране высветилась фотография Морозовой с высунутым языком и в каком-то нелепом розовом парике, как Таня едва не сорвалась с места и практически сбежала, малодушно соврав, что нужна Аньке.

В помощи подруга, естественно, не нуждалась. Она и набрала-то по ошибке, тыкнув пальцем с длинным блестящим ногтем не на ту запись в телефонной книжке. Но теперь сидела и довольно улыбалась – однажды можно будет припомнить Таньке этот спасительный звонок и вполне по-дружески её поэксплуатировать.

Танин мобильный вновь завибрировал. В шестой раз за последний час. Аня ехидно усмехнулась, заметив, кто звонит с такой регулярностью:

– Что ж ты не берешь трубку от своего ветеринара?

– У него имя вообще-то есть, – буркнула Гроттер и в очередной раз покосилась на дисплей. Наверное, вот так в открытую игнорировать своего парня не слишком хорошо, даже после провального свидания. Но что, если она спит? Или в душе? Или просто оставила телефон в сумке? Вполне можно и соврать, только вот бесконечная вибрация надоела, а и вовсе отключить мобильный было бы совсем грубостью. Наконец, видя, что Валялкин попыток дозвониться не оставляет, она всё же ответила, старательно отводя взгляд от брюнетки: – Алло, – и старательно зевнула в трубку.

– Привет. Я разбудил тебя?

– Да, я спала. Телефон на беззвучном был. Анька только вернулась, разбудила и сказала, что ты звонил кучу раз, – Морозова закусила губу и покраснела, стараясь не хихикать. В итоге она отвернулась и уткнулась лицом в одеяло, откуда тут же послышались странные хрюкающие звуки. Гроттер, и так чувствуя себя последней дрянью, недовольно покосилась на неё и едва не фыркнула от увиденной картины, – Ты что-то хотел?

Наверное, получилось всё же грубовато. Ванька на несколько секунд замолчал, словно брал себя в руки, а потом напряженным голосом ответил:

– Извини. Просто беспокоился. Ты так быстро сегодня ушла. Что-то было не так?

Нет, она точно дрянь. Таня едва не заскрипела зубами, но всё же сумела сохранить в голосе долю тепла:

– Нет, что ты. Как же можно не любить животных? – Морозова почти мгновенно вскочила и убежала в ванную, чтобы там наконец-то рассмеяться, а не пытаться прогрызть одеяло. – Просто Аньке нужна была помощь, я же говорила. Она моя лучшая подруга, – и эту лучшую подругу хотелось придушить.

– Я знаю. Просто мне кажется, что она иногда специально мешает нашим свиданиям.

Сдержаться и не нахамить было сложно. Особенно если учитывать, что, в сущности, парень был прав. Таня сделала большой глоток вина, убрав телефон от уха, а потом произнесла так же напряженно, как и Ванька:

– Мне кажется, это мы уже обсуждали. Не вижу смысла повторяться.

Еще пара слов – и будет ссора. Гроттер чувствовала это кожей, ощущала, как кровь горячими волнами бьется где-то в её ушах. Валялкин тоже, видимо, сообразил, что сказал что-то лишнее, а потому поспешил исправиться:

– Извини, просто мы сегодня почти не были вместе. Мне всегда с тобой времени мало, а сегодня – особенно.

Ладно, это можно было принять. Рыжая еще раз глубоко вздохнула и уже спокойнее ответила:

– Я понимаю. Слушай, Вань, я правда очень хочу спать. Давай поговорим завтра?

– Может, лучше встретимся? Как тебе идея: взять вина, выключить телефоны и просто посмотреть какой-нибудь фильм только вдвоем? В тишине, покое и без кого-либо еще? – в голосе звучала надежда. Такое предложение попахивало чем-то еще, но девушка старательно отогнала от себя эти мысли и, наконец, улыбнулась в трубку:

– Отличная идея. Набери меня утром, хорошо?

– Обязательно. Спокойной ночи и сладких снов, моя хорошая, – появилось желание швырнуть телефон в стену. Не прощаясь, Таня бросила трубку и, сделав еще один порядочный глоток, крикнула: – Давай, выползай уже оттуда и смейся в лицо.

Аня ждать себя не заставила. Она расхохоталась так громко, что, наверное, слышали и соседи, и опустилась на свою подушку. Гроттер терпеливо пережидала её приступ смеха, зная, что дальше начнется вторжение в её душу.

– Ну и на черта тебе такие отношения? Сколько вы встречаетесь, неделю от силы? А ты уже выдумываешь поводы, чтобы сбежать, – Морозова попыталась казаться чрезвычайно серьезной, но предательские смешки всё еще рвались изнутри, портя всю картину. Таня пожала плечами:

– Он ведь хороший. Умный, добрый, симпатичный. Просто сегодня неудачный день.

Подруга недоверчиво хмыкнула. А потом, вдруг подавшись вперед, вдруг спросила то, от чего рыжая едва не зашипела от злости:

– Раз всё так прекрасно, у тебя хоть раз возникало желание оседлать его?

– Тебе не кажется, что это не твоё дело? – с этой можно быть грубой. Даже иногда нужно, иначе она теряет всякое понимание о нормальном поведении. И о том, какие вопросы можно задавать, а какие нет.

– Значит, нет. И это показатель. Сколько у тебя не было секса? Год? Я бы уже запрыгнула на того, кто мне действительно нравится. Или, по крайней мере, уже активно планировала бы это.

– Значит, Гломова ты уже осчастливила? – удар ниже пояса, но некоторые брюнеточки только так и понимают, что тему пора прекращать. Но Морозова отличалась от этих брюнеточек хотя бы уже тем, что абсолютно не умела смущаться.

– Я в процессе. Надо помариновать мальчика, чтобы он в полной мере понял, как ему повезло.

Кажется, опасный момент миновал. Гроттер вдруг поняла, что до этого сидела будто не на подушке, а на стоге иголок. Она расслаблено откинулась спиной на край кровати и вновь сделала глоток вина. Если Анька сейчас не решит вернуться к теме Ванька-Танька, то ей смело можно будет вручать награду «Подруга года». Впрочем, что-то внутри она своими словами задела, но девушке было слишком тепло, спокойно и хорошо, чтобы забивать сейчас свою голову ненужными мыслями. «Я подумаю об этом завтра»*, – сказала бы одна известная героиня романа.

***

В субботу выспаться не удалось. Хуже мерзкого дребезжания будильника может быть только звонок телефона, особенно утром в выходной. Таня старательно игнорировала навязчивую мелодию до тех пор, пока на её голову не приземлилась подушка.

– Ответь, блин, уже. И заодно объясни кому-то там, что даже мне не звонят в такое время, – Гроттер раздраженно застонала, но протянуть руку и ответить её заставила угроза подруги: – или это сделаю я. И вряд ли этот кто-то вообще потом позвонит тебе.

– Алло.

Жизнерадостный голос в трубке пожелал доброго утра и поинтересовался, как спалось и когда она сегодня придет. Потребовалась почти минута, чтобы сообразить, что звонит Валялкин.

– Я только продрала глаза. Ты меня разбудил, – не слишком нежно вышло, зато честно. Такая не слишком милая честность нередко обострялась у девушки именно по утрам.

– Извини. Уже девять часов, я думал, ты уже не спишь.

Выдержки едва хватило, чтобы не нагрубить в ответ. Думал он, видите ли! Причем в девять утра в субботу! Гроттер глубоко вздохнула, удерживая рвущиеся наружу слова, и улыбнулась в трубку:

– Забудь, всё нормально. Извини, а что ты спрашивал?

– Когда ты придешь сегодня, – от бодрости в голосе хотелось выть. Таня открыла глаза, чувствуя, что еще пара секунд и она заснет посреди разговора, и, зевнув так, что едва не вывихнула челюсть, ответила:

– В три будет нормально?

– В три? Просто отлично! Ты какое вино любишь: красное или белое? Сухое или сладкое? – Да как можно быть в девять утра таким активным?

– Жидкое, – буркнула рыжая, но, услышав в трубке непонимающее «Чего?», всё же сказала нормально: – Полагаюсь на твой вкус.

– Вот и отлично. Тогда, до свидания?

– До свидания, – бросила Гроттер и нажала отбой, надеясь, что их прощание было именно прощанием, а не еще одним напоминанием, что это будет не совсем дружеская встреча. Против свиданий рыжая ничего против не имела, но в этот миг идея казалась плохой – хотелось только валяться в кровати и никуда не выходить. В идеале, позвонить родителям, а потом воплотить в реальность одно из вчерашних предложений Ваньки: отключить телефон.

– Верни подушку, – послышалось справа, и девушка с удовольствием швырнула её обратно, стараясь попасть по высунувшейся из-под одеяла голове. До трех еще куча времени, а, значит, можно еще поспать.

***

Ванька и правда готовился – Таня с удивлением рассматривала бутылку вина и фрукты на столе. Не укрылись от внимания и зашторенное окно, и зажженные свечи. В воздухе пахло чем-то приятным, и даже на половине Ягуна было прибрано. Гроттер бывала здесь прежде, естественно, когда не было Лизы, а, значит, и Валялкина. Тогда приходилось внимательно смотреть, чтобы не наступить на очередную хрупкую детальку или не сесть на микросхему. Теперь эта комната выглядела… даже слишком чистой для мужского жилища в общежитии.

От утреннего ворчливого настроения не осталось и следа. Теперь в груди разливалось тепло, которое пусть и не обжигало страстью, но приятно согревало. Ванька стоял посреди комнаты и выглядел чуть ли не нарядно, хотя предполагался просто просмотр фильма. С вином. И свечами. И четким ощущением, что простыми объятьями дело не обойдется.

– Ты пришла! – кажется, он всё еще не верил, что с минуту назад открыл дверь и впустил Таню вовнутрь.

– Конечно. Я же обещала, – Гроттер мягко улыбнулась и неуверенно поежилась. Ситуация была крайне неловкой; что парень, что девушка замерли на своих местах, не зная, что делать дальше. Желание развернуться и сбежать становилось навязчивой идеей.

– Вино будешь? Я тут несколько фильмов выбрал, глянешь? – вдруг засуетился Ванька, спасая ситуацию. Таня облегченно вздохнула и утвердительно кивнула, отвечая сразу на оба вопроса. Все загруженные фильмы были комедиями про животных. С куда большим удовольствием она посмотрела бы ужасы или триллер, но расстраивать парня не хотелось – он, видимо, и правда думал, что ей могут понравиться говорящие собаки и коты. Гроттер сглотнула и постаралась убедить себя, что он хотел как лучше. Только слишком уж часто в последнее время приходится саму себя в чем-то убеждать. – Выбрала что-нибудь? – Ванька вдруг оказался прямо перед ней с двумя наполненными бокалами в руках.

Таня наугад открыла одну из ссылок и кинула:

– Давай этот.

Парень радостно заулыбался. От нежности в его взгляде заныли зубы. Словно выпила стакан меда и сахаром заела – так сладко. Приторно сладко. Кажется, именно так она охарактеризовала сама для себя их первый поцелуй.

– Отлично! Я смотрел его, но с тобой с удовольствием посмотрю еще раз!

Устраиваясь поудобнее на диване, девушка мысленно застонала. Не дай Бог, он окажется одним из тех, кто будет весь фильм сопровождать комментариями вроде «Смотри, смотри, сейчас классный момент будет!» и «Не, ну в конце он, конечно, даст жару». В компании таких она, как правило, ощущала нестерпимое желание использовать подушку не по назначению. Или по назначению – смотря с какой стороны посмотреть на статистику удушений в бытовых условиях.

Валялкин оказался добротным зрителем. Он не вставлял глупые комментарии, смеялся там, где это было действительно нужно, и оказался достаточно теплым и удобным, чтобы на него облокотиться. Таня даже почти забыла, что смотрит глупую комедию с говорящими животными, когда рука на её талии начала медленно поглаживать её бедро. «Это еще ничего не значит» – постаралась она утихомирить внезапно возникшее желание отодвинуться. Некоторое время парень не проявлял других знаков внимания, и рыжая практически успела успокоиться и вновь расслабиться, когда тонкие пальцы мягко коснулись её щеки и повернули лицо в сторону от экрана. Уголки Ванькиных губ едва заметно приподнялись, а потом он поцеловал Таню. «Всего лишь поцелуй, вы ведь встречаетесь».

Ладонь нежно, но требовательно сжала бедро, а потом скользнула под водолазку. «Он не делает ничего плохого». Левый сосок на провокационную ласку не поддался. На губы, скользнувшие по шее поцелуями, тело никак не откликнулось. Между тем чужой рот стал куда более властным и нетерпеливым – теперь нежные касания вдруг начали перемежаться с мягкими, но ощутимыми покусываниями. Таня с удивлением следила за своей реакцией. Точнее, за её отсутствием. Казалось бы, секса не было очень давно, от любого прикосновения должна была бы потечь. Но чужие пальцы казались слишком шершавыми, губы оставляли на щеках и скулах не ожоги, а неприятные влажные дорожки – кожа в этих местах мгновенно покрывалась мурашками от прохладного воздуха. В комнате теперь почему-то витал не приятный аромат, а чувствовался только запах горящих свечей.

Тем временем Ванькины руки постарались стянуть с неё водолазку. Теперь уже внутренний голос встревать не стал. Девушка резко отстранилась:

– Стоп, Вань. Давай остановимся.

Его дыхание сбилось, грудь тяжело приподнималась и опускалась, облаченная в футболку с каким-то дурацким принтом с собакой. Глаза потемнели и из голубых стали почти синими – красивый цвет, если бы Таня в этот момент его заметила. Валялкин несколько секунд казался раздраженным, но почти сразу же взял себя в руки и за талию притянул рыжую к себе:

– В чем дело? Мы несколько недель встречаемся, у нас ведь всё хорошо.

– И?

Короткий и простой вопрос ввел Валялкина в ступор. Он около минуты внимательно вглядывался в её лицо и, казалось бы, перебирал возможные ответы в голове. Видимо, нужный вариант так и не появлялся, потому что несколько раз он глубоко вздыхал и собирался было что-то сказать, но потом вдруг хмурился и так ничего и не произносил. В итоге парень всё же решился и осторожно, будто от его слов что-то могло взорваться, произнес: