Текст книги "Спор можно и проиграть (СИ)"
Автор книги: OSima
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)
Внезапно Глеб отстранился и уткнулся лбом рыжей в лоб. Несколько секунд они просто тяжело дышали, глядя друг другу в глаза, прежде чем парень отпустил девичье лицо и совершенно нахально усмехнулся:
– Это мне на удачу и чтобы ты меня ждала.
Таня раздраженно охнула и со стуком захлопнула дверь за смеющимся Бейбарсовым.
***
Ключ с тихим характерным щелчком провернулся в замке. Еще один день, который пришлось потратить в университете, был закончен, в зачетке в правой колонке стояли все необходимые отметки, а экзамены уже маячили в обозримом, но всё еще недостаточно близком, чтобы начинать волноваться и симулировать деятельность, будущем. Глеб бросил сумку у порога и, разувшись, пошел в кухню на аромат глинтвейна.
Таня сидела прямо на полу, и Бейбарсов замер в арочном проходе, разглядывая девушку в тот редкий момент, когда она не знала о его присутствии. Длинные рыжие волосы были собраны в пучок, а на голове красовались огромные наушники, явно стянутые из его комнаты. Провод тянулся к ноутбуку, на экране которого работал какой-то музыкальный плеер. Несколько прядей выбились из нехитрой прически, левая лямка обычной серой майки-алкоголички сползла с плеча. Серые домашние шорты на пару тонов темнее вряд ли можно было назвать особо сексуальными, как и смешные шерстяные полосатые гетры чуть выше колена. Гроттер сидела, подтянув одну ногу под себя, а другую вытянув в сторону, и что-то самозабвенно рисовала красками, не реагируя на окружающий мир. Совсем рядом из стоящей чашки шел пар от горячего вина.
Пара минут прошла в бездейственном спокойствии, пока каждый занимался своим делом: одна болтала кисточкой в воде, а после смешивала краски в палитре, добиваясь желаемого оттенка, другой просто молчал, с довольной улыбкой наблюдая и запоминая каждую деталь, чтобы потом перенести их на собственную картину.
Любопытство и деятельная натура в итоге пересилили, и Глеб сделал шаг вперед, заглядывая за плечо девушки, чтобы увидеть, над чем же она так старалась. Словно почувствовав его спиной, Таня обернулась и подпрыгнула от неожиданности, а затем стянула наушники и недовольно воскликнула:
– Бейбарсов, твою дивизию! Нельзя так подкрадываться, заикой оставишь!
– Заикой не оставлю. – Гроттер лишь закатила глаза в ответ на эту двусмысленную фразу, а Глеб подошел еще ближе и присел рядом, разглядывая чужое творение. – Я бы вот здесь чуть-чуть подправил…
– Это вообще-то моя картина, – обиделась Таня, стараясь плечом оттеснить слишком нахального художника от ватмана, – и не всем дано так рисовать как ты. Эй, отдай! – Она постаралась выхватить кисточку из его рук и, неожиданно легко вернув отобранное, случайно мазанула парня по рубашке, оставив синюю полоску. – Ой!
Глеб замер на несколько секунд, разглядывая мазок, а после перевел взгляд на Гроттер и тихим, едва не рычащим голосом произнес:
– Капец тебе, ослик.
Таня с визгом дернулась, когда брюнет схватил одну из грязных кисточек и, дернув её за лодыжку и повалив тем самым на пол, ринулся в её сторону. Теперь уже на плече девушки красовалась ярко желтая клякса. Она мигом выдернула еще одну кисточку из банки с зеленой краской и, особо не заморачиваясь, махнула в сторону парня, окатив его брызгами, попавшими уже на лицо и на волосы. Глеб налетел на неё словно вихрь, освобождая руки от орудий, и рыжая с хохотом потянулась за красной баночкой. В ход пошли уже пальцы: каждый макал руки в первую подвернувшуюся краску и стремился разукрасить врага как можно ярче.
Таня пропустила момент, когда она, смеющаяся едва не до икоты, оказалась между полом и Бейбарсовым, прижатая к холодной поверхности чужим телом. Дыхание вмиг сбилось, стоило поймать его взгляд – всё еще веселый и беззаботный, однако в секунду ставший сосредоточенным и изучающим, едва на щеках девушки вспыхнул румянец. Несколько мгновений никто из них не двигался, боясь нарушить хрупкий баланс, а затем Глеб решительно нагнулся к её губам.
Таня успела выставить вперед руку, мазнув по скуле и рту фиолетовой краской. Смягчая ситуацию, она наигранно весело усмехнулась:
– Мне нужно в душ.
Глеб замер на несколько секунд, восстанавливая вдруг сбившееся дыхание и ожидая, пока сердце прекратит отбивать чечетку. Тонкие пальцы на его губах как никогда мешали его телу справиться с собственными желаниями. Таня боялась шевельнуться, чувствуя бедром нечто уж слишком твердое.
Наконец, Бейбарсов криво усмехнулся:
– Ты сама напросилась.
Таня вновь взвизгнула, когда её рывком подняли на ноги, а затем перекинули через плечо и понесли в сторону ванной. Она несколько раз стукнула кулаками по чужой спине, однако недостаточно сильно и активно, чтобы всерьез воспринимать эти удары как самозащиту. Рыжая лишь охнула, когда Глеб переступил через край ванны и она вновь оказалась на ногах уже в керамическом чуде сантехники.
– Готова? – тихо произнес Бейбарсов, а следом поток воды обрушился на её голову. Девушка от неожиданности дернулась вперед, врезаясь в мужскую грудь. Чужая рука скользнула по её пояснице, прижимая сильнее, а вторая стянула резинку с отяжелевших от влаги волос. Словно загипнотизированная, Таня смотрела в глаза Глеба, не в силах ни прервать эту нить, ни отступить назад. Тело предательски реагировало на ладонь, лежавшую на затылке, порождая внизу живота горящий клубок.
«К черту», – мелькнула мысль, прежде чем рыжая резко обхватила шею Глеба рукой и прижалась к его губам своими. Лишь миг ничего не происходило, прежде чем парень обхватил её еще крепче и позволил чужому языку скользнуть в свой рот. Словно по команде руки пришли в движение. Его шея, спина, вверх по предплечьям, скулы. Её талия, бедра, задница, пальцами по позвоночнику и в тяжесть волос. Брюнет потянул рыжие пряди, заставляя девушку запрокинуть голову, и провел влажную дорожку по шее, которая ощущалась огнем даже сквозь струи воды. Прежде подсохшая краска теперь стекала по коже, но про неё уже никто не думал.
На миг они оторвались друг от друга, чтобы стянуть насквозь мокрые рубашку и майку, а после вновь столкнулись, скользя ладонями уже по обнаженным лопаткам и ребрам. Рука Тани прошлась ногтями вниз по животу, вырвав мужской довольный вздох, и уткнулась в пояс, когда в сознании проскользнула совсем не к месту мысль: «Наверняка теперь проржавеет». Впрочем, ни эта, ни любая другая мысль в эти минуты не задерживались в её голове, уступая место инстинктам и дрожащим от желания ногам. Таня решительно дернула бляху, а затем уже куда аккуратнее потянула за собачку молнии. Сил надолго отрываться от мужского тела не было, а потому она просто скользнула рукой в трусы, обхватывая твердый член и проводя ладонью несколько раз вверх-вниз. Бейбарсов прервал поцелуй, чтобы гортанно и отчаянно возбуждающе застонать, отчего по телу прошла еще одна волна тепла. Он с нетерпением рванул её шорты и трусы вниз, по пути зацепив большими пальцами и гетры, и уткнулся носом между ног, проводя линию поцелуев сначала по внутренней стороне бедра, а затем скользнув языком между складочек. Таня едва не вскрикнула от удовольствия и одной рукой уперлась в стенку, а второй вцепилась в плечо парня.
Пытка на грани с сумасшедшим удовольствием длилась несколько минут, и девушка уже давно рухнула бы, если бы не удерживала себя на весу, вцепившись в чужое плечо. Чувствуя, что вскоре останется единственной удовлетворенной в этой комнате, она не сильно, но ощутимо потянула Бейбарсова за волосы, заставляя встать. Глаза у него были куда темнее, чем прежде, хотя и раньше их цвет казался нереальным. Таня впилась в его губы, ощущая свой собственный вкус, что дурманило и сводило с ума не меньше прежних ощущений. Глеб, не желая оставлять её без удовольствия ни секунды, скользнул рукой между их телами и вошел в неё сразу двумя пальцами. Рыжая разорвала поцелуй, громко и совсем не скромно застонав. Ей стоило безумных усилий, чтобы обхватить запястье мужчины ладонью и прекратить сводящие с ума прикосновения, а заодно и заставить своё собственное тело не насаживаться на пальцы с каждым разом все глубже и сильнее.
– Моя очередь, – выдохнула она и, прежде чем Глеб понял, о чем идет речь, опустилась на уровень его паха, параллельно стягивая джинсы с трусами. Глаза на миг отказались верить в появившуюся перед ними картину, но сознание уже давно решило не работать на полную мощность. Таня обхватила член руками и несколько раз провела по всей его длине, словно оценивая размер, а затем прикоснулась губами к головке. Даже этого нехитрого движения хватило, чтобы Глеб охнул где-то сверху. Девушка провела языком по чуткой плоти от самого начала до яичек, которые по очереди всосала в рот, создавая внутри что-то вроде вакуума, а затем наверх, подразнила кончиком уздечку и чуть втянула головку в рот, выпустив её наружу с легким хлопком. Бейбарсов схватил несколько её прядей в руку, вынуждая встать, но Таня проигнорировала немую просьбу. Она вновь обхватила член губами и заглотнула едва не до основания, остановившись в тот миг, когда почувствовала, что вскоре может сработать рвотный рефлекс. Еще несколько раз она почти полностью погрузила его в рот, игнорируя реплики сверху, умолявшие её то остановиться, то не останавливаться.
– Таня, пожалуйста, я скоро кончу, – эти слова едва пробились в её сознание, но не заставили умерить пыл. Таня еще раз резко заглотнула член и, уже возвращаясь назад к головке, почувствовала, как в рот ударила горячая струя. Он был кисловато-сладким и густым. Рыжая сглотнула и, наконец, выпустив его изо рта, еще несколько раз провела языком по нежному окончанию, слизывая остатки спермы, прежде чем поднять взгляд наверх.
Глеб запрокинул голову, игнорируя бьющую в лицо воду, и едва не задыхался. Он несколько секунд был совершенно неподвижен, прежде чем вновь опустил на неё взгляд и уже куда решительнее потянул за руку наверх. Рыжая, всё еще ощущая его вкус на языке, не успела и пискнуть, как оказалась прижата спиной к плитке. Чужой язык вновь требовательно и яростно боролся с её собственным, а руки еще более беззастенчиво бродили по её собственному телу.
– Пойдем, – рыкнули ей куда-то в волосы в районе уха. Безмолвно повиновавшись, Таня вслед за Глебом вылезла из ванны и выключила воду, а спустя мгновение оказалась укутана в махровое полотенце и поднята на руки. Дорога до спальни оказалась слишком быстрой, а ведь прежде она, кажется, занимала минимум секунд на тридцать больше. Гроттер оказалась почти скинутой на кровать, прежде чем над ней навис Бейбарсов: – Так быстро от меня не отделаешься.
Он распахнул её полотенце и, уже особо не церемонясь, сразу скользнул рукой между ног. Всё еще теплая и мокрая не только из-за душа Таня дернулась под ним, ощутив, как пальцы массируют клитор, а затем оказываются прямо в ней. Она всеми силами старалась сдерживать стоны и вскрики, пока Глеб методично и явно справившись с собственными ощущениями трахал её пальцами.
– Ну же, я хочу слышать, как тебе хорошо, – выдохнул он на ухо девушке, и это словно смело все барьеры. Таня громко застонала, уже не стесняясь своих ощущений, и еще активнее заерзала под ним, стараясь насадиться еще глубже. Бейбарсов, дыша глубоко и тяжело, наблюдал за её попытками, не замедляя и не ускоряя выбранный темп и заставляя её едва не всхлипывать от желания ощутить между ног нечто большее, чем пальцы. Словно стремясь окончательно свести её с ума, губы Глеба обхватили правый сосок, набухший уже до боли, и он начал то посасывать, то оттягивать его зубами. Вторая рука ловко переместила за её ухо, нежно поглаживая чувствительную кожу.
– Пожалуйста, – выдохнула Таня, и Глеб мгновенно высвободил пальцы и оказался между её бедер. Словно издеваясь, он чуть коснулся её входа и зашел лишь головкой, заставив закричать от удовольствия и досады одновременно. Он замер на несколько секунд, продлевая желание перед полным проникновением, когда Гроттер не выдержала: – Чёрт, Глеб! – и, с силой толкнув в грудь, заставила перевернуться, после чего приняла его до самого основания.
Несколько мгновений они оба, кажется, даже не дышали, привыкая друг к другу. Затем рыжая начала медленно подниматься и опускаться, чтобы во всех красках ощутить, как он входит в неё на всю длину. Глеб отчаянно застонал, ощущая, что подобной медленной пытки долго не выдержит. Словно услышав его мысли, девушка ускорила темп, теперь уже скача на его бердах не хуже наездницы. Бейбарсов запрокинул голову, а затем резко перевернул её на спину, не позволяя телам разъединиться, и уже сам продолжил вбиваться в неё в еще более быстром темпе. Таня уже не смотрела на него – зажмурив глаза от удовольствия, она скользила по простыни, поддаваясь законам физики, и царапала его спину в безуспешных попытках удержать или удержаться.
Глеб замер над Таней, выйдя практически полностью, и, чувствуя отчаянное желание отомстить, уже сам стал медленно входить и выходить из неё, погружаясь лишь на треть и заставляя желать большего. Гроттер открыла глаза и перевела на него недовольный взгляд, а затем, криво усмехнувшись, сжала влагалищные мышцы, когда лишь его головка была внутри неё. И, кажется, именно это снесло крышу окончательно.
Следующие несколько минут Бейбарсов лишь вколачивался в её тело, не в силах думать ни о продлении секса, ни о чужом удовольствии – но, судя по стонам Тани, о последнем можно было не беспокоиться. Самоконтроля чудом хватило, чтобы выскользнуть из неё и спермой излиться на живот и на грудь, а затем рухнуть сверху.
Около минуты оба молчали, тяжело дыша, прежде чем Таня, хмыкнув собственным мыслям в ответ, не пробормотала:
– Кажется, мне опять надо в душ.
========== Глава 19. Я тебя люблю ==========
После душа Таня около десяти минут стояла на месте, вглядываясь в зеркало над раковиной, но никаких изменений в себе не замечала. В принципе, это было естественно. После первого в её жизни секса, помнится, тоже ничего нового не увидела, так почему что-то должно было измениться сейчас? Однако самой девушке казалось, что её глаза непривычно блестят, а тело наполнено энергией.
Гроттер уже сушила волосы, когда в ванную комнату проскользнул Глеб. Он довольно улыбнулся ей в отражении и подошел ближе, прижимаясь всем телом.
– Тебя нет всего полчаса, а я уже соскучился, – прошептал он на ухо, неспешно потянув за пояс халата и скользнув рукой в него, чтобы накрыть плоский живот ладонью. Губы провели влажную дорожку от уха до плеча, затем, приподняв огненную гриву, парень провел языком по виднеющимся позвонкам.
Таня тихонько застонала, чуть изгибаясь под напором мягких ласк, и сжимая свободной ладонью край раковины. Между тем рука с живота сползла ниже, минуя тонкую ткань трусов, и тело мгновенно отозвалось тысячами мурашек, побежавших по коже.
– Глеб… – протянула девушка, не до конца осознавая, хочет поддаться или прекратить. Все её естество голосовало за первый вариант, и лишь мозг напоминал, что постоянное его отключение по причине возбуждения его не устраивает.
– М-м-м? – вопросительно протянули на ухо, когда мужские пальцы скользнули между вмиг намокших складочек вовнутрь, заставив девушку извернуться в чужих руках, чтобы насадиться глубже. Губы прошлись по линии её подбородка, а затем поинтересовались: – Ты что-то хотела сказать?
«Нет, уже нет», – видимо, эта мысль промелькнула в едва приоткрытых глазах, потому что Глеб вновь заставил Таню повернуться лицом к раковине и нагнул её, одновременно сверкнув разрываемой оберткой. Миг – и тело послушно приняло его внутрь, так же охотно, как прежде и пальцы. Явно насытившись прежде, теперь Бейбарсов не спешил, входя и выходя из рыжей медленно, на полную длину, заставляя её выгибаться всё сильнее, желать большего.
– Так о чем ты хотела спросить? – вновь насмешливым тоном поинтересовался он, запуская ладонь в недосушенные волосы, чтобы собрать их в пучок и потянуть на себя. Гроттер с громким стоном вновь выгнулась, подчиняясь его рукам, одна из которых скользнула по её губам. Девушка захватила пальцы, втягивая в рот, чуть прикусывая, облизывая языком и заглатывая в такт медленным толчкам внутри неё.
– Ну же, о чем? – донесся хриплый рык, и в следующий миг Бейбарсов толкнулся в неё сильнее прежнего, лишая возможности ответить. Освободив руки, он уже менее терпеливо распахнул развязанный халат и накрыл ладонями небольшую грудь, чуть массируя и пощипывая набухшие соски. Таня, наконец, открыла глаза и едва не задохнулась вновь от их вида в зеркале: она, нагнувшаяся над раковиной, всё еще сжимающая работающий фен, с покрасневшими щеками и совершенно диким взглядом; Глеб, методично отодвигающий, а затем вбивающий свои бедра в её, его сбитое дыхание, руки, теперь скользившие по спине, и – такой же дикий взгляд потемневших глаз. Одна из ладоней вновь схватила за волосы, и Таня застонала необычайно громко: от капельки боли, от моря удовольствия, от их вида, которым хотелось любоваться, не отрывая взгляда. Парень перехватил её взгляд в зеркале и как-то странно усмехнулся, прежде чем вдруг вышел полностью, сорвав недовольный вздох.
Пауза длилась недолго. Бейбарсов резко развернул девушку к себе, заставляя выпрямиться, вжался всем телом, так что от его эрекции, притиснутой к животу, стало едва ли не больно, и неожиданно медленно провел языком по её губам. Таня подалась вперед, стремясь сделать поцелуй более ощутимым, когда ей выдохнули в рот:
– Ложись.
Она в недоумении огляделась вокруг. Кафель, кафель, кафель… Маленькое полотенце возле ванны, на которое ступают ногами, но его явно не хватит и для одного…
– Ложись, – уже чуть грубее рыкнул Глеб, прежде чем прикусить её губу. Страдая от собственной неудовлетворенности и испытывая смутный интерес, Таня опустилась на пол, оказавшийся неожиданно теплым. Надо же, не замечала прежде, что у Глеба подогрев полов.
Бейбарсов опустился возле неё на колени и, схватив за лодыжки, закинул их себе на плечи.
– Что ты?.. – договорить Гроттер не успела. Мужчина резко вошел в неё, вырвав не стон – вскрик от неожиданной глубины.
На миг его взгляд стал едва ли не испуганным, когда он спрашивал:
– Больно?
Таня подогнула стопы друг к другу, цепляясь ими за шею брюнета, и пододвинулась еще ближе, хотя и прежде это казалось невозможным. Чёрт, его яйца так плотно вжались в её задницу, а член проник так глубоко, что дышать казалось просто невозможным, потому, используя чуть ли не последний воздух в легких, девушка выдохнула:
– Ещё.
Повторять не требовалось. Глеб медленно отстранился, заставляя едва не выть от того, что внутри было слишком много места, а затем вновь резко придвинулся, вызвав едва ли не искры из глаз от удовольствия. Раз за разом повторялась медленная пытка, сменяющаяся ощущением наполненности и восторга.
А затем Бейбарсов вновь вошел до основания, но движения не возобновились. Вместо этого он мягко нажал на ноги, протянутые вдоль его груди, нагибаясь всё ниже в девушке, словно испытывая её гибкость. Таня вскрикнула, не зная, от чего именно: от мощи внутри неё или слабой боли в мышцах, когда он остановился, затем чуть подтянулся, едва ощутимо освобождая её, и спросил:
– Пойдешь со мной на свидание?
Гроттер недоуменно взглянула на него, сбитая с толку, когда её резко опустошили и наполнили, вырвав изо рта:
– Да!
Глеб наклонился к её груди и, прежде чем обхватить губами сосок, вновь заговорил:
– Ты любишь меня?
Зубы мягко, но ощутимо сомкнулись на соске, а член внутри вновь выбил признание:
– Да!
Бейбарсов отстранился, вглядываясь в зеленые глаза, и задал третий вопрос, в блаженстве разглядывая разметавшиеся по белому кафелю рыжие волосы, покрасневшие щеки, тонкие ключицы под еще более тонкой кожей:
– Ты моя?
– Да!
Он толкнулся вновь, прежде чем нагнуться еще сильнее, вдавившись в неё всем телом, и почти потребовал:
– Повтори!
– Я твоя, я только твоя! – вскрикнула Таня, обхватывая его рукой поперек спины, оставляя ярко-розовые полосы от ногтей, когда, словно сорвавшись с цепи, Глеб начал двигаться в безумном темпе, выцеловывая её губы, скулы и веки.
***
– Да, я хотел настоящее свидание, – кивнул Бейбарсов, игнорируя смущенный взгляд Тани, когда они подъехали на такси к самому известному в городе французскому ресторану. Гроттер как-то не вовремя подумала, что одета недостаточно стильно и дорого, когда им распахнули двери, пропуская вовнутрь. Таня неловко позволила стащить с себя обычную дутую куртку, которая ей прежде так нравилась, и проследила, как ей нашлось место среди шикарных шуб из норок и соболей.
– Готова? – Глеб замер позади неё, положив руки на плечи, когда девушка критично осматривала своё скромное платье. Нет, платье было отличным, но, судя по верхней одежде присутствующих в ресторане женщин, она явно будет самой скромной. – Отлично выглядишь, – мужчина едва ощутимо коснулся губами её плеча, подбадривая, а перед глазами невольно вспыхнули картинки, которые Таня видела не более двух часов назад в другом зеркале. Девушка вспыхнула от смущения и, в некоторой степени, от злости – ему стоило сказать, куда они едут, может, она собиралась бы более внимательно: одолжила бы у Аньки платье, нанесла чуть больше макияжа, обула, в конце концов, туфли…
– Ты прекрасна, – словно читая её мысли, прошептал Глеб и зарылся носом в волосы – единственное, чем до этого момента могла гордиться Таня, – и ты красивее любой из присутствующих здесь дам, не волнуйся.
Пришлось если не согласиться, то смириться. В конце концов, она пришла на свидание с любимым человеком, который ценит её такой, какая она есть – так важно ли мнение окружающих? В любом случае, даже подари ей Глеб по такому поводу украшения, она не надела бы. Хватит с него и тех комплектов белья, которые он видел в примерочной, но не знал, который из них на ней сегодня…
– Я в порядке, – Таня мягко и успокаивающе улыбнулась, хотя нервничала здесь, пожалуй, она одна, и позволила Бейбарсову потянуть её вглубь ресторана мимо коридора из зеркал.
Они оказались в шикарном помещении. Раньше Таня думала, что дорогие рестораны типичны: позолоченные зеркала, позолоченные огромные люстры, блестящие хрусталем, множество столиков под белоснежными скатертями. Везде блеск, золото, свет, богатство… Здесь было иначе. Столиков и правда было множество, но все они были отделены друг от друга холщовыми полотнами, казавшимися легкими и воздушными, но создающими отличную завесу. Вместо скатертей на столах были всё те же холщовые полотна, только на пару тонов темнее по оттенку. Свет был притушен, вместо люстр на потолке обнаружились обыкновенные лампочки, окруженные прозрачными круглыми сферами – но не такими, как во многих государственных учреждениях, сохранивших ремонт с советских времен. Эти висели на разной высоте, удерживаемые, казалось бы, почти незаметными железными изогнутыми шнурами. Стены были покрыты серой штукатуркой, и создавалось впечатление, словно неопытные рабочие стремились окончить ремонт поскорее, однако и в этом был свой собственный шарм. И на всех стенах были картины. Не знаменитых художников, а явно современных, не боявшихся выделиться, стремиться к чему-то своему. От пары картин Таня стыдливо отвела глаза, но посетители, сидевшие прямо возле них, не спешили последовать её манере поведения.
Все эти картины так выбивались из общей задумки интерьера, что Таня не могла прекратить глазеть на них, едва ли не приоткрывая рот от удивления. Глеб приобнял её за талию, мягко направляя к нужному столику, и на ходу объяснял:
– Все они, – кивок на картины, – на продажу. Здесь выставляются молодые талантливые художники и многие из них впоследствии становятся знамениты.
– А ты выставлял здесь свои? – не смогла не поинтересоваться Таня.
– Только инкогнито, – усмехнулся Бейбарсов, а затем, прижавшись губами к уху, совсем уж доверительно сообщил: – самый большой успех вызвала картина с девушкой в парке, читающей книгу. За неё даже торги велись…
Гроттер отчаянно покраснела и, не сдержавшись, легонько толкнула парня локтем под ребра:
– Так ты на мне еще и зарабатываешь?
Глеб соблазнительно улыбнулся и, едва касаясь её губ, произнес:
– Рисование сводит меня с ума… Как и ты.
Рыжая почувствовала, что еще щеки вскоре обгонят в яркости её же волосы. К счастью, они уже добрались до их столика, и Глеб пододвинул под ней стул, помогая сесть. Возникший словно из-под земли официант подсунул два меню, но большинство названий блюд оказались Тане незнакомы. Да и было их здесь, в отличие от обычных кафе, всего ничего: пять салатов, три супа, шесть горячих блюд, три десерта… Винную карту положили только Бейбарсову, но тут девушка и не спорила: вряд ли хоть одно название скажет ей хоть что-то. Окончательно смирившись со своим положением, она отложила тоненькую папочку в сторону и призналась:
– Ничего не понимаю из того, что здесь написано.
Глеб вдруг усмехнулся и склонил голову набок, разглядывая её.
– Доверяешь мне?
– Да, – выдохнула Таня и смутилась, вновь вспомнишь, как подобные вопросы и ответы звучали совсем недавно. Уловив, о чем именно думала девушка, Бейбарсов усмехнулся, прикусив губу, и продиктовал несколько названий подошедшему официанту.
– Ты не многовато заказал? – поинтересовалась Гроттер. На её взгляд, слов было произнесено многовато, хотя черт его знает тот французский, может, там в каждом названии блюда по пять слов…
– Достаточно. Выберешь, что тебе понравится, – пожал плечами парень.
Спорить рыжая не стала, вновь осматривая интерьер. Кое-что в его рассказе всё-таки не вязалось, и это кое-что было её собственным портретом, который Бейбарсов якобы продал, а на деле тот лежал у неё в комнате в общежитии.
– Я не понимаю, – в итоге решилась девушка, – как ты мог продать картину со мной, если она у меня?
Глеб негромко рассмеялся, прежде чем ответить:
– Таня, это был эскиз. Набросок, если удобнее. Я сделал таких потом несколько, прежде чем перенести на полотно. Все художники так делают.
Гроттер почувствовала себя несколько уязвленной. В конце концов, нет никакой трагедии в том, что она чего-то не знает. А Бейбарсов говорил об этом так, словно и младенец должен понимать. Наброски она всегда представляла себе иначе, более схематичными, а не прорисованными до мельчайших деталей. И его тон, словно он объясняет элементарное… Глеб, уже попробовавший и одобривший принесенное вино, заметил вмиг подпортившееся настроение:
– Тань, извини. Я не хотел тебя обидеть.
– Всё отлично, – отмахнулась девушка, старательно разглаживая матерчатую салфетку на коленях.
– Тост, – Бейбарсов приподнял бокал, а Таня – глаза, – за удивительную девушку, которая перевернула мой мир!
Разговор постепенно вернулся в нормальное русло. Глеб всеми силами пытался сгладить неловкую ситуацию, возникшую по совершенной глупости, его спутница не возражала против смены темы. Тихая мелодичная музыка, приглушенный свет и холщовые завесы, отгораживающие от всех остальных, создавали ощущение, что они здесь одни, несмотря на негромкий шум голосов по сторонам.
Еда оказалась восхитительной. Гроттер долго не могла заставить себя попробовать улитку, а затем, решившись, не с первого раза извлекла её из ракушки, вызывая лишь смех у Глеба. Оказалось куда вкуснее и совсем не так мерзко, чем она предполагала. Множество других новых блюд, чьи названия она быстро перестала пытаться запомнить. И вино, белое, полусухое, с легким фруктовым ароматом оставляло на языке незабываемое послевкусие. Но сильнее всего пьянили глаза Бейбарсова, тёмные, зовущие, наблюдающие за ней.
– Не хочу, чтобы этот день заканчивался, – призналась Таня.
– Почему? – брюнет протянул руку через стол и переплел их пальцы.
– Он был идеальным. Кажется, могу проснуться, и всё это окажется сном.
– Это реальность, – едва слышно произнес Глеб, а затем, чуть подтянув её ладонь к себе, поцеловал костяшки, – и завтра будет еще лучше. И послезавтра. Я обещаю тебе, что сделаю тебя счастливой.
– Я уже счастлива, – мягко улыбнулась Гроттер, чувствуя, как рухнула где-то внутри последняя преграда.
***
Вечер закончился тихо и уютно. Оказавшись в квартире Глеба, Таня вдруг поняла, что смертельно устала. Не только физически, хотя всё тело, все мышцы, особенно ниже талии, стонали и требовали, чтобы сегодня их больше не напрягали. Но куда сильнее оказалась усталость эмоциональная. Страсть, счастье, ощущение влюбленности – всё это заполнило её до краев и грозилось утопить её, если не сделать паузу. Гроттер казалось, что день был бесконечно долгим, учитывая количество произошедшего, и, одновременно, кратким как миг.
Словно почувствовав внутренний настрой девушки, Бейбарсов галантно помог ей снять верхнюю одежду и обувь и, не встретив сопротивления, отнес в спальню, где, оказавшись неожиданно сдержанным, переодел её в пижаму и уложил в постель. Таня наблюдала, как он переодевается и устраивается рядом, не в силах сдержать улыбку. Могла ли она еще с утра подумать, что этот день закончится так прекрасно, в объятьях любимого человека, когда каждая клеточка тела напоминает, как исчезли барьеры между ними? В фантазиях перед сном она не раз представляла себя рядом с этим потрясающим мужчиной, но никогда не думала, что в реальности это окажется настолько ярко, волнующе, безумно.
– О чем ты думаешь? – донесся шепот в темноте.
– О нас. Сколько тысяч мелочей должно было произойти, в том числе и неприятных, чтобы этот вечер закончился именно так.
Бейбарсов не ответил, лишь подтянул её к себе, зарываясь носом в волосы и заключая в капкан из рук и ног. Таня вдыхала запах его кожи и боролась со сном, боясь, несмотря на обещания Глеба, что этот день окажется сном. Она мягко провела кончиками пальцев по шее, предплечью, лопаткам на спине, но стоило спуститься чуть ниже, к линии бедер, как парень перехватил её руку и едва слышно простонал:
– Знала бы ты, каких усилий мне стоит сейчас сдерживаться. Но если я сдамся, то завтра ты просто не сможешь встать с кровати.
– Я и не против, – усмехнулась Таня, мягко целуя его ключицу.
Чужая рука чуть потянула её за волосы, заставляя приподнять голову. Глеб смотрел на её губы, дыша чуть более неровно, чем для человека, который пытался уснуть.
– Завтра ты обещала пойти с друзьями в клуб, отметить предстоящий Новый год. И как бы мне ни хотелось быть единственным, кто владеет твоим вниманием, ты не можешь их обидеть.
Он чуть отстранился, но Таня сама подалась вперед, вновь сокращая между ними дистанцию.
– Значит, завтра в клуб. А потом?
– А потом я заберу тебя домой и обещаю, что до Нового года ты не вылезешь из этой кровати никуда, кроме туалета.
